fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 3
День: 7
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для третьей части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC, убийства и полицейское расследование
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 21
Воскресенье 9 мая
На протяжении всего утра Канкуро бросал осторожные взгляды на сестру – та выглядела изнурённой. Две ночи плохого сна отрицательно сказались не только на её внешности, но и на её активности. Обычно деятельная по воскресеньям, Темари рассеянно роняла на пол карандаш, едва не натыкалась на мебель, усердно тёрла кулаками глаза, будто пытаясь снять с них пелену, а за завтраком даже пролила кофе на газету.
Помня советы Шино, имеющего за плечами опыт взросления с тремя старшими сёстрами и поразительно хорошо разбирающегося в женской психологии, Канкуро не заводил разговоров о пятнице – ведь именно с этого дня всё и началось. «Неудачное свидание, - мимоходом бросил Абураме, взглянув на всё-таки появившуюся во второй половине дня на работе старшую Сабаку. Та, заходя в свой кабинет, со всей силы хлопнула дверью. Шино качнул головой и добавил: - Очень неудачное».
«Если бы не Шино, - подумал Канкуро, отводя взгляд в сторону от сестры, - я бы обязательно начал приставать к ней с расспросами. Чёрт, ну почему я вечно лезу не в свои дела?».
Он был прекрасно осведомлён об этом своём недостатке. Годами он, переняв на себя роль отца, пытался образумить Гаару, но тот воспитанию поддаваться не желал, от грубых попыток повлиять на свою жизнь только всё больше закрывался в себе и, если бы не этот его Узумаки, неизвестно, что вышло бы из него сейчас. С Темари, в отличие от младшего брата, они были похожи: оба ставили работу превыше всего, оба любили говорить кратко и по делу, оба выходили из себя, когда окружающие не соответствовали их ожиданиям. С ней было гораздо проще найти общий язык, чем с Гаарой, поэтому зачастую важные вопросы – по работе ли, семейные ли – решались в спокойной обстановке и без перехода на личности. Одного, впрочем, Темари не выносила: когда Канкуро пытался совать нос в её личную жизнь. Ему были понятны её чувства – здесь важнейшую роль сыграла обида за то, что отец всегда относился к нему как к наследнику, возлагал особые надежды, рассчитывал передать бразды правления фирмой, а вот она, как женщина, была всего этого лишена, хоть по праву рождения всё вышеперечисленное должно было достаться ей. И брат, и сестра понимали, что их вины в таком положении дел не было; кроме того, Гааре из них троих пришлось хуже всего, поэтому обижаться друг на друга, на отца, на злую судьбу в их ситуации не просто не имело смысла, но казалось даже несколько эгоистичным.
Если о неудачном свидании Канкуро расспрашивать Темари не планировал, то насчёт младшего брата посоветоваться было попросту необходимо. С Шино он говорить об этом не рискнул (тот и без того был слишком уж в курсе его семейных дел; посвящение в них посторонних наследнику крупной фирмы могло дорого обойтись), отцу было всё равно, как живёт его младший сын, оставалась только сестра.
- Темари, - позвал Канкуро, собравшись с мыслями. Та рассеянно подняла голову. Если вчера она ещё имела силы реагировать агрессивно на любой внешний раздражитель, то сегодня ею овладела апатия разбитого человека: это читалось в глубоких тенях под глазами, нездоровой бледности кожи, опущенных уголках губ.
Игла сомнения кольнула сердце обеспокоенного брата: стоит ли загружать её своими переживаниями насчёт Гаары именно сейчас? Возможно, разумнее было бы немного подождать.
«Я уже ждал, - сказал себе Канкуро резко, - с четверга пытаюсь с ней поговорить. Не могу я больше это в себе держать!».
Вслух он произнёс:
- Я насчёт малого. Пару слов.
Черты её лица тут же изменились, стали жёстче.
- А что с ним?
Запинаясь под её ставшим привычно острым подозрительным взглядом, он вкратце пересказал события вечера четверга, утаив лишь личность парня, с которым он видел Гаару в додзё.
- Ну и что? – выслушав, фыркнула Темари. – Можно подумать, ты не знал, что наш малой педик.
Поняв, что передать сестре свои волнения не удалось, Канкуро закончил повествование, на этот раз уже ничего не скрывая. Налёт скептицизма на лице девушки как рукой сняло, она бросила быстрый взгляд на двери столовой, убеждаясь, что объект их разговора не стоит где-нибудь на входе и не слушает, но на всякий случай понизила голос до громкого шёпота:
- Ты уверен?
Канкуро твёрдо кивнул. Темари откинулась на спинку стула и принялась нервно жевать нижнюю губу.
- Хм-м.
- Думаешь, поэтому он такой дёрганый в последнее время? – склонившись к ней через стол, шепнул парень.
Темари внезапно разозлилась:
- Ну конечно, Канкуро, думай головой! – Похоже, личные проблемы на время отошли для неё на второй план, потому что в движениях появилась прежняя резкость, на лице заиграл лёгкий румянец, немного скрашивающий её осунувшееся от недосыпа лицо, а в глазах заблестела жизнь. – Так, что мы имеем? Гаара ввязался в очередную интрижку, только на этот раз с давним знакомым, с которым его связывает много чего нехорошего. Что ж, это даже неплохо.
- С какой стати?
Она наградила его убийственным взглядом, безмолвно поражаясь его недогадливости, но всё же снизошла до пояснений:
- Судя по тому, что ведёт он себя странно уже несколько недель, это продолжается уже некоторое время – то есть, можно уже назвать их парой. С этим Ли ему запросто порвать не удастся, потому что их связывает слишком многое. Стало быть, ещё как минимум месяц они будут вместе. Зная то, что у него есть кто-то постоянный, мы можем предположить, что у него не будет соблазна ломануть в гей-квартал, где сейчас какой-то псих шлёпает таких вот, как наш брат. Не знаю, как тебе, Канкуро, но мне от этой мысли на душе спокойнее.
С этим невозможно было не согласиться, однако Канкуро всё же не мог отбросить беспокойство.
- Тебя разве не волнует, что он встречается именно с этим парнем?
Темари даже не соблаговолила поднять на него взгляд – посчитав вопрос исчерпанным, она погрузилась в чтение утренней газеты.
- Потому что меня волнует, - продолжил Канкуро, надеясь вызвать хоть какую-то реакцию.
- Мне плевать, кто его трахает, лишь бы не совался в тот квартал, - продолжая водить взглядом по строчкам, ответила девушка.
«Врёшь ведь», - глядя на сестру, вздохнул Канкуро. Он мог определить, когда её слова расходились с мыслями, и это был как раз такой случай. Зачем было избегать важного обсуждения, ему было невдомёк – возможно, всему виной то самое неудачное свидание.
После завтрака он, как обычно, заглянул к брату в спальню. Гаара, уже проснувшись, но ещё лёжа в кровати, разговаривал по телефону и присутствия Канкуро, лишь приоткрывшего дверь в его комнату, не заметил.
- Ну что ты мне это рассказываешь, Узумаки? – улыбаясь, говорил он в трубку. – Ходить на занятия надо было! Ты думаешь, боевые искусства – это раз в неделю отстрелялся и уже мастер? Нетушки!.. А лёгкость движений, к твоему сведению, приходит только с тренировками… В ушу не сложнее, чем в айкидо, не выдумывай. Просто ходить надо было регулярно, а ты всё время то бросал, то опять заявлялся… Интерес у него, видите ли, пропадал! Узумаки, ты иногда бываешь удивительно туп, знаешь об этом?.. – Видимо, реплика вызвала шквал негодования, потому что Гаара поморщился и на время отставил трубку подальше от уха. Когда на том конце провода успокоились, он заговорил доверительным тоном: - Слушай меня лучше. Бросать ничего не нужно, в более слабую группу переходить – тоже. Ты парень очень способный, не мне тебе об этом говорить, и когда ты не ленился и посещал тренировки, то, помнится, делал значительные успехи… Не скромничай, я бывал пару раз у тебя на занятиях и слышал, как о тебе отзывались инструктора. Поэтому не нервничай, не руби с плеча и продолжай тренироваться, прилагая двойные усилия, чтобы догнать остальных по уровню. Понятно?.. – Видимо, получив утвердительный ответ, он расплылся в довольной улыбке. – Вот и славно. А теперь иди собирайся… Как это куда? На встречу. Предавать меня со своим грёбаным Учихой, куда ж ещё?.. Ну не моим уж точно, Узумаки. Ты с ним общаешься нынче, стало быть, он теперь твой Учиха, живи с этим.
Канкуро как можно тише прикрыл дверь и направился вниз по лестнице на первый этаж. Темари в столовой уже не было – видимо, перешла к себе в комнату. Он побродил по дому некоторое время, пытаясь придумать себе занятие, но из головы не выходил Гаара с этой его интрижкой. Может, Темари права и ему не стоит переживать на этот счёт, а вместо этого поискать в ситуации положительные стороны? Но сама мысль о том, что его брат сейчас обнимает и целует парня, которому в прошлом причинил столько горя, невероятно коробила, и избавиться от этого чувства не получалось.
«Он выглядит вполне счастливым в последние дни, - пришёл он вскоре к любопытному выводу. – И вообще как будто ожил, что ли. Стал себе позволять при мне эмоции выражать, а ведь раньше щерился, замыкался в себе. Может, влюбился?».
Он поспешно отогнал мысль прочь.
***
Саске разбудила страшная духота в комнате. Он повернул голову в сторону окна, по ходу отметив, что шея затекла. Яркие лучи солнца попадали прямо на него, и кто-то уже отдёрнул шторы, но открывать балконную дверь или хотя бы окно почему-то не стал – отсюда и отсутствие свежего воздуха.
Он провёл ладонью по лицу и с отвращением осознал, что вспотел во сне. Взгляд упал на тонкие циферки, отображённые на экране соседствующего с подушкой телефона: половина одиннадцатого. Толчками начало накатывать раздражение. Ему хотелось встать пораньше, часов в восемь, чтобы успеть проверить аппаратуру и проследить по карте маршрут сегодняшнего похода, однако выяснилось, что у Вселенной на его счёт были иные планы, потому что до самого рассвета он проворочался в постели в потугах уснуть, но сон всё не приходил. Это была одна из самых ужасных, самых выматывающих ночей в его жизни.
Лежать на тёплой до противного простыни, слушать мерное дыхание брата на соседней кровати и завидовать ему, чувствовать тяжесть вымотанного тела, ещё большую тяжесть, с которой в голове ворочаются мысли, призывать сон, мечтать о нём, представлять, будто уснул, – и всё равно, чёрт побери, знать, что ты всё ещё здесь, ты по какой-то причине наказан и не в состоянии забыться, но сил что-то делать нет, потому что всем своим существом ты жаждешь отдыха… Такая ночь любого доведёт до отчаяния.
В шесть утра, когда уже было почти светло, Саске вышмыгнул на кухню и на скорую руку приготовил себе завтрак: из-за отсутствия ночного отдыха тело требовало пополнения энергии. Когда мама, зевая и потягиваясь, вышла из спальни час спустя, то обнаружила своего младшего сына сгорбившимся на табурете за столом и пялящимся в нетронутую чашку с чаем. Услышав о безумной ночи, которую ему пришлось пережить, она испугалась и, заставив его выпить две таблетки снотворного, которое хранила для крайних случаев вроде этого, загнала обратно в комнату. На этот раз Саске удалось уснуть, правда, не сразу, а через полчаса бесполезного лежания.
Снились ему какие-то несвязные приключения в городе, похожем на Коноху. Он был самим собой, а его спутниками почему-то были то Итачи, то Гаара. Брат зажимал в руке папку с докладом и вскоре скрылся в каком-то полуразрушенном доме, бросив что-то про встречу с Генмой и Хаяте, а Гаара вечно ухмылялся, смотрел свысока и что-то ему запрещал. «Ты не можешь, - повторял он без умолку, не утруждаясь объяснить подробнее и играя с интонацией, - ты не смеешь. Ты не можешь, ты не смеешь».
Безумие какое-то.
Саске потёр пальцами виски в надежде, что головная боль исчезнет. У него оставалось меньше часа до выхода. И почему это должно было случиться с ним именно сегодня? Почему?
С трудом оторвав пропитанное усталостью тело от кровати, он поплёлся в ванную, веря, что холодный душ хоть немного оживит его. До него с опозданием дошло, что дома он один: тишину в квартире нарушало только мерное шуршание расчёски по его волосам. Саске остановил руку – и стало совсем тихо. Внезапно ему вспомнился сегодняшний сумбурный сон, Итачи со своей папкой, затем в голове двумя голосами зазвучало предупреждение, которое он вчера получил от сталкеров, и на фоне этого, а в особенности прочтённого доклада, ему стало вдруг необъяснимо жутко, до дрожи в коленках. Казалось, не он прислушивается к тишине, а она прислушивается к нему, необычная, зловещая.
Саске поспешно замотал головой, надеясь развеять наваждение. Выходя из ванной, он нарочито громко шлёпал босыми ногами по паркету, бормотал себе под нос какую-то бессмыслицу, долго и шумно рылся в шкафу – только для того, чтобы уничтожить волнующую своей неясной природой плеву страха, которой, казалось, был окутан его дом. Он заставил себя сосредоточиться на сборах: вытащил с верхней полки рюкзак, с которым обычно ходил фотографировать, аккуратно уложил туда фотоаппарат, потом, перевернув всё в столе, нашёл-таки потрёпанную карту Конохи, всю испещрённую пометками и корявыми надписями Генмы, сунул туда же; за картой в рюкзак последовали фляга с водой, кепка, кошелёк и ключи. По мере продвижения сборов странное чувство отступало, оставив на душе лишь смутный след дискомфорта.
Взгляд Саске, уже собиравшегося закрывать шкаф, внезапно упал на пару ракеток для настольного тенниса – их с Итачи ракеток. «Мы уже так давно ими не играли», - произнёс внутренний голос то ли с грустью, то ли с упрёком. Он заставил себя захлопнуть дверцу и больше не думать об этом, но мысли всё возвращались. Раньше, какими бы занятыми братья ни были, время на пару-тройку игр всегда находилось, а в последние недели всё идёт как-то неправильно, наперекосяк.
При мысли об этом перед его внутренним взором возник образ поезда, по ошибке стрелочника несущегося не по тем путям, в неизвестность. Разве не так же непостижимо странно двигался мир вокруг него, смятый в комок чьей-то гигантской ладонью и теперь изогнутый как-то неправильно, дико? Во многом жизнь для него потеряла свою убаюкивающую, размеренную логичность: в семье творится какой-то хаос, Итачи изменился, ушёл в себя и, поджав губы, делает вид, будто он стальной и ему совсем не больно от ударов судьбы, папа копит гнев, маме одиноко и беспокойно, а сам он, Саске, зачем-то уцепился за какого-то Наруто, хочет знать его мнение на тысячи разных вопросов, стремится делиться с ним сокровенным и боится этого непонятного желания, а ещё, благодаря своим загадочным приятелям, у которых наверняка не всё в порядке с головой, теперь переживает и за своего нового знакомого, и за брата. Ему казалось, что если прислушаться, можно услышать, как под натиском не вписывающихся в картину его мира вещей жалобно трещат стены, охраняющие его идеально логичный рассудок, и он не знал, как относиться к подобному штурму.
- Дурдом какой-то, - желая откреститься от тяжёлых размышлений, чётко проговорил Саске, и тишина проглотила его слова.
***
Компания из троих дюжих длинноволосых мужиков, затянутых в кожу и с татуированными руками, завернула к их столику. Хината напряглась, ладошки её, хрупкие, с длинными благородными пальцами, вцепились в красную чашку с начатым чаем, будто ища у неё поддержки. У сидящей слева Сакуры автоматически сжались кулаки, Ино метнула в сторону приближающихся тревожный взгляд огромных синих глаз и ухватила подругу под локоть. Одна только Тен-Тен, будто не замечая настроения за столиком, приветственно махнула троице и расплылась в бравой ухмылке:
- Где пропадали, бугаи?
Шедший впереди остальных мужчина с заметной проседью в русых волосах, собранных в хвост, аккуратно обнял её своими ручищами и задорно ответил вопросом на вопрос:
- Это ты где пропадала? Небось, к свадьбе готовилась, невеста?
Тен-Тен послала его такими словами, что у Хинаты загорелись уши, - но тут же смягчилась, обменялась рукопожатиями с двумя другими байкерами и, только сейчас, казалось, обратив внимание на напряжение своих подруг, грубовато начала отталкивать мужчин в сторону от их столика:
- Так, идите лучше пивка попейте, вон там столик свободный, а у нас тут бабские беседы.
Русоволосый вежливо поклонился девушкам, заглянув каждой в глаза нежным безобидным взглядом:
- Простите, что отвлекли. Приятного отдыха и добро пожаловать в наш бар.
Сакура, которую единственную не шокировало столь разительное несоответствие суровой внешности и мягкого обхождения, пробормотала скупое: «Спасибо» и разжала, наконец, кулаки. Вслед за ней успокоилась Ино.
- Всё, валите, я потом к вам присоединюсь, - бесцеремонно толкала байкеров в широченные спины низенькая Тен-Тен, вызывая у них добродушные улыбки. Усевшись на место, она глотнула пива из кружки и, обведя подруг горящим взглядом, гаркнула: - Давайте продолжать. Кого из пацанов мы ещё не облили дерьмом сегодня?
Хината вздохнула. Ей было ужасно неуютно в этом грязном, пропитанном насквозь тяжёлым сигаретным дымом и кисловатым запахом пива заведении, большинство посетителей которого составляли мужчины вроде подходившей только что троицы. Женщины в баре тоже имелись, но все поджарые, с развитой мускулатурой и суровыми лицами – по сравнению с ними их столик, не считая Тен-Тен, выглядел будто перенесённым из параллельной реальности какой-то неведомой силой.
На выборе места для сегодняшней встречи настояла байкерша, уверив, что лучшего для обсуждения мужчин попросту не существует. «Там из баб сплошные феминистки заседают, - объясняла она уже по дороге, - а мужикам плевать на всё, кроме своих байков, так что никто не пристанет».
Хината поймала себя на том, что скучает по привычному дружественному «У Акимичи»: хозяин, Акимичи-сан, строго следил за тем, чтобы парни к ней не цеплялись, поэтому работалось ей легко и с удовольствием. А здесь, думалось ей, всё, вплоть до исписанных ругательными надписями тяжёлых деревянных столиков, было неправильным и до жути неуютным.
Сакура тряхнула розоволосой головой на обманчиво хрупкой шее:
- Я не хочу о нём больше говорить, девочки. Хочу забыть, что вообще знакомы были.
- И правильно! – поддержала её Тен-Тен и, вытянув руку с зажатой в ней кружкой, увенчала своё согласие звонким чоканьем. – Тоже мне, выдумала, с художником встречаться. – Слово «художник» она выговорила тщательно и с презрением, будто выругалась. – Да это то же самое, если б Хината надумала крашеного нашего прелестями своими соблазнять! Ха-ха! Не перевоспитается, хоть ты тресни.
- Вот только про Гаару не надо, - устало и даже несколько виновато вздохнула Харуно. – Девочки, я ведь понимаю, что он не при чём, а ничего не могу с собой поделать, злюсь. Если бы не он…
- Если бы не он! – передразнила её немного захмелевшая байкерша. – Да если бы не он, Сакура, то кто-то другой нашёлся бы. Наруто, например, он тоже симпатичный.
Все взгляды при этом царапнули по Хинате, та съёжилась. Тен-Тен продолжила:
- Я вообще удивляюсь, что крашеный Сая всё это время так радикально отшивал. Видать, уважает тебя сильно.
- Или гнева Узумаки опасается, - вставила, улыбнувшись, Ино. – Кстати, - добавила она таинственным полушёпотом, склоняясь ближе к столу, - вы не заметили, что они оба как-то переменились в последнее время?
- Заметили, - недобро вздохнула Сакура и сделала щедрый глоток из своей кружки. – Крашеный то хандрит и депрессует, то на седьмом небе неизвестно отчего, а Наруто каким-то задумчивым стал.
- Шуточки пошлые тоже прекратились, - добавила блондинка. – Может, у них всё серьёзно началось?
Хината опустила взгляд, потому что предмет беседы невероятно её смущал, однако краем глаза ей всё же удалось приметить, что на последнюю реплику Тен-Тен отреагировала как-то странно: губы собрались в одну тонкую линию, взгляд хищно заблестел, лоб всхолмился сосредоточенными морщинами. Внутреннее чутьё подсказывало: байкерше по какой-то причине ужасно не нравилось предположение Ино. Недели две назад Хината бы к ней присоединилась от всей души, и с каким же облегчением она осознала, что теперь может спокойно, без замирания сердца и глухой боли в груди думать о ком-то другом, кому может принадлежать Наруто!
Отпустить его, хорошего, доброго парня с чарующей улыбкой, за которым было приятно наблюдать из-за приоткрытой дверцы кухни, и слушать отдающий в ушах стук сердца, приближаясь к его столику с подносом в руках, и отчаянно краснеть, а потом уноситься прочь, туда, где её никто не потревожит, а потом проигрывать в сознании короткий момент встречи вновь и вновь, заставляя его обрастать романтическими деталями, - отпустить этого человека, предназначенного явно не для неё, было хорошей идеей. Хината, вопреки мнению большинства знакомых, обманутых её скромностью, осознавала свою внешнюю привлекательность, но ещё лучше ей была известна привлекательность её богатства. Мать, отец, дядя, тётя – все они не уставали твердить ей и Неджи, на что способны нечестные люди в погоне за чужим добром. Подобное подозрительное отношение к своему кругу общения, взращённое наученными опытом родителями в детских душах, дало неожиданный и печальный результат: у младшего поколения Хьюга совсем не было друзей, они росли одинокими, веря, что все вокруг только и мечтают воспользоваться ими как инструментом, чтобы добраться до семейного капитала.
Когда Неджи четыре года назад восстал против такого порядка вещей, первым из них двоих найдя хороших друзей и позволив себе без памяти влюбиться в честную девушку из простой семьи, Хината почувствовала, что и ей разрешено меняться. Её воспитывали в элитной гимназии для девочек, где никто не дружил, а только заводил полезные связи, поэтому для неё процесс включения в реальную жизнь проходил гораздо дольше и сложнее, чем у двоюродного брата. Отец, устав противиться её твёрдому решению научиться общаться с людьми, доверять им, попросил друга, главу семейства Акимичи, дать ей какую-нибудь несложную работу в своём ресторанчике. Там Хинате сразу понравилось: Чоджи, сын Акимичи-сана, оказался настоящим душкой, а дочь владельцев модного цветочного магазина Ино, в которую тот был с детства влюблён, приводила её в восторг своей раскованностью и уверенностью в себе. Друг Чоджи, Киба, поначалу пугал её непредсказуемым поведением и неопрятной внешностью, а его нелепые ухаживания пришлось научиться не замечать, но позже Хината привыкла и к нему, не стесняющемуся бурно выражать свои эмоции, откровенному и немного, совсем чуточку недалёкому.
Неосознанно подражая опыту старшего брата, она, найдя друзей, теперь просто обязана была влюбиться. В том, что Наруто, случайно забредший в компании Гаары в «У Акимичи», оказался знакомым её брата, Хината увидела знак провидения. Наруто соединял в себе те качества, которыми, в её представлении, должен был обладать её избранник: он был хорошо воспитан, умел как поддержать в трудную минуту, так и разделить радость, его чувство юмора знало разумные границы, кроме того, он происходил из обеспеченной семьи, следовательно, в погоне за золотыми горами заинтересован не был. Его привлекательная внешность являлась приятным дополнением к общей картине. Единственным препятствием на пути к их потенциальному неземному счастью была совершеннейшая незаинтересованность «прекрасного принца», и это нешуточно огорчало ранимую девушку. Она завистливо наблюдала за влюблённым братом, и ей казалось, что своим провалом она нарушает что-то важное, разрушает какой-то план, уготованный ей судьбой. Улыбчивый блондин с выразительными глазами цвета неба стал для неё чем-то недостижимым, и картины счастливой жизни с ним, поначалу пышные и живые, с годами меркли и порастали слоем пыли. На дружеские шутки по поводу их с Гаарой страстного романа девушка реагировала не ревностью – это чувство было ей чуждо, - а печалью. Сама же личность вероятного соперника её не раздражала и не отталкивала, а даже немного интриговала, и ей думалось, сложись всё немного по-другому, она бы с радостью подружилась с Гаарой, но каждый раз при виде его красивого лица на неё волной накатывала грусть, и разговора не получалось.
Хината тихонько заулыбалась воспоминаниям. Переживания, сомнения, гнетущая тоска и чувство несправедливости остались в прошлом. Теперь мысль о том, что сердце Наруто принадлежит кому-то другому, не вызывала в ней грусти, и это было несказанным облегчением. Отпустить свою юношескую влюблённость, а вместе с ней и часть самой себя, оказалось на удивление легко, когда рядом ощущалось живое присутствие по-настоящему любящего её человека. Кибу можно было без зазрения совести обозвать неуклюжим кавалером, настолько боящимся совершить ошибку, что порой доходило до смешного, зато с ним Хината наконец-то почувствовала, как тяжёлый панцирь детских комплексов, страха довериться другому человеку и ещё бог знает каких отравляющих жизнь вещей окончательно раскололся, и она видела в себе перемены, день ото дня становясь увереннее, решительнее и наслаждаясь этими чудесными новшествами. За короткое время она вдруг осознала, что действительно красива, и пускай вечно доставляющая ей проблемы скромность никуда не делась – ей не хотелось избавляться от этой своей черты, да и Кибу её пунцовые щёки приводили в восторг. Она не стремилась стать бой-бабой вроде Тен-Тен, хотя, безусловно, эта девушка во многом являлась для неё примером для подражания, и умеющей профессионально заехать в челюсть Сакурой ей было никогда не стать, сексуально раскрепощённая Ино из неё тоже не вышла бы, но почему-то это нисколько не расстраивало Хинату – наоборот, непохожесть на подруг вызывала в ней некое скрытое чувство гордости. Находясь на волне подъёма, ласкающей её последние дни, девушка даже приняла решение сменить место работы, знаменуя этим окончательное завершение определённого периода своей жизни. Мама Кибы звала её в свою клинику – и новый опыт можно получить, обещала ей женщина, и к сыну ближе. Хината уже знала, что примет приглашение, и от этой мысли сердце переполнялось нежным трепетом предвкушения.
- Смотрите-ка, как она улыбается, - вырвал её из дымки размышлений насмешливый голос Тен-Тен, - не иначе напредставляла себе пошлостей и теперь радуется, что можно дать волю фантазии, когда втресканность в Узумаки прошла.
Раздался дружеский, в три голоса хохот. Хината почувствовала, как на щёки наползает предательский румянец.
- Прекратите, девочки, я вовсе не об… об этом думала.
- Ну ла-адно тебе, - добродушно протянула Ино, - мы же понимаем! Неспроста их сладкой парочкой обозвали. Облизать можно.
- А вот лично мне, - внезапно задала серьёзный тон Сакура, - кажется, что они друг другу вообще не подходят. Как друзья – да, замечательно, не разлей вода, но как пара… Ну не вяжется в голове, и всё тут. Гааре нужен кто-то… ну…
- Ответственный, - подсказала Тен-Тен.
- Да! – обрадованно кивнула ей Харуно.
- И терпеливый, чтобы выкрутасы его мог выносить. – Теперь уже закивали все. В карих глазах Тен-Тен замаячила грусть, она пыталась говорить задорно, но серьёзность ощущалась в тени каждого её слова. – Они бы с Узумаки перегрызлись и поубивали друг друга, если бы в самом деле решили что-то настоящее крутить.
С ней снова согласились.
- А Наруто нужен… - попыталась определись Сакура и замялась в недоумении. – Чёрт, а я и не знаю.
- Я зато знаю, - перебила её Тен-Тен ожившим голосом, - жена ему нужна, чтобы папашка успокоился, а то он всё от него внуков требует.
В разговор вступила Ино:
- Мне кажется, Наруто не хватает мотивации, какой-то большой цели в жизни. Если бы рядом с ним был целеустремлённый человек, он бы тоже автоматически начал искать своё призвание. – Заметив направленные в свою сторону удивлённые взгляды, она скомканно закончила: - Вот что я думаю.
На фоне общего молчания присвистывание Тен-Тен показалось вдвойне издевательским:
- Смотрите-ка, блондинка изрекла нечто умное. – Предчувствуя бурю возражений, она поспешила обескураживающе улыбнулся: - Шутка! Я пошутила, Ино-чан, не бей меня кружкой, пожалуйста!
- Я на тебя лучше Сакуру натравлю, - деланно грозно ответила Ино, но тут вспомнила: – Девчонки, давайте, раз уж мы о мужиках собрались сегодня болтать, не уходить от темы.
С ней дружно согласились. Тен-Тен заказала им ещё пива, а не переносящей алкоголь Хинате новую чашку чая, и, когда заказ принесли, заявила:
- Новая кружка – новый мужик. Сая уже по уши выкупали в дерьме, давайте кому-нибудь другому косточки перетрём.
***
- Дай-ка её сюда, - потребовал Наруто, протягивая к нему руку. Болтавшиеся на запястье часы понацепляли ремешком влажные обрывки листочков, глубокие линии внутренней стороны ладони были покрыты слоем грязи, под ногти забралась земля.
Саске молча протянул ему карту. Он сам уже отчаялся что-то по ней разобрать и последние полчаса нёс её, сложенную, в руке, как обузу. День, и без того начавшийся не лучшим образом, продолжал становиться всё хуже и хуже. История превращения невинной прогулки туристического содержания в то, перед чем путникам пришлось предстать сейчас, начиналась сравнительно неплохо. Мужественно, как лекарство, выпив горчайший кофе вместо полноценного завтрака, Саске пешком направился к дому, где жили его нынешний начальник Намикадзе Минато с сыном. Сорок минут быстрой ходьбы привели Учиху в чувство, поэтому когда дверь ему открыл улыбающийся Намикадзе-сан, Саске ощущал бодрость духа и, казалось, мог горы свернуть одним своим энтузиазмом. Наруто, впрочем, без особого труда напустил тучи на его идеальную картину мира: узнав, что ехать придётся на автобусе, он скривился и запротестовал, мол, он, видите ли, в общественном транспорте не ездит, и предложил доехать на такси. Совершенно неожиданно оба поняли, что пререкаются, едва успев выйти из квартиры. Саске уже было подумал сдаться, одновременно силясь припомнить, достаточно ли взял с собой денег на поездку с шиком, но Наруто неожиданно уступил. Коротая минуты на остановке в ожидании транспорта, он нехотя объяснил: «Народ сильно пялиться начинает, агрессивных полно, да и извращенцев тоже хватает. Мы с Гаарой раз попробовали на электричке прокатиться…». Увидев написанное на лице Саске понимание, он усмехнулся: «Ну ты представил, да? С тех пор туда ни ногой».
Саске укорил себя за недалёкость: ведь сам не раз оказывался свидетелем нехороших сцен, разыгрывающихся в общественном транспорте из-за непохожих, не таких, как все, пассажиров. Самому ему было откровенно плевать, как выглядят или какую сексуальную ориентацию имеют окружающие его горожане, но таких, как он, было обидное меньшинство, в основном же простые коноховцы прогоняли непохожих на них, серых и обыкновенных, своим презрением, а бывало, что, расхрабрившись или приняв на душу, и кулаками. Он представил себе, как, должно быть, смотрели на богато одетую парочку симпатичных парней, в особенности на разукрашенного Гаару, и решил, что отказ ездить в общественном транспорте можно списать не на мажорские замашки, а, скорее, на вынужденную необходимость.
В автобусе Наруто обескуражил его, а вместе с ним ещё половину пассажиров вопросом, как нужно оплачивать проезд, тем самым привлекая к их персонам совершенно ненужное внимание. Саске никогда раньше не доводилось бывать на месте тех изгоев, которых испепеляли осуждающими взглядами жестокие горожане, но, благодаря его неосведомлённому в принципах работы общественного транспорта спутнику, к его жизненному опыту добавился ещё и этот – не из приятных.
Выйдя, наконец, на нужной остановке, почти на окраине города, они поплелись вдоль тихого малообжитого райончика с частными домами, наполовину похороненного в подступающих лесах. Саске то хмурился на карту, то воровато оглядывался вокруг, пытаясь вспомнить, этим ли путём вели Генма и Хаяте в тот единственный раз, когда ему довелось здесь побывать. Как назло, память при обращении к воспоминанию о том походе возмущённо пенилась какими-то бессвязными обрывками, лишь добавляющими раздражения и на мистификаторов-сталкеров, и на себя самого. Жара в огонь подкладывала нехорошая и, к сожалению, набирающая обороты мысль, что он не сможет вспомнить дорогу, они потеряются и Наруто будет потешаться над ним, своим опозорившимся проводником. Последнее почему-то задевало Саске больше всего, и внезапно появлялись новые силы, и поднимало сонную голову семейное учиховское упрямство: «Я смогу! Да чтобы я не смог!», и пальцы энергично сжимали карту, а глаза оживлённо принимались оглядывать окрестности.
Наруто, чувствуя напряжённость спутника, изо всех сил пытался расслабить его отвлечённой беседой, неоднократно и, как он полагал, незаметно вплетая в свою речь уверения, что всё в порядке, никто никуда не спешит и у них есть время поблуждать. Саске попыток не ценил и успокоился лишь, когда они вышли к заброшенной железной дороге, которую не помнить он не мог – она во всей своей обросшей временем красе была запечатлена на одной из его фотографий. В голове загудел монотонный голос из прошлого, принадлежавший Хаяте: «Здесь раньше станция была неподалёку, её уже лет пятнадцать как закрыли, вот видишь, поезда стоят бесхозные». Саске ступил на побитые ржавчиной рельсы, утопающие в беспорядочном разнотравье, повернул голову налево, проследил их путь, насколько хватало глаз, затем взглянул направо и, наткнувшись на вопросительный взгляд Наруто, смутился, кашлянул в кулак и скомандовал: «Нам вон туда дальше».
Наруто, к его чудовищному удивлению, обвёл рукой пространство и выдохнул: «А я сразу это место узнал, по твоей фотографии». От этой фразы у Саске буквально отняло речь, затем по какой-то причине мощной волной нахлынул стыд, и только потом его переполнили сладкая гордость и благодарность. Переступая через стройные ряды заросших и забытых пар рельс, он невольно задавался вопросом, смогли бы его виртуальные друзья, Карин, Джуго и Суйгетсу, точно так же удивить его, окажись они на месте Наруто. Сам же блондин, будто не заметив впечатления, произведённого своей наблюдательностью, завёл новую тему разговора.
Дальше начинался настоящий лес, и узкая тропинка, по которой они шли, казалась путникам единственным напоминанием, что город, а вместе с ним и люди, где-то рядом. Лёгкость на душе у Саске постепенно сменялась подозрительностью: или ему всё казалось, или Наруто в самом деле при разговоре тщательно избегал упоминать имя Гаары. Возможно, подобное стремление объяснялось нежеланием портить хрупкое перемирие, но к результату эти благородные стремления привели как раз противоположному: в голове у Саске закопошились нехорошие мысли, сомнения, к которым он уже почти успел привыкнуть. Если они с этим Гаарой действительно были парой, размышлял он, то почему тогда последний не названивает и не интересуется, куда пропал его парень? А если знает, то как отпустил его с ним, Учихой Саске, которому явно не доверял? Или, может быть, он и в самом деле всё напутал и перекрутил, и Наруто с этим ублюдком не связывает ничего, кроме дружбы?
Не в силах побороть соблазн, он спросил-таки, осторожно прощупывая почву:
- А у тебя с Гаарой проблем не будет, что… ну… что мы с тобой вот так пошли?
Наруто удивлённо вскинул светлые брови, потом, будто догадавшись, что стоит за вопросом, ответил, отвернувшись:
- Он, конечно, в восторге не был, когда узнал.
Что-то в груди у Саске отдалось непонятной болью: значит, всё-таки они вместе. Его спутник продолжил задумчиво, словно говоря сам с собой:
- Но на то мы и друзья, чтобы стараться понимать друг друга. Вот он и должен понять, что мне с тобой интересно, несмотря на… - Он хмыкнул, подыскивая нужные слова: - … на наши разногласия.
Саске и сам поразился облегчению, накрывшему его в тот момент. Наруто внезапно повернул к нему голову и улыбнулся так, что засветилось всё его красивое лицо:
- Ты не думай о нём плохо, Саске. Он бывает чересчур резок с людьми, я знаю, и он далеко не ангел, но для меня, - он положил ладонь себе на грудь, - он, наверное, так же важен, как для тебя твой брат. Без него не было бы меня теперешнего, и наоборот, понимаешь?
Саске неопределённо хмыкнул. С одной стороны, сравнение с братскими узами непонятным образом успокоило его, с другой – сердце кольнуло подозрение: слишком уж много чувства Наруто вложил в свои слова. Он попытался усмирить себя привычным: «Да какое мне должно быть до них дело?», но на этот раз обмануть себя не удалось, пришлось признать, что дело-таки было, в вопросе хотелось определённости, а проклятый Узумаки мастерски увиливал от прямого ответа, словно непостижимым образом знал, чувствовал его стремление узнать правду.
Разговор иссяк, и теперь по лесу они шли молча, а вернее, продирались сквозь него, потому что тропа заросла, идти стало задачей нешуточной сложности. В голове у Саске перешёптывались сомневающиеся в правильности их пути голосочки, которые он безжалостно давил, сохраняя внешнюю уверенность, Наруто, успевший, как и он сам, пару раз упасть и основательно замарать одежду, хранил сосредоточенное молчание. Ситуация ухудшалась начинающим всерьёз припекать солнцем, от лучей которого не спасали даже кепка и раскидистые кроны. Становилось невыносимо душно, и они, уставшие, вспотевшие, проголодавшиеся, сами не заметили, как спустили друг на друга псов раздражения. Итогом всего их путешествия было пока вот что: Наруто, отступив на два шага, внимательно изучал испещрённую кривыми пометками карту, а Саске ждал в отдалении, молча копя злобу – на себя, на приятелей-сталкеров и их дурманящие способности, из-за которых ему не запомнилась дорога, на своего спутника за его короткое терпение…
- Вот железная дорога, - мычал себе под нос Наруто, водя по карте испачканным в грязи пальцем. – Мы пошли вот сюда. Эй, а красным домик нарисован – это беседка, что ли?
- Да, - кивнул Саске, - это мои знакомые отметили, они всё о Конохе знают.
Наруто пару минут изучал карту сосредоточенным взглядом, наконец, торжествующе поднял голову и указал направление:
- Вон туда нам. Точно.
Саске, уязвлённый тем, что роль предводителя у него ухитрились отобрать так незаметно, без единого возражения последовал, куда было сказано. Ему хотелось, чтобы Наруто ошибся и завёл их в ещё большие дебри, тогда он смог бы торжествующе взять бразды правления походом в свои руки – и…
Замечтавшись, он не сразу заметил, что блондин остановился, а когда посмотрел вперёд, ноги сами отказались нести его дальше. Внутри всё разом похолодело.
- Кажется, пришли, - не замечая обомлевшего состояния спутника, кивнул на ограду Наруто. – Слушай, ну этот твой богатый европеец и забрался в самую чащу! Зачем было в самых лесах усадьбу строить?
Еле ворочая языком и слушая свой голос, будто чужой, парень глухо ответил:
- Там парадный вход к автостраде выход имеет, к городу близко. Но он охраняется, нас бы не пустили, вот народ через чащу и прёт.
Пока искали, где удобнее всего перелезть высокую стальную ограду, явно поставленную здесь недавно, Саске прислушивался к беспокойному рою мыслей в своей голове. Вчерашние слова Хаяте подтверждались, а значит, тревожно думалось ему, значит, и про Итачи они с Генмой не ошибались. Страшное чувство охватило его, балансирующего на вершине забора, чувство, отголоски которого он уже ощутил сегодня дома, будто поезд реальности скользит не по тем, предназначенным ему, рельсам, и материальный мир крошится у него под ногами, а за ней – ничего нет, пустота…
- Эй, осторожнее!
Он осознал, что происходит, уже слишком поздно, и не успел разжать пальцы, увлекая Наруто за собой вниз, на землю. Они грохнулись с высоты друг на друга, на миг Саске ослеп от удара, почувствовал, как жалобно отозвались на приземление позвонки, как рёбра смяло чужое тело, а во рту оказались светлые волосы. Наруто застонал, надавив ладонями на плечи Саске, приподнялся и ужалил его злым взглядом, глядя сверху вниз:
- Придурок, ты чего за меня ухватился?
Саске ошалело пялился на него, силясь выдавить извинения, но слова разбегались от него, не желая складываться в осмысленные фразы. Не дожидаясь ответа, Наруто поджал губы, поднялся на ноги и принялся себя инспектировать.
- Ага, а я надеялся, послышалось. – Саске приподнялся на локте и увидел приличных размеров дыру на голубых джинсах спутника, беззубым ртом открывающую окровавленную коленку. Наруто недовольно хмыкнул: - Мда-а, видок у нас с тобой… Охранники поймают – точно за бомжей примут.
Учиха поднялся, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в спине, и взялся было что-то говорить о возмещении убытков, на ходу с растущим ужасом прикидывая, сколько эти джинсы могут стоить, но от него раздражённо отмахнулись:
- Фигня это, всё равно выкидывать их собирался.
У Саске от подобного расточительного отношения к вещам на миг отняло речь, но пришлось напомнить себе, что Наруто не рос в экономном семействе Учиха и, чего греха таить, был всё-таки немного мажором. Отряхнувшись, подобрав вещи, выпавшие из рюкзаков во время падения, и проверив, не пострадал ли фотоаппарат, они двинулись дальше, на этот раз уже по территории почившего баснословно богатого европейца. Ориентироваться стало гораздо легче, путь их проходил через плодовый сад, пускай и заброшенный, но всё же не лесная чаща, и дорожки ещё сохранились. Вскоре Саске тронул спутника за плечо и указал рукой налево: там, возвышаясь над приземистыми яблонями с толстыми стволами, виднелась узорчатая крыша.
- Пришли, - выдохнул он и облегчённо улыбнулся.
Пройдя небольшой участок колючего кустарника, они наконец-то достигли цели своего путешествия. Саске во все глаза глядел на удивительную конструкцию, устремлённую вверх, стремящуюся расколоть небеса, но вовсе не воздушную – он чувствовал, что дубовая беседка, сделанная неведомыми умельцами, словно излучала настоящую мощь, тяжёлую мужскую энергию. Потемневшая от старости древесина, сплошь усыпанная резьбой чьей-то иной, чужой культуры, притягивала его, а сама беседка благодушно улыбалась раскрытыми дверцами, приглашала взлететь по низким, вымытым дождями ступеням и посидеть внутри, на широких лавках-сиденьях, вдыхая царящий внутри особенный запах, смешанный с ароматами оплетающих её растений.
В прошлый раз, когда он приходил сюда с Генмой и Хаяте, ощущения от этого маленького затерявшегося в зелени домика были иными, не такими сильными. Саске потянулся за фотоаппаратом.
- Ух ты-ы! – отвлёк его восхищённый вздох Наруто, полный суеверных ноток. – Она такая… как живая прямо.
Не успел он опомниться, как его спутник уже поднимался по ступенькам, ощупывая гладкую древесину, попадая подушечками пальцев в ямочки узоров и приходя от этого, казалось, в ещё больший восторг. Саске подавил в себе соблазн сделать снимок украдкой и, вернув фотоаппарат на место, присоединился к нему.
Атмосфера переменилась: теперь он едва ли не физически ощущал исходящую от Наруто благодарность, искреннюю, по-детски чистую, и самому ему тоже вдруг захотелось сказать ему спасибо – неважно за что, просто сказать это. Вдоволь находившись вокруг и внутри небольшого пространства, периодически едва не сталкиваясь друг с другом, с растягивающими рты глупыми улыбками, они устроили привал, усевшись на широких лавках под сводом беседки. Наруто просил взглянуть на фотографии через маленький встроенный в фотоаппарат экранчик, но Саске, чувствуя себя виноватым, покачал головой, бросив вдогонку обещание, что вечером тот увидит самые удачные на его блоге. Ответить блондин не успел, потому что в кармане его рваных джинсов требовательно запел телефон, и Саске поймал себя на абсурдном страхе, что звонит Гаара, что он захочет вернуть Наруто сейчас же домой, к нему, и тот послушается, сверкнёт извиняющейся улыбкой на прощание…
- Здрасьте, папенька.
Саске внезапно стало жутко стыдно за собственные мысли, и он поспешил скрыть смущение за суетливым рысканием в рюкзаке якобы в поисках чего-то. Наруто действительно улыбался, но не как в его безумной фантазии, а по-доброму – видимо, слова отца казались ему забавными.
- Да какой дождь? Ты на улицу нос хоть высовывал, попу от кресла отклеивал? Жара страшная! – возразил он и на всякий случай отклонился назад, чтобы взглянуть на небо. – Тучки есть, но никакие не грозовые… Вот чаще прогнозам погоды верь!.. Куда, говоришь, глянуть? – Он нагнулся, подбирая с пола свой рюкзак, порылся в нём немного и со смехом вытянул коробочку для бенто. – О-о, вот за это спасибо, а то мы с Саске пока пёрлись к этой красотище, проголодались страшно, да? – Парень, запоздало догадавшись, что обращаются к нему, закивал. Наруто откинул крышку и принялся вновь благодарить отца за предусмотрительность.
Саске осознал, что испытывает по-настоящему волчий голод, только когда в руках у него оказались палочки и он принялся с чудовищной скоростью заглатывать свою порцию, приготовленную специально для него добрым Намикадзе Минато. Расправившись с бенто, они пили чай из чудом не разбившегося термоса вприкуску с засахаренными фруктами, пакетик с которыми Наруто с улыбкой вручил ему, сказав, что это личный привет от его отца.
Потекла неспешная беседа. Вначале обсуждали долгий путь и пытались представить, как должен был выглядеть хозяин этой территории, какой он был национальности и какие у него дела были в Японии. Время от времени диалог грозил перейти в спор, но оба, зная, чем это может кончиться, вовремя захлопывали рот или шли на компромисс. Незаметно для Саске разговор перешёл на его увлечение, и Наруто, второй раз за день удивив его своей наблюдательностью, отметил:
- Вот ты всё время пишешь о своей большой цели – очистить Коноху, души её жителей. А заметил ли ты, что за всё время ведения дневника - это около года! - ты только и делал, что осуждал других, роптал на себя, но ни разу не писал о своих успехах? – Поймав его непонимающий взгляд, Узумаки прояснил мысль: - Я имею в виду, ты слишком сфокусирован на своей утопической идее, и пока ты её не достигнешь, ты собой недоволен. Это, по-моему, глупо, уж прости.
Он развёл руками и отхлебнул ароматного чая из пластмассового стаканчика. Саске задумчиво прожевал кусочек дыни: спорить у него сейчас не было совершенно никакого запала, но нужно было как-то ответить, защитить свои идеалы, и он вяло попытался:
- Я так воспитан. Нас с братом с детства учили ставить себе цель и идти к ней, не останавливаясь, вот я и иду.
Наруто цокнул языком, с деланной скукой закатив глаза, и в другой раз Саске бы непременно разозлился, но прямо сейчас ему было слишком хорошо, слишком лениво для словестной перепалки, поэтому он промолчал.
- Ну нельзя же быть настолько серьёзным! Ведь так никакого удовольствия от пути к этой своей цели не получишь. У меня есть другой способ, - с готовностью принялся объяснить Наруто, подкрепляя свои слова жестами и мимикой. – Вот смотри, есть у меня какая-то цель, да? – Дождавшись кивка, он продолжил: - К ней долго идти, я это знаю. Поэтому, - он выставил вперёд указательный палец, - я разбиваю свой путь к ней на небольшие отрезки. Как же тебе объяснить?.. Нечто вроде остановок, типа того. Нет, лучше пускай ступенек. И вот я поднялся на одну из них, пускай небольшую, пускай кто-то скажет, что это мало, но я, - он сгрёб в кулак майку на своей груди и выразительно потряс ею, - я-то понимаю, что стал ближе к своей цели, и я молодец, я заслуживаю похвалы. Таким образом во мне появляются силы для нового броска, и дорога кажется легче. Я запутал тебя, да?
Саске, видя, как старается его собеседник донести до него свой метод достижения целей, всё же не смог скрыть своего замешательства. Наруто вздохнул и одним решительным движением придвинулся к нему чуть ли не вплотную.
- Вот смотри. – Он взял из пакетика засахаренную дольку мандарина, демонстративно повертел ею перед носом у Саске и спросил: - Ты, если я правильно понял по твоим записям, лучший студент на своём курсе в полицейской академии? – Тот неуверенно кивнул, пока не видя связи между его успеваемостью и мандарином. – И ты стремишься хорошо учиться ради своей основной цели - служения любимому городу, правильно? – Дождавшись очередного кивка, Наруто торжественно произнёс: - Вот и похвали себя за это! Ты одержал маленькую победу, стал ближе к цели, ты молодец!
Саске ошарашенно захлопал глазами, упустив момент, когда сладкий кусочек фрукта оказался у него во рту, а ладонь Наруто – на его макушке, ободряюще поглаживая его по волосам, совсем как ребёнка. Блондин, похоже, увлечённый своей обучающей игрой и не замечающий собственной фамильярности, скормил таким же способом ему ещё три кусочка, заставив признать, что он заработал блестящие рекомендации за время прохождения практики, к его предложениям по улучшению работы отдела начальница прислушалась и с большинством даже согласилась, он ведением своего блога привлекает внимание пользователей к важным проблемам, связанным с родным городом, и за всё это он – молодец, молодец, молодец.
- Ну, ты понял наконец? – спросил Наруто, когда пакетик со сладостями опустел и показывать больше было не на чем.
Саске, чувствуя, как горят от смущения уши, неясно пробормотал:
- Понял.
- Серьёзно, Саске, надо уметь признавать свои заслуги и хвалить себя за них, а то если не ты сам, то кто?
Произнеся это, он победно усмехнулся и, довольный преподанным уроком, опёрся о стенку беседки, перемещаясь таким образом в тень, при этом его глаза, наполовину прикрытые веками, вновь приобрели тот самый густой синий оттенок, который так поразил Саске несколько дней назад. Рука сама легла на фотоаппарат, и Саске уже готов был выпалить вопрос: «Можно я тебя сфотографирую?», но внезапно встрепенулся, рывком поднялся на ноги и почти выбежал из беседки, бросив на ходу:
- Пойду ещё окрестности пофотографирую.
Отойдя на безопасное расстояние, он опустился на землю и сжал голову руками. Что всё это означало? «Какого чёрта?» - хотелось крикнуть, прогоняя свежие ощущения от странного урока. Эти поглаживания по голове и символические кормления сладостями казались донельзя безобидными, он это понимал, но почему тогда его сердце пустилось в болезненный галоп, а внутри словно всё свернулось в холодный пульсирующий комок и подступает к горлу, грозясь перекрыть дыхание? Он ненавидел это чувство, он не понимал его, не понимал себя. И почему с этим Наруто всегда так сложно? Почему он, будто заправский мазохист, тянется к этому парню? Ведь знает, что наружу полезет что-то непонятное, пугающее, но всё равно…
Разозлившись, Саске поднялся и принялся бессмысленно щёлкать всё вокруг, только чтобы отвлечься. Через двадцать минут этого глупого занятия он почувствовал, как контроль возвращается к нему, и поспешил вернуться к беседке. Ещё на подходе он ясно ощутил на себе чужой взгляд, а когда подошёл достаточно близко, заметил, что Наруто облокотился на деревянные перила и смотрит на него изучающе, чуть прищурившись от солнца, и на лице у него при этом уже знакомое Саске задумчивое выражение. Не раз он замечал, что Наруто будто приглядывается к нему, наблюдает. В его взгляде не было угрозы или обиды – просто любопытство… и что-то ещё, к чему ярлык приклеить пока не удавалось.
Он потупился и опустил фотоаппарат.
- Всё? – окликнул его блондин, и Саске кивнул. Его жестом заставили посмотреть на небо. – Смотри, какие тучи находят. Наверное, папа был прав, таки будет дождь. Думаю, пора делать ноги.
Пока они складывали вещи, ветер заметно усилился и теперь пел в высоких ветвях свою тревожную песню, призывая их торопиться. Тучи в самом деле наползали нешуточные: багровые, грузные, они подбирались к солнцу своим нестройным войском, и двое путников при их виде нервно подгоняли друг друга, уже зная, что грозы не миновать, но всё равно не желая сдаваться.
На этот раз через ограду перебрались без проблем, а затем – рысью поспешили через лес, забыв про карту и положившись лишь на внутренний компас. Оглянувшись на идущего чуть позади Наруто, Саске поразился: лицо его озаряла задорная улыбка, а глаза сияли до невозможно ярко.
- Это как настоящее приключение, - объяснил блондин, заметив его недоумение. – Успеем или не успеем?
Саске до последнего боролся, но и ему постепенно передалась эта эйфорическая весёлость, зашагалось веселее, в голове кузнечиками запрыгали вопросы: «Успеем или не успеем?», «Накроет или не накроет?», «Промокнем или не промокнем?». Первые капли застали их на переходе через железную дорогу, и внезапно дождь полил так стремительно, что из виду мгновенно пропали спящие динозавры ржавых составов, пришлось бежать. Саске мчался, слыша за собой шлёпанье кроссовок, и только одна мысль тряслась в его сознании, вызывая истерические смешки: «Ну хоть не такими чумазыми домой вернёмся».
Наруто не пришлось долго уговаривать его сесть в такси, он даже сравнительно быстро проиграл спор за то, кто будет платить, потому что его спутник, сидя совсем близко и сверкая вовсю своими синими глазищами, настаивал: «Ты мне такой день классный подарил, дай хоть этим тебе отплатить!», и он не мог возражать ему, переполненному восторгом, с налипшей на лоб потемневшей от воды чёлкой, кипящему энергией, молодостью, жизнью. Делая вид, что следит за стекающими по стеклу каплями, Саске на самом деле наблюдал за его отражением, боясь, что если продолжит зрительный контакт, с ним снова произойдёт то самое непонятное, как в беседке. По мере приближения к центру города уровень восторга медленно опускался, и Саске казалось, что они оба испытывают одно и то же: мягкое, сытое удовлетворение от своего приключения.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 3
День: 7
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для третьей части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC, убийства и полицейское расследование
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 21
Воскресенье 9 мая
На протяжении всего утра Канкуро бросал осторожные взгляды на сестру – та выглядела изнурённой. Две ночи плохого сна отрицательно сказались не только на её внешности, но и на её активности. Обычно деятельная по воскресеньям, Темари рассеянно роняла на пол карандаш, едва не натыкалась на мебель, усердно тёрла кулаками глаза, будто пытаясь снять с них пелену, а за завтраком даже пролила кофе на газету.
Помня советы Шино, имеющего за плечами опыт взросления с тремя старшими сёстрами и поразительно хорошо разбирающегося в женской психологии, Канкуро не заводил разговоров о пятнице – ведь именно с этого дня всё и началось. «Неудачное свидание, - мимоходом бросил Абураме, взглянув на всё-таки появившуюся во второй половине дня на работе старшую Сабаку. Та, заходя в свой кабинет, со всей силы хлопнула дверью. Шино качнул головой и добавил: - Очень неудачное».
«Если бы не Шино, - подумал Канкуро, отводя взгляд в сторону от сестры, - я бы обязательно начал приставать к ней с расспросами. Чёрт, ну почему я вечно лезу не в свои дела?».
Он был прекрасно осведомлён об этом своём недостатке. Годами он, переняв на себя роль отца, пытался образумить Гаару, но тот воспитанию поддаваться не желал, от грубых попыток повлиять на свою жизнь только всё больше закрывался в себе и, если бы не этот его Узумаки, неизвестно, что вышло бы из него сейчас. С Темари, в отличие от младшего брата, они были похожи: оба ставили работу превыше всего, оба любили говорить кратко и по делу, оба выходили из себя, когда окружающие не соответствовали их ожиданиям. С ней было гораздо проще найти общий язык, чем с Гаарой, поэтому зачастую важные вопросы – по работе ли, семейные ли – решались в спокойной обстановке и без перехода на личности. Одного, впрочем, Темари не выносила: когда Канкуро пытался совать нос в её личную жизнь. Ему были понятны её чувства – здесь важнейшую роль сыграла обида за то, что отец всегда относился к нему как к наследнику, возлагал особые надежды, рассчитывал передать бразды правления фирмой, а вот она, как женщина, была всего этого лишена, хоть по праву рождения всё вышеперечисленное должно было достаться ей. И брат, и сестра понимали, что их вины в таком положении дел не было; кроме того, Гааре из них троих пришлось хуже всего, поэтому обижаться друг на друга, на отца, на злую судьбу в их ситуации не просто не имело смысла, но казалось даже несколько эгоистичным.
Если о неудачном свидании Канкуро расспрашивать Темари не планировал, то насчёт младшего брата посоветоваться было попросту необходимо. С Шино он говорить об этом не рискнул (тот и без того был слишком уж в курсе его семейных дел; посвящение в них посторонних наследнику крупной фирмы могло дорого обойтись), отцу было всё равно, как живёт его младший сын, оставалась только сестра.
- Темари, - позвал Канкуро, собравшись с мыслями. Та рассеянно подняла голову. Если вчера она ещё имела силы реагировать агрессивно на любой внешний раздражитель, то сегодня ею овладела апатия разбитого человека: это читалось в глубоких тенях под глазами, нездоровой бледности кожи, опущенных уголках губ.
Игла сомнения кольнула сердце обеспокоенного брата: стоит ли загружать её своими переживаниями насчёт Гаары именно сейчас? Возможно, разумнее было бы немного подождать.
«Я уже ждал, - сказал себе Канкуро резко, - с четверга пытаюсь с ней поговорить. Не могу я больше это в себе держать!».
Вслух он произнёс:
- Я насчёт малого. Пару слов.
Черты её лица тут же изменились, стали жёстче.
- А что с ним?
Запинаясь под её ставшим привычно острым подозрительным взглядом, он вкратце пересказал события вечера четверга, утаив лишь личность парня, с которым он видел Гаару в додзё.
- Ну и что? – выслушав, фыркнула Темари. – Можно подумать, ты не знал, что наш малой педик.
Поняв, что передать сестре свои волнения не удалось, Канкуро закончил повествование, на этот раз уже ничего не скрывая. Налёт скептицизма на лице девушки как рукой сняло, она бросила быстрый взгляд на двери столовой, убеждаясь, что объект их разговора не стоит где-нибудь на входе и не слушает, но на всякий случай понизила голос до громкого шёпота:
- Ты уверен?
Канкуро твёрдо кивнул. Темари откинулась на спинку стула и принялась нервно жевать нижнюю губу.
- Хм-м.
- Думаешь, поэтому он такой дёрганый в последнее время? – склонившись к ней через стол, шепнул парень.
Темари внезапно разозлилась:
- Ну конечно, Канкуро, думай головой! – Похоже, личные проблемы на время отошли для неё на второй план, потому что в движениях появилась прежняя резкость, на лице заиграл лёгкий румянец, немного скрашивающий её осунувшееся от недосыпа лицо, а в глазах заблестела жизнь. – Так, что мы имеем? Гаара ввязался в очередную интрижку, только на этот раз с давним знакомым, с которым его связывает много чего нехорошего. Что ж, это даже неплохо.
- С какой стати?
Она наградила его убийственным взглядом, безмолвно поражаясь его недогадливости, но всё же снизошла до пояснений:
- Судя по тому, что ведёт он себя странно уже несколько недель, это продолжается уже некоторое время – то есть, можно уже назвать их парой. С этим Ли ему запросто порвать не удастся, потому что их связывает слишком многое. Стало быть, ещё как минимум месяц они будут вместе. Зная то, что у него есть кто-то постоянный, мы можем предположить, что у него не будет соблазна ломануть в гей-квартал, где сейчас какой-то псих шлёпает таких вот, как наш брат. Не знаю, как тебе, Канкуро, но мне от этой мысли на душе спокойнее.
С этим невозможно было не согласиться, однако Канкуро всё же не мог отбросить беспокойство.
- Тебя разве не волнует, что он встречается именно с этим парнем?
Темари даже не соблаговолила поднять на него взгляд – посчитав вопрос исчерпанным, она погрузилась в чтение утренней газеты.
- Потому что меня волнует, - продолжил Канкуро, надеясь вызвать хоть какую-то реакцию.
- Мне плевать, кто его трахает, лишь бы не совался в тот квартал, - продолжая водить взглядом по строчкам, ответила девушка.
«Врёшь ведь», - глядя на сестру, вздохнул Канкуро. Он мог определить, когда её слова расходились с мыслями, и это был как раз такой случай. Зачем было избегать важного обсуждения, ему было невдомёк – возможно, всему виной то самое неудачное свидание.
После завтрака он, как обычно, заглянул к брату в спальню. Гаара, уже проснувшись, но ещё лёжа в кровати, разговаривал по телефону и присутствия Канкуро, лишь приоткрывшего дверь в его комнату, не заметил.
- Ну что ты мне это рассказываешь, Узумаки? – улыбаясь, говорил он в трубку. – Ходить на занятия надо было! Ты думаешь, боевые искусства – это раз в неделю отстрелялся и уже мастер? Нетушки!.. А лёгкость движений, к твоему сведению, приходит только с тренировками… В ушу не сложнее, чем в айкидо, не выдумывай. Просто ходить надо было регулярно, а ты всё время то бросал, то опять заявлялся… Интерес у него, видите ли, пропадал! Узумаки, ты иногда бываешь удивительно туп, знаешь об этом?.. – Видимо, реплика вызвала шквал негодования, потому что Гаара поморщился и на время отставил трубку подальше от уха. Когда на том конце провода успокоились, он заговорил доверительным тоном: - Слушай меня лучше. Бросать ничего не нужно, в более слабую группу переходить – тоже. Ты парень очень способный, не мне тебе об этом говорить, и когда ты не ленился и посещал тренировки, то, помнится, делал значительные успехи… Не скромничай, я бывал пару раз у тебя на занятиях и слышал, как о тебе отзывались инструктора. Поэтому не нервничай, не руби с плеча и продолжай тренироваться, прилагая двойные усилия, чтобы догнать остальных по уровню. Понятно?.. – Видимо, получив утвердительный ответ, он расплылся в довольной улыбке. – Вот и славно. А теперь иди собирайся… Как это куда? На встречу. Предавать меня со своим грёбаным Учихой, куда ж ещё?.. Ну не моим уж точно, Узумаки. Ты с ним общаешься нынче, стало быть, он теперь твой Учиха, живи с этим.
Канкуро как можно тише прикрыл дверь и направился вниз по лестнице на первый этаж. Темари в столовой уже не было – видимо, перешла к себе в комнату. Он побродил по дому некоторое время, пытаясь придумать себе занятие, но из головы не выходил Гаара с этой его интрижкой. Может, Темари права и ему не стоит переживать на этот счёт, а вместо этого поискать в ситуации положительные стороны? Но сама мысль о том, что его брат сейчас обнимает и целует парня, которому в прошлом причинил столько горя, невероятно коробила, и избавиться от этого чувства не получалось.
«Он выглядит вполне счастливым в последние дни, - пришёл он вскоре к любопытному выводу. – И вообще как будто ожил, что ли. Стал себе позволять при мне эмоции выражать, а ведь раньше щерился, замыкался в себе. Может, влюбился?».
Он поспешно отогнал мысль прочь.
***
Саске разбудила страшная духота в комнате. Он повернул голову в сторону окна, по ходу отметив, что шея затекла. Яркие лучи солнца попадали прямо на него, и кто-то уже отдёрнул шторы, но открывать балконную дверь или хотя бы окно почему-то не стал – отсюда и отсутствие свежего воздуха.
Он провёл ладонью по лицу и с отвращением осознал, что вспотел во сне. Взгляд упал на тонкие циферки, отображённые на экране соседствующего с подушкой телефона: половина одиннадцатого. Толчками начало накатывать раздражение. Ему хотелось встать пораньше, часов в восемь, чтобы успеть проверить аппаратуру и проследить по карте маршрут сегодняшнего похода, однако выяснилось, что у Вселенной на его счёт были иные планы, потому что до самого рассвета он проворочался в постели в потугах уснуть, но сон всё не приходил. Это была одна из самых ужасных, самых выматывающих ночей в его жизни.
Лежать на тёплой до противного простыни, слушать мерное дыхание брата на соседней кровати и завидовать ему, чувствовать тяжесть вымотанного тела, ещё большую тяжесть, с которой в голове ворочаются мысли, призывать сон, мечтать о нём, представлять, будто уснул, – и всё равно, чёрт побери, знать, что ты всё ещё здесь, ты по какой-то причине наказан и не в состоянии забыться, но сил что-то делать нет, потому что всем своим существом ты жаждешь отдыха… Такая ночь любого доведёт до отчаяния.
В шесть утра, когда уже было почти светло, Саске вышмыгнул на кухню и на скорую руку приготовил себе завтрак: из-за отсутствия ночного отдыха тело требовало пополнения энергии. Когда мама, зевая и потягиваясь, вышла из спальни час спустя, то обнаружила своего младшего сына сгорбившимся на табурете за столом и пялящимся в нетронутую чашку с чаем. Услышав о безумной ночи, которую ему пришлось пережить, она испугалась и, заставив его выпить две таблетки снотворного, которое хранила для крайних случаев вроде этого, загнала обратно в комнату. На этот раз Саске удалось уснуть, правда, не сразу, а через полчаса бесполезного лежания.
Снились ему какие-то несвязные приключения в городе, похожем на Коноху. Он был самим собой, а его спутниками почему-то были то Итачи, то Гаара. Брат зажимал в руке папку с докладом и вскоре скрылся в каком-то полуразрушенном доме, бросив что-то про встречу с Генмой и Хаяте, а Гаара вечно ухмылялся, смотрел свысока и что-то ему запрещал. «Ты не можешь, - повторял он без умолку, не утруждаясь объяснить подробнее и играя с интонацией, - ты не смеешь. Ты не можешь, ты не смеешь».
Безумие какое-то.
Саске потёр пальцами виски в надежде, что головная боль исчезнет. У него оставалось меньше часа до выхода. И почему это должно было случиться с ним именно сегодня? Почему?
С трудом оторвав пропитанное усталостью тело от кровати, он поплёлся в ванную, веря, что холодный душ хоть немного оживит его. До него с опозданием дошло, что дома он один: тишину в квартире нарушало только мерное шуршание расчёски по его волосам. Саске остановил руку – и стало совсем тихо. Внезапно ему вспомнился сегодняшний сумбурный сон, Итачи со своей папкой, затем в голове двумя голосами зазвучало предупреждение, которое он вчера получил от сталкеров, и на фоне этого, а в особенности прочтённого доклада, ему стало вдруг необъяснимо жутко, до дрожи в коленках. Казалось, не он прислушивается к тишине, а она прислушивается к нему, необычная, зловещая.
Саске поспешно замотал головой, надеясь развеять наваждение. Выходя из ванной, он нарочито громко шлёпал босыми ногами по паркету, бормотал себе под нос какую-то бессмыслицу, долго и шумно рылся в шкафу – только для того, чтобы уничтожить волнующую своей неясной природой плеву страха, которой, казалось, был окутан его дом. Он заставил себя сосредоточиться на сборах: вытащил с верхней полки рюкзак, с которым обычно ходил фотографировать, аккуратно уложил туда фотоаппарат, потом, перевернув всё в столе, нашёл-таки потрёпанную карту Конохи, всю испещрённую пометками и корявыми надписями Генмы, сунул туда же; за картой в рюкзак последовали фляга с водой, кепка, кошелёк и ключи. По мере продвижения сборов странное чувство отступало, оставив на душе лишь смутный след дискомфорта.
Взгляд Саске, уже собиравшегося закрывать шкаф, внезапно упал на пару ракеток для настольного тенниса – их с Итачи ракеток. «Мы уже так давно ими не играли», - произнёс внутренний голос то ли с грустью, то ли с упрёком. Он заставил себя захлопнуть дверцу и больше не думать об этом, но мысли всё возвращались. Раньше, какими бы занятыми братья ни были, время на пару-тройку игр всегда находилось, а в последние недели всё идёт как-то неправильно, наперекосяк.
При мысли об этом перед его внутренним взором возник образ поезда, по ошибке стрелочника несущегося не по тем путям, в неизвестность. Разве не так же непостижимо странно двигался мир вокруг него, смятый в комок чьей-то гигантской ладонью и теперь изогнутый как-то неправильно, дико? Во многом жизнь для него потеряла свою убаюкивающую, размеренную логичность: в семье творится какой-то хаос, Итачи изменился, ушёл в себя и, поджав губы, делает вид, будто он стальной и ему совсем не больно от ударов судьбы, папа копит гнев, маме одиноко и беспокойно, а сам он, Саске, зачем-то уцепился за какого-то Наруто, хочет знать его мнение на тысячи разных вопросов, стремится делиться с ним сокровенным и боится этого непонятного желания, а ещё, благодаря своим загадочным приятелям, у которых наверняка не всё в порядке с головой, теперь переживает и за своего нового знакомого, и за брата. Ему казалось, что если прислушаться, можно услышать, как под натиском не вписывающихся в картину его мира вещей жалобно трещат стены, охраняющие его идеально логичный рассудок, и он не знал, как относиться к подобному штурму.
- Дурдом какой-то, - желая откреститься от тяжёлых размышлений, чётко проговорил Саске, и тишина проглотила его слова.
***
Компания из троих дюжих длинноволосых мужиков, затянутых в кожу и с татуированными руками, завернула к их столику. Хината напряглась, ладошки её, хрупкие, с длинными благородными пальцами, вцепились в красную чашку с начатым чаем, будто ища у неё поддержки. У сидящей слева Сакуры автоматически сжались кулаки, Ино метнула в сторону приближающихся тревожный взгляд огромных синих глаз и ухватила подругу под локоть. Одна только Тен-Тен, будто не замечая настроения за столиком, приветственно махнула троице и расплылась в бравой ухмылке:
- Где пропадали, бугаи?
Шедший впереди остальных мужчина с заметной проседью в русых волосах, собранных в хвост, аккуратно обнял её своими ручищами и задорно ответил вопросом на вопрос:
- Это ты где пропадала? Небось, к свадьбе готовилась, невеста?
Тен-Тен послала его такими словами, что у Хинаты загорелись уши, - но тут же смягчилась, обменялась рукопожатиями с двумя другими байкерами и, только сейчас, казалось, обратив внимание на напряжение своих подруг, грубовато начала отталкивать мужчин в сторону от их столика:
- Так, идите лучше пивка попейте, вон там столик свободный, а у нас тут бабские беседы.
Русоволосый вежливо поклонился девушкам, заглянув каждой в глаза нежным безобидным взглядом:
- Простите, что отвлекли. Приятного отдыха и добро пожаловать в наш бар.
Сакура, которую единственную не шокировало столь разительное несоответствие суровой внешности и мягкого обхождения, пробормотала скупое: «Спасибо» и разжала, наконец, кулаки. Вслед за ней успокоилась Ино.
- Всё, валите, я потом к вам присоединюсь, - бесцеремонно толкала байкеров в широченные спины низенькая Тен-Тен, вызывая у них добродушные улыбки. Усевшись на место, она глотнула пива из кружки и, обведя подруг горящим взглядом, гаркнула: - Давайте продолжать. Кого из пацанов мы ещё не облили дерьмом сегодня?
Хината вздохнула. Ей было ужасно неуютно в этом грязном, пропитанном насквозь тяжёлым сигаретным дымом и кисловатым запахом пива заведении, большинство посетителей которого составляли мужчины вроде подходившей только что троицы. Женщины в баре тоже имелись, но все поджарые, с развитой мускулатурой и суровыми лицами – по сравнению с ними их столик, не считая Тен-Тен, выглядел будто перенесённым из параллельной реальности какой-то неведомой силой.
На выборе места для сегодняшней встречи настояла байкерша, уверив, что лучшего для обсуждения мужчин попросту не существует. «Там из баб сплошные феминистки заседают, - объясняла она уже по дороге, - а мужикам плевать на всё, кроме своих байков, так что никто не пристанет».
Хината поймала себя на том, что скучает по привычному дружественному «У Акимичи»: хозяин, Акимичи-сан, строго следил за тем, чтобы парни к ней не цеплялись, поэтому работалось ей легко и с удовольствием. А здесь, думалось ей, всё, вплоть до исписанных ругательными надписями тяжёлых деревянных столиков, было неправильным и до жути неуютным.
Сакура тряхнула розоволосой головой на обманчиво хрупкой шее:
- Я не хочу о нём больше говорить, девочки. Хочу забыть, что вообще знакомы были.
- И правильно! – поддержала её Тен-Тен и, вытянув руку с зажатой в ней кружкой, увенчала своё согласие звонким чоканьем. – Тоже мне, выдумала, с художником встречаться. – Слово «художник» она выговорила тщательно и с презрением, будто выругалась. – Да это то же самое, если б Хината надумала крашеного нашего прелестями своими соблазнять! Ха-ха! Не перевоспитается, хоть ты тресни.
- Вот только про Гаару не надо, - устало и даже несколько виновато вздохнула Харуно. – Девочки, я ведь понимаю, что он не при чём, а ничего не могу с собой поделать, злюсь. Если бы не он…
- Если бы не он! – передразнила её немного захмелевшая байкерша. – Да если бы не он, Сакура, то кто-то другой нашёлся бы. Наруто, например, он тоже симпатичный.
Все взгляды при этом царапнули по Хинате, та съёжилась. Тен-Тен продолжила:
- Я вообще удивляюсь, что крашеный Сая всё это время так радикально отшивал. Видать, уважает тебя сильно.
- Или гнева Узумаки опасается, - вставила, улыбнувшись, Ино. – Кстати, - добавила она таинственным полушёпотом, склоняясь ближе к столу, - вы не заметили, что они оба как-то переменились в последнее время?
- Заметили, - недобро вздохнула Сакура и сделала щедрый глоток из своей кружки. – Крашеный то хандрит и депрессует, то на седьмом небе неизвестно отчего, а Наруто каким-то задумчивым стал.
- Шуточки пошлые тоже прекратились, - добавила блондинка. – Может, у них всё серьёзно началось?
Хината опустила взгляд, потому что предмет беседы невероятно её смущал, однако краем глаза ей всё же удалось приметить, что на последнюю реплику Тен-Тен отреагировала как-то странно: губы собрались в одну тонкую линию, взгляд хищно заблестел, лоб всхолмился сосредоточенными морщинами. Внутреннее чутьё подсказывало: байкерше по какой-то причине ужасно не нравилось предположение Ино. Недели две назад Хината бы к ней присоединилась от всей души, и с каким же облегчением она осознала, что теперь может спокойно, без замирания сердца и глухой боли в груди думать о ком-то другом, кому может принадлежать Наруто!
Отпустить его, хорошего, доброго парня с чарующей улыбкой, за которым было приятно наблюдать из-за приоткрытой дверцы кухни, и слушать отдающий в ушах стук сердца, приближаясь к его столику с подносом в руках, и отчаянно краснеть, а потом уноситься прочь, туда, где её никто не потревожит, а потом проигрывать в сознании короткий момент встречи вновь и вновь, заставляя его обрастать романтическими деталями, - отпустить этого человека, предназначенного явно не для неё, было хорошей идеей. Хината, вопреки мнению большинства знакомых, обманутых её скромностью, осознавала свою внешнюю привлекательность, но ещё лучше ей была известна привлекательность её богатства. Мать, отец, дядя, тётя – все они не уставали твердить ей и Неджи, на что способны нечестные люди в погоне за чужим добром. Подобное подозрительное отношение к своему кругу общения, взращённое наученными опытом родителями в детских душах, дало неожиданный и печальный результат: у младшего поколения Хьюга совсем не было друзей, они росли одинокими, веря, что все вокруг только и мечтают воспользоваться ими как инструментом, чтобы добраться до семейного капитала.
Когда Неджи четыре года назад восстал против такого порядка вещей, первым из них двоих найдя хороших друзей и позволив себе без памяти влюбиться в честную девушку из простой семьи, Хината почувствовала, что и ей разрешено меняться. Её воспитывали в элитной гимназии для девочек, где никто не дружил, а только заводил полезные связи, поэтому для неё процесс включения в реальную жизнь проходил гораздо дольше и сложнее, чем у двоюродного брата. Отец, устав противиться её твёрдому решению научиться общаться с людьми, доверять им, попросил друга, главу семейства Акимичи, дать ей какую-нибудь несложную работу в своём ресторанчике. Там Хинате сразу понравилось: Чоджи, сын Акимичи-сана, оказался настоящим душкой, а дочь владельцев модного цветочного магазина Ино, в которую тот был с детства влюблён, приводила её в восторг своей раскованностью и уверенностью в себе. Друг Чоджи, Киба, поначалу пугал её непредсказуемым поведением и неопрятной внешностью, а его нелепые ухаживания пришлось научиться не замечать, но позже Хината привыкла и к нему, не стесняющемуся бурно выражать свои эмоции, откровенному и немного, совсем чуточку недалёкому.
Неосознанно подражая опыту старшего брата, она, найдя друзей, теперь просто обязана была влюбиться. В том, что Наруто, случайно забредший в компании Гаары в «У Акимичи», оказался знакомым её брата, Хината увидела знак провидения. Наруто соединял в себе те качества, которыми, в её представлении, должен был обладать её избранник: он был хорошо воспитан, умел как поддержать в трудную минуту, так и разделить радость, его чувство юмора знало разумные границы, кроме того, он происходил из обеспеченной семьи, следовательно, в погоне за золотыми горами заинтересован не был. Его привлекательная внешность являлась приятным дополнением к общей картине. Единственным препятствием на пути к их потенциальному неземному счастью была совершеннейшая незаинтересованность «прекрасного принца», и это нешуточно огорчало ранимую девушку. Она завистливо наблюдала за влюблённым братом, и ей казалось, что своим провалом она нарушает что-то важное, разрушает какой-то план, уготованный ей судьбой. Улыбчивый блондин с выразительными глазами цвета неба стал для неё чем-то недостижимым, и картины счастливой жизни с ним, поначалу пышные и живые, с годами меркли и порастали слоем пыли. На дружеские шутки по поводу их с Гаарой страстного романа девушка реагировала не ревностью – это чувство было ей чуждо, - а печалью. Сама же личность вероятного соперника её не раздражала и не отталкивала, а даже немного интриговала, и ей думалось, сложись всё немного по-другому, она бы с радостью подружилась с Гаарой, но каждый раз при виде его красивого лица на неё волной накатывала грусть, и разговора не получалось.
Хината тихонько заулыбалась воспоминаниям. Переживания, сомнения, гнетущая тоска и чувство несправедливости остались в прошлом. Теперь мысль о том, что сердце Наруто принадлежит кому-то другому, не вызывала в ней грусти, и это было несказанным облегчением. Отпустить свою юношескую влюблённость, а вместе с ней и часть самой себя, оказалось на удивление легко, когда рядом ощущалось живое присутствие по-настоящему любящего её человека. Кибу можно было без зазрения совести обозвать неуклюжим кавалером, настолько боящимся совершить ошибку, что порой доходило до смешного, зато с ним Хината наконец-то почувствовала, как тяжёлый панцирь детских комплексов, страха довериться другому человеку и ещё бог знает каких отравляющих жизнь вещей окончательно раскололся, и она видела в себе перемены, день ото дня становясь увереннее, решительнее и наслаждаясь этими чудесными новшествами. За короткое время она вдруг осознала, что действительно красива, и пускай вечно доставляющая ей проблемы скромность никуда не делась – ей не хотелось избавляться от этой своей черты, да и Кибу её пунцовые щёки приводили в восторг. Она не стремилась стать бой-бабой вроде Тен-Тен, хотя, безусловно, эта девушка во многом являлась для неё примером для подражания, и умеющей профессионально заехать в челюсть Сакурой ей было никогда не стать, сексуально раскрепощённая Ино из неё тоже не вышла бы, но почему-то это нисколько не расстраивало Хинату – наоборот, непохожесть на подруг вызывала в ней некое скрытое чувство гордости. Находясь на волне подъёма, ласкающей её последние дни, девушка даже приняла решение сменить место работы, знаменуя этим окончательное завершение определённого периода своей жизни. Мама Кибы звала её в свою клинику – и новый опыт можно получить, обещала ей женщина, и к сыну ближе. Хината уже знала, что примет приглашение, и от этой мысли сердце переполнялось нежным трепетом предвкушения.
- Смотрите-ка, как она улыбается, - вырвал её из дымки размышлений насмешливый голос Тен-Тен, - не иначе напредставляла себе пошлостей и теперь радуется, что можно дать волю фантазии, когда втресканность в Узумаки прошла.
Раздался дружеский, в три голоса хохот. Хината почувствовала, как на щёки наползает предательский румянец.
- Прекратите, девочки, я вовсе не об… об этом думала.
- Ну ла-адно тебе, - добродушно протянула Ино, - мы же понимаем! Неспроста их сладкой парочкой обозвали. Облизать можно.
- А вот лично мне, - внезапно задала серьёзный тон Сакура, - кажется, что они друг другу вообще не подходят. Как друзья – да, замечательно, не разлей вода, но как пара… Ну не вяжется в голове, и всё тут. Гааре нужен кто-то… ну…
- Ответственный, - подсказала Тен-Тен.
- Да! – обрадованно кивнула ей Харуно.
- И терпеливый, чтобы выкрутасы его мог выносить. – Теперь уже закивали все. В карих глазах Тен-Тен замаячила грусть, она пыталась говорить задорно, но серьёзность ощущалась в тени каждого её слова. – Они бы с Узумаки перегрызлись и поубивали друг друга, если бы в самом деле решили что-то настоящее крутить.
С ней снова согласились.
- А Наруто нужен… - попыталась определись Сакура и замялась в недоумении. – Чёрт, а я и не знаю.
- Я зато знаю, - перебила её Тен-Тен ожившим голосом, - жена ему нужна, чтобы папашка успокоился, а то он всё от него внуков требует.
В разговор вступила Ино:
- Мне кажется, Наруто не хватает мотивации, какой-то большой цели в жизни. Если бы рядом с ним был целеустремлённый человек, он бы тоже автоматически начал искать своё призвание. – Заметив направленные в свою сторону удивлённые взгляды, она скомканно закончила: - Вот что я думаю.
На фоне общего молчания присвистывание Тен-Тен показалось вдвойне издевательским:
- Смотрите-ка, блондинка изрекла нечто умное. – Предчувствуя бурю возражений, она поспешила обескураживающе улыбнулся: - Шутка! Я пошутила, Ино-чан, не бей меня кружкой, пожалуйста!
- Я на тебя лучше Сакуру натравлю, - деланно грозно ответила Ино, но тут вспомнила: – Девчонки, давайте, раз уж мы о мужиках собрались сегодня болтать, не уходить от темы.
С ней дружно согласились. Тен-Тен заказала им ещё пива, а не переносящей алкоголь Хинате новую чашку чая, и, когда заказ принесли, заявила:
- Новая кружка – новый мужик. Сая уже по уши выкупали в дерьме, давайте кому-нибудь другому косточки перетрём.
***
- Дай-ка её сюда, - потребовал Наруто, протягивая к нему руку. Болтавшиеся на запястье часы понацепляли ремешком влажные обрывки листочков, глубокие линии внутренней стороны ладони были покрыты слоем грязи, под ногти забралась земля.
Саске молча протянул ему карту. Он сам уже отчаялся что-то по ней разобрать и последние полчаса нёс её, сложенную, в руке, как обузу. День, и без того начавшийся не лучшим образом, продолжал становиться всё хуже и хуже. История превращения невинной прогулки туристического содержания в то, перед чем путникам пришлось предстать сейчас, начиналась сравнительно неплохо. Мужественно, как лекарство, выпив горчайший кофе вместо полноценного завтрака, Саске пешком направился к дому, где жили его нынешний начальник Намикадзе Минато с сыном. Сорок минут быстрой ходьбы привели Учиху в чувство, поэтому когда дверь ему открыл улыбающийся Намикадзе-сан, Саске ощущал бодрость духа и, казалось, мог горы свернуть одним своим энтузиазмом. Наруто, впрочем, без особого труда напустил тучи на его идеальную картину мира: узнав, что ехать придётся на автобусе, он скривился и запротестовал, мол, он, видите ли, в общественном транспорте не ездит, и предложил доехать на такси. Совершенно неожиданно оба поняли, что пререкаются, едва успев выйти из квартиры. Саске уже было подумал сдаться, одновременно силясь припомнить, достаточно ли взял с собой денег на поездку с шиком, но Наруто неожиданно уступил. Коротая минуты на остановке в ожидании транспорта, он нехотя объяснил: «Народ сильно пялиться начинает, агрессивных полно, да и извращенцев тоже хватает. Мы с Гаарой раз попробовали на электричке прокатиться…». Увидев написанное на лице Саске понимание, он усмехнулся: «Ну ты представил, да? С тех пор туда ни ногой».
Саске укорил себя за недалёкость: ведь сам не раз оказывался свидетелем нехороших сцен, разыгрывающихся в общественном транспорте из-за непохожих, не таких, как все, пассажиров. Самому ему было откровенно плевать, как выглядят или какую сексуальную ориентацию имеют окружающие его горожане, но таких, как он, было обидное меньшинство, в основном же простые коноховцы прогоняли непохожих на них, серых и обыкновенных, своим презрением, а бывало, что, расхрабрившись или приняв на душу, и кулаками. Он представил себе, как, должно быть, смотрели на богато одетую парочку симпатичных парней, в особенности на разукрашенного Гаару, и решил, что отказ ездить в общественном транспорте можно списать не на мажорские замашки, а, скорее, на вынужденную необходимость.
В автобусе Наруто обескуражил его, а вместе с ним ещё половину пассажиров вопросом, как нужно оплачивать проезд, тем самым привлекая к их персонам совершенно ненужное внимание. Саске никогда раньше не доводилось бывать на месте тех изгоев, которых испепеляли осуждающими взглядами жестокие горожане, но, благодаря его неосведомлённому в принципах работы общественного транспорта спутнику, к его жизненному опыту добавился ещё и этот – не из приятных.
Выйдя, наконец, на нужной остановке, почти на окраине города, они поплелись вдоль тихого малообжитого райончика с частными домами, наполовину похороненного в подступающих лесах. Саске то хмурился на карту, то воровато оглядывался вокруг, пытаясь вспомнить, этим ли путём вели Генма и Хаяте в тот единственный раз, когда ему довелось здесь побывать. Как назло, память при обращении к воспоминанию о том походе возмущённо пенилась какими-то бессвязными обрывками, лишь добавляющими раздражения и на мистификаторов-сталкеров, и на себя самого. Жара в огонь подкладывала нехорошая и, к сожалению, набирающая обороты мысль, что он не сможет вспомнить дорогу, они потеряются и Наруто будет потешаться над ним, своим опозорившимся проводником. Последнее почему-то задевало Саске больше всего, и внезапно появлялись новые силы, и поднимало сонную голову семейное учиховское упрямство: «Я смогу! Да чтобы я не смог!», и пальцы энергично сжимали карту, а глаза оживлённо принимались оглядывать окрестности.
Наруто, чувствуя напряжённость спутника, изо всех сил пытался расслабить его отвлечённой беседой, неоднократно и, как он полагал, незаметно вплетая в свою речь уверения, что всё в порядке, никто никуда не спешит и у них есть время поблуждать. Саске попыток не ценил и успокоился лишь, когда они вышли к заброшенной железной дороге, которую не помнить он не мог – она во всей своей обросшей временем красе была запечатлена на одной из его фотографий. В голове загудел монотонный голос из прошлого, принадлежавший Хаяте: «Здесь раньше станция была неподалёку, её уже лет пятнадцать как закрыли, вот видишь, поезда стоят бесхозные». Саске ступил на побитые ржавчиной рельсы, утопающие в беспорядочном разнотравье, повернул голову налево, проследил их путь, насколько хватало глаз, затем взглянул направо и, наткнувшись на вопросительный взгляд Наруто, смутился, кашлянул в кулак и скомандовал: «Нам вон туда дальше».
Наруто, к его чудовищному удивлению, обвёл рукой пространство и выдохнул: «А я сразу это место узнал, по твоей фотографии». От этой фразы у Саске буквально отняло речь, затем по какой-то причине мощной волной нахлынул стыд, и только потом его переполнили сладкая гордость и благодарность. Переступая через стройные ряды заросших и забытых пар рельс, он невольно задавался вопросом, смогли бы его виртуальные друзья, Карин, Джуго и Суйгетсу, точно так же удивить его, окажись они на месте Наруто. Сам же блондин, будто не заметив впечатления, произведённого своей наблюдательностью, завёл новую тему разговора.
Дальше начинался настоящий лес, и узкая тропинка, по которой они шли, казалась путникам единственным напоминанием, что город, а вместе с ним и люди, где-то рядом. Лёгкость на душе у Саске постепенно сменялась подозрительностью: или ему всё казалось, или Наруто в самом деле при разговоре тщательно избегал упоминать имя Гаары. Возможно, подобное стремление объяснялось нежеланием портить хрупкое перемирие, но к результату эти благородные стремления привели как раз противоположному: в голове у Саске закопошились нехорошие мысли, сомнения, к которым он уже почти успел привыкнуть. Если они с этим Гаарой действительно были парой, размышлял он, то почему тогда последний не названивает и не интересуется, куда пропал его парень? А если знает, то как отпустил его с ним, Учихой Саске, которому явно не доверял? Или, может быть, он и в самом деле всё напутал и перекрутил, и Наруто с этим ублюдком не связывает ничего, кроме дружбы?
Не в силах побороть соблазн, он спросил-таки, осторожно прощупывая почву:
- А у тебя с Гаарой проблем не будет, что… ну… что мы с тобой вот так пошли?
Наруто удивлённо вскинул светлые брови, потом, будто догадавшись, что стоит за вопросом, ответил, отвернувшись:
- Он, конечно, в восторге не был, когда узнал.
Что-то в груди у Саске отдалось непонятной болью: значит, всё-таки они вместе. Его спутник продолжил задумчиво, словно говоря сам с собой:
- Но на то мы и друзья, чтобы стараться понимать друг друга. Вот он и должен понять, что мне с тобой интересно, несмотря на… - Он хмыкнул, подыскивая нужные слова: - … на наши разногласия.
Саске и сам поразился облегчению, накрывшему его в тот момент. Наруто внезапно повернул к нему голову и улыбнулся так, что засветилось всё его красивое лицо:
- Ты не думай о нём плохо, Саске. Он бывает чересчур резок с людьми, я знаю, и он далеко не ангел, но для меня, - он положил ладонь себе на грудь, - он, наверное, так же важен, как для тебя твой брат. Без него не было бы меня теперешнего, и наоборот, понимаешь?
Саске неопределённо хмыкнул. С одной стороны, сравнение с братскими узами непонятным образом успокоило его, с другой – сердце кольнуло подозрение: слишком уж много чувства Наруто вложил в свои слова. Он попытался усмирить себя привычным: «Да какое мне должно быть до них дело?», но на этот раз обмануть себя не удалось, пришлось признать, что дело-таки было, в вопросе хотелось определённости, а проклятый Узумаки мастерски увиливал от прямого ответа, словно непостижимым образом знал, чувствовал его стремление узнать правду.
Разговор иссяк, и теперь по лесу они шли молча, а вернее, продирались сквозь него, потому что тропа заросла, идти стало задачей нешуточной сложности. В голове у Саске перешёптывались сомневающиеся в правильности их пути голосочки, которые он безжалостно давил, сохраняя внешнюю уверенность, Наруто, успевший, как и он сам, пару раз упасть и основательно замарать одежду, хранил сосредоточенное молчание. Ситуация ухудшалась начинающим всерьёз припекать солнцем, от лучей которого не спасали даже кепка и раскидистые кроны. Становилось невыносимо душно, и они, уставшие, вспотевшие, проголодавшиеся, сами не заметили, как спустили друг на друга псов раздражения. Итогом всего их путешествия было пока вот что: Наруто, отступив на два шага, внимательно изучал испещрённую кривыми пометками карту, а Саске ждал в отдалении, молча копя злобу – на себя, на приятелей-сталкеров и их дурманящие способности, из-за которых ему не запомнилась дорога, на своего спутника за его короткое терпение…
- Вот железная дорога, - мычал себе под нос Наруто, водя по карте испачканным в грязи пальцем. – Мы пошли вот сюда. Эй, а красным домик нарисован – это беседка, что ли?
- Да, - кивнул Саске, - это мои знакомые отметили, они всё о Конохе знают.
Наруто пару минут изучал карту сосредоточенным взглядом, наконец, торжествующе поднял голову и указал направление:
- Вон туда нам. Точно.
Саске, уязвлённый тем, что роль предводителя у него ухитрились отобрать так незаметно, без единого возражения последовал, куда было сказано. Ему хотелось, чтобы Наруто ошибся и завёл их в ещё большие дебри, тогда он смог бы торжествующе взять бразды правления походом в свои руки – и…
Замечтавшись, он не сразу заметил, что блондин остановился, а когда посмотрел вперёд, ноги сами отказались нести его дальше. Внутри всё разом похолодело.
- Кажется, пришли, - не замечая обомлевшего состояния спутника, кивнул на ограду Наруто. – Слушай, ну этот твой богатый европеец и забрался в самую чащу! Зачем было в самых лесах усадьбу строить?
Еле ворочая языком и слушая свой голос, будто чужой, парень глухо ответил:
- Там парадный вход к автостраде выход имеет, к городу близко. Но он охраняется, нас бы не пустили, вот народ через чащу и прёт.
Пока искали, где удобнее всего перелезть высокую стальную ограду, явно поставленную здесь недавно, Саске прислушивался к беспокойному рою мыслей в своей голове. Вчерашние слова Хаяте подтверждались, а значит, тревожно думалось ему, значит, и про Итачи они с Генмой не ошибались. Страшное чувство охватило его, балансирующего на вершине забора, чувство, отголоски которого он уже ощутил сегодня дома, будто поезд реальности скользит не по тем, предназначенным ему, рельсам, и материальный мир крошится у него под ногами, а за ней – ничего нет, пустота…
- Эй, осторожнее!
Он осознал, что происходит, уже слишком поздно, и не успел разжать пальцы, увлекая Наруто за собой вниз, на землю. Они грохнулись с высоты друг на друга, на миг Саске ослеп от удара, почувствовал, как жалобно отозвались на приземление позвонки, как рёбра смяло чужое тело, а во рту оказались светлые волосы. Наруто застонал, надавив ладонями на плечи Саске, приподнялся и ужалил его злым взглядом, глядя сверху вниз:
- Придурок, ты чего за меня ухватился?
Саске ошалело пялился на него, силясь выдавить извинения, но слова разбегались от него, не желая складываться в осмысленные фразы. Не дожидаясь ответа, Наруто поджал губы, поднялся на ноги и принялся себя инспектировать.
- Ага, а я надеялся, послышалось. – Саске приподнялся на локте и увидел приличных размеров дыру на голубых джинсах спутника, беззубым ртом открывающую окровавленную коленку. Наруто недовольно хмыкнул: - Мда-а, видок у нас с тобой… Охранники поймают – точно за бомжей примут.
Учиха поднялся, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в спине, и взялся было что-то говорить о возмещении убытков, на ходу с растущим ужасом прикидывая, сколько эти джинсы могут стоить, но от него раздражённо отмахнулись:
- Фигня это, всё равно выкидывать их собирался.
У Саске от подобного расточительного отношения к вещам на миг отняло речь, но пришлось напомнить себе, что Наруто не рос в экономном семействе Учиха и, чего греха таить, был всё-таки немного мажором. Отряхнувшись, подобрав вещи, выпавшие из рюкзаков во время падения, и проверив, не пострадал ли фотоаппарат, они двинулись дальше, на этот раз уже по территории почившего баснословно богатого европейца. Ориентироваться стало гораздо легче, путь их проходил через плодовый сад, пускай и заброшенный, но всё же не лесная чаща, и дорожки ещё сохранились. Вскоре Саске тронул спутника за плечо и указал рукой налево: там, возвышаясь над приземистыми яблонями с толстыми стволами, виднелась узорчатая крыша.
- Пришли, - выдохнул он и облегчённо улыбнулся.
Пройдя небольшой участок колючего кустарника, они наконец-то достигли цели своего путешествия. Саске во все глаза глядел на удивительную конструкцию, устремлённую вверх, стремящуюся расколоть небеса, но вовсе не воздушную – он чувствовал, что дубовая беседка, сделанная неведомыми умельцами, словно излучала настоящую мощь, тяжёлую мужскую энергию. Потемневшая от старости древесина, сплошь усыпанная резьбой чьей-то иной, чужой культуры, притягивала его, а сама беседка благодушно улыбалась раскрытыми дверцами, приглашала взлететь по низким, вымытым дождями ступеням и посидеть внутри, на широких лавках-сиденьях, вдыхая царящий внутри особенный запах, смешанный с ароматами оплетающих её растений.
В прошлый раз, когда он приходил сюда с Генмой и Хаяте, ощущения от этого маленького затерявшегося в зелени домика были иными, не такими сильными. Саске потянулся за фотоаппаратом.
- Ух ты-ы! – отвлёк его восхищённый вздох Наруто, полный суеверных ноток. – Она такая… как живая прямо.
Не успел он опомниться, как его спутник уже поднимался по ступенькам, ощупывая гладкую древесину, попадая подушечками пальцев в ямочки узоров и приходя от этого, казалось, в ещё больший восторг. Саске подавил в себе соблазн сделать снимок украдкой и, вернув фотоаппарат на место, присоединился к нему.
Атмосфера переменилась: теперь он едва ли не физически ощущал исходящую от Наруто благодарность, искреннюю, по-детски чистую, и самому ему тоже вдруг захотелось сказать ему спасибо – неважно за что, просто сказать это. Вдоволь находившись вокруг и внутри небольшого пространства, периодически едва не сталкиваясь друг с другом, с растягивающими рты глупыми улыбками, они устроили привал, усевшись на широких лавках под сводом беседки. Наруто просил взглянуть на фотографии через маленький встроенный в фотоаппарат экранчик, но Саске, чувствуя себя виноватым, покачал головой, бросив вдогонку обещание, что вечером тот увидит самые удачные на его блоге. Ответить блондин не успел, потому что в кармане его рваных джинсов требовательно запел телефон, и Саске поймал себя на абсурдном страхе, что звонит Гаара, что он захочет вернуть Наруто сейчас же домой, к нему, и тот послушается, сверкнёт извиняющейся улыбкой на прощание…
- Здрасьте, папенька.
Саске внезапно стало жутко стыдно за собственные мысли, и он поспешил скрыть смущение за суетливым рысканием в рюкзаке якобы в поисках чего-то. Наруто действительно улыбался, но не как в его безумной фантазии, а по-доброму – видимо, слова отца казались ему забавными.
- Да какой дождь? Ты на улицу нос хоть высовывал, попу от кресла отклеивал? Жара страшная! – возразил он и на всякий случай отклонился назад, чтобы взглянуть на небо. – Тучки есть, но никакие не грозовые… Вот чаще прогнозам погоды верь!.. Куда, говоришь, глянуть? – Он нагнулся, подбирая с пола свой рюкзак, порылся в нём немного и со смехом вытянул коробочку для бенто. – О-о, вот за это спасибо, а то мы с Саске пока пёрлись к этой красотище, проголодались страшно, да? – Парень, запоздало догадавшись, что обращаются к нему, закивал. Наруто откинул крышку и принялся вновь благодарить отца за предусмотрительность.
Саске осознал, что испытывает по-настоящему волчий голод, только когда в руках у него оказались палочки и он принялся с чудовищной скоростью заглатывать свою порцию, приготовленную специально для него добрым Намикадзе Минато. Расправившись с бенто, они пили чай из чудом не разбившегося термоса вприкуску с засахаренными фруктами, пакетик с которыми Наруто с улыбкой вручил ему, сказав, что это личный привет от его отца.
Потекла неспешная беседа. Вначале обсуждали долгий путь и пытались представить, как должен был выглядеть хозяин этой территории, какой он был национальности и какие у него дела были в Японии. Время от времени диалог грозил перейти в спор, но оба, зная, чем это может кончиться, вовремя захлопывали рот или шли на компромисс. Незаметно для Саске разговор перешёл на его увлечение, и Наруто, второй раз за день удивив его своей наблюдательностью, отметил:
- Вот ты всё время пишешь о своей большой цели – очистить Коноху, души её жителей. А заметил ли ты, что за всё время ведения дневника - это около года! - ты только и делал, что осуждал других, роптал на себя, но ни разу не писал о своих успехах? – Поймав его непонимающий взгляд, Узумаки прояснил мысль: - Я имею в виду, ты слишком сфокусирован на своей утопической идее, и пока ты её не достигнешь, ты собой недоволен. Это, по-моему, глупо, уж прости.
Он развёл руками и отхлебнул ароматного чая из пластмассового стаканчика. Саске задумчиво прожевал кусочек дыни: спорить у него сейчас не было совершенно никакого запала, но нужно было как-то ответить, защитить свои идеалы, и он вяло попытался:
- Я так воспитан. Нас с братом с детства учили ставить себе цель и идти к ней, не останавливаясь, вот я и иду.
Наруто цокнул языком, с деланной скукой закатив глаза, и в другой раз Саске бы непременно разозлился, но прямо сейчас ему было слишком хорошо, слишком лениво для словестной перепалки, поэтому он промолчал.
- Ну нельзя же быть настолько серьёзным! Ведь так никакого удовольствия от пути к этой своей цели не получишь. У меня есть другой способ, - с готовностью принялся объяснить Наруто, подкрепляя свои слова жестами и мимикой. – Вот смотри, есть у меня какая-то цель, да? – Дождавшись кивка, он продолжил: - К ней долго идти, я это знаю. Поэтому, - он выставил вперёд указательный палец, - я разбиваю свой путь к ней на небольшие отрезки. Как же тебе объяснить?.. Нечто вроде остановок, типа того. Нет, лучше пускай ступенек. И вот я поднялся на одну из них, пускай небольшую, пускай кто-то скажет, что это мало, но я, - он сгрёб в кулак майку на своей груди и выразительно потряс ею, - я-то понимаю, что стал ближе к своей цели, и я молодец, я заслуживаю похвалы. Таким образом во мне появляются силы для нового броска, и дорога кажется легче. Я запутал тебя, да?
Саске, видя, как старается его собеседник донести до него свой метод достижения целей, всё же не смог скрыть своего замешательства. Наруто вздохнул и одним решительным движением придвинулся к нему чуть ли не вплотную.
- Вот смотри. – Он взял из пакетика засахаренную дольку мандарина, демонстративно повертел ею перед носом у Саске и спросил: - Ты, если я правильно понял по твоим записям, лучший студент на своём курсе в полицейской академии? – Тот неуверенно кивнул, пока не видя связи между его успеваемостью и мандарином. – И ты стремишься хорошо учиться ради своей основной цели - служения любимому городу, правильно? – Дождавшись очередного кивка, Наруто торжественно произнёс: - Вот и похвали себя за это! Ты одержал маленькую победу, стал ближе к цели, ты молодец!
Саске ошарашенно захлопал глазами, упустив момент, когда сладкий кусочек фрукта оказался у него во рту, а ладонь Наруто – на его макушке, ободряюще поглаживая его по волосам, совсем как ребёнка. Блондин, похоже, увлечённый своей обучающей игрой и не замечающий собственной фамильярности, скормил таким же способом ему ещё три кусочка, заставив признать, что он заработал блестящие рекомендации за время прохождения практики, к его предложениям по улучшению работы отдела начальница прислушалась и с большинством даже согласилась, он ведением своего блога привлекает внимание пользователей к важным проблемам, связанным с родным городом, и за всё это он – молодец, молодец, молодец.
- Ну, ты понял наконец? – спросил Наруто, когда пакетик со сладостями опустел и показывать больше было не на чем.
Саске, чувствуя, как горят от смущения уши, неясно пробормотал:
- Понял.
- Серьёзно, Саске, надо уметь признавать свои заслуги и хвалить себя за них, а то если не ты сам, то кто?
Произнеся это, он победно усмехнулся и, довольный преподанным уроком, опёрся о стенку беседки, перемещаясь таким образом в тень, при этом его глаза, наполовину прикрытые веками, вновь приобрели тот самый густой синий оттенок, который так поразил Саске несколько дней назад. Рука сама легла на фотоаппарат, и Саске уже готов был выпалить вопрос: «Можно я тебя сфотографирую?», но внезапно встрепенулся, рывком поднялся на ноги и почти выбежал из беседки, бросив на ходу:
- Пойду ещё окрестности пофотографирую.
Отойдя на безопасное расстояние, он опустился на землю и сжал голову руками. Что всё это означало? «Какого чёрта?» - хотелось крикнуть, прогоняя свежие ощущения от странного урока. Эти поглаживания по голове и символические кормления сладостями казались донельзя безобидными, он это понимал, но почему тогда его сердце пустилось в болезненный галоп, а внутри словно всё свернулось в холодный пульсирующий комок и подступает к горлу, грозясь перекрыть дыхание? Он ненавидел это чувство, он не понимал его, не понимал себя. И почему с этим Наруто всегда так сложно? Почему он, будто заправский мазохист, тянется к этому парню? Ведь знает, что наружу полезет что-то непонятное, пугающее, но всё равно…
Разозлившись, Саске поднялся и принялся бессмысленно щёлкать всё вокруг, только чтобы отвлечься. Через двадцать минут этого глупого занятия он почувствовал, как контроль возвращается к нему, и поспешил вернуться к беседке. Ещё на подходе он ясно ощутил на себе чужой взгляд, а когда подошёл достаточно близко, заметил, что Наруто облокотился на деревянные перила и смотрит на него изучающе, чуть прищурившись от солнца, и на лице у него при этом уже знакомое Саске задумчивое выражение. Не раз он замечал, что Наруто будто приглядывается к нему, наблюдает. В его взгляде не было угрозы или обиды – просто любопытство… и что-то ещё, к чему ярлык приклеить пока не удавалось.
Он потупился и опустил фотоаппарат.
- Всё? – окликнул его блондин, и Саске кивнул. Его жестом заставили посмотреть на небо. – Смотри, какие тучи находят. Наверное, папа был прав, таки будет дождь. Думаю, пора делать ноги.
Пока они складывали вещи, ветер заметно усилился и теперь пел в высоких ветвях свою тревожную песню, призывая их торопиться. Тучи в самом деле наползали нешуточные: багровые, грузные, они подбирались к солнцу своим нестройным войском, и двое путников при их виде нервно подгоняли друг друга, уже зная, что грозы не миновать, но всё равно не желая сдаваться.
На этот раз через ограду перебрались без проблем, а затем – рысью поспешили через лес, забыв про карту и положившись лишь на внутренний компас. Оглянувшись на идущего чуть позади Наруто, Саске поразился: лицо его озаряла задорная улыбка, а глаза сияли до невозможно ярко.
- Это как настоящее приключение, - объяснил блондин, заметив его недоумение. – Успеем или не успеем?
Саске до последнего боролся, но и ему постепенно передалась эта эйфорическая весёлость, зашагалось веселее, в голове кузнечиками запрыгали вопросы: «Успеем или не успеем?», «Накроет или не накроет?», «Промокнем или не промокнем?». Первые капли застали их на переходе через железную дорогу, и внезапно дождь полил так стремительно, что из виду мгновенно пропали спящие динозавры ржавых составов, пришлось бежать. Саске мчался, слыша за собой шлёпанье кроссовок, и только одна мысль тряслась в его сознании, вызывая истерические смешки: «Ну хоть не такими чумазыми домой вернёмся».
Наруто не пришлось долго уговаривать его сесть в такси, он даже сравнительно быстро проиграл спор за то, кто будет платить, потому что его спутник, сидя совсем близко и сверкая вовсю своими синими глазищами, настаивал: «Ты мне такой день классный подарил, дай хоть этим тебе отплатить!», и он не мог возражать ему, переполненному восторгом, с налипшей на лоб потемневшей от воды чёлкой, кипящему энергией, молодостью, жизнью. Делая вид, что следит за стекающими по стеклу каплями, Саске на самом деле наблюдал за его отражением, боясь, что если продолжит зрительный контакт, с ним снова произойдёт то самое непонятное, как в беседке. По мере приближения к центру города уровень восторга медленно опускался, и Саске казалось, что они оба испытывают одно и то же: мягкое, сытое удовлетворение от своего приключения.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
@темы: viaorel, Шесть недель, Фанфикшн
-
-
20.02.2011 в 03:21- Дождь кончился, - доложил глядящий в окно Гаара.
- Сейчас пойдём.
Ли перевязывал косу: после напряжённой тренировки его волосы торчали в разные стороны, а короткие, те, что спереди, от дождя ещё и завились по краям и никак не хотели обретать приличный вид. Выглянувший из преподавательского кабинета Ясухиса обвёл их, уже переодевшихся, недоумевающим взглядом:
- Что, уже уходите? Оставляете меня одного со старпёрами вечер коротать? – Гаара скорчил ему гримасу, мужчина ответил тем же и демонстративно отвернулся от любимого ученика: - Ли-сенсей, ну останься хотя бы ты. С этим вот, - он небрежно махнул в сторону красноволосого, - разве что о шмотках болтать можно, а с тобой чайку треснем, все дела…
Ли вежливо улыбнулся, уже зная, что сейчас произойдёт, и еле удерживая хохот внутри.
- Я вам щас как дам чайку! – неслышно подошедший сзади Гаара безбожно хряснул сенсея по голове ребром ладони. Тот охнул и развернулся. – Валите домой, к своей жене, а мы и так тут с вами с двенадцати часов тусуемся, ваша харя нам уже знаете как осточертела?
Молодой учитель прогнусавил, передразнивая: «Харя! Э-эх!», развернулся к Ли и нарочито замогильным тоном объявил:
- Воспитания нет. Возьмись за него.
Увидев занесённую для нового удара ладонь, Ясухиса карикатурно пришёл в ужас и отшатнулся от ученика.
- Говорю же, нет. Хулиганьё, - процедил он сквозь зубы. – Беспризорщина.
Ли промолчал: учитель явно не знал, что на самом деле скрывается за этими словами. А вот ему порой до сих приходили во снах жуткие картины того, что вытворяли в детдоме выходцы коноховских улиц, мрачные, забывшие значение слова «человек» или изначально его не знавшие, ощущающие свою безнаказанность, свою неуязвимость. Ведь человеку страшно только, если у него есть что отнять, а у этих детей не было ничего, даже чувство собственного достоинства из них словно высосали, и жили они такими инвалидами в своих загонах для ненужных – бездушные, не умеющие мечтать, не желающие верить в светлое будущее, хоть в какое-то будущее. С их лиц вытерли улыбки суровые будни, в их сердцах не было ничего, кроме холода и пустоты, их глаза кто-то когда-то погасил…
Он сбросил с себя наваждение и улыбнулся пытливо заглядывающему в его лицо, словно почувствовавшему что-то Гааре:
- Пойдём. А вы, сенсей, - бросил он Ясухисе уже у выхода, - в самом деле шли бы домой.
Мужчина, с которым он успел завести дружеские отношения, передразнил и его, обозвав напоследок предателем.
Коноха встретила их пустыми, вымытыми дождём улицами и бесконечно свежим воздухом. Им было настолько приятно дышать, что, казалось, входил он в лёгкие, а отдавался удовольствием где-то в районе макушки, и каждая клеточка отзывалась на его призывный клич, и всё вокруг становилось вдруг таким прекрасным, а тело – невесомым. Они шли молча, будто проникшись торжественностью момента, и Ли то и дело косился на своего спутника, разглядывая красивый профиль, которым не могли насытиться его глаза. Всего несколько часов назад во время тренировки лицо это было преисполнено мрачной серьёзности, тело – готовности в любой момент, получив мысленную команду, сорваться с места и разить, рвать, побеждать. За восемь лет он забыл, насколько сильная расползается вокруг этого человека аура, когда он превращается в воина. Бесследно исчезает саркастично ухмыляющийся паренёк, готовый в любой момент выплеснуть на тебя словестный яд, испаряется куда-то и пылкий любовник, одним поцелуем заставляющий потерять рассудок, вместе с ним пропадает милый застенчивый юноша, смутившийся, что его поцеловали на улице, у всех на виду. Все грани его личности на время будто гаснут, и остаётся только одна – холодная, расчётливая машина.
Его тело знало, как, когда, куда ударять больнее всего, и во время боя двигалось с такой скоростью и поистине устрашающей грацией, что создавалось впечатление, будто следишь не за человеком, а наблюдаешь за песком, который волнами гоняет по пустыне стремительный ветер. Ли, сидя на краю татами в углу додзё и наблюдающий за тренировочным сражением, совершенно не обращал внимания на Ясухису, всё время пытаясь уследить за движениями Гаары. Но тот был чудовищно быстр. Он говорил с другими преподавателями этого додзё и поэтому знал, отчего так страшились сражаться с Гаарой многие бойцы: их пугало то, с какой скоростью он передвигался, но не наносил удар за ударом, как это делал сам Ли, а только уворачивался, притуплял внимание соперника, утомлял его ожиданием и делал свой ход внезапно, выбивая из противника храбрость, одним резким движением обрекая его на поражение, убивая в нём воина. Этот странный, ни на что на похожий стиль вселял в души бойцов почти суеверный ужас, о Гааре не говорили, а шептались, будто боясь, что дух пустыни, вселившийся в него, подслушает, донесёт. Ли порой задумывался, что бы сказали все эти люди, повстречайся они с одиннадцатилетним Гаарой.
Об их первой встрече он ни с кем не говорил, даже чувствующий что-то тайное Ясухиса на свои расспросы получил вежливый, но твёрдый отказ. Ему казалось, в додзё у Гаары и без его страшных историй была хорошенькая репутация, к чему ворошить прошлое? Тем более, в нём больше не чувствовалось того опасного безумия, тенью волочившегося за его маленькой ссутуленной фигуркой, а взгляд очистился от искр жестокости, остались только твёрдость и сосредоточенность – необходимый воину арсенал.
Гаара отчего-то волновался, и Ли долго не мог понять, из-за чего, но когда они уже шли по району, где он сейчас жил, его осенило: они шли к нему домой впервые после того вечера почти неделю назад, когда Гаара набросился на него в прихожей и обоим едва хватило тормозов остановиться. Подозрения подтвердились, когда он отворил дверь и пропустил гостя первым. Юноша наспех стянул с себя обувь и суетливо умчался на кухню, не отрывая взгляд от пола. Ли только растерянно пожал плечами, не зная, как ему поступить.
От представшего перед ним в додзё воина не осталось и следа, Гаара превратился в стеснительного, изголодавшегося по любви юношу, то протягивающего навстречу своим чувствам руки, то внезапно отдёргивающего их, боясь, что он делает что-то не так. Ли втайне гордился тем, что ему посчастливилось увидеть этого человека с совершенно разных сторон и искренне полюбить каждую из них. Ему нравилась дерзость, с которой Гаара отвечал на презрительные взгляды случайных прохожих, его острый ум не вызывал ничего, кроме восхищения, преданность, с которой он относился к своему лучшему другу, грела душу. Как в одном человеке могли сосуществовать воин, шут, любовник, друг, ребёнок, а не так давно ещё и безумец? Ли не уставал этому поражаться.
Поймав блуждающий взгляд зелёных глаз, он ободряюще улыбнулся, и от этого пружина внутри Гаары будто бы расслабилась. Завязался разговор, и вначале фразы произносились вдумчиво, но постепенно становилось всё легче, беззаботнее. Ли в который раз удивился, что вести беседу с Гаарой ему так же приятно, как и держать его в своих объятиях, пускай он и бросал в одну кучу вещи, которые невозможно сравнивать. По опыту ему было известно, что такие мысли – индикатор того, что он влюблён, причём если пять лет назад интенсивность чувств к другому человеку можно было объяснить их новизной, в этот раз он чётко осознавал: всё по-настоящему, всё серьёзнее некуда. Стремительность, с которой Сабаку Гаара вновь появился в его жизни и на этот раз сразил не тело, но покорил его душу, вовсе не пугала его, ведь возвращение в Коноху означало для Ли готовность к новой жизни, новым впечатлениям, новым чувствам.
- Они называют меня крашеным, - скривился Гаара, отвечая на его вопрос о кличках в их компании. – Не понимаю, правда, почему я один такую сомнительную честь заслужил, вот Сакура розовая с первого курса ходит, и никто ей этого не припоминает. А знаешь, почему? – В голосе его зазвучали таинственные нотки. Ли, подыгрывая, склонился к нему ближе. – Она кикбоксингом занимается, а это народ безнравственный, в морду может только так заехать. Не то что мы.
- Да, у нас не принято показывать свою силу кому ни попадя, - покивал он как раз там, где этого требовала история.
- Элита! – многозначительно выдал Гаара.
Довести до конца шуточный диалог им помешал телефонный звонок. Ли вполуха слушал беседу Гаары с братом, уверяющим, что да, он смотрит на часы и он в курсе, который час, что его никто не собирается украсть или убить в каком-нибудь тёмном закоулке, что он не у Наруто и что домой пока не собирается, - а сознание его в это время было в том самом мартовском дне восемь лет назад, когда сенсей подозвал его к себе и, указав на щуплого мальчишку с выкрашенными в красный волосами из суновской группы, сказал: «С ним ты будешь сражаться». Помнится, он, тогда ещё любопытный ко всему на свете юнец, задумался, зачем у его соперника выкрашены волосы. Может быть, у них там так принято? Но мальчик, имя которого он узнал лишь за минуту до сражения, был такой один и выделялся даже среди своих. Не только, отметил Ли, цветом волос, или своей нездоровой бледностью, или страшными чёрными впадинами под глазами – его сторонились даже свои, никто не хотел стоять с ним рядом, даже учителя относились к нему с непонятной тогда Ли опаской. Узнать, по какой причине с Сабаку Гаарой предпочитают не связываться, ему пришлось чуть позже…
-
-
20.02.2011 в 03:21- Это какая-то традиция или твой сознательный выбор? Всё-таки одиннадцать лет, сам понимаешь.
Слова застряли у него в горле, когда он увидел, что происходит с Гаарой. Тот, всего минуту назад излучающий тепло, радость, задор, разом сник, будто внутри у него задули свечу, глаза вдруг опустели и налились свинцом воспоминаний. Долгое время никто ничего не произносил, потом Ли, успевший тысячу раз проклясть своё любопытство, услышал тихий, похожий на шелест голос. Новый, незнакомый Гаара внезапно открылся ему: совсем ещё малыш, дрожащий, не понимающий, как и почему он убил свою маму, если верить словам дяди, а ведь как ему не верить? Это же Дядя. От этого Гаары веяло холодом не знающего отцовской любви ребёнка, не знающего ничьей любви вообще и выучившего наизусть лишь одно: на волосах его не краска, а кровь матери, которую он убил, и он должен нести на себе бремя её смерти, как извечное клеймо своего греха.
Гаара на смог дорассказать ему историю с пистолетом, когда старший брат заслонил его собой и не дал безумцу довести дело до конца, - внезапно побледнев, он запечатал губы указательным и средним пальцем и замолк, глядя перед собой. Ли мог поручиться, что слышит он сейчас не шум проносящихся внизу машин, а оглушающе громкие выстрелы, отбивающие побелку от стен, видит не ночную тьму в окне, а устремлённое на него дуло, чувствует не тепло от чашки, а липкую чёрную кровь, хлещущую из раны и такую безумно яркую на его рубашонке…
Не находя нужных слов, он опустился перед ним на одно колено и как мог крепко обнял. Руки Гаары, вначале безвольными плетями свисающие вдоль тела, внезапно оплелись вокруг его шеи и притянули ближе. В этот самый момент у Ли внутри будто что-то щёлкнуло, и он понял: понял, почему их так притянуло друг к другу, почему появился Шукаку, почему Гаара, всё испытавший любовник, в вопросах любви был беспомощен, наконец, почему они были один одному так нужны. Вытекший из растревоженной раны гной открыл ему путь к ещё одной, возможно, последней, самой тщательно скрываемой стороне его возлюбленного, и теперь он предстал перед ним полностью, во всех обликах одновременно, обнажённый от тайн и масок. Ли вдруг осознал, что в этот момент откровения полюбил его ещё сильнее, чувство проникло в него так глубоко, насколько было возможно, и он больше не мог скрывать его, он должен был сказать, услышать себя произносящим эти три слова…
Гаара встрепенулся в его объятиях, словно его ударили хлыстом, отстранился. Ли не испугался недоверия и повторил ещё раз – чётко, чтобы ни один звук не остался недопонятым.
- И я прошу прощения, что говорю это только сейчас, я не хотел озадачивать тебя, - продолжил он без тени смущения. Теперь в глазах Гаары плескалось бесконечное удивление. Ли твёрдо кивнул: - Но я больше не мог сдерживаться. Пойми, я не пытаюсь поддержать тебя таким образом, не только это, и уж точно не требую от тебя ответа. Для меня важно, чтобы ты знал: я тебя люблю.
Волны мощнейших эмоций захлёстывали Гаару одна за другой: Ли видел, как уголки его красивых тонких губ сначала пошли вниз, сверкнул в свете лампы оголённый ряд зубов, затем он внезапно тихо хохотнул, но где-то внутри смех переломило, и он перешёл во всхлип. Гаара отчаянно пытался взять себя в руки, и Ли невольно подумалось, как долго он, должно быть, ждал, чтобы услышать эти слова, не расходящиеся с чувствами.
- Я люблю тебя, - повторил он уже мягко, и Гаара сдался: с силой ухватившись за него, утопив пальцы в его плечах, он впился в его губы поцелуем.
Поцелуй имел вкус отчаяния, с которым Гаара пытался совладать с собственными, чуждыми, никогда не известными ему чувствами, облечь их в какую-то форму, выразить свою бесконечную благодарность. Годами он искал своё пристанище, место в сердце другого человека, где он наконец-то почувствовал бы себя дома, и, как оказалось, искал-то совсем не там! От этого горько было обоим, и Ли подумалось, насколько сильным нужно быть, чтобы, не получая своей порции любви с рождения, найти в себе мужество идти против судьбы, спотыкаясь и постоянно забредая на ложные тропы, но всё же – идти…
Гаара выражал ему свои чувства телом – так, как умел, потому что не было времени обучаться новому, и Ли принял его ответное «Я люблю тебя», произносимое на языке страстных поцелуев, выгибающейся под его ласками спины, срывающихся с губ стонов, дурманяще нежной шеи, красной от его поцелуев.
Они высвобождались из одежды впопыхах, не отрываясь друг от друга ни на миг, спеша наконец соединиться, чтобы успеть поставить свои подписи под вечными словами – это было почему-то очень важно сделать именно сейчас. Ли понимал, что они слишком торопятся, но его постоянно подгоняли требовательными поцелуями, не дали времени подготовить себя, а когда он, поддавшись, вошёл слишком резко и услышал подавленный закушенной нижней губой стон, его не прекратили подгонять даже тогда – только десять аккуратно подстриженных ногтей пробороздили его спину, крича вместо хозяина. Ли помнил, как потом сцеловывал с бледных щёк солёные слёзы и думал, чем они вызваны: болью, радостью?
Гаара не отпускал его до самого рассвета: будил поцелуем в закрывающиеся от усталости веки, смотрел пристально, но ничего не говорил. Его глаза изумрудами отсвечивали в тусклом свете наливающейся плотью луны, словно умоляя: «Не засыпай, пожалуйста, не засыпай, я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась».
Ли отчётливо запомнилось, как рассветное марево окунуло волосы его любовника в кровь, как она закапала с его слипшихся от пота прядей ему на грудь, как любимые им губы шепнули что-то на ухо, а потом совсем рядом раздалось глубокое, спокойное дыхание. Или всё это уже было частью сна? За это поручиться он не мог.
-
-
20.02.2011 в 08:48-
-
20.02.2011 в 11:12Ли и Гаара просто прелесть *_*
вы как всегда шикаааааарны!
отличная прода
-
-
20.02.2011 в 11:12-
-
20.02.2011 в 11:19-
-
20.02.2011 в 11:36ОМГ..Ли и Гаара переспали *О*
-
-
20.02.2011 в 11:51честно.
Значит, Саске уже начинает ловить себя на странных чувствах по отношению к нашему любимому солнышку?
Супер.
У вас и Наруто и Саске получились именно такими, какими надо.
ООС просто замечательный)
Офигенно замечательный)
Ошибок совершенно нет.
(вроде)
Гаара/Ли у вас такой нежный пейринг...
Единственный фик, в котором мне нравится эта пара, это ваш.
Жаль, что не было ни слова про бригаду КОЙ.
Они такие прикольные.
Ухх, ну и сны у Саске.
У меня смутное чувство, что скоро объявится маньяк.
И будут....слегка неприятные убийства.
Сакура - кикбоксёр... Вот это именно то, в чём Сакура смотрится как влитая.
Ну честно!
Ммм...жду продолжения)
С Уважением, Allois Trancy
-
-
20.02.2011 в 12:19Неожиданно порадовал разговор девушек на тему того, что Гаара и Наруто не подходят друг другу как пара. Почему-то так приятно узнать об этом от них.
Сакуре и Темари явно нужно разбираться с их чувствами - про обеих читать было... больно? Другого слова не могу подобрать.
Но как Наруто с Саске мило свалились с забора... Улыбнуло, а уж беседка - так вообще шикарно описана. Да, отношения явно двигаются в нужную сторону. Наруто вообще умница со своим методом и фруктами.
Ну а окончание главы воссоединением (я так понимаю, тут ещё не совсем всё гладко, но всё же) Гаары и Ли прекрасно ознаменовало конец недели "Влюблённых".
В общем, я наконец-то смогла прочитать главу в начале дня и благодарю за прекрасное настроение.
Спасибо за главу!
А ещё, меня уже трясёт от нетерпения узнать следующее Таро...
-
-
20.02.2011 в 12:20-
-
20.02.2011 в 12:22С Ли Гааре повезло, как везет очень немногим. Единицы способны любить нас во всех проявлениях, а не только в тех, которые предназначены для окружающих. И ночь у них получилась правильная. А утро должно быть еще лучше.
-
-
20.02.2011 в 13:31после событий предыдущей главы - собственно, мыслей Сая о том КАК Наруто "приглядывается" к потенциально интересным ему людям, эта фраза особенно вкусно смотрится ^^
очень понравилось описание этапов "достижения цели". часто так же поступаю: сама себя не похвалишь - никто не похвалит XD
и да - АААА!! дождались! Наконец-то развитие отношений у самого любимого пейринга :З
-
-
20.02.2011 в 13:40Но вот за Гаарой, кстати, интереснее всего было наблюдать, его неуверенность была милой и трогательной)))
-
-
20.02.2011 в 14:29Итак, начнём.
ramen<3, а ты когда приедешь? И что там с интересной штукой? *шаркает ножкой* Я вчера уснула на Саске и Обито, печатала буквально с закрытыми глазами, потом поняла, что пишу поток подсознания и легла спать... Позвони сестре, у неё ДР.
ark sensuality::.." target=_blank>Dit of moon, Megana18, Shiholo - спасибо! Насчёт Хинаты: а она другой и не получилась бы, учитывая её происхождение и воспитание "под колпаком". Ей очень повезло, что у неё есть такой хороший и сильный брат, как Неджи.
elf-kind, в каком смысле ОМГ, я не поняла, но надеюсь, что не в плохом
Akane_Genzo, спасибо. Сакура у меня, кстати, раньше была просто боксёром, но кикбоксинг, на мой взгляд, гораздо интереснее, изящнее и разнообразнее, поэтому больше подходит девушке. Ли/Гаара мой любимый пэйринг, на нём строится этот фанфик.
АрисуАи, спасибо! Темари и Сакура - девушки сильные, они смогут справиться со своими чувствами. Словом, решим вопрос, времени ещё аж три недели.
Следуюее Таро будет через неделю, мне даже самой не терпится.
Asstronex, Саске и Наруто - это первая настоящая любовь, для Саске - первая вообще привязанность к другому человеку, для Наруто - зарождение чего-то очень важного, о чём постоянно говорил ему отец в детстве. При первой любви допускаешь кучу ошибок, не делаешь массу шагов, боишься обнажить своё сердце, но как будто хочешь, чтобы твой любимый сам пришёл и сделал это за тебя. Короче говоря, это всё очень сложно, особенно учитывая то, что любовь эта гомосексуальная, так что тут прибавляется ещё куча тормозящих факторов. Ли и Гаара... Здорово про них сказали. Спасибо.
RyzhayaVredina, Саске, кстати, любимый персонаж у моей сестры (не оригинальный, оригинального мы дружно ненавидим, а этот, АУшный). Пожалуй, признаюсь, что его мне писать интереснее всего, потому что ему, как я уже говорила когда-то, единственному из четвёрки придётся пережить все муки становления гомосексуальной идентичности. Это сложно, особенно учитывая то, насколько он принципиален и сколько идеализма в его душе.
Ли... Мне всегда хотелось быть, как он, по характеру. Сильный, уверенный, заботливый, хороший друг и ещё лучший любовник. Лично мне кажется, что, случись такие события с оригинальным персонажем Ли, он бы вырос именно таким. Очень жаль, что Кишимото не развивает его личность в манге, мне он кажется весьма даже интересным.
Grey Taro, очень правильно отметили насчёт наблюдений Сая, а я думала, никто не проведёт параллель. Спасибо!
Хриза Амирани, принято говорить Гаара/Ли, но тут, бесспорно, Ли/Гаара, хотя, конечно, это неважно (говорят ведь БьюкуРены, хотя Ренджи - стопроцентный семе).
Ура, мне удалось разбудить интерес к своей любимой парочке! *чувствует, что день прошёл не зря* Спасибо за отзыв, очень приятно было, как всегда, узнать Ваше мнение.
Всем ещё раз спасибо!
-
-
20.02.2011 в 14:51читать дальше
Благодарю, за такую интересную главу)
-
-
20.02.2011 в 15:37свиданиепрогулка удалась на отлично! и папа выше всяких похвал, вот что значит взрослый и заботливый человек, никогда не забудет о материальной стороне вопроса, ведь одной красотой растущие организмы не насытить))))ещё посмеялась над тем, что Наруто не знает как ездить в общественном транспорте. он явно смотрелся там как турист.
и хорошо, что Гаара предупредил брата с кем он и где он. теперь, после бессонной ночи, они весь понедельник продрыхнут как суслики и проспят всё на свете.
одно меня тревожит. читать дальше
-
-
20.02.2011 в 16:12блин Учихи тугодумы XDD *ухахатывается*
-
-
20.02.2011 в 16:43Саске и Наруто...ммм.. порой было такое впечатление, что неожиданно сейчас вынырнет маньяк и устроит им обломинго)) хорошо что такого не произошло)))
Ли и Гаара... нуу)) они молодцы)))
Спасибо за чудесную главу, прочла с удовольствием ^^
-
-
20.02.2011 в 17:09А насчёт бессонницы скажу так: прошлой весной я испытала все её муки на себе, так что писалось без выдумок.
Спасибо1
Забуза-саныч, Вы, как всегда, заставляете меня думать. Дело в том, что их близость не была жестом успокоения со стороны Ли, а, скорее, выражением взаимности со стороны Гаары. Он не умеет и никогда не признавался в любви в самом сокровенном её смысле, поэтому показал свою взаимность языком тела - так, как он умеет, потому что время для обучения облекать чувства в слова было неподходящим. Так что нет, я не разделяю Ваших опасений насчёт Гаары. Лично мне кажется, что после этой ночи Гаара, наоборот, больше уверится и в Ли как в партнёре, и в себе самом. Что же касается чувства вины... За пару недель "интенсивной терапии" этого не выкуришь из потаённых уголков души, но лично я считаю, что любовь сделает Гаару сильнее и поможет разобраться во всём этом. Кстати, к теме дяди мы ещё вернёмся и там увидим, вырос Гаара в духовном плане или нет. ...
elf-kind, Учихи не тугодумы, Учихи рассудительные!
Onixsan, благодарю! Маньяк у нас специализируется по кварталу голубых фонарей, а по чащам не бродит
-
-
20.02.2011 в 17:26ну вот и замечательно, главное, чтобы они оба на этом не зацикливались, а шли дальше в плане их духовного, а не только телесного единства.
они- прекрасная пара!
-
-
20.02.2011 в 18:19-
-
20.02.2011 в 18:49elf-kind, да ничего, на каждую черту характера можно посмотреть с разных сторон.
-
-
21.02.2011 в 07:45а когда будет спойлер и обложка к 4-ой неделе?
-
-
21.02.2011 в 11:05-
-
21.02.2011 в 15:05Так, пыталась я накатаь что-то внятное, но какая-то очень эмоционально-насыщенная глава -я читаю, а у меня в животе бабочки в армейских ботинках пляшут канкан почему-то. Следственно, ничего внятного не получилось.
В Тен-Тен, Сакуре и Темари - напряженность. Но так думаю со временем это разрешиться, они у вас героини далеко не слабохарактерные.
Чтож, Ли с Гаарой стали еще ближе... Благодарю за сию сцену без заштампованности и пошлости! Но что-то между ними еще осталось...такое. Недосказанное. Гаара, как мне показалось, до последнего отказывается признаваться себе в том, что влюбился. Возможно, (надеюсь) после этой ночи он таки впустит правду себе в сознание и некая недосказанность между ним, Ли (да и остальными) разрешиться.
Вот тут, кстати, лично я вижу небольшую схожесть в характере Гаары и Саске - оба бояться пускать в свою жизнь, душу что-то новое. Потому что непонятно. Потому что перевернет жизнь, а это страшно.))
Но, уверена, Истинна таки додолбиться до двух светлых голов.
За Наруто мне переживается меньше всего - у него психика изворотливая, не пропадет. Особенно учитывая то, как лихо он пихал фрукты Саске в рот. *умиляется*.
Детективная линия уже успела пустить корни в моем мозгу, и поэтому, хотя о ней и не упоминалось в данной главе, я включила режим "параноик-поисковик" и стала оглядывать все повествование Подозрительным Взглядом, ища малейшие намеки на криминал во всем, даже в том, где его быть просто не может.
Перечитав все это, я сделала вывод, что зачиталась, еще раз поразилась Вашему умению "втягивать" )) и наталкивать на рассуждения и домысливания, похлопала
P.S. Причем архива жду с не меньшим (не)терпением))
-
-
21.02.2011 в 15:38Девчонки, конечно же, не пропадут - пристроим
С Гаарой и Ли, конечно же, ещё не всё завершено, в жизни ведь не меняется всё от одной ночи, даже пускай и очень чувственной.
Я вообще нахожу Саске и Гаару в чём-то схожими. Пускай они живут в совершенно разных мирах, что-то в них общее проглядывается. Только Саске, в отличие от Гаары, о своих гомосексуальных наклонностях пока вообще не догадывается, поэтому ему, конечно, тяжелее в этом плане будет.
Архив ожидается богатым в этот раз, если я успею с тем, что задумала, а ramen<3 успеет с артом (а она успеет, она такая).
Ещё раз спасибо и до новых встреч!
-
-
21.02.2011 в 18:43слов нет, просто в восторге, глава шикарна *растеклась довольной лужицей*
-
-
21.02.2011 в 23:12Спасибо за отзыв!
-
-
01.03.2011 в 20:45С нетерпением жду продолжения. Ли Гаара один из любимейших моих пейрингов. До этого думала,
что круче "дипломатических отношений" ничего нет
и проду(сори за банальность)-
-
01.03.2011 в 21:01Ну и, конечно, рада видеть в наших рядах фаната Ли/Гаары, об этом знать вдвойне приятно.