fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 5
День: 2
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для пятой недели): AU, angst, adventure, mystery, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Пэйринги для этой главы: Суйгетсу/Саске, Итачи/Дейдара
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 30
Вторник 18 мая
С Шикамару явно что-то происходило, и если на прошлой неделе в связи с множеством переживаний Гаара этого не замечал, то сегодня у него словно открылись глаза, и похоже было, что открылись они не у него одного.
Во-первых, Шикамару ходил на все занятия и не просыпал первые пары.
Во-вторых, он делал абсолютно все задания, даже совершенно неважные.
Ну и, наконец, в-третьих, он явился сегодня на пару физкультуры, где его не видели, наверное, с самого первого курса.
Лёжа рядом с Наруто на их любимых матах в углу зала, Гаара поделился своими наблюдениями с другом и на это получил от него «в-четвёртых» в свой ментальный список:
- Он уже написал все тесты, которые мы должны писать только на следующей неделе.
- Ну, это уже ни в какие рамки, - протянул юноша в притворном возмущении. – Он что, с катушек съехал?
- Нет, - блондин покачал головой, засовывая наушник обратно в ухо, - я думаю, это всё как-то связано с его планом по возвращению твоей сестры. Не знаю, что у него на уме, да мне как-то и всё равно. И ты тоже забей, это их дела.
Гаара некоторое время понаблюдал за Шикамару – тот сдавал вместе со всеми прыжки в длину, - затем лёг обратно на спину и протянул руку, чтобы взять свой наушник, но сделать это не успел, потому что совершенно неожиданно кто-то чудовищно сильный ухватил его за кроссовок и бесцеремонно стянул вниз. Не успел парень опомниться, как уже сидел на полу, а над ним возвышалась фигура преподавателя Майто Гая.
- Так, слушай сюда, бездельничек! - объявил строгим тоном мужчина, да так громко умудрился это сказать, что в их сторону обернулись все, кто находился в зале. – Если сейчас же не сдашь мне все оставшиеся нормативы лучше всех, я не разрешу тебе встречаться с моим любимым учеником!
Закончив с угрозами, Гай сунул в рот свисток и от души дунул в него, словно таким образом подтверждая весомость своих слов. Меньше секунды спустя Гаара уже вытянулся перед ним по стойке «смирно», и во взгляде его появился стеклянный блеск стоящего в строю солдата.
- Хорошо, - одобрительно кивнул Гай и что было силы хлопнул парня по спине, указывая в другой конец зала: - А теперь чтоб прыгнул мне в длину с места на 220 сантиметров, а с разбега на 460 – это минимум!
- Да, сенсей! – ответствовал юноша чётко, став при этом ещё больше похожим на патриотически настроенного солдата, и помчал к группе сдающих с линейкой.
Оказавшись на месте, Гаара схватил за шкирку пытающегося пересдать хотя бы на тройку Шикамару, наорал на него, чтобы подвинулся, и приказал Сакуре отмечать результат. На ошарашенные взгляды однокурсников ему, похоже, было абсолютно плевать.
- Да-а, - протянул Гай с улыбкой, сунув журнал под мышку, - всё-таки мой Ли правильно выбрал. Хороший мальчик.
Наруто, наблюдающий за странным поведением друга, поражённо выдохнул:
- Что вы с ним сделали?..
Учитель пожал плечами и, уже удаляясь, через плечо бросил:
- Наверное, в нём проснулась Сила Юности.
***
Итачи никогда раньше не доводилось лежать в больнице. Единственный его визит в это безрадостное учреждение состоялся несколько лет назад, когда Саске, будучи ещё младшеклассником, сломал ногу и старшему брату в отсутствие родителей пришлось самому везти его к врачам. В тот раз они неплохо провели время вместе, даже несмотря на обрушившуюся на них беду: Итачи как раз упорно готовился к сдаче выпускных экзаменов, от которых многое зависело, и ему пришлась кстати отдушина в виде присмотра за братом.
Нынешнее же его пребывание в больнице казалось ему сплошным кошмаром. Половину ночи его тошнило, и он никак не мог совладать с собственным телом – все команды, которые отдавало сознание, совершались с опозданием на доли секунды, и хотя врачи в один голос твердили, что все эти реакции являлись абсолютной нормой при сотрясении мозга второй степени, его это нисколько не успокаивало. Оставшуюся часть ночи Итачи провёл в одиночестве, и он мог поклясться, что никогда в жизни ему ещё не было так страшно. Он знал, что его охраняли, что торопливые шаги, время от времени раздающиеся в коридоре, – это спешащие на помощь критическим больным медсёстры и врачи, но по-прежнему не чувствовал себя в безопасности. Это было глупо – бояться так сильно, когда всё уже позади. Да, на него действительно было совершено нападение, да, тем самым серийным убийцей, на которого он охотился, и да, он до сих пор не мог понять, как не расслышал или хотя бы не почувствовал его приближения…
Итачи не сомкнул глаз до самого рассвета, и только когда внутрь заглянула миловидная женщина-врач и попросила его пройти с ней, чтобы сделать энцефалограмму, он вдруг осознал, что не может подняться с кровати – силы покинули его. Несколько часов он пролежал в глубоком забытьи, затем его разбудила команда врачей – и понеслось… Его обследовали доктора с труднопроизносимыми специальностями, подключали к каким-то приборам, проверяли его глаза на наличие внутренних гематом, зачем-то отвели к невропатологу, а на вечер записали к психотерапевту. Продолжалась эта безумная скачка по кабинетам около трёх часов, после чего ему наконец-то разрешили вернуться к себе и принесли обед.
Итачи с кислым видом поднёс к губам стакан сока. Ему сейчас не хотелось ровным счётом ничего, кроме обыкновенной воды – возможно, это аукнулись выпитые вчера полбутылки виски, - а при одной только мысли о том, чтобы влить в себя эту сладкую муть, в которой наверняка не было ни грамма настоящих фруктов, становилось дурно. Он со вздохом опустил скатан обратно на жестяной поднос и принялся блуждать взглядом по своей палате. Всё было настолько белым и стерильным, что невольно хотелось хоть чем-нибудь разбавить эту ужасную картину, отнюдь не способствующую выздоровлению. К примеру, взять эту тарелку с супом и зашвырнуть ей прямо в стенку, чтобы остался жирный след на обоях, а по полу растеклась лужа – вот уже и какое-то разнообразие. Или отправить рисовую лепёшку в космический полёт, а заодно проверить, получится добросить её до потолка или нет.
Было невыносимо скучно, его тело до сих пор не до конца восстановилось, хотелось снова лечь спать, но Итачи боялся, что если уснёт сейчас, то ночью ему вновь предстоит мучиться бессонницей и жуткими фантазиями. И ещё, безусловно, раздражала неизвестность. С тех пор как он очнулся в этой палате прошлой ночью, ему не говорили ни слова о деле, не разрешали смотреть телевизор, ссылаясь на запрет нервничать, и не давали в руки мобильный. При таком раскладе Итачи сомневался, что даже его семья знает о том, где он сейчас.
Вспомнив о семье, он вдруг поймал себя на том, что очень хочет увидеть Саске. Представилось, как здорово было бы сидеть рядом и в молчании наслаждаться компанией друг друга, или, может быть, болтать о мелочах, как они часто делали, когда на обоих давила суровая действительность, а ещё лучше – поиграть вместе в настольный теннис, вот уж чего ему точно не хватало в последние недели. Саске… Как он сейчас? Что у него на уме, какие важные решения он принимает без его участия? О ком мечтает, когда дрёма окутывает сознание, постепенно затаскивая его в паутину сна?
Дверь его палаты внезапно приоткрылась – совсем чуть-чуть, так, что визитёр оставался вне поля зрения. Итачи не мог видеть того, кто стоял по ту сторону двери, и от этого на несколько мгновений его охватила безудержная паника, ладони задрожали, и в хаосе засуетившихся мыслей ярче всех высветилась одна: «Он пришёл, чтобы закончить начатое». Абсурдно, конечно, ведь это была больница, палата находилась под охраной, вокруг была масса людей… А ужас всё равно не проходил.
Секундой позже щель в дверях стала шире, и через неё внутрь совершенно бесшумно скользнул Дейдара.
- Я боялся, что ты спишь, - прошептал он так тихо, что Итачи, скорее, прочёл его слова по губам, чем услышал. Затем внезапный гость подал ему знак молчать и сунул голову в дверной проём, наверное, проверяя, не заметил ли кто его вторжения. Убедившись, что такой опасности нет, он прикрыл дверь и облегчённо вздохнул: - Еле проскочил через полицейских. Двое только в форме вокруг ходят, а остальные по этажу в гражданском рассредоточены, но я сразу их раскусил.
На Дейдаре сегодня не было привычной одежды, которую большинство чинных горожан с презрением назвали бы гейским шмотьём. Белый летний костюм с пиджаком нараспашку, из-под которого выглядывала чёрная майка, очень ему шёл, а обычно распущенные волосы были собраны в длинный хвост, спускающийся вниз по левому плечу.
- Что ты здесь делаешь? – удивился Итачи, не преминув обрадоваться про себя, что с новым другом всё в порядке. – Откуда ты вообще знал, где меня искать?
Дейдара присел на краешек его больничной койки:
- Да это всё пустяки. Слушай, а ты неважно выглядишь, весь бледный. Тебе плохо?
- С того момента, как ты пришёл, уже не так, - честно признался Итачи, и они обменялись понимающими улыбками.
- Да, я знаю, как здесь бывает скучно, - сказал блондин. - В детстве часто болел, мама меня по больницам водила, это у неё так забота называлась: отдать сына врачам на растерзание, а самой пойти купить себе новое платье. Она даже когда узнала, что я гей, отправила меня к врачу – думала, я свихнулся. – Неожиданный гость придвинулся ближе к нему и заглянул выжидательно в лицо: - Слушай, если тебе действительно плохо, я лучше пойду.
- Прекрати, - оборвал его Итачи, - я же сказал, что рад тебя видеть. Ты меня, между прочим, от скуки спас.
- А-а, это понимаю, - хмыкнул Дейдара, и по его виду детектив сразу понял – поддакивает он явно не ради красного словца. – Тебе не хочется стены эти белые, противные, взять вот так и чем-нибудь замарать?
- Как раз об этом думал. Выбирал между супом и рисовой лепёшкой. Кстати, есть хочешь?
Дейдара покачал головой, и внезапно выражение его лица переменилось, растеряло прежнюю весёлость, давая Итачи понять: настал черёд серьёзного разговора. Им действительно следовало поговорить о многом, и как никогда сильно захотелось избавиться от груза лжи и рассказать этому парню всю правду. Ведь жизнь коротка, она может оборваться в любой момент – об этом он теперь уже мог судить по собственному опыту.
- Послушай, я даже передать тебе не могу, насколько мне жаль, что я тебя в это втянул, - начал первым Дейдара, качая обречённо головой. – Если бы мы вчера не встречались, может, ничего этого и не случилось бы… Это я виноват.
В голове у Итачи эхом зазвучал голос таинственной гадалки, предупреждавший о том, что путь общения с Безумцем ведёт к его проигрышу. Чёрт возьми, она всё угадала правильно, даже возможную смерть…
- Это моя вина, Дейдара, не казни себя, - произнёс он задумчиво. – Мне следовало быть осторожнее. Кроме того, меня предупреждали об опасности, а я не послушал.
- Итачи…
Дейдара посмотрел на него большими влажными глазами – и вдруг придвинулся совсем близко и, не дав даже времени понять, что происходит, прижался к его губам своими. Это было больше похоже на отчаянную попытку выразить море накопившихся внутри эмоций, чем на поцелуй, и Итачи позволил себе ответить на него, потому что чувствовал – иначе им пришлось бы говорить часами, прежде чем всё необходимое было бы сказано.
Он деликатно отстранил от себя Дейдару, всё ещё ощущая мягкую податливость его губ, обхватил ладонями его лицо и заставил посмотреть на себя.
- Спасибо, - произнёс он, стараясь звучать твёрдо и уверено, но голос всё равно предательски задрожал на последнем слоге. - Я вправду очень благодарен тебе за всё, но ты не знаешь ничего обо мне. Не обманывайся.
Дейдара послал детективу грустную улыбку, провёл кончиками пальцев по его длинным волосам, затем накрыл одну из его ладоней своей:
- Почему же? Я знаю. Знаю, что ты коп, который всё это время работал под прикрытием.
Итачи едва хватило выдержки удержаться от поражённого вздоха. Улыбка Дейдары стала шире.
- По новостям трубят, что тебя спас добровольный патруль, но я-то был там и всё видел своими глазами. Тебя спас Хошигаке-сан. Он тебя любит, правда?
У Итачи возникло ощущение, будто кто-то разом сдёрнул с него всю одежду, и он вдруг оказался на людном проспекте совершенно голый. Было и страшно, и тысячу раз неловко, и ещё – немного, совсем чуточку радостно, что над ним больше не довлела ответственность рассказывать другу всю правду.
- Откуда ты знаешь? – спросил он, когда Дейдара вернулся на своё место на краю койки.
Тот пожал плечами, будто для него всё это было обычным делом:
- Что полицейский, понял, когда увидел тебя с Хошигаке-саном. Он так сильно переживал за тебя… Жутко было смотреть, как он психовал. Ну а про любовь, во-первых, стало сразу понятно после того, как увидел его реакцию, а во-вторых, - тут Дейдара совершенно по-мальчишечьи захихикал, - он сидит сейчас в коридоре рядом с твоей палатой, спит. Я слышал, как другие полицейские умоляли его пойти домой, но он отказывался. Думаю, он просто вырубился, потому что всё это время тебя караулил.
Итачи представились его ночные бдения и жуткое одиночество вперемешку с паническим страхом окончания расправы. Если бы он знал, что через стенку от него находится любимый человек и тоже мучится бессонницей, переживая за него, возможно, тогда удалось бы отбросить эфемерные опасения и уснуть крепким сном, в котором так нуждалось сейчас его тело.
- Я не совсем понимаю, зачем ты цацкался со мной и этой идеей насчёт Зецу, - продолжил Дейдара уже почти весёлым тоном, - но у тебя, уверен, были свои мотивы. Ты же коп всё-таки.
- А ещё я скотина, блюдущая свои шкурные интересы, - вспомнив о своих истинных мотивах, с отвращением к самому себе выплюнул Итачи. – Говорю же, не обманывайся на мой счёт.
- Я не обманываюсь, - хмыкнул Дейдара, - а вот ты, похоже, только себя казнить и горазд.
Их взгляды встретились, и Итачи ощутил, как в груди разливается неведомое ему доселе тёплое чувство: только что он осознал, что в лице своего случайного знакомого приобрёл настоящего друга. И вдруг нестерпимо сильно захотелось сжать этого милого, удивительного парня в крепких объятиях, шепнуть слова благодарности на ухо и получить в ответ его красивую улыбку. Возможно, он так бы и сделал, но момент неожиданно был грубо нарушен появлением новых гостей.
Дверь с грохотом отлетела в сторону, и первым внутрь влетел Орочимару. Учёный был взбешён: его искажённое гневом лицо было настолько страшно, что оба парня непроизвольно вжали головы в плечи. Следом за ним шагнули старик Такэо и Кисаме-сан.
- Мальчишки! – бросил с ходу Орочимару, потрясая перед ними кулаком. – Что, в детективов захотелось поиграть? Видите, во что это всё вылилось? За каким дьяволом вам вздумалось брать всё в свои руки? Ещё и с Зецу эта история… Ну какой полицейский сам идёт против закона? Я, к вашему сведению, еле отговорил Какудзу от заявления в полицию!
Он впился растопыренными пальцами-когтями себе в волосы и принялся нарезать бешеные круги по палате, повторяя, как заведённый:
- Олухи, ну, олухи!
- Кто ты такой? – тем временем спросил Такэо-сан, обращаясь к ошалелому Дейдаре, но на лице старика вдруг мелькнуло узнавание. – Погоди-ка, я тебя знаю, ты же тот парень… Хошигаке!
Кисаме не отреагировал – только переводил растерянный взгляд с одного парня на другого и обратно.
- Что это означает? – гаркнул начальник уже гораздо строже.
- Ничего не означает, - встрял в разговор несколько отошедший от шока Дейдара и обиженно насупился. – Не разговаривайте так с Хошигаке-саном, он вообще тут ни при чём. Я до вчерашней ночи не знал, кто Итачи такой.
- Он чист, - встал на защиту друга младший детектив. – И действительно ничего не знал.
Такэо повёл недовольно подбородком и отступил на шаг, предоставляя возможность Орочимару продолжить допрос.
- В общем, молодые люди, - пришедший в себя учёный с размаху опустился на стул, пододвинув его к койке, чтобы удобно было разговаривать с ними обоими. – За инициативу вашу и вашу же халатность пришлось заплатить. Итачи-кун, ты даже не представляешь себе, насколько тебе повезло, что ты вообще остался жив. Ты это хоть осознаёшь?
Итачи, понурившись, кивнул и пробормотал:
- Извините… Но откуда вам известно, что мы Зецу подозревали? И что мы к нему… Откуда вы вообще его знаете?
- Это не твоего ума дело, - огрызнулся Орочимару резко, но внезапно сразу же смягчился. – Ну, хорошо, что было, то было. Сглупили – и ладно, надо дело делать.
- У вас есть идеи, Орочимару-сама? – услужливо уточнил Такэо, но, получив в ответ суровый взгляд, осёкся и замолчал.
- Я думаю, лишних в этой комнате нет, - произнёс Орочимару после минутного раздумья. – Ты, Дейдара-кун, наверняка захочешь принять участие в поимке нашего убийцы, я правильно понимаю?
- Конечно, - кивнул тот твёрдо, нисколько не удивившись, что мужчине известно его имя. – Сделаю всё, что в моих силах.
- Хорошо. – Внимание учёного вновь переместилось на Итачи. - Мне сообщили, что ты не видел лица преступника. Никто его не видел. Скажите, Хошигаке-сан, сколько информации, не отфильтрованной полицией, проскочило в новости?
- Нисколько, - покачал головой Кисаме-сан. – Мы велели, чтобы ситуацию представили так, будто неизвестного спас добровольный патруль. Он там действительно был, но эти парни набежали потом, когда я уже вызвал скорую. Личность жертвы не разглашается.
Орочимару постукивал пальцами по своей острой коленке и хмурился.
- А когда я вас сегодня спрашивал, вы сказали, что крикнули преступнику: «Стоять, полиция». Правильно? – Кисаме кивнул. – Что ж, это не очень хорошо. Он может заподозрить неладное и залечь на дно, мы тогда его нескоро ещё увидим. Разве что…
- Что? – спросили хором все присутствующие.
- Мы можем воспользоваться его нестабильностью, - заключил Орочимару и внезапно улыбнулся. – Точно, я придумал. Мы никуда не будем прятать нашу приманку – наоборот, мы выставим её напоказ, чтобы это ему досаждало. Итачи-кун, ты для него сейчас как надкусанный бутерброд, уж извини за сравнение. Учитывая прессинг последних недель, с полицией, журналистами и прочим, он попросту не сможет удержаться на дне, особенно зная, что ты снова разгуливаешь по кварталу, живой и здоровый. Он непременно попытается заполучить тебя вновь.
- Подождите-ка, - выступил вперёд Кисаме-сан, сурово насупившись, - вы хотите сказать, что вам этого мало? Вы его смерти, что ли, желаете?
- Я желаю поймать убийцу, Хошигаке-сан, - осадил его холодным тоном учёный. – И пока это единственный способ, который я вижу, без того, чтобы бездействовать и ждать, пока он убьёт кого-нибудь ещё.
- Но это слишком опасно, я не позволю!..
- Я согласен, Орочимару-сама, - прервал его Итачи. В палате разом замолчали, и его одинокий голос прозвучал от этого необычайно звонко. – Я во что бы то ни стало хочу поймать этого мерзавца, поэтому готов на всё. Вы просто скажите, что делать.
- Без инициативы на этот раз? – протянул учёный недоверчиво.
- Без!
Итачи взглянул на начальника – тот хмурил и без того морщинистый лоб и переводил взгляд своих маленьких птичьих глаз с него на Кисаме-сана, словно пытаясь принять решение.
- Слушайте, вы, двое, - наконец произнёс он сурово. - Я вообще-то не хотел говорить при посторонних, но раз такое дело, то не постесняюсь. Если вы мне поймаете этого убийцу, я, так и быть, закрою глаза на ваши шуры-муры и всему отделу прикажу, чтобы никто не смел и пикнуть в высшие инстанции. Вы оба хорошие детективы, а я людьми не разбрасываюсь.
Итачи потребовалось около десяти секунд после того, как отзвучало последнее слово, чтобы заставить себя поверить в то, что он только что услышал. Даже в самых смелых мечтах он не мог представить себе Такэо, этого вечно недовольного старика, хвалящим его, а предложение его было не то что щедрым – оно значило слишком много, чтобы объять весь его смысл сразу. Он скосил взгляд в сторону Кисаме – тот всё ещё хмурился, но выглядел уже далеко не так решительно настроенным.
Орочимару поднялся:
- Я думаю, вам стоит обсудить этот момент наедине. Мы подождём снаружи.
С этими словами он сделал знак Дейдаре выходить, а Такэо уже шёл к выходу сам. Меньше чем через минуту в палате остались только двое любовников.
***
Опустившись на кровать на то же место, где только что сидел Дейдара, Кисаме почувствовал, что волнение постепенно отпускает его. Все те бесконечные часы, что он провёл сначала на месте нападения, потом в участке, закрывшись в кабинете с Такэо для долгого разговора, и, наконец, здесь, в больнице, его не покидало тревожное чувство, будто он делает слишком мало, и нужно куда-то бежать, с кем-то говорить, что-то устраивать – словом, предпринять всё возможное, чтобы никогда больше не сталкиваться с подобным испытанием. Всю ночь он не мог сомкнуть глаз, подходил к двери заветной палаты, касался её, но не заходил внутрь, боясь потревожить сон Итачи, ведь тому так был необходим отдых после всего, через что ему пришлось пройти.
«Я думал, что ты умер, - вздохнул он про себя, касаясь бледной щеки Итачи. – Там, в переулке, когда увидел тебя, то на несколько секунд действительно поверил в это».
Кисаме помнил слишком ярко, как в груди образовалась и распустила ледяные щупальца чёрная невыносимая пустота, и казалось, что оболочка его тела вот-вот лопнет под её напором. Это была смерть. Она прикоснулась к его сердцу, высосала разом всю жизнь и поместила взамен только этот чёрный грибок, эту раковую опухоль. Кисаме смутно припоминал, как рухнул на колени, как подносил к тонкой шее два пальца, не особо надеясь обнаружить пульс, и как вместе с медленным, ровным биением под подушечками его пальцев по всему его телу словно прошла электрическая волна жизни. Жив. Он был жив.
Итачи, бледный, осунувшийся, слишком худой в свободной больничной одежде, сжал его ладонь в своих руках и слабо улыбнулся:
- Как вы оказались там вчера?
- Мне позвонил твой Орочимару, - ответил Кисаме мягко, придвигаясь ближе. – Сказал, что переживает за тебя, и попросил присмотреть. Думаю, у него здорово развито чутьё на опасность.
Итачи вздохнул и опустил взгляд себе на грудь, где, Кисаме помнил, висела на кожаном шнурке странная карта:
- Мне следовало прислушаться…
Когда их взгляды вновь встретились, старший детектив вдруг с удивлением осознал, что в глазах его любовника больше нет такой характерной для него упрямой искры, а на смену ей пришла совершенно необычная мягкая покорность, могущая означать, что урок жизни был им усвоен… или же что жизнь сломала его. Кисаме надеялся, что это не было последнее.
- Послушайте, не говорите, пожалуйста, моей семье, - попросил Итачи. – Папе, разве что, ему всё равно наверняка скажут, а маме и Саске не надо. Пока это не закончится, пускай они лучше ничего не знают.
Кисаме представил себе, что, должно быть, захочет сделать с ним после всего этого Фугаку, и тяжело перевёл дыхание:
- А как ты думаешь, когда это кончится?
Итачи передёрнул плечами:
- Не знаю. Но Орочимару-сама сказал, я для этого маньяка сейчас, как надкусанный бутерброд буду, и мне кажется, он прав. Он должен будет вскоре предпринять ещё одну попытку, на этом мы его и поймаем.
- Ты уверен, что готов? Тебе недостаточно того, что ты оказался в больнице?
Тонких губ Итачи коснулась лёгкая улыбка:
- Я сам виноват, мне жизнь давала кучу знаков, а я думал, что слишком крут для них, и продолжал гнуть свою линию. Больше такого не будет. Я стану делать всё точь-в-точь, как скажет мне Орочимару-сама, и потом, не забывайте, что на этот раз у нас будет поддержка полиции. Всё будет хорошо.
Поддавшись внезапному порыву, Кисаме привлёк своего храброго возлюбленного ближе, вдохнул знакомый запах его волос, и когда ощутил, что на плечо ему положили голову, а руки Итачи принялись успокаивающе поглаживать его по спине, понял, что чернота, отравляющая его тело и сознание с той самой секунды, как луч его фонаря выхватил из тьмы безжизненное лицо, наконец-то отступила.
Итачи мягко улыбнулся ему, коснулся губами его лба, бровей, век.
- Спасибо, - шепнул он едва слышно, прежде чем подарить нежный поцелуй, - спасибо, что были рядом.
Кисаме вышел из палаты в гораздо лучшем расположении духа: каким-то образом всего за несколько минут близости Итачи удалось снять с него налёт переживаний и распутать плотный клубок мыслей, от которого ему не было покоя эти сутки. Такэо и Орочимару уже куда-то исчезли – детектив предположил, что они уехали в участок, - а на лавочке, на которой он провёл последние часы в больнице, в компании полицейского сидел Дейдара.
- Хошигаке-сан, - парень хотел подняться ему навстречу, но страж надавил ему на плечо, принуждая сесть обратно, что вызвало у блондина только лёгкую грустную улыбку. – Не пускают меня, видите?
- Пусти, - бросил Кисаме полицейскому, и когда тот удалился, кивнул старому знакомому в сторону кофейного автомата, - давай, что ли, выпьем этой гадости.
Несколько минут спустя они уже сидели на лавочке вдвоём, держа каждый по пластиковому стаканчику. Дейдара улыбался чему-то своему и бросал на него косые взгляды, но не решался заговорить первым, поэтому роль эту пришлось взять на себя детективу.
- Слышал, ты сейчас учишься, работаешь. Похоже, у тебя всё неплохо.
Дейдара хмыкнул, перебросил хвост на другое плечо и посмотрел при этом так, что детективу стало жутко неловко – он, дурак, забыл совсем, что они были дружны с последней жертвой.
- Прости, - пробормотал он, смутившись. – Мы найдём этого ублюдка, обещаю.
- А я уверен, что найдёте, - ответил ему юноша, и в голосе его проскользнуло что-то неуловимое от того безбашенного юнца, которого он знавал девять лет назад. – Теперь, когда я увидел, что за дела у вас творятся, у меня вообще все сомнения отпали.
Мимо них процокала каблуками белокурая медсестра, покосившись отчего-то неодобрительно, и скрылась в палате, где лежал Итачи. Кисаме невольно подобрался и стал прислушиваться.
- Что, волнуетесь? – чуть поддразнивающе протянул Дейдара и улыбнулся, когда заслужил за свою реплику хмурый взгляд. – Ну чего вы? Я тоже переживаю. Но Итачи у вас парень сильный, добьётся своего.
- Главное, чтобы он себе шишек не набил, пока добивается, - пробормотал Кисаме и глотнул кислятину из своего стаканчика, про себя в который раз поразившись, как это пойло можно было называть именем благородного напитка. – И ещё желательно, чтобы в могилу себя не загнал. Случайно так, из пущего старания.
Бывший подопечный разглядывал некоторое время его профиль, затем вдруг спросил:
- Любите его сильно?
- А ты? – бросил Кисаме тут же, повернув к нему голову, чтобы успеть разглядеть реакцию на свои слова.
Дейдара проронил беззаботный смешок:
- Вы стали более проницательными с годами, Хошигаке-сан, я и не думал, что вы так быстро увидите.
- Ты отвечать собираешься? – поторопил его Кисаме, не давая переключиться на новую тему.
Его настойчивость, похоже, только веселила юношу, потому что он вновь тихо засмеялся. Детектив не стал ничего говорить, ожидая, пока получит чёткий ответ на свой вопрос. Он был уверен в Итачи так же, как и в самом себе, но вчерашней ночью, когда он, слившись с глубокой тенью, вынужден был издалека наблюдать за тем, как эти двое прощались, в груди всё-таки ощутимо кольнула игла ревности, и вспомнил он об этом только сейчас – всё это время было совсем не до того.
Дейдара улыбался, прислонившись головой к стене и разглядывая потолок, и вид у него был одновременно беспечный и в то же время опечаленный. Глядя на него, такого, вроде бы, сильного, но оказавшегося беззащитным перед притяжением сердец, Кисаме захотелось обнять его по-отечески и сказать пару утешительных слов.
- Это пройдёт, - нарушил тишину Дейдара, поворачивая к нему своё красивое лицо. – Не волнуйтесь, я не стану вам мешать. Просто… После смерти Сасори у меня вся жизнь будто рухнула, казалось, что все мои достижения ничего не значат, всё бесполезно, если я не смог уберечь одного-единственного человека, который действительно от меня зависел. Жить не хотелось. А ваш Итачи пришёл и каким-то образом вывел меня из этого состояния, чёрт его разберёт, как, я сам до сих пор голову над этим ломаю. И я… Ну, немножко втрескался, чего греха таить. Вы только не переживайте, он вас любит.
- Я не переживаю, - вздохнул Кисаме с едва заметной ноткой облегчения, - за него, по крайней мере. Вот за тебя – да.
- Да говорю же, пройдёт это, - усмехнулся Дейдара добродушно. – Это как влюбиться в персонажа любимого фильма или в автора любимой книжки. Знаете, он стал для меня таким себе героем, который явился из ниоткуда и, особо не стараясь, вернул мне желание жить. Он, наверное, до сих пор не понимает, сколько для меня сделал, хотя я ему говорил…
Некоторое время оба молчали. Дейдара перекатывал пустой стаканчик в ладонях, глядя на его белое днище с чёрными остатками кофе, въевшимися в края, а Кисаме задумчиво хмурил лоб, и в голове его проносились одновременно тысячи мыслей, совладать с потоком которых он не мог. Думалось о том, что судьба плетёт свои нити без ведома человека и в самый неожиданный момент связывает две, когда-то разошедшиеся в разные стороны, в узелок, затем приплетает третью, четвёртую, когда-то тоже пересекавшуюся с какой-то из этих трёх, и процесс этот длился бесконечно. Мастерица-судьба знает, что делает, когда плетёт узелки-встречи, а люди, не видя общего узора, дивятся её превратностям и называют эти встречи случайными.
Вскоре позвонил Такэо и попросил их обоих в срочном порядке подъехать в участок, прибавив, что они с Орочимару занимаются разработкой плана и им не помешают лишние головы, но в особенности советчики, знающие квартал.
- Конечно, поехали, - обрадовался Дейдара, поднимаясь. – Я сделаю всё, что скажет тот странный дяденька в фиолетовом костюме, потому что он, похоже, знает всякие секреты поимки преступников.
- В этом ты прав, - улыбнулся ему Кисаме. – Давай только заглянем к Итачи на прощание, а вечером ещё раз его навестим, если отпустят из участка. Заодно и расскажем детали плана.
Он развернулся и направился к палате, а за спиной раздалось задумчивое:
- А вы действительно сильно переменились. Это он изменил вас.
Кисаме предпочёл сделать вид, что не услышал.
***
- Ой, а можно я надену?
Саске благодушно махнул рукой и не смог удержаться от смеха, глядя на лицо Суйгетсу, когда тот с абсолютно детским восторгом водрузил себе на голову его полицейскую фуражку.
- О, да, я уже чувствую себя стражем закона, - пробормотал он, любуясь собой перед зеркалом. – Только пушки не хватает и сигареты такой между зубов. – Он вытянул вперёд указательный палец, превратив ладонь в пистолет, и забасил, глядя почему-то на собственный мобильный, валяющийся у Саске на кровати. - Тебе конец, приятель. Бабах!
«Убив» телефон, он поднёс свой пальце-пистолет к губам и сдул идущий из него "дым".
- Ты смотришь слишком много боевиков, - умилённо покачал головой Саске, покручиваясь из стороны в сторону в кресле.
С Суйгетсу он на самом деле не планировал сегодня встречаться. Этот день, как и вчерашний, он думал посвятить учёбе, но, придя домой, поддался соблазну и заглянул в свой блог – вдруг там что-то невероятно интересное произошло? Суйгетсу написал ему первым и поинтересовался, как идут дела с его тайной влюблённостью, и Саске взялся поначалу даже сочинять пространный ответ, но, перечитав его, понял, что текст даже вполовину не раскрывал всего масштаба его нынешних переживаний, и, помня о предложении друга, попросил встретиться и уже, как говорится, «в реале» всё обсудить. Идти никуда не хотелось, а квартира пустовала – об Итачи он не слышал новостей с позавчерашнего утра, папа был на работе, а мама ускакала к родственницам, - и он решил, что им не найти лучшего места для серьёзной беседы, да ещё и на такую личную тему.
Суйгетсу притащил с собой блок пива и на его неодобрительный взгляд объявил со всей возможной торжественностью, что это лекарство от робости и принимать его нужно в обязательном порядке. То, что лекарство действовало, Саске почувствовал в тот момент, когда посчитал абсолютно не зазорным сказать:
- Ты в моей фуражке как-то сексуально смотришься, не то что я.
- Ну-ка проверим! – Парень с энтузиазмом пересёк комнату и, сняв с себя фуражку, надел её на голову хозяину, затем отошёл на два шага, задумчиво оглядывая результат своей работы, и наконец возвестил: - И всё ты мне наврал, приятель!
- Да ладно, - Саске со смехом стянул головной убор и швырнул его на кровать.
Суйгетсу тем временем запрыгнул на аккуратно застеленную кровать Итачи и сложил ноги по-турецки:
- Та-ак, лекарство подействовало, теперь можно и поговорить. Давай, говори всё, что на душе лежит. Почему вы с этим красавчиком до сих пор не встречаетесь?
Саске откинул голову на спинку кресла, сдул с лица лезущую в глаза чёлку, пожевал нижнюю губу, подбирая нужные слова. Говорить на сердечные темы ему никогда прежде не доводилось, кроме, разве что, того случая, когда Итачи внезапно рассказал ему о своём романе с Кисаме-саном, но в тот раз обсуждали они не его проблемы, поэтому было в какой-то мере легче. Кроме того, Саске не до конца ещё привык к Суйгетсу как к живому человеку: ведь целый год он его знал только как аватарку электронного пользователя. И, тем не менее, его почему-то не покидала уверенность, что именно этот парень сможет помочь ему разобраться в себе, поэтому, собравшись с мыслями, он рассказал в подробностях о том, что происходило с ним в эти дни, как эволюционировали его чувства, какие сомнения возникали по мере их развития и что грызёт его на данный момент. Суйгетсу слушал и явно прилагал огромное количество усилий к тому, чтобы не прервать его комментарием, а когда Саске закончил скомканным: «В общем, всё сложно», покачал головой с улыбкой:
- Да уж, прямо засада какая-то. Слушай, а этот, который Гаара, он какой вообще?
Саске, как мог, точно описал его внешность и характер.
- Красивый и наглый – это плохо, - сделал вывод его советчик. – На таких как раз хорошие парни вроде твоего Наруто и западают.
- Да он вообще-то сам не ангелочек.
- По сравнению с его другом – очень даже ангелочек. Но ты ведь сказал, что Гаару этого с кем-то другим видел? И твой блондин этого парня знает?
Саске кивнул:
- Мне лично показалось, что у них всё серьёзно. По крайней мере, Гаара рядом с ним совсем по-другому себя вёл… Не знаю, прямо глаз с него не сводил. На Наруто он так не смотрит.
- И ты думаешь, что твой блондин приревновал и решил в отместку переспать с тобой?
- Я подумал так, - поправил Саске, подняв вверх указательный палец. – Подумал, в прошедшем времени.
- А он это прошарил и обиделся? – закончил за него Суйгетсу. – Да уж, приятель, у вас тут всё так запутанно… Но я на самом деле здорово тебя понимаю, у меня с моим первым парнем тоже было так.
Саске подался чуть вперёд, округлив глаза:
- Что, серьёзно?
- А ты что же, - хмыкнул Суйгетсу, - думал, ты один такой дебил? Нет, в самом начале тупят, как правило, все. Я вот вообще три месяца метался, просто себе места не находил. Как, мол, так, я же люблю девушек, и тут меня тянет к нему, а я не хочу оказаться педиком, бла-бла-бла – короче, вся эта фигня. Я, к тому же, на тот момент ещё с одной девушкой встречался… Вернее, с двумя.
- Это как? – удивился Учиха.
Суйгетсу развёл руками в стороны:
- А так, что одна поехала учиться в другую страну и писала мне оттуда любовные письма, мы ж официально не расстались, ну а вторая была тут. И ещё был он. Короче, бардак полный тогда творился, я даже с крыши думал прыгать – так всё надоело. – Он лёг на кровать и принялся водить ступнями из стороны в сторону, изображая какой-то диковинный танец. – Вообще, сердечные проблемы реально мешают жить, просто всё затормаживается, дни проходят будто без твоего участия, а тебе и пофигу. Не нравится мне, когда влюбляешься так, что, думаешь, до гроба.
- А ты и Карин?.. – протянул Саске, не уверенный, что стоит начинать этот разговор.
- Давай не о бабах сейчас, - прервал его гость. – Так вот, вернёмся к моему первому пацану. Короче, это было примерно так. Я поначалу жутко боялся показать, что он мне нравится, потому что сам ещё ни с чем не определился, а когда находиться рядом с ним стало, мягко говоря, тяжело, я сказал ему, что мне, может быть, тоже нравятся мальчики (а он как-то проболтался мне, что на самом деле гей). С тех пор что-то изменилось, и я начал замечать, что он наедине со мной как-то странно себя ведёт. Смотреть тоже начал по-другому, долгими такими взглядами. Блин, если б он знал, сколько мне эти его недознаки нервов промотали и сил выпили! Я ведь, понимаешь, думал так: он парень опытный, наверное, играет просто со мной, зачем ему я? Он себе хоть тысячу таких найдёт, даже лучше.
Хотя рассказчик не видел его, Саске кивнул, против воли улыбнувшись: это были точь-в-точь его мысли касательно Наруто.
- Ну, а потом, - продолжил Суйгетсу, переведя дыхание, - дошло уже до того, что у меня реально болело в груди каждый раз, когда он приближался. Я вообще думал всегда, что это люди просто так красиво выражаются – сердце, мол, на куски разрывается и тому подобное. Потом сам на себе испытал. Однажды вышло так, что он уехал на неделю (он вообще спортсмен профессиональный, по соревнованиям разъезжает), и я просто готов был на стенку лезть – так больно мне было, а ни написать, ни сказать ему об этом я не мог, ведь официально мы ещё были просто друзья, друзьям такие вещи не пишут в смс-ках. Когда он вернулся, всё и началось. Нам обоим как крышу сорвало, мы даже ни слова друг другу не сказали, как встретились – сразу начали целоваться.
Он вдруг хмыкнул, будто это показалось ему забавным, затем перевернулся на бок, подперев щёку ладонью, и посмотрел на Саске, при этом закатив глаза так высоко вверх, что радужка оторвалась от нижнего века и стал виден участок испещрённых мелкими прожилками капилляров белков:
- Он ни разу не сказал, что любит меня. Я один раз сказал, а потом пожалел.
- Почему?
Суйгетсу растянул губы в улыбке, от которой грудь Саске сдавило, и стало вдруг очень грустно.
- Потому что ему это не было нужно. И я ему не особо был нужен. Он ведь спортсмен, им нельзя быть геями, вот он и встречался с одной девушкой для прикрытия, потом женился на ней, а я… Ну, я исчез из поля его зрения. Жалко, конечно, мы были хорошими друзьями. Вот так любовь всё портит, видишь?
- Да ладно тебе так говорить, - искренне возмутился его слушатель, которому «лекарство от робости» явно крепко ударило в голову, – зато ты получил хороший опыт, а дружбу всегда можно восстановить, чего ты так сразу его из жизни вычеркнул?
- Нет, - покачал головой Суйгетсу, - я не смог бы с ним после всего, что произошло, поддерживать дружеские отношения. Если б это был только секс, то ничего страшного, но эмоциональная привязка меняет всё.
Он приподнялся на локте, всё ещё улыбаясь этой своей странной грустной улыбкой:
- Ладно, я тебе это всё рассказал только затем, чтобы ты понял: ты не один такой, все были идиотами в первый раз. Ну, тебе как, полегчало хоть немного?
Саске отвёл глаза в сторону, раздумывая, как ответить:
- Немного – да, - протянул он наконец, - но с этим моментом насчёт дружбы и любви ты меня в тупик поставил.
Суйгетсу только отмахнулся от него:
- Ой, ты просто слишком много думаешь! Это, конечно, хорошо, что ты так серьёзно ко всему относишься, но иногда не мешает забить на мозг, просто отключить его на время. Понимаешь, о чём я?
- Нет, не совсем, - озадаченно покачал головой Саске.
- Ну вот вчера. Твой этот блондин предложил зайти к нему домой, намекал вовсю, что папы нет, а ты, извини меня, как идиот, вбил себе что-то в голову и не пошёл. Вот теперь подумай о том, что ты упустил, а я пока посмотрю, как ты будешь кусать себе локти.
- Да ты не понимаешь просто. – Саске совершил поворот в кресле вокруг своей оси и, остановившись, прижал холодную ладонь к разгорячённому лбу: голова кружилась. – Вот ты рассказывал, что думал, будто он с тобой играет. Мне тоже сейчас так кажется. Я же его люблю, по-настоящему, а ему будто в прикол мною крутить, как ему вздумается.
- Ключевое слово во всём, что ты тут нагородил, – это «кажется», - пропел Суйгетсу иронично и захихикал. – Слушай, просто выруби эту свою думалку и поцелуй его, а там уже разберётесь. Или тебя волнует, что ты с пацаном себе ничего такого не представляешь?
Саске промычал в ответ что-то неразборчивое. Какое-то время Суйгетсу молчал, глядя на него искрящимся лукавством взглядом, затем приподнялся и похлопал по кровати рядом с собой:
- Ну-ка присядь.
Он отодвинулся ближе к стене и, когда хозяин комнаты опустился на указанное место, резко выкинул руку и, поймав его плечо в тиски, потянул вниз – всего миг спустя Саске, не успев сообразить, что происходит, уже лежал на спине. Суйгетсу улыбнулся ему успокаивающе и перекинул через него ногу в тонких облегающих джинсах, усаживаясь сверху.
- Не нервничай только, я помочь хочу. Скажи, когда остановиться, но я бы не советовал торопиться.
Саске ошалело моргал, пытаясь сообразить, что происходит, а тело уже предательски быстро реагировало на прикосновение холодных пальцев к его животу, открытому из-за задранной к груди футболки. Суйгетсу продолжал исследовать его тело, не сводя с него при этом глаз, и Саске, заметив появившийся в них новый хищный блеск, вдруг осознал, что не в силах даже пошевелиться. Плавные движения, ненавязчиво ласкающие его живот, грудь, бока, словно гипнотизировали, принуждая забыть обо всём. Отключить мозг, так он сказал? Что ж, может быть, в этом и есть крупица смысла – так, по крайней мере, считало его тело.
Суйгетсу склонился над его лицом, и Саске вдруг крепко зажмурился, почему-то только сейчас ощутив смущение. Чужие мягкие губы коснулись его подбородка, провели по чувствительному участку кожи до уха, и по телу прошла волна сладкой дрожи, когда мочки уха вначале коснулся горячий язык, а затем её мягко прикусили. Поцелуями начали покрывать его шею, медленно, размеренно, и с каждым новым прикосновением Саске всё труднее становилось сдерживать дрожь от зреющего внизу живота возбуждения. Это было слишком хорошо, он даже предположить не мог, что это может быть настолько хорошо… Он увязал в заволакивающей его сознание сладостной истоме, позволял ей расти внутри него, добровольно сдаваясь на её милость и с нетерпением ожидая большего.
- Поцелуй в губы – это слишком интимно, - задышал над его лицом подрагивающий шёпот, - поэтому оставь его для своего блондина. А мы с тобой можем кое в чём другом потренироваться.
И тут – словно внутри него что-то перемкнуло. Саске поднялся так резко, что удивлённо ойкнувший Суйгетсу едва не свалился на пол – вовремя изловчился перекатиться на бок. В груди бешено стучало сердце, внутри так бесновалось пламя страсти, что сила его вызывала в нём мелкую дрожь, а на свои джинсы Саске стыдливо отказывался смотреть, почему-то решив, что так эрекция пройдёт быстрее – всё его тело изнывало от желания продолжать, но сознание, ставшее вдруг поразительно ясным, холодно заявило: нет. Какие бы прелести ни таила в себе близость двух людей, на какие бы высоты ни могло поднять соприкосновение плоти с плотью, он узнаёт обо всём этом в своё время, со своим человеком. С Наруто.
Это было ужасное чувство – будто его разрывало пополам двумя стихиями, и ни одна не хотела уступать. Желания плоти, однако, постепенно угасали, вынимая из него свои когти, и, мучаясь чувством вины, Саске повернулся к своему неудавшемуся любовнику, не зная, что сказать. Тот отчего-то улыбался, и в его необычных светлых глазах не было ни тени раздражения.
- Знаешь, а я тебя ещё больше зауважал, - протянул Суйгетсу мягко. - Всегда хотел быть как ты, серьёзно.
От этих слов, произнесённых, все всякого сомнения, со всей возможной теплотой, Саске стало окончательно неловко, и вдруг совершенно некстати пришло озарение, что он уже несколько дней не попадал в ситуации, в которых чувствовал себя совершеннейшим идиотом. Этот случай, пожалуй, тянул на первое место в списке его злоключений за последнюю неделю.
Похоже, Суйгетсу не врал, когда твердил, что прекрасно понимает его – Саске ощутил ободряющее похлопывание по спине, затем его всё ещё неловко задёрнутую футболку вернули на место и дали знак подняться.
- Иди остынь под холодным душем, - предложил ему Суйгетсу, устраиваясь на кровати удобнее, - а я пока смс Карин напишу. Можно я ей скажу, что мы переспали? Она ж уссытся от зависти!
Саске, уже стоя в проходе, хмыкнул с деланной надменностью:
- Можно, но в таком случае мне придётся тебя убить.
Он захлопывал дверь под аккомпанемент громкого хохота, и, кажется, ему вслед даже полетела подушка. Совершенно неожиданно для себя Саске проронил тихий смешок, хотя, что ни говори, весёлого было мало.
***
Он не выходил из дома уже пять дней. Звонили из академии, но когда он положил трубку, не став разъяснять причины своего отсутствия, ему перезвонил сам Данзо-сенсей, и уж от него отвертеться не удалось – пришлось выкладывать всё, как есть. История его была короткой и, в сущности, банальной до безобразия. После того как его бросила любимая девушка, жизнь совершенно потеряла краски, не хотелось совершенно ничего: ни вырисовывать свою внутреннюю пустоту в картинах, ни писать стихи, ни кончать с собой. Он проводил бесполезные часы дома не потому, что там было комфортно, а из боязни, что на улице слишком много людей, которые, увидев его несчастное лицо, могли попробовать заговорить с ним, а при одной только мысли о живом общении с человеческим существом его отчего-то мутило.
Сенсей приказал строгим голосом, чтобы он не расклеивался и поскорее возвращался к ним, потому что без его работ младшим ученикам не за кем тянуться. Возможно, ему действительно были интересны только успехи студентов, но Саю показалось, он различил в скупых интонациях учителя неподдельное волнение. Это, конечно, согрело его сердце, но решимости не прибавило, и вот пошёл уже пятый день добровольного затворничества, а в нём так и не проснулось никакого желания вырваться из этого анабиоза.
Его и без того плоский живот теперь западал внутрь, а бледная кожа так обтянула рёбра, что порой ему казалось, она вот-вот порвётся. Он не помнил, когда в последний раз брился, причёсывался, смотрел в зеркало. Он забыл о своей мечте стать великим художником и утереть нос всем, кто смел раньше смотреть на него свысока и снисходительно называть его рисунки каракулями. Чёрт, он забыл бы даже своё имя, если это было бы возможно. Зачем ему имя? Что оно означало? Неудачника и глупца, который собственными же руками разрушил данный ему свыше дар?
Этот день ничем не отличался от предыдущих. Он заварил себе растворимого кофе, который стал пить, когда все остальные напитки кончились, и вышел с ним на балкон, где на небольшой рабочий столик были выложены его инструменты. Карандаши, ластики, перочинный ножик с синей ручкой, чёрный лайнер, угольный стержень в картонной упаковке – эта кучка являлась содержимым его рабочего пенала. Невдалеке рядком лежали все его кисти по порядку - от самой маленькой до самой большой, на краю стола лежал измазанный гуашью деревянный этюдник, а на другом краю – коробка с цветными мелками для набросков, из-под которой виднелся край набора пастельных карандашей. Он знал, что сейчас будет делать. Он выпьет кофе медленными глотками, буквально ощущая, как гадкий напиток разъедает изнутри стенки его желудка, а потом, когда с очередной порцией отравы будет покончено, он примется за свои вещи: возьмёт в руки вначале карандаши, свои любимые, для набросков, переложит их на другое место, совсем рядом с кистями, тем самым сознательно нарушая композицию; затем новое место придётся искать для кистей, которые окажутся на месте этюдника; тот, в свою очередь, перекочует на противоположный конец стола, а мелкам и пастельным карандашам тоже найдётся иное место. Обычно за таким занятием его настигал закат, и когда оранжевый диск солнца опускался за линию горизонта, он поднимался, возвращался в комнату и ложился на диван, где ещё долгое время лежал без сна и без мыслей.
Звонок прервал его на том этапе ежедневного ритуала, когда кофе был уже выпит, а к карандашам он ещё не прикоснулся. Сай действительно долго размышлял над тем, стоит ли тратить силы на то, чтобы идти к двери и спрашивать, кто пришёл – всё равно он никого не ждал. Звонок повторился, затем, уже почти без паузы, зазвучал вновь, и на пятый раз он сдался.
- Открывай, мудозвон, - ответили ему с той стороны двери на стандартное «кто там», и художник поспешил отыскать в завалах прихожей ключи, потому что узнал этот голос.
Гаара был одет во всё чёрное и смотрел так, будто готов был убить его сию же секунду. Похоже, он собирался что-то ему сказать, но Наруто бесцеремонно впихнул его внутрь квартиры и, бросив короткое приветствие, шагнул следом.
Проигнорировав вопрос о цели их визита, Гаара окинул его с ног до головы тяжёлым взглядом и заключил:
- Выглядишь, как дерьмо. Ты что, решил себя заморить голодом? И побрейся, тебе эта жуткая щетина красоты не добавляет.
Наруто тем временем потащил на кухню какие-то тяжёлые на вид пакеты, уже оттуда взявшись объяснять:
- Мы тут тебе немного пожевать привезли, а то Сакура в обморок хлопнется, когда тебя увидит.
Заслышав дорогое сердцу имя, Сай резво вскинул голову, но Гаара безжалостно осадил его:
- Рано радуешься. Сначала из тебя нужно всю дурь выбить. Ну-ка, иди за мной. – Он прошёл в комнату и остановился посередине. Сай тенью замер чуть позади. Гаара повернул к нему голову через плечо и недовольно бросил: - Пока Узумаки будет хозяйничать на кухне, нам с тобой есть чем занятья.
С этими словами он стянул с себя майку через голову и швырнул её на диван.
***
- А сейчас?
Какаши прижал телефон к уху, чтобы освободить руки:
- Сейчас слышно хорошо. Вот там и стой.
- Хорошо, но тут толпень такая – долго на одном месте не простоишь, снесут, - зазвучал из трубки голос Обито. – Я в аэропорт заранее приехал, чтобы успеть малым подарки присмотреть и себе купить что-нибудь почитать, а то лететь долго, а я в отеле книжку посеял.
- И когда тебя встречать?
В трубке устало вздохнули:
- Ну, давай считать, это у нас четырнадцать часов разницы, лететь мне… сейчас на билетах посмотрю… - К гулу десятков голосов на фоне прибавилось шуршание бумаги. – Короче, я сначала в столицу прилетаю, а потом пересаживаюсь на самолёт, который доставит меня в Коноху. Не знаю пока время, я уже в Японии второй билет куплю, но по моим примерным подсчётам выходит, что часов в шесть утра.
- В шесть? – хмыкнул Какаши, не отвлекаясь от сортировки документов у себя на столе. – Учиха, я не встану, чтобы уже в шесть быть в аэропорту.
- Встанешь-встанешь, - заявили уверенно в трубке. – Ты ж у нас теперь спортсмен, не куришь, так привыкай рано вставать.
- Я не курю всего третий день, - поправил друга Хатаке, - и так рано никогда в жизни не вставал.
- Ну ладно тебе вредничать, просто сделай мне приятное и явись. Кстати, я спросить хотел… - Обито вдруг прервался и залепетал по-английски, явно обращаясь не к нему. - Oops, I’m sorry, didn’t mean to… No, it was my fault, really. Here, let me help you with your bag.
Какаши, которому на несколько минут пришлось невольно стать третьим лишним в разговоре, терпеливо ждал, пока его друг поможет какой-то юной леди с её вещами, про себя размышляя, что ему давно уже не доводилось слышать его говорящим на любимом языке – может быть, не все три года, что он не был частью фирмы, но, чёрт возьми, достаточно, чтобы соскучиться по его милому акценту.
- Так, я снова на проводе, - вскоре объявил голос, раздающийся из самого Международного аэропорта имени Даллеса, что находился рядом с Вашингтоном. – Я по-быстрому спросить хотел – и будем прощаться, завтра наговоримся. Как там мои малые? Всё нормально у них?
Какаши попытался припомнить, когда в последний раз слышал что-либо от Итачи, и не смог – слишком многое происходило в последнее время, чтобы уследить за всем.
- Саске вчера уволился, - сообщил он о том, что знал достоверно. – У него с учёбой напряг сейчас, конец года, сам понимаешь.
- Ясно… - Они оба помолчали, и Обито всё-таки задал волнующий его вопрос, ради которого, Какаши подозревал, и была затронула тема племянников. – А с Наруто у него что?
- Что-что, - передразнил его Какаши. – Давно их вместе не видел, но если судить по Саске – то я вас с Йондайме предупреждал сразу.
- Неужели?..
- Ужели, Учиха, приезжай домой и сам разгребайся со своими малыми, потому что мне за Фугаку иногда становится реально страшно.
Учиха Обито, находясь сейчас в другой стране и даже в другом времени суток, утомлённо перевёл дыхание и ответил:
- Приеду, Какаши. Скоро приеду.
***
- Прекратите, пожалуйста, курить, уже дышать нечем.
- Простите. – Кисаме послушно затушил сигарету, а сидевший рядом с ним Дейдара побежал открывать окно.
Сухо поблагодарив, Орочимару снова сосредоточился на разложенных на столе бумагах и вскоре снова вошёл в состояние, подобное трансу, в котором пребывал предыдущий час. Он водил длинным пальцем по строчкам исписанных своей же рукой листов, затем переключал своё внимание на новейшую карту квартала голубых фонарей, на которой Дейдарой были вручную подписаны названия заведений и короткая их характеристика. Такэо сидел чуть в стороне – перечитывал написанный ещё больше недели назад доклад Итачи со всеми наработками касательно личности убийцы, включая его психологический портрет. В кабинете было невероятно тихо, и даже проходящие мимо двери начальника сотрудники были предупреждены ступать как можно тише, дабы не прерывать рабочий процесс.
Кисаме прислонился затылком к стене и, свесив руки между колен, пытался задремать, потому что из-за сумасшедшего напряжения головная боль, терзавшая его последнюю неделю, вернулась и теперь грызла с новой силой, парализуя мысли и лишая его возможности быть полезным. По дороге в участок Дейдара рассказал ему об их с Итачи приключениях, включая взлом и проникновение в квартиру подозреваемого, и от таких новостей тревога только усилилась, а вместе с ней усилилась и мигрень. Теперь, когда они рассказали Орочимару всё, что посчитали за важную информацию, от них требовалось только ждать, пока в голове у учёного созреет план.
- Послушай, Дейдара-кун, - не поднимая головы от стола, пробормотал криминалист, небрежным жестом заправляя длинную прядь смоляных волос за ухо, - когда вы вдвоём были вчера в том клубе, с вами никто не пытался заговорить?
Юноша озадаченно качнул головой.
- А когда вы находились на танцполе, не заметили никого, кто бы странно смотрел? Слишком пристально и не косо, а именно прямо.
- Нет. Я, по крайней мере, не заметил.
- А знакомый никто в толпе не попадался?
- Извините, - улыбнулся парень неловко, - не знаю, как Итачи, но я напился крепко, так что…
- Ну, понятно.
- А вот у меня вопрос, можно? - внезапно подал голос Такэо, оставил своё удобное кожаное кресло и, кряхтя, подошёл к столу, положив поверх бумаг доклад Итачи. – Тут написано, что нашего клиента привлекают красивые мальчишки, потому что он одновременно восхищается ими и завидует им. Так это значит, что он урод? Нам надо искать урода с каким-нибудь шрамом в пол-лица?
- Не обязательно, - холодно прервал его Орочимару. – Комплекс этот ему могли внушить в детстве, это, кстати, чаще всего и случается. А выражаться он может в том, что он не способен на духовную связь с другим существом, он всегда одинок, с людьми, которых считает сексуально привлекательными, флиртовать не посмеет, а уж если и заговорит, то намеренно обдаст грубостью. Это своего рода защитная реакция на когда-то причинённую ему боль.
- Значит, он одинок? – уточнил начальник отдела.
- Да, но может этого и не афишировать. Может даже врать о том, что встречается с кем-то. Помните, я там писал про «маску нормальности»? Ею часто пользуются серийные убийцы, чтобы не отличаться от других и таким образом не навлекать на себя подозрение.
Старик с важным видом закивал, и Кисаме даже сквозь паутину пульсирующей головной боли стало ясно как день, что его начальник, заслуженный сотрудник с многолетним стажем работы в отделе уголовных расследований, робеет рядом с этим человеком. Что ж, усмехнулся он про себя, его можно было понять: никому из них раньше не доводилось сталкиваться с преступниками такого плана, а к таким людям был нужен совершенно особый подход, обычные методы на них не действовали. После того как по предупреждению Орочимару ему удалось спасти Итачи жизнь, Кисаме стал совершенно по-другому относиться к учёному и готов был со всей покорностью признать, что без его руководства весь их отдел тренированных профессионалов и лучших борцов с преступностью оказался бы бессильным перед одним-единственным человеком.
Внезапно в дверь кабинета постучали, и все находящиеся внутри разделили волну невольной дрожи – они настолько привыкли к тишине, что звук показался им невероятно громким.
- Такэо-сан, Хошигаке у вас? – раздался с той стороны голос, от которого Кисаме разом забыл и об усталости, и о головной боли. Это был Учиха Фугаку.
Оторвавшись от доклада, старик зло посмотрел на дверь:
- Тут он. Тебе срочно?
Последовала короткая пауза, затем из коридора ответили:
- Мне… пару слов сказать.
Кисаме понял, что делает, уже когда стоял на ногах. Дейдара смотрел на него взволнованно снизу вверх своими огромными выразительными глазами, словно догадался, кем приходится ему стоящий за дверью. Он не стал обращать на него внимания и вместо этого повернулся к начальнику:
- Я выйду, хорошо?
Такэо надвинул брови на глаза и поймал его взгляд своим, цепким, птичьим.
- Иди, - бросил он односложно и вновь уткнулся носом в документы.
Пока детектив преодолевал то небольшое расстояние от своего кресла до двери, в голове успели прокрутиться тысячи сценариев дальнейшего развития события, ни один из которых не сулил ему абсолютно ничего хорошего, поэтому когда ладонь его всё-таки коснулась холодной ручки, Кисаме уже твёрдо уверил себя в том, что ожидать ему следует худшего.
Фугаку выглядел так, будто не спал всю ночь, и, возможно, так и было – взглянув в глаза другу, детектив сразу догадался, что ему каким-то образом стало известно об Итачи. Кто-то, несмотря на все их предосторожности, проболтался отцу жертвы, и теперь тот пришёл за тем, чтобы получить ответы на свои вопросы.
Похоже, безумные сутки всё-таки выпили порядочно соков и из него, потому что на протянутую руку Кисаме посмотрел абсолютно безразлично, первые две секунды даже не осознавая, что этот жест может означать. Затем Фугаку заговорил – и от его голоса, не звучавшего так никогда за время их многолетней дружбы, Кисаме почувствовал, будто внутри у него кто-то зажёг свет, и всё вдруг встало на свои места.
- Мне звонил вчера Такэо, - произнёс Фугаку, всё ещё держа руку на весу, - и всё рассказал. Как ты его спас, как в больнице ни на шаг не отходил… Спасибо тебе.
Кисаме пожал руку на автомате, всё ещё не в состоянии поверить в то, что это действительно происходило, что это не его выдумка и не коварный сон. Но рукопожатие у Фугаку было крепким, как всегда, и ладони его были тоже чуть суховатые, и привычка опускать уголки губ и долго трясти рукой – всё было донельзя привычным, привычнее некуда.
- Микото и Саске не говори, - произнёс детектив, не зная, как ещё прервать неловкий момент. – Итачи просил. И вообще, ты пока никому, он под прикрытием, так что…
- Я понял. Никому.
Фугаку твёрдо кивнул ему на прощание – и вот миг спустя Кисаме уже смотрел ему вслед, на его чуть непривычно ссутуленную спину, и пытался внушить себе, что ему не померещилось и во взгляде своего друга он прочёл благодарность таких размеров, что та задавила и уничтожила былую неприязнь. От неё не осталось и следа, он не мог в это поверить.
Но смаковать момент примирения и радоваться он будет потом, а сейчас нужно работать – так сказал себе детектив, и хотя в груди при мысли о недавнем коротком разговоре разливалось тепло, он не разрешил себе думать об этом сейчас и вернулся в кабинет – как раз вовремя, потому что лишь только дверь за ним захлопнулась, Орочимару выпрямился и объявил:
- Примерный план готов. Давайте все сюда, мне нужны ваши знания, чтобы проработать детали.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 5
День: 2
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для пятой недели): AU, angst, adventure, mystery, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Пэйринги для этой главы: Суйгетсу/Саске, Итачи/Дейдара
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 30
Вторник 18 мая
С Шикамару явно что-то происходило, и если на прошлой неделе в связи с множеством переживаний Гаара этого не замечал, то сегодня у него словно открылись глаза, и похоже было, что открылись они не у него одного.
Во-первых, Шикамару ходил на все занятия и не просыпал первые пары.
Во-вторых, он делал абсолютно все задания, даже совершенно неважные.
Ну и, наконец, в-третьих, он явился сегодня на пару физкультуры, где его не видели, наверное, с самого первого курса.
Лёжа рядом с Наруто на их любимых матах в углу зала, Гаара поделился своими наблюдениями с другом и на это получил от него «в-четвёртых» в свой ментальный список:
- Он уже написал все тесты, которые мы должны писать только на следующей неделе.
- Ну, это уже ни в какие рамки, - протянул юноша в притворном возмущении. – Он что, с катушек съехал?
- Нет, - блондин покачал головой, засовывая наушник обратно в ухо, - я думаю, это всё как-то связано с его планом по возвращению твоей сестры. Не знаю, что у него на уме, да мне как-то и всё равно. И ты тоже забей, это их дела.
Гаара некоторое время понаблюдал за Шикамару – тот сдавал вместе со всеми прыжки в длину, - затем лёг обратно на спину и протянул руку, чтобы взять свой наушник, но сделать это не успел, потому что совершенно неожиданно кто-то чудовищно сильный ухватил его за кроссовок и бесцеремонно стянул вниз. Не успел парень опомниться, как уже сидел на полу, а над ним возвышалась фигура преподавателя Майто Гая.
- Так, слушай сюда, бездельничек! - объявил строгим тоном мужчина, да так громко умудрился это сказать, что в их сторону обернулись все, кто находился в зале. – Если сейчас же не сдашь мне все оставшиеся нормативы лучше всех, я не разрешу тебе встречаться с моим любимым учеником!
Закончив с угрозами, Гай сунул в рот свисток и от души дунул в него, словно таким образом подтверждая весомость своих слов. Меньше секунды спустя Гаара уже вытянулся перед ним по стойке «смирно», и во взгляде его появился стеклянный блеск стоящего в строю солдата.
- Хорошо, - одобрительно кивнул Гай и что было силы хлопнул парня по спине, указывая в другой конец зала: - А теперь чтоб прыгнул мне в длину с места на 220 сантиметров, а с разбега на 460 – это минимум!
- Да, сенсей! – ответствовал юноша чётко, став при этом ещё больше похожим на патриотически настроенного солдата, и помчал к группе сдающих с линейкой.
Оказавшись на месте, Гаара схватил за шкирку пытающегося пересдать хотя бы на тройку Шикамару, наорал на него, чтобы подвинулся, и приказал Сакуре отмечать результат. На ошарашенные взгляды однокурсников ему, похоже, было абсолютно плевать.
- Да-а, - протянул Гай с улыбкой, сунув журнал под мышку, - всё-таки мой Ли правильно выбрал. Хороший мальчик.
Наруто, наблюдающий за странным поведением друга, поражённо выдохнул:
- Что вы с ним сделали?..
Учитель пожал плечами и, уже удаляясь, через плечо бросил:
- Наверное, в нём проснулась Сила Юности.
***
Итачи никогда раньше не доводилось лежать в больнице. Единственный его визит в это безрадостное учреждение состоялся несколько лет назад, когда Саске, будучи ещё младшеклассником, сломал ногу и старшему брату в отсутствие родителей пришлось самому везти его к врачам. В тот раз они неплохо провели время вместе, даже несмотря на обрушившуюся на них беду: Итачи как раз упорно готовился к сдаче выпускных экзаменов, от которых многое зависело, и ему пришлась кстати отдушина в виде присмотра за братом.
Нынешнее же его пребывание в больнице казалось ему сплошным кошмаром. Половину ночи его тошнило, и он никак не мог совладать с собственным телом – все команды, которые отдавало сознание, совершались с опозданием на доли секунды, и хотя врачи в один голос твердили, что все эти реакции являлись абсолютной нормой при сотрясении мозга второй степени, его это нисколько не успокаивало. Оставшуюся часть ночи Итачи провёл в одиночестве, и он мог поклясться, что никогда в жизни ему ещё не было так страшно. Он знал, что его охраняли, что торопливые шаги, время от времени раздающиеся в коридоре, – это спешащие на помощь критическим больным медсёстры и врачи, но по-прежнему не чувствовал себя в безопасности. Это было глупо – бояться так сильно, когда всё уже позади. Да, на него действительно было совершено нападение, да, тем самым серийным убийцей, на которого он охотился, и да, он до сих пор не мог понять, как не расслышал или хотя бы не почувствовал его приближения…
Итачи не сомкнул глаз до самого рассвета, и только когда внутрь заглянула миловидная женщина-врач и попросила его пройти с ней, чтобы сделать энцефалограмму, он вдруг осознал, что не может подняться с кровати – силы покинули его. Несколько часов он пролежал в глубоком забытьи, затем его разбудила команда врачей – и понеслось… Его обследовали доктора с труднопроизносимыми специальностями, подключали к каким-то приборам, проверяли его глаза на наличие внутренних гематом, зачем-то отвели к невропатологу, а на вечер записали к психотерапевту. Продолжалась эта безумная скачка по кабинетам около трёх часов, после чего ему наконец-то разрешили вернуться к себе и принесли обед.
Итачи с кислым видом поднёс к губам стакан сока. Ему сейчас не хотелось ровным счётом ничего, кроме обыкновенной воды – возможно, это аукнулись выпитые вчера полбутылки виски, - а при одной только мысли о том, чтобы влить в себя эту сладкую муть, в которой наверняка не было ни грамма настоящих фруктов, становилось дурно. Он со вздохом опустил скатан обратно на жестяной поднос и принялся блуждать взглядом по своей палате. Всё было настолько белым и стерильным, что невольно хотелось хоть чем-нибудь разбавить эту ужасную картину, отнюдь не способствующую выздоровлению. К примеру, взять эту тарелку с супом и зашвырнуть ей прямо в стенку, чтобы остался жирный след на обоях, а по полу растеклась лужа – вот уже и какое-то разнообразие. Или отправить рисовую лепёшку в космический полёт, а заодно проверить, получится добросить её до потолка или нет.
Было невыносимо скучно, его тело до сих пор не до конца восстановилось, хотелось снова лечь спать, но Итачи боялся, что если уснёт сейчас, то ночью ему вновь предстоит мучиться бессонницей и жуткими фантазиями. И ещё, безусловно, раздражала неизвестность. С тех пор как он очнулся в этой палате прошлой ночью, ему не говорили ни слова о деле, не разрешали смотреть телевизор, ссылаясь на запрет нервничать, и не давали в руки мобильный. При таком раскладе Итачи сомневался, что даже его семья знает о том, где он сейчас.
Вспомнив о семье, он вдруг поймал себя на том, что очень хочет увидеть Саске. Представилось, как здорово было бы сидеть рядом и в молчании наслаждаться компанией друг друга, или, может быть, болтать о мелочах, как они часто делали, когда на обоих давила суровая действительность, а ещё лучше – поиграть вместе в настольный теннис, вот уж чего ему точно не хватало в последние недели. Саске… Как он сейчас? Что у него на уме, какие важные решения он принимает без его участия? О ком мечтает, когда дрёма окутывает сознание, постепенно затаскивая его в паутину сна?
Дверь его палаты внезапно приоткрылась – совсем чуть-чуть, так, что визитёр оставался вне поля зрения. Итачи не мог видеть того, кто стоял по ту сторону двери, и от этого на несколько мгновений его охватила безудержная паника, ладони задрожали, и в хаосе засуетившихся мыслей ярче всех высветилась одна: «Он пришёл, чтобы закончить начатое». Абсурдно, конечно, ведь это была больница, палата находилась под охраной, вокруг была масса людей… А ужас всё равно не проходил.
Секундой позже щель в дверях стала шире, и через неё внутрь совершенно бесшумно скользнул Дейдара.
- Я боялся, что ты спишь, - прошептал он так тихо, что Итачи, скорее, прочёл его слова по губам, чем услышал. Затем внезапный гость подал ему знак молчать и сунул голову в дверной проём, наверное, проверяя, не заметил ли кто его вторжения. Убедившись, что такой опасности нет, он прикрыл дверь и облегчённо вздохнул: - Еле проскочил через полицейских. Двое только в форме вокруг ходят, а остальные по этажу в гражданском рассредоточены, но я сразу их раскусил.
На Дейдаре сегодня не было привычной одежды, которую большинство чинных горожан с презрением назвали бы гейским шмотьём. Белый летний костюм с пиджаком нараспашку, из-под которого выглядывала чёрная майка, очень ему шёл, а обычно распущенные волосы были собраны в длинный хвост, спускающийся вниз по левому плечу.
- Что ты здесь делаешь? – удивился Итачи, не преминув обрадоваться про себя, что с новым другом всё в порядке. – Откуда ты вообще знал, где меня искать?
Дейдара присел на краешек его больничной койки:
- Да это всё пустяки. Слушай, а ты неважно выглядишь, весь бледный. Тебе плохо?
- С того момента, как ты пришёл, уже не так, - честно признался Итачи, и они обменялись понимающими улыбками.
- Да, я знаю, как здесь бывает скучно, - сказал блондин. - В детстве часто болел, мама меня по больницам водила, это у неё так забота называлась: отдать сына врачам на растерзание, а самой пойти купить себе новое платье. Она даже когда узнала, что я гей, отправила меня к врачу – думала, я свихнулся. – Неожиданный гость придвинулся ближе к нему и заглянул выжидательно в лицо: - Слушай, если тебе действительно плохо, я лучше пойду.
- Прекрати, - оборвал его Итачи, - я же сказал, что рад тебя видеть. Ты меня, между прочим, от скуки спас.
- А-а, это понимаю, - хмыкнул Дейдара, и по его виду детектив сразу понял – поддакивает он явно не ради красного словца. – Тебе не хочется стены эти белые, противные, взять вот так и чем-нибудь замарать?
- Как раз об этом думал. Выбирал между супом и рисовой лепёшкой. Кстати, есть хочешь?
Дейдара покачал головой, и внезапно выражение его лица переменилось, растеряло прежнюю весёлость, давая Итачи понять: настал черёд серьёзного разговора. Им действительно следовало поговорить о многом, и как никогда сильно захотелось избавиться от груза лжи и рассказать этому парню всю правду. Ведь жизнь коротка, она может оборваться в любой момент – об этом он теперь уже мог судить по собственному опыту.
- Послушай, я даже передать тебе не могу, насколько мне жаль, что я тебя в это втянул, - начал первым Дейдара, качая обречённо головой. – Если бы мы вчера не встречались, может, ничего этого и не случилось бы… Это я виноват.
В голове у Итачи эхом зазвучал голос таинственной гадалки, предупреждавший о том, что путь общения с Безумцем ведёт к его проигрышу. Чёрт возьми, она всё угадала правильно, даже возможную смерть…
- Это моя вина, Дейдара, не казни себя, - произнёс он задумчиво. – Мне следовало быть осторожнее. Кроме того, меня предупреждали об опасности, а я не послушал.
- Итачи…
Дейдара посмотрел на него большими влажными глазами – и вдруг придвинулся совсем близко и, не дав даже времени понять, что происходит, прижался к его губам своими. Это было больше похоже на отчаянную попытку выразить море накопившихся внутри эмоций, чем на поцелуй, и Итачи позволил себе ответить на него, потому что чувствовал – иначе им пришлось бы говорить часами, прежде чем всё необходимое было бы сказано.
Он деликатно отстранил от себя Дейдару, всё ещё ощущая мягкую податливость его губ, обхватил ладонями его лицо и заставил посмотреть на себя.
- Спасибо, - произнёс он, стараясь звучать твёрдо и уверено, но голос всё равно предательски задрожал на последнем слоге. - Я вправду очень благодарен тебе за всё, но ты не знаешь ничего обо мне. Не обманывайся.
Дейдара послал детективу грустную улыбку, провёл кончиками пальцев по его длинным волосам, затем накрыл одну из его ладоней своей:
- Почему же? Я знаю. Знаю, что ты коп, который всё это время работал под прикрытием.
Итачи едва хватило выдержки удержаться от поражённого вздоха. Улыбка Дейдары стала шире.
- По новостям трубят, что тебя спас добровольный патруль, но я-то был там и всё видел своими глазами. Тебя спас Хошигаке-сан. Он тебя любит, правда?
У Итачи возникло ощущение, будто кто-то разом сдёрнул с него всю одежду, и он вдруг оказался на людном проспекте совершенно голый. Было и страшно, и тысячу раз неловко, и ещё – немного, совсем чуточку радостно, что над ним больше не довлела ответственность рассказывать другу всю правду.
- Откуда ты знаешь? – спросил он, когда Дейдара вернулся на своё место на краю койки.
Тот пожал плечами, будто для него всё это было обычным делом:
- Что полицейский, понял, когда увидел тебя с Хошигаке-саном. Он так сильно переживал за тебя… Жутко было смотреть, как он психовал. Ну а про любовь, во-первых, стало сразу понятно после того, как увидел его реакцию, а во-вторых, - тут Дейдара совершенно по-мальчишечьи захихикал, - он сидит сейчас в коридоре рядом с твоей палатой, спит. Я слышал, как другие полицейские умоляли его пойти домой, но он отказывался. Думаю, он просто вырубился, потому что всё это время тебя караулил.
Итачи представились его ночные бдения и жуткое одиночество вперемешку с паническим страхом окончания расправы. Если бы он знал, что через стенку от него находится любимый человек и тоже мучится бессонницей, переживая за него, возможно, тогда удалось бы отбросить эфемерные опасения и уснуть крепким сном, в котором так нуждалось сейчас его тело.
- Я не совсем понимаю, зачем ты цацкался со мной и этой идеей насчёт Зецу, - продолжил Дейдара уже почти весёлым тоном, - но у тебя, уверен, были свои мотивы. Ты же коп всё-таки.
- А ещё я скотина, блюдущая свои шкурные интересы, - вспомнив о своих истинных мотивах, с отвращением к самому себе выплюнул Итачи. – Говорю же, не обманывайся на мой счёт.
- Я не обманываюсь, - хмыкнул Дейдара, - а вот ты, похоже, только себя казнить и горазд.
Их взгляды встретились, и Итачи ощутил, как в груди разливается неведомое ему доселе тёплое чувство: только что он осознал, что в лице своего случайного знакомого приобрёл настоящего друга. И вдруг нестерпимо сильно захотелось сжать этого милого, удивительного парня в крепких объятиях, шепнуть слова благодарности на ухо и получить в ответ его красивую улыбку. Возможно, он так бы и сделал, но момент неожиданно был грубо нарушен появлением новых гостей.
Дверь с грохотом отлетела в сторону, и первым внутрь влетел Орочимару. Учёный был взбешён: его искажённое гневом лицо было настолько страшно, что оба парня непроизвольно вжали головы в плечи. Следом за ним шагнули старик Такэо и Кисаме-сан.
- Мальчишки! – бросил с ходу Орочимару, потрясая перед ними кулаком. – Что, в детективов захотелось поиграть? Видите, во что это всё вылилось? За каким дьяволом вам вздумалось брать всё в свои руки? Ещё и с Зецу эта история… Ну какой полицейский сам идёт против закона? Я, к вашему сведению, еле отговорил Какудзу от заявления в полицию!
Он впился растопыренными пальцами-когтями себе в волосы и принялся нарезать бешеные круги по палате, повторяя, как заведённый:
- Олухи, ну, олухи!
- Кто ты такой? – тем временем спросил Такэо-сан, обращаясь к ошалелому Дейдаре, но на лице старика вдруг мелькнуло узнавание. – Погоди-ка, я тебя знаю, ты же тот парень… Хошигаке!
Кисаме не отреагировал – только переводил растерянный взгляд с одного парня на другого и обратно.
- Что это означает? – гаркнул начальник уже гораздо строже.
- Ничего не означает, - встрял в разговор несколько отошедший от шока Дейдара и обиженно насупился. – Не разговаривайте так с Хошигаке-саном, он вообще тут ни при чём. Я до вчерашней ночи не знал, кто Итачи такой.
- Он чист, - встал на защиту друга младший детектив. – И действительно ничего не знал.
Такэо повёл недовольно подбородком и отступил на шаг, предоставляя возможность Орочимару продолжить допрос.
- В общем, молодые люди, - пришедший в себя учёный с размаху опустился на стул, пододвинув его к койке, чтобы удобно было разговаривать с ними обоими. – За инициативу вашу и вашу же халатность пришлось заплатить. Итачи-кун, ты даже не представляешь себе, насколько тебе повезло, что ты вообще остался жив. Ты это хоть осознаёшь?
Итачи, понурившись, кивнул и пробормотал:
- Извините… Но откуда вам известно, что мы Зецу подозревали? И что мы к нему… Откуда вы вообще его знаете?
- Это не твоего ума дело, - огрызнулся Орочимару резко, но внезапно сразу же смягчился. – Ну, хорошо, что было, то было. Сглупили – и ладно, надо дело делать.
- У вас есть идеи, Орочимару-сама? – услужливо уточнил Такэо, но, получив в ответ суровый взгляд, осёкся и замолчал.
- Я думаю, лишних в этой комнате нет, - произнёс Орочимару после минутного раздумья. – Ты, Дейдара-кун, наверняка захочешь принять участие в поимке нашего убийцы, я правильно понимаю?
- Конечно, - кивнул тот твёрдо, нисколько не удивившись, что мужчине известно его имя. – Сделаю всё, что в моих силах.
- Хорошо. – Внимание учёного вновь переместилось на Итачи. - Мне сообщили, что ты не видел лица преступника. Никто его не видел. Скажите, Хошигаке-сан, сколько информации, не отфильтрованной полицией, проскочило в новости?
- Нисколько, - покачал головой Кисаме-сан. – Мы велели, чтобы ситуацию представили так, будто неизвестного спас добровольный патруль. Он там действительно был, но эти парни набежали потом, когда я уже вызвал скорую. Личность жертвы не разглашается.
Орочимару постукивал пальцами по своей острой коленке и хмурился.
- А когда я вас сегодня спрашивал, вы сказали, что крикнули преступнику: «Стоять, полиция». Правильно? – Кисаме кивнул. – Что ж, это не очень хорошо. Он может заподозрить неладное и залечь на дно, мы тогда его нескоро ещё увидим. Разве что…
- Что? – спросили хором все присутствующие.
- Мы можем воспользоваться его нестабильностью, - заключил Орочимару и внезапно улыбнулся. – Точно, я придумал. Мы никуда не будем прятать нашу приманку – наоборот, мы выставим её напоказ, чтобы это ему досаждало. Итачи-кун, ты для него сейчас как надкусанный бутерброд, уж извини за сравнение. Учитывая прессинг последних недель, с полицией, журналистами и прочим, он попросту не сможет удержаться на дне, особенно зная, что ты снова разгуливаешь по кварталу, живой и здоровый. Он непременно попытается заполучить тебя вновь.
- Подождите-ка, - выступил вперёд Кисаме-сан, сурово насупившись, - вы хотите сказать, что вам этого мало? Вы его смерти, что ли, желаете?
- Я желаю поймать убийцу, Хошигаке-сан, - осадил его холодным тоном учёный. – И пока это единственный способ, который я вижу, без того, чтобы бездействовать и ждать, пока он убьёт кого-нибудь ещё.
- Но это слишком опасно, я не позволю!..
- Я согласен, Орочимару-сама, - прервал его Итачи. В палате разом замолчали, и его одинокий голос прозвучал от этого необычайно звонко. – Я во что бы то ни стало хочу поймать этого мерзавца, поэтому готов на всё. Вы просто скажите, что делать.
- Без инициативы на этот раз? – протянул учёный недоверчиво.
- Без!
Итачи взглянул на начальника – тот хмурил и без того морщинистый лоб и переводил взгляд своих маленьких птичьих глаз с него на Кисаме-сана, словно пытаясь принять решение.
- Слушайте, вы, двое, - наконец произнёс он сурово. - Я вообще-то не хотел говорить при посторонних, но раз такое дело, то не постесняюсь. Если вы мне поймаете этого убийцу, я, так и быть, закрою глаза на ваши шуры-муры и всему отделу прикажу, чтобы никто не смел и пикнуть в высшие инстанции. Вы оба хорошие детективы, а я людьми не разбрасываюсь.
Итачи потребовалось около десяти секунд после того, как отзвучало последнее слово, чтобы заставить себя поверить в то, что он только что услышал. Даже в самых смелых мечтах он не мог представить себе Такэо, этого вечно недовольного старика, хвалящим его, а предложение его было не то что щедрым – оно значило слишком много, чтобы объять весь его смысл сразу. Он скосил взгляд в сторону Кисаме – тот всё ещё хмурился, но выглядел уже далеко не так решительно настроенным.
Орочимару поднялся:
- Я думаю, вам стоит обсудить этот момент наедине. Мы подождём снаружи.
С этими словами он сделал знак Дейдаре выходить, а Такэо уже шёл к выходу сам. Меньше чем через минуту в палате остались только двое любовников.
***
Опустившись на кровать на то же место, где только что сидел Дейдара, Кисаме почувствовал, что волнение постепенно отпускает его. Все те бесконечные часы, что он провёл сначала на месте нападения, потом в участке, закрывшись в кабинете с Такэо для долгого разговора, и, наконец, здесь, в больнице, его не покидало тревожное чувство, будто он делает слишком мало, и нужно куда-то бежать, с кем-то говорить, что-то устраивать – словом, предпринять всё возможное, чтобы никогда больше не сталкиваться с подобным испытанием. Всю ночь он не мог сомкнуть глаз, подходил к двери заветной палаты, касался её, но не заходил внутрь, боясь потревожить сон Итачи, ведь тому так был необходим отдых после всего, через что ему пришлось пройти.
«Я думал, что ты умер, - вздохнул он про себя, касаясь бледной щеки Итачи. – Там, в переулке, когда увидел тебя, то на несколько секунд действительно поверил в это».
Кисаме помнил слишком ярко, как в груди образовалась и распустила ледяные щупальца чёрная невыносимая пустота, и казалось, что оболочка его тела вот-вот лопнет под её напором. Это была смерть. Она прикоснулась к его сердцу, высосала разом всю жизнь и поместила взамен только этот чёрный грибок, эту раковую опухоль. Кисаме смутно припоминал, как рухнул на колени, как подносил к тонкой шее два пальца, не особо надеясь обнаружить пульс, и как вместе с медленным, ровным биением под подушечками его пальцев по всему его телу словно прошла электрическая волна жизни. Жив. Он был жив.
Итачи, бледный, осунувшийся, слишком худой в свободной больничной одежде, сжал его ладонь в своих руках и слабо улыбнулся:
- Как вы оказались там вчера?
- Мне позвонил твой Орочимару, - ответил Кисаме мягко, придвигаясь ближе. – Сказал, что переживает за тебя, и попросил присмотреть. Думаю, у него здорово развито чутьё на опасность.
Итачи вздохнул и опустил взгляд себе на грудь, где, Кисаме помнил, висела на кожаном шнурке странная карта:
- Мне следовало прислушаться…
Когда их взгляды вновь встретились, старший детектив вдруг с удивлением осознал, что в глазах его любовника больше нет такой характерной для него упрямой искры, а на смену ей пришла совершенно необычная мягкая покорность, могущая означать, что урок жизни был им усвоен… или же что жизнь сломала его. Кисаме надеялся, что это не было последнее.
- Послушайте, не говорите, пожалуйста, моей семье, - попросил Итачи. – Папе, разве что, ему всё равно наверняка скажут, а маме и Саске не надо. Пока это не закончится, пускай они лучше ничего не знают.
Кисаме представил себе, что, должно быть, захочет сделать с ним после всего этого Фугаку, и тяжело перевёл дыхание:
- А как ты думаешь, когда это кончится?
Итачи передёрнул плечами:
- Не знаю. Но Орочимару-сама сказал, я для этого маньяка сейчас, как надкусанный бутерброд буду, и мне кажется, он прав. Он должен будет вскоре предпринять ещё одну попытку, на этом мы его и поймаем.
- Ты уверен, что готов? Тебе недостаточно того, что ты оказался в больнице?
Тонких губ Итачи коснулась лёгкая улыбка:
- Я сам виноват, мне жизнь давала кучу знаков, а я думал, что слишком крут для них, и продолжал гнуть свою линию. Больше такого не будет. Я стану делать всё точь-в-точь, как скажет мне Орочимару-сама, и потом, не забывайте, что на этот раз у нас будет поддержка полиции. Всё будет хорошо.
Поддавшись внезапному порыву, Кисаме привлёк своего храброго возлюбленного ближе, вдохнул знакомый запах его волос, и когда ощутил, что на плечо ему положили голову, а руки Итачи принялись успокаивающе поглаживать его по спине, понял, что чернота, отравляющая его тело и сознание с той самой секунды, как луч его фонаря выхватил из тьмы безжизненное лицо, наконец-то отступила.
Итачи мягко улыбнулся ему, коснулся губами его лба, бровей, век.
- Спасибо, - шепнул он едва слышно, прежде чем подарить нежный поцелуй, - спасибо, что были рядом.
Кисаме вышел из палаты в гораздо лучшем расположении духа: каким-то образом всего за несколько минут близости Итачи удалось снять с него налёт переживаний и распутать плотный клубок мыслей, от которого ему не было покоя эти сутки. Такэо и Орочимару уже куда-то исчезли – детектив предположил, что они уехали в участок, - а на лавочке, на которой он провёл последние часы в больнице, в компании полицейского сидел Дейдара.
- Хошигаке-сан, - парень хотел подняться ему навстречу, но страж надавил ему на плечо, принуждая сесть обратно, что вызвало у блондина только лёгкую грустную улыбку. – Не пускают меня, видите?
- Пусти, - бросил Кисаме полицейскому, и когда тот удалился, кивнул старому знакомому в сторону кофейного автомата, - давай, что ли, выпьем этой гадости.
Несколько минут спустя они уже сидели на лавочке вдвоём, держа каждый по пластиковому стаканчику. Дейдара улыбался чему-то своему и бросал на него косые взгляды, но не решался заговорить первым, поэтому роль эту пришлось взять на себя детективу.
- Слышал, ты сейчас учишься, работаешь. Похоже, у тебя всё неплохо.
Дейдара хмыкнул, перебросил хвост на другое плечо и посмотрел при этом так, что детективу стало жутко неловко – он, дурак, забыл совсем, что они были дружны с последней жертвой.
- Прости, - пробормотал он, смутившись. – Мы найдём этого ублюдка, обещаю.
- А я уверен, что найдёте, - ответил ему юноша, и в голосе его проскользнуло что-то неуловимое от того безбашенного юнца, которого он знавал девять лет назад. – Теперь, когда я увидел, что за дела у вас творятся, у меня вообще все сомнения отпали.
Мимо них процокала каблуками белокурая медсестра, покосившись отчего-то неодобрительно, и скрылась в палате, где лежал Итачи. Кисаме невольно подобрался и стал прислушиваться.
- Что, волнуетесь? – чуть поддразнивающе протянул Дейдара и улыбнулся, когда заслужил за свою реплику хмурый взгляд. – Ну чего вы? Я тоже переживаю. Но Итачи у вас парень сильный, добьётся своего.
- Главное, чтобы он себе шишек не набил, пока добивается, - пробормотал Кисаме и глотнул кислятину из своего стаканчика, про себя в который раз поразившись, как это пойло можно было называть именем благородного напитка. – И ещё желательно, чтобы в могилу себя не загнал. Случайно так, из пущего старания.
Бывший подопечный разглядывал некоторое время его профиль, затем вдруг спросил:
- Любите его сильно?
- А ты? – бросил Кисаме тут же, повернув к нему голову, чтобы успеть разглядеть реакцию на свои слова.
Дейдара проронил беззаботный смешок:
- Вы стали более проницательными с годами, Хошигаке-сан, я и не думал, что вы так быстро увидите.
- Ты отвечать собираешься? – поторопил его Кисаме, не давая переключиться на новую тему.
Его настойчивость, похоже, только веселила юношу, потому что он вновь тихо засмеялся. Детектив не стал ничего говорить, ожидая, пока получит чёткий ответ на свой вопрос. Он был уверен в Итачи так же, как и в самом себе, но вчерашней ночью, когда он, слившись с глубокой тенью, вынужден был издалека наблюдать за тем, как эти двое прощались, в груди всё-таки ощутимо кольнула игла ревности, и вспомнил он об этом только сейчас – всё это время было совсем не до того.
Дейдара улыбался, прислонившись головой к стене и разглядывая потолок, и вид у него был одновременно беспечный и в то же время опечаленный. Глядя на него, такого, вроде бы, сильного, но оказавшегося беззащитным перед притяжением сердец, Кисаме захотелось обнять его по-отечески и сказать пару утешительных слов.
- Это пройдёт, - нарушил тишину Дейдара, поворачивая к нему своё красивое лицо. – Не волнуйтесь, я не стану вам мешать. Просто… После смерти Сасори у меня вся жизнь будто рухнула, казалось, что все мои достижения ничего не значат, всё бесполезно, если я не смог уберечь одного-единственного человека, который действительно от меня зависел. Жить не хотелось. А ваш Итачи пришёл и каким-то образом вывел меня из этого состояния, чёрт его разберёт, как, я сам до сих пор голову над этим ломаю. И я… Ну, немножко втрескался, чего греха таить. Вы только не переживайте, он вас любит.
- Я не переживаю, - вздохнул Кисаме с едва заметной ноткой облегчения, - за него, по крайней мере. Вот за тебя – да.
- Да говорю же, пройдёт это, - усмехнулся Дейдара добродушно. – Это как влюбиться в персонажа любимого фильма или в автора любимой книжки. Знаете, он стал для меня таким себе героем, который явился из ниоткуда и, особо не стараясь, вернул мне желание жить. Он, наверное, до сих пор не понимает, сколько для меня сделал, хотя я ему говорил…
Некоторое время оба молчали. Дейдара перекатывал пустой стаканчик в ладонях, глядя на его белое днище с чёрными остатками кофе, въевшимися в края, а Кисаме задумчиво хмурил лоб, и в голове его проносились одновременно тысячи мыслей, совладать с потоком которых он не мог. Думалось о том, что судьба плетёт свои нити без ведома человека и в самый неожиданный момент связывает две, когда-то разошедшиеся в разные стороны, в узелок, затем приплетает третью, четвёртую, когда-то тоже пересекавшуюся с какой-то из этих трёх, и процесс этот длился бесконечно. Мастерица-судьба знает, что делает, когда плетёт узелки-встречи, а люди, не видя общего узора, дивятся её превратностям и называют эти встречи случайными.
Вскоре позвонил Такэо и попросил их обоих в срочном порядке подъехать в участок, прибавив, что они с Орочимару занимаются разработкой плана и им не помешают лишние головы, но в особенности советчики, знающие квартал.
- Конечно, поехали, - обрадовался Дейдара, поднимаясь. – Я сделаю всё, что скажет тот странный дяденька в фиолетовом костюме, потому что он, похоже, знает всякие секреты поимки преступников.
- В этом ты прав, - улыбнулся ему Кисаме. – Давай только заглянем к Итачи на прощание, а вечером ещё раз его навестим, если отпустят из участка. Заодно и расскажем детали плана.
Он развернулся и направился к палате, а за спиной раздалось задумчивое:
- А вы действительно сильно переменились. Это он изменил вас.
Кисаме предпочёл сделать вид, что не услышал.
***
- Ой, а можно я надену?
Саске благодушно махнул рукой и не смог удержаться от смеха, глядя на лицо Суйгетсу, когда тот с абсолютно детским восторгом водрузил себе на голову его полицейскую фуражку.
- О, да, я уже чувствую себя стражем закона, - пробормотал он, любуясь собой перед зеркалом. – Только пушки не хватает и сигареты такой между зубов. – Он вытянул вперёд указательный палец, превратив ладонь в пистолет, и забасил, глядя почему-то на собственный мобильный, валяющийся у Саске на кровати. - Тебе конец, приятель. Бабах!
«Убив» телефон, он поднёс свой пальце-пистолет к губам и сдул идущий из него "дым".
- Ты смотришь слишком много боевиков, - умилённо покачал головой Саске, покручиваясь из стороны в сторону в кресле.
С Суйгетсу он на самом деле не планировал сегодня встречаться. Этот день, как и вчерашний, он думал посвятить учёбе, но, придя домой, поддался соблазну и заглянул в свой блог – вдруг там что-то невероятно интересное произошло? Суйгетсу написал ему первым и поинтересовался, как идут дела с его тайной влюблённостью, и Саске взялся поначалу даже сочинять пространный ответ, но, перечитав его, понял, что текст даже вполовину не раскрывал всего масштаба его нынешних переживаний, и, помня о предложении друга, попросил встретиться и уже, как говорится, «в реале» всё обсудить. Идти никуда не хотелось, а квартира пустовала – об Итачи он не слышал новостей с позавчерашнего утра, папа был на работе, а мама ускакала к родственницам, - и он решил, что им не найти лучшего места для серьёзной беседы, да ещё и на такую личную тему.
Суйгетсу притащил с собой блок пива и на его неодобрительный взгляд объявил со всей возможной торжественностью, что это лекарство от робости и принимать его нужно в обязательном порядке. То, что лекарство действовало, Саске почувствовал в тот момент, когда посчитал абсолютно не зазорным сказать:
- Ты в моей фуражке как-то сексуально смотришься, не то что я.
- Ну-ка проверим! – Парень с энтузиазмом пересёк комнату и, сняв с себя фуражку, надел её на голову хозяину, затем отошёл на два шага, задумчиво оглядывая результат своей работы, и наконец возвестил: - И всё ты мне наврал, приятель!
- Да ладно, - Саске со смехом стянул головной убор и швырнул его на кровать.
Суйгетсу тем временем запрыгнул на аккуратно застеленную кровать Итачи и сложил ноги по-турецки:
- Та-ак, лекарство подействовало, теперь можно и поговорить. Давай, говори всё, что на душе лежит. Почему вы с этим красавчиком до сих пор не встречаетесь?
Саске откинул голову на спинку кресла, сдул с лица лезущую в глаза чёлку, пожевал нижнюю губу, подбирая нужные слова. Говорить на сердечные темы ему никогда прежде не доводилось, кроме, разве что, того случая, когда Итачи внезапно рассказал ему о своём романе с Кисаме-саном, но в тот раз обсуждали они не его проблемы, поэтому было в какой-то мере легче. Кроме того, Саске не до конца ещё привык к Суйгетсу как к живому человеку: ведь целый год он его знал только как аватарку электронного пользователя. И, тем не менее, его почему-то не покидала уверенность, что именно этот парень сможет помочь ему разобраться в себе, поэтому, собравшись с мыслями, он рассказал в подробностях о том, что происходило с ним в эти дни, как эволюционировали его чувства, какие сомнения возникали по мере их развития и что грызёт его на данный момент. Суйгетсу слушал и явно прилагал огромное количество усилий к тому, чтобы не прервать его комментарием, а когда Саске закончил скомканным: «В общем, всё сложно», покачал головой с улыбкой:
- Да уж, прямо засада какая-то. Слушай, а этот, который Гаара, он какой вообще?
Саске, как мог, точно описал его внешность и характер.
- Красивый и наглый – это плохо, - сделал вывод его советчик. – На таких как раз хорошие парни вроде твоего Наруто и западают.
- Да он вообще-то сам не ангелочек.
- По сравнению с его другом – очень даже ангелочек. Но ты ведь сказал, что Гаару этого с кем-то другим видел? И твой блондин этого парня знает?
Саске кивнул:
- Мне лично показалось, что у них всё серьёзно. По крайней мере, Гаара рядом с ним совсем по-другому себя вёл… Не знаю, прямо глаз с него не сводил. На Наруто он так не смотрит.
- И ты думаешь, что твой блондин приревновал и решил в отместку переспать с тобой?
- Я подумал так, - поправил Саске, подняв вверх указательный палец. – Подумал, в прошедшем времени.
- А он это прошарил и обиделся? – закончил за него Суйгетсу. – Да уж, приятель, у вас тут всё так запутанно… Но я на самом деле здорово тебя понимаю, у меня с моим первым парнем тоже было так.
Саске подался чуть вперёд, округлив глаза:
- Что, серьёзно?
- А ты что же, - хмыкнул Суйгетсу, - думал, ты один такой дебил? Нет, в самом начале тупят, как правило, все. Я вот вообще три месяца метался, просто себе места не находил. Как, мол, так, я же люблю девушек, и тут меня тянет к нему, а я не хочу оказаться педиком, бла-бла-бла – короче, вся эта фигня. Я, к тому же, на тот момент ещё с одной девушкой встречался… Вернее, с двумя.
- Это как? – удивился Учиха.
Суйгетсу развёл руками в стороны:
- А так, что одна поехала учиться в другую страну и писала мне оттуда любовные письма, мы ж официально не расстались, ну а вторая была тут. И ещё был он. Короче, бардак полный тогда творился, я даже с крыши думал прыгать – так всё надоело. – Он лёг на кровать и принялся водить ступнями из стороны в сторону, изображая какой-то диковинный танец. – Вообще, сердечные проблемы реально мешают жить, просто всё затормаживается, дни проходят будто без твоего участия, а тебе и пофигу. Не нравится мне, когда влюбляешься так, что, думаешь, до гроба.
- А ты и Карин?.. – протянул Саске, не уверенный, что стоит начинать этот разговор.
- Давай не о бабах сейчас, - прервал его гость. – Так вот, вернёмся к моему первому пацану. Короче, это было примерно так. Я поначалу жутко боялся показать, что он мне нравится, потому что сам ещё ни с чем не определился, а когда находиться рядом с ним стало, мягко говоря, тяжело, я сказал ему, что мне, может быть, тоже нравятся мальчики (а он как-то проболтался мне, что на самом деле гей). С тех пор что-то изменилось, и я начал замечать, что он наедине со мной как-то странно себя ведёт. Смотреть тоже начал по-другому, долгими такими взглядами. Блин, если б он знал, сколько мне эти его недознаки нервов промотали и сил выпили! Я ведь, понимаешь, думал так: он парень опытный, наверное, играет просто со мной, зачем ему я? Он себе хоть тысячу таких найдёт, даже лучше.
Хотя рассказчик не видел его, Саске кивнул, против воли улыбнувшись: это были точь-в-точь его мысли касательно Наруто.
- Ну, а потом, - продолжил Суйгетсу, переведя дыхание, - дошло уже до того, что у меня реально болело в груди каждый раз, когда он приближался. Я вообще думал всегда, что это люди просто так красиво выражаются – сердце, мол, на куски разрывается и тому подобное. Потом сам на себе испытал. Однажды вышло так, что он уехал на неделю (он вообще спортсмен профессиональный, по соревнованиям разъезжает), и я просто готов был на стенку лезть – так больно мне было, а ни написать, ни сказать ему об этом я не мог, ведь официально мы ещё были просто друзья, друзьям такие вещи не пишут в смс-ках. Когда он вернулся, всё и началось. Нам обоим как крышу сорвало, мы даже ни слова друг другу не сказали, как встретились – сразу начали целоваться.
Он вдруг хмыкнул, будто это показалось ему забавным, затем перевернулся на бок, подперев щёку ладонью, и посмотрел на Саске, при этом закатив глаза так высоко вверх, что радужка оторвалась от нижнего века и стал виден участок испещрённых мелкими прожилками капилляров белков:
- Он ни разу не сказал, что любит меня. Я один раз сказал, а потом пожалел.
- Почему?
Суйгетсу растянул губы в улыбке, от которой грудь Саске сдавило, и стало вдруг очень грустно.
- Потому что ему это не было нужно. И я ему не особо был нужен. Он ведь спортсмен, им нельзя быть геями, вот он и встречался с одной девушкой для прикрытия, потом женился на ней, а я… Ну, я исчез из поля его зрения. Жалко, конечно, мы были хорошими друзьями. Вот так любовь всё портит, видишь?
- Да ладно тебе так говорить, - искренне возмутился его слушатель, которому «лекарство от робости» явно крепко ударило в голову, – зато ты получил хороший опыт, а дружбу всегда можно восстановить, чего ты так сразу его из жизни вычеркнул?
- Нет, - покачал головой Суйгетсу, - я не смог бы с ним после всего, что произошло, поддерживать дружеские отношения. Если б это был только секс, то ничего страшного, но эмоциональная привязка меняет всё.
Он приподнялся на локте, всё ещё улыбаясь этой своей странной грустной улыбкой:
- Ладно, я тебе это всё рассказал только затем, чтобы ты понял: ты не один такой, все были идиотами в первый раз. Ну, тебе как, полегчало хоть немного?
Саске отвёл глаза в сторону, раздумывая, как ответить:
- Немного – да, - протянул он наконец, - но с этим моментом насчёт дружбы и любви ты меня в тупик поставил.
Суйгетсу только отмахнулся от него:
- Ой, ты просто слишком много думаешь! Это, конечно, хорошо, что ты так серьёзно ко всему относишься, но иногда не мешает забить на мозг, просто отключить его на время. Понимаешь, о чём я?
- Нет, не совсем, - озадаченно покачал головой Саске.
- Ну вот вчера. Твой этот блондин предложил зайти к нему домой, намекал вовсю, что папы нет, а ты, извини меня, как идиот, вбил себе что-то в голову и не пошёл. Вот теперь подумай о том, что ты упустил, а я пока посмотрю, как ты будешь кусать себе локти.
- Да ты не понимаешь просто. – Саске совершил поворот в кресле вокруг своей оси и, остановившись, прижал холодную ладонь к разгорячённому лбу: голова кружилась. – Вот ты рассказывал, что думал, будто он с тобой играет. Мне тоже сейчас так кажется. Я же его люблю, по-настоящему, а ему будто в прикол мною крутить, как ему вздумается.
- Ключевое слово во всём, что ты тут нагородил, – это «кажется», - пропел Суйгетсу иронично и захихикал. – Слушай, просто выруби эту свою думалку и поцелуй его, а там уже разберётесь. Или тебя волнует, что ты с пацаном себе ничего такого не представляешь?
Саске промычал в ответ что-то неразборчивое. Какое-то время Суйгетсу молчал, глядя на него искрящимся лукавством взглядом, затем приподнялся и похлопал по кровати рядом с собой:
- Ну-ка присядь.
Он отодвинулся ближе к стене и, когда хозяин комнаты опустился на указанное место, резко выкинул руку и, поймав его плечо в тиски, потянул вниз – всего миг спустя Саске, не успев сообразить, что происходит, уже лежал на спине. Суйгетсу улыбнулся ему успокаивающе и перекинул через него ногу в тонких облегающих джинсах, усаживаясь сверху.
- Не нервничай только, я помочь хочу. Скажи, когда остановиться, но я бы не советовал торопиться.
Саске ошалело моргал, пытаясь сообразить, что происходит, а тело уже предательски быстро реагировало на прикосновение холодных пальцев к его животу, открытому из-за задранной к груди футболки. Суйгетсу продолжал исследовать его тело, не сводя с него при этом глаз, и Саске, заметив появившийся в них новый хищный блеск, вдруг осознал, что не в силах даже пошевелиться. Плавные движения, ненавязчиво ласкающие его живот, грудь, бока, словно гипнотизировали, принуждая забыть обо всём. Отключить мозг, так он сказал? Что ж, может быть, в этом и есть крупица смысла – так, по крайней мере, считало его тело.
Суйгетсу склонился над его лицом, и Саске вдруг крепко зажмурился, почему-то только сейчас ощутив смущение. Чужие мягкие губы коснулись его подбородка, провели по чувствительному участку кожи до уха, и по телу прошла волна сладкой дрожи, когда мочки уха вначале коснулся горячий язык, а затем её мягко прикусили. Поцелуями начали покрывать его шею, медленно, размеренно, и с каждым новым прикосновением Саске всё труднее становилось сдерживать дрожь от зреющего внизу живота возбуждения. Это было слишком хорошо, он даже предположить не мог, что это может быть настолько хорошо… Он увязал в заволакивающей его сознание сладостной истоме, позволял ей расти внутри него, добровольно сдаваясь на её милость и с нетерпением ожидая большего.
- Поцелуй в губы – это слишком интимно, - задышал над его лицом подрагивающий шёпот, - поэтому оставь его для своего блондина. А мы с тобой можем кое в чём другом потренироваться.
И тут – словно внутри него что-то перемкнуло. Саске поднялся так резко, что удивлённо ойкнувший Суйгетсу едва не свалился на пол – вовремя изловчился перекатиться на бок. В груди бешено стучало сердце, внутри так бесновалось пламя страсти, что сила его вызывала в нём мелкую дрожь, а на свои джинсы Саске стыдливо отказывался смотреть, почему-то решив, что так эрекция пройдёт быстрее – всё его тело изнывало от желания продолжать, но сознание, ставшее вдруг поразительно ясным, холодно заявило: нет. Какие бы прелести ни таила в себе близость двух людей, на какие бы высоты ни могло поднять соприкосновение плоти с плотью, он узнаёт обо всём этом в своё время, со своим человеком. С Наруто.
Это было ужасное чувство – будто его разрывало пополам двумя стихиями, и ни одна не хотела уступать. Желания плоти, однако, постепенно угасали, вынимая из него свои когти, и, мучаясь чувством вины, Саске повернулся к своему неудавшемуся любовнику, не зная, что сказать. Тот отчего-то улыбался, и в его необычных светлых глазах не было ни тени раздражения.
- Знаешь, а я тебя ещё больше зауважал, - протянул Суйгетсу мягко. - Всегда хотел быть как ты, серьёзно.
От этих слов, произнесённых, все всякого сомнения, со всей возможной теплотой, Саске стало окончательно неловко, и вдруг совершенно некстати пришло озарение, что он уже несколько дней не попадал в ситуации, в которых чувствовал себя совершеннейшим идиотом. Этот случай, пожалуй, тянул на первое место в списке его злоключений за последнюю неделю.
Похоже, Суйгетсу не врал, когда твердил, что прекрасно понимает его – Саске ощутил ободряющее похлопывание по спине, затем его всё ещё неловко задёрнутую футболку вернули на место и дали знак подняться.
- Иди остынь под холодным душем, - предложил ему Суйгетсу, устраиваясь на кровати удобнее, - а я пока смс Карин напишу. Можно я ей скажу, что мы переспали? Она ж уссытся от зависти!
Саске, уже стоя в проходе, хмыкнул с деланной надменностью:
- Можно, но в таком случае мне придётся тебя убить.
Он захлопывал дверь под аккомпанемент громкого хохота, и, кажется, ему вслед даже полетела подушка. Совершенно неожиданно для себя Саске проронил тихий смешок, хотя, что ни говори, весёлого было мало.
***
Он не выходил из дома уже пять дней. Звонили из академии, но когда он положил трубку, не став разъяснять причины своего отсутствия, ему перезвонил сам Данзо-сенсей, и уж от него отвертеться не удалось – пришлось выкладывать всё, как есть. История его была короткой и, в сущности, банальной до безобразия. После того как его бросила любимая девушка, жизнь совершенно потеряла краски, не хотелось совершенно ничего: ни вырисовывать свою внутреннюю пустоту в картинах, ни писать стихи, ни кончать с собой. Он проводил бесполезные часы дома не потому, что там было комфортно, а из боязни, что на улице слишком много людей, которые, увидев его несчастное лицо, могли попробовать заговорить с ним, а при одной только мысли о живом общении с человеческим существом его отчего-то мутило.
Сенсей приказал строгим голосом, чтобы он не расклеивался и поскорее возвращался к ним, потому что без его работ младшим ученикам не за кем тянуться. Возможно, ему действительно были интересны только успехи студентов, но Саю показалось, он различил в скупых интонациях учителя неподдельное волнение. Это, конечно, согрело его сердце, но решимости не прибавило, и вот пошёл уже пятый день добровольного затворничества, а в нём так и не проснулось никакого желания вырваться из этого анабиоза.
Его и без того плоский живот теперь западал внутрь, а бледная кожа так обтянула рёбра, что порой ему казалось, она вот-вот порвётся. Он не помнил, когда в последний раз брился, причёсывался, смотрел в зеркало. Он забыл о своей мечте стать великим художником и утереть нос всем, кто смел раньше смотреть на него свысока и снисходительно называть его рисунки каракулями. Чёрт, он забыл бы даже своё имя, если это было бы возможно. Зачем ему имя? Что оно означало? Неудачника и глупца, который собственными же руками разрушил данный ему свыше дар?
Этот день ничем не отличался от предыдущих. Он заварил себе растворимого кофе, который стал пить, когда все остальные напитки кончились, и вышел с ним на балкон, где на небольшой рабочий столик были выложены его инструменты. Карандаши, ластики, перочинный ножик с синей ручкой, чёрный лайнер, угольный стержень в картонной упаковке – эта кучка являлась содержимым его рабочего пенала. Невдалеке рядком лежали все его кисти по порядку - от самой маленькой до самой большой, на краю стола лежал измазанный гуашью деревянный этюдник, а на другом краю – коробка с цветными мелками для набросков, из-под которой виднелся край набора пастельных карандашей. Он знал, что сейчас будет делать. Он выпьет кофе медленными глотками, буквально ощущая, как гадкий напиток разъедает изнутри стенки его желудка, а потом, когда с очередной порцией отравы будет покончено, он примется за свои вещи: возьмёт в руки вначале карандаши, свои любимые, для набросков, переложит их на другое место, совсем рядом с кистями, тем самым сознательно нарушая композицию; затем новое место придётся искать для кистей, которые окажутся на месте этюдника; тот, в свою очередь, перекочует на противоположный конец стола, а мелкам и пастельным карандашам тоже найдётся иное место. Обычно за таким занятием его настигал закат, и когда оранжевый диск солнца опускался за линию горизонта, он поднимался, возвращался в комнату и ложился на диван, где ещё долгое время лежал без сна и без мыслей.
Звонок прервал его на том этапе ежедневного ритуала, когда кофе был уже выпит, а к карандашам он ещё не прикоснулся. Сай действительно долго размышлял над тем, стоит ли тратить силы на то, чтобы идти к двери и спрашивать, кто пришёл – всё равно он никого не ждал. Звонок повторился, затем, уже почти без паузы, зазвучал вновь, и на пятый раз он сдался.
- Открывай, мудозвон, - ответили ему с той стороны двери на стандартное «кто там», и художник поспешил отыскать в завалах прихожей ключи, потому что узнал этот голос.
Гаара был одет во всё чёрное и смотрел так, будто готов был убить его сию же секунду. Похоже, он собирался что-то ему сказать, но Наруто бесцеремонно впихнул его внутрь квартиры и, бросив короткое приветствие, шагнул следом.
Проигнорировав вопрос о цели их визита, Гаара окинул его с ног до головы тяжёлым взглядом и заключил:
- Выглядишь, как дерьмо. Ты что, решил себя заморить голодом? И побрейся, тебе эта жуткая щетина красоты не добавляет.
Наруто тем временем потащил на кухню какие-то тяжёлые на вид пакеты, уже оттуда взявшись объяснять:
- Мы тут тебе немного пожевать привезли, а то Сакура в обморок хлопнется, когда тебя увидит.
Заслышав дорогое сердцу имя, Сай резво вскинул голову, но Гаара безжалостно осадил его:
- Рано радуешься. Сначала из тебя нужно всю дурь выбить. Ну-ка, иди за мной. – Он прошёл в комнату и остановился посередине. Сай тенью замер чуть позади. Гаара повернул к нему голову через плечо и недовольно бросил: - Пока Узумаки будет хозяйничать на кухне, нам с тобой есть чем занятья.
С этими словами он стянул с себя майку через голову и швырнул её на диван.
***
- А сейчас?
Какаши прижал телефон к уху, чтобы освободить руки:
- Сейчас слышно хорошо. Вот там и стой.
- Хорошо, но тут толпень такая – долго на одном месте не простоишь, снесут, - зазвучал из трубки голос Обито. – Я в аэропорт заранее приехал, чтобы успеть малым подарки присмотреть и себе купить что-нибудь почитать, а то лететь долго, а я в отеле книжку посеял.
- И когда тебя встречать?
В трубке устало вздохнули:
- Ну, давай считать, это у нас четырнадцать часов разницы, лететь мне… сейчас на билетах посмотрю… - К гулу десятков голосов на фоне прибавилось шуршание бумаги. – Короче, я сначала в столицу прилетаю, а потом пересаживаюсь на самолёт, который доставит меня в Коноху. Не знаю пока время, я уже в Японии второй билет куплю, но по моим примерным подсчётам выходит, что часов в шесть утра.
- В шесть? – хмыкнул Какаши, не отвлекаясь от сортировки документов у себя на столе. – Учиха, я не встану, чтобы уже в шесть быть в аэропорту.
- Встанешь-встанешь, - заявили уверенно в трубке. – Ты ж у нас теперь спортсмен, не куришь, так привыкай рано вставать.
- Я не курю всего третий день, - поправил друга Хатаке, - и так рано никогда в жизни не вставал.
- Ну ладно тебе вредничать, просто сделай мне приятное и явись. Кстати, я спросить хотел… - Обито вдруг прервался и залепетал по-английски, явно обращаясь не к нему. - Oops, I’m sorry, didn’t mean to… No, it was my fault, really. Here, let me help you with your bag.
Какаши, которому на несколько минут пришлось невольно стать третьим лишним в разговоре, терпеливо ждал, пока его друг поможет какой-то юной леди с её вещами, про себя размышляя, что ему давно уже не доводилось слышать его говорящим на любимом языке – может быть, не все три года, что он не был частью фирмы, но, чёрт возьми, достаточно, чтобы соскучиться по его милому акценту.
- Так, я снова на проводе, - вскоре объявил голос, раздающийся из самого Международного аэропорта имени Даллеса, что находился рядом с Вашингтоном. – Я по-быстрому спросить хотел – и будем прощаться, завтра наговоримся. Как там мои малые? Всё нормально у них?
Какаши попытался припомнить, когда в последний раз слышал что-либо от Итачи, и не смог – слишком многое происходило в последнее время, чтобы уследить за всем.
- Саске вчера уволился, - сообщил он о том, что знал достоверно. – У него с учёбой напряг сейчас, конец года, сам понимаешь.
- Ясно… - Они оба помолчали, и Обито всё-таки задал волнующий его вопрос, ради которого, Какаши подозревал, и была затронула тема племянников. – А с Наруто у него что?
- Что-что, - передразнил его Какаши. – Давно их вместе не видел, но если судить по Саске – то я вас с Йондайме предупреждал сразу.
- Неужели?..
- Ужели, Учиха, приезжай домой и сам разгребайся со своими малыми, потому что мне за Фугаку иногда становится реально страшно.
Учиха Обито, находясь сейчас в другой стране и даже в другом времени суток, утомлённо перевёл дыхание и ответил:
- Приеду, Какаши. Скоро приеду.
***
- Прекратите, пожалуйста, курить, уже дышать нечем.
- Простите. – Кисаме послушно затушил сигарету, а сидевший рядом с ним Дейдара побежал открывать окно.
Сухо поблагодарив, Орочимару снова сосредоточился на разложенных на столе бумагах и вскоре снова вошёл в состояние, подобное трансу, в котором пребывал предыдущий час. Он водил длинным пальцем по строчкам исписанных своей же рукой листов, затем переключал своё внимание на новейшую карту квартала голубых фонарей, на которой Дейдарой были вручную подписаны названия заведений и короткая их характеристика. Такэо сидел чуть в стороне – перечитывал написанный ещё больше недели назад доклад Итачи со всеми наработками касательно личности убийцы, включая его психологический портрет. В кабинете было невероятно тихо, и даже проходящие мимо двери начальника сотрудники были предупреждены ступать как можно тише, дабы не прерывать рабочий процесс.
Кисаме прислонился затылком к стене и, свесив руки между колен, пытался задремать, потому что из-за сумасшедшего напряжения головная боль, терзавшая его последнюю неделю, вернулась и теперь грызла с новой силой, парализуя мысли и лишая его возможности быть полезным. По дороге в участок Дейдара рассказал ему об их с Итачи приключениях, включая взлом и проникновение в квартиру подозреваемого, и от таких новостей тревога только усилилась, а вместе с ней усилилась и мигрень. Теперь, когда они рассказали Орочимару всё, что посчитали за важную информацию, от них требовалось только ждать, пока в голове у учёного созреет план.
- Послушай, Дейдара-кун, - не поднимая головы от стола, пробормотал криминалист, небрежным жестом заправляя длинную прядь смоляных волос за ухо, - когда вы вдвоём были вчера в том клубе, с вами никто не пытался заговорить?
Юноша озадаченно качнул головой.
- А когда вы находились на танцполе, не заметили никого, кто бы странно смотрел? Слишком пристально и не косо, а именно прямо.
- Нет. Я, по крайней мере, не заметил.
- А знакомый никто в толпе не попадался?
- Извините, - улыбнулся парень неловко, - не знаю, как Итачи, но я напился крепко, так что…
- Ну, понятно.
- А вот у меня вопрос, можно? - внезапно подал голос Такэо, оставил своё удобное кожаное кресло и, кряхтя, подошёл к столу, положив поверх бумаг доклад Итачи. – Тут написано, что нашего клиента привлекают красивые мальчишки, потому что он одновременно восхищается ими и завидует им. Так это значит, что он урод? Нам надо искать урода с каким-нибудь шрамом в пол-лица?
- Не обязательно, - холодно прервал его Орочимару. – Комплекс этот ему могли внушить в детстве, это, кстати, чаще всего и случается. А выражаться он может в том, что он не способен на духовную связь с другим существом, он всегда одинок, с людьми, которых считает сексуально привлекательными, флиртовать не посмеет, а уж если и заговорит, то намеренно обдаст грубостью. Это своего рода защитная реакция на когда-то причинённую ему боль.
- Значит, он одинок? – уточнил начальник отдела.
- Да, но может этого и не афишировать. Может даже врать о том, что встречается с кем-то. Помните, я там писал про «маску нормальности»? Ею часто пользуются серийные убийцы, чтобы не отличаться от других и таким образом не навлекать на себя подозрение.
Старик с важным видом закивал, и Кисаме даже сквозь паутину пульсирующей головной боли стало ясно как день, что его начальник, заслуженный сотрудник с многолетним стажем работы в отделе уголовных расследований, робеет рядом с этим человеком. Что ж, усмехнулся он про себя, его можно было понять: никому из них раньше не доводилось сталкиваться с преступниками такого плана, а к таким людям был нужен совершенно особый подход, обычные методы на них не действовали. После того как по предупреждению Орочимару ему удалось спасти Итачи жизнь, Кисаме стал совершенно по-другому относиться к учёному и готов был со всей покорностью признать, что без его руководства весь их отдел тренированных профессионалов и лучших борцов с преступностью оказался бы бессильным перед одним-единственным человеком.
Внезапно в дверь кабинета постучали, и все находящиеся внутри разделили волну невольной дрожи – они настолько привыкли к тишине, что звук показался им невероятно громким.
- Такэо-сан, Хошигаке у вас? – раздался с той стороны голос, от которого Кисаме разом забыл и об усталости, и о головной боли. Это был Учиха Фугаку.
Оторвавшись от доклада, старик зло посмотрел на дверь:
- Тут он. Тебе срочно?
Последовала короткая пауза, затем из коридора ответили:
- Мне… пару слов сказать.
Кисаме понял, что делает, уже когда стоял на ногах. Дейдара смотрел на него взволнованно снизу вверх своими огромными выразительными глазами, словно догадался, кем приходится ему стоящий за дверью. Он не стал обращать на него внимания и вместо этого повернулся к начальнику:
- Я выйду, хорошо?
Такэо надвинул брови на глаза и поймал его взгляд своим, цепким, птичьим.
- Иди, - бросил он односложно и вновь уткнулся носом в документы.
Пока детектив преодолевал то небольшое расстояние от своего кресла до двери, в голове успели прокрутиться тысячи сценариев дальнейшего развития события, ни один из которых не сулил ему абсолютно ничего хорошего, поэтому когда ладонь его всё-таки коснулась холодной ручки, Кисаме уже твёрдо уверил себя в том, что ожидать ему следует худшего.
Фугаку выглядел так, будто не спал всю ночь, и, возможно, так и было – взглянув в глаза другу, детектив сразу догадался, что ему каким-то образом стало известно об Итачи. Кто-то, несмотря на все их предосторожности, проболтался отцу жертвы, и теперь тот пришёл за тем, чтобы получить ответы на свои вопросы.
Похоже, безумные сутки всё-таки выпили порядочно соков и из него, потому что на протянутую руку Кисаме посмотрел абсолютно безразлично, первые две секунды даже не осознавая, что этот жест может означать. Затем Фугаку заговорил – и от его голоса, не звучавшего так никогда за время их многолетней дружбы, Кисаме почувствовал, будто внутри у него кто-то зажёг свет, и всё вдруг встало на свои места.
- Мне звонил вчера Такэо, - произнёс Фугаку, всё ещё держа руку на весу, - и всё рассказал. Как ты его спас, как в больнице ни на шаг не отходил… Спасибо тебе.
Кисаме пожал руку на автомате, всё ещё не в состоянии поверить в то, что это действительно происходило, что это не его выдумка и не коварный сон. Но рукопожатие у Фугаку было крепким, как всегда, и ладони его были тоже чуть суховатые, и привычка опускать уголки губ и долго трясти рукой – всё было донельзя привычным, привычнее некуда.
- Микото и Саске не говори, - произнёс детектив, не зная, как ещё прервать неловкий момент. – Итачи просил. И вообще, ты пока никому, он под прикрытием, так что…
- Я понял. Никому.
Фугаку твёрдо кивнул ему на прощание – и вот миг спустя Кисаме уже смотрел ему вслед, на его чуть непривычно ссутуленную спину, и пытался внушить себе, что ему не померещилось и во взгляде своего друга он прочёл благодарность таких размеров, что та задавила и уничтожила былую неприязнь. От неё не осталось и следа, он не мог в это поверить.
Но смаковать момент примирения и радоваться он будет потом, а сейчас нужно работать – так сказал себе детектив, и хотя в груди при мысли о недавнем коротком разговоре разливалось тепло, он не разрешил себе думать об этом сейчас и вернулся в кабинет – как раз вовремя, потому что лишь только дверь за ним захлопнулась, Орочимару выпрямился и объявил:
- Примерный план готов. Давайте все сюда, мне нужны ваши знания, чтобы проработать детали.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
@темы: viaorel, Шесть недель, Фанфикшн
-
-
08.05.2011 в 02:32Гаара, стараясь не шевелиться, перевёл взгляд в сторону Наруто – тот сидел на диване, скрестив ноги по-турецки, ел лапшу из миски и наблюдал за процессом работы. Судя по выражению его лица, на бумаге он видел что-то ну совсем уж любопытное, поэтому юноше не терпелось поскорее получить разрешение двигаться и самому взглянуть на результат.
- Слушай, - позвал внезапно Наруто, обращаясь к Саю – тот с самым серьёзным видом возил кистью по своей работе, готовой пока только наполовину. – Ты видишь вообще, что ты рисуешь, или ты ослеп, как крот, в своей этой норе, пока тут торчал всё это время?
Сай, не опуская кисти, перевёл на него усталый взгляд, и Гаара понял – всё, сработало.
Их план был прост: столкнуть художника с желанием, которым он бредил уже так давно, и посмотреть, что получится – сердце должно было подсказать ему, чего он на самом деле хочет. По крайней мере, на этом согласились они с Наруто, когда нынешним утром обсуждали, как же им помирить двоих влюблённых. Похоже, что план, выдуманный наобум, сработал: художник замер, не отрывая взгляда от незаконченного портрета, да так и сидел, словно абсолютно забыл, где находится.
Гаара решил, что достаточно напозировался на сегодня, и поднялся, с удовольствием размяв затёкшие колени – Сай выбрал для него слишком неудобную позу, однако во имя чёртовой идеи Узумаки пришлось терпеть и молча выполнять все требования художника. Наруто сделал ему знак подойти:
- Тут интересно.
С рисунка на него смотрело собственное лицо, однако, приглядевшись, Гаара понял, что черты его были переданы не совсем точно – сложно было определить, в чём именно состояли неточности, ведь он в живописи совершенно не разбирался, но ощущение человек на картине оставлял какое-то неприятное. Юноша покосился на Наруто – тот спокойно продолжал есть свою лапшу, и только глаза его хитро поблёскивали, словно он уже знал тайну, но ни с кем не хотел делиться собственным открытием. Гаара вновь перевёл взгляд на нарисованного человека – и только сейчас, со второго раза ему тоже открылся этот секрет. Стало вдруг невероятно сложно сдержать облегчённый смех, и он прикусил нижнюю губу, надеясь таким образом не прерывать глубокой задумчивости художника, но тут, пожалуй, сильнее помог толчок в рёбра от Наруто.
Они обменялись понимающими кивками, и Гаара молча потянул пояс кимоно, которое попросил надеть его Сай, а Наруто тем временем уже протягивал ему его одежду. Когда они уходили, Сай всё так же сидел, глядя на свою неоконченную картину, и, казалось, ничего, кроме неё, вокруг не замечал.
- Боже, это было ужасно, - вздохнул Гаара, первым выходя из подъезда. – У меня такое ощущение, что я заглянул в будущее какого-то неправильного и ужасного мира, где я натурал, люблю Сакуру и у нас родился сын. Ну, или дочь, хрен его разберёт, что за мутанта он там нарисовал.
- Вроде, сын, - улыбнулся Наруто задумчиво. – Вообще, он только лицом его похожим на Сакуру сделал, а тело точно твоё.
- Ещё бы, я б его убил, если бы он надумал мне сиськи пририсовывать.
- А мог бы.
- Мог бы, но не сделал, поэтому до сих пор жив.
Друзья остановились у дороги, надеясь поскорее поймать такси, потому что солнце сегодня жарило совсем как в июле, а сгореть никому не хотелось. Когда они уже сидели в салоне автомобиля, Гаара неуверенно протянул:
- Слушай, а ничего, что мы его там одного оставили? Вдруг он до чего-то не того досоображается и с балкона сбросится?
Его друг на это только покачал головой и недоверчиво зацокал языком:
- Я, конечно, не в курсе, как у художников мозг функционирует, но что-то мне подсказывает, что он сам со всем справится. От нас требовалось только дать ему толчок к размышлениям, дальше помочь ему мы не можем.
- Ну, если что, то я всю вину спихиваю на тебя, - пожал плечами Гаара и отвернулся к окну, взявшись по своему обыкновению разглядывать городские пейзажи.
Почему-то от всей этой авантюры ему начало казаться, что, возможно, он не такой уж и эгоист, и как быть с этим новым необычным открытием, он пока что не решил.
-
-
08.05.2011 в 02:33Наруто позвонил около половины двенадцатого – как раз в тот момент, когда уставший от учёбы Саске принял решение заканчивать на сегодня и ложиться спать.
- Что, работаешь? – первым делом спросил он, даже не поздоровавшись.
Саске опустил взгляд на лежащий перед ним на столе конспект и ухмыльнулся:
- Работаю.
- Надоело? – поддразнили на том конце провода.
- Надоело, – не смог не согласиться он. – Но на сегодня уже всё, хватит с меня учёбы.
- А я тут, вдохновившись твоим примером, курсовую сел писать, - протянул Наруто, и на заднем плане Саске явно услышал щелчки мышкой. – Правила снятия омонимии, которые мне Гаара разработал, в код вгоняю. Скучное это дело, но зато программа должна неплохо функционировать. Пока мы только с английскими текстами работаем, но мне сказали, в следующем году можно машинный перевод забабахать, так что у меня тут энтузиазма полные штаны.
- Поздравляю, - пробормотал Саске невнятно, одновременно роясь в памяти в попытке припомнить, что же такое омонимия, потому что из всей этой речи он понял только словосочетание «машинный перевод».
- Завтра не хочешь встретиться? У меня тренировка до десяти, потом можно сходить куда-нибудь.
- Куда-нибудь?.. – повторил он, пытаясь сообразить, что подразумевается под этим расплывчатым понятием.
- Ну, выпить чего-нибудь, я не знаю, или в парк, - взялся было объяснять Наруто, но тут же промычал недовольно: - Хотя, конечно, меня папа убьёт, если узнает, что я в темноте по таким безлюдным местам разгуливаю…
- Ты же будешь не один.
Саске тут же осёкся, решив, что фраза прозвучала донельзя неприлично, хотя чем именно, он объяснить себе так и не смог. Наруто некоторое время молчал, возможно, думая о том же, затем беззаботно бросил:
- Ладно, завтра посмотрим. Но встретиться ты сможешь, да? Я имею в виду, это на твою учёбу не сильно повлияет?
Забыв, что ведёт разговор по телефону, Саске замотал головой, но вовремя опомнился:
- Нет, конечно, нет. У меня всё нормально на самом деле, просто нужно ещё по паре предметов больше баллов получить, чтобы на первом месте в рейтинге утвердиться. Я всё успею.
- Ну, раз ты так уверен… Тогда до завтра.
- Да, до завтра. Пока.
Саске положил трубку и в замешательстве уставился на телефон. Экранчик, на котором только что отображалось имя звонившего, ещё некоторое время светился, затем погас, но он всё равно продолжал смотреть – без особой цели, просто чтобы остановить на чём-то взгляд, пока в голове протекал мыслительный процесс. По разговору было похоже, что Наруто или забыл о вчерашней обиде, или решил оставить этот случай позади. Второй вариант радовал Саске куда больше, потому что это означало бы, что ему не всё равно и он попросту не хочет поднимать тему, к обсуждению которой они оба были явно не готовы. А звонок и предложение встретиться можно было расценить как перемирие – что ж, это тоже было неплохо.
Он лёг спать в приятном предвкушении завтрашнего вечера, и хотя в животе перебирало тысячей лапок волнение, тем не менее, он чувствовал: завтра произойдёт что-то хорошее. Должно произойти.
-
-
08.05.2011 в 02:34Ясухиса Оджиро бросил нетерпеливый взгляд на часы. Он стоял у двери душевой уже двадцать минут, и будь он проклят, если он не дождётся, пока эти двое не выйдут оттуда, потому что заходить внутрь и прерывать, что бы они там ни делали, ему не очень хотелось. Наконец звуки льющейся воды стихли, и через минуту дверь отворилась.
- Гаара, - он что было силы схватил ученика за голое плечо, как только тот ступил наружу, и потянул на себя. – Иди сюда, шпана.
- Эй-эй-эй, сенсей, вы что, взбесились?! – юноша вырвался из цепкой хватки и отпрыгнул от него на два шага, одной рукой придерживая короткое полотенце.
Прислонившись к дверному косяку, за ними наблюдал Ли, это Ясухиса отметил краем глаза.
- Ты, - он указал пальцем на красноволосого, - обнаглел. Я, конечно, рад, что у вас гормоны и всё такое, но не забывай, где вы находитесь!
- А почему вы только на меня орёте? – картинно надулся его любимый ученик. – Или это в вас сенсеевская солидарность проснулась?
- Нет, я просто знаю, что инициатор ты.
- Вы что, подсматривали? – Он обернулся к любовнику и протянул с деланным отвращением: – Ли, он что, подсматривал?
- Да прекрати ты паясничать, в конце концов! – рявкнул на него учитель, не на шутку рассвирепев. – Это во-первых. А во-вторых – завтра мы едем в Суну, там в четверг собрание по Йошинкан айкидо, я решил взять вас двоих.
Сообщение, похоже, сдуло с Гаары шальное настроение.
- Какое ещё собрание? – нахмурился он. – Вы вообще в курсе, что у меня год учебный заканчивается и мне не до собраний?
- Придётся поехать, я уже внёс ваши имена в список, - огрызнулся учитель ядовито и обернулся к Ли: - Я наводил справки, там будет присутствовать достаточно много молодых инструкторов, так что тебе-то уж точно нужно поехать, опыта поднабраться.
- Хорошо, - кивнул парень без промедления, - но насчёт Гаары я бы ещё подумал, всё-таки он прав: учёба – это важно.
Ясухиса вздохнул и поднял руки в показной капитуляции:
- Ладно, решайте сами, только чтобы завтра утром уже точно знали, кто едет. Выезжаем днём.
С этими словами он покинул раздевалку. Время уже близилось к двенадцати, и в додзё оставались только они трое, поэтому в коридоре было темно, и лишь в самом его конце виднелась подсвеченная изнутри жёлтым дверь – комната для инструкторов, куда Ясухиса сейчас и направлялся. Учитель не испытывал ни малейшего сомнения в том, что одного Гаара своего любовника ни на какие собрания не отпустит. Не зря же он в разговоре с Ли якобы случайно упомянул молодых инструкторов.
-
-
08.05.2011 в 02:34Этой ночью Итачи снова не спалось. Мерное тиканье часов в коридоре, которое прошлой ночью он отчего-то не замечал, превратилось в сплошную каторгу, каждый раз, когда кто-то проходил мимо его палаты, ему представлялось, что стань звук ещё хоть чуточку громче, у него взорвётся голова. Врач предупреждал о возможных нарушениях восприятия и упоминал о повышенной чувствительности, поэтому на этот счёт Итачи не сильно переживал – что волновало его гораздо больше, так это его параноидальные приступы, с которыми, даже будучи предупреждённым, справиться было нелегко.
Разум понимал, что внезапно проснувшийся страх перед одиночеством и темнотой – это всё последствия вчерашнего нападения и на самом деле бояться ему нечего, но попробуй объясни это душе. В тот раз он даже не почувствовал приближения убийцы, ничто в нём не насторожилось в преддверии смертельной опасности, поэтому кто даст гарантию, что история не повторится точь-в-точь, но уже здесь, в больнице? Кисаме-сана он отправил домой, взяв с него обещание как следует выспаться перед завтрашним днём, на который был запланирован запуск операции, и пускай его уверили, что палату охраняют, душу это нисколько не успокаивало.
Если бы не счастливый случай, то сейчас его, скорее всего, уже не было бы в живых. Это тело превратилось бы в пустой сосуд, а он – со всеми мыслями, представлениями, чувствами – был бы уже где-то в другом месте, или, возможно, угас бы вместе с жизненным блеском в его глазах. Если бы не случай…
Итачи перевернулся на другой бок и плотнее прижал карту-талисман к груди. В эту тяжёлую ночь только она сможет помочь ему выжить и не сойти с ума.
-
-
08.05.2011 в 03:17Я вообще-то редко оставляю комментарии, но меня
потрясло, проняло,даже незнаю как выразиться, описание состояния Сая.При прочтении спойлера о майке Гаары была в недоумении, поскольку читала, что Вы шиппер ЛиГаары и пишете о них только в романтическом уклоне. Но сцена с портретом.. Как тонко дали понять, что часто люди не знают чего хотят и сами не могут раставить приоритеты. Выбор делается несознательно, также как с письмами Ли.
Если б это был только секс, то ничего страшного, но эмоциональная привязка меняет всё. это к себе в цитатник. Причем, я понимаю, что боясь открыть свои чувства можно упустить свое счастье.
Извините за сумбур. Спасибо за ЛиГаару и Ваше творчество.
-
-
08.05.2011 в 08:10Честно, просто обожаю ваш фик!
Всё настолько интересно и интригующе...ммм....
Шедевр)
И Орочимару у вас такой...идеальный. Не сумасшедший, не слишком добрый, не злой...Такой нейтральный, но с неуловимыми мягкими нотками.
Обожаю его у вас)))))))))))))))
С нетерпением жду продолжения =)
-
-
08.05.2011 в 08:28Сай в главе прописан так, что его чувствуешь. До последней нотки буквально. Думаю, он сможет разобраться. Кисаме и Фугаку... не могу, так приятно...
Спасибо за главу!
-
-
08.05.2011 в 09:09В общем, спасибо огромное, viaorel! С нетерпением жду следущую главу, где Наруто и Саске встретятся. Удачи и творчески-яойных успехов!
-
-
08.05.2011 в 09:12С Саем тут все сложно. Он и любит Сакуру, и не особо сильно хочет порвать со старым образом жизни; а как можно встречаться с парнем, с которым все зыбко и расплывчато? Теперь ему надо срочно выбирать, кто он: ярый натурал или би, ведь Сакура второго шанса не даст, заедет кулаком в челюсть - забудешь, как мать родную звать-то...
А Ясухиса-сенсей не такой уж простачок... мигом просек, на какие кнопочки нажимать нужно... Гаара ни за что не отправит Ли к "молодым инструкторам", на уши встанет, но поедет.
Что еще сказать? Отлично прописано, и не верится, что осталось-то, в сущности, немного...
-
-
08.05.2011 в 10:28ахах а с Саем забавно было
вообще хорошо ,что проды регулярный, большие и интересные))) спасибо)))
-
-
08.05.2011 в 12:20Рада за Саске. (Суйгецу просто молодец) Теперь он чуточку лучше разбирается в своей ситуации, ну я надеюсь.
А вообще от этой главы состояние, такое как в животе перебирало тысячей лапок волнение вот лучше и не скажешь
Спасибо за продолжение, буду жить в предвкушении до следующего воскресенья!!!!!
-
-
08.05.2011 в 12:41«Ключевое слово во всём, что ты тут нагородил, – это «кажется», - пропел Суйгетсу иронично и захихикал», не прав ты, Суйгетсу, ключевая фраза здесь «Я же его люблю, по-настоящему…». И как теперь Обито будет смотреть в глаза Фугаку, даже представить не могу.
Страдающий и запутавшийся Сай вызывает сострадание. Но «мутант» в его исполнении порадовал. Жаль нельзя взглянуть на холст. Но воображение подкидывает веселую картинку. В общем, Наруто и Гаара молодцы. А дальше уже зависит от самого «страдальца» и его укротительницы.
А на Гаару, оказывается, есть управа – стоит произнести имя возлюбленного и дальше можно вить из него любые веревки – надо нормативы сдать или поехать на собрание молодых инструкторов, пожалуйста, – готов к труду и обороне, в первых рядах побежит.
-
-
08.05.2011 в 12:48Эта глава просто замечательная!!!
Орочимару в очередной раз меня удивил и очаровал)))) Насколько сильно и искренне он переживает за Итачи. Вот действительно таких людей приятно видеть даже когда они теряют присущее им хладнокровие))))
Очень интересно, что за план они придумали, но об этом, наверное, уже узнаем в следующей главе)))) Перемена в Итачи поражает, конечно, ему жизнь преподнесла тяжелый урок, но он правильно его усвоил.. Уверена он справится со всеми своими страхами. Это приключение сделало его действительно мудрее.
В этой главе очень ярко заиграли второстепенные персонажи - очаровательный Дейдара, лукавый Суйгецу, благодарный Фугаку, потерянный Сай.
Моменты с их участием были просто незабываемы!
Признание Дейдары, настолько искреннее и милое, человек не обманывает, не увиливает, не пытается отрицать или любыми способами добиться своего. Он говорит откровенно и честно уходит в сторону, потому что никогда не будет портить жизнь людям, которые столько для него сделали!!!
Сцена в спальне Саске просто невероятна))) Эх, Саске все-таки не подводит, не действуют на него ни приглашения Сакуры, ни "тренировки" Суйгецу))) И таким образом моё уважение к нему также безмерно возросло!!!
Но Наруто тоже не промах)) чувствуется, что уже определился, и теперь уже и теперь Саске от него просто так не отделается)))))
Буду ждать с нетерпением их завтрашней прогулки)))))))) Надеюсь, беседа с Суйгецу не пройдет для Саске в пустую))))) и он прислушается к его совету)))))))))
Встреча Кисаме и Фугаку... ну у меня просто камень с души свалился.... представляю, какое испытание для отца терпеть, как сын вынужден рисковать своей жизнью, хоть даже и ради такой высокой цели... Я думаю, он действительно пересмотрел своё отношение к тому, Что Итачи и Кисаме вместе. Ведь для любого родителя - главное счастье и здоровье своего чада. А уже такие вещи, как ориентация, хобби, профессия и все остальное в такие жизненно важные моменты уходят на второй план.
Визит Гаары и Наруто к Саю меня очень порадовал)) Идея просто отменная, я очень ждала момента, когда же наконец будет разрешена дилемма Сая.. и не прогадала)))) Правду говорят - бойтесь своих желаний....... Ка ктак подумать, то часто так и происходит мы хотим чего-то, хотим. а когда получаем - разочаровываемся и понимаем, что счастье было совсем рядом, а мы его упустили пока гнались за тем, что нам не очень то и надо на самом то деле... надеюсь, для Сая еще не поздно все исправить))))
Спасибо за новую главу!!!!!
Мне после прочтения стало как то... легче и радостнее))))
-
-
08.05.2011 в 13:48У меня сложилось такое впечатление, что Кисаме работает "в кредит". Он занял у своего организма силы, но тот их отдал под проценты. Последствия будут явно тяжелее, чем если бы "срыв" произошел сейчас.
Дейдара... как-то перешел на другой уровень восприятия. У меня не было никаких сомнений, что пейринга "Итачи/Дейдара" тут явно не предвидится. (Главным образом потому, что он не был проставлен в основной шапке).
Возвращаясь к нашим баранам - даже разговор Фугаку с Кисаме не был столь впечатляющ, как сцена в квартире Сая. Меня несет, и что же делать?..
Саске размяк, мне кажется. История Суйгецу напомнила о бывшем Ли, а подсознание уже записало вероломного семпая в "многоженцы". Сволочь.
очень понравился кусочек с Какаши и Обито. Вы - хитрый человек, Автор. Вы поставили в историю три невероятно сооблазнительных потенциальных пейринга, и я даже не могу выбрать один из них. Мне очень хотелось бы увидеть Какоибито. Но КакаИру - моя давняя любовь. Хотя Ирука тут откровенная размазня. Но и отрывочек с Тензо заставил мое сердце плакать горькими слезами. "Буратино" заслуживает своего счастья, но Какоибито! но КакаИру!.. В общем, я с ужасом жду выбора Автора. В любом случае я буду страдать и плакать от счастья, радуя внутреннего психиатра.
-
-
08.05.2011 в 13:49Как мне нравится испуганный Итачи! Именно такой, дерганный, травмированный, нуждающийся в защите, а потому правильный. В один миг растерял свою самоуверенность и идеализм и превратился в живого человека. Очень боялась, что у них с Дейдарой что-то начнется. Не началось, но Дея жалко. Вообще, они все в этой главе умницы: исправившийся Итачи, влюбленный, но не потерявший голову Дей, заботливый Кисаме, расставивший приоритеты Фугаку.
Суйгецутерапия поразила. И история его неожиданная, и "помощь" своеобразная. Невероятно горжусь Саске: очень немногие, на самом деле, способны перехватить управление у собственных желаний.
Потерявшийся Сай наконец начал понимать, что для него важно. Не без помощи друзей, ну да ладно. Хотя я сперва решила, что Гаара с ним переспать собрался.
Орочимару -
А в целом по впечтлениям - глава на 10 по десятибалльной шкале.
-
-
08.05.2011 в 14:55И, конечно, спасибо всем, кто написал мне. Я сильно переживала насчёт этого кусочка с Саем и приятно удивилась, когда оказалось, что этот момент пронял кое-кого из читателей.
фыв.а, я действительно ярый фанат Ли/Гаары и никогда их не предам, что же касается Сая... Гаара - такая личность, он привлекает к себе внимание, не может не привлекать, и если бы не было этого непонятного момента с Саем, если бы не было прошлого притяжения с Наруто и фривольной жизни в прошлом, то Гаара не был бы Гаарой в моём понимании. А ещё - он не влюбился бы в Ли так крепко, не будь за его плечами всего этого опыта.
Причем, я понимаю, что боясь открыть свои чувства, можно упустить свое счастье.
Абсолютно точно! Здесь я согласна на сто процентов.
Akane_Genzo, спасибо за Орочимару, я этого персонажа у себя почему-то очень полюбила, хотя к канонному отношусь никак.
АрисуАи, как я уже выше писала, приятно удивлена насчёт Сая. Спасибо, что отметили.
Суйгетсу - прелесть, в который раз убеждаюсь, как здорово, что они с Саске встретились в реале
И я так думаю. В отсутствие брата и дяди, его главных советчиков, Саске потерян, а тут такое приключение назревает - первая любовь, первые шаги навстречу... Всё это очень тяжело переживать самому, и пускай даже Саске сильный парень - советчик никогда не помешает, тем более сведущий в таких делах.
Iskra_ctcnhf, большое спасибо, Вам тоже удачи! Приятно знать, что мои задумки насчёт сюжетных линий нравятся читателям. И да, я тоже очень рада примирению Кисаме и Фугаку, они в моём понимании - пример идеальной чисто мужской дружбы (Гаара и Наруто не в счёт, у них всё гораздо глубже).
Бродячий Психолог, мне кажется, против своей природы не попрёшь, Сай как и был, так и останется бисексуалом, но вопрос выбора состоит как раз в том, чтобы остановить его на ком-то одном - на той, которую он любит, или на том, кого он хочет. Ради любимого человека можно и попридержать в узде свои желания.
Гаара ни за что не отправит Ли к "молодым инструкторам", на уши встанет, но поедет.
До сих пор хихикаю над этой фразой, она замечательная! И правдивая. Как только Гаара почувствовал вкус настоящих отношений, он сделает всё, что угодно, только бы удержать их.
не верится, что осталось-то, в сущности, немного...
И мне *пишет шестую неделю со слезами на глазах* Шучу, конечно. Нет, я чувствую, что сюжетные линии медленно ведут меня к завершению освещения этого этапа в жизни персонажей. Это не конец их жизни, поэтому мне не грустно.
ark sensuality::.." target=_blank>Dit of moon, а вот я Саске прекрасно понимаю - сама такая. Вообще, я практически никогда не ревную, но насчёт всех этих сомнений (любит или играет?) здесь всё, как в моей жизни. Как говорится, писалось по свежим следам.
Shiholo, Вообще эта парочка в отношении к проблемам своих друзей меня умиляет. А ведь это ещё не всё. В будущем намечается ещё пара-тройка друзей, которым нужна будет помощь. *спойлераст во мне не дремлет*
Суйгецу просто молодец
А я думала, на него обрушится фанатская ненависть за неподобающее обращение с Саске, на лбу у которого уже выжжено клеймо "Собственность Узумаки". Спасибо!
Asstronex, да уж, абсолютно точно сказано, что из Гаары теперь можно вить верёвки - он пойдёт на что угодно, лишь бы любимый оставался рядом. Мне очень нравится эта милая перемена в нём.
У «надкусанного бутерброда», похоже, психологическая травма.
О-о, да, Итачи придётся пройти через многое, дабы вернуть себе душевное спокойствие! Большое спасибо. Люблю читать искромётные комментарии.
~Lundi~, Дейдара мне тоже в этой главе очень понравился. Я, признаюсь, сильно изменила его характер по сравнению с канонным - в нём нет этакой нагловатой уверенности, но ведь, если подумать, и судьба у этого Дейдары совсем иная.
Надеюсь, беседа с Суйгецу не пройдет для Саске в пустую
Не пройдёт, но Саске, как всегда, в своём репертуаре с этой его подозрительностью и скороспелыми выводами. Влюблённый дурачок, иначе не скажешь. Но я всё равно очень этого Саске люблю и уважаю.
Абсолютно согласна насчёт Кисаме и Фугаку. Думаю, как раз такой эмоциональной встряски Фугаку и не хватало, чтобы расставить верно приоритеты.
Большое спасибо за развёрнутый отзыв! Как всегда, очень интересно было читать.
Хриза Амирани, как же мне нравится эта Ваша аватарка!..
У меня сложилось такое впечатление, что Кисаме работает "в кредит".
Я думаю, он начал именно так относиться к своей работе, когда в отделе появился Итачи, а раньше он был более хладнокровным. Вспомним Кисаме из канона.
У меня не было никаких сомнений, что пейринга "Итачи/Дейдара" тут явно не предвидится.
Положа руку на сердце, когда я начала выставлять "Шесть недель", я не предполагала, что будут хотя бы намёки на этот пэйринг, точно так же как не было и в помине Какаши/Обито. Вообще, заметила за собой недавно, что историю не столько даже я пишу, сколько она ко мне приходит. Если какая-то сцена или поворот событий засели в голове, то я уже не имею иного выбора, кроме как написать всё именно так, как вижу. Вероятно, все истории действительно уже давно написаны в пространстве вариантов, и нам остаётся только открыть своё сознание, как окно, чтобы впустить их в себя. *режим Философ активирован*
Какаши/Обито... Моя больная тема. Они оба такие клёвые! Какаши/Ирука - тоже чудесно, и все их любят. Но я уже нашла выход из этой ситуации - кстати, вчера и совершенно для себя неожиданно.
RyzhayaVredina, Невероятно горжусь Саске: очень немногие, на самом деле, способны перехватить управление у собственных желаний.
Согласна, это очень нелегко. Но если человек имеет внутренний стержень - какой бы опыт у него ни был (пускай даже нулевой), он будет стоять на своём. Саске молодец.
Хотя я сперва решила, что Гаара с ним переспать собрался.
На это и был расчёт в так странно оборвавшейся сцене. Но Гаара всё-таки мой любимый персонаж, я его в постель ко всяким Саям подкладывать не собираюсь - ещё чего, обойдётся))
Мне тоже жаль немного Дейдару, но я уверена, что с ним всё будет хорошо. Он, хоть и
барышняне такой волевой, как Итачи, но всё-таки сильный человек.Всем ещё раз огромное спасибо!
-
-
08.05.2011 в 15:36Я имела в виду, что Кисаме работает, переступая через себя. Его организм, возможно, среагирует уже позже, и куда тяжелее, чем если бы эта реакция произошла сейчас.
-
-
08.05.2011 в 15:36Я сильно переживала насчёт этого кусочка с Саем и приятно удивилась, когда оказалось, что этот момент пронял кое-кого из читателей.
С Саем получилось отлично!!!! Хотя я почему то и предполагала, что после того, как "Гаара скинул майку", они проведут для Сая какой-то урок) Не верилось, что Гаара сможет предать Ли))) Ему есть с чем сравнивать и он своё счастье теперь ни на что не променяет, даже ради благих намерений)
Как только Гаара почувствовал вкус настоящих отношений, он сделает всё, что угодно, только бы удержать их.
"Возможно, Бог хочет, чтобы мы встречали не тех людей, пока мы не встретим того единственного. Чтобы, когда это, в конце концов, случится, мы были благодарны"(с), и не разбрасывались своим счастьем, хочется добавить)))
Я, признаюсь, сильно изменила его характер по сравнению с канонным - в нём нет этакой нагловатой уверенности, но ведь, если подумать, и судьба у этого Дейдары совсем иная.
Ну в каноне от него сумашествием немного веяло.... В принципе как и от многих Акацук) Тут от наоборот очень мил))) и смотрится гораздо лучше. Канонного бы Кисаме явно не пожалел и не заступился...
Думаю, как раз такой эмоциональной встряски Фугаку и не хватало, чтобы расставить верно приоритеты.
хорошо, что он во время это сделал... В отличии от родителей Сасори... у них совсем другая ситуация вышла... Хотя если судить по бабушке...
Какаши/Обито... Моя больная тема. Они оба такие клёвые! Какаши/Ирука - тоже чудесно, и все их любят. Но я уже нашла выход из этой ситуации - кстати, вчера и совершенно для себя неожиданно.
-
-
08.05.2011 в 15:38В стрессовых ситуациях, мне кажется, организм любого человека переходит в такой режим. Когда есть угроза смертельной опасности у нас открывается второй дыхание, казалось бы из ниоткуда берутся силы и отступает усталость. За все это потом, конечно, приходится платить, но так уж нас утроила природа.
-
-
08.05.2011 в 15:47вот-вот. Боюсь, это все откликнется Кисаме-сану уже потом, когда опасность минет.
-
-
08.05.2011 в 15:56Откликнется в той или иной степени... но из двух зол выбирают меньшее. Если раскиснуть сейчас (=в момент наивысшей угрозы) можно поплатиться гораздо большим.
-
-
08.05.2011 в 18:03мне сейчас нечего сказать,но отмечу кое-что,над чем давно думала
очень нравится ваш Суйгетсу
он как в каноне
канонного я ваще обожаю)))))
Поцелуй в губы – это слишком интимно, - задышал над его лицом подрагивающий шёпот, - поэтому оставь его для своего блондина. А мы с тобой можем кое в чём другом потренироваться.
а я так хотела,чтобы он его поцеловал))))))
-
-
08.05.2011 в 18:12особенно понравилась сцена с Саске и Суйгетцу. вот что значит друг и вот что значит осознать, что ты хочешь только его одного, единственного.
Гаара с Наруто тоже отожгли, ничего не скажешь. ну хоть вставили Саю немного мозги и то хорошо.
но больше всего порадовало то, что Фугаку простил друга и сына. пусть он ещё и не показывает это до конца, пусть не соглашается открыто, но как оказалось, потерять сына полностью, увидеть один из своих страхов сбывшимся, допустить мысль,что его нет больше в живых- это оказалось для него выше педрассудков.
и как всегда- браво!
буду с нетерпением ждать развязки детективного сюжета.
-
-
09.05.2011 в 21:37~Lundi~, согласна со всем, что ты написала))
___Sonny___, если Суйгетсу нравится, это хорошо, потому что я, признаться, его сделала не особо глубоким персонажем, в отличие от многих в 6Н, и волновалась, как бы он не вышел плоским.
Забуза-саныч, большое спасибо! В очередной раз удивляюсь, что понравилась сцена с Саем - нет, жутко приятно, конечно, но я всё равно удивлена.
Всех с праздником!
-
-
10.05.2011 в 18:28В следующий раз надеюсь Саске-кун не будет тупить -_-
И Наруто молодец..)Умный малый)
А вот за Итачи страшно Т_Т
-
-
12.05.2011 в 22:15Порадовала сцена в спортзале: очень забавная картинка нарисовалась в воображении))) Мне очень понравилось, как в этой сцене показано. что Гаара дорожит не только мнением своего возлюбленного, но и мнением дорогих для последнего людей. Хотя по началу Гай у него энтузиазма не вызывал)).
Размышления Итачи в больнице, равно как и переживания Кисаме, сжали все внутренности в комок. Панический страх, граничащий с паранойей, физическая боль и усталость, изолированность от внешнего мира, которые, вкупе с безликостью больничной обстановки стали фоном для размышлений старшего Учихи, создали ощущение, что его привычный мир в это время трескался и крошился на кусочки, как лобовое стекло после аварии. А потом мировоззрение сделало кувырок, создав невероятный беспорядок из знакомых вещей, но при этом, некоторые из них наконец-то встали на свое правильное место.) Наконец-то Итачи признал, свою неправоту, а фраза Такэо должна стать еще большим стимулом на пути избавления от гордыни. Я вот что вспомнила: в фильме "Адвокат дьявола" собственно дьявол называет гордыню "определенно, любимейшим из всех пороков", желанной приманкой для твоего дьявола стал гордец-Итачи - это случайное совпадение?) Кстати, ты не с себя, часом, писала ощущения от пребывания в стационаре? Уж очень ярко описаны эмоции))
Встреча Кисаме и Фугаку, как мне показалось, вернула первому твердость почвы под ногами, и оставила очень теплое впечатление.
Когда читала сцены с Дейдарой, на глаза наворачивались слезы: такой юный, красивый, чуткий и одинокий... Его разговор с Итачи и невинный поцелуй, а чуть позже беседа с Кисаме - во всем этом столько невысказанных чувств: нежность, теплота, любовь и щемящая грусть, дальше просто слов нет! Итачи и Кисаме останутся его друзьями или судьба снова разведет их в разные стороны?
Орочимару бесподобен!!! Выброс эмоций в палате Итачи, а через секунду он уже собран и рационален, как всегда) Аллегория с бутербродом бесподобна! Что-то мне подсказывает, что она станет крылатой фразой)) Он готов идти на огромный риск, продолжая план с приманкой, и готов брвь всю ответственность на себя, просто мечта, а не руководитель!)))
Суйгецу в роли семпая прекрасен)))) Потрясающе выписаны эротические ощущения Саске: чувственно и без какого-либо намека на пошлость - это талант и мастерство! Браво, одним словом))) Вообще, их разговор получился очень живой, доверительный и до нельзя реальный.
Наруто, как всегда, усилил интригу одним звонком.)) Чует мое сердце, у него есть план на эту встречу)
Огромное спасибо за главу!
-
-
12.05.2011 в 23:40Спасибо
Alatariele, доброго времени суток! Рада тебя видеть и, конечно же, спасибо за отзыв, я очень благодарна!
По поводу "Адвоката Дьявола" - совпадение, я не смотрела этот фильм, но, похоже, угадала правильно. Вообще, признаюсь, идея вписать героев "Шести недель" в семь смертных грехов принадлежала ramen<3 - она хотела сделать мне сюрприз и нарисовать арт-трейлер к премьере (до сих пор помню её звонок: "Кого из героев ты назвала бы алчным?" - "Зачем тебе?" - "Нет, просто ответь. Кого?"). Вышло так, что по мере написания продолжения я будто бы вписывала характеры персонажей в эти образы (Итачи-гордыня, Саске-гнев и т.д.). Удивительно, что на меня настолько повлияла её работа, но, похоже, так получилось даже лучше.
Кстати, ты не с себя, часом, писала ощущения от пребывания в стационаре?
Никогда не лежала в больнице, но в детстве часто ходила по врачам. У меня очень многое сдёрто с моего личного опыта, но вот Итачи у меня получился всецело выдуманный. Единственное - это отношения Итачи и Саске: так как у меня есть сестра, многие аспекты нашего с ней общения я перенесла на братьев Учих, например, неумение и нежелание говорить на личные темы или молчаливое правило не лезть в чужие личные дела.
Итачи и Кисаме останутся его друзьями или судьба снова разведет их в разные стороны?
А это уже вопрос, требующий от меня спойлер. Не могу ответить, уж извини))
Орочимару бесподобен!
Ура-а! Всегда, кстати, хотела быть немножечко как он.
Потрясающе выписаны эротические ощущения Саске: чувственно и без какого-либо намека на пошлость
За это большое спасибо, для меня это важно. Я люблю именно так писать эротические моменты, поэтому все уже заранее приготовились к такому представлению СасуНару. И потом, рейтинг стоит R, а не NC-17, да и то, скорее, за лексику.
Большое спасибо за отзыв! Встретимся в среду 19 мая
-
-
13.05.2011 в 00:09Мне тоже в связи с "6Н" часто приходила на ум фраза Дьявола про его любимый порок - гордыню, из фильма "Адвокат Дьявола". Мне кажется, это самый опасный из грехов, ведь в нем можно найти положительные моменты, а поэтому человеку тяжело понять, что нужно от него избавляться. Ведь как говорил сам Итачи, если бы не его гордыня и упертость, он бы вряд ли достиг того, чего достиг. И мне кажется, в этом есть доля правды. Но это все ИМХО.
viaorel, не могли бы Вы объяснить, а в чем именно заключается алчность Орочимару? А то я до конца так и не смогла понять) Мне думается, что она в том, чтобы достичь определенных результатов в том, чем он занимается. Если это криминология, то он поглощен идеей проникнуть в голову преступников, если это сфера ИИ, то разработать что-то сверхновое. Я права?)
И еще, viaorel, расскажите, как Вы описываете то, с чем в жизни не сталкивались (например, атмосферу больницы)? Я преклоняюсь перед Вашим писательским гением!)
-
-
13.05.2011 в 00:26Мне тоже в связи с "6Н" часто приходила на ум фраза Дьявола про его любимый порок - гордыню, из фильма "Адвокат Дьявола". Мне кажется, это самый опасный из грехов, ведь в нем можно найти положительные моменты, а поэтому человеку тяжело понять, что нужно от него избавляться.
Я вот тоже такое слышала... Что в этом случае человек, наделенный гордыней как будто бы не способен на искренние добрые поступки, потому что даже не получая от них какой-то явной пользы, он тем самым говорит окружающим и себе "Вот смотрите, какой я! Я могу! Я это сделал!". То есть это уже априори не бескорыстный поступок.
Даже помню в "Зачарованных" была серия по этому поводу. Где каждая из сестер обзавелась каким-либо грехом, и чтобы избавиться от него. нужно было совершить бескорыстный поступок. И в итоге гордыня досталась Прю, в общем всю серию она бегала всех спасала, а от греха мол так и не избавилась. Оказалось потому что причиной всех её поступков была гордыня.
-
-
13.05.2011 в 00:51Пускай, человек совершает корыстные поступки, но он все же их совершает. Ведь Прю спасла других людей, это определенно лучше, чем если бы она этого не сделала, поэтому ее мотивами можно пренебречь. Так и в жизни, иногда можно не принимать во внимание мотивы людей, и просто порадоваться результату их действий.