fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 6
День: 4
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для шестой недели): AU, angst, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 39
Четверг 27 мая
Намикадзе Минато понял, что с его драгоценным сыном что-то не так, ещё с того самого вечера в прошлый четверг, когда тот сбрасывал его звонки, чего не случалось уже добрые несколько лет. Тогда мужчина успокоил себя убеждением, что, скорее всего, Наруто скучает по уехавшему в Суну Гааре, но вот Гаара вернулся, а Наруто так и не стал собой. Если бы не катастрофическая занятость на работе, Минато непременно бы занялся проблемой сына вплотную, в чём бы та ни состояла, но ему как руководителю нельзя было увиливать от своих прямых обязанностей, которых не очень-то и поубавилось с возвращением Какаши.
Что могло произойти с Наруто? Вариантов у Минато, сидящего с задумчивым видом ранним утром четверга двадцать седьмого мая на кухне своего дома и потягивающего любимый напиток, было несколько, среди которых лидирующую позицию занимало любовное фиаско. Отеческое упрямство в нём, впрочем, противилось сей возможности, ведь куда приятнее было думать, что сын не скрывает от него ничего, и уж тем более – свои сердечные дела. Куда тогда годилась их годами налаживаемая связь, если Наруто даже не посчитал нужным посвятить его в столь важную тайну, как первая влюблённость?
Твёрдо решив хорошенько потрясти на этот счёт Гаару, который, бесспорно, должен был быть в курсе всего, Минато уже собрался нанести ему визит, но тот как раз зашёл на кухню сам. Похоже, спалось ему не очень хорошо, потому что он с недовольным видом водил по волосам гребешком и бурчал себе под нос что-то об ужасных синяках под глазами (которые, к слову, совершенно не были видны – Гаара имел поразительный талант всегда, даже после бессонной ночи, выглядеть хорошо, что всегда было предметом зависти его подруг Ино и Сакуры).
Поздоровавшись с Минато и с раскидистым фикусом, любимцем Кушины, с которым у них за годы знакомства оформились прочные приятельские отношения, юноша с угрюмым видом залез на персональный стул и попросил кофе. Мужчина выполнил просьбу без единого возражения – он уже давно заметил, что вывести на откровенный разговор Гаару вполне возможно, но только когда он прочистит себе голову утренней чашкой любимого напитка. Подождав, пока эта самая волшебная чашка опустеет наполовину, Минато с невинным видом поинтересовался:
- А что с Наруто моим происходит в последнее время, ты не знаешь?
Гаара поднял на него опасливый взгляд, однако быстро взял себя в руки и в таком же ветреном тоне нагло соврал:
- Ничего не происходит, дядя Минато, просто он вымотанный из-за учёбы весь. Третий курс всё-таки не первые два, тут уже с тебя начинают конкретно требовать, так что мы оба замотанные ходим.
Минато состроил скептическое выражение лица и повернулся к фикусу:
- Ты ему веришь? – Растение предпочло воздержаться. – Я тоже не верю, - растолковав его молчание на свой лад, произнёс мужчина и вновь повернулся к Гааре, в этот раз придав голосу угрожающие нотки: - Так, или ты мне сейчас всё рассказываешь, или я перед твоим парнем так тебя опозорю, что ты рад не будешь, мальчик мой. Я не шучу, давай выкладывай всё, быстро!
Гаара скосил взгляд в сторону фикуса, которому навязали роль третьего собеседника:
- Скажите ему, Фикус-сама, что кодекс самураев велит мне молчать.
- Да ну? – хмыкнул Минато. – А по попе ремнём?
Юноша окатил его взглядом, в котором смешались раздражение и весёлость, отчего глаза его по-особому заблестели, и Намикадзе Минато решил про себя, что если бы он оказался на месте того парня, с которым сейчас встречался Гаара, то считал бы себя очень счастливым человеком – слишком уж милое у этого чертёнка было лицо.
- По попе ремнём будете мне не вы, дядя Минато, - Гаара расплылся в слащавой улыбке и со смехом поймал летящее в него полотенце.
- Пошляк, - констатировал мужчина, изо всех сил борясь с ответной улыбкой – что ни говори, а за эти дни он ужасно соскучился по шуточным перепалкам с этим мальчишкой.
- Я? – Гаара театрально прижал ладонь к груди. – Да я никогда, дядя Минато, вы же знаете, что я…
- Так, ты рассказывать мне будешь или нет?!
Они смерили друг друга упрямыми взглядами, наконец юноша отвернулся и хмуро бросил:
- Идите лучше на работу, дядя Минато. И кофе у вас сегодня невкусный.
Ответить мужчина не успел, так как в кухню как раз зашёл третий (вернее, если считать господина Фикуса, то четвёртый) участник утренней драмы. Готовиться к сегодняшнему зачёту по программированию Наруто и не думал – ещё с первого курса за ним прочно утвердилось звание лучшего в группе, – поэтому ворох распечатанных листочков он принёс с собой затем, чтобы погонять по теории друга, так как вчера из-за плана по примирению Кибы с Хинатой времени на это у них не нашлось. Поздоровавшись, блондин занял своё привычное место рядом с Гаарой (который, к слову, заранее состроил несчастный вид при виде стопки листов), поправил несуществующие очки на переносице и, неплохо копируя голос их преподавателя Хато, спросил:
- Итак, Сабаку, мой самый бесполезный студент… Что такое ASP.NET?
Минато усмехнулся, переглянувшись с фикусом, скрестил руки на груди и приготовился к забавному шоу. Ежегодно с момента поступления этих двоих на первый курс ему доводилось наблюдать примерно одну и ту же картину: когда грозила сдача программирования, приунывал Гаара, когда же нужно было готовиться к выполнению грамматических заданий по иностранным языкам, тут уже терялся Наруто, в вопросах природных языков чувствующий себя куда менее свободно, чем в сфере языков программирования.
Как и ожидалось, Гаара ответа на вопрос не знал – это можно было понять по его бледной улыбке и одновременным попыткам заглянуть незаметно в лежащий на столе конспект.
- Ла-адно, - протянул Наруто всё тем же чужим голосом, – про цикл обработки для веб-страницы ASP.NET тебя, стало быть, тоже спрашивать бесполезно, да, Сабаку?
Гаара пробурчал себе под нос парочку нецензурных слов, за что получил по лбу от «сенсея».
- А разницу между проектной и беспроектной разработкой ты мне объяснить сможешь? – продолжил Наруто свой допрос, явно наслаждаясь своей ролью. Поймав красноречивый взгляд, он прочистил горло и перевернул страницу: - Хорошо, тогда расскажи мне, какие свойства используются в межстраничной обратной отсылке данных.
Гаара демонстративно медленно сделал глоток поостывшего кофе из своей чашки, игнорируя вопрос, чем вызвал у друга разочарованный вздох:
- Ну, хоть что такое валидаторы, сказать мне сможешь? Седьмой вопрос.
- А-а! – оживился красноволосый. - Это я знаю! Это такие штучки!..
- «Штучки», - повторил за ним Наруто, расстроившись ещё больше. – Так, Сабаку, мы сегодня с тобой на переменах ни в какие кафетерии не идём и языками с друзьями не чешем. Вместо этого мы остаёмся в аудитории и зубрим вот это всё, ты понял меня?
И он потряс перед лицом друга ворохом бумаг, от которого Гаара только недовольно отмахнулся:
- Я понял, Узумаки, не надо тут мне веер устраивать. И вообще, чем больше ты будешь мучить меня этой абракадаброй, тем больше я тебя затрахаю когезией текста и синтаксическими деревьями перед экзаменом по английскому!
- Гаара! – прикрикнул на него Минато, изо всех сил стараясь звучать строго, что, наверное, всё же у него не вышло, ибо двое друзей даже не обратили на него внимания, всецело поглощённые спором.
- Ты сначала это сдай! – напомнил Наруто, снова потрясая перед Гаарой конспектом. – А потом уже будешь мне угрожать своими тупыми деревьями!
- Они не тупые, а очень даже понятные, в отличие от вот этой хрени!
- Это не хрень, к твоему сведению! И она понятная!
- Да где? Где она понятная?!
- А вот спать нужно было меньше на парах!
- Я не виноват, что голос Хато-сенсея меня усыпляет!
- Ну, всё! Я тебе клянусь, Сабаку: летом, после экзаменов, я тебя усажу за программирование! Ты у меня его поймёшь!
- А я к тебе приезжать тогда не буду!
- Не волнуйся, я к тебе приеду!
Пряча улыбку, Минато бесшумно поднялся и направился к плите – готовить парочке непримиримых спорщиков завтрак. Судя по тому, с каким энтузиазмом они с утра пораньше грызлись и явно наслаждались процессом, секрет Наруто вряд ли был таким уж серьёзным, если он и был вообще, секрет этот. Глаза его сына привычно сверкали юморными искорками, тон его тоже был спокойным и поддразнивающим – им он мог доводить более вспыльчивого Гаару до белого каления. Так что… Наверняка что бы эти двое ни держали от него в тайне, это был какой-нибудь пустяк, над которым они потом все вместе ещё посмеются.
Намикадзе Минато уходил на работу с лёгким сердцем и был настолько ослеплён своим недавним открытием, что мимо него совершенно прошли очевидные знаки душевного беспокойства его единственного сына. Гаара же, знающий, куда смотреть, заметил всё: и внезапно помрачневшее лицо друга, когда он, роясь на полке, достал чашку, из которой пил кофе Саске утром того дня, когда они вдвоём ездили за город фотографироваться; его резкую перемену настроения, фальшивую улыбку, неудачные попытки скрыть всё это.
- Ладно, - вдохнул Гаара, когда дверь за Минато закрылась, и с видом приговорённого к смерти взял со стола конспект, - выучу я это, выучу. Несколько часов времени у меня ещё есть.
Наруто послал ему благодарную улыбку и придвинулся ближе:
- Ну, смотри. ASP.NET – это…
***
Сабаку Темари обычно приезжала на работу раньше Канкуро, который вначале завозил младшего брата домой к Узумаки или же сразу в университет, но сегодня в этом необходимости не было, так как Гаара оставался ночевать у друга, поэтому когда Темари поднялась на этаж, где располагался офис её отдела, Канкуро уже ждал её там.
- Ты слышала? – спросил он, опираясь руками о подоконник и окидывая рассеянным взглядом видные из окна унылые офисные здания. – Наши с Tobashi судиться собрались.
Tobashi была главной компанией-соперницей Sabaku-tech на рынке сбыта. За последние несколько месяцев аналитики из Sabaku-tech неоднократно замечали, что их новейшие разработки каким-то образом оказываются в руках у соперника даже раньше, чем идея обретала материальное воплощение. Без сомнения, тут имел место самый настоящий корпоративный шпионаж, однако при том, что компания имела просто огромный штат сотрудников и многие из них теоретически могли получить доступ к важной информации, выследить предателя казалось задачей из ранга невозможных – именно так и заявил об этом Канкуро отцу несколько недель назад на собрании совета директоров. Темари, слышавшая только из чужих уст, насколько побелело при этом лицо президента компании, была склонна считать, что братец её погорячился, однако несколько дней назад возмутительная новость взбудоражила компанию-гиганта: Tobashi объявила о выпуске новой программы для мобильных телефонов, техника которой уже не просто была похожей на новый проект Sabaku-tech, но являлась прямой её копией.
Про суд, однако, ей не было ничего известно, и она только разочарованно покачала головой:
- Если проиграем, это же скандалище на весь мир будет!.. И денег тоже потеряем.
- Не потеряем, - возразил ей Канкуро грубо, стукнув сжатой в кулак ладонью по подоконнику. В такие моменты он очень сильно напоминал ей отца: решительный, сильный и беспощадный. – Не потеряем, если найдём их шпиона – вот тогда, считай, дело у нас в кармане, я вчера со знакомым юристом консультировался, он как раз недавно выиграл подобное дело – не таких масштабов, конечно, но…
Он вдруг сорвался с места и принялся бродить по комнате, затем, буркнув, что ему нужно обсудить нечто важное с Шино, покинул её офис и направился к себе. Оставшись одна, Темари первым делом опустила на стол свою сумку, которую прежде крепко прижимала к боку. В сумке имелось кое-что, что Канкуро не должен был увидеть ни при каких обстоятельствах. Цветастый темари с колокольчиком внутри лёг в её ладонь уже привычным движением. Девушка опустилась в рабочее кресло, положила локоть на одну из его ручек и поднесла подарок к лицу.
Что ни говори, а вышит он был искусно, и если подлец не соврал, когда уверял её, что изготовил его сам, то… Это, безусловно, не делало его меньшим придурком, но подобное внимание всё же льстило. И чего он пытается добиться, глупый мальчишка?..
***
На его памяти Кабуто выходил из себя в его присутствии только единожды – когда неосторожный лаборант зашёл с чашкой кофе в комнату, где находился баснословно дорогой суперкомпьютер, равному которого по мощности в тот год ещё не было нигде в Японии. Кабуто не принялся тотчас же кричать, не указал новичку на прокол – единственным, по чему можно было понять его внутреннее состояние, была прошедшаяся по обычно ничего не выражающему лицу непередаваемая волна эмоций, да ещё, пожалуй, взгляд: глаза его за круглыми стёклами очков загорелись таким нехорошим пламенем, что даже Орочимару стало немного не по себе. Без единого слова его помощник вывел лаборанта из комнаты, закрыл бесшумно за ними дверь, довёл до своего кабинета, в котором и произошёл разговор – о чём конкретно, не знал никто, но вот только после того случая провинившийся молодой человек старался обходить Кабуто десятой дорогой, а пить кофе на работе и вовсе перестал.
Этот раз, однако, был куда серьёзнее, размышлял Орочимару, занимаясь разбором документов на своём столе – столе, которому всего через каких-то несколько дней придётся привыкать к новому хозяину. Кабуто расхаживал огромными шагами за его спиной с таким видом, словно изнутри его распирала грозовая туча, и учёный уже почти готов был поверить в то, что его уши сейчас заложит от оглушающего грома.
- Поверить не могу… - в который раз повторил шёпотом Кабуто, выплюнув эти слова так, словно они были испорченной едой. – Я просто поверить не могу…
Орочимару поднял со стола фотографию в рамке, взглянул на молодые лица своих друзей, на своё собственное. Он помнил прекрасно тот день, когда они делали этот снимок, помнил он и парня, которому принадлежал фотоаппарат – тот студентишка с юридического факультета постоянно волочился за их троицей и никак не мог определиться, кого же из них выбрать своим кумиром. Что произошло с ним после выпуска, Орочимару не знал, да и не очень-то стремился узнать.
- Это безумие, - объявил у него за спиной Кабуто, и учёный обернулся, чтобы встретиться с ним взглядом. Глаза его помощника казались сейчас почти чёрными от ярости. – Это натуральное безумие, Орочимару-сама. На кого вы всё это оставите?
- На тебя, - хмыкнул учёный, невольно умилившись наивности вопроса.
Кабуто фыркнул раздражённо и продолжил своё бесконечное хождение по кабинету.
- Ну да, на меня… А все проекты тоже я заканчивать буду, что ли? В июле конференция от международной ассоциации ИИ, так я на неё за вас поехать должен, да?!
Орочимару сложил фотографию на дно большой чёрной сумки, которую прихватил сегодня из дома:
- А что? Ты достаточно квалифицированный специалист, так что…
- Это не мои разработки! – перебил его Кабуто, взметнув руки в порыве гнева. – Я всего лишь помощник, ни одна из этих идей не принадлежит мне! Как вы себе это представляете?!
- У тебя хорошо получалось руководить моими проектами, - попытался задобрить его Орочимару, придав голосу мягкость. – Ты единственный, кому я могу поручить эту работу. Пожалуйста, не подведи меня.
По саркастичному взгляду Кабуто учёный понял, что его раскусили.
- Хорошо, - не растерялся он, тут же отбросив добрый тон в сторону. – Расценивай это как приступ эгоизма.
- Вот, так уже лучше, - буркнул Кабуто, остановившись. – Ближе к истине.
- Но я уже принял решение и от него не отступлюсь, - продолжил Орочимару твёрдо. – Что произойдёт с лабораторией, для меня не так важно, как возвращение в Нью-Йорк. Первое время я ещё смогу приезжать на пару дней и наводить тут порядок, но всего себя я отдавать буду не этому. - Он положил ладонь на папку, где собирал все свои тезисы из конференций, в которых принимал участие за последние десять лет. – Я не смогу больше заниматься этим, Кабуто. Мой путь – совсем другое.
- Путь, - повторил за ним молодой человек, скривившись. – Вы забыли, к чему этот ваш путь привёл вас тогда? Вам напомнить?
Орочимару скрестил руки на груди:
- Тебе не уговорить меня остаться, я уже всё решил.
Воцарившуюся между ними враждебную тишину нарушил звонок телефона, так некстати подавшего голос из нагрудного кармана пиджака Орочимару. Он недовольно вздохнул и достал мобильный:
- Да, алло. – Похоже, мысли его отразились на лице, потому что Кабуто моментально растерял свой насупленный вид и приготовился, как и всегда, оказать помощь. Учёный, всё ещё прижимая к уху телефон, развернулся к выходу: - Это не вовремя, но лучше уж сегодня, чем завтра. Я сейчас же приеду.
Уже в коридоре он бросил нагнавшему его Кабуто:
- Мне нужно срочно в участок.
- Я подвезу! – с готовностью предложил молодой человек и уже взялся стягивать с себя белый лабораторный халат, но начальник остановил его взмахом руки:
- Сам.
Не успел Кабуто опомниться, как фигура Орочимару уже спешно скрылась за поворотом. Нагонять начальника он не стал.
***
Новость выбила из него весь боевой дух, облачённый в золотые доспехи которого он вчера сражался с несправедливостью родных на семейном собрании. Кисаме вспоминал, что в те злосчастные минуты сопротивления он хоть и был ужасно смущён и немного зол на Итачи из-за его чересчур брутальных попыток принудить мир других людей вращаться по выбранной им траектории, но всё же не мог не залюбоваться им: словно внутри у этого несгибаемого юноши кто-то зажёг свет, и свет этот был пронизан кипучей энергией, силой, которой подвластно было всё – зайдя тогда в дом Учихи Изуны, он уже был победителем, и выбранный им путь через разрушение дать людям шанс выстроить новых себя казался тогда единственно верным.
Это сравнение навело Кисаме на мысли об убийце, о котором они только что разговаривали, и припомнилось, как в своём письменном признании Мизуки упоминал: своих жертв он выбирал не столько по внешним характеристикам, сколько по… излучаемому ими свету. Детектив передёрнул плечами, отгоняя возникший в голове образ.
Они собрались в кабинете у Такэо для приватного совещания, и так как дольше скрывать от Итачи вчерашнюю новость по поводу Мизуки было невозможно, старшие сотрудники рассказали ему всё. Что информация затронула его, Итачи виду не подал – разве что взгляд его потяжелел, а с лица сошла краска, - но Кисаме сразу почувствовал, как внутри у его любимого человека что-то переломилось, и вину за это он взял на себя.
- Хорошо, - наконец, после затянувшегося молчания, поднял голову Итачи. – Допустим, защите удастся доказать, что последние убийства он совершал из-за нарушения функционирования мозга, но ведь кровавая дорожка за ним с самой юности тянется! Как насчёт этого?
Разозлённый Такэо повернулся к нему в своём кресле и вынул изо рта сигарету, на фильтре которой остался оттиск зубов:
- Мальчик, пораскинь мозгами. Мы можем повесить на него только убийства, совершённые в Конохе, то есть, за последние три года: есть трупы, есть образцы ДНК – пряди волос. То, что он творил в юности, - гиблое дело, потому что трупы в Кири так и не нашли, а его признание – недостаточная улика для суда. Насчёт того первого случая, когда он был подростком, так я об этом даже упоминать не хочу – сам должен понимать. Вот и остаётся у нас только Коноха. Врач сказал, метастазы вполне могли пойти в мозг уже давно, но как давно – определить невозможно.
- Но ведь… - попытался возразить молодой детектив. – У нас есть образцы ДНК трёх парней, которые считаются пропавшими в Кири. Разве этого не достаточно?..
Начальник остановил на нём свой холодный взгляд, в котором читалась бесконечная усталость:
- Не неси ерунды, Итачи, как мы можем без наличия тела обвинять его в убийстве? Ты что, забыл уже всё, что в академии учил?!
- Извините, - смутился юноша, понурившись. – Но… Но ведь у него нет достаточно денег, чтобы нанять хорошего адвоката, поэтому…
Тут уже вмешался Кисаме.
- Даже государственный адвокат имеет неплохой шанс выиграть это дело, - произнёс он, сжав плечо любовника. – Мы не имеем права укрывать эти материалы от следствия, так что остаётся только надеяться, что защитник ему попадётся из новичков.
Итачи с кислым видом стряхнул руку Кисаме и посмотрел на Такэо:
- А ему самому уже сказали?
Тот медленно опустил голову в кивке:
- Он попросил вызвать сюда твоего этого Орочимару – тот скоро будет. Ждём вот.
Кисаме придвинул стул и сел напротив любовника, спиной к Такэо, на страшные запавшие глаза которого уже не хватало сердца смотреть. Итачи, окончательно выбитый из колеи, безразлично пялился на свои ладони.
- Как думаете, о чём он хочет поговорить с Орочимару-сама? – пробормотал он, обращаясь одновременно к ним обоим.
- Не знаю, - буркнул Такэо зло, наливая себе в стакан воды из графина.
- Я тоже, - признался Кисаме и замолчал в нерешительности.
Все хорошие фразы напрочь вылетели у него из головы, и не хотелось даже открывать рта, даже двигать губами, чтобы хотя бы попытаться что-либо произнести: поддержать, утешить, вернуть надежду. Так и просидела их троица в тишине до тех пор, пока не явился младший сотрудник и не сообщил о приходе Орочимару. Итачи поднялся, намеренно вытянувшись в струнку, и на лице его Кисаме заметил тонкую плёнку маски упрямства, которое не раз уже доводило его любовника до неприятностей.
- Хорошо. Давайте послушаем, что он хочет сказать.
Такэо махнул ему рукой и бесцветным тоном скомандовал заниматься этим без его участия, поэтому криминалиста встречали только двое напарников. Орочимару постучал указательным пальцем по стеклу наручных часов и объявил:
- Двадцать минут. Больше у меня нет.
Итачи без единого слова указал ему рукой в направлении комнаты для допросов.
***
Кажется, волос на его голове стало теперь куда меньше – теперь они плотно облегали проглядывающий сквозь них череп и потеряли тот особенный серебристый блеск, которым могут похвастаться счастливые обладатели пепельных волос. От следов побоев, оставленных на прошлой неделе Кисаме, остались только жёлтые кровоподтёки, всё ещё хорошо заметные на бледной коже заключённого. Орочимару шёпотом попросил охранника подождать за дверью, и когда его просьба была выполнена, бесшумно опустился на стул напротив Мизуки. Им больше не требовались бумага и карандаш для общения – голос к преступнику вернулся, хотя звучал по-прежнему хрипло.
- Вы пришли, - Мизуки поднял на него усталый взгляд своих запавших серых глаз. – Благодарю.
Долгие годы налаживания общения со злодеями не прошли даром – это Орочимару отметил про себя, когда обратил внимание на то, что тело его бессознательно приняло позу собеседника, а дыхание взяло ритм дыхания Мизуки. Психологи называют этот трюк подстройкой, и о нём известно всякому уважающему себя специалисту. Подстройка включает в себя и перенимание нескольких ключевых слов в речи собеседника – в частности, использование его слов-паразитов, – но эту науку криминалисту не удалось освоить ни во время учёбы в университете, ни за годы практики. Он, впрочем, получал вполне сносные результаты и с тем набором приёмов, что у него имелся – многие серийные убийцы, с которыми он разговаривал, признавались, что доверяют ему, добровольно водили его по самым тёмным уголкам своего сознания и не видели ничего зазорного в том, чтобы раскрываться перед тем, кто принимал непосредственное участие в их поимке. Почему так происходило, Орочимару никогда не понимал, но, по всей видимости, Мизуки также заразился этой болезнью доверия – помимо бесконечной усталости, в его взгляде также можно было прочесть благорасположение.
- Вам, насколько я понял, уже сказали, - сухо произнёс учёный, напомнив себе, что перед ним сейчас сидит не просто человек, но убийца, и жалеть его нельзя.
Мизуки кивнул, и его губы тронула тень улыбки:
- Я и не предполагал… Честно, я думал, моя слабость и боль в груди – это что-то… что-то другое, но не это – так точно. Что ж, жизнь полна неожиданностей, вы согласны со мной?
Орочимару промолчал, однако было похоже, что ответа на свой вопрос убийца и не ждал.
- Не сочтите за наглость, - вновь заговорил с ним заключённый, - но я давно, ещё с тех самых пор, как прочёл вашу книгу пятнадцать лет назад, хотел спросить вас. Думаю, учитывая обстоятельства, вы могли бы уважить меня ответом. – Тут в его потухших глазах мелькнула живая искорка, насторожившая криминалиста: - Откуда в вас такая тяга к преступным умам? Ведь вы этому жизнь посвятили, а это вовсе не пустяк, и не рождается такая страсть из ниоткуда.
За многие годы вращения в мире криминала переступающие рамки закона злодеи неоднократно задавали ему тот же вопрос, и всякий раз Орочимару или искусно уходил от ответа, или же прямо заявлял о своём нежелании говорить на столь личную тему, однако… С этим человеком устоявшаяся привычка почему-то не спешила выдавать рефлекторную реакцию. Возможно, дело было в том, что Мизуки язык не поворачивался назвать отбросом общества, как обычно величали человекоубийц, и в этом состоял наибольший обман серийных убийц его породы: перед ним сидел интеллигентный и высокообразованный мужчина тридцати с лишним лет, талантливый хирург, глубокая личность, где-то простая и откровенная, где-то хитрая и коварная. Умирающий злодей, которому обрезали крылья. Странно, но именно к нему – дьявольски увёртливому, но всё-таки очень, очень больному человеку – Орочимару испытывал нечто сродни симпатии: ему, в отличие от всех, с кем учёному доводилось ранее общаться, хотелось, несмотря ни на что, доверить свою самую постыдную тайну.
- Мой отец убил человека, - произнёс Орочимару – нет, скорее, выдавил из себя, и на страшном глаголе голос таки подвёл его, дрогнул. Он глубоко вдохнул, успокаиваясь, и продолжил уже ровным тоном: - Мальчика. Я точно не знаю, что произошло, последние годы его жизни я не находился рядом с ним – учился… Но мне сказали, что это всё было в рамках эксперимента. Я, признаться, не поверил: мой отец был увлекающимся человеком, но не настолько.
Он замолчал, подыскивая нужные слова. Уже много лет тема отца считалась для него запрещённой – подробности знали только Джирайя и Тсунаде, и теперь, открывая перед бывшим противником один из своих самых тщательно охраняемых секретов, он чувствовал себя очень глупо, но ни остановиться, ни забрать свои слова обратно было уже невозможно – дверца в страну потаённых воспоминаний была приоткрыта, а замок был сломан, не закроешь.
Ему вспомнилось папино лицо, всегда такое сосредоточенное, его очки, прямоугольные, в роговой оправе, всегда опущенные на кончик носа – вот-вот упадут; длинные, совсем как у него, волосы собраны небрежно в хвост, а руки вечно покрывают какие-то ссадины и царапины: в моменты нервного возбуждения он становился невнимателен и запросто мог порезаться. Папа… Дорогой, любимый папочка, совершенно не умеющий готовить и первые полгода после маминой смерти кормящий малыша-сына исключительно рисовой лапшой, которая обязательно прилипала ко дну кастрюли. С тех пор как остались только они вдвоём, дом перестал быть для Орочимару местом, где тепло и уютно, и понятие это перекочевало, как ни странно, в папин кабинет, что располагался в здании морга. Джирайя, узнав об этом периоде детства его друга, только кивнул и сказал: «Теперь мне ясно, почему ты такой» - а какой это такой, мужчина не понял до сих пор.
Орочимару посмотрел в глаза заключённому: в них он видел усталость, грусть, ещё – интерес к поднятой им теме, но в них не было раскаяния – того чувства, которого обычно ожидают от пойманного преступника. Раскаяние попросту отсутствовало.
«Зачем это всё?.. – прозвучал в голове у Орочимару собственный голос, и внезапно он ощутил, как мощной волной на него обрушивается горькая досада. – Зачем я делаю то, что я делаю, если они даже не сожалеют о том, что совершили?».
Против воли в океане мыслей всплыл образ того психопата, который десять лет назад превратил его жизнь в непрекращающийся ночной кошмар. Вспомнились его слова о том, что, вмешиваясь в дела душегубцев, такие, как он, нарушают вселенское равновесие – закон, с которым не посмел бы спорить ни один учёный ум. Что, если всё-таки прав был этот безумный философ?..
Орочимару встрепенулся, дав себе ментальную пощёчину – этот способ всегда помогал ему вернуться на землю. Чёрт, он уже прошёл через муки сомнений десять лет назад, он преодолел эту болезнь и не мог допустить рецидива!
Пристально наблюдающий всё это время за ним Мизуки внезапно улыбнулся – однако произнёс совсем не то, что ожидал от него учёный.
- А я подозревал, - начал он своим тихим вкрадчивым голосом. – Подозревал, что охотниками на таких, как мы, тоже становятся не просто так. Обязательно должна быть причина. На всё есть причина… - Он положил ногу на ногу, сложил ладони на острой коленке, и глаза его затянула дымка воспоминаний. – Только одного вот не могу понять, и никогда не мог… Почему все эти мальчики, такие красивые, такие светлые… Почему они при этом ещё и такие несчастные? Вы мне можете объяснить?
- Что? – переспросил учёный слабо.
- В их глазах… - не услышав, продолжил Мизуки, глядя прямо перед собой, словно введённый в транс человек. – В них не было ни капли счастья. Я не понимал: почему? Почему, если они имеют такой восхитительный, живительный свет внутри… Как можно?.. И если даже они - они! - несчастны, то какой шанс в этой жизни имею я?
- Счастье – это личная ответственность каждого человека, - пробормотал Орочимару невнятно, проникшись атмосферой вязкой тишины – тишины, в которой дозволено было делиться секретами.
Мизуки провёл небрежным движением рукой по волосам:
- Я вспоминаю последнего. Я пригласил его с собой на склад, пообещал денег, он согласился. Когда я открыл дверь и пропустил его вперёд, он сделал шаг – и внезапно развернулся, в тот самый миг, когда я уже собирался опустить на его голову камень. Он посмотрел прямо на меня, и в глазах его было такое!.. Будто он всё-всё понимал. Всё понимал…
От последних двух слов, от того, как они были произнесены – всё понимал, – Орочимару ощутил, как по спине его прошлась холодная волна ужаса, и стало вдруг необъяснимо жутко. За годы работы криминалистом ему доводилось слышать самые разнообразные признания, некоторые из них настолько отвратительные и мерзкие, что порой неделями было трудно засыпать – в голову безбожно лезли кровавые картины, - но все они по какой-то неведомой причине не шли ни в какое сравнение с только что услышанным.
Орочимару поднялся, но ему тут же пришлось опереться ладонью о стол – голова пошла кругом, в висках зашумела кровь. Мизуки всё продолжал смотреть, не видя, прямо перед собой, его сухие потрескавшиеся губы шевелились, но с них не слетало ни звука. Учёному, однако, показалось, что он различил в движениях губ слова: «Всё понимал» - и от этого липкий страх окунул его в себя с новой силой. Он выскочил из комнаты, не обратив внимания на оклики Итачи и Кисаме, влетел в открывшийся перед ним лифт, с мучительной болью вслушивался в сумасшедший галоп сердца в груди, пока продолжался бесконечный спуск, и только уже в своей машине, в привычном, знакомом до мелочей пространстве, смог позволить себе успокоиться.
Орочимару просидел на стоянке довольно долго, сколько – он не помнил. Время потеряло значение. В голове крутились обрывки их недавнего разговора – совсем короткого, но всколыхнувшего в нём столько погребённых пластов воспоминаний и размышлений, что учёному казалось, он никогда больше не сможет вернуть себе душевное спокойствие.
«Никогда, - повторил слово учёный, пробуя его на вкус. – Ну уж нет, никогда бывает тогда, когда человек сам этого добивается. А у меня свой путь, и пусть всё горит синим пламенем».
О чём шла речь в его внутреннем монологе, он и сам не до конца понял – слова эти родились в нём как будто сами по себе. Он не стал задумываться над их смыслом, чувствуя, что поймёт всё в нужное время. А пока его ждут лаборатория, нервничающий Кабуто и ещё масса проблем, которые нужно непременно решить до отлёта в Америку. Мысли о его старом кабинете в отделе ФБР по изучению особенностей поведения преступников придали Орочимару сил, и на обратном пути он даже включил в машине музыку.
***
Хьюга Неджи всегда считался среди друзей тихоней. Он редко высказывал своё мнение по каким-либо, даже важным, вопросам, держался крайне сдержанно и не любил шумных сборищ, отдавая предпочтение медитативной тишине и компании близких людей, собравшихся в знакомом месте. Несколько лет назад, до встречи с Тен-Тен, он и вовсе слыл замкнутым социопатом – за его судьбу переживала вся семья, в особенности учитывая его увлечение пришедшей из Европы готической культурой, однако отношения с эмоциональной и общительной байкершей раскрыли в нём одни только положительные стороны. Впрочем, сказать, что Хьюга Неджи был совсем уж асоциальным, означало бы соврать: при желании он мог очаровать любого нужного ему человека, вне зависимости от пола, возраста и положения в обществе.
Ещё одной характерной чертой Неджи была целеустремлённость, доходившая порой даже до ослиного упрямства (так, по крайней мере, считала его избранница). Если он убеждался в том, что то или иное событие должно произойти в его жизни, потому как оно предрешено ему судьбой, то он готов был перевернуть горы ради того, чтобы добиться-таки своего, и их с Тен-Тен история являлась тому красочным примером.
Именно из-за этой фанатичной убеждённости в предрешённой судьбе каждого человека Гаара и Наруто страшно удивились, когда Хьюга Неджи, упрямо добивающийся внимания своей возлюбленной на протяжении долгого времени и даже пошедший на разрыв с семьёй ради того, чтобы исполнить волю провидения и быть с ней – когда этот упрямый и уверенный в каждом своём поступке молодой человек, вот-вот готовый превратиться в сильного и надёжного мужчину, после третьего стакана признался им, что вовсе не уверен насчёт того, что их с Тен-Тен свадьбе суждено состояться. Двое друзей утянули его прямиком после зачёта, втайне от остальных, дабы избежать соблазна превратить запланированную беседу по душам во всеобщую психотерапию, и теперь они заседали в недавно открывшемся баре недалеко от их университета втроём, что было весьма необычным раскладом.
Всё утро Наруто как сумасшедший гонял по всему университету: помогал Сакуре и Ино с забытыми у одногруппников шпаргалками, сдавал в деканат списки посещаемости студентов вместо Шикамару, заставлял Гаару учить конспект перед зачётом, распечатывал исправленные странички диплома для Тен-Тен, при этом успев проконсультировать по телефону Чоджи насчёт выбора подарка для Ино в честь завтрашнего окончания зачётной недели, - и несмотря на суматоху дел, которые он сам же на себя взвалил, только бы не возвращаться мыслями к Саске, от его внимания не ускользнуло то, что Неджи действительно, как Гаара заметил раньше него, вёл себя рядом с возлюбленной необычно и даже, можно сказать, странно. Решение заняться распутыванием ещё одной проблемы пришло для Наруто внезапно, а вместе с ним пришло и облегчение: если сегодня он, как вчера с Кибой и Хинатой, всецело погрузится в чужие сердечные беды, под конец дня у него попросту не останется душевных сил терзать себя ещё и своими собственными, а это было хорошо. Это было очень хорошо.
Гааре повезло с билетом: два теоретических вопроса требовали рассказать от него как раз то, что не далее как час назад едва ли не на пальцах разъяснил ему Наруто, и Хато-сенсей, приятно удивлённый, даже не стал просить его выполнить небольшое практическое задание, которое несведущий в программировании студент уж точно завалил бы. Освободившись, двое друзей нашли Неджи, спокойно потягивающего кофе в буфете, без всяких разъяснений потянули его с собой – и теперь всегда такой замкнутый и словно запакованный в себя парень, изрядно осоловевший, сидел за столиком, поддерживая одной рукой свою голову, а ногти второй разглядывая с отсутствующим видом человека, выпившего слишком много за короткий срок. Говорил он отрывочными фразами, словно манера изъясняться обожаемыми запутанными предложениями превратилась для него сейчас в невозможную задачу.
- Я её люблю, - произнёс он утвердительно, что заставило двоих его спутников обменяться облегчёнными взглядами: хотя бы это осталось прежним. – Но она достойна лучшего, - возразил Неджи моментально изменившимся, строгим голосом, напомнив Наруто пьяного отца. - Родные мои говорят, мол, переезжай в Австрию. Я согласен, давно хотел – там филиал у нас. А она… Она любит всё здешнее. Друг вот наконец-то вернулся в Коноху, она нарадоваться не может. Как она там будет совсем одна? Я что, изверг – её на другой конец света тянуть? Из-за работы жизни её лишать.
Дождавшись паузы, Наруто состроил скептический вид – при этом в лице его проскользнуло нечто лисье – и процедил:
- Я не ослышался, Сабаку? Это говорит человек, который все эти годы пел нам всем радостные песенки про то, что их с Тен-Тен встреча была предписана судьбой?
- Да, Хьюга, ты это дело брось, - поддержал его Гаара, которого, похоже, явно волновало что-то своё, судя по тому, что он большей частью помалкивал и всё чаще прикладывался к своему стакану.
- Люди, - продолжил лекторским тоном Узумаки, - переезжают ещё и не в такие дали, так что не выдумывай. Кроме того, язык она знает, не хуже тебя шпрехает – найдёт, чем себя занять. И потом, может, она сама бы захотела там жить, ты у неё хоть спросил?
- Да не хотел я, - отозвался опечаленный жених. – Мы же в Конохе уже квартиру присмотрели. Родители мои нам дарят на свадьбу. Ей всё там нравится.
Двое советчиков разделили разочарованный вздох, который можно было бы озвучить как: «Ах, дорогой ты наш дурак!», затем Наруто уточнил:
- А она что, за квартиру эту замуж идёт? Или всё-таки за тебя?
Незадачливый жених бросил в него колючий взгляд, для него весьма нехарактерный, после чего вновь замкнулся в себе. Самовольного примирителя такое поведение лишь позабавило.
- Так, - хмыкнул блондин, доставая из кармана свой мобильный, - ты сейчас же поговоришь с ней и всё у неё спросишь, а там уже видно будет, судьба вам вместе быть или не судьба. – Подождав, пока на том конце провода возьмут трубку, он затараторил: - Алло, ТТ, тут у нас с Сабаку твой благоверный рядом, пьяный и несчастный. Будь так любезна, вправь ему мозги обратно в черепную коробку, а то они погулять куда-то вышли. Всё, даю его.
Неджи принял у него из рук трубку с такой осторожностью, словно протягивали ему не телефон вовсе, а тикающую бомбу. Говорить за столиком он не стал – прошёл в другой конец бара, что у Гаары и Наруто только вызвало кислые улыбки.
- Ладно, пускай разбираются, - махнул ему вслед блондин. – А к вам, Сабаку-доно, у меня дело имеется.
- Да-да? – протянул осоловевший Гаара, неудачно изображая серьёзность.
- Вы мне, помнится, вчера что-то там говорили про Загульную Пятницу на этой неделе, якобы у вас есть какой-то особый план.
- А-а, ну да, план. – Юноша отставил в сторону свой пустой стакан, после чего с потерянным видом пробормотал: - Чёрт, что-то я много выпил…
- Ничего, давай сразу ко мне сейчас поедем, - предложил Наруто, но Гаара отмахнулся, бросив, что должен куда-то вскоре идти, и вкратце обрисовал другу их завтрашний день.
После защиты курсовой, которая, оба были уверены, пройдёт незаметно, они должны были заехать к Гааре, сбросить там вещи, взять машину и направиться…
- Подожди-подожди, - прервал его на этом моменте блондин. – Ты что, хочешь вести машину? Серьёзно?
Гаара передёрнул плечами:
- Когда-нибудь да придётся мне побороть свой этот… - он сделал паузу, затем нарочито медленно произнёс, делая ударение на каждом слоге: - …топографический кретинизм. Ты вот в последние недели разъездился, я тоже хочу.
- Я папе пообещал, помнишь?
- Всё равно. Так, не перебивай.
Эту особенную пятницу, знаменующую конец трудной недели и начало экзаменационного периода, Гаара предложил отпраздновать в недавно открывшемся отеле, который находился в десяти километрах от города – в глубине знаменитых конохских лесов. Если верить веб-сайту отеля, то, помимо отличной природы и чистейшего воздуха, там предлагались всевозможные развлечения на любой вкус, как традиционные, так и заграничные, именитые шеф-повара могли удовлетворить любую гастрономическую прихоть гостей, а круглосуточно открытый бар, дискотека и ночной кинотеатр были созданы развеивать скуку и превращать ночное время суток в интересное приключение.
- Короче, зачётное местечко, - подытожил Гаара. – Думаю, выходные там явно пойдут на пользу нам обоим. Правда, меня Ясухиса-сенсей пришибёт за пропущенную тренировку, да и Ли тоже по головке не погладит… Ай, ну и ладно, мы заслужили немного отдыха, да, Узумаки?
Наруто, внимание которого перетянул на себя идущий в их сторону Хьюга Неджи, рассеянно кивнул:
- Ага. Ты только не завези нас случайно в какую-нибудь глушь, а то я уже один раз с тобой покатался… Чуть в Суну не приехали.
- Это один раз было! – обиделся Гаара.
Спор, однако, продолжить не получилось, так как цветущий вид Неджи отбил у обоих всякую охоту пререкаться.
- Ребята! - обрадованно заявил им парень, не обращая внимания на вытянувшиеся лица друзей: пожалуй, никогда прежде им не доводилось видеть Хьюгу настолько счастливым. – Сама судьба заставила вас сегодня поговорить со мной, это точно!
- Что она тебе сказала? – протянул Наруто, обменявшись подозрительными взглядами с Гаарой, а затем неизвестно для чего уточнил: - Тен-Тен, а не судьба.
Неджи вернул ему телефон:
- Наорала. Но это неважно! Теперь-то я точно знаю, что нам суждено быть вместе, потому что она согласилась поехать со мной куда угодно! Спасибо вам!
Гаара выразительно приподнял тонкую бровь:
- У тебя что, предсвадебный мандраж приключился?
- Вот именно, - поддакнул Наруто, - уж слишком странно ты себя ведёшь в последнее время, вообще не в характере.
На это счастливому жениху ответить было нечего, поэтому он ещё раз поблагодарил друзей за помощь и помчал куда-то – знающие повадки его невесты Гаара и Наруто предполагали, что та обложила Хьюгу матом за то, что не дождался её в университете, и тот теперь вынужден будет полдня замаливать свои перед ней грехи.
«Что ж, - хмыкнул про себя Наруто, провожая взглядом гордо выпрямленную спину Неджи с покрывающей её блестящей волной длинных волос, которым позавидовала бы любая девушка, - миссия на сегодня выполнена, ещё одна пара спасена. Чем же заняться до вечера?..»
Видимо, Гаара такими вопросами не терзался – поднявшись, он внезапно заявил, что ему зачем-то срочно понадобилось поговорить с Ли, и потянул друга к выходу, чтобы поймать такси.
- После тренировки я заеду за тобой, - пообещал он уже в дороге, - будем писать речь на защиту у меня. Заодно к Темари попристаём с расспросами, как этот плут Нара справляется с новой работой.
Наруто согласился без колебаний, вспомнив сегодняшний разговор по телефону с отцом: судя по голосу, тот был ужасно удивлён, так как услышал от Обито-сана, что приглашать Наруто на свою свадьбу завтра было бы не самой лучшей идеей, потому что они с Саске, вроде бы, слегка поцапались – Минато хотел знать, из-за чего произошла размолвка на этот раз, а объясняться с ним и тем более врать ужасно не хотелось.
Машина остановилась возле дома, в котором жил Ли, и Гаара, потрепав Наруто на прощание по макушке и взяв с него обещание заняться чем-то полезным, пока его не будет, нетвёрдым шагом направился к подъезду. Оказавшись дома, Наруто первым делом заглянул в блог к Саске: он делал это втайне от Гаары каждый день, предпочитая не думать над причиной своей скрытности. За сегодня Саске ещё не оставлял записей, зато в блоге имелся один пост, который был выложен ночью со среды на четверг и который Наруто из-за накатившей на него вчера усталости не прочёл. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, он подъехал в своём кресле ближе к монитору и буквально впился взглядом в экран.
«Мне кажется, я каждый день не живу, а складываю увлекательный, но очень сложный паззл, потому что с каждым разом мне открывается что-то новое: я начинаю по-другому смотреть на многие вещи, я меняю свои взгляды на то, что раньше казалось мне прописной истиной. Удивительно, что мир жалеет меня и подбрасывает эти кусочки пищи для мозга маленькими порциями, словно боится, что я подавлюсь. Действительно, странно.
Вчера произошло нечто, что сильно меня смутило, но одновременно с этим дало мне многое понять, а сегодня и вовсе был безумный день, в результате которого я пришёл к выводу, что мой брат – или отчаянный смельчак, или самый настоящий безумец, но как раз через него и его поступки я обретаю всё большую уверенность в том, что выбрал для себя верный путь. Гаара, конечно, был прав тогда, но теперь-то убегать я не собираюсь – о нет, ни за что на свете. Я осознаю, что мне ещё предстоит поменять массу вещей в себе, чтобы стать достойным, но я открыт для новых уроков и, признаться, даже жду с нетерпением, перед каким же новым испытанием поставит меня мир завтра…»
Дальше шли размышления о вчерашнем теракте и о роли в нём Учихи Итачи, но Наруто прекратил читать на фразе «чтобы стать достойным» - взгляд его не мог оторваться от этих слов, и приходилось перечитывать их вновь и вновь. Достойным чего, достойным кого?.. И насчёт чего Гаара был прав? В прошлое воскресенье, когда Саске являлся к его дому, они с другом немного повздорили, поэтому случая поговорить подробнее об их с Саске разговоре не представилось, так что теперь Наруто оставалось только мучиться догадками.
Совершенно внезапно он поймал себя на жгучем желании схватить телефон, вот прямо сейчас, набрать номер Саске и намолоть ему с ходу в трубку какой-нибудь романтической чепухи, чтобы тот удивился – Наруто улыбнулся, представив себе его вытянувшееся лицо. Он всё ещё обижался на Учиху за его поступок, но обида уже не сидела так глубоко, как неделю назад, а после того, как он прочёл последнюю запись в блоге, и вовсе почти исчезла. Если Саске действительно, как он пишет, многое переосмысливает, значит, всё-таки есть шанс, что совсем скоро он вырастет в моральном плане настолько, что сможет принять их взаимное притяжение как единственно верную истину, и тогда!..
У Наруто закружилась голова от открывшихся перед ним перспектив. Он, однако, отложил телефон подальше от себя, дабы не соблазниться-таки на звонок: если потревожить Саске раньше времени, в нём не дозреет та личность, сильная и уверенная, которая будет выше ревности, выше навязанных социумом предубеждений – личность, которая, Наруто знал это точно, могла бы без колебания произнести слова любви, глядя ему в глаза, и не испытывать при этом никаких глубинных сомнений.
Он достал из холодильника для напитков бутылку с холодным пивом и, открыв её, изобразил чокающийся жест с монитором, на экран которого до сих пор была выведена страница блога Учихи Саске.
- За тебя, придурок, - произнёс он с улыбкой. – Додумывай уже скорее и приходи, я буду ждать.
***
В этот день у Ли выдалось несколько свободных часов между двумя работами, которые он решил не тратить впустую и взялся за прочтение недавно вышедшей книги о преподавании Йошинкан айкидо для специальных войск полиции, которую написал Ясухиса Оджиро. У вечерней группы занятие начиналось в семь, так что он вполне успевал прочесть ещё пару глав перед выходом.
Ему нравилось проводить время в тишине с книжкой в руках – это напоминало ему о родном додзё, где учителя никогда не позволяли ему праздного лежания даже в самый жаркий день: надумал отдохнуть – будь добр, или займись шлифованием своей души через медитацию, или развивай мозг книгами. Сейчас, однако, жизнь настолько закрутила его в водовороте событий, что времени читать у молодого инструктора практически не оставалось, поэтому он высоко ценил каждую такую минуту.
Он практически дочитал третью главу, когда его отвлёк звонок в дверь: судя по тому, как настойчиво давили на кнопку, увидеться с ним хотели очень срочно. Удивившись – гостей он не ждал, - Ли отложил книгу в сторону, всё ещё держа в уме последние прочтённые строки, и встал с постели.
Гаара одной рукой держался за стену, а другой пытался ослабить галстук. На его щеках горел нездоровый румянец, а лоб покрылся прозрачными бусинками пота.
- Послушай, - не дав парню даже поздороваться, начал внезапный гость, и в этот момент Ли со всей отчётливостью понял, что его возлюбленный пьян.
Гаара, в обычном состоянии сразу заметивший бы его недовольство по выражению лица, не обратил внимания на его реакцию и сделал шаг внутрь. Ли послушно отступил, позволил юноше стянуть с себя ботинки, хотя это и занято добрых три минуты, но следом в комнату не прошёл – замер на пороге, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди, и стал ждать, что же последует за этим загадочным «послушай».
- Ты, наверное, меня не так понял, - продолжил пунцовый Гаара, неуклюже разворачиваясь к нему. – Я вчера себя так вёл, потому что роль такая, ну, роль, понимаешь? Если ты подумал, что я несерьёзно к этому всему отношусь или…
- К чему? – уточнил Ли невозмутимо. С одной стороны, разговаривать с выпившими людьми ему не нравилось, но с другой – ведь это был Гаара: он любил его даже такого, пьяного и несущего белиберду.
Гаара устремил на него непонимающий взгляд, затем, когда до затуманенного алкоголем сознания дошёл смысл сообщения, он пояснил:
- К нам. К тебе и мне. Я к этому очень серьёзно отношусь. И если я веду себя иногда развязно, так это не потому, что я блядь, ты понимаешь? Может, ты думаешь, что тебе нужен более серьёзный любовник, который, я не знаю… Короче, не я. Но ты должен понять, что мне нравится… ну… - Он замолчал, и Ли едва удержал себя от смешка при виде его смущённого лица. - …Элемент игры, в общем. Ты понимаешь вообще, что я хочу сказать?
- Да, - Ли с серьёзным видом кивнул, - понимаю. Ты хочешь сказать, что тебе нравится вести себя свободно в постели, и я не должен воспринимать тебя из-за этого как несерьёзного партнёра.
- Вот именно, - обрадовался Гаара, покраснев ещё больше. – Что скажешь?
Тут уже Ли не выдержал и улыбнулся. Преодолев разделяющий их с любовником шаг, он обнял его горящие щёки ладонями и поднял его голову, заставляя смотреть себе в глаза.
- Гаара, - позвал он мягко, но с долей иронии, - я говорил тебе уже, что люблю тебя. Ты помнишь?
Юноша промычал неразборчиво, что помнит, и попытался опустить взгляд, но сделать этого Ли ему не дал, продолжив:
- Настоящая любовь – это не когда любишь за что-то, а когда просто любишь. Безусловно. Я полюбил тебя таким, и я ни секунды не пожалел о том, что мы встретились снова в Конохе. Надеюсь, тебе будет достаточно этого объяснения. – Серьёзный настрой разом куда-то слетел с него, когда Ли с ухмылкой протянул: - Ну, а взамен я жду от тебя истории, с кем это ты уже успел так крепко напиться посреди рабочего дня.
Гаара смотрел на него, не мигая, широко открытыми глазами, своими восхитительными, манящими зелёными глазами, и было похоже, что он напрочь растерялся и попросту не знал, что сказать. Ли решил за него: наклонившись, он скрепил их губы поцелуем. Руки Гаары обвились покорно вокруг его шеи, притянули ещё ближе к себе, но Ли со смехом вырвался:
- Нет, у тебя сейчас по плану холодный душ и крепкий чай. Вперёд. Ты не забыл, что тебе ещё сегодня на тренировку? Что я скажу Ясухисе-сенсею?
- Что у меня были проблемы личного плана, - красноволосый юноша, которого, видимо, уже отпустили его душевные сомнения, расплылся в одной из своих очаровательных соблазнительных улыбок, - и я решал их при помощи стакана. Как заправский алкоголик.
Ли закатил глаза к потолку и лёгким движением хлопнул его ниже спины:
- Давай уже, иди. Проблемы у него…
***
Лишь только они сошлись на том, что Саске идиот, Гаара отбросил свою показную неприязнь, и после кратковременного, но плодотворного общения с ним Учиха Итачи пришёл к выводу, что это весьма даже располагающий к себе молодой человек, остроумный, остроязыкий и чертовски обаятельный.
«Я хочу, чтобы вы поняли, Итачи-сан, - сказал ему Гаара в день их разговора два дня назад. – Если ваш Саске относится к нему несерьёзно, то так же несерьёзно я отнесусь и к вашему предложению. Надеюсь, мне не нужно объясняться».
Он сидел в кресле напротив гостя абсолютно неподвижно, скрестив руки на груди, и ёрзающий на своём месте Итачи невольно поймал себя на мысли, что ему нравится манера этого юноши смотреть так, будто он умел проделывать в собеседнике дырки своим взглядом. Это напоминало ему о Кисаме-сане, хотя в Гааре, в отличие от старшего инспектора-детектива, всё ещё чувствовалась изрядная доля юношеского максимализма, который обычно ни до чего хорошего не доводит. И всё равно: когда он говорил вот так, с непроницаемым видом и низким, взрослым голосом – ему верилось.
«Я понимаю, конечно же, понимаю, - вспомнил он тогда собственные слова, вспомнил и извиняющиеся нотки в своём тоне, что ему не очень-то понравилось. Выбора, однако, он перед собой не видел: всё-таки с просьбой явился он. – Но согласись, так дальше продолжаться не может».
Гаара растянул тогда свои тонкие красивые губы в злой усмешке: «Что, Саске ваш места себе не находит?».
Итачи, как и тогда, припомнилось потерянное лицо брата, подумалось, что из этого состояния полусна ему в ближайшее время не выйти самостоятельно – обязательно нужна помощь, дружеский толчок, ещё один шанс…
«Саске очень плохо, - признался молодой человек, и ему показалось, что в глазах Гаары за показным злорадством мелькнуло сочувствие. – Он не обманывал, когда сказал тебе, что любит твоего друга. Это правда».
«Любить – это одно дело, - хмыкнул его собеседник спокойно, зажмурившись и откинув голову назад, - и совсем другое дело – быть готовым принять эту любовь… Вы понимаете, о чём я?..»
За те двадцать минут, что выдались у Гаары свободными для разговора, чёткого ответа Итачи не получил, и только утром следующего дня он прочёл на своём телефоне сообщение о согласии принять участие в плане. Занимаясь разработкой оного, молодой человек руководствовался сразу несколькими мотивами: во-первых, конечно же, ему хотелось как можно скорее вытянуть Саске из депрессии, что могла ещё глубже погрузить его в самокопания, которыми он и так чрезмерно увлекался с детства; во-вторых, геройская аура, прилипшая к нему с момента поимки убийцы, не позволяла бездействовать, когда брат находился в беде; и в-третьих, хоть в этом и сложно было признаться самому себе, но после неловкого эпизода в его новой квартире два дня назад Итачи стало определённо ясно, что Саске мыслит нечётко, потому что в своём нормальном состоянии ни за что не позволил бы себе зайти внутрь – догадался бы сразу, увидев у входа ботинки Кисаме-сана… Повторения этой истории не хотелось.
С Гаарой они созванивались вчера, а сегодня ещё раз обсудили детали операции – Итачи нравилось называть его план именно операцией, хотя ничего общего с полицейским мероприятием у неё не имелось. Поговорив начистоту, заговорщики пришли к выводу, что двоих влюблённых достаточно столкнуть лбами, чтобы ускорить благотворные мыслительные процессы в голове Учихи Саске, а там уже, как говорится, будет видно. Гаара уверил детектива, что, несмотря на своё явно негативное отношение к его брату, палки в колёса ставить тому не будет, если он поведёт себя благоразумно. При этом его юный сообщник улыбнулся как-то странно и протянул: «Любовь, в конце концов, меняет людей» - и скрытый смысл, который он явно вложил в эти слова, Итачи не уловил, однако это не имело значения.
Кисаме-сан со второй половины дня пропадал в отделе национальной безопасности, туда же, как сказал ему Такэо-сан, вызвали несчастного Дейдару, и начальник пообещал, что сделает всё возможное для того, чтобы с парня сняли подозрения. Орочимару, позвонивший ему через час после так внезапно окончившегося разговора с Мизуки, шокировал его новостью о своём возвращении в Америку, но на просьбу поведать подробности отреагировал весьма недружелюбно, и единственным, что из него удалось вытянуть, были дата и время вылета – двадцать девятое мая, суббота, одиннадцать двадцать. Итачи записал эти цифры в блокноте и пообещал себе, что непременно приедет в аэропорт попрощаться с учёным, хотя до сих пор в голове его не укладывалось, что с Орочимару они не просто не будут больше вместе работать, а, вполне вероятно, уже никогда не увидятся.
Саске заглянул к нему после учёбы. Он на «отлично» сдал почти все свои зачёты, оставался последний – завтра. Лучшего момента, чем этот, ждать было нечего, и Итачи ловко воспользовался возможностью – потрепал брата по макушке, улыбнулся широко и чуть покровительственно, как делал это, когда они были ещё мальчишками, предложил:
- Слу-ушай, тут у нас за городом клёвый отель открыли недавно. Мы с Кисаме-саном хотели вдвоём съездить, но он занят сейчас очень, да и у меня как-то пропало всё настроение праздновать, учитывая сегодняшние… Ну, неважно. А вот поехать с тобой вдвоём я был бы вовсе не прочь. Тебе явно не помешает развеяться, да и мы уже давно не проводили время вместе – только мы вдвоём.
Младший брат явно был удивлён предложением, но когда взялся вспоминать, когда они в последний раз что-то делали вместе, согласился, что после всех событий последних недель совместный отдых им пойдёт только на пользу.
- А ведь я уже и не помню, сколько мы в настольный теннис не играли, - хмыкнул Саске с грустинкой в голосе.
- Вот! – обрадовался Итачи. – А там, я точно узнавал, возможность поиграть точно есть, и ещё масса всяких развлечений. Ну, так что, айда? Заодно и моё повышение обмоем – приказ, как мне начальник сказал, он уже подписал, но в суматохе последних дней всё забывал мне сказать.
У Саске даже засветились глаза от гордости:
- Ух ты, поздравляю! Я даже и не сомневался! Только вот… ой… - Он замялся и разом поник: - Ты не забыл, что дядя Обито нас на свою свадьбу пригласил? А она завтра как раз.
- Всё схвачено, - подмигнул ему, улыбаясь, детектив. – Я договорился, что мы уйдём немножко раньше, попросил у дяди машину на выходные – всё равно он никуда не собирается, - так что проедемся с комфортом.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 6
День: 4
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для шестой недели): AU, angst, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 39
Четверг 27 мая
Намикадзе Минато понял, что с его драгоценным сыном что-то не так, ещё с того самого вечера в прошлый четверг, когда тот сбрасывал его звонки, чего не случалось уже добрые несколько лет. Тогда мужчина успокоил себя убеждением, что, скорее всего, Наруто скучает по уехавшему в Суну Гааре, но вот Гаара вернулся, а Наруто так и не стал собой. Если бы не катастрофическая занятость на работе, Минато непременно бы занялся проблемой сына вплотную, в чём бы та ни состояла, но ему как руководителю нельзя было увиливать от своих прямых обязанностей, которых не очень-то и поубавилось с возвращением Какаши.
Что могло произойти с Наруто? Вариантов у Минато, сидящего с задумчивым видом ранним утром четверга двадцать седьмого мая на кухне своего дома и потягивающего любимый напиток, было несколько, среди которых лидирующую позицию занимало любовное фиаско. Отеческое упрямство в нём, впрочем, противилось сей возможности, ведь куда приятнее было думать, что сын не скрывает от него ничего, и уж тем более – свои сердечные дела. Куда тогда годилась их годами налаживаемая связь, если Наруто даже не посчитал нужным посвятить его в столь важную тайну, как первая влюблённость?
Твёрдо решив хорошенько потрясти на этот счёт Гаару, который, бесспорно, должен был быть в курсе всего, Минато уже собрался нанести ему визит, но тот как раз зашёл на кухню сам. Похоже, спалось ему не очень хорошо, потому что он с недовольным видом водил по волосам гребешком и бурчал себе под нос что-то об ужасных синяках под глазами (которые, к слову, совершенно не были видны – Гаара имел поразительный талант всегда, даже после бессонной ночи, выглядеть хорошо, что всегда было предметом зависти его подруг Ино и Сакуры).
Поздоровавшись с Минато и с раскидистым фикусом, любимцем Кушины, с которым у них за годы знакомства оформились прочные приятельские отношения, юноша с угрюмым видом залез на персональный стул и попросил кофе. Мужчина выполнил просьбу без единого возражения – он уже давно заметил, что вывести на откровенный разговор Гаару вполне возможно, но только когда он прочистит себе голову утренней чашкой любимого напитка. Подождав, пока эта самая волшебная чашка опустеет наполовину, Минато с невинным видом поинтересовался:
- А что с Наруто моим происходит в последнее время, ты не знаешь?
Гаара поднял на него опасливый взгляд, однако быстро взял себя в руки и в таком же ветреном тоне нагло соврал:
- Ничего не происходит, дядя Минато, просто он вымотанный из-за учёбы весь. Третий курс всё-таки не первые два, тут уже с тебя начинают конкретно требовать, так что мы оба замотанные ходим.
Минато состроил скептическое выражение лица и повернулся к фикусу:
- Ты ему веришь? – Растение предпочло воздержаться. – Я тоже не верю, - растолковав его молчание на свой лад, произнёс мужчина и вновь повернулся к Гааре, в этот раз придав голосу угрожающие нотки: - Так, или ты мне сейчас всё рассказываешь, или я перед твоим парнем так тебя опозорю, что ты рад не будешь, мальчик мой. Я не шучу, давай выкладывай всё, быстро!
Гаара скосил взгляд в сторону фикуса, которому навязали роль третьего собеседника:
- Скажите ему, Фикус-сама, что кодекс самураев велит мне молчать.
- Да ну? – хмыкнул Минато. – А по попе ремнём?
Юноша окатил его взглядом, в котором смешались раздражение и весёлость, отчего глаза его по-особому заблестели, и Намикадзе Минато решил про себя, что если бы он оказался на месте того парня, с которым сейчас встречался Гаара, то считал бы себя очень счастливым человеком – слишком уж милое у этого чертёнка было лицо.
- По попе ремнём будете мне не вы, дядя Минато, - Гаара расплылся в слащавой улыбке и со смехом поймал летящее в него полотенце.
- Пошляк, - констатировал мужчина, изо всех сил борясь с ответной улыбкой – что ни говори, а за эти дни он ужасно соскучился по шуточным перепалкам с этим мальчишкой.
- Я? – Гаара театрально прижал ладонь к груди. – Да я никогда, дядя Минато, вы же знаете, что я…
- Так, ты рассказывать мне будешь или нет?!
Они смерили друг друга упрямыми взглядами, наконец юноша отвернулся и хмуро бросил:
- Идите лучше на работу, дядя Минато. И кофе у вас сегодня невкусный.
Ответить мужчина не успел, так как в кухню как раз зашёл третий (вернее, если считать господина Фикуса, то четвёртый) участник утренней драмы. Готовиться к сегодняшнему зачёту по программированию Наруто и не думал – ещё с первого курса за ним прочно утвердилось звание лучшего в группе, – поэтому ворох распечатанных листочков он принёс с собой затем, чтобы погонять по теории друга, так как вчера из-за плана по примирению Кибы с Хинатой времени на это у них не нашлось. Поздоровавшись, блондин занял своё привычное место рядом с Гаарой (который, к слову, заранее состроил несчастный вид при виде стопки листов), поправил несуществующие очки на переносице и, неплохо копируя голос их преподавателя Хато, спросил:
- Итак, Сабаку, мой самый бесполезный студент… Что такое ASP.NET?
Минато усмехнулся, переглянувшись с фикусом, скрестил руки на груди и приготовился к забавному шоу. Ежегодно с момента поступления этих двоих на первый курс ему доводилось наблюдать примерно одну и ту же картину: когда грозила сдача программирования, приунывал Гаара, когда же нужно было готовиться к выполнению грамматических заданий по иностранным языкам, тут уже терялся Наруто, в вопросах природных языков чувствующий себя куда менее свободно, чем в сфере языков программирования.
Как и ожидалось, Гаара ответа на вопрос не знал – это можно было понять по его бледной улыбке и одновременным попыткам заглянуть незаметно в лежащий на столе конспект.
- Ла-адно, - протянул Наруто всё тем же чужим голосом, – про цикл обработки для веб-страницы ASP.NET тебя, стало быть, тоже спрашивать бесполезно, да, Сабаку?
Гаара пробурчал себе под нос парочку нецензурных слов, за что получил по лбу от «сенсея».
- А разницу между проектной и беспроектной разработкой ты мне объяснить сможешь? – продолжил Наруто свой допрос, явно наслаждаясь своей ролью. Поймав красноречивый взгляд, он прочистил горло и перевернул страницу: - Хорошо, тогда расскажи мне, какие свойства используются в межстраничной обратной отсылке данных.
Гаара демонстративно медленно сделал глоток поостывшего кофе из своей чашки, игнорируя вопрос, чем вызвал у друга разочарованный вздох:
- Ну, хоть что такое валидаторы, сказать мне сможешь? Седьмой вопрос.
- А-а! – оживился красноволосый. - Это я знаю! Это такие штучки!..
- «Штучки», - повторил за ним Наруто, расстроившись ещё больше. – Так, Сабаку, мы сегодня с тобой на переменах ни в какие кафетерии не идём и языками с друзьями не чешем. Вместо этого мы остаёмся в аудитории и зубрим вот это всё, ты понял меня?
И он потряс перед лицом друга ворохом бумаг, от которого Гаара только недовольно отмахнулся:
- Я понял, Узумаки, не надо тут мне веер устраивать. И вообще, чем больше ты будешь мучить меня этой абракадаброй, тем больше я тебя затрахаю когезией текста и синтаксическими деревьями перед экзаменом по английскому!
- Гаара! – прикрикнул на него Минато, изо всех сил стараясь звучать строго, что, наверное, всё же у него не вышло, ибо двое друзей даже не обратили на него внимания, всецело поглощённые спором.
- Ты сначала это сдай! – напомнил Наруто, снова потрясая перед Гаарой конспектом. – А потом уже будешь мне угрожать своими тупыми деревьями!
- Они не тупые, а очень даже понятные, в отличие от вот этой хрени!
- Это не хрень, к твоему сведению! И она понятная!
- Да где? Где она понятная?!
- А вот спать нужно было меньше на парах!
- Я не виноват, что голос Хато-сенсея меня усыпляет!
- Ну, всё! Я тебе клянусь, Сабаку: летом, после экзаменов, я тебя усажу за программирование! Ты у меня его поймёшь!
- А я к тебе приезжать тогда не буду!
- Не волнуйся, я к тебе приеду!
Пряча улыбку, Минато бесшумно поднялся и направился к плите – готовить парочке непримиримых спорщиков завтрак. Судя по тому, с каким энтузиазмом они с утра пораньше грызлись и явно наслаждались процессом, секрет Наруто вряд ли был таким уж серьёзным, если он и был вообще, секрет этот. Глаза его сына привычно сверкали юморными искорками, тон его тоже был спокойным и поддразнивающим – им он мог доводить более вспыльчивого Гаару до белого каления. Так что… Наверняка что бы эти двое ни держали от него в тайне, это был какой-нибудь пустяк, над которым они потом все вместе ещё посмеются.
Намикадзе Минато уходил на работу с лёгким сердцем и был настолько ослеплён своим недавним открытием, что мимо него совершенно прошли очевидные знаки душевного беспокойства его единственного сына. Гаара же, знающий, куда смотреть, заметил всё: и внезапно помрачневшее лицо друга, когда он, роясь на полке, достал чашку, из которой пил кофе Саске утром того дня, когда они вдвоём ездили за город фотографироваться; его резкую перемену настроения, фальшивую улыбку, неудачные попытки скрыть всё это.
- Ладно, - вдохнул Гаара, когда дверь за Минато закрылась, и с видом приговорённого к смерти взял со стола конспект, - выучу я это, выучу. Несколько часов времени у меня ещё есть.
Наруто послал ему благодарную улыбку и придвинулся ближе:
- Ну, смотри. ASP.NET – это…
***
Сабаку Темари обычно приезжала на работу раньше Канкуро, который вначале завозил младшего брата домой к Узумаки или же сразу в университет, но сегодня в этом необходимости не было, так как Гаара оставался ночевать у друга, поэтому когда Темари поднялась на этаж, где располагался офис её отдела, Канкуро уже ждал её там.
- Ты слышала? – спросил он, опираясь руками о подоконник и окидывая рассеянным взглядом видные из окна унылые офисные здания. – Наши с Tobashi судиться собрались.
Tobashi была главной компанией-соперницей Sabaku-tech на рынке сбыта. За последние несколько месяцев аналитики из Sabaku-tech неоднократно замечали, что их новейшие разработки каким-то образом оказываются в руках у соперника даже раньше, чем идея обретала материальное воплощение. Без сомнения, тут имел место самый настоящий корпоративный шпионаж, однако при том, что компания имела просто огромный штат сотрудников и многие из них теоретически могли получить доступ к важной информации, выследить предателя казалось задачей из ранга невозможных – именно так и заявил об этом Канкуро отцу несколько недель назад на собрании совета директоров. Темари, слышавшая только из чужих уст, насколько побелело при этом лицо президента компании, была склонна считать, что братец её погорячился, однако несколько дней назад возмутительная новость взбудоражила компанию-гиганта: Tobashi объявила о выпуске новой программы для мобильных телефонов, техника которой уже не просто была похожей на новый проект Sabaku-tech, но являлась прямой её копией.
Про суд, однако, ей не было ничего известно, и она только разочарованно покачала головой:
- Если проиграем, это же скандалище на весь мир будет!.. И денег тоже потеряем.
- Не потеряем, - возразил ей Канкуро грубо, стукнув сжатой в кулак ладонью по подоконнику. В такие моменты он очень сильно напоминал ей отца: решительный, сильный и беспощадный. – Не потеряем, если найдём их шпиона – вот тогда, считай, дело у нас в кармане, я вчера со знакомым юристом консультировался, он как раз недавно выиграл подобное дело – не таких масштабов, конечно, но…
Он вдруг сорвался с места и принялся бродить по комнате, затем, буркнув, что ему нужно обсудить нечто важное с Шино, покинул её офис и направился к себе. Оставшись одна, Темари первым делом опустила на стол свою сумку, которую прежде крепко прижимала к боку. В сумке имелось кое-что, что Канкуро не должен был увидеть ни при каких обстоятельствах. Цветастый темари с колокольчиком внутри лёг в её ладонь уже привычным движением. Девушка опустилась в рабочее кресло, положила локоть на одну из его ручек и поднесла подарок к лицу.
Что ни говори, а вышит он был искусно, и если подлец не соврал, когда уверял её, что изготовил его сам, то… Это, безусловно, не делало его меньшим придурком, но подобное внимание всё же льстило. И чего он пытается добиться, глупый мальчишка?..
***
На его памяти Кабуто выходил из себя в его присутствии только единожды – когда неосторожный лаборант зашёл с чашкой кофе в комнату, где находился баснословно дорогой суперкомпьютер, равному которого по мощности в тот год ещё не было нигде в Японии. Кабуто не принялся тотчас же кричать, не указал новичку на прокол – единственным, по чему можно было понять его внутреннее состояние, была прошедшаяся по обычно ничего не выражающему лицу непередаваемая волна эмоций, да ещё, пожалуй, взгляд: глаза его за круглыми стёклами очков загорелись таким нехорошим пламенем, что даже Орочимару стало немного не по себе. Без единого слова его помощник вывел лаборанта из комнаты, закрыл бесшумно за ними дверь, довёл до своего кабинета, в котором и произошёл разговор – о чём конкретно, не знал никто, но вот только после того случая провинившийся молодой человек старался обходить Кабуто десятой дорогой, а пить кофе на работе и вовсе перестал.
Этот раз, однако, был куда серьёзнее, размышлял Орочимару, занимаясь разбором документов на своём столе – столе, которому всего через каких-то несколько дней придётся привыкать к новому хозяину. Кабуто расхаживал огромными шагами за его спиной с таким видом, словно изнутри его распирала грозовая туча, и учёный уже почти готов был поверить в то, что его уши сейчас заложит от оглушающего грома.
- Поверить не могу… - в который раз повторил шёпотом Кабуто, выплюнув эти слова так, словно они были испорченной едой. – Я просто поверить не могу…
Орочимару поднял со стола фотографию в рамке, взглянул на молодые лица своих друзей, на своё собственное. Он помнил прекрасно тот день, когда они делали этот снимок, помнил он и парня, которому принадлежал фотоаппарат – тот студентишка с юридического факультета постоянно волочился за их троицей и никак не мог определиться, кого же из них выбрать своим кумиром. Что произошло с ним после выпуска, Орочимару не знал, да и не очень-то стремился узнать.
- Это безумие, - объявил у него за спиной Кабуто, и учёный обернулся, чтобы встретиться с ним взглядом. Глаза его помощника казались сейчас почти чёрными от ярости. – Это натуральное безумие, Орочимару-сама. На кого вы всё это оставите?
- На тебя, - хмыкнул учёный, невольно умилившись наивности вопроса.
Кабуто фыркнул раздражённо и продолжил своё бесконечное хождение по кабинету.
- Ну да, на меня… А все проекты тоже я заканчивать буду, что ли? В июле конференция от международной ассоциации ИИ, так я на неё за вас поехать должен, да?!
Орочимару сложил фотографию на дно большой чёрной сумки, которую прихватил сегодня из дома:
- А что? Ты достаточно квалифицированный специалист, так что…
- Это не мои разработки! – перебил его Кабуто, взметнув руки в порыве гнева. – Я всего лишь помощник, ни одна из этих идей не принадлежит мне! Как вы себе это представляете?!
- У тебя хорошо получалось руководить моими проектами, - попытался задобрить его Орочимару, придав голосу мягкость. – Ты единственный, кому я могу поручить эту работу. Пожалуйста, не подведи меня.
По саркастичному взгляду Кабуто учёный понял, что его раскусили.
- Хорошо, - не растерялся он, тут же отбросив добрый тон в сторону. – Расценивай это как приступ эгоизма.
- Вот, так уже лучше, - буркнул Кабуто, остановившись. – Ближе к истине.
- Но я уже принял решение и от него не отступлюсь, - продолжил Орочимару твёрдо. – Что произойдёт с лабораторией, для меня не так важно, как возвращение в Нью-Йорк. Первое время я ещё смогу приезжать на пару дней и наводить тут порядок, но всего себя я отдавать буду не этому. - Он положил ладонь на папку, где собирал все свои тезисы из конференций, в которых принимал участие за последние десять лет. – Я не смогу больше заниматься этим, Кабуто. Мой путь – совсем другое.
- Путь, - повторил за ним молодой человек, скривившись. – Вы забыли, к чему этот ваш путь привёл вас тогда? Вам напомнить?
Орочимару скрестил руки на груди:
- Тебе не уговорить меня остаться, я уже всё решил.
Воцарившуюся между ними враждебную тишину нарушил звонок телефона, так некстати подавшего голос из нагрудного кармана пиджака Орочимару. Он недовольно вздохнул и достал мобильный:
- Да, алло. – Похоже, мысли его отразились на лице, потому что Кабуто моментально растерял свой насупленный вид и приготовился, как и всегда, оказать помощь. Учёный, всё ещё прижимая к уху телефон, развернулся к выходу: - Это не вовремя, но лучше уж сегодня, чем завтра. Я сейчас же приеду.
Уже в коридоре он бросил нагнавшему его Кабуто:
- Мне нужно срочно в участок.
- Я подвезу! – с готовностью предложил молодой человек и уже взялся стягивать с себя белый лабораторный халат, но начальник остановил его взмахом руки:
- Сам.
Не успел Кабуто опомниться, как фигура Орочимару уже спешно скрылась за поворотом. Нагонять начальника он не стал.
***
Новость выбила из него весь боевой дух, облачённый в золотые доспехи которого он вчера сражался с несправедливостью родных на семейном собрании. Кисаме вспоминал, что в те злосчастные минуты сопротивления он хоть и был ужасно смущён и немного зол на Итачи из-за его чересчур брутальных попыток принудить мир других людей вращаться по выбранной им траектории, но всё же не мог не залюбоваться им: словно внутри у этого несгибаемого юноши кто-то зажёг свет, и свет этот был пронизан кипучей энергией, силой, которой подвластно было всё – зайдя тогда в дом Учихи Изуны, он уже был победителем, и выбранный им путь через разрушение дать людям шанс выстроить новых себя казался тогда единственно верным.
Это сравнение навело Кисаме на мысли об убийце, о котором они только что разговаривали, и припомнилось, как в своём письменном признании Мизуки упоминал: своих жертв он выбирал не столько по внешним характеристикам, сколько по… излучаемому ими свету. Детектив передёрнул плечами, отгоняя возникший в голове образ.
Они собрались в кабинете у Такэо для приватного совещания, и так как дольше скрывать от Итачи вчерашнюю новость по поводу Мизуки было невозможно, старшие сотрудники рассказали ему всё. Что информация затронула его, Итачи виду не подал – разве что взгляд его потяжелел, а с лица сошла краска, - но Кисаме сразу почувствовал, как внутри у его любимого человека что-то переломилось, и вину за это он взял на себя.
- Хорошо, - наконец, после затянувшегося молчания, поднял голову Итачи. – Допустим, защите удастся доказать, что последние убийства он совершал из-за нарушения функционирования мозга, но ведь кровавая дорожка за ним с самой юности тянется! Как насчёт этого?
Разозлённый Такэо повернулся к нему в своём кресле и вынул изо рта сигарету, на фильтре которой остался оттиск зубов:
- Мальчик, пораскинь мозгами. Мы можем повесить на него только убийства, совершённые в Конохе, то есть, за последние три года: есть трупы, есть образцы ДНК – пряди волос. То, что он творил в юности, - гиблое дело, потому что трупы в Кири так и не нашли, а его признание – недостаточная улика для суда. Насчёт того первого случая, когда он был подростком, так я об этом даже упоминать не хочу – сам должен понимать. Вот и остаётся у нас только Коноха. Врач сказал, метастазы вполне могли пойти в мозг уже давно, но как давно – определить невозможно.
- Но ведь… - попытался возразить молодой детектив. – У нас есть образцы ДНК трёх парней, которые считаются пропавшими в Кири. Разве этого не достаточно?..
Начальник остановил на нём свой холодный взгляд, в котором читалась бесконечная усталость:
- Не неси ерунды, Итачи, как мы можем без наличия тела обвинять его в убийстве? Ты что, забыл уже всё, что в академии учил?!
- Извините, - смутился юноша, понурившись. – Но… Но ведь у него нет достаточно денег, чтобы нанять хорошего адвоката, поэтому…
Тут уже вмешался Кисаме.
- Даже государственный адвокат имеет неплохой шанс выиграть это дело, - произнёс он, сжав плечо любовника. – Мы не имеем права укрывать эти материалы от следствия, так что остаётся только надеяться, что защитник ему попадётся из новичков.
Итачи с кислым видом стряхнул руку Кисаме и посмотрел на Такэо:
- А ему самому уже сказали?
Тот медленно опустил голову в кивке:
- Он попросил вызвать сюда твоего этого Орочимару – тот скоро будет. Ждём вот.
Кисаме придвинул стул и сел напротив любовника, спиной к Такэо, на страшные запавшие глаза которого уже не хватало сердца смотреть. Итачи, окончательно выбитый из колеи, безразлично пялился на свои ладони.
- Как думаете, о чём он хочет поговорить с Орочимару-сама? – пробормотал он, обращаясь одновременно к ним обоим.
- Не знаю, - буркнул Такэо зло, наливая себе в стакан воды из графина.
- Я тоже, - признался Кисаме и замолчал в нерешительности.
Все хорошие фразы напрочь вылетели у него из головы, и не хотелось даже открывать рта, даже двигать губами, чтобы хотя бы попытаться что-либо произнести: поддержать, утешить, вернуть надежду. Так и просидела их троица в тишине до тех пор, пока не явился младший сотрудник и не сообщил о приходе Орочимару. Итачи поднялся, намеренно вытянувшись в струнку, и на лице его Кисаме заметил тонкую плёнку маски упрямства, которое не раз уже доводило его любовника до неприятностей.
- Хорошо. Давайте послушаем, что он хочет сказать.
Такэо махнул ему рукой и бесцветным тоном скомандовал заниматься этим без его участия, поэтому криминалиста встречали только двое напарников. Орочимару постучал указательным пальцем по стеклу наручных часов и объявил:
- Двадцать минут. Больше у меня нет.
Итачи без единого слова указал ему рукой в направлении комнаты для допросов.
***
Кажется, волос на его голове стало теперь куда меньше – теперь они плотно облегали проглядывающий сквозь них череп и потеряли тот особенный серебристый блеск, которым могут похвастаться счастливые обладатели пепельных волос. От следов побоев, оставленных на прошлой неделе Кисаме, остались только жёлтые кровоподтёки, всё ещё хорошо заметные на бледной коже заключённого. Орочимару шёпотом попросил охранника подождать за дверью, и когда его просьба была выполнена, бесшумно опустился на стул напротив Мизуки. Им больше не требовались бумага и карандаш для общения – голос к преступнику вернулся, хотя звучал по-прежнему хрипло.
- Вы пришли, - Мизуки поднял на него усталый взгляд своих запавших серых глаз. – Благодарю.
Долгие годы налаживания общения со злодеями не прошли даром – это Орочимару отметил про себя, когда обратил внимание на то, что тело его бессознательно приняло позу собеседника, а дыхание взяло ритм дыхания Мизуки. Психологи называют этот трюк подстройкой, и о нём известно всякому уважающему себя специалисту. Подстройка включает в себя и перенимание нескольких ключевых слов в речи собеседника – в частности, использование его слов-паразитов, – но эту науку криминалисту не удалось освоить ни во время учёбы в университете, ни за годы практики. Он, впрочем, получал вполне сносные результаты и с тем набором приёмов, что у него имелся – многие серийные убийцы, с которыми он разговаривал, признавались, что доверяют ему, добровольно водили его по самым тёмным уголкам своего сознания и не видели ничего зазорного в том, чтобы раскрываться перед тем, кто принимал непосредственное участие в их поимке. Почему так происходило, Орочимару никогда не понимал, но, по всей видимости, Мизуки также заразился этой болезнью доверия – помимо бесконечной усталости, в его взгляде также можно было прочесть благорасположение.
- Вам, насколько я понял, уже сказали, - сухо произнёс учёный, напомнив себе, что перед ним сейчас сидит не просто человек, но убийца, и жалеть его нельзя.
Мизуки кивнул, и его губы тронула тень улыбки:
- Я и не предполагал… Честно, я думал, моя слабость и боль в груди – это что-то… что-то другое, но не это – так точно. Что ж, жизнь полна неожиданностей, вы согласны со мной?
Орочимару промолчал, однако было похоже, что ответа на свой вопрос убийца и не ждал.
- Не сочтите за наглость, - вновь заговорил с ним заключённый, - но я давно, ещё с тех самых пор, как прочёл вашу книгу пятнадцать лет назад, хотел спросить вас. Думаю, учитывая обстоятельства, вы могли бы уважить меня ответом. – Тут в его потухших глазах мелькнула живая искорка, насторожившая криминалиста: - Откуда в вас такая тяга к преступным умам? Ведь вы этому жизнь посвятили, а это вовсе не пустяк, и не рождается такая страсть из ниоткуда.
За многие годы вращения в мире криминала переступающие рамки закона злодеи неоднократно задавали ему тот же вопрос, и всякий раз Орочимару или искусно уходил от ответа, или же прямо заявлял о своём нежелании говорить на столь личную тему, однако… С этим человеком устоявшаяся привычка почему-то не спешила выдавать рефлекторную реакцию. Возможно, дело было в том, что Мизуки язык не поворачивался назвать отбросом общества, как обычно величали человекоубийц, и в этом состоял наибольший обман серийных убийц его породы: перед ним сидел интеллигентный и высокообразованный мужчина тридцати с лишним лет, талантливый хирург, глубокая личность, где-то простая и откровенная, где-то хитрая и коварная. Умирающий злодей, которому обрезали крылья. Странно, но именно к нему – дьявольски увёртливому, но всё-таки очень, очень больному человеку – Орочимару испытывал нечто сродни симпатии: ему, в отличие от всех, с кем учёному доводилось ранее общаться, хотелось, несмотря ни на что, доверить свою самую постыдную тайну.
- Мой отец убил человека, - произнёс Орочимару – нет, скорее, выдавил из себя, и на страшном глаголе голос таки подвёл его, дрогнул. Он глубоко вдохнул, успокаиваясь, и продолжил уже ровным тоном: - Мальчика. Я точно не знаю, что произошло, последние годы его жизни я не находился рядом с ним – учился… Но мне сказали, что это всё было в рамках эксперимента. Я, признаться, не поверил: мой отец был увлекающимся человеком, но не настолько.
Он замолчал, подыскивая нужные слова. Уже много лет тема отца считалась для него запрещённой – подробности знали только Джирайя и Тсунаде, и теперь, открывая перед бывшим противником один из своих самых тщательно охраняемых секретов, он чувствовал себя очень глупо, но ни остановиться, ни забрать свои слова обратно было уже невозможно – дверца в страну потаённых воспоминаний была приоткрыта, а замок был сломан, не закроешь.
Ему вспомнилось папино лицо, всегда такое сосредоточенное, его очки, прямоугольные, в роговой оправе, всегда опущенные на кончик носа – вот-вот упадут; длинные, совсем как у него, волосы собраны небрежно в хвост, а руки вечно покрывают какие-то ссадины и царапины: в моменты нервного возбуждения он становился невнимателен и запросто мог порезаться. Папа… Дорогой, любимый папочка, совершенно не умеющий готовить и первые полгода после маминой смерти кормящий малыша-сына исключительно рисовой лапшой, которая обязательно прилипала ко дну кастрюли. С тех пор как остались только они вдвоём, дом перестал быть для Орочимару местом, где тепло и уютно, и понятие это перекочевало, как ни странно, в папин кабинет, что располагался в здании морга. Джирайя, узнав об этом периоде детства его друга, только кивнул и сказал: «Теперь мне ясно, почему ты такой» - а какой это такой, мужчина не понял до сих пор.
Орочимару посмотрел в глаза заключённому: в них он видел усталость, грусть, ещё – интерес к поднятой им теме, но в них не было раскаяния – того чувства, которого обычно ожидают от пойманного преступника. Раскаяние попросту отсутствовало.
«Зачем это всё?.. – прозвучал в голове у Орочимару собственный голос, и внезапно он ощутил, как мощной волной на него обрушивается горькая досада. – Зачем я делаю то, что я делаю, если они даже не сожалеют о том, что совершили?».
Против воли в океане мыслей всплыл образ того психопата, который десять лет назад превратил его жизнь в непрекращающийся ночной кошмар. Вспомнились его слова о том, что, вмешиваясь в дела душегубцев, такие, как он, нарушают вселенское равновесие – закон, с которым не посмел бы спорить ни один учёный ум. Что, если всё-таки прав был этот безумный философ?..
Орочимару встрепенулся, дав себе ментальную пощёчину – этот способ всегда помогал ему вернуться на землю. Чёрт, он уже прошёл через муки сомнений десять лет назад, он преодолел эту болезнь и не мог допустить рецидива!
Пристально наблюдающий всё это время за ним Мизуки внезапно улыбнулся – однако произнёс совсем не то, что ожидал от него учёный.
- А я подозревал, - начал он своим тихим вкрадчивым голосом. – Подозревал, что охотниками на таких, как мы, тоже становятся не просто так. Обязательно должна быть причина. На всё есть причина… - Он положил ногу на ногу, сложил ладони на острой коленке, и глаза его затянула дымка воспоминаний. – Только одного вот не могу понять, и никогда не мог… Почему все эти мальчики, такие красивые, такие светлые… Почему они при этом ещё и такие несчастные? Вы мне можете объяснить?
- Что? – переспросил учёный слабо.
- В их глазах… - не услышав, продолжил Мизуки, глядя прямо перед собой, словно введённый в транс человек. – В них не было ни капли счастья. Я не понимал: почему? Почему, если они имеют такой восхитительный, живительный свет внутри… Как можно?.. И если даже они - они! - несчастны, то какой шанс в этой жизни имею я?
- Счастье – это личная ответственность каждого человека, - пробормотал Орочимару невнятно, проникшись атмосферой вязкой тишины – тишины, в которой дозволено было делиться секретами.
Мизуки провёл небрежным движением рукой по волосам:
- Я вспоминаю последнего. Я пригласил его с собой на склад, пообещал денег, он согласился. Когда я открыл дверь и пропустил его вперёд, он сделал шаг – и внезапно развернулся, в тот самый миг, когда я уже собирался опустить на его голову камень. Он посмотрел прямо на меня, и в глазах его было такое!.. Будто он всё-всё понимал. Всё понимал…
От последних двух слов, от того, как они были произнесены – всё понимал, – Орочимару ощутил, как по спине его прошлась холодная волна ужаса, и стало вдруг необъяснимо жутко. За годы работы криминалистом ему доводилось слышать самые разнообразные признания, некоторые из них настолько отвратительные и мерзкие, что порой неделями было трудно засыпать – в голову безбожно лезли кровавые картины, - но все они по какой-то неведомой причине не шли ни в какое сравнение с только что услышанным.
Орочимару поднялся, но ему тут же пришлось опереться ладонью о стол – голова пошла кругом, в висках зашумела кровь. Мизуки всё продолжал смотреть, не видя, прямо перед собой, его сухие потрескавшиеся губы шевелились, но с них не слетало ни звука. Учёному, однако, показалось, что он различил в движениях губ слова: «Всё понимал» - и от этого липкий страх окунул его в себя с новой силой. Он выскочил из комнаты, не обратив внимания на оклики Итачи и Кисаме, влетел в открывшийся перед ним лифт, с мучительной болью вслушивался в сумасшедший галоп сердца в груди, пока продолжался бесконечный спуск, и только уже в своей машине, в привычном, знакомом до мелочей пространстве, смог позволить себе успокоиться.
Орочимару просидел на стоянке довольно долго, сколько – он не помнил. Время потеряло значение. В голове крутились обрывки их недавнего разговора – совсем короткого, но всколыхнувшего в нём столько погребённых пластов воспоминаний и размышлений, что учёному казалось, он никогда больше не сможет вернуть себе душевное спокойствие.
«Никогда, - повторил слово учёный, пробуя его на вкус. – Ну уж нет, никогда бывает тогда, когда человек сам этого добивается. А у меня свой путь, и пусть всё горит синим пламенем».
О чём шла речь в его внутреннем монологе, он и сам не до конца понял – слова эти родились в нём как будто сами по себе. Он не стал задумываться над их смыслом, чувствуя, что поймёт всё в нужное время. А пока его ждут лаборатория, нервничающий Кабуто и ещё масса проблем, которые нужно непременно решить до отлёта в Америку. Мысли о его старом кабинете в отделе ФБР по изучению особенностей поведения преступников придали Орочимару сил, и на обратном пути он даже включил в машине музыку.
***
Хьюга Неджи всегда считался среди друзей тихоней. Он редко высказывал своё мнение по каким-либо, даже важным, вопросам, держался крайне сдержанно и не любил шумных сборищ, отдавая предпочтение медитативной тишине и компании близких людей, собравшихся в знакомом месте. Несколько лет назад, до встречи с Тен-Тен, он и вовсе слыл замкнутым социопатом – за его судьбу переживала вся семья, в особенности учитывая его увлечение пришедшей из Европы готической культурой, однако отношения с эмоциональной и общительной байкершей раскрыли в нём одни только положительные стороны. Впрочем, сказать, что Хьюга Неджи был совсем уж асоциальным, означало бы соврать: при желании он мог очаровать любого нужного ему человека, вне зависимости от пола, возраста и положения в обществе.
Ещё одной характерной чертой Неджи была целеустремлённость, доходившая порой даже до ослиного упрямства (так, по крайней мере, считала его избранница). Если он убеждался в том, что то или иное событие должно произойти в его жизни, потому как оно предрешено ему судьбой, то он готов был перевернуть горы ради того, чтобы добиться-таки своего, и их с Тен-Тен история являлась тому красочным примером.
Именно из-за этой фанатичной убеждённости в предрешённой судьбе каждого человека Гаара и Наруто страшно удивились, когда Хьюга Неджи, упрямо добивающийся внимания своей возлюбленной на протяжении долгого времени и даже пошедший на разрыв с семьёй ради того, чтобы исполнить волю провидения и быть с ней – когда этот упрямый и уверенный в каждом своём поступке молодой человек, вот-вот готовый превратиться в сильного и надёжного мужчину, после третьего стакана признался им, что вовсе не уверен насчёт того, что их с Тен-Тен свадьбе суждено состояться. Двое друзей утянули его прямиком после зачёта, втайне от остальных, дабы избежать соблазна превратить запланированную беседу по душам во всеобщую психотерапию, и теперь они заседали в недавно открывшемся баре недалеко от их университета втроём, что было весьма необычным раскладом.
Всё утро Наруто как сумасшедший гонял по всему университету: помогал Сакуре и Ино с забытыми у одногруппников шпаргалками, сдавал в деканат списки посещаемости студентов вместо Шикамару, заставлял Гаару учить конспект перед зачётом, распечатывал исправленные странички диплома для Тен-Тен, при этом успев проконсультировать по телефону Чоджи насчёт выбора подарка для Ино в честь завтрашнего окончания зачётной недели, - и несмотря на суматоху дел, которые он сам же на себя взвалил, только бы не возвращаться мыслями к Саске, от его внимания не ускользнуло то, что Неджи действительно, как Гаара заметил раньше него, вёл себя рядом с возлюбленной необычно и даже, можно сказать, странно. Решение заняться распутыванием ещё одной проблемы пришло для Наруто внезапно, а вместе с ним пришло и облегчение: если сегодня он, как вчера с Кибой и Хинатой, всецело погрузится в чужие сердечные беды, под конец дня у него попросту не останется душевных сил терзать себя ещё и своими собственными, а это было хорошо. Это было очень хорошо.
Гааре повезло с билетом: два теоретических вопроса требовали рассказать от него как раз то, что не далее как час назад едва ли не на пальцах разъяснил ему Наруто, и Хато-сенсей, приятно удивлённый, даже не стал просить его выполнить небольшое практическое задание, которое несведущий в программировании студент уж точно завалил бы. Освободившись, двое друзей нашли Неджи, спокойно потягивающего кофе в буфете, без всяких разъяснений потянули его с собой – и теперь всегда такой замкнутый и словно запакованный в себя парень, изрядно осоловевший, сидел за столиком, поддерживая одной рукой свою голову, а ногти второй разглядывая с отсутствующим видом человека, выпившего слишком много за короткий срок. Говорил он отрывочными фразами, словно манера изъясняться обожаемыми запутанными предложениями превратилась для него сейчас в невозможную задачу.
- Я её люблю, - произнёс он утвердительно, что заставило двоих его спутников обменяться облегчёнными взглядами: хотя бы это осталось прежним. – Но она достойна лучшего, - возразил Неджи моментально изменившимся, строгим голосом, напомнив Наруто пьяного отца. - Родные мои говорят, мол, переезжай в Австрию. Я согласен, давно хотел – там филиал у нас. А она… Она любит всё здешнее. Друг вот наконец-то вернулся в Коноху, она нарадоваться не может. Как она там будет совсем одна? Я что, изверг – её на другой конец света тянуть? Из-за работы жизни её лишать.
Дождавшись паузы, Наруто состроил скептический вид – при этом в лице его проскользнуло нечто лисье – и процедил:
- Я не ослышался, Сабаку? Это говорит человек, который все эти годы пел нам всем радостные песенки про то, что их с Тен-Тен встреча была предписана судьбой?
- Да, Хьюга, ты это дело брось, - поддержал его Гаара, которого, похоже, явно волновало что-то своё, судя по тому, что он большей частью помалкивал и всё чаще прикладывался к своему стакану.
- Люди, - продолжил лекторским тоном Узумаки, - переезжают ещё и не в такие дали, так что не выдумывай. Кроме того, язык она знает, не хуже тебя шпрехает – найдёт, чем себя занять. И потом, может, она сама бы захотела там жить, ты у неё хоть спросил?
- Да не хотел я, - отозвался опечаленный жених. – Мы же в Конохе уже квартиру присмотрели. Родители мои нам дарят на свадьбу. Ей всё там нравится.
Двое советчиков разделили разочарованный вздох, который можно было бы озвучить как: «Ах, дорогой ты наш дурак!», затем Наруто уточнил:
- А она что, за квартиру эту замуж идёт? Или всё-таки за тебя?
Незадачливый жених бросил в него колючий взгляд, для него весьма нехарактерный, после чего вновь замкнулся в себе. Самовольного примирителя такое поведение лишь позабавило.
- Так, - хмыкнул блондин, доставая из кармана свой мобильный, - ты сейчас же поговоришь с ней и всё у неё спросишь, а там уже видно будет, судьба вам вместе быть или не судьба. – Подождав, пока на том конце провода возьмут трубку, он затараторил: - Алло, ТТ, тут у нас с Сабаку твой благоверный рядом, пьяный и несчастный. Будь так любезна, вправь ему мозги обратно в черепную коробку, а то они погулять куда-то вышли. Всё, даю его.
Неджи принял у него из рук трубку с такой осторожностью, словно протягивали ему не телефон вовсе, а тикающую бомбу. Говорить за столиком он не стал – прошёл в другой конец бара, что у Гаары и Наруто только вызвало кислые улыбки.
- Ладно, пускай разбираются, - махнул ему вслед блондин. – А к вам, Сабаку-доно, у меня дело имеется.
- Да-да? – протянул осоловевший Гаара, неудачно изображая серьёзность.
- Вы мне, помнится, вчера что-то там говорили про Загульную Пятницу на этой неделе, якобы у вас есть какой-то особый план.
- А-а, ну да, план. – Юноша отставил в сторону свой пустой стакан, после чего с потерянным видом пробормотал: - Чёрт, что-то я много выпил…
- Ничего, давай сразу ко мне сейчас поедем, - предложил Наруто, но Гаара отмахнулся, бросив, что должен куда-то вскоре идти, и вкратце обрисовал другу их завтрашний день.
После защиты курсовой, которая, оба были уверены, пройдёт незаметно, они должны были заехать к Гааре, сбросить там вещи, взять машину и направиться…
- Подожди-подожди, - прервал его на этом моменте блондин. – Ты что, хочешь вести машину? Серьёзно?
Гаара передёрнул плечами:
- Когда-нибудь да придётся мне побороть свой этот… - он сделал паузу, затем нарочито медленно произнёс, делая ударение на каждом слоге: - …топографический кретинизм. Ты вот в последние недели разъездился, я тоже хочу.
- Я папе пообещал, помнишь?
- Всё равно. Так, не перебивай.
Эту особенную пятницу, знаменующую конец трудной недели и начало экзаменационного периода, Гаара предложил отпраздновать в недавно открывшемся отеле, который находился в десяти километрах от города – в глубине знаменитых конохских лесов. Если верить веб-сайту отеля, то, помимо отличной природы и чистейшего воздуха, там предлагались всевозможные развлечения на любой вкус, как традиционные, так и заграничные, именитые шеф-повара могли удовлетворить любую гастрономическую прихоть гостей, а круглосуточно открытый бар, дискотека и ночной кинотеатр были созданы развеивать скуку и превращать ночное время суток в интересное приключение.
- Короче, зачётное местечко, - подытожил Гаара. – Думаю, выходные там явно пойдут на пользу нам обоим. Правда, меня Ясухиса-сенсей пришибёт за пропущенную тренировку, да и Ли тоже по головке не погладит… Ай, ну и ладно, мы заслужили немного отдыха, да, Узумаки?
Наруто, внимание которого перетянул на себя идущий в их сторону Хьюга Неджи, рассеянно кивнул:
- Ага. Ты только не завези нас случайно в какую-нибудь глушь, а то я уже один раз с тобой покатался… Чуть в Суну не приехали.
- Это один раз было! – обиделся Гаара.
Спор, однако, продолжить не получилось, так как цветущий вид Неджи отбил у обоих всякую охоту пререкаться.
- Ребята! - обрадованно заявил им парень, не обращая внимания на вытянувшиеся лица друзей: пожалуй, никогда прежде им не доводилось видеть Хьюгу настолько счастливым. – Сама судьба заставила вас сегодня поговорить со мной, это точно!
- Что она тебе сказала? – протянул Наруто, обменявшись подозрительными взглядами с Гаарой, а затем неизвестно для чего уточнил: - Тен-Тен, а не судьба.
Неджи вернул ему телефон:
- Наорала. Но это неважно! Теперь-то я точно знаю, что нам суждено быть вместе, потому что она согласилась поехать со мной куда угодно! Спасибо вам!
Гаара выразительно приподнял тонкую бровь:
- У тебя что, предсвадебный мандраж приключился?
- Вот именно, - поддакнул Наруто, - уж слишком странно ты себя ведёшь в последнее время, вообще не в характере.
На это счастливому жениху ответить было нечего, поэтому он ещё раз поблагодарил друзей за помощь и помчал куда-то – знающие повадки его невесты Гаара и Наруто предполагали, что та обложила Хьюгу матом за то, что не дождался её в университете, и тот теперь вынужден будет полдня замаливать свои перед ней грехи.
«Что ж, - хмыкнул про себя Наруто, провожая взглядом гордо выпрямленную спину Неджи с покрывающей её блестящей волной длинных волос, которым позавидовала бы любая девушка, - миссия на сегодня выполнена, ещё одна пара спасена. Чем же заняться до вечера?..»
Видимо, Гаара такими вопросами не терзался – поднявшись, он внезапно заявил, что ему зачем-то срочно понадобилось поговорить с Ли, и потянул друга к выходу, чтобы поймать такси.
- После тренировки я заеду за тобой, - пообещал он уже в дороге, - будем писать речь на защиту у меня. Заодно к Темари попристаём с расспросами, как этот плут Нара справляется с новой работой.
Наруто согласился без колебаний, вспомнив сегодняшний разговор по телефону с отцом: судя по голосу, тот был ужасно удивлён, так как услышал от Обито-сана, что приглашать Наруто на свою свадьбу завтра было бы не самой лучшей идеей, потому что они с Саске, вроде бы, слегка поцапались – Минато хотел знать, из-за чего произошла размолвка на этот раз, а объясняться с ним и тем более врать ужасно не хотелось.
Машина остановилась возле дома, в котором жил Ли, и Гаара, потрепав Наруто на прощание по макушке и взяв с него обещание заняться чем-то полезным, пока его не будет, нетвёрдым шагом направился к подъезду. Оказавшись дома, Наруто первым делом заглянул в блог к Саске: он делал это втайне от Гаары каждый день, предпочитая не думать над причиной своей скрытности. За сегодня Саске ещё не оставлял записей, зато в блоге имелся один пост, который был выложен ночью со среды на четверг и который Наруто из-за накатившей на него вчера усталости не прочёл. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, он подъехал в своём кресле ближе к монитору и буквально впился взглядом в экран.
«Мне кажется, я каждый день не живу, а складываю увлекательный, но очень сложный паззл, потому что с каждым разом мне открывается что-то новое: я начинаю по-другому смотреть на многие вещи, я меняю свои взгляды на то, что раньше казалось мне прописной истиной. Удивительно, что мир жалеет меня и подбрасывает эти кусочки пищи для мозга маленькими порциями, словно боится, что я подавлюсь. Действительно, странно.
Вчера произошло нечто, что сильно меня смутило, но одновременно с этим дало мне многое понять, а сегодня и вовсе был безумный день, в результате которого я пришёл к выводу, что мой брат – или отчаянный смельчак, или самый настоящий безумец, но как раз через него и его поступки я обретаю всё большую уверенность в том, что выбрал для себя верный путь. Гаара, конечно, был прав тогда, но теперь-то убегать я не собираюсь – о нет, ни за что на свете. Я осознаю, что мне ещё предстоит поменять массу вещей в себе, чтобы стать достойным, но я открыт для новых уроков и, признаться, даже жду с нетерпением, перед каким же новым испытанием поставит меня мир завтра…»
Дальше шли размышления о вчерашнем теракте и о роли в нём Учихи Итачи, но Наруто прекратил читать на фразе «чтобы стать достойным» - взгляд его не мог оторваться от этих слов, и приходилось перечитывать их вновь и вновь. Достойным чего, достойным кого?.. И насчёт чего Гаара был прав? В прошлое воскресенье, когда Саске являлся к его дому, они с другом немного повздорили, поэтому случая поговорить подробнее об их с Саске разговоре не представилось, так что теперь Наруто оставалось только мучиться догадками.
Совершенно внезапно он поймал себя на жгучем желании схватить телефон, вот прямо сейчас, набрать номер Саске и намолоть ему с ходу в трубку какой-нибудь романтической чепухи, чтобы тот удивился – Наруто улыбнулся, представив себе его вытянувшееся лицо. Он всё ещё обижался на Учиху за его поступок, но обида уже не сидела так глубоко, как неделю назад, а после того, как он прочёл последнюю запись в блоге, и вовсе почти исчезла. Если Саске действительно, как он пишет, многое переосмысливает, значит, всё-таки есть шанс, что совсем скоро он вырастет в моральном плане настолько, что сможет принять их взаимное притяжение как единственно верную истину, и тогда!..
У Наруто закружилась голова от открывшихся перед ним перспектив. Он, однако, отложил телефон подальше от себя, дабы не соблазниться-таки на звонок: если потревожить Саске раньше времени, в нём не дозреет та личность, сильная и уверенная, которая будет выше ревности, выше навязанных социумом предубеждений – личность, которая, Наруто знал это точно, могла бы без колебания произнести слова любви, глядя ему в глаза, и не испытывать при этом никаких глубинных сомнений.
Он достал из холодильника для напитков бутылку с холодным пивом и, открыв её, изобразил чокающийся жест с монитором, на экран которого до сих пор была выведена страница блога Учихи Саске.
- За тебя, придурок, - произнёс он с улыбкой. – Додумывай уже скорее и приходи, я буду ждать.
***
В этот день у Ли выдалось несколько свободных часов между двумя работами, которые он решил не тратить впустую и взялся за прочтение недавно вышедшей книги о преподавании Йошинкан айкидо для специальных войск полиции, которую написал Ясухиса Оджиро. У вечерней группы занятие начиналось в семь, так что он вполне успевал прочесть ещё пару глав перед выходом.
Ему нравилось проводить время в тишине с книжкой в руках – это напоминало ему о родном додзё, где учителя никогда не позволяли ему праздного лежания даже в самый жаркий день: надумал отдохнуть – будь добр, или займись шлифованием своей души через медитацию, или развивай мозг книгами. Сейчас, однако, жизнь настолько закрутила его в водовороте событий, что времени читать у молодого инструктора практически не оставалось, поэтому он высоко ценил каждую такую минуту.
Он практически дочитал третью главу, когда его отвлёк звонок в дверь: судя по тому, как настойчиво давили на кнопку, увидеться с ним хотели очень срочно. Удивившись – гостей он не ждал, - Ли отложил книгу в сторону, всё ещё держа в уме последние прочтённые строки, и встал с постели.
Гаара одной рукой держался за стену, а другой пытался ослабить галстук. На его щеках горел нездоровый румянец, а лоб покрылся прозрачными бусинками пота.
- Послушай, - не дав парню даже поздороваться, начал внезапный гость, и в этот момент Ли со всей отчётливостью понял, что его возлюбленный пьян.
Гаара, в обычном состоянии сразу заметивший бы его недовольство по выражению лица, не обратил внимания на его реакцию и сделал шаг внутрь. Ли послушно отступил, позволил юноше стянуть с себя ботинки, хотя это и занято добрых три минуты, но следом в комнату не прошёл – замер на пороге, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди, и стал ждать, что же последует за этим загадочным «послушай».
- Ты, наверное, меня не так понял, - продолжил пунцовый Гаара, неуклюже разворачиваясь к нему. – Я вчера себя так вёл, потому что роль такая, ну, роль, понимаешь? Если ты подумал, что я несерьёзно к этому всему отношусь или…
- К чему? – уточнил Ли невозмутимо. С одной стороны, разговаривать с выпившими людьми ему не нравилось, но с другой – ведь это был Гаара: он любил его даже такого, пьяного и несущего белиберду.
Гаара устремил на него непонимающий взгляд, затем, когда до затуманенного алкоголем сознания дошёл смысл сообщения, он пояснил:
- К нам. К тебе и мне. Я к этому очень серьёзно отношусь. И если я веду себя иногда развязно, так это не потому, что я блядь, ты понимаешь? Может, ты думаешь, что тебе нужен более серьёзный любовник, который, я не знаю… Короче, не я. Но ты должен понять, что мне нравится… ну… - Он замолчал, и Ли едва удержал себя от смешка при виде его смущённого лица. - …Элемент игры, в общем. Ты понимаешь вообще, что я хочу сказать?
- Да, - Ли с серьёзным видом кивнул, - понимаю. Ты хочешь сказать, что тебе нравится вести себя свободно в постели, и я не должен воспринимать тебя из-за этого как несерьёзного партнёра.
- Вот именно, - обрадовался Гаара, покраснев ещё больше. – Что скажешь?
Тут уже Ли не выдержал и улыбнулся. Преодолев разделяющий их с любовником шаг, он обнял его горящие щёки ладонями и поднял его голову, заставляя смотреть себе в глаза.
- Гаара, - позвал он мягко, но с долей иронии, - я говорил тебе уже, что люблю тебя. Ты помнишь?
Юноша промычал неразборчиво, что помнит, и попытался опустить взгляд, но сделать этого Ли ему не дал, продолжив:
- Настоящая любовь – это не когда любишь за что-то, а когда просто любишь. Безусловно. Я полюбил тебя таким, и я ни секунды не пожалел о том, что мы встретились снова в Конохе. Надеюсь, тебе будет достаточно этого объяснения. – Серьёзный настрой разом куда-то слетел с него, когда Ли с ухмылкой протянул: - Ну, а взамен я жду от тебя истории, с кем это ты уже успел так крепко напиться посреди рабочего дня.
Гаара смотрел на него, не мигая, широко открытыми глазами, своими восхитительными, манящими зелёными глазами, и было похоже, что он напрочь растерялся и попросту не знал, что сказать. Ли решил за него: наклонившись, он скрепил их губы поцелуем. Руки Гаары обвились покорно вокруг его шеи, притянули ещё ближе к себе, но Ли со смехом вырвался:
- Нет, у тебя сейчас по плану холодный душ и крепкий чай. Вперёд. Ты не забыл, что тебе ещё сегодня на тренировку? Что я скажу Ясухисе-сенсею?
- Что у меня были проблемы личного плана, - красноволосый юноша, которого, видимо, уже отпустили его душевные сомнения, расплылся в одной из своих очаровательных соблазнительных улыбок, - и я решал их при помощи стакана. Как заправский алкоголик.
Ли закатил глаза к потолку и лёгким движением хлопнул его ниже спины:
- Давай уже, иди. Проблемы у него…
***
Лишь только они сошлись на том, что Саске идиот, Гаара отбросил свою показную неприязнь, и после кратковременного, но плодотворного общения с ним Учиха Итачи пришёл к выводу, что это весьма даже располагающий к себе молодой человек, остроумный, остроязыкий и чертовски обаятельный.
«Я хочу, чтобы вы поняли, Итачи-сан, - сказал ему Гаара в день их разговора два дня назад. – Если ваш Саске относится к нему несерьёзно, то так же несерьёзно я отнесусь и к вашему предложению. Надеюсь, мне не нужно объясняться».
Он сидел в кресле напротив гостя абсолютно неподвижно, скрестив руки на груди, и ёрзающий на своём месте Итачи невольно поймал себя на мысли, что ему нравится манера этого юноши смотреть так, будто он умел проделывать в собеседнике дырки своим взглядом. Это напоминало ему о Кисаме-сане, хотя в Гааре, в отличие от старшего инспектора-детектива, всё ещё чувствовалась изрядная доля юношеского максимализма, который обычно ни до чего хорошего не доводит. И всё равно: когда он говорил вот так, с непроницаемым видом и низким, взрослым голосом – ему верилось.
«Я понимаю, конечно же, понимаю, - вспомнил он тогда собственные слова, вспомнил и извиняющиеся нотки в своём тоне, что ему не очень-то понравилось. Выбора, однако, он перед собой не видел: всё-таки с просьбой явился он. – Но согласись, так дальше продолжаться не может».
Гаара растянул тогда свои тонкие красивые губы в злой усмешке: «Что, Саске ваш места себе не находит?».
Итачи, как и тогда, припомнилось потерянное лицо брата, подумалось, что из этого состояния полусна ему в ближайшее время не выйти самостоятельно – обязательно нужна помощь, дружеский толчок, ещё один шанс…
«Саске очень плохо, - признался молодой человек, и ему показалось, что в глазах Гаары за показным злорадством мелькнуло сочувствие. – Он не обманывал, когда сказал тебе, что любит твоего друга. Это правда».
«Любить – это одно дело, - хмыкнул его собеседник спокойно, зажмурившись и откинув голову назад, - и совсем другое дело – быть готовым принять эту любовь… Вы понимаете, о чём я?..»
За те двадцать минут, что выдались у Гаары свободными для разговора, чёткого ответа Итачи не получил, и только утром следующего дня он прочёл на своём телефоне сообщение о согласии принять участие в плане. Занимаясь разработкой оного, молодой человек руководствовался сразу несколькими мотивами: во-первых, конечно же, ему хотелось как можно скорее вытянуть Саске из депрессии, что могла ещё глубже погрузить его в самокопания, которыми он и так чрезмерно увлекался с детства; во-вторых, геройская аура, прилипшая к нему с момента поимки убийцы, не позволяла бездействовать, когда брат находился в беде; и в-третьих, хоть в этом и сложно было признаться самому себе, но после неловкого эпизода в его новой квартире два дня назад Итачи стало определённо ясно, что Саске мыслит нечётко, потому что в своём нормальном состоянии ни за что не позволил бы себе зайти внутрь – догадался бы сразу, увидев у входа ботинки Кисаме-сана… Повторения этой истории не хотелось.
С Гаарой они созванивались вчера, а сегодня ещё раз обсудили детали операции – Итачи нравилось называть его план именно операцией, хотя ничего общего с полицейским мероприятием у неё не имелось. Поговорив начистоту, заговорщики пришли к выводу, что двоих влюблённых достаточно столкнуть лбами, чтобы ускорить благотворные мыслительные процессы в голове Учихи Саске, а там уже, как говорится, будет видно. Гаара уверил детектива, что, несмотря на своё явно негативное отношение к его брату, палки в колёса ставить тому не будет, если он поведёт себя благоразумно. При этом его юный сообщник улыбнулся как-то странно и протянул: «Любовь, в конце концов, меняет людей» - и скрытый смысл, который он явно вложил в эти слова, Итачи не уловил, однако это не имело значения.
Кисаме-сан со второй половины дня пропадал в отделе национальной безопасности, туда же, как сказал ему Такэо-сан, вызвали несчастного Дейдару, и начальник пообещал, что сделает всё возможное для того, чтобы с парня сняли подозрения. Орочимару, позвонивший ему через час после так внезапно окончившегося разговора с Мизуки, шокировал его новостью о своём возвращении в Америку, но на просьбу поведать подробности отреагировал весьма недружелюбно, и единственным, что из него удалось вытянуть, были дата и время вылета – двадцать девятое мая, суббота, одиннадцать двадцать. Итачи записал эти цифры в блокноте и пообещал себе, что непременно приедет в аэропорт попрощаться с учёным, хотя до сих пор в голове его не укладывалось, что с Орочимару они не просто не будут больше вместе работать, а, вполне вероятно, уже никогда не увидятся.
Саске заглянул к нему после учёбы. Он на «отлично» сдал почти все свои зачёты, оставался последний – завтра. Лучшего момента, чем этот, ждать было нечего, и Итачи ловко воспользовался возможностью – потрепал брата по макушке, улыбнулся широко и чуть покровительственно, как делал это, когда они были ещё мальчишками, предложил:
- Слу-ушай, тут у нас за городом клёвый отель открыли недавно. Мы с Кисаме-саном хотели вдвоём съездить, но он занят сейчас очень, да и у меня как-то пропало всё настроение праздновать, учитывая сегодняшние… Ну, неважно. А вот поехать с тобой вдвоём я был бы вовсе не прочь. Тебе явно не помешает развеяться, да и мы уже давно не проводили время вместе – только мы вдвоём.
Младший брат явно был удивлён предложением, но когда взялся вспоминать, когда они в последний раз что-то делали вместе, согласился, что после всех событий последних недель совместный отдых им пойдёт только на пользу.
- А ведь я уже и не помню, сколько мы в настольный теннис не играли, - хмыкнул Саске с грустинкой в голосе.
- Вот! – обрадовался Итачи. – А там, я точно узнавал, возможность поиграть точно есть, и ещё масса всяких развлечений. Ну, так что, айда? Заодно и моё повышение обмоем – приказ, как мне начальник сказал, он уже подписал, но в суматохе последних дней всё забывал мне сказать.
У Саске даже засветились глаза от гордости:
- Ух ты, поздравляю! Я даже и не сомневался! Только вот… ой… - Он замялся и разом поник: - Ты не забыл, что дядя Обито нас на свою свадьбу пригласил? А она завтра как раз.
- Всё схвачено, - подмигнул ему, улыбаясь, детектив. – Я договорился, что мы уйдём немножко раньше, попросил у дяди машину на выходные – всё равно он никуда не собирается, - так что проедемся с комфортом.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
@музыка: Пикник - Кукла с человеческим лицом (маньяк)
На неловкий эпизод двухдневной давности было окончательно наложено клеймо смешного события, когда Саске, сидя на диване в гостиной, с умным видом изрёк:
- А хорошо, что ты не оставил ключи ещё и маме с папой, правда?
Итачи хохотал так, что расплескал свой кофе на рубашку и забрызгал напитком весь стол.
- Ну, как ты вообще? – спросил он какое-то время спустя, когда миновала волна истерических похихикиваний, а обмен главными новостями уже произошёл.
Саске пожал неопределённо плечами:
- После того, что ты вчера устроил на семейном собрании…
- Ну да, - хохотнул Итачи, смутившись, - теперь на свадьбу к дяде Обито никто из Учих не хочет идти, только наша семья будет. Дядя, правда, сказал, что это ему только на руку: они с Рин-сан хотели устроить всё тихо, чтобы только свои.
- А как насчёт того взрыва? – вспомнил Саске. – Это в самом деле были Акацуки? Ты будешь к этому привлечён?
Итачи стянул с волос ремешок и запустил в них пятерню. Об этом он и сам неоднократно размышлял вчера и сегодня тоже. Сотрудники из отдела национальной безопасности вполне ясно дали понять, что им нужна помощь не одного Кисаме-сана, но пока что с ним лично никто не связывался. К новому делу полицейский испытывал двойственные чувства: с одной стороны, очень волнующей казалась перспектива принять участие в деле национального масштаба, не говоря уже о том, что это принесёт ему славу в полицейских кругах, как в своё время дело Акацуки принесло славу Хошигаке Кисаме; с другой… Уж слишком неприятными типами были сотрудники отдела национальной безопасности, судя по тому, как вчера отзывался о них Кисаме-сан. Похоже, что они двое под подозрение не попали, но молчание со стороны отдела вовсе не означало доверие. Ситуация могла перемениться в любой момент, и, судя по тому, что Итачи услышал сегодня в курилке, порасспросив нескольких нужных знакомых, вышеназванный отдел имел дурную славу жестоких допросчиков и радикальных служителей закона, слишком быстро принимающих решения, не всегда оказывающиеся справедливыми. Это, безусловно, беспокоило молодого детектива – пожалуй, так же сильно, как и то, что серийный убийца, которого они с таким трудом поймали, имел шанс выиграть суд, но знать обо всём этом Саске – Саске, проходящему сейчас не самый лёгкий период в своей жизни, было незачем. Рассудив подобным образом, Итачи состроил беззаботный вид и потянулся к тарелке с маминым печеньем, которое она передала через младшего сына.
- Слушай, ну это ерунда, - заверил он, намеренно говоря с набитым ртом, дабы создать ощущение непринуждённости. - Если меня попросят, я приму участие в расследовании, но переживать за меня уж точно не стоит, хорошо?
Саске наградил его грустной улыбкой, но оставил своё мнение при себе, ловко сменив тему. Они поговорили ещё немного о предстоящей свадьбе, о том, что Намикадзе-сан наверняка будет там, о том, что мама вчера якобы ненароком спросила, когда же ей ждать Наруто-куна в гости, и разговор постепенно угас. Саске с мрачным видом жевал мамино вкусное печенье и наверняка вспоминал тот день, когда он забыл дома аккумулятор и им с Наруто пришлось заскочить к нему домой. Тогда мама угощала их точно такими же сладостями…
Итачи открыл было рот – подбодрить младшего брата, но Саске опередил его, заговорив первым.
- Знаешь, - начал он, разглядывая содержимое собственной чашки на столе, - я много понял в последние дни – благодаря тебе, в основном.
- Мне?..
- Да, тебе. – Саске поднял на него серьёзный взгляд, безмолвно убеждая не расспрашивать далее, затем продолжил: - Но я всё ещё не уверен, что готов… Ты понимаешь?
Итачи кивнул. Он не мог вникнуть в ситуацию полностью, потому что на тот момент, когда он осознал свою любовь к мужчине, ему было пятнадцать лет, а в эти годы обычно не слишком задумываешься о будущем. Впрочем, поправил он себя тут же, Саске бы наверняка задумывался. Саске вообще был большой любитель направлять свои мысли в будущее, причём не в ближайшее, а в далёкое-далёкое: отсюда и его желание служить Конохе и превратить её в идеальный город, которое многие бы назвали сумасбродным и утопическим – и так, возможно, оно и было, но не для Саске, только не для него. К своей модели будущей семьи (жена, двое детей) он относился так же серьёзно, как и к своей самопровозглашённой миссии очистить любимый город от грязи во всех смыслах этого слова, поэтому оставалось только гадать, сколько душевных сил у него отнимают попытки перекроить себя и свои давно сложившиеся соображения о будущем, чтобы позволить себе быть счастливым рядом с любимым человеком.
Итачи вдруг подумал о том, что ему до боли сильно хочется принять на себя хотя бы половину тех переживаний, что выносит сейчас его брат, и разделить их с ним поровну – по-братски. Детектив улыбнулся собственным мыслям: нет, брать на себя чужое бремя он не будет, потому что это путь, который его глупый маленький брат сам выбрал для себя, стало быть, и пройти он его должен сам. От него, старшего брата, требовался только маленький толчок в спину.
Гаару поразительно быстро покинуло опьянение – уже через сорок минут после своего неожиданного появления он, облачённый в чужие летние шорты, выглядящие на нём, как нелепые короткие штаны, и майку с воротом, начинающимся в районе солнечного сплетения, лежал на кровати у Ли с чашкой крепкого чая в руках и с живым интересом наблюдал за тем, как хозяин квартиры собирается на работу. Ли стоял к нему спиной и гладил свою форму.
- Дырку прожжёшь, - спокойно заметил он, намекая на слишком пристальный взгляд любовника.
- Сам прожгу – сам же и залатаю, - хмыкнул Гаара якобы высокомерно и сделал глоток вкусного чая. – Слушай, а ты уверен, что тебе нужно сегодня куда-то идти?
Ли повернул в его сторону голову, не прекращая возить утюгом по белой куртке:
- Ты что? Меня же дети сожрут, если я не приду. Да и тебя, кстати, тоже – уж они-то быстро прощёлкали, кого нужно винить, если я рассеян на занятиях или прихожу впритык.
Гаара отставил чашку на тумбочку, лёг на спину и принялся с видимым наслаждением потягиваться, при этом так соблазнительно постанывая, что отвлёкшийся Ли едва не проехался горячим утюгом по своей ладони.
- Так, - решительно произнёс он, закончив с глажкой, - я из-за тебя на работу опоздаю с такими темпами.
- Да-а? – Гаара расплылся в хулиганской улыбочке. – И в чём же будет моя вина, интересно? Просветите меня, Ли-сенсей, поделитесь мудростью, если не жалко, конечно.
Ли с торжественным «вз-з» застегнул молнию на своей спортивной сумке, после чего подошёл к кровати и упёр руки в бока, действительно приобретя при этом схожесть с учителем в традиционном представлении.
- И что мне с тобой делать?..
На инкриминирующие нотки соблазнитель внимания не обратил, уловив только завуалированное согласие на навязанную ему игру. Улыбка Гаары стала шире:
- А что вы хотите со мной сделать, сенсей?
Маска серьёзности на лице Ли чуть дрогнула. Не разрывая зрительного контакта, он опустил на кровать вначале одно колено, затем другое. Одна его ладонь вдавила простынь рядом с левым плечом Гаары, другая – с правым, отрезая все пути к отступлению. Гаара продолжал улыбаться – его невозможно было обмануть показной серьёзностью.
- Я, - Ли склонился над его лицом совсем низко, так, что их дыхания смешивались, - тебя обязательно когда-нибудь прикую к этой кровати и оставлю так дня на два, чтоб знал.
- Что ж вы сразу не сказали? – хихикнул красноволосый. – У меня дома как раз наручники имеются. Я, правда, знаю, как их открывать без ключа… О, у меня тут знакомый полицейский один есть, он как раз мне за услугу должен будет – я его попрошу, чтобы подарил мне наст…
Ли заставил его замолчать крепким поцелуем, от которого мигом разомлевший Гаара издал приглушённый стон. Он крепко вцепился любовнику в сильные плечи и выгнул спину, когда по животу, задирая свободную майку, поползла настойчивая рука.
Внезапно тишину в квартире разрезала трель дверного звонка. Любовники прервали поцелуй и уставились друг на друга с одинаковым выражением изумления на лицах.
- Ты кого-то ждёшь? – прошептал Гаара. Ли покачал головой, в ответ на что прозвучало игривое: – Тогда забей и поцелуй меня ещё раз.
Ли подчинился, и по прошествии нескольких сладких минут разгорячённые юноши напрочь забыли о недавнем вынужденном перерыве – однако раздражитель вновь напомнил о себе, на этот раз более длинным и настойчивым звонком. Ли издал раздражённый стон и хотел было подняться, но Гаара удержал его нежным укусом в шею:
- Ну, может, продавец какой надоедливый, не обращай внимания…
Однако тут, как будто на заказ, «продавец» подал голос, оказавшись никем иным, как неподражаемым Майто Гаем.
- Мой любимый ученик, ты дома?
Гаара машинально разжал объятия и откинул голову на подушку, закрыв глаза и восстанавливая сбившееся дыхание.
- Как же я люблю твоего сенсея!.. – пробормотал он, даже не пытаясь скрыть своего раздражения.
Ли, уже поднявшийся, потирал шею в том месте, где явно виднелся красный след, и искал на полу стянутую минуту назад майку.
- Сейчас, Гай-сенсей, минутку! – прокричал он в сторону прихожей, а любовнику послал строгий взгляд: - Одежду оправь.
Гаара демонстративно медленно вернул на место задёрнутую до самой шеи майку и подтянул до должного уровня шорты:
- Может, мне ещё надеть фартук и испечь ему пирожки?
- Не ерепенься, - отрезал парень, - я и сам не очень-то рад, что он так неожиданно явился, но не могу же я держать его в дверях!
- Да не злись ты, я что, не понимаю? – Гаара со вздохом поднялся и пригладил любовнику встрёпанные волосы. – Подожди только, не открывай, я сейчас в свои шмотки влезу.
Майто Гай встретил любимого ученика неизменной сияющей безукоризненной белизной улыбкой. Не переступая порог, он протянул своему опекаемому тяжёлый пакет, набитый под завязку фруктами, и только когда тот уже оказался у Ли в руках, громогласно объявил:
- Поздравляю!
- С чем? – удивился Ли, отступая на шаг, дабы пропустить учителя.
- Как это с чем? Тебе что, Тен-Тен ещё не звонила? – Брови Гая поползли вверх. Ли покачал головой. – Серьёзно, что ли? Ну-у, это значит, что я ей весь сюрприз запорол! Но я не хотел!
Ли покосился на закрытую дверь спальни, за которой Гаара сейчас наверняка завязывал перед зеркалом галстук. Гай тем временем опустился на одно колено и принялся расшнуровывать кроссовки.
- Она, значит, мне сегодня позвонила, - взялся объяснять мужчина, - и говорит, мол, вы не знаете, Ли уже нашёл себе новую квартиру? Тебе же эта не очень нравится. – Парень рассеянно кивнул. – Ну и вот, она тогда и говорит: я, мол, после свадьбы буду с мужем жить в квартире, которую его родители дарят, а та, в которой я сейчас живу, пустовать, значит, будет. И она хотела тебе предложить там жить, во как. Чтобы и ко мне ближе, и вообще – родной двор всё-таки. Я с этим, собственно, и поздравить тебя пришёл! Ой, а чьи это ботинки?
Избавляя Ли от необходимости объяснять, в прихожую заглянул совершенно невозмутимый Гаара. Он уже переоделся в собственную одежду – брюки, рубашка, жилетка, галстук, – и даже волосы на его голове лежали в идеальном порядке: ничто в его облике не могло навести постороннего на мысль, что всего каких-то пять минут назад он играл роль дерзкого соблазнителя. Поверить в подобную трансформацию было трудно даже Ли, судя по выражению его лица.
- Здравствуйте, - спокойным тоном поприветствовал гостя Гаара.
- Бездельничек! – обрадовался ему Гай. – Ну-ка иди сюда, я тебя обниму!
Пытаться возражать Майто Гаю и тем более препятствовать ему выражать привязанность объятиями не рискнул бы, пожалуй, даже Хатаке Какаши, поэтому Гааре не оставалось ничего, кроме как подчиниться и надеяться, что его кости выдержат энтузиазм своего в некотором роде сродственника.
- И с краской завязывай уже, волосы погубишь! - закончив с удушением, строго наказал юноше учитель, а затем обратился уже к Ли: - А вы что, заняты были, да? Так долго мне не открывали.
Тот принялся растерянно бродить взглядом по потолку:
- Да, мы тут…
- Гладили, - выпалил за него Гаара первое пришедшее на ум слово.
Любовники переглянулись с одинаковыми глупыми улыбками на лицах, а не понявший ничего (или сделавший вид, что не понял) Гай обрадовался:
- Гладить – это полезно! Вы знаете, сколько всякой гадости на одежде убивается высокотемпературной глажкой?
В ответ на это юноши не выдержали и расхохотались.
Канкуро был слишком возбуждён, чтобы излагать новости последовательно – он бросался короткими фразами в перерывах между затяжками и тем самым сбивал бедую сестру окончательно с толку.
- Подожди-подожди, - после десятиминутного выслушивания непонятной каши прервала она его, потеряв терпение. – Объясни толком, что за фотографии?
- Да секретаря! – выкрикнул Канкуро с таким видом, будто это всё на свете объясняет. – Из отдела информации. Типа он передаёт флешку суке той, что в Tobashi там всем верховодит, Ямагаме этой!
Темари вырвала у брата из рук сигарету и со злостью раздавила о пепельницу.
- Объясни нормально, - потребовала она вновь.
И Канкуро объяснил по порядку. Около двух часов дня к нему на приём попросился новый разработчик, тот самый Нара Шикамару, из-за которого у них с сестрой недавно произошла размолвка. Шикамару имел вид самый что ни есть серьёзный, на недовольство пришедшего после выволочки от отца Канкуро внимания не обратил и продолжал настаивать на аудиенции. Оказавшись в кабинете вице-президента, новый работник выложил на стол перед ним серию фотографий, по которым вполне очевидно можно было судить о том, что между секретарём отдела информации Sabaku-tech и некоей Ямагамой из конкурирующей компании Tobashi явно существует определённая связь. Они ужинали за одним столиком в ресторане, они мило беседовали на лавочке в парке, наконец, на нескольких фотографиях было видно, как мужчина давал ей флеш-карты, на которых, учитывая щекотливую ситуацию в компании, нетрудно было догадаться, что записано.
- Чёрт его знает, как он понял, куда глядеть, - хмыкнул в конце рассказа Канкуро, в отсутствие сигареты принявшись взъерошивать себе волосы, дабы занять чем-то бегающие руки. – Я спросил, а он говорит, мол, изучал вашу компанию. Как он её изучал?.. Но Шино ему доверяет. Так что наверняка парень дело говорит.
Сердце забилось в груди с удвоенной частотой, а в животе мигом скрутилось тяжёлым клубком волнение, но Сабаку Темари, за годы работы в преимущественно мужском коллективе научившаяся держать себя в руках, ничем не выдала своего состояния, внешне оставаясь совершенно невозмутимой.
- И что же, - спросила она, состроив надменный вид, - эти фотографии что-то доказывают? Может, эти двое просто встречаются.
Канкуро окинул её взглядом, который он явно перенял у отца: тот тоже порой глядел на неё так – со смесью искреннего недоумения, раздражения и презрения.
- Он дал нам ключ, где копать, Темари, ты что?
Девушка прикусила язык и не стала больше ничего говорить. До конца рабочего дня она просидела в собственном кабинете в компании секретарши, которую пригласила для отвлечения, и слушала вполуха её болтовню. Когда настало время возвращаться домой, она под предлогом завершения важного отчёта задержалась на работе и не покидала свой офис до тех пор, пока практически все работники не разъехались по домам. Только тогда она почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы выйти незамеченной.
Гаара сегодня снова привёл с собой друга, что в последние дни делал на удивление часто. Зайдя в кухню, Темари застала их за весьма «взрослым» занятием – брызганьем друг на друга водой. В ходе войны, явно начавшейся уже давно, пострадали разложенные на столе записи, разбились две чашки, был залит водой пол, а стены живописными дугами украсили россыпи капель. Кое-что перепало и Канкуро, заглянувшему на шум, однако в связи с последними новостями он пребывал в таком прекрасном настроении, что позволил мальчишкам и дальше разрушать кухню, а сам удалился в комнату, где у него был оборудован спортивный уголок, и тягал сейчас там свои неподъёмные штанги под бухающую басами музыку.
Воспользовавшись тем, что никому не было до неё дела, Темари прошмыгнула в свою спальню. Ей хотелось, совсем как малолетней дурочке, упасть на кровать лицом вниз, обнять подушку и выкинуть какой-нибудь подростковый номер вроде рыдания в голос или сумасшедшего смеха – просто чтобы снять это чёртово напряжение. Вместо этого Сабаку Темари спокойно разделась, разложила все вещи по своим местам, переоделась в домашнее платье, сходила на кухню, выглядящую теперь совсем уж безобразно, и попросила Гаару принести ей в комнату ужин, затем села в кресло с учебной книгой по английскому языку и принудила себя вникать в смысл прочитанных строчек. Ей думалось, если не сбивать свой привычный темп жизни и делать всё по распорядку, то постепенно вихрь мыслей, круживший ей голову, уляжется и она сможет наконец-то спокойно, без лишней суеты обдумать всё, что происходило с ней в последние дни – с тех самых пор, как на карте её мира вновь возникла фигура Нара Шикамару.
Джуго был воистину удивительным человеком – это Саске, знакомый с ним больше года, осознал только сегодня, сидя в зале подпольного бойцовского клуба в окружении источающих энергию нервного напряжения мужчин и потеющих, как лошади, женщин; клуба, где пахло сигарами и было не продохнуть от удушающей смеси разнообразных духов и одеколонов; где швырялись банкнотами, словно это был мусор, и кричали так, что закладывало уши.
Не далее как час назад Джуго, пригласивший их с Карин и Суйгетсу к себе домой, приветливо болтал со старушкой-соседкой, называвшей его «очаровательным молодым человеком», помогал матери-одиночке наладить заедающее колесо в коляске и спас задумавшуюся девчонку, потелепавшую через дорогу на красный свет с плеером в ушах. Проделывая всё это, рыжеволосый громила буквально светился добротой, и этот образ так удивительно хорошо подходил ему, несмотря на внешность, что теперь Саске, во все глаза глядящий на сгусток жажды разрушения, в который превратился на ринге его друг, не мог поверить, что тот, заботливый Джуго, с его великолепной дружелюбной улыбкой, и этот Джуго были одним и тем же человеком. Это было восхитительно. Это было… Просто невероятно.
Слева от него Карин драла глотку, во все лёгкие поддерживая Джуго, на которого она поставила кругленькую сумму, сидящий по его правую руку Суйгетсу со странным лицом наблюдал за бойцами, и у Саске зародилась в сознании нехорошая мысль, что, возможно, при виде идеальных мускулистых тел тот вспоминает сейчас того спортсмена, что бросил его ради карьеры. Он не стал углубляться в эти неудобные размышления, почувствовав себя внезапно донельзя неловко – словно подглядывал сквозь дверную скважину за чужой жизнью.
Джуго, похоже, выигрывал: Саске не был уверен, что понимает происходящее на ринге, но противник его друга – широкоплечий исполин воровской наружности – всё чаще и чаще оказывался на татами лопатками вниз, а это не могло не быть хорошим знаком.
- Вмажь ему, вмажь! – орала что есть мочи Карин, которая от волнения даже вскочила на ноги, и её примеру последовали ещё некоторые нервные болельщики. – Давай, Джуго, сделай его!
Саске вновь перевёл взгляд на ринг. В глазах Джуго адским пламенем светилась жажда крови, жажда разрушения, и настолько сильна она была, что жар её можно было почувствовать даже на последних рядах. Его губы растягивала широченная улыбка, и каждый раз, когда он валил соперника на пол, он хохотал – не тем демоническим хохотом, ассоциации с которым вызывала вся пропитанная насилием сцена, но смехом здорового человека, который отчего-то был очень счастлив. В тот миг, когда рефери остановил битву и поднял руку Джуго с кровоточащими костяшками пальцев вверх, объявляя его победителем, тот устремил свой лучистый взгляд прямо на Саске – и тому показалось, что окружающая его толпа, со своими жуткими запахами, и воплями, и теснотой, куда-то разом провалилась, и в мире остались только они двое. Оторваться от этих живых и, без сомнения, счастливых глаз было невозможно, и восхищённый Саске пробормотал про себя, не отдавая себе отчёт в собственных мыслях: «Он свободен… Он свободен…».
- Мы выиграли!
Крик Карин прямиком в его левое ухо вырвал его из странного полутрансового состояния, и затем его заключили в объятия сразу две пары рук. О чём бы ни вспоминал Суйгетсу во время сражения, он уже позабыл все свои тревоги, потому что улыбка его была искренней. Расхрабрившаяся Карин чмокнула своего кумира в щёку, на что моментально отреагировавший Суйгетсу поступил точно так же, поцеловав другую щёку Саске, и прежде чем игра получила продолжение, смущённый Учиха поспешно вырвался из двойных объятий и сбежал вниз по лесенке амфитеатра, чтобы встретиться с Джуго.
- Ну, что? – улыбаясь и тяжело дыша, спросил у него боец, на плечи которого заботливые девушки-почитательницы уже накинули халат.
Саске не помнил точно, что он говорил, но явно что-то хорошее, потому что Джуго заулыбался шире и сжал крепко его плечо:
- Если ты научишься делать, как я, ты сделаешь себя самым счастливым человеком на этой планете.
Позже их четвёрка направилась к рыжему бойцу домой праздновать победу, так что у Саске не нашлось времени поразмышлять как следует об услышанном, и только поздно ночью, когда он лежал в кровати со слегка гудящей от выпитого головой без сна, фраза эта всплыла в его сознании сама по себе, слово в слово. Что конкретно имел в виду его удивительный друг, Саске понял не до конца, но он почему-то был больше чем уверен, что речь шла вовсе не об искусстве боя без правил.
В 20:07 заключённому Тоуджи Мизуки принесли его ужин, к которому он не притронулся. Двое стражей удивлённо переглянулись, обсудили, должны ли они рассказать об этом начальству, затем пришли к обоюдному заключению, что не стоит из-за таких мелочей тревожить вышестоящих.
В 22:00 сменилась стража. Двое свежих охранников по уже сложившейся традиции спросили, в порядке ли их любимый заключённый, и отбывшие свою смену ответили дежурной шуткой: пока не раскаялся в своих прегрешениях и не надумал вешаться. Ирония этой фразы состояла в том, что после нескольких малоприятных случаев у заключённых стали отбирать всё, на чём они могли бы совершить попытку самоубийства через повешенье – кроме того, из камер поубирали любые объекты, за которые можно было бы зацепить петлю.
В 22:37 один из стражей, давясь зевком, заметил невзначай, что их охраняемый ведёт себя сегодня подозрительно тихо: не ходит по камере, не ведёт беседы со своими галлюцинациями, что он часто делал, особенно ночью, не нарушает тишину тюремных подвалов своими жуткими криками. Второй, молодой полицейский, только-только завёл девушку и никак не мог прекратить думать о её пышной соблазнительной груди, поэтому замечание своего напарника напрочь проигнорировал.
В 23:11 первый страж, который был уже три года как женат и по этой причине не занятый фантазиями о том, что он и так мог увидеть в любой момент, забеспокоился. За пять лет его службы в полиции он неоднократно выстаивал смены в камерах предварительного заключения, и никогда прежде у него не возникало внутри настолько странного чувства. Он попытался дать тому, что ощущает, имя, и смог описать это не словом, но целой фразой: это было как будто ледяные пауки завелись у него внутри. Они перебирали своими холодными лапками по внутренней стенке его желудка, прыгали и резвились, пожирали друг друга, спаривались и размножались, и бегали, бегали, бегали по его нутру. Страж сказал себе, что всё это глупости, и вернулся к размышлениям о желанном повышении.
В 23:17 он всё же не выдержал и открыл специальный глазок в металлической двери, чтобы взглянуть, что происходит в изоляторе. Свет к тому моменту уже выключили, и фигуру заключённого было едва разобрать: сидя на полу возле своей койки, он то ли молился, то ли… Чёрт его разберёт, что он там делал. Страж опустил крышку глазка и вернулся на своё место. Ледяные пауки всё ещё продолжали бегать по его желудку.
В 23:24 он заглянул в камеру вновь. Заключённый, похоже, за эти несколько минут совершенно не сдвинулся с места. Настороженный страж позвал своего юного напарника и указал ему на глазок. Тот посмотрел, пожал плечами.
В 23:30 камеру всё-таки открыли. Свет от зарешечённых ламп, висящих на потолке подвального помещения, упал жёлтым пятном внутрь, осветив чёрную от крови простынь и лежащую на ней голову с наполовину прикрытыми глазами.
В 23:52 каталка неслась по пустым коридорам одной из конохских больниц – по иронии судьбы, той самой, где больше недели назад восстанавливался после сотрясения мозга Учиха Итачи. За медсёстрами и врачом, задающими направление каталке с профессионально нейтральными лицами, едва поспевали конвоиры с автоматами – закон обязывал их сопровождать заключённого везде. Где-то по дороге к палате экстренной помощи заключённый под номером 34599 Тоуджи Мизуки скончался от потери крови и болевого шока. Когда полчаса спустя в больницу прибыл начальник отдела уголовного розыска, врач объяснил, что заключённый откусил себе язык, прибавив с абсолютно безразличным видом: «Это отличный способ самоубийства, им шпионы во время всех войн пользовались». Старик Такэо едва удержал себя от того, чтобы не схватить седеющего врача за грудки и не приложить его головой о стену.
В 00:59 в больницу прибыли Хошигаке Кисаме и Учиха Итачи – начальник посчитал, что будет честно позвонить им и сообщить лично о случившемся. Кисаме накинулся на двоих стражей и едва не выбил одному из них передние зубы – напарник вовремя удержал его руку. Долгое время они втроём стояли над телом убийцы, не зная, как реагировать.
В 01:14 к ним присоединился Орочимару. «А я чувствовал, что подлец может это сделать, - покачал он головой, опустив приветствия. – Я чувствовал…».
В 02:01 в работающем круглосуточно кафетерии напротив больницы было принято единогласное решение не разглашать подробности самоубийства.
В 02:20 четвёрка разъехалась по домам: Орочимару пообещал присутствовать на завтрашней экстренной пресс-конференции и умчался в своём автомобиле, Такэо вызвал такси, Кисаме отвёз Итачи в его новую квартиру, где они и заночевали вместе. Ни по дороге, ни уже в кровати они не говорили о том, что видели.
Минато состроил скептическое выражение лица и повернулся к фикусу:
- Ты ему веришь? – Растение предпочло воздержаться. – Я тоже не верю, - растолковав его молчание на свой лад, произнёс мужчина и вновь повернулся к Гааре,
это убийственно смешно
замечательная глава
браво! вот это правильно до последней буковки.поражаюсь все время, как ты можешь так правильно подобрать простые, в общем-то слова, чтобы так тронуть душу читающего. браво еще раз.
блиин, влюбилась в твоего Джуго. как он живо расписан буквально в двух предложениях. очень ярко, красочно и живо. и очень канонно.
прекрасная работа.
и стал ясен план Гаары и Итачи. держу кулачки, чтобы у них все получилось. ну во всяком случае Наруто умничка, он между строчек понял о чем речь в блоге Саске и будет ждать нашего потеряшку.
спасибо еще раз.
Не знаю даже, что и сказать. Уважение он, может, и заслуживает, или жалости, или еще чего - неважно, главное, что ему хватило смелости, а может, благоразумия, или толики раскаяния за то, что он наделал, самому уйти, не дожидаясь... естественной гибели.
Любопытно читать про планы Гаары и Итачи. Оба такие хитрецы, что думаешь - да, если уж счастьем Наруто и Саске займется эта парочка, то волей-неволей обоим придется в срочном порядке наладить отношения и быстренько начинать жить долго и счастливо)
Сцена с Ли и Гаарой радует просто потому, что она здесь есть. Приятно наблюдать за такой парой. После Наруто и Саске, Какаши с Ирукой и Обито, Итачи с Кисаме, где вовсю бурлят и кипят страсти, эти эпизоды показались мне чуть ли не домашними: уютные такие, теплые.
Шикамару собрался брать Эверест своей внезапно проклюнувшейся хитроумностью?) Вот лис, темари этот сделал, выследил виновника утечки информации, совсем его не узнать. Видать, крепко его Темари зацепила.
Орочимару и Кабуто заставили поволноваться. Не верю, что криминалист сможет с головой уйти в детективные истории, забросить науку. Хотя, может, это именно то, что ему нужно. Посмотрев, до какой степени может доходить его чутье и ум, становится просто страшно. Он же угробит себя быстрее, чем распутает дело Писателя.
Саске и Ко продолжают радовать. Небольшое такое отступление от умственных усилий младшего Учихи явно пойдет ему на пользу, иначе у него попросту может перегореть мозг, не выдержав такой колоссальной мыслительной нагрузки. Думаю, отдых в отеле ему тоже... не помешает)))
Большое спасибо за главу. Сразу две в один день - роскошь, давно такого не было)))
Неджи отвлёк Наруто, но его история тоже интересна. Возникшая неувенность, страх - всё это оживило персонажа, подтолкнуло. Шикамару с Темари молодцы - один верно действует, вторая, не смотря ни на что, реагирует. Тоже верно. Ли и Гаара вместе и впрямь смотрятся по-домашнему. За них уже нет такой тревоги и волнений, как за остальные пары. Они... как островок спокойствия в море повествования...
Друзья из блога Саске чудесны. Они - отдельный мирок, готовый помочь Учихе и активно этим занимающийся.
Спасибо за главу!
Глава получилась такой доброй, светлой и это не смотря на смерть Мизуки и отъезд Орочимару!
Вновь появился Минато (я его так люблю и даже завидую Наруто таакой родитель!)
Операция Итачи и Гаары заставляет прыгать на одной ножке и потирать ручки в предвкушении!!!!
- За тебя, придурок, - произнёс он с улыбкой. – Додумывай уже скорее и приходи, я буду ждать. О да! Я тоже буду ждать. (Как я его понимаю, сама бы в тихоря на блог лазила
Спасибо за новую главу!!!!!!!!!!!!!
Простите, но сил на большой комментарий у меня сейчас нет.
поэтому, ограничусь несколькими словами: Все, как всегда великолепно. Саске - задумчивый идиот, Наруто- милашка, Гаара - хороший, Итачи - сует нос не в свое дело. Орочимау - крут.
Спасибо за главу!^^
И появление Гая-сенсея в конце, просто блестящий ход
черт, они чудесны! Так замечательно описаны чувства героев...
Мне очень понравился момент про Джираю и Цунаде (хоть это было и не в этой главе) но у них такие трогательные чувства, и я безумно рада, что они вместе)))
Какаши и Обито... ну тут мне нечего сказать...можно только сожалеть об упущенных возможностях для них обоих... хотя что не делается, ведь все же к лучшему? ^^
компашка друзей Наруто и Гаары... черт, я рада, что они все есть друг у друга...
Темари и Шикамару... милые няшки))) по-моему они будут замечательной парой)))
Орочимару *_____* все-таки он мне очень полюбился в этом фике... и у меня небольшой вопросик...хотя я может его уже задавала? Но все-таки... Любимый человек Орочимару это ОМП? Или один из персонажей, которые есть в манге?
Клан Учиха радует своей нетрадиционностью)))))
Еще раз спасибо большое, мне очень понравилось!
ушёл в себя вернусь не скоро
отношения Гаары и Наруто меня как начали радовать с первой главы так и радуют до сих пор. хорошо иметь таких близких.
(а пьяный гаара это вообще шик просто хахах) и Гай просто неподражаем как обычно хаха в свроей манере
хорошая глава
когда наруто и саске будут вместе я от радости станцую
Sekaika, расскажу одну историю. Как-то ramen<3 нарисовала мне небольшой артик, где Саске, на тот момент ещё работающий в доме болеющего Намикадзе-сана, занимается документами, в то время как Наруто прячется за фикусом и наблюдает за ним, а на всё это смотрит удивлённый Минато. Картинка называлась "Фикускаге-сама". С тех пор в квартире Намикадзе-Узумаки появился этот самый фикус.
Забуза-саныч, мне нравится в уста Ли вкладывать умные речи, которые помогают развиваться Гааре. Почему-то мне кажется, что эти двое друг дружке помогают морально расти. Рада, что тебе понравилось)
Джуго, я думаю, потому таким крутым кажется, что он старше на несколько лет Саске, Суйгетсу и Карин, поэтому и на проблемы Учихи он тоже смотрит под несколько иным углом. А вообще, мне он тоже нравится.
Бродячий Психолог, я думаю, что если Саске когда-нибудь удастся расположить к себе Гаару, то они с Наруто вообще никогда не будут ссориться - все их проблемы решать за них будут Гаара и Итачи))
С Орочимару вопрос спорный. С одной стороны, он трудоголик (не даром в арте-трейлере он изображал Алчность - он у нас алчен до своей работы), но с другой, у него, вроде бы, налаживается личная жизнь, так что любимый вполне может его тормозить, если Остапа, что называется, понесёт
АрисуАи, рада, что всё понравилось! Наруто действительно последнюю неделю как во сне живёт, хотя и старательно изображает бодрствующего. Но ничего: это состояние очень скоро покинет его. Эх, три главы осталось)
Shiholo, поднимать настроение - моё призвание! *надевает клоунский нос и изображает всякие штуки*
Я тоже очень люблю Минато: редко случается так, что отец и сын - друзья. Хотя, конечно, рассказать папе о своих делах с Саске Наруто не спешит, и в этом я вижу неосторожность самого Минато: всё-таки не надо было так давить на сына насчёт внуков. Вроде бы, это всё и облекается в шутку, но вот же как запугал бедного парня!
Насчёт Гаары с Ли согласна. Гай - он именно такой, как Вы сказали, но как раз в этом, я считаю, вся прелесть этого персонажа.
Akane_Genzo, рада, что понравилось!
Onixsan, о любимом Орочимару мы узнаем поподробнее чуть позже. Мне очень приятно, что всё понравилось!
ark sensuality::.." target=_blank>Dit of moon, мне тоже очень нравятся отношения Гаары и Наруто, я их именно так вижу. А Саске полезно немного подумать, а то его же иначе не расшевелишь!
да вот мне тоже mjyb именно так и видятся и это замечательно что я не одна такая. Так правильно мне кажется.
хаха Саске ваще тупень ) пусть думает бедняжка)
надумет надеюсь всё правильно))
- Бездельничек! – обрадовался ему Гай. – Ну-ка иди сюда, я тебя обниму! - вот он человек-позитив!
Как все начиналось... Признаюсь, что ранее я являлась небольшой любительницей жанра AU, потому что, если мне нравится фендом, значит, мне полюбились именно оригинальные мир, история и персонажи, и слишком непривычно было видеть любимых героев в другой вселенной. Однако…
Моим любимчиком (как и твоим) является Гаара - это была любовь с первого взгляда и навсегда!) Именно в поисках фанфиков о нем я и набрела однажды на твое творение. Я начала читать «6Н», почему-то пропустив шапку, и когда по первым строкам, поняла, что это AU, хотела даже закрыть страницу, но что-то меня остановило, и я пробежала глазами по тексту, выискивая моменты с Гаарой (да, и пропуская все остальное
Признаюсь также, что не являюсь фанатом пары Ли/Гаара, так как не люблю каноного Ли. Я понимаю, что свести эти характеры, как говорится, сам Бог велел, но оригинальный Ли такой ребенок, да и просто несимпатичный, на мой взгляд.
Так чем же меня, в конце концов, зацепили «6Н»? Надеюсь, ты не расстроишься, но тем, что побудило меня вернуться и прочитать вдумчиво все и с самого начала, был язык. Думаю, многие со мной согласятся, что среди фанфикшена полно работ, написанных просто безграмотно, соблюдение правил пунктуации - редкость. А тут мало того, что без ошибок, так еще и прямая речь правильно оформлена. Я решила, что твоя работа уже поэтому достойна прочтения) Но, разумеется, большей редкостью, чем грамотность, является красота языка, и ты, безусловно, этой редкостью обладаешь. Ты пишешь очень красиво и интересно. Твое повествование одновременно образно, но не растянуто; реалистично и динамично, но богато на описания. ...
Вот так и началась моя любовь к «6Н». На данный момент почти все главы прочитаны мой по два раза (вот чем я занималась вместо того, чтобы готовиться к госам
Я хочу отметить несколько моментов.
1. Как ты обращаешься с каноном! Мне нравится абсолютно все: сны и легенды; постоянное сравнение Гаары с песком; «шаринган» Итачи; фарфоровая акулка Кисаме; увлечение Сасори и Канкуро шарнирными куклами, «темная сторона» Джюго и т.д., перечислять можно до бесконечности. Все эти детали, в принципе, не влияют на основной сюжет, но добавляют тексту красоты и очарования. Думаю, люди, незнакомые с «Наруто», вполне могут прочитать и полюбить твой рассказ, однако, они, к сожалению, не смогут полностью оценить прелесть таких его деталей.
2. Сюжет. Думаю, ты и сама знаешь, какой он замечательный, ведь твои читатели постоянно об этом говорят) Сюжет затягивает, что бы не происходило в главе, я всегда с нетерпением жду следующую.
3. Персонажи. Тут тоже говорить можно очень долго, поэтому я подчеркну лишь несколько моментов. Характер Гаары раскрыт очень полно (видно, что ты любишь этого персонажа), особенно мне нравится описание масок, которые он носит, как органично смотрится в каждой из них, и те моменты, когда видно, как он их меняет. Пара Кисаме/Итачи - сначала все из-за того же канона я скептически к ней относилась, но вскоре по-настоящему полюбила. Отношения этих героев отличаются от остальных пар, но они тоже трепетные, чувственные, где-то даже драматичные. Все персонажи очень разные, но каждый из них - особенный, интересный и, главное, живой!
4. Всегда чувствуется, что ты прекрасно знаешь, о чем пишешь, что бы это ни было. Я по образованию юрист, поэтому мне было очень приятно встретить имя Чезаре Ломброзо, с трудами которого мы знакомились в университете
5. Сайдстори - все они являются неотъемлемой частью основного рассказа, а значит, он гораздо больше, чем 42 главы! Это просто здорово, что у тебя столько идей и что ты удовлетворяешь желания читателей узнать о том или ином. Некоторые сайдстори я начинала читать без особого интереса, но очень быстро погружалась в них и, в конце концов, просто влюблялась! Самый яркий пример: «Наш неразрывный тандем».
6. Саудтреки. Некоторые песни из них перекочевали в мою музыкальную коллекцию. Спасибо, что познакомила меня с ними)
Благодарность ramen<3
Итак, надеюсь, что я ничего не забыла. viaorel
Ну а если Орочимару понесет, то его не сможет остановить даже курьерский поезд, но надеюсь, что у его любимого уже выработано поистине адское терпение)
ark sensuality::.." target=_blank>Dit of moon, Саске не тупень. Для латента он очень даже быстро разобрался с собой, хотя, конечно, можно и поспорить, но лично я вижу это именно так)
RyzhayaVredina, я обожаю Гая: как своего, так и канонного. Он, вроде бы, ведёт себя, как идиот, но на самом деле очень даже крутой парень. За это уважаю его безмерно.
Alatariele, про фикус уже писала чуть выше. Он поселился в этом фанфике неслучайно
..Silver Dragon.., у меня щёки горели, когда закончила читать. Огромное спасибо за такие слова, я безумно счастлива, что мой труд вызывает такую высокую оценку!
Гаара - моя слабость. Хоть в жизни я нисколько на него не похожа (больше всего собственных черт я передала Саске и Ли), но почему-то именно этого персонажа мне нравится писать просто до безумия. Он у меня и в каноне любимчик, и вот, в 6Н.
По поводу "ты прекрасно знаешь, о чем пишешь"... Это очень льстит, спасибо. Я сама лингвист по образованию, но интересуюсь психологией, а также почитываю материалы про серийных убийц, оттуда и узнала имя Чезаре Ломброзо. Вообще, конечно, сложно писать о том, чего не испытывал, поэтому я стараюсь восполнять бреши. Иногда, наверное, выходило неправдоподобно, но я старалась.
И, безусловно, я рада, что ты отметила мои сайдстори. Они, может быть, не настолько затягивают, как основной сюжет, потому что отдельные истории, в силу размера, не могут зацепить глубоко, но я всё равно пишу их со старанием, поэтому благодарна за то, что их читают и их ценят.
Саундтрек мы составляем с ramen<3 вдвоём, так что ей я очень благодарна за помощь. Кстати, послушай песню Кипелова "Никто" - её я с недавнего времени начала ассоциировать с отмеченным тобою сайдстори "Наш неразрывный тандем" и с историей Какаши и Обито в целом.
Спасибо ещё раз за всё! Искренне надеюсь, что ты будешь продолжать читать мои произведения.
Бродячий Психолог, Орочимару, я думаю, тоже на это надеется
Нет, буква V там бледнее по недочёту, она "косая" и построитель шрифта сделал её тоньше, чтобы визуально сравнять с остальными буквами, а когда я "утоньшила" надпись в фотошопе, это вылезло
Я стараюсь.
ramen<3