fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 6
День: 7
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для шестой недели): AU, angst, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 42
Воскресенье 30 мая
Окна его спальни выходили на запад, поэтому обычно солнечные лучи Наруто не будили – только в тех редких случаях, когда они с Гаарой ложились спать поздно ночью или вовсе под утро, поэтому и поднимались во второй половине дня. Проснувшись сегодня, в воскресенье тридцатого мая, Наруто первым делом удивился: в глаза сквозь закрытые веки настойчиво въедалось солнце. Он не глядя провёл ладонью по лицу: оно было мокрым от пота.
Часы на полочке рядом с его кроватью показывали начало второго. Наруто ужаснулся: как можно было так долго спать? И ведь не просыпался ночью – спал, как мёртвый, и даже, кажется, видел какие-то сны, которые он сейчас и не припомнит. Диван с пафосным названием Ложе, принадлежащий Гааре, был застелен, лежащая на полу сумка друга, которую он позавчера с таким усердием собирал, якобы рассчитывая на все выходные отдыха, открыта и разворочена, из чего нетрудно было сделать вывод: Гаара, скорее всего, никуда не уехал, но уже проснулся и сейчас находится где-то в доме.
Скользнув предварительно в ванную, чтобы привести себя в порядок, Наруто спустился на первый этаж – проверить, есть ли кто дома. Гаару он обнаружил вместе со своим отцом в кухне: Минато восседал на своём любимом месте, рядом с фикусом, и с видом абсолютно довольного жизнью человека цедил через трубочку сок, в то время как Сабаку, растянувшись на полу… отжимался. Голова у Наруто после столь долгого сна была несколько тяжёлой, поэтому он поначалу решил, что ему всё чудится, однако картина, какой бы нереальной ни казалась, всё-таки галлюцинацией не являлась – это подтвердил заметивший его Минато.
- О, сына, проснулся уже! – поприветствовал его мужчина, подняв перед собой стакан, а пыхтящему на полу юноше бросил: - Давай-давай, шестьдесят три только было.
- Шестьдесят шесть уже, дядя Минато, - выдохнул с трудом Гаара, в очередной раз выпрямляя руки. – Фух, шестьдесят семь.
Наруто отобрал у отца стакан и отпил из него немного. Только что почищенные зубы на чрезмерную сладость противно заныли, но он продолжил пить.
- А что здесь происходит?
- Да так, ничего особенного, - беззаботно отмахнулся от него отец, переступая через обливающегося потом Гаару и проходя к холодильнику. – Мы тут поспорили, сможет ли он отжаться от пола сто раз за один подход, так что вот. Сколько там уже, Гаара?
- Семьдесят четыре, - ответил спорщик и замер на несколько секунд на вытянутых руках, отдыхая. – Ещё немного.
- Ну да, давай-давай, спортсмен, - подбодрил его Минато, сунув голову в холодильник. Раздалось характерное шуршание. – В спортзал тебе надо, Гаара-кун, а то совсем что-то ослаб – тебя твой парень в баранку на татами скрутить, небось, может.
- Во-первых, - выдавил из себя красноволосый, в очередной раз отжавшись, - мы с вашим сыном в последнее время не ходили в спортзал, потому что он то был закрыт из-за проблем с налоговой, то мы зачёты сдавали. С понедельника снова пойдём. А во-вторых, то, чтоб вы знали, в айкидо физическая сила – не главное. Восемьдесят.
Наруто отказался от папиного предложения приготовить ему завтрак и попросил только достать ему немного фруктов – при такой летней погоде есть почти не хотелось.
- А на что спорили-то? – поинтересовался он, наблюдая за тем, как Гаара, лицо которого от напряжения стало таким же красным, как его волосы, приступает к последнему десятку.
- Да ни на что, - передёрнул плечами Минато. – Я просто сказал, что он слишком много кофе пьёт и себе так сердце посадит, а он мне, мол, что вы такое говорите, дядя Минато, я в отличной форме. Ну вот, проверяем, как видишь. – Он остановился над юношей, на выдохе бросившем «девяносто шесть», и с лукавым видом занёс над его спиной ногу. – Гаара, а что будет, если я на тебя встану сверху? Или хотя бы ногу вот так поставлю?
- Отвалите по-хорошему, дядя Минато, - прорычал тот, опускаясь на подрагивающих руках в девяносто седьмой раз.
Завершив свою сотню, Гаара с облегчённым стоном упал на живот, вжавшись щекой в пол, и с минуту лежал совершенно неподвижно – можно было только расслышать, как он тихо поскуливает:
- Без постоянной тренировки тяжело, да… Надо Ли попросить, чтоб в понедельник меня погонял в спортзале…
Минато опустился перед ним на корточки и с поучительным видом принялся орудовать ложкой, словно лектор – указкой:
- А вот не пил бы столько кофе – сердце бы сейчас так не колотилось, да, так что завязывай с этой пагубной привычкой и переходи на чай. С бергамотом.
- Фу-у… - протянул Гаара приглушённо. – Ненавижу с бергамотом.
Наруто, занятый чисткой апельсина, только молча заулыбался. Его всегда умиляло, когда его отец и лучший друг начинали дурачиться и вести себя как семья: Минато, отец-манипулятор, умело подначивал, а Гаара отвечал на провокации совершенно по-мальчишески, как подросток-сын, желающий доказать, что он достоин, что он – не пустое место. Хотя оба участника игры нередко завершали свои сцены настоящим спором, Наруто знал, что даже этой частью они искренне наслаждались: его отцу нравилось поучать, а Гааре – изображать из себя вредину, поэтому оба оказывались в выигрыше.
- Так, ну всё, - покачал головой красноволосый, усаживаясь на стул и встряхивая руками. - Если Ли узнает, что я так долго жал эту несчастную сотню, он же меня сожрёт живьём, а уж что скажет Гай-сенсей, я и думать не хочу. Надо заниматься собой.
- А я что говорил?! – обрадовался Минато.
- Нет, кофе пить я не прекращаю, - фыркнул, отвернувшись от подстрекателя, Гаара. – Это вообще здесь ни при чём. А вот подкачаться не помешало бы, а то с этой кучей проблем… - Он замялся, посмотрел на Наруто и закончил вяло: - Короче, да. Качаться.
Взяв с собой тарелку с фруктами, друзья поспешили скрыться наверху – поговорить наедине. Поднимались по лестнице они под аккомпанемент возмущённых речей Минато, смысл которых сводился к тому, что в спальне едят только больные и невоспитанные.
- Ну что, невоспитанный ты наш? – Гаара, подождав, пока Наруто застелет свою постель, водрузил на неё со всей возможной торжественностью тарелку и уселся рядом, отломив от ветки бананов один. – Теперь рассказывай.
Глаза его хитро и предвкушающе заблестели. Наруто к разговору не готовился – весь вчерашний день не находилось свободной минутки, чтобы всё обдумать и расставить в сознании по полочкам, - поэтому когда он начал говорить, поначалу выходило несколько сумбурно и несвязно, и, тем не менее, собеседнику это не мешало – в повествовании он не терялся. Когда история дошла до момента с нелепыми признаниями в лесу, Гаара, занятый очисткой мандарина, закатил глаза и устало вздохнул:
- Вот всё у него через жопу. Тупой Учиха. И ты тоже молодец, Узумаки: надо было вытянуть из него извинения, довести до слёз своей холодностью и заставить целовать ноги – чтоб весело было!
- Нам и так было весело, - возразил блондин. – Мы потом ещё долго ржали, как больные, над тем, как это всё дебильно прозвучало.
- Да, достаточно дебильно, - согласились с ним. – На вот, слопай мандаринку, для тебя чистил. А потом что было?
То, что в ночь примирения дальше поцелуев дело не зашло, Гаара одобрил, сказав, что мешать платонический и плотский аспекты отношений нельзя. Наруто же мудро умолчал о том, что всё могло случиться совершенно иначе, не будь они оба смертельно уставшими. Дослушав историю до конца, Гаара сделал следующий вывод:
- Нравится тебе он – пожалуйста, встречайся, я вмешиваться не буду. Можно было, конечно, и лучше подобрать…
- Сабаку!
- …но, как я уже сказал, я вас не трогаю. До тех пор, пока он с тобой нормально обращается, я его терплю, но чуть что – и я за себя не ручаюсь, Узумаки, сам понимаешь.
- Только не надо больше руки распускать, - попросил Наруто, жуя свой мандарин, на что второй юноша только скривился:
- Нет нужды. Я его морально уничтожу.
Друзья одновременно встрепенулись, когда мобильный телефон с оранжевой панелью завибрировал на полке, заставляя ту подрагивать ему в темп. Наруто поспешно облизал пальцы и потянулся проверять новое входящее сообщение.
- От Саске, - констатировал он, и лицо его при этом осветилось улыбкой. – Пишет, что до вечера сидит дома один, предлагает спасти его от скуки и пойти вместе куда-нибудь погулять.
Гаара, растерявший вдруг своё беззаботное настроение, положил обратно на тарелку нетронутое яблоко:
- Так, Узумаки, разговор к тебе есть.
- М-м? – протянул блондин, всё ещё глядя на экран телефона.
- Отложи мобильник в сторону и посмотри на меня.
Заметив только сейчас серьёзные нотки в голосе друга, Наруто поступил, как было велено. Гаара скрестил руки на груди, вздохнул всей грудью, будто решаясь на важный шаг, затем заговорил:
- В общем, если хочешь, иди сегодня к нему. Он у тебя человек не прямолинейный, не напишет: «Дуй ко мне, я тебя хочу», поэтому просто намекнул о пустом доме. Серьёзно, если ты готов – а я вижу по тебе, что готов, – то вперёд.
Наруто зарделся и, как часто бывало, когда он смущался, потянул вниз край своей майки, сминая её пальцами:
- Я… ну… не знаю, мы же, вроде, только начали встречаться, как-то это…
- Узумаки, - перебил его строго Гаара. Подождав, пока друг поднимет на него взгляд, он выставил перед собой раскрытую ладонь и принялся перечислять, зажимая каждый раз по пальцу: - Встреча в беседке. Раз. Выезд за город фотографироваться. Два. Он встречал тебя возле универа – фотографии отдавал. С натяжкой, но три. Прогулка после твоих занятий, проводы до самой двери. Четыре. Может, это станет для тебя сюрпризом, Узумаки, но встречаетесь вы уже давно – три недели так точно.
Наруто поражённо округлил глаза – похоже, взглянуть на ситуацию с такой стороны ему в голову не приходило, - и принялся лепетать что-то невразумительное, на что красноволосый только фыркнул:
- Это правда, не спорь со мной. Вы шли к этому уже чёрти сколько, так что не надо тут мне строить оскорблённую невинность. – Он начисто проигнорировал смущение друга и изобразил подгоняющий жест: - Давай уже, пиши ему.
По всей видимости, изображать из себя сомневающегося недотрогу Наруто надоело – когда он снова взял в руки телефон, единственным его вопросом было только:
- Что писать-то?
***
Саске метался по всей комнате, поправлял и без того идеально лежащие на столе стопки книг и конспектов, задёргивал, затем вновь отдёргивал шторы, открывал с периодичностью в пять минут шкаф и пытался решить, что же ему надеть, после чего снова его закрывал – и продолжал свою панику по уже обкатанному сценарию. Наруто должен был приехать к нему через двадцать минут. Двадцать. Минут. А в комнате царил полный бардак – так, по крайней мере, казалось её хозяину, который своей беготнёй всё только портил.
Проснувшись сегодня необычайно поздно для себя – в начале одиннадцатого, - Саске обнаружил, что дома он один: родители уехали, должно быть, ещё утром. На столе мама оставила для него завтрак, а тарелкой придавила записку: «Приготовила вагаси, в холодильнике стоят – угостишь. Пиво, если захотите, есть, саке на верхней полочке. Целую, будем около семи!». Саске смял записку в кулаке и швырнул в мусорное ведро, чтобы не забыть, а то вдруг папа увидит? Сразу появятся вопросы, кого это его сын должен был угостить сладкими вагаси и с кем намеревался пить пиво. Маме же оставалось только удивляться: и ведь запомнила, о чём они с Наруто разговаривали в тот единственный раз, когда он заходил к ним!
Ещё долгое время парень приходил в себя после сна, хотя на самом деле это больше походило на желание потянуть время до принятия решения: приглашать к себе Наруто или всё-таки нет? С одной стороны, этого очень хотелось, но от одной только мысли, что мама, пускай даже находилась сейчас далеко, прекрасно знала о том, что было у него на уме, Саске становилось дурно; помимо этого, смущала сама авантюра: что если ничего не выйдет? От волнения Саске напрягал поочерёдно то одну, то другую часть тела – его это несколько расслабляло, - и бродил по пустому дому, как какое-нибудь неприкаянное привидение.
Наконец, когда тянуть дольше уже было невозможно, он написал Наруто сообщение, в котором в завуалированной форме давал понять, что дома он один, и предлагал встречу. Ждать пришлось недолго.
«А может быть, ты пригласишь меня к себе?» - писалось в ответном послании.
С этого момента волнение Саске выросло до размеров настоящей паники. Его хватило только на то, чтобы договориться о времени, после чего и началось это суматошное блуждание по комнате. Они с братом, воспитанные любящей порядок матерью, привыкли содержать комнату в чистоте, поэтому убирать в ней было особо нечего, но взбудораженному сверх всякой меры Саске казалось, что его комната похожа на свалку. Прежде чем приступать к уборке сомнительной надобности, он сгонял в душ, где с отчаянным усердием втёр полбутылки шампуня в волосы, чуть не наелся в спешке зубной пасты и израсходовал на себя едва ли не весь брусок мыла. Закончив с купанием, он помчал в родительскую спальню – искать мамин фен, ронял его на пол добрых три раза, пока разбирался в его работе, но когда наконец волосы были подсушены, а тело – чисто, Саске с облегчением поставил ментальную галочку в списке необходимых дел и, не дав себе ни минуты отдыха, отправился к себе.
Он перестелил постель, достал из-под подушки и спрятал подальше блокнот, который везде носил с собой на случай, если в голову придёт какая-нибудь особо интересная идея, устроил в комнате сквозняк, чтобы было свежо, вытер невидимый слой пыли с монитора и переделал ещё массу вещей, в которых, в принципе, не было нужды. Только когда специально поставленный будильник на его телефоне просигналил, что до назначенного прихода Наруто оставалось пятнадцать минут, Саске стянул с себя домашнюю одежду и сунул в сотый раз за день голову в шкаф. Что надеть? Что-то, что легко снимается? Тогда рубашки отпадают. Он вытянул свою любимую синюю футболку, с внутренним содроганием понял, что ей необходима глажка, и, прихватив с собой ещё и шорты до колена, которые когда-то были джинсами, рванул на кухню – искать утюг.
Он в третий раз за последние полчаса нажал на кнопку электрического чайника, и тот недовольно забурлил. Саске вскинул голову и посмотрел на настенные часы: десять минут. У него оставалось ещё десять минут.
***
- Это скучно.
Осуждающие взгляды двоих мужчин одновременно сошлись на нём, но Итачи этим было не взять.
- Ну, что? Я действительно не понимаю, что вы в этом находите, - продолжил он, сдувая с лица длинную прядь.
Солнце сегодня припекало ощутимо, а головной убор самый юный участник загородной экспедиции взять с собой забыл, поэтому Кисаме одолжил ему кепку, но та постоянно сползала на глаза. Сбежав от мамы, надумавшей усадить его за готовку, Итачи присоединился к отцу и своему любовнику, которые сидели у реки с удочками. Давние друзья потягивали пиво и упоённо молчали, не отрывая взглядов от поплавков. В ведре, наполовину заполненном водой, плескалась ещё живая рыба, над их головами заливалась трелью какая-то маленькая птичка с белой грудкой, а от воды в реке шла такая восхитительная прохлада, что невольно хотелось лечь прямо у её кромки, закрыть глаза и погрузиться в сладкую беззаботную дрёму.
Больше чем на сорок минут, впрочем, не привыкшего к рыбацкому молчанию Итачи не хватило.
- Так, слушай, - бросил ему Фугаку, вынув изо рта сигарету, - иди маме помоги лучше, чего ты тут нам рыбу пугаешь?
- Да я тихо сидел, чего ж пугаю-то?! – возмутился Итачи, поправляя в очередной раз съехавшую кепку. – И вообще, овощи я порезал.
Кисаме достал стоящую у ног бутылку минеральной воды, не выпуская из рук удочки, открутил крышку и вылил себе половину на голову, встряхнул мокрыми волосами и удовлетворённо крякнул, а любовнику с ироничным видом посоветовал сходить искупаться, только подальше отсюда – чтобы и в самом деле рыбу не пугать.
- Нате лучше, - Итачи водрузил ему на голову кепку, - мне она всё равно велика. А я Саске позвоню.
- Лучше бы он поехал вместо тебя, - пробурчал обидевшийся на нелестные отзывы о своём хобби Фугаку. – Тот хоть в детстве рыбу со мной удить ходил.
Итачи проглотил ехидное возражение, что Саске сейчас наверняка меньше всего думается о какой-то там рыбалке, молча поднялся и направился по тропинке, что узкой жёлтой змеёй вилась вдоль реки к дому. Где-то по дороге сюда он приметил неплохое поваленное дерево, на котором можно было бы очень удобно посидеть и поболтать с братом.
Они с Саске завели эту привычку ещё с тех пор, как у обоих появились свои мобильные телефоны: когда одного из них тянули на какую-нибудь скучную встречу с родственниками, неудачливый брат звонил избежавшему незавидной участи и принимался жаловаться; перечисление неудач вслух оказывалось весьма потешным занятием, и в итоге долженствующий быть жалостливым разговор превращался в нечто до ужаса забавное – порой оба собеседника хохотали до слёз и колик в животе. Надеясь и в этот раз таким магическим образом трансформировать свой скучный день отдыха во что-нибудь весёлое, Итачи набрал номер брата и стал ждать ответа.
- Алло! – ответил ему на втором гудке Саске. – Итачи, что случилось?
- Ничего не случилось, и это главная моя проблема, - с ходу принялся ныть старший Учиха. – Мама оккупировала кухню, папа с Кисаме-саном со своими удочками буквально срослись, глушат пиво и молчат, а мне скучно. И я кепку забыл.
- Ужасно, - пробормотали в трубке без особого сочувствия. – Но у меня дела хуже.
- Да? – Итачи перекинул ногу на ногу и приготовился слушать. – И что же у тебя?
Саске шумно выдохнул, резко набрал в грудь воздуха и на одном дыхании выпалил:
- Наруто должен сейчас прийти. Должен был, точнее, ещё десять минут назад. Я сижу тут, жду, уже извёлся весь. Как думаешь, позвонить ему? Или это нормально, что он опаздывает? А может, что-то произошло? Чёрт, у меня голова не варит. Звонить ему или не звонить?
- Так, притормози, - попросил старший брат, выставив перед собой руку, будто бы намеревался жестом остановить невидимого собеседника. Он с опозданием понял, что находится сейчас в лесу, далеко от Саске, и опустил руку себе на колено. – Во-первых, ты его в гости, что ли, ждёшь?
- Ну да! – нетерпеливо крикнули в трубке, из чего Итачи понял, что брат его сейчас находится на высшей стадии нервного напряжения.
- Ладно, - успокаивающим тоном продолжил он, - теперь во-вторых. Ты готов?
На том конце провода замялись:
- Вроде, да… в смысле, там посмотрим.
Итачи вскинул голову и устремил взор в просвет между высокими деревьями, в котором виднелся кусочек яркого синего неба. Солнечные лучи проникали через него внутрь, слепили глаза, но молодому человеку это нравилось – нравилось спокойствие, которое приносило с собой тепло, входящее через закрытые веки и приятно греющее что-то в его голове; нравились запахи лета, мягкие, душистые, щекочущие ноздри; нравилось жить и испытывать все эти восхитительные ощущения. Сидеть здесь, на поваленном когда-то дереве, нежиться в лучах исцеляющего, прекрасного, вечного солнца и чувствовать себя старшим братом, в пинке от которого сейчас так нуждался брат младший. Несмотря ни на какие сомнения, сквозящие открытым текстом в голосе Саске, тот был готов к следующему шагу – его брат был слишком вдумчив и осторожен, чтобы действовать напропалую, зато когда уже начинал действовать, то его было не остановить. Столь резкий скачок в отношениях двоих парней Итачи считал закономерным, и он также знал, что это понимает и Саске, поэтому его близкие к истерике речи серьёзно не воспринял.
- Да брось, - выбрав поддразнивающий тон, обратился он к нервно сопящему в трубку брату. – Ты прекрасно знаешь, что готов, так что не надо мне тут. Всё будет хорошо. Разберётесь. Если вдруг что, то я всегда на связи, но вообще – просто сделай всё так, как, ты считаешь, понравилось бы тебе.
Саске прервал его нервным ойканьем:
- Позвонили в дверь. Так, я пошёл.
- Всё будет хорошо! – повторил Итачи скороговоркой, но звонок уже прервали.
Итачи передёрнул плечами, весело хмыкнул и сунул телефон обратно в карман шортов. За Саске он ни капельки не волновался. Они с Наруто подходили друг другу даже внешне, так что о совместимости в постели и волноваться не стоило; что же касалось опыта, то по себе Итачи знал: главное – не то, со сколькими партнёрами ты тренировался ранее, а искренность чувств. До него у Кисаме-сана никогда не было отношений с мужчинами, а Итачи и вовсе хранил невинность для любимого человека – и, тем не менее, их первая ночь вместе вышла просто волшебной, хотя Итачи никогда и не признавался в этом любовнику.
Лишь только мысли его затронули Кисаме-сана, он услышал приближающиеся шаги, которые без труда опознал. Хошигаке Кисаме шёл широким шагом, сунув руки в карманы бежевых бриджей, и был так сосредоточен, что не сразу заметил сидящего в стороне от тропинки юношу.
- О! – обрадовался мужчина, когда Итачи его окликнул. – А я думал, ты в дом ушёл. Слушай, мы тут с Фугаку собрались в заплыв идти вверх по течению – покидаем немного спиннинги. Хочешь с нами? Места в лодке хватит.
Итачи покачал головой. Он бы с радостью прокатился, если бы они были только вдвоём, без папы, в чьём присутствии он ещё не чувствовал себя достаточно свободно, чтобы хотя бы даже позволить любовнику приобнять себя за плечи. А ведь хотелось! В столь яркий, светлый, прекрасный день, когда всё городское напряжение выходит из тебя и счастливым чувствуешь себя даже от простого катания, как ребёнок, в траве, разомлевшему Итачи хотелось нежности: обнять любимого, желанного человека, ощутить его губы на своих, наслаждаться ощущением близости его тела, лениво играть с его волосами, проводить языком по только начавшей выступать щетине – и делать ещё массу милых маленьких глупостей, осуществить которые он ни за что не посмел бы в присутствии отца.
Итачи, однако, понимал, как сильно его любимому мужчине нужен был отдых, а лучше рыбалки в компании Учихи Фугаку его не могло расслабить ничто. Ещё вчера в голове у старшего инспектора-детектива роилась масса переживаний и вопросов, на которые пока что не было ответа. Что за игру затеял отдел национальной безопасности, если они даже не посчитали нужным сообщить ему о досрочном освобождении Конан? Знали ли они об их дружбе, а если знали, то почему молчали? Можно ли было считать хорошим знаком их предложение о сотрудничестве? Помимо этого, у него так и не нашлось свободного времени, чтобы как следует передохнуть после утомляющих недель охоты на убийцу, так что этот день для Кисаме был важен как воздух.
- Вы и без меня отлично проведёте время, - улыбнулся ему Итачи. Всё ещё сидя на поваленном дереве, он поманил любовника к себе, а когда тот подошёл, потянул за его футболку, принуждая опуститься на колени, и обвил ногами талию, притягивая к себе ещё ближе. Кепка полетела куда-то в траву за его спиной, и он с наслаждением запустил пальцы в густые пепельные с проседью волосы. – Мы с вами ещё найдём денёк, чтобы отдохнуть только вдвоём, да, Кисаме-сан? – тихо спросил Итачи, лаская взглядом дорогие сердцу черты. – А сегодня побудьте немного с моим папой – вам явно не хватало общения в последние недели. Расслабьтесь.
Не сводя с него пристального взгляда своих серых, словно сотканных из тумана, глаз, Кисаме коснулся внешней стороной ладони его щеки, и Итачи уловил на его пальцах тонкий запах свежей рыбы. Он покорно согнул голову под нежным давлением на свою шею, коснулся его губ своими, и когда мужчина заключил его в крепкое кольцо рук, вместе с дрожью наслаждения молодой человек ощутил исходящую от возлюбленного благодарность. Она вливалась в него с каждой новой секундой этой трепетной близости, заполняла его до краёв, окружала сердце настоящим теплом, от которого сил, казалось, прибавлялось настолько, что можно было допрыгнуть до луны…
- Так, я не понял, - раздался рядом с ними знакомый голос.
Итачи чуть было не прикусил любовнику язык и, если бы не поддерживающие его руки, непременно свалился бы с дерева от неожиданности. Оба застигнутых любовника с совершенно дикими взглядами обернулись. На тропинке стоял Учиха Фугаку. В своей неизменной коричневой панаме и цветастой летней рубашке он был бы похож на заблудившегося туриста, если бы не перекинутые через плечо спиннинги и початый блок пива в руках. Мужчина едва заметно улыбался.
- Я вообще-то лодку уже приготовил. Так вы идёте?
Кисаме поднялся на ноги и принялся отряхивать колени, к которым пристали травинки и мелкий сор.
- Итачи не хочет, - бросил он совершенно спокойным голосом, будто ситуация его нисколько не смутила.
- Ну и ладно, - хмыкнул Фугаку, с озорством школьника поглядывая в сторону красного как рак сына. – Нам больше пива достанется, да, Кисаме? А ты, Итачи, лучше возьми ведро да маме отнеси, пускай почистит, что мы там наловили. Если повезёт, мы к вечеру ещё чего-нибудь принесём – может, уху даже сварим.
- Не люблю уху, - скривился молодой человек, на что отец только рассмеялся и с нажимом произнёс:
- Мою – полюбишь.
Итачи проводил взглядом двоих мужчин, про себя удивляясь, насколько быстро отпустило его смущение. Возможно, из-за того, как задорно улыбнулся ему папа перед уходом, или от облегчения, что теперь им с Кисаме официально было разрешено попадать в неудобные ситуации вроде этой. С периодом, когда приходилось осторожничать и мучиться невозможностью коснуться друг друга, было покончено навсегда, и разве это, чёрт побери, не здорово?
Он улыбнулся собственным мыслям и вновь поднял голову, подставляя лицо солнечному свету. Нет, это было не просто здорово – это можно было назвать самым лучшим подарком судьбы после того момента четырнадцать лет назад, когда он впервые встретил Хошигаке Кисаме.
***
- Что?
Гаара демонстративно оттопырил одно ухо и прищурился, изображая глуховатого. Ли закатил глаза, подождал, пока сверление над головой временно прекратится, после чего повторил:
- Говорю, я сам пришёл только что – ходил за кроссовками новыми, – а они тут ремонт затеяли.
- Ну, вот, - красноволосый юноша упёрся плечом во входную дверь и картинно надулся: - Всё романтическое настроение насмарку. Что нам теперь делать?
Хозяин квартиры, в данный момент больше напоминающей ад по причине затеявших ремонт соседей сверху, со слегка виноватым видом предложил прогуляться, сходить в додзё или заглянуть в гости к его опекуну, на что Гаара ответил твёрдым отказом.
- Сегодня я планировал провести немного времени только с тобой, - объяснил он и, когда над головой снова взвыла дрель, просто взял парня за руку и потянул за собой.
На улице стоял как раз один из таких благих денёчков, за который горожане любят лето. Солнце пригревало ласково и осторожно, в кронах деревьев шептался лёгкий ветерок, охлаждая жаркий воздух, а повсюду вокруг витали тонкие и несравненные ароматы, заглушая собой выхлопные газы и дым сигарет – всё то, от чего обычно бежишь в большом городе. Гаара вышел первым и зажмурился, подставляя лицо этому нежному, доброму солнцу. Жару он не выносил, но в такие дни любил бывать на улице – сочетание солнечного света и ветра напоминало ему о Суне, с которой он, уже несколько лет как коноховец, всё ещё чувствовал необъяснимо сильную связь.
Ступивший наружу следом Ли провёл сквозь ткань серой майки по его позвоночнику снизу вверх, обвил рукой плечо, сжал:
- Отличная погода, правда?
Гаара, вздрогнувший от защекотавшего ухо шёпота, глянул на парня искоса, проверяя, какое у него настроение. Сам он, разозлившись поначалу из-за поломавших ему все планы соседей, теперь приободрился, вспомнив, что Канкуро ещё утром звонил ему и спрашивал, куда заехать за машиной – ему необходимо было срочно уехать в Суну по делам фирмы, а Темари, позвонившая чуть позже, взялась ненавязчиво расспрашивать, какие места его друг Шикамару любит посещать, так что наверняка сегодня она собралась вытянуть его на долгожданное свидание. Это, в свою очередь, означало, что до вечера дом их семейства будет пустовать.
Как раз когда младший Сабаку собирался рассказать о своих планах Ли, тот замер на ступеньках и указал ему на завернувший с главной дороги мотоцикл, на котором восседала некая фигура в шлеме:
- Это Тен-Тен. Интересно, чего хочет?..
Гаара сориентировался быстро – ухватил парня под локоть и с силой потянул за собой, в палисадник, лихо перепрыгнув через ограждающий его заборчик.
- Я не собираюсь тратить наше время ещё и на неё, - зашипел он, когда любовники оказались в тени деревьев. – Так что молчи, понял?
Ожидаемых возражений не последовало – похоже, вчерашнее предсвадебное сумасшествие подруги достало даже Ли, потому что он только молча кивнул и с шаловливой улыбкой поднёс палец к губам.
Мотоцикл остановился у нужного подъезда, байкерша сняла шлем, пригладила выбившиеся из причёски пряди и широкими уверенными шагами промаршировала внутрь. Гаара, вдруг догадавшись, что, не найдя друга в квартире, Тен-Тен наверняка начнёт ему звонить, в панике забормотал:
- Выключи звук, выключи звук на телефоне!
- Уже, - успокоил его Ли.
Как и ожидалось, упрямая девица держала их в палисаднике ещё двадцать минут, пока, стоя под дверью квартиры друга, пыталась до него дозвониться. Наконец, сдавшись, она написала ему ругательную смс, села на свой байк и умчала прочь. Только после того как рёв мотора утонул в прочих звуках улицы, Гаара облегчённо перевёл дыхание:
- Это дурдом какой-то. Давай быстро в такси и поехали ко мне, а то ещё кого-нибудь встретим.
- А разве?.. – удивился Ли, следуя за ним к дороге.
Гаара отмахнулся:
- Брат в командировке, сестра на свидании.
Несколько минут спустя они уже ехали, сжав руки, на заднем сиденье автомобиля. Обоим не терпелось поскорее добраться до места назначения.
***
Наруто зацепил палочками очередной желейный кубик с засахаренным фруктом внутри и отправил его в рот. По лицу его при этом разлилось выражение искреннего блаженства.
- Саске, - прожевав, обратился он к сидящему напротив парню, - я люблю твою маму.
- Ты, наверное, удивишься, но я тоже, - хмыкнул тот в ответ.
Пока всё шло очень даже неплохо, и Саске позволил себе расслабиться. Его гость, даже если и поразился маленьким размерам его комнаты, то ничем этого не выдал, отметив лишь, что в ней очень уютно; на старенькую модель компьютера сказал в шутку: «Ух ты, какой дедушка!» и очень заинтересовался его книжками для учёбы – хозяину пришлось в буквальном смысле выманивать его на кухню при помощи тарелки с мамиными вагаси.
Неловко почему-то не было совсем. Они вдоволь нахохотались, вспоминая вчерашнюю суматоху в доме Хьюга и весёлую поездочку с Гаарой за рулём, обменялись несколькими семейными историями, поговорили о недавно пойманном убийце, и каждую минуту этой непринуждённой беседы Саске не мог не удивляться собственной разговорчивости: возможно, от недавно перенесённого нервного напряжения или по какой-то иной причине, но ему было необъяснимо легко – настолько, что слова слетали с его уст прежде, чем успевали пройти цензуру разума, и говорилось от этого бегло, почти как с Итачи.
И ещё… Он заметил за собой, что попросту не в состоянии оторвать взгляда от Наруто. После тянущихся до бесконечного дней, когда он не находил себе места от внутренних терзаний, видеть любимого, особенного, самого желанного человека сейчас у себя дома, в своей кухне, пробующим кулинарные творения его матери и улыбающимся ему – видеть Наруто таким было благословением свыше, подарком судьбы, чем-то волшебным и нереальным.
Раньше Саске даже не подозревал, что голову может настолько вскружить одно только присутствие, одна только возможность смотреть без стеснения в глаза, наслаждаться голосом, ощущать всем своим существом другого человека. Он слушал вполуха, как Наруто продолжает сыпать комплиментами в сторону хозяйки дома, а сам пользовался моментом, чтобы украдкой провести взглядом по красивым скулам, вытатуированным чёрным усам на щеках, светлым игольчатым прядям, спадающим на лоб, изящной шее, впадинке между выступающими ключицами…
- Эм-м… Саске?
Он встрепенулся, и одновременно с этим обожгла стыдом мысль, что он уже несколько минут не просто невинно разглядывал собеседника, а откровенно на него пялился. Стало жутко неловко, отчего пальцы на его ногах конвульсивно поджались. Первой реакцией было опустить голову и вжать её в плечи, но усилием воли Саске заставил себя распрямиться – пришлось твёрдо сказать себе, что сейчас у них с Наруто несколько иные отношения, чем до этого, и если он хотел пялиться, то, в принципе, имел на это право.
Наруто больше не улыбался. Пропал из его глаз и тот характерный блеск, который появлялся всякий раз, когда ему было весело. Он смотрел прямо, и от того, как пристально и вдумчиво он это делал, Саске пробрала изнутри дрожь предвкушения. Атмосфера вокруг них моментально переменилась, из дружеской превратившись в интимную – настолько, что, казалось, можно было ощутить, как тяжелеет с каждой секундой воздух.
Не разрывая зрительного контакта, всё в таком же молчании Наруто отложил в сторону палочки, поднялся, плавно обогнул стол и остановился рядом с Саске. Тот, отчаянно борясь с охватывающим его тело окаменением, развернулся на табурете, поднял голову вверх. Наруто смотрел всё так же, прямо и твёрдо, и отчего-то в мыслях заплясала странная, будто вырванная из контекста фраза: «Он уже всё для себя решил». Что решил, Саске так и не успел сообразить, потому что в следующую же секунду весь его построенный на логике мир разом снесло взрывной волной оттого, что Наруто сжал его руку за запястье и, совсем как на прошлой неделе, у двери своего дома, провёл по своему телу от живота до груди, остановившись на сердце.
От этого гулкого ту-дум, что прошло током по телу, отдавшись трепетом даже в кончиках волос, Саске потерял контроль над собой окончательно. Будто со стороны он наблюдал за тем, как поднимается, возвышаясь над блондином и теперь принуждая его смотреть на себя снизу вверх, как высвобождает руку, запускает её в волосы на светлом затылке, как резко тянет его голову на себя… Губы у Наруто были сладкие от только что съеденного вагаси – Саске не удержался, провёл кончиком языка по верхней и вздрогнул от неожиданности, когда в ответ Наруто укусил его за нижнюю губу. Это было интересное чувство, и позже, прокручивая в голове каждую деталь, он припомнит, что испытал одновременно боль и наслаждение. На губе осталось потом две ранки: одна с внешней стороны, другая – с внутренней, и Саске, как бы глупо это ни звучало, не хотел, чтобы они заживали, ведь каждый раз, когда он случайно натыкался языком на кровоточащие рыхлые ямочки, в сознании со всей живостью всплывали подробности обстоятельств, при которых он эти ранки получил. Конечно, учиться при таком мощном отвлекающем факторе было весьма трудно, поэтому когда через два дня укуса и след простыл, это спасло Саске от провала первого экзамена.
Он не помнил, как именно так получилось, но через несколько секунд тарелка с пятью недоеденными желейными кубиками со звоном полетела на пол, а на её место упал спиной Наруто. Саске с лёгким испугом сообразил, что ему в буквальном смысле сносит крышу от вседозволенности, когда увидел собственные руки сражающимися с ремнём на чужих джинсах. Очнувшийся от обморока разум взвыл сиреной, что он снова выбрал неподходящее место для подобного рода вещей, и Саске послушно с ним согласился, но остановиться всё равно уже не мог.
Вцепившись в его плечи, Наруто чуть приподнялся, и в ухо тяжело задышали:
- Эй, стой, стой, подожди минутку, ты что?..
Он хотел было сесть, но тут же вынужден был упасть обратно на спину, грубо припечатанный к поверхности стола сильной рукой. Саске осознавал, что выглядит сейчас, должно быть, не самым достойным образом: красный, запыхавшийся от поцелуев, с блестящими от возбуждения глазами, со стороны он наверняка был похож на сексуального маньяка. Он замер, но всего на миг – чтобы посмотреть в эти сводящие его с ума глаза, безмолвно спрашивая разрешения. Наруто нервно хохотнул, пробормотал что-то неразборчиво, что прозвучало похожим на: «Всё чёрти как…» - и Саске посчитал, что это вполне сойдёт за разрешение продолжать.
Когда он, обезумев от запаха чужой кожи, покрывал поцелуями тот самый живот, на фотографию которого, украшенного великолепной татуировкой, когда-то любовался, когда расстёгивал молнию на синих джинсах, когда, подрагивая, касался губами и языком чужого возбуждения и погружал его, ведомый лишь собственным чутьём, себе в рот, в опустошённой голове крутилась всего одна мысль. «Неужели это я? – спрашивал у него будто чужой, но очень похожий на его собственный, голос. – Неужели это в самом деле я?».
Инстинкт, в объятия которого он всецело отдал свою волю, славно позаботился о нём, и под его руководством он в нужный момент впивался пальцами в бёдра любовника, удерживая их на месте, ласкал его то губами, то языком, помогал себе рукой, одновременно прислушиваясь внимательно к реакции на свои действия. Проклятые волосы, которые давно уже следовало подстричь, лезли в рот, в глаза, мешали рассмотреть лицо Наруто – тот крепко жмурился и пытался сдержаться, закусив ладонь в районе большого пальца, но всякий раз терял над собой контроль и разжимал зубы, позволяя задыхающимся стонам вырываться наружу.
Всё кончилось слишком быстро – Наруто смял в ладони его волосы и крепко сжал, конвульсивно дёрнулся вперёд – и в следующую же секунду пряная струя ударила Саске в нёбо. Он, ещё вчера приготовив себя к этому, сглотнул, стараясь не задерживаться мысленно на рое новых ощущений, затем вытер тыльной стороны ладони влажные губы. Тело под ним, ещё несколько секунд назад бывшее таким горячим, таким напряжённым, теперь уже не дрожало от растущего экстаза, а лежало спокойно, расслабленно, но грудь под задёрнутой до солнечного сплетения майкой всё ещё ходила ходуном.
«Это я, да», - хмыкнул Саске про себя, только сейчас будучи в состоянии ответить на недавно крутившийся в голове вопрос. Почему-то его обуяла необъяснимая весёлость от собственной дерзости, и, чувствуя себя совсем безбашенным, он поставил колено на стол между ног Наруто, поднялся пружинящим движением и, теперь нависая над любовником, потянулся к приоткрытым губам за поцелуем. На полпути его остановили руки, упёршиеся ему в грудь. Блондин вскинул резко голову и теперь смотрел на него широко открытыми глазами с расширенными, как у кошки в темноте, зрачками.
- Ты псих, - выдохнул он, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. – Ты натуральный псих, Учиха. Что ты с тарелкой сделал?!
Саске скосил взгляд в сторону поблёскивающих на кафеле осколков вперемешку с оставшимися сладкими кубиками, затем вновь перевёл взгляд на парня. Так и подмывало спросить: «Неужели это единственное, что тебя сейчас волнует?», но он сдержался – и так было очевидно, что под вопросом имелось в виду совсем другое. На его губах заиграла хулиганская улыбка, но он смолчал: ничего достаточно колкого или задорного в голову не приходило – ну и чёрт с ним. Наруто фыркнул якобы раздражённо, ударил его небольно кулаком в грудь, назвав придурком, после чего вдруг резко схватил за свисающие чёрные пряди и потянул на себя.
И снова думать стало невозможно. От того, как колено Наруто поглаживало внутреннюю сторону его бедра, как язык дразняще касался то кромки зубов, то губ, то кончика его языка, как его спина выгибалась дугой под прикосновениями его рук. Где-то на задворках сознания шевелились ещё какие-то мысли, из которых Саске понял, что и его разум, и душа единогласно зачислили его в сумасшедшие, и он решил, что если даже это так, то быть сумасшедшим ему очень даже нравится.
- Хм… Саске? – позвал Наруто, наконец отстранившись. Одна из его рук, доселе сжимавших ремень Саске на спине, скользнула вперёд и сжала бугор в его джинсах, от которого те уже давно казались парню катастрофически маленькими. Саске выдохнул судорожно ему в губы. – Ты, конечно, экспериментатор, я в этом уже убедился, но всё-таки… Пойдём лучше в твою комнату.
Очень хотелось сказать какую-нибудь романтическую чепуху вроде: «Всё, что пожелаешь», поднять на руки, донести, но Саске, всё ещё страдающий головокружением от собственных смелых поступков, не смог бы связать и два слова, да и – это он понял чуть позже – с Наруто такие жесты не были бы восприняты должным образом, и ему ещё предстоит изобрести какой-нибудь способ без тяги к возвышенным поступкам и без сопливых романтических жестов выражать любимому свою привязанность.
Но сейчас время для подобных осмыслений было неподходящим, поэтому он просто буркнул чуть смущённо, что это хорошая идея, и первым слез со стола. Натянув обратно джинсы, но застегнув их только на пуговицу, Наруто последовал его примеру.
- Раз уж пошла жара… - рассудительно протянул он, стягивая и без того задранную майку, после чего перекинул её через плечо Саске и подтолкнул его в сторону комнаты: - Давай-давай, Учиха, у нас времени не так много. Родительскую проблему ещё никто не отменял, а тебе ещё тарелку убирать. Псих, блин.
Саске послушно заторопился.
***
Ли был здесь впервые, однако экскурсию по огромному дому, в котором могло бы жить тридцать человек, ему проводить и не думали – сразу потащили наверх. В комнате Гаары всё оказалось примерно так, как он себе и представлял: коллекция песочных часов и декоративных кактусов – кусочки родной Суны; жуткий зеркальный коридор, который возникал, если стать между двумя расположенными друг напротив друга огромными зеркалами; несколько чёрно-белых фотографий с Наруто на стене у компьютера; ленточный ряд маленьких затемнённых окон, пропускающих свет только в первой половине дня; большая жёсткая кровать и много простора – всё, как Гаара любил.
- Нравится? – улыбнулся ему хозяин, закрывая за собой дверь. Ли искренне кивнул. – Вот и хорошо.
Гаара имел привычку привлекать его для поцелуя внезапно – просто в определённый момент оказывался рядом, ошеломляя внезапной близостью, становился на цыпочки, обвивал шею руками, принуждая чуть наклонить голову, и впивался в губы не просто поцелуем, а страстным, требовательным, после которого ещё с минуту пребываешь в сладкой растерянности и пытаешься собраться с мыслями. Каждый раз, попадая в этот нежный плен, Ли ощущал, что его самым подлым образом застигли врасплох. Обычно Гаара, отстранившись, молча самодовольно ухмылялся – о, он прекрасно знал, что делают с его возлюбленным эти маленькие внезапности! Проделав свой трюк сейчас, он, однако, улыбаться не спешил – всё смотрел необычайно серьёзно в глаза, словно ища там что-то.
- Прости, что последнюю неделю постоянно был занят, - заговорил он наконец с очевидным смущением в голосе, поглаживая жёсткие чёрные волосы.
Ли поймал ладонь юноши, в его руке кажущуюся маленькой и хрупкой, положил на свою гладко выбритую щёку, прижал. Этот жест появился у них недавно, и означал он в разных случаях разное, но сейчас Ли пытался дать любимому понять, что он всё понимает и ни в коей мере не осуждает. Поначалу его ставило в тупик маниакальное стремление Гаары постоянно находиться рядом с Наруто и оберегать его от всего вокруг, но когда он увидел вчера того парня, Саске, всё сразу прояснилось. Поэтому нет, простить он не мог, потому что не за что было прощать.
Гаара поднялся ещё раз на цыпочки, чмокнул его благодарно в губы, после чего вдруг образ нежного и легко смущающегося юноши куда-то испарился, а на его место пришёл образ совершенно иной – сильного, но покорного, уверенного, но заботливого, чётко знающего, чего хочет, и не стесняющегося своих желаний, чертовски сексуального человека, которому Ли условно дал прозвище Гаара-любовник. Этот новый Гаара посмотрел на него снизу вверх дерзким и пылающим желанием взглядом, растянул губы в той самой самодовольной усмешке, которой ему не досталось после поцелуя, и приказал:
- Отлично, а теперь раздевайся.
Ли с ответной улыбкой опустил руки на ремень джинсов.
***
Сабаку Канкуро был несказанно рад, что машину он получил обратно в целости и сохранности. Давая её младшему брату на пару дней, он уже мысленно попрощался с ней и даже глянул на работе пару сайтов с новыми моделями – настолько слаба была его вера в то, что Гаара вернёт ему автомобиль живым.
Однако тот работал исправно. «Сломанный» GPS-навигатор, на который недавно жаловался брат, без проблем вывел хозяина из малознакомого района Конохи и теперь, когда Канкуро выехал на прямую автостраду, ведущую на юг, в Суну, помалкивал, лишь изредка давая указания.
В командировке не было острой необходимости, но Канкуро всё же вызвался: после всего того хаоса с судами, что творился в компании последние дни, хотелось немного отдохнуть, а ничто так не расслабляло его, как быстрая езда за рулём. Казалось бы, можно было подобрать и более действенный способ борьбы со стрессом, но Канкуро не любил перемен в своей жизни.
За пределами Конохи ветер был намного сильнее. Он забирался в открытые окна машины, подхватывал и уносил с собой звучавшую из проигрывателя музыку, спорил по громкости с мыслями водителя. Лучше всего Канкуро думалось как раз в таких условиях: когда несёшься как угорелый по ровной дороге, а в ушах шумит так, что иным бы стало страшно за собственный слух. А думать-то как раз было о чём…
Темари, похоже, всё-таки начала встречаться с тем молодцем, что вручил их фирме неплохой козырь против соперника, и Канкуро, ещё неделю назад не могущий даже представить себе их вместе, был отчего-то рад. Уже очень давно ему не доводилось видеть сестру, вечно суетящуюся и занятую, настолько счастливой, так почему бы ему, чёрт возьми, не порадоваться? За Гаару он даже потихоньку начал отвыкать переживать и даже завёл привычку одёргивать себя всякий раз, когда хочется позвонить и проконтролировать – всё ли у непутёвого сорвиголовы в порядке? Теперь у этой упрямой малявки появился кое-кто, на кого можно переложить эту миссию.
И брат, и сестра были очевидно довольны своим выбором, и Канкуро под воздействием флюидов счастья, которыми полнился в последнее время их дом, всерьёз задумался: а не пора ли и ему искать кого-нибудь особенного для себя? В свиданиях на одну ночь имелась, безусловно, своя романтика, однако даже стальному мужчине вроде него иногда хотелось отбросить свою показную неприступность и побыть немного просто нежным с кем-нибудь. Вот только с чего же тогда ему начинать, если он поставил себе задачу найти любовь?
Не знающий о столь важной в жизни каждого человека области ровным счётом ничего Канкуро пригорюнился. Музыка внезапно стала раздражать, и он потянулся было к приёмнику, чтобы выключить, как вдруг внимание его привлекла фигура, маячащая на дороге перед ним. Людей-одиночек на этой автостраде встретить можно было нечасто, а этот, похоже, ещё и не просто шёл, но бежал неторопливой трусцой. Канкуро снизил скорость, почему-то не в силах оторвать взгляда от подозрительного бегуна. Теперь, когда они почти поравнялись, ему начинало казаться, что человек был ему знаком…
Он опустил стекло со стороны водительского сиденья и настороженно позвал:
- Майто-сан?
Знаменитый в определённых кругах несгибаемый и неповторимый Майто Гай, человек с самым большим запасом выдержки и самой широкой улыбкой, повернул к нему вспотевшее лицо:
- О, Канкуро-кун, а вы-то как здесь оказались?
- Да я… в Суну еду, это же автострада прямиком туда, - замялся на мгновение молодой человек, стараясь вести машину так, чтобы она ехала на одном уровне с бегущим человеком. – А вы куда?.. А что вы вообще делаете?
Неутомимый мужчина вытер со лба пот, издал вдохновляющее «ух!», после чего указал рукой на серую ленту дороги перед собой:
- Видите? За сколько вы доберётесь до Суны на машине?
Канкуро задумался, припоминая свою последнюю поездку в родной город:
- Обычно часа за четыре я уже там. Но я скорость люблю – очень быстро езжу.
- Вот! – Гай поднял вверх указательный палец, словно этим всё объяснялось. – А на велосипеде сколько будет?
- Да весь день, наверное, займёт, откуда я знаю? – пожал плечами вовсе уж запутавшийся парень.
- А мне надо знать! – просиял бегун, после чего принялся наконец-то за объяснения.
С первого июня Майто Гай приступал к своей старой работе в детском приюте и, безусловно, уже был полон грандиозных планов и идей насчёт того, как превратить лето этих обездоленных мальчишек и девчонок в невероятное приключение. Помимо продуманной им до мелочей игры в поиск клада, экскурсий в наиболее интересные (с детской точки зрения) места города, походов в бассейн и всевозможных конкурсов, энтузиаст задумал устроить велопутешествие по маршруту Коноха-Суна. Однако прежде чем отправлять хотя бы даже маленькую группу детей настолько далеко, необходимо было проверить множество вещей – как, например, сколько времени займёт у них эта поездка. Так как Гай, как и Канкуро, любил скорость, то на своём велосипеде добрался бы до Суны в считанные часы, но целью его сегодня состояло проверить, смогут ли дети преодолеть то же расстояние. Именно поэтому будущий предводитель похода решил испытать дорогу на своих двоих, подстраивая свой бег под среднюю скорость обычного ребёнка, готовящегося преодолевать большие расстояния на велосипеде. Головной убор он при этом с собой не взял специально – инспектировал уровень солнцепёка.
- От Конохи мы будем ехать сначала по лесным дорожкам, - заканчивал свои объяснения Гай, всё так же продолжая неторопливо бежать, - но там потом непроходимый участок начинается, по которому я детей не рискну везти, так что придётся проехать часик по автостраде. Не желаете ли с нами, Канкуро-кун? Я сделаю вас своим почётным ассистентом! У вас повязка даже будет красная, очень красивая такая – вам точно пойдёт!
Канкуро покачал головой. С одной стороны, от сердца отлегло, когда он узнал, что сумасбродный учитель совершал эту безумную экспедицию ради детей, но с другой – уж слишком экстремальный способ он для этого выбрал. Сегодня, может быть, было и не так жарко, как в предыдущие дни, но бежать вот так, без воды, отдыха и не прикрыв голову, было откровенно опасно. На его осторожные замечания Гай только махнул рукой, бросив что-то про какую-то там Силу Юности. И стоило бы Канкуро точно так же махнуть рукой на чудака да продолжать своё путешествие, но сделать этого он почему-то не смог.
- Ну, Майто-сан! – позвал он взволнованно. – Прекратите с этим. Садитесь в машину, я вас довезу, куда хотите: в Суну – так поехали в Суну, в Коноху – пожалуйста! Серьёзно, садитесь.
Гай повернулся к нему со своей неподражаемо уверенной и обаятельной улыбкой:
- Ах, Канкуро-кун, вы бы знали, какое это для меня удовольствие! Бежать вот так, размеренно и спокойно, думать свои чудесные позитивные думы, чувствовать, как солнышко пригревает в затылок…
На этом слове он прервался и – тут наблюдавший за ним Канкуро выпучил глаза – принялся косить вбок с явным намерением рухнуть в траву, что росла вдоль автострады. В следующую же секунду он выпрямился и как ни в чём не бывало закончил:
- …вот когда я чувствую себя по-настоящему живым!
Сабаку ударил по тормозам и выскочил из машины.
- Да вы с ума сошли! – воскликнул он резко, начисто забыв, что разговаривает со старшим, и остановил неутомимого Гая за плечо. – Немедленно садитесь в машину, вам нужно лечь! Вы что, хотите себе заработать солнечный удар?! Да вы же только что чуть в обморок не грохнулись!
- Я? – вполне натурально удивился мужчина и приложил ко лбу ладонь: - Ну, допустим, горячеват, но это ещё не значит, что…
Канкуро уже тянул его за собой в машину.
***
Темари прихлопнула дверь ногой в босоножке на приличной шпильке. В этой обуви она была почти одного роста с ним, но Шикамару было откровенно плевать. В данный момент ему было вообще плевать на весь окружающий мир, кроме её волшебных, затягивающих глаз, которые, казалось, были способны одним взглядом вырвать его сердце прямо из груди. Он нашёл губами то место на её шее, от прикосновения к которому по телу её проходила невольная дрожь, а лицо теряло это вечно сосредоточенное, готовое к отражению атаки выражение. Темари повисла в его объятиях, давая ему таким образом позволение делать с собой всё, что угодно, и от этого шла кругом голова.
Своё первое настоящее свидание они провели в парке, где на открытой сцене давала выступление одна из современных групп, однако очень скоро новоиспечённая парочка поняла, что их с невообразимой силой тянет друг к другу, и нахождение в толпе ситуацию вовсе не поправляло. Благо, Темари вспомнила, что её братья в этот день не должны были быть дома – и вот они оказались здесь, пойманные в капкан страсти и не в силах разорвать пылких объятий.
Темари подчинялась ему полностью, растворялась в нём, едва ли не впервые в жизни позволяя себе быть рядом с мужчиной хрупкой девушкой, которой она обычно не давала выход. То, что с ним единственным она раскрывала свою женственность, одновременно льстило Шикамару, но и возлагало на него определённую ответственность, о которой он не позволял себе забывать даже в такие моменты, когда любимая рядом и чувствуешь её каждой клеточкой своего тела.
Вседозволенность означала тягу к приключениям, и расхрабрившийся парень опустил руки с талии девушки ниже, сжал мягкие ягодицы, обтянутые синим сарафаном, и приподнял подол, коснувшись нежной ткани трусиков. Темари резко вдохнула, напрягшись, и так же внезапно расслабилась – позволяя.
Привлекая её к стене прихожей, он случайно зацепил чьи-то кроссовки, но любовники, слепые от опутавшей их пелены страсти, не обратили на шум ровным счётом никакого внимания, и только когда где-то наверху хлопнула дверь, а затем на лестнице раздались поспешные шаги, они прервали поцелуй, разделив на двоих ошарашенный взгляд.
Гаара был бос и встрёпан, что для аккуратного парня вроде него было совершенно нехарактерно. Преодолевая последние ступени ведущей на второй этаж лестницы, он всё ещё сражался с заевшей ширинкой узких чёрных джинсов – единственной одежды, что была на нём.
Завидев парочку в прихожей, он даже не столько удивился, сколько разозлился.
- Так! – заорал он, вытянув руку с устремлённым на сестру указательным пальцем. – Что ты здесь делаешь?!
Шикамару с некоторым сожалением выпустил любимую из объятий, однако секундой позже понял, что поступил правильно, ибо из хрупкой, готовой растаять от одного прикосновения девушки Сабаку Темари вновь превратилась в гарпию – оставалось только радоваться, что злоба её не была направлена на него.
- А ты что здесь делаешь?! – вопросом на вопрос ответила она, точно так же ткнув пальцем в брата. – Ты же должен был тусить весь день со своим Узумаки!
- А ты должна была идти на свидание! – не остался в долгу Гаара.
Где-то над их головами вновь открылась дверь, и Шикамару увидел, что с лестницы за ними наблюдает Ли, также голый по пояс. Ситуация для него прояснилась моментально: брат и сестра, хоть и улучшили в последнее время свои отношения, но всё ещё не чувствовали себя достаточно комфортно, чтобы посвящать семью в подробности своей личной жизни – отсюда и взаимная ярость.
«И всё это было бы очень смешно, - философски рассудил про себя Нара, - если бы всем так не хотелось потрахаться».
Дело, однако, приобрело куда более странный оборот, когда дверь отворилась вновь и внутрь зашёл Сабаку Канкуро, через плечо которого была перекинута рука… Майто Гая. Всё ещё скандалящие брат и сестра обернулись к новоприбывшему и, игнорируя второго мужчину, в унисон гаркнули:
- А ты что здесь забыл?!
Такой «тёплый» приём ничуть не смутил Канкуро.
- Человеку плохо! – громогласно ответствовал он, указывая на действительно выглядящего неважно спутника, после чего обвёл компанию взглядом умевшего быстро оценивать ситуацию человека и, войдя в привычную роль начальника, принялся раздавать приказы. – Ты, - указал он на Гаару, - оденься и приведи себя в порядок. Ты, - это уже относилось к Темари, - поправь сарафан. Ещё короче б надела. А вы двое, - он зыркнул поочерёдно на Шикамару и Ли, - помогите мне с ним, он на солнце перегрелся.
Парочка скандалистов несколько утихомирилась и, позабыв о недавней вражде, объединилась против отменившего командировку брата. Единственным, кто, похоже, остался доволен неловкой ситуацией, был Майто Гай.
- Мой любимый ученик! – просиял он, узнав спускающегося к нему Ли, затем повернулся к Шикамару: – И ты, мальчик, который никогда не ходил ко мне на пары! А вы знаете, что нужно делать при перегреве на солнце? Давайте я вам расскажу!..
***
На этот раз Наруто не выдержал и расхохотался.
Смех зрел в нём на протяжении всего времени – с тех самых пор, как Саске закрыл за ними дверь своей комнаты. Невероятно забавно было наблюдать за его приготовлениями: как он с самым серьёзным видом выключает мобильный, чтобы никто не побеспокоил их, как медленно и сосредоточенно снимает одежду – сначала с него, затем с себя, как, борясь с мучительной волной смущения, просит его лечь на кровать. После экспрессивного выпада на кухне, когда Наруто даже немного испугался неудержимости своего возлюбленного, видеть такого серьёзного, заботливого Саске было до невозможного мило и, безусловно, приятно, но всё-таки… всё-таки да, немного смешно.
Ко всему прибавились нежелание любовника причинить боль и боязнь потери контроля над ситуацией. На прикосновение к наиболее чувствительной части своего тела Саске отреагировал конвульсивной дрожью, после чего со спокойной настойчивостью отвёл руку Наруто в сторону. Он не сказал при этом ни слова, но одним этим жестом твёрдо дал понять: довериться партнёру ему ещё трудно. Зато на нежное обращение жаловаться Наруто было нечего: у него беспрестанно интересовались его состоянием, и хотя эти не прекращающиеся: «Не больно?», «Можно так?», «Ничего, что я?..» звучали несколько потешно, подобное внимание всё же льстило.
Несмотря на боль, больше сравнимую с дискомфортом, Наруто, морально приготовившийся отдаться любовнику уже давно, теперь позволял ему всё и поддерживал любую его интуитивную попытку доставить удовольствие – тем более что в этом направлении инстинкт у Саске был развит необычайно сильно. И когда они ещё не до конца отдышались после совместного взлёта и Саске, красный, взмыленный, подрагивающий мелкой дрожью, оторвал голову от его груди и, глядя с убийственной серьёзностью прямо ему в глаза, спросил: «Наруто, ты будешь со мной встречаться?» - он попросту не выдержал и расхохотался. Их с Саске близость Наруто представлял много раз, но чтобы всё, в продолжение традиции, начавшейся дурацким обменом признаниями, вышло настолько… настолько…
Борясь со смехом, блондин слегка толкнул любовника в плечо, чтобы тот приподнялся, дав ему возможность дышать полной грудью.
- Ты что, специально выбираешь такие моменты? – выдавил он, растирая брызнувшие из глаз слёзы. – Проверял, подхожу я тебе в постели или нет?
- Да нет же! – Саске, глядя на него сверху вниз, комично округлил глаза в неподдельном ужасе. – Ты… дурак, да как у тебя вообще язык поворачивается?..
Он с опозданием понял, что над ним подтрунивают, и тоже вдруг хохотнул несколько облегчённо.
- Ну так будешь? – спросил он уже без этой смертельной серьёзности, наградив его тёплой улыбкой.
Наруто закатил глаза и притянул к себе любовника для поцелуя.
- Конечно, буду. И, кстати, сам дурак. – Он, всё ещё лёжа на спине и вдыхая новый для себя запах чужого тела, прижал голову Саске к своей груди и задумчиво протянул: - Как-то у нас всё по-идиотски получается, ты не заметил?..
- Да вообще. Анекдоты писать можно.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 6
День: 7
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для шестой недели): AU, angst, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 42
Воскресенье 30 мая
Окна его спальни выходили на запад, поэтому обычно солнечные лучи Наруто не будили – только в тех редких случаях, когда они с Гаарой ложились спать поздно ночью или вовсе под утро, поэтому и поднимались во второй половине дня. Проснувшись сегодня, в воскресенье тридцатого мая, Наруто первым делом удивился: в глаза сквозь закрытые веки настойчиво въедалось солнце. Он не глядя провёл ладонью по лицу: оно было мокрым от пота.
Часы на полочке рядом с его кроватью показывали начало второго. Наруто ужаснулся: как можно было так долго спать? И ведь не просыпался ночью – спал, как мёртвый, и даже, кажется, видел какие-то сны, которые он сейчас и не припомнит. Диван с пафосным названием Ложе, принадлежащий Гааре, был застелен, лежащая на полу сумка друга, которую он позавчера с таким усердием собирал, якобы рассчитывая на все выходные отдыха, открыта и разворочена, из чего нетрудно было сделать вывод: Гаара, скорее всего, никуда не уехал, но уже проснулся и сейчас находится где-то в доме.
Скользнув предварительно в ванную, чтобы привести себя в порядок, Наруто спустился на первый этаж – проверить, есть ли кто дома. Гаару он обнаружил вместе со своим отцом в кухне: Минато восседал на своём любимом месте, рядом с фикусом, и с видом абсолютно довольного жизнью человека цедил через трубочку сок, в то время как Сабаку, растянувшись на полу… отжимался. Голова у Наруто после столь долгого сна была несколько тяжёлой, поэтому он поначалу решил, что ему всё чудится, однако картина, какой бы нереальной ни казалась, всё-таки галлюцинацией не являлась – это подтвердил заметивший его Минато.
- О, сына, проснулся уже! – поприветствовал его мужчина, подняв перед собой стакан, а пыхтящему на полу юноше бросил: - Давай-давай, шестьдесят три только было.
- Шестьдесят шесть уже, дядя Минато, - выдохнул с трудом Гаара, в очередной раз выпрямляя руки. – Фух, шестьдесят семь.
Наруто отобрал у отца стакан и отпил из него немного. Только что почищенные зубы на чрезмерную сладость противно заныли, но он продолжил пить.
- А что здесь происходит?
- Да так, ничего особенного, - беззаботно отмахнулся от него отец, переступая через обливающегося потом Гаару и проходя к холодильнику. – Мы тут поспорили, сможет ли он отжаться от пола сто раз за один подход, так что вот. Сколько там уже, Гаара?
- Семьдесят четыре, - ответил спорщик и замер на несколько секунд на вытянутых руках, отдыхая. – Ещё немного.
- Ну да, давай-давай, спортсмен, - подбодрил его Минато, сунув голову в холодильник. Раздалось характерное шуршание. – В спортзал тебе надо, Гаара-кун, а то совсем что-то ослаб – тебя твой парень в баранку на татами скрутить, небось, может.
- Во-первых, - выдавил из себя красноволосый, в очередной раз отжавшись, - мы с вашим сыном в последнее время не ходили в спортзал, потому что он то был закрыт из-за проблем с налоговой, то мы зачёты сдавали. С понедельника снова пойдём. А во-вторых, то, чтоб вы знали, в айкидо физическая сила – не главное. Восемьдесят.
Наруто отказался от папиного предложения приготовить ему завтрак и попросил только достать ему немного фруктов – при такой летней погоде есть почти не хотелось.
- А на что спорили-то? – поинтересовался он, наблюдая за тем, как Гаара, лицо которого от напряжения стало таким же красным, как его волосы, приступает к последнему десятку.
- Да ни на что, - передёрнул плечами Минато. – Я просто сказал, что он слишком много кофе пьёт и себе так сердце посадит, а он мне, мол, что вы такое говорите, дядя Минато, я в отличной форме. Ну вот, проверяем, как видишь. – Он остановился над юношей, на выдохе бросившем «девяносто шесть», и с лукавым видом занёс над его спиной ногу. – Гаара, а что будет, если я на тебя встану сверху? Или хотя бы ногу вот так поставлю?
- Отвалите по-хорошему, дядя Минато, - прорычал тот, опускаясь на подрагивающих руках в девяносто седьмой раз.
Завершив свою сотню, Гаара с облегчённым стоном упал на живот, вжавшись щекой в пол, и с минуту лежал совершенно неподвижно – можно было только расслышать, как он тихо поскуливает:
- Без постоянной тренировки тяжело, да… Надо Ли попросить, чтоб в понедельник меня погонял в спортзале…
Минато опустился перед ним на корточки и с поучительным видом принялся орудовать ложкой, словно лектор – указкой:
- А вот не пил бы столько кофе – сердце бы сейчас так не колотилось, да, так что завязывай с этой пагубной привычкой и переходи на чай. С бергамотом.
- Фу-у… - протянул Гаара приглушённо. – Ненавижу с бергамотом.
Наруто, занятый чисткой апельсина, только молча заулыбался. Его всегда умиляло, когда его отец и лучший друг начинали дурачиться и вести себя как семья: Минато, отец-манипулятор, умело подначивал, а Гаара отвечал на провокации совершенно по-мальчишески, как подросток-сын, желающий доказать, что он достоин, что он – не пустое место. Хотя оба участника игры нередко завершали свои сцены настоящим спором, Наруто знал, что даже этой частью они искренне наслаждались: его отцу нравилось поучать, а Гааре – изображать из себя вредину, поэтому оба оказывались в выигрыше.
- Так, ну всё, - покачал головой красноволосый, усаживаясь на стул и встряхивая руками. - Если Ли узнает, что я так долго жал эту несчастную сотню, он же меня сожрёт живьём, а уж что скажет Гай-сенсей, я и думать не хочу. Надо заниматься собой.
- А я что говорил?! – обрадовался Минато.
- Нет, кофе пить я не прекращаю, - фыркнул, отвернувшись от подстрекателя, Гаара. – Это вообще здесь ни при чём. А вот подкачаться не помешало бы, а то с этой кучей проблем… - Он замялся, посмотрел на Наруто и закончил вяло: - Короче, да. Качаться.
Взяв с собой тарелку с фруктами, друзья поспешили скрыться наверху – поговорить наедине. Поднимались по лестнице они под аккомпанемент возмущённых речей Минато, смысл которых сводился к тому, что в спальне едят только больные и невоспитанные.
- Ну что, невоспитанный ты наш? – Гаара, подождав, пока Наруто застелет свою постель, водрузил на неё со всей возможной торжественностью тарелку и уселся рядом, отломив от ветки бананов один. – Теперь рассказывай.
Глаза его хитро и предвкушающе заблестели. Наруто к разговору не готовился – весь вчерашний день не находилось свободной минутки, чтобы всё обдумать и расставить в сознании по полочкам, - поэтому когда он начал говорить, поначалу выходило несколько сумбурно и несвязно, и, тем не менее, собеседнику это не мешало – в повествовании он не терялся. Когда история дошла до момента с нелепыми признаниями в лесу, Гаара, занятый очисткой мандарина, закатил глаза и устало вздохнул:
- Вот всё у него через жопу. Тупой Учиха. И ты тоже молодец, Узумаки: надо было вытянуть из него извинения, довести до слёз своей холодностью и заставить целовать ноги – чтоб весело было!
- Нам и так было весело, - возразил блондин. – Мы потом ещё долго ржали, как больные, над тем, как это всё дебильно прозвучало.
- Да, достаточно дебильно, - согласились с ним. – На вот, слопай мандаринку, для тебя чистил. А потом что было?
То, что в ночь примирения дальше поцелуев дело не зашло, Гаара одобрил, сказав, что мешать платонический и плотский аспекты отношений нельзя. Наруто же мудро умолчал о том, что всё могло случиться совершенно иначе, не будь они оба смертельно уставшими. Дослушав историю до конца, Гаара сделал следующий вывод:
- Нравится тебе он – пожалуйста, встречайся, я вмешиваться не буду. Можно было, конечно, и лучше подобрать…
- Сабаку!
- …но, как я уже сказал, я вас не трогаю. До тех пор, пока он с тобой нормально обращается, я его терплю, но чуть что – и я за себя не ручаюсь, Узумаки, сам понимаешь.
- Только не надо больше руки распускать, - попросил Наруто, жуя свой мандарин, на что второй юноша только скривился:
- Нет нужды. Я его морально уничтожу.
Друзья одновременно встрепенулись, когда мобильный телефон с оранжевой панелью завибрировал на полке, заставляя ту подрагивать ему в темп. Наруто поспешно облизал пальцы и потянулся проверять новое входящее сообщение.
- От Саске, - констатировал он, и лицо его при этом осветилось улыбкой. – Пишет, что до вечера сидит дома один, предлагает спасти его от скуки и пойти вместе куда-нибудь погулять.
Гаара, растерявший вдруг своё беззаботное настроение, положил обратно на тарелку нетронутое яблоко:
- Так, Узумаки, разговор к тебе есть.
- М-м? – протянул блондин, всё ещё глядя на экран телефона.
- Отложи мобильник в сторону и посмотри на меня.
Заметив только сейчас серьёзные нотки в голосе друга, Наруто поступил, как было велено. Гаара скрестил руки на груди, вздохнул всей грудью, будто решаясь на важный шаг, затем заговорил:
- В общем, если хочешь, иди сегодня к нему. Он у тебя человек не прямолинейный, не напишет: «Дуй ко мне, я тебя хочу», поэтому просто намекнул о пустом доме. Серьёзно, если ты готов – а я вижу по тебе, что готов, – то вперёд.
Наруто зарделся и, как часто бывало, когда он смущался, потянул вниз край своей майки, сминая её пальцами:
- Я… ну… не знаю, мы же, вроде, только начали встречаться, как-то это…
- Узумаки, - перебил его строго Гаара. Подождав, пока друг поднимет на него взгляд, он выставил перед собой раскрытую ладонь и принялся перечислять, зажимая каждый раз по пальцу: - Встреча в беседке. Раз. Выезд за город фотографироваться. Два. Он встречал тебя возле универа – фотографии отдавал. С натяжкой, но три. Прогулка после твоих занятий, проводы до самой двери. Четыре. Может, это станет для тебя сюрпризом, Узумаки, но встречаетесь вы уже давно – три недели так точно.
Наруто поражённо округлил глаза – похоже, взглянуть на ситуацию с такой стороны ему в голову не приходило, - и принялся лепетать что-то невразумительное, на что красноволосый только фыркнул:
- Это правда, не спорь со мной. Вы шли к этому уже чёрти сколько, так что не надо тут мне строить оскорблённую невинность. – Он начисто проигнорировал смущение друга и изобразил подгоняющий жест: - Давай уже, пиши ему.
По всей видимости, изображать из себя сомневающегося недотрогу Наруто надоело – когда он снова взял в руки телефон, единственным его вопросом было только:
- Что писать-то?
***
Саске метался по всей комнате, поправлял и без того идеально лежащие на столе стопки книг и конспектов, задёргивал, затем вновь отдёргивал шторы, открывал с периодичностью в пять минут шкаф и пытался решить, что же ему надеть, после чего снова его закрывал – и продолжал свою панику по уже обкатанному сценарию. Наруто должен был приехать к нему через двадцать минут. Двадцать. Минут. А в комнате царил полный бардак – так, по крайней мере, казалось её хозяину, который своей беготнёй всё только портил.
Проснувшись сегодня необычайно поздно для себя – в начале одиннадцатого, - Саске обнаружил, что дома он один: родители уехали, должно быть, ещё утром. На столе мама оставила для него завтрак, а тарелкой придавила записку: «Приготовила вагаси, в холодильнике стоят – угостишь. Пиво, если захотите, есть, саке на верхней полочке. Целую, будем около семи!». Саске смял записку в кулаке и швырнул в мусорное ведро, чтобы не забыть, а то вдруг папа увидит? Сразу появятся вопросы, кого это его сын должен был угостить сладкими вагаси и с кем намеревался пить пиво. Маме же оставалось только удивляться: и ведь запомнила, о чём они с Наруто разговаривали в тот единственный раз, когда он заходил к ним!
Ещё долгое время парень приходил в себя после сна, хотя на самом деле это больше походило на желание потянуть время до принятия решения: приглашать к себе Наруто или всё-таки нет? С одной стороны, этого очень хотелось, но от одной только мысли, что мама, пускай даже находилась сейчас далеко, прекрасно знала о том, что было у него на уме, Саске становилось дурно; помимо этого, смущала сама авантюра: что если ничего не выйдет? От волнения Саске напрягал поочерёдно то одну, то другую часть тела – его это несколько расслабляло, - и бродил по пустому дому, как какое-нибудь неприкаянное привидение.
Наконец, когда тянуть дольше уже было невозможно, он написал Наруто сообщение, в котором в завуалированной форме давал понять, что дома он один, и предлагал встречу. Ждать пришлось недолго.
«А может быть, ты пригласишь меня к себе?» - писалось в ответном послании.
С этого момента волнение Саске выросло до размеров настоящей паники. Его хватило только на то, чтобы договориться о времени, после чего и началось это суматошное блуждание по комнате. Они с братом, воспитанные любящей порядок матерью, привыкли содержать комнату в чистоте, поэтому убирать в ней было особо нечего, но взбудораженному сверх всякой меры Саске казалось, что его комната похожа на свалку. Прежде чем приступать к уборке сомнительной надобности, он сгонял в душ, где с отчаянным усердием втёр полбутылки шампуня в волосы, чуть не наелся в спешке зубной пасты и израсходовал на себя едва ли не весь брусок мыла. Закончив с купанием, он помчал в родительскую спальню – искать мамин фен, ронял его на пол добрых три раза, пока разбирался в его работе, но когда наконец волосы были подсушены, а тело – чисто, Саске с облегчением поставил ментальную галочку в списке необходимых дел и, не дав себе ни минуты отдыха, отправился к себе.
Он перестелил постель, достал из-под подушки и спрятал подальше блокнот, который везде носил с собой на случай, если в голову придёт какая-нибудь особо интересная идея, устроил в комнате сквозняк, чтобы было свежо, вытер невидимый слой пыли с монитора и переделал ещё массу вещей, в которых, в принципе, не было нужды. Только когда специально поставленный будильник на его телефоне просигналил, что до назначенного прихода Наруто оставалось пятнадцать минут, Саске стянул с себя домашнюю одежду и сунул в сотый раз за день голову в шкаф. Что надеть? Что-то, что легко снимается? Тогда рубашки отпадают. Он вытянул свою любимую синюю футболку, с внутренним содроганием понял, что ей необходима глажка, и, прихватив с собой ещё и шорты до колена, которые когда-то были джинсами, рванул на кухню – искать утюг.
Он в третий раз за последние полчаса нажал на кнопку электрического чайника, и тот недовольно забурлил. Саске вскинул голову и посмотрел на настенные часы: десять минут. У него оставалось ещё десять минут.
***
- Это скучно.
Осуждающие взгляды двоих мужчин одновременно сошлись на нём, но Итачи этим было не взять.
- Ну, что? Я действительно не понимаю, что вы в этом находите, - продолжил он, сдувая с лица длинную прядь.
Солнце сегодня припекало ощутимо, а головной убор самый юный участник загородной экспедиции взять с собой забыл, поэтому Кисаме одолжил ему кепку, но та постоянно сползала на глаза. Сбежав от мамы, надумавшей усадить его за готовку, Итачи присоединился к отцу и своему любовнику, которые сидели у реки с удочками. Давние друзья потягивали пиво и упоённо молчали, не отрывая взглядов от поплавков. В ведре, наполовину заполненном водой, плескалась ещё живая рыба, над их головами заливалась трелью какая-то маленькая птичка с белой грудкой, а от воды в реке шла такая восхитительная прохлада, что невольно хотелось лечь прямо у её кромки, закрыть глаза и погрузиться в сладкую беззаботную дрёму.
Больше чем на сорок минут, впрочем, не привыкшего к рыбацкому молчанию Итачи не хватило.
- Так, слушай, - бросил ему Фугаку, вынув изо рта сигарету, - иди маме помоги лучше, чего ты тут нам рыбу пугаешь?
- Да я тихо сидел, чего ж пугаю-то?! – возмутился Итачи, поправляя в очередной раз съехавшую кепку. – И вообще, овощи я порезал.
Кисаме достал стоящую у ног бутылку минеральной воды, не выпуская из рук удочки, открутил крышку и вылил себе половину на голову, встряхнул мокрыми волосами и удовлетворённо крякнул, а любовнику с ироничным видом посоветовал сходить искупаться, только подальше отсюда – чтобы и в самом деле рыбу не пугать.
- Нате лучше, - Итачи водрузил ему на голову кепку, - мне она всё равно велика. А я Саске позвоню.
- Лучше бы он поехал вместо тебя, - пробурчал обидевшийся на нелестные отзывы о своём хобби Фугаку. – Тот хоть в детстве рыбу со мной удить ходил.
Итачи проглотил ехидное возражение, что Саске сейчас наверняка меньше всего думается о какой-то там рыбалке, молча поднялся и направился по тропинке, что узкой жёлтой змеёй вилась вдоль реки к дому. Где-то по дороге сюда он приметил неплохое поваленное дерево, на котором можно было бы очень удобно посидеть и поболтать с братом.
Они с Саске завели эту привычку ещё с тех пор, как у обоих появились свои мобильные телефоны: когда одного из них тянули на какую-нибудь скучную встречу с родственниками, неудачливый брат звонил избежавшему незавидной участи и принимался жаловаться; перечисление неудач вслух оказывалось весьма потешным занятием, и в итоге долженствующий быть жалостливым разговор превращался в нечто до ужаса забавное – порой оба собеседника хохотали до слёз и колик в животе. Надеясь и в этот раз таким магическим образом трансформировать свой скучный день отдыха во что-нибудь весёлое, Итачи набрал номер брата и стал ждать ответа.
- Алло! – ответил ему на втором гудке Саске. – Итачи, что случилось?
- Ничего не случилось, и это главная моя проблема, - с ходу принялся ныть старший Учиха. – Мама оккупировала кухню, папа с Кисаме-саном со своими удочками буквально срослись, глушат пиво и молчат, а мне скучно. И я кепку забыл.
- Ужасно, - пробормотали в трубке без особого сочувствия. – Но у меня дела хуже.
- Да? – Итачи перекинул ногу на ногу и приготовился слушать. – И что же у тебя?
Саске шумно выдохнул, резко набрал в грудь воздуха и на одном дыхании выпалил:
- Наруто должен сейчас прийти. Должен был, точнее, ещё десять минут назад. Я сижу тут, жду, уже извёлся весь. Как думаешь, позвонить ему? Или это нормально, что он опаздывает? А может, что-то произошло? Чёрт, у меня голова не варит. Звонить ему или не звонить?
- Так, притормози, - попросил старший брат, выставив перед собой руку, будто бы намеревался жестом остановить невидимого собеседника. Он с опозданием понял, что находится сейчас в лесу, далеко от Саске, и опустил руку себе на колено. – Во-первых, ты его в гости, что ли, ждёшь?
- Ну да! – нетерпеливо крикнули в трубке, из чего Итачи понял, что брат его сейчас находится на высшей стадии нервного напряжения.
- Ладно, - успокаивающим тоном продолжил он, - теперь во-вторых. Ты готов?
На том конце провода замялись:
- Вроде, да… в смысле, там посмотрим.
Итачи вскинул голову и устремил взор в просвет между высокими деревьями, в котором виднелся кусочек яркого синего неба. Солнечные лучи проникали через него внутрь, слепили глаза, но молодому человеку это нравилось – нравилось спокойствие, которое приносило с собой тепло, входящее через закрытые веки и приятно греющее что-то в его голове; нравились запахи лета, мягкие, душистые, щекочущие ноздри; нравилось жить и испытывать все эти восхитительные ощущения. Сидеть здесь, на поваленном когда-то дереве, нежиться в лучах исцеляющего, прекрасного, вечного солнца и чувствовать себя старшим братом, в пинке от которого сейчас так нуждался брат младший. Несмотря ни на какие сомнения, сквозящие открытым текстом в голосе Саске, тот был готов к следующему шагу – его брат был слишком вдумчив и осторожен, чтобы действовать напропалую, зато когда уже начинал действовать, то его было не остановить. Столь резкий скачок в отношениях двоих парней Итачи считал закономерным, и он также знал, что это понимает и Саске, поэтому его близкие к истерике речи серьёзно не воспринял.
- Да брось, - выбрав поддразнивающий тон, обратился он к нервно сопящему в трубку брату. – Ты прекрасно знаешь, что готов, так что не надо мне тут. Всё будет хорошо. Разберётесь. Если вдруг что, то я всегда на связи, но вообще – просто сделай всё так, как, ты считаешь, понравилось бы тебе.
Саске прервал его нервным ойканьем:
- Позвонили в дверь. Так, я пошёл.
- Всё будет хорошо! – повторил Итачи скороговоркой, но звонок уже прервали.
Итачи передёрнул плечами, весело хмыкнул и сунул телефон обратно в карман шортов. За Саске он ни капельки не волновался. Они с Наруто подходили друг другу даже внешне, так что о совместимости в постели и волноваться не стоило; что же касалось опыта, то по себе Итачи знал: главное – не то, со сколькими партнёрами ты тренировался ранее, а искренность чувств. До него у Кисаме-сана никогда не было отношений с мужчинами, а Итачи и вовсе хранил невинность для любимого человека – и, тем не менее, их первая ночь вместе вышла просто волшебной, хотя Итачи никогда и не признавался в этом любовнику.
Лишь только мысли его затронули Кисаме-сана, он услышал приближающиеся шаги, которые без труда опознал. Хошигаке Кисаме шёл широким шагом, сунув руки в карманы бежевых бриджей, и был так сосредоточен, что не сразу заметил сидящего в стороне от тропинки юношу.
- О! – обрадовался мужчина, когда Итачи его окликнул. – А я думал, ты в дом ушёл. Слушай, мы тут с Фугаку собрались в заплыв идти вверх по течению – покидаем немного спиннинги. Хочешь с нами? Места в лодке хватит.
Итачи покачал головой. Он бы с радостью прокатился, если бы они были только вдвоём, без папы, в чьём присутствии он ещё не чувствовал себя достаточно свободно, чтобы хотя бы даже позволить любовнику приобнять себя за плечи. А ведь хотелось! В столь яркий, светлый, прекрасный день, когда всё городское напряжение выходит из тебя и счастливым чувствуешь себя даже от простого катания, как ребёнок, в траве, разомлевшему Итачи хотелось нежности: обнять любимого, желанного человека, ощутить его губы на своих, наслаждаться ощущением близости его тела, лениво играть с его волосами, проводить языком по только начавшей выступать щетине – и делать ещё массу милых маленьких глупостей, осуществить которые он ни за что не посмел бы в присутствии отца.
Итачи, однако, понимал, как сильно его любимому мужчине нужен был отдых, а лучше рыбалки в компании Учихи Фугаку его не могло расслабить ничто. Ещё вчера в голове у старшего инспектора-детектива роилась масса переживаний и вопросов, на которые пока что не было ответа. Что за игру затеял отдел национальной безопасности, если они даже не посчитали нужным сообщить ему о досрочном освобождении Конан? Знали ли они об их дружбе, а если знали, то почему молчали? Можно ли было считать хорошим знаком их предложение о сотрудничестве? Помимо этого, у него так и не нашлось свободного времени, чтобы как следует передохнуть после утомляющих недель охоты на убийцу, так что этот день для Кисаме был важен как воздух.
- Вы и без меня отлично проведёте время, - улыбнулся ему Итачи. Всё ещё сидя на поваленном дереве, он поманил любовника к себе, а когда тот подошёл, потянул за его футболку, принуждая опуститься на колени, и обвил ногами талию, притягивая к себе ещё ближе. Кепка полетела куда-то в траву за его спиной, и он с наслаждением запустил пальцы в густые пепельные с проседью волосы. – Мы с вами ещё найдём денёк, чтобы отдохнуть только вдвоём, да, Кисаме-сан? – тихо спросил Итачи, лаская взглядом дорогие сердцу черты. – А сегодня побудьте немного с моим папой – вам явно не хватало общения в последние недели. Расслабьтесь.
Не сводя с него пристального взгляда своих серых, словно сотканных из тумана, глаз, Кисаме коснулся внешней стороной ладони его щеки, и Итачи уловил на его пальцах тонкий запах свежей рыбы. Он покорно согнул голову под нежным давлением на свою шею, коснулся его губ своими, и когда мужчина заключил его в крепкое кольцо рук, вместе с дрожью наслаждения молодой человек ощутил исходящую от возлюбленного благодарность. Она вливалась в него с каждой новой секундой этой трепетной близости, заполняла его до краёв, окружала сердце настоящим теплом, от которого сил, казалось, прибавлялось настолько, что можно было допрыгнуть до луны…
- Так, я не понял, - раздался рядом с ними знакомый голос.
Итачи чуть было не прикусил любовнику язык и, если бы не поддерживающие его руки, непременно свалился бы с дерева от неожиданности. Оба застигнутых любовника с совершенно дикими взглядами обернулись. На тропинке стоял Учиха Фугаку. В своей неизменной коричневой панаме и цветастой летней рубашке он был бы похож на заблудившегося туриста, если бы не перекинутые через плечо спиннинги и початый блок пива в руках. Мужчина едва заметно улыбался.
- Я вообще-то лодку уже приготовил. Так вы идёте?
Кисаме поднялся на ноги и принялся отряхивать колени, к которым пристали травинки и мелкий сор.
- Итачи не хочет, - бросил он совершенно спокойным голосом, будто ситуация его нисколько не смутила.
- Ну и ладно, - хмыкнул Фугаку, с озорством школьника поглядывая в сторону красного как рак сына. – Нам больше пива достанется, да, Кисаме? А ты, Итачи, лучше возьми ведро да маме отнеси, пускай почистит, что мы там наловили. Если повезёт, мы к вечеру ещё чего-нибудь принесём – может, уху даже сварим.
- Не люблю уху, - скривился молодой человек, на что отец только рассмеялся и с нажимом произнёс:
- Мою – полюбишь.
Итачи проводил взглядом двоих мужчин, про себя удивляясь, насколько быстро отпустило его смущение. Возможно, из-за того, как задорно улыбнулся ему папа перед уходом, или от облегчения, что теперь им с Кисаме официально было разрешено попадать в неудобные ситуации вроде этой. С периодом, когда приходилось осторожничать и мучиться невозможностью коснуться друг друга, было покончено навсегда, и разве это, чёрт побери, не здорово?
Он улыбнулся собственным мыслям и вновь поднял голову, подставляя лицо солнечному свету. Нет, это было не просто здорово – это можно было назвать самым лучшим подарком судьбы после того момента четырнадцать лет назад, когда он впервые встретил Хошигаке Кисаме.
***
- Что?
Гаара демонстративно оттопырил одно ухо и прищурился, изображая глуховатого. Ли закатил глаза, подождал, пока сверление над головой временно прекратится, после чего повторил:
- Говорю, я сам пришёл только что – ходил за кроссовками новыми, – а они тут ремонт затеяли.
- Ну, вот, - красноволосый юноша упёрся плечом во входную дверь и картинно надулся: - Всё романтическое настроение насмарку. Что нам теперь делать?
Хозяин квартиры, в данный момент больше напоминающей ад по причине затеявших ремонт соседей сверху, со слегка виноватым видом предложил прогуляться, сходить в додзё или заглянуть в гости к его опекуну, на что Гаара ответил твёрдым отказом.
- Сегодня я планировал провести немного времени только с тобой, - объяснил он и, когда над головой снова взвыла дрель, просто взял парня за руку и потянул за собой.
На улице стоял как раз один из таких благих денёчков, за который горожане любят лето. Солнце пригревало ласково и осторожно, в кронах деревьев шептался лёгкий ветерок, охлаждая жаркий воздух, а повсюду вокруг витали тонкие и несравненные ароматы, заглушая собой выхлопные газы и дым сигарет – всё то, от чего обычно бежишь в большом городе. Гаара вышел первым и зажмурился, подставляя лицо этому нежному, доброму солнцу. Жару он не выносил, но в такие дни любил бывать на улице – сочетание солнечного света и ветра напоминало ему о Суне, с которой он, уже несколько лет как коноховец, всё ещё чувствовал необъяснимо сильную связь.
Ступивший наружу следом Ли провёл сквозь ткань серой майки по его позвоночнику снизу вверх, обвил рукой плечо, сжал:
- Отличная погода, правда?
Гаара, вздрогнувший от защекотавшего ухо шёпота, глянул на парня искоса, проверяя, какое у него настроение. Сам он, разозлившись поначалу из-за поломавших ему все планы соседей, теперь приободрился, вспомнив, что Канкуро ещё утром звонил ему и спрашивал, куда заехать за машиной – ему необходимо было срочно уехать в Суну по делам фирмы, а Темари, позвонившая чуть позже, взялась ненавязчиво расспрашивать, какие места его друг Шикамару любит посещать, так что наверняка сегодня она собралась вытянуть его на долгожданное свидание. Это, в свою очередь, означало, что до вечера дом их семейства будет пустовать.
Как раз когда младший Сабаку собирался рассказать о своих планах Ли, тот замер на ступеньках и указал ему на завернувший с главной дороги мотоцикл, на котором восседала некая фигура в шлеме:
- Это Тен-Тен. Интересно, чего хочет?..
Гаара сориентировался быстро – ухватил парня под локоть и с силой потянул за собой, в палисадник, лихо перепрыгнув через ограждающий его заборчик.
- Я не собираюсь тратить наше время ещё и на неё, - зашипел он, когда любовники оказались в тени деревьев. – Так что молчи, понял?
Ожидаемых возражений не последовало – похоже, вчерашнее предсвадебное сумасшествие подруги достало даже Ли, потому что он только молча кивнул и с шаловливой улыбкой поднёс палец к губам.
Мотоцикл остановился у нужного подъезда, байкерша сняла шлем, пригладила выбившиеся из причёски пряди и широкими уверенными шагами промаршировала внутрь. Гаара, вдруг догадавшись, что, не найдя друга в квартире, Тен-Тен наверняка начнёт ему звонить, в панике забормотал:
- Выключи звук, выключи звук на телефоне!
- Уже, - успокоил его Ли.
Как и ожидалось, упрямая девица держала их в палисаднике ещё двадцать минут, пока, стоя под дверью квартиры друга, пыталась до него дозвониться. Наконец, сдавшись, она написала ему ругательную смс, села на свой байк и умчала прочь. Только после того как рёв мотора утонул в прочих звуках улицы, Гаара облегчённо перевёл дыхание:
- Это дурдом какой-то. Давай быстро в такси и поехали ко мне, а то ещё кого-нибудь встретим.
- А разве?.. – удивился Ли, следуя за ним к дороге.
Гаара отмахнулся:
- Брат в командировке, сестра на свидании.
Несколько минут спустя они уже ехали, сжав руки, на заднем сиденье автомобиля. Обоим не терпелось поскорее добраться до места назначения.
***
Наруто зацепил палочками очередной желейный кубик с засахаренным фруктом внутри и отправил его в рот. По лицу его при этом разлилось выражение искреннего блаженства.
- Саске, - прожевав, обратился он к сидящему напротив парню, - я люблю твою маму.
- Ты, наверное, удивишься, но я тоже, - хмыкнул тот в ответ.
Пока всё шло очень даже неплохо, и Саске позволил себе расслабиться. Его гость, даже если и поразился маленьким размерам его комнаты, то ничем этого не выдал, отметив лишь, что в ней очень уютно; на старенькую модель компьютера сказал в шутку: «Ух ты, какой дедушка!» и очень заинтересовался его книжками для учёбы – хозяину пришлось в буквальном смысле выманивать его на кухню при помощи тарелки с мамиными вагаси.
Неловко почему-то не было совсем. Они вдоволь нахохотались, вспоминая вчерашнюю суматоху в доме Хьюга и весёлую поездочку с Гаарой за рулём, обменялись несколькими семейными историями, поговорили о недавно пойманном убийце, и каждую минуту этой непринуждённой беседы Саске не мог не удивляться собственной разговорчивости: возможно, от недавно перенесённого нервного напряжения или по какой-то иной причине, но ему было необъяснимо легко – настолько, что слова слетали с его уст прежде, чем успевали пройти цензуру разума, и говорилось от этого бегло, почти как с Итачи.
И ещё… Он заметил за собой, что попросту не в состоянии оторвать взгляда от Наруто. После тянущихся до бесконечного дней, когда он не находил себе места от внутренних терзаний, видеть любимого, особенного, самого желанного человека сейчас у себя дома, в своей кухне, пробующим кулинарные творения его матери и улыбающимся ему – видеть Наруто таким было благословением свыше, подарком судьбы, чем-то волшебным и нереальным.
Раньше Саске даже не подозревал, что голову может настолько вскружить одно только присутствие, одна только возможность смотреть без стеснения в глаза, наслаждаться голосом, ощущать всем своим существом другого человека. Он слушал вполуха, как Наруто продолжает сыпать комплиментами в сторону хозяйки дома, а сам пользовался моментом, чтобы украдкой провести взглядом по красивым скулам, вытатуированным чёрным усам на щеках, светлым игольчатым прядям, спадающим на лоб, изящной шее, впадинке между выступающими ключицами…
- Эм-м… Саске?
Он встрепенулся, и одновременно с этим обожгла стыдом мысль, что он уже несколько минут не просто невинно разглядывал собеседника, а откровенно на него пялился. Стало жутко неловко, отчего пальцы на его ногах конвульсивно поджались. Первой реакцией было опустить голову и вжать её в плечи, но усилием воли Саске заставил себя распрямиться – пришлось твёрдо сказать себе, что сейчас у них с Наруто несколько иные отношения, чем до этого, и если он хотел пялиться, то, в принципе, имел на это право.
Наруто больше не улыбался. Пропал из его глаз и тот характерный блеск, который появлялся всякий раз, когда ему было весело. Он смотрел прямо, и от того, как пристально и вдумчиво он это делал, Саске пробрала изнутри дрожь предвкушения. Атмосфера вокруг них моментально переменилась, из дружеской превратившись в интимную – настолько, что, казалось, можно было ощутить, как тяжелеет с каждой секундой воздух.
Не разрывая зрительного контакта, всё в таком же молчании Наруто отложил в сторону палочки, поднялся, плавно обогнул стол и остановился рядом с Саске. Тот, отчаянно борясь с охватывающим его тело окаменением, развернулся на табурете, поднял голову вверх. Наруто смотрел всё так же, прямо и твёрдо, и отчего-то в мыслях заплясала странная, будто вырванная из контекста фраза: «Он уже всё для себя решил». Что решил, Саске так и не успел сообразить, потому что в следующую же секунду весь его построенный на логике мир разом снесло взрывной волной оттого, что Наруто сжал его руку за запястье и, совсем как на прошлой неделе, у двери своего дома, провёл по своему телу от живота до груди, остановившись на сердце.
От этого гулкого ту-дум, что прошло током по телу, отдавшись трепетом даже в кончиках волос, Саске потерял контроль над собой окончательно. Будто со стороны он наблюдал за тем, как поднимается, возвышаясь над блондином и теперь принуждая его смотреть на себя снизу вверх, как высвобождает руку, запускает её в волосы на светлом затылке, как резко тянет его голову на себя… Губы у Наруто были сладкие от только что съеденного вагаси – Саске не удержался, провёл кончиком языка по верхней и вздрогнул от неожиданности, когда в ответ Наруто укусил его за нижнюю губу. Это было интересное чувство, и позже, прокручивая в голове каждую деталь, он припомнит, что испытал одновременно боль и наслаждение. На губе осталось потом две ранки: одна с внешней стороны, другая – с внутренней, и Саске, как бы глупо это ни звучало, не хотел, чтобы они заживали, ведь каждый раз, когда он случайно натыкался языком на кровоточащие рыхлые ямочки, в сознании со всей живостью всплывали подробности обстоятельств, при которых он эти ранки получил. Конечно, учиться при таком мощном отвлекающем факторе было весьма трудно, поэтому когда через два дня укуса и след простыл, это спасло Саске от провала первого экзамена.
Он не помнил, как именно так получилось, но через несколько секунд тарелка с пятью недоеденными желейными кубиками со звоном полетела на пол, а на её место упал спиной Наруто. Саске с лёгким испугом сообразил, что ему в буквальном смысле сносит крышу от вседозволенности, когда увидел собственные руки сражающимися с ремнём на чужих джинсах. Очнувшийся от обморока разум взвыл сиреной, что он снова выбрал неподходящее место для подобного рода вещей, и Саске послушно с ним согласился, но остановиться всё равно уже не мог.
Вцепившись в его плечи, Наруто чуть приподнялся, и в ухо тяжело задышали:
- Эй, стой, стой, подожди минутку, ты что?..
Он хотел было сесть, но тут же вынужден был упасть обратно на спину, грубо припечатанный к поверхности стола сильной рукой. Саске осознавал, что выглядит сейчас, должно быть, не самым достойным образом: красный, запыхавшийся от поцелуев, с блестящими от возбуждения глазами, со стороны он наверняка был похож на сексуального маньяка. Он замер, но всего на миг – чтобы посмотреть в эти сводящие его с ума глаза, безмолвно спрашивая разрешения. Наруто нервно хохотнул, пробормотал что-то неразборчиво, что прозвучало похожим на: «Всё чёрти как…» - и Саске посчитал, что это вполне сойдёт за разрешение продолжать.
Когда он, обезумев от запаха чужой кожи, покрывал поцелуями тот самый живот, на фотографию которого, украшенного великолепной татуировкой, когда-то любовался, когда расстёгивал молнию на синих джинсах, когда, подрагивая, касался губами и языком чужого возбуждения и погружал его, ведомый лишь собственным чутьём, себе в рот, в опустошённой голове крутилась всего одна мысль. «Неужели это я? – спрашивал у него будто чужой, но очень похожий на его собственный, голос. – Неужели это в самом деле я?».
Инстинкт, в объятия которого он всецело отдал свою волю, славно позаботился о нём, и под его руководством он в нужный момент впивался пальцами в бёдра любовника, удерживая их на месте, ласкал его то губами, то языком, помогал себе рукой, одновременно прислушиваясь внимательно к реакции на свои действия. Проклятые волосы, которые давно уже следовало подстричь, лезли в рот, в глаза, мешали рассмотреть лицо Наруто – тот крепко жмурился и пытался сдержаться, закусив ладонь в районе большого пальца, но всякий раз терял над собой контроль и разжимал зубы, позволяя задыхающимся стонам вырываться наружу.
Всё кончилось слишком быстро – Наруто смял в ладони его волосы и крепко сжал, конвульсивно дёрнулся вперёд – и в следующую же секунду пряная струя ударила Саске в нёбо. Он, ещё вчера приготовив себя к этому, сглотнул, стараясь не задерживаться мысленно на рое новых ощущений, затем вытер тыльной стороны ладони влажные губы. Тело под ним, ещё несколько секунд назад бывшее таким горячим, таким напряжённым, теперь уже не дрожало от растущего экстаза, а лежало спокойно, расслабленно, но грудь под задёрнутой до солнечного сплетения майкой всё ещё ходила ходуном.
«Это я, да», - хмыкнул Саске про себя, только сейчас будучи в состоянии ответить на недавно крутившийся в голове вопрос. Почему-то его обуяла необъяснимая весёлость от собственной дерзости, и, чувствуя себя совсем безбашенным, он поставил колено на стол между ног Наруто, поднялся пружинящим движением и, теперь нависая над любовником, потянулся к приоткрытым губам за поцелуем. На полпути его остановили руки, упёршиеся ему в грудь. Блондин вскинул резко голову и теперь смотрел на него широко открытыми глазами с расширенными, как у кошки в темноте, зрачками.
- Ты псих, - выдохнул он, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. – Ты натуральный псих, Учиха. Что ты с тарелкой сделал?!
Саске скосил взгляд в сторону поблёскивающих на кафеле осколков вперемешку с оставшимися сладкими кубиками, затем вновь перевёл взгляд на парня. Так и подмывало спросить: «Неужели это единственное, что тебя сейчас волнует?», но он сдержался – и так было очевидно, что под вопросом имелось в виду совсем другое. На его губах заиграла хулиганская улыбка, но он смолчал: ничего достаточно колкого или задорного в голову не приходило – ну и чёрт с ним. Наруто фыркнул якобы раздражённо, ударил его небольно кулаком в грудь, назвав придурком, после чего вдруг резко схватил за свисающие чёрные пряди и потянул на себя.
И снова думать стало невозможно. От того, как колено Наруто поглаживало внутреннюю сторону его бедра, как язык дразняще касался то кромки зубов, то губ, то кончика его языка, как его спина выгибалась дугой под прикосновениями его рук. Где-то на задворках сознания шевелились ещё какие-то мысли, из которых Саске понял, что и его разум, и душа единогласно зачислили его в сумасшедшие, и он решил, что если даже это так, то быть сумасшедшим ему очень даже нравится.
- Хм… Саске? – позвал Наруто, наконец отстранившись. Одна из его рук, доселе сжимавших ремень Саске на спине, скользнула вперёд и сжала бугор в его джинсах, от которого те уже давно казались парню катастрофически маленькими. Саске выдохнул судорожно ему в губы. – Ты, конечно, экспериментатор, я в этом уже убедился, но всё-таки… Пойдём лучше в твою комнату.
Очень хотелось сказать какую-нибудь романтическую чепуху вроде: «Всё, что пожелаешь», поднять на руки, донести, но Саске, всё ещё страдающий головокружением от собственных смелых поступков, не смог бы связать и два слова, да и – это он понял чуть позже – с Наруто такие жесты не были бы восприняты должным образом, и ему ещё предстоит изобрести какой-нибудь способ без тяги к возвышенным поступкам и без сопливых романтических жестов выражать любимому свою привязанность.
Но сейчас время для подобных осмыслений было неподходящим, поэтому он просто буркнул чуть смущённо, что это хорошая идея, и первым слез со стола. Натянув обратно джинсы, но застегнув их только на пуговицу, Наруто последовал его примеру.
- Раз уж пошла жара… - рассудительно протянул он, стягивая и без того задранную майку, после чего перекинул её через плечо Саске и подтолкнул его в сторону комнаты: - Давай-давай, Учиха, у нас времени не так много. Родительскую проблему ещё никто не отменял, а тебе ещё тарелку убирать. Псих, блин.
Саске послушно заторопился.
***
Ли был здесь впервые, однако экскурсию по огромному дому, в котором могло бы жить тридцать человек, ему проводить и не думали – сразу потащили наверх. В комнате Гаары всё оказалось примерно так, как он себе и представлял: коллекция песочных часов и декоративных кактусов – кусочки родной Суны; жуткий зеркальный коридор, который возникал, если стать между двумя расположенными друг напротив друга огромными зеркалами; несколько чёрно-белых фотографий с Наруто на стене у компьютера; ленточный ряд маленьких затемнённых окон, пропускающих свет только в первой половине дня; большая жёсткая кровать и много простора – всё, как Гаара любил.
- Нравится? – улыбнулся ему хозяин, закрывая за собой дверь. Ли искренне кивнул. – Вот и хорошо.
Гаара имел привычку привлекать его для поцелуя внезапно – просто в определённый момент оказывался рядом, ошеломляя внезапной близостью, становился на цыпочки, обвивал шею руками, принуждая чуть наклонить голову, и впивался в губы не просто поцелуем, а страстным, требовательным, после которого ещё с минуту пребываешь в сладкой растерянности и пытаешься собраться с мыслями. Каждый раз, попадая в этот нежный плен, Ли ощущал, что его самым подлым образом застигли врасплох. Обычно Гаара, отстранившись, молча самодовольно ухмылялся – о, он прекрасно знал, что делают с его возлюбленным эти маленькие внезапности! Проделав свой трюк сейчас, он, однако, улыбаться не спешил – всё смотрел необычайно серьёзно в глаза, словно ища там что-то.
- Прости, что последнюю неделю постоянно был занят, - заговорил он наконец с очевидным смущением в голосе, поглаживая жёсткие чёрные волосы.
Ли поймал ладонь юноши, в его руке кажущуюся маленькой и хрупкой, положил на свою гладко выбритую щёку, прижал. Этот жест появился у них недавно, и означал он в разных случаях разное, но сейчас Ли пытался дать любимому понять, что он всё понимает и ни в коей мере не осуждает. Поначалу его ставило в тупик маниакальное стремление Гаары постоянно находиться рядом с Наруто и оберегать его от всего вокруг, но когда он увидел вчера того парня, Саске, всё сразу прояснилось. Поэтому нет, простить он не мог, потому что не за что было прощать.
Гаара поднялся ещё раз на цыпочки, чмокнул его благодарно в губы, после чего вдруг образ нежного и легко смущающегося юноши куда-то испарился, а на его место пришёл образ совершенно иной – сильного, но покорного, уверенного, но заботливого, чётко знающего, чего хочет, и не стесняющегося своих желаний, чертовски сексуального человека, которому Ли условно дал прозвище Гаара-любовник. Этот новый Гаара посмотрел на него снизу вверх дерзким и пылающим желанием взглядом, растянул губы в той самой самодовольной усмешке, которой ему не досталось после поцелуя, и приказал:
- Отлично, а теперь раздевайся.
Ли с ответной улыбкой опустил руки на ремень джинсов.
***
Сабаку Канкуро был несказанно рад, что машину он получил обратно в целости и сохранности. Давая её младшему брату на пару дней, он уже мысленно попрощался с ней и даже глянул на работе пару сайтов с новыми моделями – настолько слаба была его вера в то, что Гаара вернёт ему автомобиль живым.
Однако тот работал исправно. «Сломанный» GPS-навигатор, на который недавно жаловался брат, без проблем вывел хозяина из малознакомого района Конохи и теперь, когда Канкуро выехал на прямую автостраду, ведущую на юг, в Суну, помалкивал, лишь изредка давая указания.
В командировке не было острой необходимости, но Канкуро всё же вызвался: после всего того хаоса с судами, что творился в компании последние дни, хотелось немного отдохнуть, а ничто так не расслабляло его, как быстрая езда за рулём. Казалось бы, можно было подобрать и более действенный способ борьбы со стрессом, но Канкуро не любил перемен в своей жизни.
За пределами Конохи ветер был намного сильнее. Он забирался в открытые окна машины, подхватывал и уносил с собой звучавшую из проигрывателя музыку, спорил по громкости с мыслями водителя. Лучше всего Канкуро думалось как раз в таких условиях: когда несёшься как угорелый по ровной дороге, а в ушах шумит так, что иным бы стало страшно за собственный слух. А думать-то как раз было о чём…
Темари, похоже, всё-таки начала встречаться с тем молодцем, что вручил их фирме неплохой козырь против соперника, и Канкуро, ещё неделю назад не могущий даже представить себе их вместе, был отчего-то рад. Уже очень давно ему не доводилось видеть сестру, вечно суетящуюся и занятую, настолько счастливой, так почему бы ему, чёрт возьми, не порадоваться? За Гаару он даже потихоньку начал отвыкать переживать и даже завёл привычку одёргивать себя всякий раз, когда хочется позвонить и проконтролировать – всё ли у непутёвого сорвиголовы в порядке? Теперь у этой упрямой малявки появился кое-кто, на кого можно переложить эту миссию.
И брат, и сестра были очевидно довольны своим выбором, и Канкуро под воздействием флюидов счастья, которыми полнился в последнее время их дом, всерьёз задумался: а не пора ли и ему искать кого-нибудь особенного для себя? В свиданиях на одну ночь имелась, безусловно, своя романтика, однако даже стальному мужчине вроде него иногда хотелось отбросить свою показную неприступность и побыть немного просто нежным с кем-нибудь. Вот только с чего же тогда ему начинать, если он поставил себе задачу найти любовь?
Не знающий о столь важной в жизни каждого человека области ровным счётом ничего Канкуро пригорюнился. Музыка внезапно стала раздражать, и он потянулся было к приёмнику, чтобы выключить, как вдруг внимание его привлекла фигура, маячащая на дороге перед ним. Людей-одиночек на этой автостраде встретить можно было нечасто, а этот, похоже, ещё и не просто шёл, но бежал неторопливой трусцой. Канкуро снизил скорость, почему-то не в силах оторвать взгляда от подозрительного бегуна. Теперь, когда они почти поравнялись, ему начинало казаться, что человек был ему знаком…
Он опустил стекло со стороны водительского сиденья и настороженно позвал:
- Майто-сан?
Знаменитый в определённых кругах несгибаемый и неповторимый Майто Гай, человек с самым большим запасом выдержки и самой широкой улыбкой, повернул к нему вспотевшее лицо:
- О, Канкуро-кун, а вы-то как здесь оказались?
- Да я… в Суну еду, это же автострада прямиком туда, - замялся на мгновение молодой человек, стараясь вести машину так, чтобы она ехала на одном уровне с бегущим человеком. – А вы куда?.. А что вы вообще делаете?
Неутомимый мужчина вытер со лба пот, издал вдохновляющее «ух!», после чего указал рукой на серую ленту дороги перед собой:
- Видите? За сколько вы доберётесь до Суны на машине?
Канкуро задумался, припоминая свою последнюю поездку в родной город:
- Обычно часа за четыре я уже там. Но я скорость люблю – очень быстро езжу.
- Вот! – Гай поднял вверх указательный палец, словно этим всё объяснялось. – А на велосипеде сколько будет?
- Да весь день, наверное, займёт, откуда я знаю? – пожал плечами вовсе уж запутавшийся парень.
- А мне надо знать! – просиял бегун, после чего принялся наконец-то за объяснения.
С первого июня Майто Гай приступал к своей старой работе в детском приюте и, безусловно, уже был полон грандиозных планов и идей насчёт того, как превратить лето этих обездоленных мальчишек и девчонок в невероятное приключение. Помимо продуманной им до мелочей игры в поиск клада, экскурсий в наиболее интересные (с детской точки зрения) места города, походов в бассейн и всевозможных конкурсов, энтузиаст задумал устроить велопутешествие по маршруту Коноха-Суна. Однако прежде чем отправлять хотя бы даже маленькую группу детей настолько далеко, необходимо было проверить множество вещей – как, например, сколько времени займёт у них эта поездка. Так как Гай, как и Канкуро, любил скорость, то на своём велосипеде добрался бы до Суны в считанные часы, но целью его сегодня состояло проверить, смогут ли дети преодолеть то же расстояние. Именно поэтому будущий предводитель похода решил испытать дорогу на своих двоих, подстраивая свой бег под среднюю скорость обычного ребёнка, готовящегося преодолевать большие расстояния на велосипеде. Головной убор он при этом с собой не взял специально – инспектировал уровень солнцепёка.
- От Конохи мы будем ехать сначала по лесным дорожкам, - заканчивал свои объяснения Гай, всё так же продолжая неторопливо бежать, - но там потом непроходимый участок начинается, по которому я детей не рискну везти, так что придётся проехать часик по автостраде. Не желаете ли с нами, Канкуро-кун? Я сделаю вас своим почётным ассистентом! У вас повязка даже будет красная, очень красивая такая – вам точно пойдёт!
Канкуро покачал головой. С одной стороны, от сердца отлегло, когда он узнал, что сумасбродный учитель совершал эту безумную экспедицию ради детей, но с другой – уж слишком экстремальный способ он для этого выбрал. Сегодня, может быть, было и не так жарко, как в предыдущие дни, но бежать вот так, без воды, отдыха и не прикрыв голову, было откровенно опасно. На его осторожные замечания Гай только махнул рукой, бросив что-то про какую-то там Силу Юности. И стоило бы Канкуро точно так же махнуть рукой на чудака да продолжать своё путешествие, но сделать этого он почему-то не смог.
- Ну, Майто-сан! – позвал он взволнованно. – Прекратите с этим. Садитесь в машину, я вас довезу, куда хотите: в Суну – так поехали в Суну, в Коноху – пожалуйста! Серьёзно, садитесь.
Гай повернулся к нему со своей неподражаемо уверенной и обаятельной улыбкой:
- Ах, Канкуро-кун, вы бы знали, какое это для меня удовольствие! Бежать вот так, размеренно и спокойно, думать свои чудесные позитивные думы, чувствовать, как солнышко пригревает в затылок…
На этом слове он прервался и – тут наблюдавший за ним Канкуро выпучил глаза – принялся косить вбок с явным намерением рухнуть в траву, что росла вдоль автострады. В следующую же секунду он выпрямился и как ни в чём не бывало закончил:
- …вот когда я чувствую себя по-настоящему живым!
Сабаку ударил по тормозам и выскочил из машины.
- Да вы с ума сошли! – воскликнул он резко, начисто забыв, что разговаривает со старшим, и остановил неутомимого Гая за плечо. – Немедленно садитесь в машину, вам нужно лечь! Вы что, хотите себе заработать солнечный удар?! Да вы же только что чуть в обморок не грохнулись!
- Я? – вполне натурально удивился мужчина и приложил ко лбу ладонь: - Ну, допустим, горячеват, но это ещё не значит, что…
Канкуро уже тянул его за собой в машину.
***
Темари прихлопнула дверь ногой в босоножке на приличной шпильке. В этой обуви она была почти одного роста с ним, но Шикамару было откровенно плевать. В данный момент ему было вообще плевать на весь окружающий мир, кроме её волшебных, затягивающих глаз, которые, казалось, были способны одним взглядом вырвать его сердце прямо из груди. Он нашёл губами то место на её шее, от прикосновения к которому по телу её проходила невольная дрожь, а лицо теряло это вечно сосредоточенное, готовое к отражению атаки выражение. Темари повисла в его объятиях, давая ему таким образом позволение делать с собой всё, что угодно, и от этого шла кругом голова.
Своё первое настоящее свидание они провели в парке, где на открытой сцене давала выступление одна из современных групп, однако очень скоро новоиспечённая парочка поняла, что их с невообразимой силой тянет друг к другу, и нахождение в толпе ситуацию вовсе не поправляло. Благо, Темари вспомнила, что её братья в этот день не должны были быть дома – и вот они оказались здесь, пойманные в капкан страсти и не в силах разорвать пылких объятий.
Темари подчинялась ему полностью, растворялась в нём, едва ли не впервые в жизни позволяя себе быть рядом с мужчиной хрупкой девушкой, которой она обычно не давала выход. То, что с ним единственным она раскрывала свою женственность, одновременно льстило Шикамару, но и возлагало на него определённую ответственность, о которой он не позволял себе забывать даже в такие моменты, когда любимая рядом и чувствуешь её каждой клеточкой своего тела.
Вседозволенность означала тягу к приключениям, и расхрабрившийся парень опустил руки с талии девушки ниже, сжал мягкие ягодицы, обтянутые синим сарафаном, и приподнял подол, коснувшись нежной ткани трусиков. Темари резко вдохнула, напрягшись, и так же внезапно расслабилась – позволяя.
Привлекая её к стене прихожей, он случайно зацепил чьи-то кроссовки, но любовники, слепые от опутавшей их пелены страсти, не обратили на шум ровным счётом никакого внимания, и только когда где-то наверху хлопнула дверь, а затем на лестнице раздались поспешные шаги, они прервали поцелуй, разделив на двоих ошарашенный взгляд.
Гаара был бос и встрёпан, что для аккуратного парня вроде него было совершенно нехарактерно. Преодолевая последние ступени ведущей на второй этаж лестницы, он всё ещё сражался с заевшей ширинкой узких чёрных джинсов – единственной одежды, что была на нём.
Завидев парочку в прихожей, он даже не столько удивился, сколько разозлился.
- Так! – заорал он, вытянув руку с устремлённым на сестру указательным пальцем. – Что ты здесь делаешь?!
Шикамару с некоторым сожалением выпустил любимую из объятий, однако секундой позже понял, что поступил правильно, ибо из хрупкой, готовой растаять от одного прикосновения девушки Сабаку Темари вновь превратилась в гарпию – оставалось только радоваться, что злоба её не была направлена на него.
- А ты что здесь делаешь?! – вопросом на вопрос ответила она, точно так же ткнув пальцем в брата. – Ты же должен был тусить весь день со своим Узумаки!
- А ты должна была идти на свидание! – не остался в долгу Гаара.
Где-то над их головами вновь открылась дверь, и Шикамару увидел, что с лестницы за ними наблюдает Ли, также голый по пояс. Ситуация для него прояснилась моментально: брат и сестра, хоть и улучшили в последнее время свои отношения, но всё ещё не чувствовали себя достаточно комфортно, чтобы посвящать семью в подробности своей личной жизни – отсюда и взаимная ярость.
«И всё это было бы очень смешно, - философски рассудил про себя Нара, - если бы всем так не хотелось потрахаться».
Дело, однако, приобрело куда более странный оборот, когда дверь отворилась вновь и внутрь зашёл Сабаку Канкуро, через плечо которого была перекинута рука… Майто Гая. Всё ещё скандалящие брат и сестра обернулись к новоприбывшему и, игнорируя второго мужчину, в унисон гаркнули:
- А ты что здесь забыл?!
Такой «тёплый» приём ничуть не смутил Канкуро.
- Человеку плохо! – громогласно ответствовал он, указывая на действительно выглядящего неважно спутника, после чего обвёл компанию взглядом умевшего быстро оценивать ситуацию человека и, войдя в привычную роль начальника, принялся раздавать приказы. – Ты, - указал он на Гаару, - оденься и приведи себя в порядок. Ты, - это уже относилось к Темари, - поправь сарафан. Ещё короче б надела. А вы двое, - он зыркнул поочерёдно на Шикамару и Ли, - помогите мне с ним, он на солнце перегрелся.
Парочка скандалистов несколько утихомирилась и, позабыв о недавней вражде, объединилась против отменившего командировку брата. Единственным, кто, похоже, остался доволен неловкой ситуацией, был Майто Гай.
- Мой любимый ученик! – просиял он, узнав спускающегося к нему Ли, затем повернулся к Шикамару: – И ты, мальчик, который никогда не ходил ко мне на пары! А вы знаете, что нужно делать при перегреве на солнце? Давайте я вам расскажу!..
***
На этот раз Наруто не выдержал и расхохотался.
Смех зрел в нём на протяжении всего времени – с тех самых пор, как Саске закрыл за ними дверь своей комнаты. Невероятно забавно было наблюдать за его приготовлениями: как он с самым серьёзным видом выключает мобильный, чтобы никто не побеспокоил их, как медленно и сосредоточенно снимает одежду – сначала с него, затем с себя, как, борясь с мучительной волной смущения, просит его лечь на кровать. После экспрессивного выпада на кухне, когда Наруто даже немного испугался неудержимости своего возлюбленного, видеть такого серьёзного, заботливого Саске было до невозможного мило и, безусловно, приятно, но всё-таки… всё-таки да, немного смешно.
Ко всему прибавились нежелание любовника причинить боль и боязнь потери контроля над ситуацией. На прикосновение к наиболее чувствительной части своего тела Саске отреагировал конвульсивной дрожью, после чего со спокойной настойчивостью отвёл руку Наруто в сторону. Он не сказал при этом ни слова, но одним этим жестом твёрдо дал понять: довериться партнёру ему ещё трудно. Зато на нежное обращение жаловаться Наруто было нечего: у него беспрестанно интересовались его состоянием, и хотя эти не прекращающиеся: «Не больно?», «Можно так?», «Ничего, что я?..» звучали несколько потешно, подобное внимание всё же льстило.
Несмотря на боль, больше сравнимую с дискомфортом, Наруто, морально приготовившийся отдаться любовнику уже давно, теперь позволял ему всё и поддерживал любую его интуитивную попытку доставить удовольствие – тем более что в этом направлении инстинкт у Саске был развит необычайно сильно. И когда они ещё не до конца отдышались после совместного взлёта и Саске, красный, взмыленный, подрагивающий мелкой дрожью, оторвал голову от его груди и, глядя с убийственной серьёзностью прямо ему в глаза, спросил: «Наруто, ты будешь со мной встречаться?» - он попросту не выдержал и расхохотался. Их с Саске близость Наруто представлял много раз, но чтобы всё, в продолжение традиции, начавшейся дурацким обменом признаниями, вышло настолько… настолько…
Борясь со смехом, блондин слегка толкнул любовника в плечо, чтобы тот приподнялся, дав ему возможность дышать полной грудью.
- Ты что, специально выбираешь такие моменты? – выдавил он, растирая брызнувшие из глаз слёзы. – Проверял, подхожу я тебе в постели или нет?
- Да нет же! – Саске, глядя на него сверху вниз, комично округлил глаза в неподдельном ужасе. – Ты… дурак, да как у тебя вообще язык поворачивается?..
Он с опозданием понял, что над ним подтрунивают, и тоже вдруг хохотнул несколько облегчённо.
- Ну так будешь? – спросил он уже без этой смертельной серьёзности, наградив его тёплой улыбкой.
Наруто закатил глаза и притянул к себе любовника для поцелуя.
- Конечно, буду. И, кстати, сам дурак. – Он, всё ещё лёжа на спине и вдыхая новый для себя запах чужого тела, прижал голову Саске к своей груди и задумчиво протянул: - Как-то у нас всё по-идиотски получается, ты не заметил?..
- Да вообще. Анекдоты писать можно.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
-
-
07.08.2011 в 01:36Саске запомнит этот день навсегда. Запомнит каждую его деталь: одежду, что была на нём и на Наруто, которую сложили для удобства на пустующую кровать Итачи; то, как красиво на загорелом теле смотрелся синий, под цвет глаз его хозяина, кулон; вкус чужой кожи и первые восторги от того, что это он заставляет любимого человека ловить каждый новый вдох, это из-за него дрожь наслаждения по телу и протяжные грудные стоны, это его имя шепчут с придыханием, как заклинание, с каждым разом всё быстрее.
Запомнит он и как лежал на спине, прижимая одной рукой к себе податливое тёплое тело и с новым интересом рассматривая свой потолок. Мысли при этом не бежали, как обычно, а, будто устав, еле ползли, и самой важной из них казалась следующая: только что произошло нечто, после чего он навсегда станет другим; только что они с Наруто взяли на две руки один кусочек мела и провели на асфальте дорог их жизни черту, за которую ступить им было уже не суждено никогда. Никогда… Такое восхитительное и одновременно такое пугающее слово. Все те годы, месяцы, недели, дни, что им двоим осталось прожить, они оба будут несколько иными, и всё – из-за того, что произошло вот сейчас, буквально час назад. Казалось, время, когда переломился ход их путей, витало ещё где-то рядом, над ними – можно ухватить за хвост и удержать, но только на минутку, не больше, потому что перемены уже стучатся в окна, напирают в двери, лезут из подвальных люков, и остановить их невозможно, нельзя, не положено…
Сегодня перед сном, размышлял Саске, он, как всегда, примет душ, и будет при этом несколько другой – не тот, что был вчера; он, опять же, как всегда, будет смотреть на себя в запотевшее зеркало, деловито возя по зубам щёткой, и чувство это – чувство инаковости – никуда при этом не денется. Возможно, у него ещё останется способность ощущать перемену завтрашним утром, но позже новая, непривычная кожа срастётся с его старой – и чувство это пропадёт. Навсегда.
«Да, это я, - в который раз сказал себе Саске, вспоминая все необычные вещи, которым научился сегодня вместе с тем, кого любил. – Это я, и никто и никогда не посмеет сказать мне, что я был неправ, выбрав этот путь. Потому что это – я!».
Где-то из глубин сознания хохотнул недоверчиво враждебный голос, но его Саске проигнорировал – он уже был всецело поглощён воспоминаниями: о том, насколько важно ему было видеть лицо Наруто, когда он неумело, но упрямо растягивал его пальцами; как волнами накатывало наслаждение от первого проникновения и как он, переволновавшись, справлялся постоянно, будто заведённый, о самочувствии партнёра; как пальцы Наруто то сжимались, то разжимались на его плечах – вон, даже синяки остались. Он запомнит это всё, заберёт в свою копилку мысленных сокровищ, и никто не сможет забрать у него эти драгоценности.
Единственным, о чём Саске жалел, было то, что он так и не осмелился облечь в слова все те нежные признания, которые крутились в голове во время первой близости. Почему-то он побоялся звучать глупо, а в итоге всё равно выставил себя идиотом, неверно выбрав время для важного вопроса. И, тем не менее, это был очень хороший день – не идеальный, но кому, в конце концов, нужен идеал? Упущенное он наверстает позже, а полученное сохранит в себе навеки.
Когда настало время прощаться, Саске наблюдал искоса за тем, как сосредоточенно одевается Наруто, и в который раз за этот день не осмелился произнести так и просящееся на уста «я люблю тебя» - взамен словам он прижал к себе дорогого человека так крепко, как только мог, и замер, вслушиваясь в то, как в унисон бьются их сердца и невольно восхищаясь этим маленьким чудом.
- Саске, - хмыкнул блондин и развернулся так, чтобы смотреть ему в лицо, - твои родители не очень-то обрадуются, увидев меня здесь, так что не задерживай меня. – Его губы тронула лукавая улыбка: - А то я могу и остаться.
Саске отвёл глаза в сторону:
- Ну, если ты умеешь быстро бегать, одновременно уворачиваясь от пуль…
- Вот! – Наруто ненавязчиво высвободился из объятий и взял с кровати свою майку. – Вот что я получаю за то, что связался с полицейским из семьи полицейских! Всё, Учиха, больше мы у тебя не встречаемся, мне и без дырки во лбу, знаешь ли, хорошо живётся.
Прощание у двери также стало для Саске особенным моментом. «Спасибо» прозвучало бы по-дурацки, признание – нелепо, поэтому он произнёс первую пришедшую на ум нейтральную фразу:
- Так что, маме передать, что вагаси понравились?
Наруто, стоя уже по ту сторону порога, поднял на него насмешливый взгляд:
- Маме, Саске, передай, что тарелку разбил не я. Всё, дверь закрывай и иди убирай – о, прямо стихи.
Саске фыркнул и поднёс к уху оттопыренные большой и указательный пальцы на манер телефонной трубки:
- Как доберёшься, ладно?
- Хорошо.
Дверь лифта, подсвеченного изнутри тёплым жёлтым светом, открылась за спиной Наруто, и прежде чем ступить внутрь, юноша повернул к нему голову в последний раз и улыбнулся. Саске улыбнулся в ответ.
-
-
07.08.2011 в 01:37Кимимаро он впервые встретил в одной из элитных больниц Нью-Йорка, когда тот ещё был восемнадцатилетним мальчишкой с плохим английским и глубочайшей обидой на родителей, ведь именно они отправили сына на другой континент, наглым образом отобрав у него родной город Кири и всех оставшихся там друзей. Здешние врачи проводили эксперименты по лечению так называемой мраморной болезни, из-за которой юноша имел очень хрупкие кости, а Орочимару оказался в той больнице лишь потому, что туда направили единственную выжившую жертву серийного убийцы, в поимке которого он принимал участие. Негодяй четыре месяца держал несчастную девушку в своём подвале на цепи, как собаку, и сознание той, естественно, было помутнено – криминалисту приходилось постоянно делать перерывы в беседе с ней, давая возможность собраться и передохнуть.
В одну из таких вынужденных пауз он и встретил того, кого позже станет называть про себя не иначе как своим дорогим человеком. Кимимаро первым окликнул его. Он был настолько рад встрече с соотечественником во враждебной ему стране, что одно время не давал учёному прохода: звонил с просьбами встретиться, приходил без приглашения домой, где подолгу просиживал с ним в гостиной, не уставая без умолку болтать. Любимой фразой заносчивого мальчишки была: «Со мной надо понежнее, я могу и сломаться», и каждый раз, когда он её произносил, напыщенно и будто бы с угрозой, Орочимару едва удерживал себя от того, чтобы не задушить гадёныша – слишком много в нём было наносного, подросткового, искусственного. Вся эта поганая шелуха словно облепляла любого его собеседника – чем дольше длилась беседа, тем больше, - и было не продохнуть от этого удушающего давления. Ко всему прибавлялось осознание, что Кимимаро общается с ним только из-за тоски по родному дому, и поначалу всё действительно обстояло так – в этом юноша признался ему значительно позже.
Несколько месяцев Орочимару стоически терпел все жалобы своего юного знакомого на плохих родителей, о том только и мечтающих, чтобы испортить ему жизнь; на Америку, единственным кулинарным достоинством которой молодой японец считал вафли; на чужой язык и непривычную культуру, на свою болезнь, с которой ему придётся мириться до конца жизни – поток жалоб у Кимимаро не иссякал никогда, и в определённый момент даже завидная выдержка, выработанная годами дружбы с Джирайей, подвела его незадачливого слушателя. В ту ночь Орочимару не просто повёл себя нехарактерно – он был сам не свой. Ему хотелось разорвать, ударить сильнее и продолжать бить, не останавливаясь, хотелось унизить, растоптать, уничтожить, скрутить и выжать последние капли воли, чтобы потом слизать солёные слёзы раскаяния с гладкого лица и наслаждаться каждым моментом безграничной власти над сломленной душой… Эта ночь разделила его жизнь на две половины: до и после того, как он почувствовал себя маньяком, едва не убившим человека.
Целый год Кимимаро не искал с ним встречи, и в том, что происходило с ним в тот период, он так никогда и не признался. Когда же судьба вновь свела их вместе, перед Орочимару предстал совершенно иной человек. Первым, что бросалось в глаза, была его взрослость. Куда-то пропали так любимые им сленговые словечки, исчезла начисто из речи коронная фраза, набор тем расширился. Помимо всех этих перемен, этот другой, словно чужой юноша завёл привычку одеваться в деловые костюмы, хотя, как вскоре выяснил учёный, работал в цветочном бизнесе – занимался тем, к чему давно испытывал тягу.
«Нет, я понимаю, почему вы это сделали, - спокойно ответил Кимимаро на его вопрос о той ночи, когда всё полетело к чертям. – И я не держу зла. Даже наоборот – я очень вам благодарен. За что – не спрашивайте, слишком долго объяснять».
Они сидели тогда в кафе, за столиком у самого окна, и Орочимару даже спустя двенадцать лет мог вспомнить момент, когда поймал себя на том, что не может отвести взгляда от волны светлых, почти белых волос, на которых играли огни вечернего города. Он припомнил, как год назад схватил эти самые волосы, сжал в кулак и поднял резко голову строптивого юноши, заставляя посмотреть на себя. Вспомнились собственные слова, произнесённые ядовитым шёпотом: «Да как ты смеешь надо мной так издеваться, мальчишка? Что ты со мной делаешь?!».
Зажатые в его кулаке волосы были очень мягкими, и таким же мягким был голос, зазвучавший в ответ на его звериный возглас. «Эй, - протянул проклятый юнец, сощурив по-кошачьи свои зелёные глаза, - со мной надо понежнее, мистер. Я ведь могу и сломаться». Память отказывалась раскрывать, что было потом, подкидывая ему время от времени лишь жуткие, леденящие душу образы: окровавленный рот, искривлённый болью и подобием усмешки, его собственные руки, сдавливающие чужие голые бёдра, сдавливающие с намерением сломать хрупкие кости, чтобы услышать наконец этот завораживающий хруст и почувствовать под своими пальцами вибрацию от безграничной, бьющей фонтаном из него силы разрушения…
Если после того судьбоносного вечера Кимимаро принял свою переломившуюся жизнь и пошёл в рост, то в душе Орочимару собственный выпад звериной энергии оставил лишь травмирующий след, стереть который не удалось даже после нескольких лет совместной жизни с этим новым, переродившимся человеком.
Та случайная встреча на улице вечно кипящего жизнью города стала ещё одним переломным моментом в их маленьком, покорёженном уродливым шрамом гнусной тайны мирке. Не спрашивая и не отвечая на вопросы, их обоих подхватил безжалостный ветер перемен, закружил в безумном своём танце, и времени на то, чтобы остановиться, оглядеться, не нашлось ни минуты. Стремительный роман, очень быстро переросший в крепкую связь, покупка дома, два года, прожитые в идеальной совместимости, порой казавшейся нереальной… Орочимару ещё долго не мог поверить, что всё это действительно происходит с ним, что его любимый моложе его почти на двадцать лет и им совершенно не мешает принадлежность к разным поколениям, но труднее всего было принять, что его дорогим человеком оказался тот самый мальчишка, что ненамеренно осуществил самый страшный его кошмар – превратил его на одну ночь в сумасшедшего маньяка.
Плохими были только последние месяцы. Нескончаемое давление внешнего мира, под которым что-то между ними треснуло навсегда, электронные письма, от которых несло грязным безумием, жуткие посылки с завёрнутыми в коричневую почтовую бумагу человеческими пальцами, ушами, глазами… Кимимаро сказал ему перед расставанием, что не винит ни в чём, хотя в холодном тоне его и читалось осуждение, а сухое рукопожатие, которым они простились в аэропорту, говорило красноречивее любых слов.
Ступая десять лет спустя на землю страны, в которой он был однажды очень счастлив, страны, что принудила его встретиться с самыми потаёнными своими кошмарами, Орочимару подсознательно побрёл к тому месту, где в последний раз видел любимого человека – вон там, в укромном уголке между стеной и огромным окном, из которого можно наблюдать за взлетающими самолётами. Но всё переменилось до неузнаваемости, и теперь там стоял синий с жёлтой вывеской киоск, в котором улыбчивый юноша предлагал туристам бесплатную карту города вместе с изданным на разных языках коротким путеводителем.
Когда плеча его коснулись, учёный сжал конвульсивно ладонь на ручке своего чемодана – и вдруг поймал себя на мысли, что ему страшно оборачиваться. Сердце бешено заколотилось в груди, отдавая знакомой колющей болью, и чужой, слабый голосок, задыхающийся от паники, запричитал: что, если на безымянном пальце любимого он увидит кольцо? Что, если он слишком постарел за эти десять лет и больше не интересен? Что, если его не простили за побег? Что, если?..
Кимимаро теперь носил свои длинные роскошные волосы заплетёнными в хвост, что очень ему шло. Он сильно изменился – вытянулся, раздался в плечах, возмужал и будто бы стал ещё серьёзнее.
- Нормально долетел?
В голосе его чувствовались теперь лишь отголоски прежнего, мягкого и ещё совсем юношеского. А вот улыбка осталась прежней: тёплой и яркой, как последние дни золотой осени.
- Да, я… - произнёс Орочимару, едва шевеля губами. - Всё хорошо.
Вокруг них двигались нескончаемые людские потоки, раздавались обрывки разговоров, смех, интернациональные ругательства. Кимимаро коснулся его ладони, всё так же судорожно сжимавшей ручку чемодана:
- Я помогу с вещами?
Его хватило лишь на то, чтобы кивнуть.
Позже этим вечером Орочимару придёт в голову странная мысль. Если десять лет разлуки научили их с Кимимаро понимать, что они пришли в этот мир друг ради друга, то возможно ли, что в творениях того безумного философа, ставшего причиной его отъезда, также был отражён великий замысел? Ведь Вселенная соткана из энергии любви, и раз любовь вдыхает в материю жизнь и ей служит всё сущее, то что может быть важнее неё? И неужели ради того, чтобы два человека, два из миллиардов, осознали, что их сердца должны биться в унисон, высший разум мог провернуть столь сложный трюк?..
От размышлений у него разболелась голова. Этой ночью, когда он будет держать своего дорого человека в объятиях и прислушиваться к его мерному дыханию, мысли вернутся вновь, но Орочимару без жалости прогонит их прочь. Ему, в конце концов, должно быть всё равно, что конкретно привело к этой самой минуте на его тернистом жизненном пути. Самым важным являлось то, что минута эта была, она существовала, и что сейчас – обойди ты хоть весь белый свет – невозможно было найти человека счастливее него.
-
-
07.08.2011 в 01:37- Ну, и где ты пропадал?
Наруто смёл со стола тарелку, в которой отец подал ему ужин, и помчал прочь, бросив на ходу только:
- У Саске, пап! Я наверху поем, мне позвонить надо!
- Помирились, значит? – догнал его возглас уже на лестнице. - Молодцы!
Закрыв за собой дверь своей спальни, Наруто привалился к ней спиной, закрыл глаза и так замер на несколько минут, едва дыша и просто вслушиваясь в благотворную тишину собственного сознания. Впервые за несколько недель его не грызли сомнения, не трясло от злобы, не мучила обида, не волновали противоречивые переживания – всего этого будто и не было никогда, будто приснилось всё на пьяную голову, и теперь внутри царило абсолютное спокойствие, чинное и девственно невозмутимое, как жизнь на океанском дне. Наруто попытался свыкнуться с этим странным, новым чувством. Здравый смысл умно заявлял, что после всего произошедшего сегодня он, вероятно, должен прыгать от счастья и не находить себе места, краснеть каждый раз от всплывающих в памяти подробностей и предаваться сладким мечтаниям о новой встрече.
Ничего этого не было.
Внутри он ощущал лишь ровное, гладкое, тёплое спокойствие. Всё произошло так, как должно было произойти, и это было хорошо, это было правильно… А что, обязательно нужно радоваться напоказ?
Поразмыслив об этом немного, Наруто решил, что это он отдаст кому-нибудь другому, кому это нужнее, а себе оставит лишь приятное ощущение того, что ноги его шагают по верному пути, а колесо его судьбы вращается по правильной траектории.
Вспомнив данное перед расставанием обещание, он позвонил Саске, и тот, смущаясь, передал, что мама приглашает его в следующее воскресенье к ним в гости.
- Про тарелку ничего не сказала, - добавил он. – Зато странно так посмотрела.
- Ещё бы, - хмыкнул Наруто, припоминая обстоятельства, при которых эта самая тарелка полетела на пол.
Он крутанулся в своём кресле, поджал под себя ноги и сам весь сжался, чтобы подольше насладиться возникшим в голове от кружения странным плывущим ощущением. Лишь только он закончил разговор с Саске, как ему позвонил Гаара.
- Ну? – протянул друг отчего-то страшно недовольным голосом.
Наруто оглянулся на свою дверь – показалось, услышал шаги, - и всё-таки перешёл на всякий случай на балкон.
- Нормально всё прошло. Хорошо даже. И ещё смешной там момент был… Потом расскажу, при встрече.
- Надеюсь, этим смешным моментом не был его член, - пробормотал вполголоса Гаара, после чего вдруг смягчился и спросил: - Ты сам вообще как?
Вопрос заставил Наруто улыбнуться. Гааре хватило бы всего одного внимательного взгляда, чтобы понять всё сейчас по его лицу, поэтому он не стал тратить лишних слов, ограничившись простым «отлично» и ловко перевёл разговор на другую тему.
- А как твой день прошёл?
В трубке вздохнули, после чего траурным голосом сообщили:
- Хреново.
Наруто опустился в одно из плетёных кресел, чуть поморщившись от напомнившей о себе затронутой части тела, и спросил:
- Как это так? Я думал, вы с Ли…
- Ну да, мы с Ли. И ещё Темари с Шикамару, Канкуро и Гай-сенсей в придачу, - процедил Гаара злобно. – Клянусь, Узумаки, это самый тупой день, который только можно себе представить, первое место в конкурсе тупости!
Слушая красочную историю сегодняшних неудач Сабаку Гаары, да ещё и рассказанную в лицах, Наруто неотрывно смотрел на оранжевый диск солнца, что плавно опускался в игольчатый океан серых зданий Конохи. С самого рождения он наблюдал эту картину бесконечное количество раз – и всё равно никогда от неё не устал бы. Потому что солнце правило жизнью, и ореолом его света было окружено каждое существо на планете, теплом его лучей были обласканы все, кто находил в себе силы выйти из тени и просто потянуться к ним. В этом Наруто видел определённую справедливость: если хочешь получить желаемое – будь добр, хотя бы протяни за этим руку. Не жди, пока счастье само упадёт в корзину твоих надежд, ибо дно у неё пустое, как пусты и мечты, если в душе нет твёрдого намерения иметь, если нет дерзости назло всему взять и выбрать собственный путь.
Ему нравилось думать, что быть с Саске он выбрал сам. Если даже здесь и сыграли свою роль высшие силы, то ограничились они лишь их повторным знакомством, а дальше уже заработал механизм намерения, который, если не быть готовым им управлять, способен разрушить всё, ранее построенное, с такой же лёгкостью, с какой рушится карточный домик под порывом весеннего ветерка.
От неотрывного смотрения на обжигающий свет глазам становилось больно, и Наруто позволил себе только один, последний прямой взгляд на так любимое им солнце – затем только, чтобы поблагодарить. Кого, он не знал, не думал о том, кому предназначается эта благодарность – слова просто вышли из него единым порывом, а дальше уже пускай солнце, его мудрый почтальон, решит, куда направиться посланию.
Подбодрив немного Гаару, который, безусловно, на самом деле вовсе не злился, Наруто перенёс тарелку с едой на балкон и, поставив её на свой столик-путешественник, принялся считать.
Эта неделя началась с того, что они с Саске ещё были в ссоре. На прошлой они почти что поцеловались, но на следующий же день поссорились. На предыдущей они разговаривали у него в комнате, когда пропал Гаара, затем приезжал мистер Харви и был тот неудобный эпизод с картами и корзиной, а на выходных они ездили фотографироваться за город. Уже три недели. Ещё раньше… Ах, да, Саске работал в их доме, они вначале ссорились, затем побороли взаимную неприязнь, даже ходили вместе в «У Акимичи», а в воскресенье отправились смотреть на беседку. Четыре. До этого была неделя, в начале которой они договорились сказать его отцу и дяде Саске, что помирились, и потом долгое время ничего друг о друге не слышали – это пять. И ещё ведь была неделя, на которой они, тогда ещё совершенно чужие друг другу люди, встретились целых три раза: в баре – это точно был понедельник; потом произошла та история с телефоном – в пятницу, ведь Гаара оставался ночевать у него; и на следующий день они увиделись возле Источника Двух Влюблённых – странное место для встречи, учитывая их тогдашнюю неприязнь. Выходило, что…
«А ты знаешь, - напечатал он в сообщении Саске, - что с тех пор, как мы с тобой встретились уже взрослыми, прошло шесть недель? Не круглая, но всё же дата!».
«Как хочешь отметить?» - пришёл ему почти сразу же ответ.
Наруто призадумался, и взгляд его снова притянул к себе теперь уже красноватый и почти спрятавшийся в крышах высоток диск.
«Давай сходим на свидание! Первое официальное, - написал он и вначале поставил точку, но всё-таки не удержался и добавил, ехидно заулыбавшись: - Мы же начали с тобой встречаться только сегодня, ты помнишь, да?».
От ответного сообщения попахивало ожидаемым раздражением: «Ты мне как долго это будешь ещё припоминать?».
Наруто подавился смешком и поспешно напечатал: «Вечно, Учиха. Привыкай».
-
-
07.08.2011 в 01:37Гаара не стал присоединяться к общему веселью – сел на ступеньках и, держась за резные деревянные балясины, прислушался.
Дом полнился голосами. Вот оживившийся и теперь, как всегда, полный энергии Майто Гай принялся рассказывать очередную забавную историю из своего неисчерпаемого запаса, и все смеялись – может быть, не столько от самого повествования, сколько от того, как рассказчик его преподносил. Вот Ли перебил его со словами: «Нет, сенсей, всё было не так» и начал поведывать свою версию, оказавшуюся не менее смешной, потому что хохотал даже Канкуро. А вот скрипнул стул, и раздобревшая Темари спросила, не желает ли кто добавки, и все единогласно ответили, что желают.
Гаара лёг на ступеньки, закинув руки за голову, закрыл глаза и весь превратился в слух. Оживление на кухне всё не стихало, и это было по-настоящему странным, ведь с самого момента въезда семейства Сабаку этот дом не слышал подобных радостных и звонких голосов в своём пустом нутре. За годы молчаливых ужинов и тихих праздников дом привык к тишине и опустошённости, а эти звуки…
Гаара улыбнулся мысли, что если бы услышал подобное оживление в собственном доме шесть недель назад, то есть до того момента, когда он повстречался с тогда ещё просто призраком из прошлого – Роком Ли, он бы попросту решил, что ошибся домом. Теперь же что-то неуловимо изменилось – в доме или в нём самом, - настолько, что голоса эти он воспринимал как нечто, всё ещё необычное, но уже и не чужое, попавшее сюда случайно, и сердце от этого переполнялось тихой радостью, которой делиться нельзя было ни с кем: эта радость принадлежала только ему, она была его секретом, его тайным вознаграждением.
Всё это ещё следовало, пожалуй, основательно переосмыслить, но – когда-нибудь позже, завтра или, может быть, на следующей неделе, потому что в данный момент ему ничего не хотелось так сильно, как просто лежать вот так, в полумраке, чувствуя под собой острые края ступенек, и с улыбкой вслушиваться в эти голоса – голоса, которые могут звучать только в настоящем доме.
Конец
-
-
07.08.2011 в 01:54-
-
07.08.2011 в 01:57-
-
07.08.2011 в 02:51стало как-то неожиданно увидеть у вас в дневнике зпись с эпилогом..
честно, смеялась, пока читала про Саске с Наруто.
улыбалась, когда Гаара выяснял отношения с Темари.
вся глава настолько теплая, что..что просто становится хорошо.
прошло всего 6 недель, за которые их жизнь поменялась так сильно, как бы они никогда не решили предположить.
Саске стал не аткой нервозный в отношении Наруто. У них наверняка все будет хорошо. Гаара снова познает домашний уют, ну а Минато немного огорчиться тем, что внуков он все же не увидит.
Я так долго читала ваш фанфик, вживаясь в сюжет, словно посторонний зритель, который наблюдал за вашими героями.
Ваши герои живут отдельно от вас. Это завораживает. Действительно завораживает.
Я столько всего пережила вместе с вашими героями. Столько печали, грусти, боли, счастья, смеха и настоящей дружбы. Я даже пережила и разделила с ними их любовь.
Вы гениальные авторы. Честно. Без приувеличений.
И я рада, что все закончилось именно так.
Надеюсь, в скором будущем вы побалуете меня своими новыми щедеврами.) Я буду ждать.
-
-
07.08.2011 в 04:46Прочитав эту главу, я осознала одно: мне хочется, чтобы в жизни все, в конце концов, было так же счастливо, как и у этих героев!
Искреннее от всего сердца спасибо тебе, viaorel! Ты - очень талантливый автор!
-
-
07.08.2011 в 11:10Очень понравилось произведение в целом и конечно последняя глава в частности! Столько нежности и страсти (Саске и Наруто), тихой радости и любви (Гаара и Ли), спокойствия и уверенности (Итачи и Кисамэ) и долгожданного счастья (Темари и Шикамару), так много в этой главе!
У всех все хорошо и на душе тоже все хорошо!!!
Спасибо за эту чудесную работу и буду ждать новые творения!!!
-
-
07.08.2011 в 13:14Последнюю главу даже не хочется делить на разные ощущения от разных сцен. Потому что все в этой главе примерно на одной волне, все - единое целое.
Огромное спасибо за столь прекрасное произведение!
-
-
07.08.2011 в 13:32Не хочется даже думать над действиями героев и анализировать их, ведь все и правда сложилось так, как должно было.
Настоящая история, которую принимаешь без возражений и раздумий на тему "а что, если бы...".
Как настоящая жизнь.
-
-
07.08.2011 в 14:48-
-
07.08.2011 в 15:40-
-
07.08.2011 в 21:11хорошо Саске с Наруто, хорошо семейству Сабаку, хорошо Орычу с Кимимаро(вот только неожиданностью стало их начало отношений), хорошо Итачи с Кисаме, надеюсь хорошо и Какаши с Ирукой, и хорошо нам, читателям, столько времени проведши за чтением.
спасибо большое за прекрасную историю. Саске с Наруто е были бы сами собой, если бы и в первый свой раз не напортачили. эх, пойду ка читать эпилог.
и ещё раз спасибо)))
-
-
08.08.2011 в 14:23-
-
09.08.2011 в 12:14Безумно понравился Саске, его характер и его мысли. Гаара просто супер мега) Еще раз спасибо за такое красочное, живое, интересное произведение!!!
-
-
10.08.2011 в 23:40-
-
14.11.2011 в 12:13С одной стороны жаль, что я не нашел вас гораздо раньше, а с другой - мне это позволило прочитать все целиком, не дожидась регулярного или не очень выхода глав. Захватило с первого и до последнего дня. Прочитал запоем, отвлекаясь на работу иногда, а что же делать хД Поистине захватывающая, увлекательная и такая настоящая вещь. В героях я видел себя, особенно в Саске, такой же, можно сказать, нерешительный малый. Понравилось последовательное понимание или даже осознавание своей натуры и ориентации, а не так - сразу все понятно стало.
Я много перечитал творчества по фандому хороших и не очень, прекрасных и потрясающих. Ваш входит в последнее, сто процентов. И Орочимару тут не злобный псих-маньяк, а нормальный человек, даже очень положительный.
А еще понравились вкрапления канона в сюжете. Я прямо улыбался как дурачок.
Я, к сожалению, не все сумел сказать, что хотел, мысли разлетелись, но хочу вас поблагодарить за время, не зря потраченное. Вы создали потрясающую вещь. Спасибо :3
-
-
14.11.2011 в 18:54Я, признаться, из персонажей тоже больше всего похожа на Саске, особенно что касается поэтапного осознания серьёзных вещей, так что жму руку))
А Орочимару я, честно говоря, уже не могу воспринимать иначе, не как своего, хотя по канону он, конечно же, подлец подлецом.
Спасибо ещё раз! Надеюсь, в нашем дневнике Вы найдёте себе ещё что-нибудь интересное для прочтения или просмотра.
-
-
14.11.2011 в 19:27Я уже прочитал улицу) правда отзыв еще не писал, но напишу)
еще раз спасибо)
-
-
14.11.2011 в 22:13Пожалуйста)
-
-
12.07.2012 в 20:58-
-
12.07.2012 в 23:18-
-
28.10.2014 в 23:10