fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 4
День: 6
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для четвёртой части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Пэйринг для этой главы: Какаши/Ямато
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 27
Суббота 15 мая
Та самая миловидная девушка, которая помогала Итачи среди тонн ящиков с документами полицейского архива отыскать нужный ему, с пожелтевшей от времени наклейкой «Хошигаке» и подписанным под ней фломастером словом «Акацуки», вновь подошла к его столу – на этот раз спросить, не хотелось ли ему сделать перерыв и выпить с ней бодрящего зелёного чая. Итачи, не отрываясь от просмотра папки, покачал головой. От его внимания, впрочем, не ускользнули ни нашедшая на красивое личико тень обиды и недоумения, ни то, как девушка поджала пухлые губки и сердито зацокала каблучками к своему месту, на ходу застёгивая верхние пуговицы блузы, закрытой под самую шею, когда он только пришёл сюда час назад. Всё это было сейчас неважно. Значение имели лишь бесчисленные папки горчичного цвета, разложенные в хронологическом порядке перед ним на столе.
Пришлось немного схитрить, чтобы выпросить у Кисаме-сана доступ к его личным файлам в архиве, - он сказал, что никак не может найти нужный подход к Дейдаре, и если прочтёт немного о его прошлом, то, возможно, поймёт, что происходит в голове у этого парня и таким образом он сможет войти к нему в доверие. Итачи опасался, что Кисаме-сан предложит сам рассказать ему о старом знакомом, однако было похоже, что говорить о Дейдаре тому не нравилось, поэтому он без лишних слов вручил напарнику карточку доступа и наспех черкнул письменное разрешение на использование его архивных файлов. Такое поведение казалось несколько подозрительным, но думать ещё и об этом Итачи сейчас не мог, поэтому пришлось временно отложить эти размышления в самый дальний угол сознания.
Молодой детектив перевернул страницу и вновь погрузился в чтение. Об Акацуки ему было известно в основном лишь то, что передавали по новостям – что это опасная террористическая группировка, позиционирующая себя как националисты; предполагалось, что на самом деле в планах организации было свержение действующего правительства и захват власти в стране. Хоть дело Акацуки и принесло Кисаме-сану широкую славу в полицейских кругах, он никогда не говорил о нём, в отделе тема террористов также поднималась крайне редко, да и то о них в основном перешёптывались, словно это была некая постыдная тайна. Итачи никогда не понимал этой секретности, но сейчас, когда он держал в руках эти бесценные материалы, к которым никто не прикасался целых девять лет, чутьё подсказывало – разгадка кроется именно в них.
Первым делом он скопировал весь список задержанных, причастных к преступной группировке, и вычеркнул из него имена, носители которых уже никак не могли ему помочь – или погибли, или содержались слишком далеко, чтобы разыскивать их для беседы. Затем, когда нетронутыми на листке остались только четыре имени, он при помощи постоянно обновляющейся базы данных полиции Японии вычислил, что самым простым и полезным вариантом для него будет нанести визит некой Конан, помощнице лидера организации, для беседы с которой, если верить файлу, можно было и не получать специального разрешения от отдела борьбы с организованной преступностью. Кроме того, до окончания срока у этой женщины оставалось всего лишь три месяца, так почему бы ей и не поговорить с ним?
Дело Дейдары он не просто изучил, а попросил девушку, работающую в архиве, сделать ксерокопию всех его данных, не объясняя, к чему столь великий интерес к парню, который по причине своего малолетнего возраста даже не предстал перед судом за содействие анархистам. О Дейдаре Кисаме-сан в своём отчёте писал следующее: «Очень умный и положительный, хотя постоянное общение в компании членов Акацуки оказывает на него не самое лучшее воздействие. Я, однако, убеждён, что даже несмотря на его опасные пристрастия к взрывчатым веществам, в исправительную колонию его отправлять нельзя – это не поможет. Считаю условный срок лучшим вариантом для подростка вроде него». В личном дневнике, который Итачи нашёл на дне ящика, Кисаме-сан писал более откровенно: «Вся эта дурь насчёт сохранения национального духа и борьбы со всеми продавшимися Западу наконец-то вышла у него из головы. Вчера он на допросе вдруг разрыдался и поклялся мне, что больше никогда не притронется к взрывчатке, если я только дам ему ещё один шанс. Я не знаю, как с ним быть. У него в Конохе после задержания всех из Акацуки не осталось друзей, родных здесь тоже нет, кто за ним присмотрит? Выпускать его на улицу, где очередные придурки пригреют его и заставят делать какие-нибудь гадости? Ему же только шестнадцать, совсем как Итачи, он очень впечатлительный…».
Внезапно взгляд его зацепился за первую строку на два абзаца ниже – и все мысли о Дейдаре разом вылетели из головы. Кисаме-сан писал про Зецу.
«Сегодня его наконец-то забрали в психиатрическую клинику, диагноз – множественная личность. Я вздохнул облегчённо, когда увидел его из окна в руках санитаров. Он плакал. Трудно это признавать, даже самому себе, но Зецу был единственным в Акацуки, кого я по-настоящему боялся. После того случая…»
На этом запись прерывалась. Итачи облизнул пересохшие губы и перевернул страницу дневника, надеясь отыскать продолжение, затем пролистал его до конца, но ни слова о Зецу ему больше не встретилось. Наверное, решил он, Кисаме-сану попросту не особо хотелось лишний раз думать об этом человеке.
В груди, в районе солнечного сплетения, сжался болезненно плотный комок – он знал, он чувствовал, что на верном пути, но торопиться было нельзя, иначе всё к чертям.
Совершенно забыв о загадке таинственности дела Акацуки, найти ответ на которую он намеревался в старых файлах, Итачи наскоро сложил развороченные папки обратно в ящик, отнёс его хмурящейся работнице архива и поспешил прочь.
***
Гаара оторвал голову от подушки, покосился вначале на окно, в которое яркими лучами светило майское солнце, затем с недовольством воззрился на друга:
- Узумаки, ты за каким таким дьяволом меня не разбудил? Сам-то встал, а меня не разбудил!
Наруто сидел за компьютером, левой рукой обнимая испускающую волшебный аромат кофе чашку, а правой прокручивая колёсико мышки. Он ответил, не отрывая взгляд от экрана монитора:
- Я пытался. Ты послал меня в ад и перевернулся на другой бок. С добрым утром, кстати.
-Да тебя-то тоже с добрым, солнышко ты моё ненаглядное, - иронично бросил Сабаку, поднимаясь, - но вот насчёт утра это ты погорячился. Уже сколько? – Найдя наощупь лежащий возле подушки телефон, он глянул на время и в ужасе вздохнул: - Половина одиннадцатого? Чёрт, мы же в спортзал опаздываем!
-Не переживай, - ответил ему Наруто, не оборачиваясь. – Думаю, после того, как ты прочтёшь последний пост в нашем сообществе, тебе перехочется куда бы то ни было идти.
Гаара подавился зевком, тут же поднялся на ноги и пересёк комнату – что-то в том, как друг произнёс эти слова, ему очень не понравилось.
Последнее сообщение было написано Тен-Тен, и после первых же строчек ему стало ясно, о чём будет идти речь в приличном кирпиче текста без абзацев, который TT-girl вывесила на всеобщее обозрение.
«Так, господа боевые пидорасы-конспираторы-грёбаные, блядь, ниндзя, вы меня уже со своими секретами и тайными свиданиями задрали просто нереально! Я бы хотела сказать вам, насколько, но таких слов ещё, клянусь, не придумали! Ты, крашеная падла, уже две недели охмуряешь моего лучшего друга и ничего даже не подумал мне сказать?! Какой ты после этого друг, жопа ты сладкая с ручкой! Из-за тебя меня вчера Ли даже на порог к себе не пустил – потому что у него, видите ли, спала-почивала принцесса Не-Трогайте-Это-Перманентный-Макияж! Гаара, я, блин, терпела реально долго, но терпелка у меня не вечная! Уж не знаю, за каким таким хером лысым ты подумал эти ваши отношения в тайне держать, всё равно бы всё всплыло, но только я хочу, чтобы ты не обманывался на мой счёт – я всё знаю! И как вы познакомились – тоже знаю, кстати, об этом отдельно поговорим. Нет, не Ли мне сказал, не звони ему. Лучше мне позвони, у меня ещё есть что тебе сказать! Ты хоть понимаешь, что из-за твоих «Давай-не-будем-никому-говорить» я, блин, с лучшим другом поссорилась, падла ты! Убью! Теперь выкручивайся, как хочешь, но сделай так, чтобы снова стало всё хорошо, это понятно? А то напихаю в жопу битого стекла и запущу с ноги на Марс! Всё, сказала, теперь разгребайся со всеми, кому ты ТОЖЕ ничего не сказал, сам, а это – все твои друзья, придурок!»
-Да-а, - протянул Гаара, скиснув. – Ну-ка дай глотнуть твоего кофе, Узумаки.
Наруто послушно вручил ему свою чашку:
- Тут ещё комментарии есть. Читать будешь?
- А я от них не поседею? – хмыкнул юноша с кривой усмешкой.
- В любом случае, видно не будет, - вяло пожал плечами Наруто, - ты ведь крашеный.
Гаара скорчил ему гримасу и подтянул к столу второе компьютерное кресло – сесть рядом:
- Включай свои комментарии.
***
Конан являлась обладательницей взгляда, глубина которого позволяла предполагать, что этой женщине довелось на собственном опыте познать разные стороны жизни, вовсе не все из которых были прекрасными. На её красивом чистом лице чудесным образом не отразились девять лет заключения – только, пожалуй, теперь нездоровая бледность стала её вечной спутницей, что было неудивительно. Итачи, впрочем, поручиться не мог: он не особенно пристально вглядывался в небольшую архивную фотографию женщины, которую нашёл в документах Кисаме-сана.
Она сидела на койке, закинув ногу на ногу и сложив ладони на острой коленке, с гордо вздёрнутым подбородком, и при виде её королевской осанки, её исполненного достоинства выражения лица глаза сами прекращали замечать как разделяющую их металлическую решётку, так и свободную бледно-зелёную тюремную униформу с номером на груди. В её тёмных с синим отливом волосах бумажными лепестками цвела роза – та же, что была на ней в день задержания полицией. Пока Итачи ожидал решения начальника тюрьмы, улыбчивые тюремщицы успели рассказать ему, что так как их самой очаровательной заключённой осталось совсем немного до обретения свободы, они позволили ей это незначительное нарушение правил.
- Итак, - Конан царским движением повернула к нему голову, - чем могу служить, Учиха Итачи-сан? Я бы предпочла, чтобы мы разрешили все вопросы как можно скорее, мне нужно вернуться в мастерскую.
Пришлось проглотить так и рвущийся наружу вопрос: «Откуда вы знаете моё полное имя?». Итачи сжал ладонями деревянные ручки кресла, поставленного прямо перед решёткой. «Спокойно, - сказал он себе. – Она преступница, ты полицейский. Поэтому – спокойно».
- Конан-сан, я не отниму у вас много времени.
В её больших глубоких глазах мелькнула искра, похожая на насмешку.
- Такие, как вы, отняли у меня девять лет моего времени. Как думаете, каких-нибудь полчаса на разговор с вами – это много для меня?
- Я здесь, - игнорируя вопрос, продолжил Итачи твёрдо, - чтобы спросить вас о некоем Зецу.
Конан передёрнула узкими плечами, отворачиваясь:
- Слышала, он на свободе.
- Да, и именно поэтому я пришёл поговорить с вами. Скажите, он может быть опасен? Опасен настолько, чтобы убить человека?
Её голова чуть склонилась к левому плечу, словно она обдумывала его вопрос, но Итачи знал, каким-то образом чувствовал: ей не нужно было время, ведь ответ она знала и так. Всё внутри него уже трепетало приятным волнением и ликовало, празднуя победу – он угадал, всё-таки угадал! Теперь дело оставалось за малым…
- Я не знаю, - отозвалась наконец Конан, и что-то в её тоне изменилось, насторожив детектива. Она подняла голову, и свет от электрической лампы превратил её и без того бледное лицо в облик мраморной статуи. – Мы держали его в Акацуки только потому, что он не гнушался выполнять работу, в которую мы, интеллигенты, романтики, боялись погружать свои холёные руки. – На губах её сверкнула саркастичная усмешка с немалой долей грусти. – Вы, наверное, считаете, что мы были идиотами, Итачи-сан, не так ли? Ничего, - не дав ему ответить, продолжила она спокойно. – Я того же мнения. Девять лет – это долгий срок. Невольно начинаешь думать.
- Как бы вы охарактеризовали его, Конан-сан? – поторопил детектив, доставая блокнот для заметок.
Некоторое время она молчала, разглядывая его через металлическую решётку с видом человека, поднёсшего лупу к муравью, но Итачи отчего-то казалось, что всё её королевское презрение – не более чем показное шоу. Его вопросы наверняка задели в её душе нужные струны, и теперь она изо всей силы борется с лавиной воспоминаний, обрушивающейся на её бедное сознание. Отсюда и злобные замечания, и саркастичные ужимки – обыкновенные защитные рефлексы.
- Он был определённо болен, - наконец произнесла заключённая недовольно, отвернувшись от него. - Ваши люди правильно сделали, что поместили его в лечебницу вместо тюрьмы. Зецу было… двое. И если с первой, светлой его половиной я ещё могла кое-как контактировать, то тёмным Зецу управлять не мог никто. – Она обронила грустный смешок, поведя тонкими плечами под бесформенной тюремной футболкой. – Помню, он очень боялся сойти с ума, хотя на самом деле и был сумасшедшим, и все это знали. Он страшился, что тёмный Зецу когда-нибудь сделает что-то такое, за что потом нести ответственность придётся ему. Но он не имел над ним никакой власти. Единственным, что можно было сделать, когда им завладевала тёмная половина, это попытаться достучаться до светлой. Из членов организации Зецу слушался только меня: ни Нагато, ни Яхико. Вы вот спрашиваете, способен ли он убить. Один раз он вплотную подошёл к этой черте. Это было в первые дни, когда к нам присоединился Хошигаке Кисаме.
Итачи вздрогнул, услышав из чужих уст знакомое имя. Конан перевела на него свой магнетический взгляд, но почему-то не высмеяла его слабость, хотя наверняка всё заметила.
- Я думаю, Зецу что-то почувствовал, - она кивнула в сторону блокнота, напоминая забывшемуся детективу, что он должен вести записи. - Когда в штаб-квартире остались только мы втроём: я, он и Кисаме – Нагато готовил новую операцию, а нам дали задание ждать, – я услышала, как что-то происходит в комнате, и заглянула туда. Выяснилось, как раз вовремя: пока Кисаме спал, Зецу приставил к его горлу нож.
Карандаш замер в его руке. Итачи почувствовал, как от волнения у него потеют ладони, а горло сдавила сухая лапа. То, о чём говорила эта женщина… Описанная ею картина являлась одним из самых страшных его кошмаров, мучающих его все те долгие месяцы, которые он ждал, пока Кисаме-сан вернётся со своего опасного задания. Образ полицейского – беззащитного, разоблачённого, с оружием у горла и искажённым предсмертным ужасом лицом… Сколько раз он вскакивал ночью с кровати, давясь криком и дико хватаясь за воздух в попытке поймать ускользающие родные черты?
Конан предпочла никак не комментировать его состояние и продолжила рассказ:
- Мне удалось уговорить Зецу отдать мне нож, и потом он был мне за это безмерно благодарен. Клялся, что не хотел ничего такого, рыдал. Он, его светлая половина, очень боялся этих своих внезапных вспышек, когда терял над собой контроль. Тот Зецу, которого я знала, вполне был способен отнять у человека жизнь, но мне кажется, он бы выдал себя – в нём не было достаточно хладнокровия, чтобы хотя бы подумать о том, как избавиться от тела. Он бы просто сбежал с места преступления. Но, конечно, прошло уже столько лет. Я не знаю, что он сейчас за человек.
Перед глазами всё ещё стояла жуткая картина, и Итачи, пока не в состоянии совладать с собой, уточнил едва слушающимся голосом:
- Он не пострадал в тот раз? Кисаме-сан.
Конан обернула к нему своё красивое бледное лицо, на котором, как показалось детективу, он мог прочесть искреннее изумление:
- Что вы! Я бы не позволила Зецу ничего с ним делать. Я доверяла Кисаме, хотя Яхико предупреждал меня на его счёт, да и Дейдара, хоть и дружил с ним теснее всех, всё-таки о чём-то догадывался… Нет, Итачи-сан, ваш напарник не пострадал.
- Откуда вам известно, что мы напарники? – вскинул брови детектив.
Полные губы заключённой разошлись в широкой улыбке:
- Он часто говорит о вас.
- Говорит? То есть…
- Да, он иногда приходит навещать меня. А он что, не сказал вам, что мы друзья?
Вопрос прозвучал, как тонкое, запланированное издевательство, и роль свою оно выполнило, задев за живое – это почувствовали оба. Итачи, не в состоянии оторвать взгляда от её глубоких глаз, в которых плескалось плохо скрываемое торжество, силился собрать воедино мысли, упорядоченный строй которых эта женщина разрушила с такой лёгкостью, но проигрывал. Новая информация попросту не желала укладываться у него в голове, вклинивалась в устоявшуюся картину его мира и ломала его устройство в самом корне. Соврать Конан вряд ли решилась бы, ведь не было ничего проще, чем проверить. Тогда выходило, что она сказала правду и Кисаме-сан действительно поддерживал связи с опасной преступницей из печально известных Акацуки. Но если он это делал, возможно ли?..
Итачи резко перебил собственные мысли: у него не было на это времени. Он поднялся, и хотя ноги ещё казались ватными, а в голове царил полнейший хаос, постарался изобразить уверенность.
- Спасибо за вашу помощь, Конан-сан, - поклонился он ей и развернулся. – Я скажу тюремщице, что вас можно сопроводить обратно в мастерскую.
За его спиной засмеялись – тихо и с издёвкой. Он не стал оборачиваться и просто последовал к выходу. На сегодня у него ещё было очень много планов.
***
Джуго поднёс к лицу испускающую пар чашку и подул на неё.
- На самом деле ты и сам понимаешь, что всё это означает, - произнёс он низким невозмутимым голосом.
Саске разглядывал свои ладони на столе, не зная, что ответить, да и стоит ли отвечать вообще. Он видел Джуго впервые в жизни, и хотя целый год до этого они вели электронную переписку, всё равно был удивлён, насколько быстро этот рыжеволосый гигант в добрым взглядом сообразил, что происходит у него в душе. Буквально за полчаса общения Саске, не до конца осознавая, что делает, выложил ему всё о своих недавних открытиях и теперь ощущал наготу и незащищённость перед этим человеком – однако было бы ложью сказать, что он жалел о своей внезапно пробудившейся болтливости. От сердца всё-таки немного отлегло.
- Тебе не требуется ничья помощь, чтобы понять, что ты любишь этого парня, - продолжил его собеседник всё так же невозмутимо.
Саске крепко сжал ладони в кулаки:
- Мне это не нужно. Я не хочу этого.
- Это уже произошло, - отрезал Джуго тоном, не терпящим возражений, и когда Саске поднял на него удивлённый взгляд, ему удалось уловить мелькнувший в карих глазах стальной блеск, который, впрочем, моментально испарился. Джуго вновь заговорил привычным голосом: - Саске, да пойми ты, что не имеет значения, какого пола твой избранник. Ты чувствуешь то, что чувствуешь, и это ничто не может изменить, даже твоя железная воля и твои нравственные обязанности перед семьёй или перед обществом.
- Я всё равно не хочу этого, - произнёс Саске одними губами, но Джуго расслышал.
- Тебе нравится себя обманывать? – спросил он с нажимом.
- Нет.
- Ты хочешь прожить всю жизнь в обмане?
- Нет…
Джуго красноречиво развёл руками и замолчал. Потупившись неловко, Саске сделал большой глоток из своей чашки. На самом деле он не любил зелёный чай, но Джуго так настаивал попробовать именно его, что пришлось уступить, и он не пожалел о своём решении: обычно нелюбимая им горечь в этом чае напрочь отсутствовала, напиток имел приятный привкус, а волшебный аромат – настоящего липового мёда – навевал расслабленные мысли о чём-то уютном и тёплом, домашнем. Саске внезапно пришло в голову, что, возможно, как раз из-за вызванного этим чудесным чаем настроения он так запросто и раскрылся перед Джуго, выдав ему свои самые потаённые мысли. Глупость, конечно: в действительности ему просто необходимо было хотя бы с кем-то поделиться своей бедой, а ни Итачи, ни дяди рядом не было.
- Знаешь, в чём твоя главная проблема? – Джуго возвёл на него серьёзный взгляд. – Ты боишься признать в себе эту часть. Всё проистекает из страха: не перед реакцией семьи даже или общества, а перед самим собой. Понимаешь?
Саске качнул головой отрицательно: нет, ему сейчас вообще ничего не было ясно. Джуго опустил на стол свою чашку, в его огромных руках кажущуюся крохотной, и губы его тронула невесёлая улыбка.
- В школе я слыл неисправимым хулиганом, хотя и получал хорошие отметки. Я не шалил по мелочам, как остальные дети, а просто постоянно ввязывался в драки. – Саске недоверчиво покосился, и его собеседник кивнул. – Да, какой-то части меня дико нравилось драться, и в то же время меня это отвращало. Долгое время я не мог жить с собой в мире, подавляя то одну, «хорошую» часть себя, то вторую – назовём её для наглядности тёмной половиной. – Он посмотрел выразительно, но Саске сделал безучастный вид, якобы не понимая, к чему весь этот рассказ. Джуго продолжил: - И вот однажды мне по секрету рассказали об одном клубе – скажем так, клубе для избранных. По ночам там собирались обеспеченные люди города, чтобы расслабиться, полюбоваться на зрелище и, конечно же, сделать ставки…
Саске округлил глаза и, перегнувшись через столик, громко зашептал:
- Ты что, серьёзно? Это там, где люди друг друга до смерти забивают, а они на это деньги ставят?
Джуго улыбнулся несколько покровительственно:
- Ну, смертельных случаев у нас ещё не было, но в целом ты прав. Извини, если шокировал тебя, просто хотел кое-что объяснить. – Он подождал, пока Саске жестом скажет ему продолжать. – После того как я начал там работать, всё в моей голове моментально стало на свои места. Если кратко, то я просто принял ту кровожадную часть себя и стал един. Теперь у меня нет проблем с самоидентификацией, потому что я знаю: да, я хороший парень, но мне нравится бить другим людям морды, и для меня это совершенно нормально. – Его тон с полушуточного перешёл внезапно на строгий, почти менторский, и в этот момент Саске как никогда сильно почувствовал те несколько лет разницы в возрасте, что разделяли их. – Перед тобой сейчас стоит та же проблема, что была раньше у меня, поэтому я тебя понимаю. Попробуй воспользоваться моим методом – вдруг и тебе поможет?
- Это как же? – усмехнулся Саске грустно. – Пойти рассказать ему всё?
- Да нет, - расстроился Джуго, - для начала себе хотя бы признайся. Надень на себя этот образ и попробуй пожить в нём недолго, полдня для начала. Если стесняешься давать волю этой своей части вживую, то заведи знакомство через Интернет. Раскрепостись немного и посмотри, понравится тебе или…
Внезапно он умолк, и взгляд его скользнул собеседнику за плечо. Саске тоже обернулся, но ничего подозрительного не углядел. Джуго неспешно поднял указательный палец и указал им на двухметровую фиговую пальму у входа, широко раскинувшую свои шикарные острые листья. Саске присмотрелся. Теперь и он заметил: за пальмой кто-то прятался.
- Слушай, по-моему, это они, - Джуго по-детски шаловливо улыбнулся и, сложив ладони рупором, крикнул: - Суйгетсу, Карин, выходите уже, мы вас видели!
Пальма недовольно зашуршала, после чего из-за неё с виноватыми улыбками вышли двое весьма странного облика, и при виде этой парочки Саске не смог сдержать радостной улыбки.
***
- Замечательно. – Гаара с усталым вздохом отъехал в кресле от клавиатуры и, изогнувшись в невероятной позе, повис на одной из его ручек. – Просто замечательно. Теперь они все меня обсуждают. Все, Узумаки.
Наруто, всё это время лежащий на кровати с папиным ноутбуком и помогающий другу вести борьбу в комментариях со своего аккаунта, обновил страницу и поникшим голосом протянул:
- Младший сержант Узумаки докладывает последние новости с поля боя. Сакура и Ино завели какой-то научный спор, бросаются психологическими терминами – ничего не понятно. Киба почему-то уверен, что у нас любовный треугольник. Вечно ему эти треугольники мерещатся… Неджи, похоже, в шоке, он не знал, что Ли гей.
- Да уж, удружила Тен-Тен, - с мрачной весёлостью в голосе хмыкнул Гаара, поднялся с кресла и устало плюхнулся на кровать рядом с Наруто. – Читай, что там дальше.
- Дальше? – Блондин снова обновил страницу и присвистнул. – Явился Чоджи. Пожурил Тен-Тен за несдержанность, приглашает вас с Ли в «У Акимичи» на бесплатный обед. На него нагавкали сразу Тен-Тен и Сакура. Мда, похоже, она до сих пор злится на тебя из-за Сая…
Гаара лежал неподвижно, не подавая признаков жизни, и бесцельно глядел в потолок. Захваченный последними событиями, он даже забыл сегодня расчесаться, поэтому сейчас его короткие пряди смешно топорщились в разные стороны, а чёлка в беспорядке закрывала весь лоб. Выносить его таким, растерянным и несчастным, было выше сил Наруто – он поднялся и, заглянув в свой компактный холодильник для напитков, вытащил оттуда банку пива, присел рядом и положил её, влажную и прохладную, Гааре на голый живот. Тот содрогнулся и перевёл на него недовольный взгляд.
- Выпей, - улыбнулся Наруто, - и выбрось это из головы, серьёзно.
- Ага, выбрось. – Гаара поднялся и, сложив ноги по-турецки, пшикнул открывалкой. – Вот как только у меня в жизни всё налаживается, как только я начинаю думать, что всё хорошо, - обязательно происходит какая-то лажа, из-за которой потом всё летит в тартарары. Ну зачем она так поступила?
Сделав глоток, он протянул банку другу.
- Я думаю, просто была достигнута точка кипения, - попробовал объяснить Наруто. – Она ведь, хоть и мужик в юбке, а всё же девчонка, они все любопытные, а Ли, наверное, ничего ей всё это время не рассказывал, вот она и бесилась втихую, ну а потом просто настал момент предела – и привет. Сорвалась.
- Ладно, но почему со мной нельзя было поговорить? – Приняв назад свою банку, Гаара вместо того, чтобы пить, вознёс её над головой и принялся лить холодное пиво себе на макушку. Струи тут же потекли по его лицу, плечам, рукам. – Чёрт, жара ещё эта…
- Да что ты делаешь?! – Запоздало спохватившийся Наруто выхватил у него почти пустую банку. – Иди теперь в душ, липкий весь будешь!
- Мне плевать.
- Зато мне не плевать, ты сидишь на моей кровати! Быстро пошёл!
Гаара окинул его уставшим взглядом и намеренно медленно опустился спиной на покрывало, раскинув руки в стороны.
- Наруто, - вздохнул он, отворачиваясь, - просто достань мне ещё твоего вкусного пива и прочитай, что они там про меня накатали, ладно?
Некоторое время никто не шевелился – казалось, застыл даже прогретый майским солнцем воздух. Затем Наруто нехотя поднялся:
- Да прекратишь ты нудить, в конце концов?..
Новая банка прокатилась по животу Гаары и остановилась на солнечном сплетении. Он, не глядя, взял её и, пошарив немного по крышке, открыл. Наруто покачал головой:
- Сегодня же у Канкуро день рождения, ты не забыл?
- Не забыл, - слабо протянули ему в ответ.
- Ты хоть поздравишь его?
- Поздравлю. Но домой я сегодня ни ногой. Там отец будет, я точно знаю.
- Смотри мне, не напивайся. - Наруто перевёл устало дыхание, затем склонился над другом, запустил пальцы в спутанные красные пряди, взъерошил их немного. – Ну не кисни, пожалуйста.
В зелёных глазах, доселе покрытых пеленой безразличия, мелькнуло нечто, похожее на насмешку.
- А то что? – растянул губы в лёгкой улыбке Гаара. – Ты меня арестуешь за превышенную концентрацию негатива на одном квадратном метре?
Ладонь Наруто нежным движением скользнула по его влажной щеке, коснулась заострённого подбородка, заползла за шею, чтобы приподнять его голову. Он склонился ещё ниже, так, чтобы лбы их соприкоснулись, и, глядя другу в глаза, чётко произнёс:
- Пожалуйста, не переживай. Они посудачат ещё немного, а потом успокоятся, и всё снова будет нормально.
Гаара улыбнулся, и хотя эта его улыбка была лишь тенью его обыкновенного широкого оскала, казалось, способного бросить вызов всему миру, - Наруто ощутил, как от сердца у него отлегло.
- А чтобы я меньше волновался, младший сержант Узумаки, - Гаара указал взглядом на лежащий рядом ноутбук, - зачитайте мне последние новости с поля боя.
Наруто со смехом отдал ему честь, лёг рядом и притянул к себе ноутбук.
- Итак, докладываю. Ино жалуется, что теперь все шуточки про сладкую парочку не будут казаться ей такими прикольными.
- Ну, это мы ещё посмотрим, - заметил Гаара полушёпотом.
- Тихо, я дальше читаю. Шикамару пишет, что Тен-Тен неправа и что он полностью тебя поддерживает с секретностью.
- Подлизывается из-за Темари, - тут же вынес вердикт Сабаку. – А что Тен-Тен?
Наруто улыбнулся, прокручивая страницу дальше:
- Естественно, послала его куда подальше.
- А вот тут я с ней согласен. Подхалимы нам ни к чему. Кто ещё объявился?
- Хината. Пожелала вам счастья – и ушла, наверное, чтобы и на неё Тен-Тен не раздраконилась.
Гаара, криво улыбаясь, приподнялся на локте:
- Ну-ка напиши этой неуравновешенной скандалистке, что я из-за неё сейчас напиваюсь и пьяным же поеду в додзё, там меня мой сенсей убьёт и бросит моё тело в заброшенный колодец, а мой дух будет преследовать всяких там ничего не подозревающих подростков, и во всём этом виновата будет она.
- Что, так и писать? – хихикнул Наруто.
- Так и пиши, - поддержали его твёрдым кивком. – Пускай ей будет стыдно.
- Ей? Вряд ли. Но попробовать всё же стоит.
- Пиши-пиши, - напутствовал его Гаара, поднимаясь. – А я всё-таки приму душ. Если Тен-Тен будет звонить, скажи ей, что я уже умер.
- Договорились, - бросил Наруто через плечо. Пальцы его летали по клавиатуре, набирая текст.
***
Карин и Суйгетсу идеально подходили друг другу: оба высокие, тощие и с необычной с точки зрения стандартного жителя мегаполиса внешностью, они замечательно смотрелись вместе. У Карин волосы были выкрашены в агрессивный красный, а у Суйгетсу как-то дико, неровно подстрижены и нещадно выбелены. Карин носила короткие шорты и очки в грубой оправе, а Суйгетсу был любителем футуристических шмоток и всерьёз увлекался пирсингом. Наконец, они оба любили поскандалить – этого у парочки было не отнять.
Саске поначалу никак не мог решить, любоваться ему учинённым ими в первую же минуту официального знакомства скандалом или пытаться разнять: красноволосая красотка, забыв от восторга даже, как полагается здороваться, тут же опустилась на свободное место рядом с Саске, благоверному предоставив сидеть рядом с Джуго. Суйгетсу, мотивируя своё поведение тем, что он не желает – внимание! – ею портить день уважаемому всеми ими Саске, принялся с усердием вырывать из рук Карин меню, затем, когда это не сработало, взялся выдирать из-под неё стул – и только когда Саске, смеясь почти до слёз, заявил, что подвинется так, чтобы сидеть между ними, скандальная парочка наконец-то утихомирилась.
- Ну всё, напьёмся сегодня, - вздохнула оставшаяся на своём месте Карин, бросив на бойфрэнда победный взгляд из-под густо накрашенных век, затем повернулась к соседу слева и слащавым голоском пропела: – Саске, а ты ведь пить с нами будешь?
- Да я вообще… не особо по этому делу, - замялся он и посмотрел на сидевшего напротив Джуго. Тот тщетно пытался спрятать улыбку в ладони.
- Извини, просто они тебя так обсели! - захихикал он, когда понял, что его засекли. – А вообще, в поддержку Карин хочу сказать, что я и сам сегодня планировал как следует отдохнуть с вами, ребята, и это, конечно же, не исключает возможности хорошенько выпить.
- О, вот Джуго наш человек! – обрадовалась Карин, а когда повернулась к Саске, между её полных накрашенных губ засверкали идеально белые зубы. – Саске-кун, а ты такой миленький в жизни, прямо лапочка.
- Эй, ты, - отозвался Суйгетсу, подняв недовольный взгляд от меню, - не заливай к нему, дура.
Девушка кокетливо показала ему язык, тот показал в ответ свой – с блестящим шариком серьги посередине.
- Вы чудесная пара, - заключил Джуго в умилении и снова тихо засмеялся.
Вскоре, благодаря шуточкам с молодым официантом, их столик был обслужен быстрее всех и на нём появились тарелки с яствами, от которых у друзей моментально потекли слюнки, а также четыре холодных, в соблазнительной испарине кружки с пивом – и завязалась беседа. Вынужденный постоянно отвечать, Саске даже не сразу сообразил, что киснуть по поводу своих проблем, связанных с сексуальной ориентацией в целом и Наруто в частности, у него не столько даже пропало настроение, сколько попросту не хватало времени, потому что, хоть в Интернете они и общались с Карин и Суйгетсу почти каждый день, у парочки всё равно, как оказалось, поднакопилось достаточно к нему вопросов. Джуго в большинстве своём помалкивал, предоставляя новоприбывшим удовлетворить жгучее любопытство, и только на вопросе Карин о наличии спутницы жизни бросил на негласного главу собрания любопытствующий взгляд и приподнял рыжие брови, как бы вопрошая: «И что же ты им скажешь?».
Саске, охваченный внезапным смятением, вцепился крепко за ручку своей кружки и сжал так, что стало больно. Действительно, поддразнил из глубин сознания внутренний голос, что ты им скажешь? Что у тебя никого нет? Но ведь это будет не совсем правдой, не так ли? Тогда, может, скажешь им всё, как есть – без обиняков, и потом будешь уповать на то, чтобы они восприняли это так же спокойно, как Джуго?
От новых вопросов, бесконечными строками рождающихся у него в голове, становилось дурно, и Саске понял, что затянул с ответом попросту непозволительно, и Карин с Суйгетсу начали странно переглядываться – а он наблюдал за картиной будто бы со стороны, и неведомое чувство, мощное и настойчивое, подступало всё ближе к сердцу. Он должен был решить. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Поборовшись с собой ещё несколько томительных секунд, он посмотрел на Джуго – тот едва заметно склонил голову в кивке, - затем набрал в грудь побольше воздуха и объявил:
- Я гей.
Вышло слабо и совсем не так значительно, как он себе представлял. Он произнёс запретное слово в контексте со своей личностью впервые, и теперь, когда, казалось, решение было принято – решение на всю жизнь, он не чувствовал совершенно ничего. Глаза Карин за толстыми очками удивлённо округлились, она посмотрела на Суйгетсу, на губах которого отчего-то играла торжественная улыбочка, и звучно изрекла:
- Блядь. Теперь я этому бледнохарему бабки должна. – Она кивком указала на своего бойфрэнда – тот послал ей воздушный поцелуй.
Саске непонимающе посмотрел вначале на одну, затем на другого:
- Подождите, - наконец беспомощно попросил он, - вы мне объясните, что происходит?
- Ну, мы поспорили с ней, - закатил глаза в притворной скуке Суйгетсу, крутя палочками. – Эта твердолобая идиотка не могла поверить, а я-то был в курсе, вот я ей и поставил условие…
- Откуда?! – перебил его Саске, задыхаясь от возмущения. Нет, он ровным счётом ничего не понимал – ничегошеньки. – Откуда ты мог знать, если я и сам не знал до… до сейчас! – закончил он уже почти злобно.
Джуго, который, похоже, единственный находил ситуацию забавной, снова беззвучно захихикал, но под строгим взглядом Саске взял себя в руки, оставив на лице только молодецкую улыбку.
- Бля-я… - снова протянула понурившаяся Карин разочарованно. – Так, значит, тот блондин, с которым тебя это чмо видело, и есть твой любимый? И это с ним ты беседку фотографировать ходил?
- Да откуда вы всё знаете?! – взорвался Учиха, теперь уже всерьёз взбешённый, резко вставая из-за стола – сам не зная, зачем, ведь уходить он никуда не собирался.
Суйгетсу заулыбался и, потянув его за плечо, усадил на место:
- Расслабься, Саске.
- Нет, серьёзно, откуда вы знаете? – повторил он уже спокойнее.
- Не мы, а я, - поправил его парень с ноткой гордости в голосе, - я знаю. Потому что я вообще-то тоже не только по девушкам, так что сразу тебя раскусил, а уж когда тебя с тем блондинчиком рядом увидел – ты извини меня, друг, конечно, но это было очевидно.
- Ну вот, мне теперь захотелось на него посмотреть, - прохныкала Карин в свою кружку и одним махом допила остатки пива на дне. – Надо ещё заказать, а то что-то не торкнуло.
Саске, однако, пропустил её реплику мимо ушей – не в силах побороть удивление, он всё пялился на Суйгетсу, а тот улыбался, довольный произведённым эффектом, и его светлые глаза при этом сверкали донельзя лукаво – ну вылитый демон из преисподней.
- Тогда, - Саске требовательно ткнул указательным пальцем ему в грудь, - даже я ничего не знал. Как, мне интересно, понял ты?
- Так очевидно же всё было, - хмыкнул в ответ тот, подвинул свой стульчик ближе и приобнял его за плечи. – Парень, не заморачивайся. Я по твоим постам в последние дни догадывался, что ты себя изводишь этой темой, и, собственно, поэтому и поддался на просьбы Карин, позвонил. Чтобы поддержать в реале. Серьёзно, Саске, если тебе не с кем поговорить об этом, то ты всегда можешь вызвонить меня, я тебе номер оставлю. Для тебя я всегда свободен. Лады?
- Лады, - попробовал Саске на вкус непривычное для него слово и слабо улыбнулся. – Спасибо.
Смешливый официант принёс им по свежей кружке пива, и Карин, оживившись, принялась за свои расспросы:
- И что же, ты нам его покажешь? А то несправедливо, что эта тощая ублюдочная карикатура на мужчину видела твоего парня, а я – нет. Да, Джуго? Ты меня поддерживаешь?
Рыжий великан передёрнул плечами, но добавил:
- Вообще-то мне, как всем, интересно было бы взглянуть на того, кто так крепко пленил сердце нашего Саске.
- Вот! – торжественно объявила девушка. – Все хотят видеть твоего блондина! Суйгетсу сказал, у него мордашка сладкая, а вид какой-то мажористый. А это, случайно, не один из тех двоих мажоров, из-за которых ты в передрягу с телефоном влип?
- Во-первых, он мне не парень, - поправил Саске с виноватой улыбкой, - во-вторых, да, это его телефон был.
- О! – обрадованно воскликнул Суйгетсу и, приподнявшись на своём стуле, звонко хлопнул раскрытой ладонью по ладони Карин. – Тут мы угадали оба!
Саске вздохнул, не зная, злиться ему или смеяться.
- У вас что, занятий других нет, кроме как обо мне сплетничать?
- Не-е-е, - синхронно покачали они головами, даже выражения лиц при этом имея донельзя схожие.
И так это со стороны выглядело – вроде, и серьёзно, и в то же время ну просто уморительно, что тут не хватило даже его выдержки – он рассмеялся, и ему принялся вторить заливистый хохот Джуго, а, без сомнения, самая потешная парочка из всех, что ему когда-либо доводилось видеть, переглянувшись, спустя пару секунд присоединилась к всеобщему веселью.
Отсмеявшись вдоволь, Саске, красный, с блестящими от подступающих слёз глазами, вздохнул:
- Ладно. Если вам так прямо интересно на него взглянуть, то есть у меня тут один проект…
***
- Итачи-кун.
Орочимару, сидя в своём кресле, наблюдал за его сборами, и с каждой минутой становилось всё труднее делать вид, будто он ничего не замечает. Итачи отложил в сторону коробочку с линзами – одна уже была вставлена, и его левый глаз светился тревожным красным.
- Да?
Учёный сложил пальцы домиком перед собой и внимательно взглянул детективу в лицо:
- Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?
- Уверен, - слишком поспешно бросил в ответ Итачи, опуская взгляд.
- Повтори-ка ещё раз, зачем ты сегодня идёшь туда?
Молодой человек достал правую линзу, закинул голову, накладывая её поверх чувствительной оболочки глазного яблока, и подошёл к зеркалу, проверяя, всё ли в порядке.
- Я хочу поговорить с Дейдарой, Орочимару-сама, ничего особенного. Просто я чувствую, что он мне не доверяет, а как мне иначе ходить везде с ним? Нужно завести дружбу.
Орочимару перевёл взгляд на стоящего в углу Кабуто – тот передёрнул плечами.
- А Хошигаке-сан знает о твоих планах? – задал вопрос учёный, глядя на отражение Итачи в зеркале. При упоминании имени напарника уверенности в парне явно поубавилось.
- Я не стал его тревожить, он был очень занят сегодня… И вас попросил бы ему не говорить. Ну, я пойду переоденусь.
Он сорвал с вешалки вещи для своего образа и поспешно скрылся в соседней комнате. Лишь только дверь за ним закрылась, Кабуто отклеился от стенки и, за пару шагов преодолев расстояние до кресла начальника, склонился к нему:
- Послушайте, я думаю, у него что-то нехорошее на уме. Какой-то свой план.
- Я знаю, - вздохнул Орочимару ему под стать, тоже шёпотом.
- Позвонить Хошигаке-сану?
Учёный изобразил рукой запрещающий жест:
- Они могут поссориться, и тогда вся операция провалится, от этого не выиграет ни один из нас. Кроме того, мне кажется…
Он умолк, задумавшись. Облечь своё чутьё в слова он не мог – как не мог это сделать и в те годы, когда ловля серийных убийц являлась его основной профессией. Но этому чувству, щекочущим холодом сдавливающему в комок внутренности, он привык доверять безоговорочно, и в этот раз чувство подсказывало: убийца, кем бы он ни был, уже заметил Итачи. Он был у них на крючке. Пока что он только присматривается, наблюдает издалека, фантазирует – время действия ещё не подошло, поэтому сегодня Орочимару ещё мог позволить своей совести отпустить Итачи одного. Но только сегодня. Или… Чутьё говорило, время ещё не настало, и если он выстрелит раньше, то только спугнёт зверя. А зверю место в клетке.
- Всё в порядке, Кабуто, - стиснув ладони в кулаки, сказал учёный, не глядя на помощника, чтобы тот не разгадал обман. – Иди лучше помоги ему.
Кабуто повиновался не сразу, предварительно наградив его долгим пристальным взглядом. Когда фигура помощника наконец скрылась в соседней комнате, Орочимару устало откинулся головой на спинку кресла. Душу изнутри раздирали демоны сомнения, и он не знал, какую жертву швырнуть им, чтобы утихомирить их голод.
***
Какаши сел на кровати и провёл ладонью по вспотевшему лицу. Было противно от липкого пота, а ещё очень хотелось домой, в одиночество.
- Сэмпай, - раздался голос за его спиной. Послышался шорох, тихий скрип, затем к его спине прильнули, и чужая рука обняла его за шею. Стало ещё жарче и ещё противнее.
- Сделайте мне одолжение, сэмпай, хотя бы ради старого знакомства. Пока вы тут, со мной, - пожалуйста, не думайте о нём.
Какаши потянулся к тумбочке, на которую он час назад в спешке выложил все вещи из карманов: ключи, мобильный, сигареты, зажигалка. Он зажёг сигарету, сделал затяжку и передал её любовнику. Они с Ямато были знакомы достаточно долго, чтобы порой безошибочно угадывать мысли друг друга, поэтому Какаши осознавал: с этим человеком он не сможет притворяться. Это было бы точно так же бессмысленно, как пытаться врать Обито. Ему вернули сигарету, он стряхнул пепел и затянулся. Его плеча коснулись влажные губы.
- Послушайте, сэмпай, вы должны, наконец, выбросить его из головы.
Какаши поморщился от внезапно мелькнувшей в голове вспышки воспоминаний. Побледневшее лицо Ируки, на котором читались страх, отчего-то обида и да, настоящее отвращение. Он не кричал, как, бывало, поступал, когда Какаши говорил нечто ему неугодное. Просто смотрел на него – как-то зло смотрел, будто обвинял в чём-то, а затем, когда, похоже, вновь обрёл способность говорить, зашипел ядовито-вежливо, опять начав выкать: «Простите, Хатаке-сан, но я не могу ответить на ваши чувства» - и стремглав бросился к двери, словно опасался, что тот погонится сейчас за ним и изнасилует. Когда входная дверь прощально хлопнула, Какаши стало вдруг жутко тесно в собственной квартире. Горло будто стянула кожаная удавка, и казалось, стены подступают всё ближе и ближе, намереваясь раздавить его. В нарастающем приступе паники он набрал номер Обито и только потом сообразил, что тот ещё в Америке. Тогда он позвонил Ямато и поставил его в известность, что приедет к нему сейчас же, сию же минуту. Ямато, судя по звукам, был где-то на улице, но когда двадцать минут спустя Какаши с нажимом надавил на его дверной звонок, он был уже дома, запыхавшийся и краснощёкий, не успевший даже снять ботинки. Ему не нужно было ничего объяснять, с ним не нужно было притворяться, его было не обязательно любить.
- Что вы будете теперь делать? – спросил Ямато, играя с его встрёпанными волосами.
Какаши затушил окурок и швырнул в пепельницу, но не попал.
- Уйду с теперешней работы и вернусь к Йондайме. Он будет рад, да и Обито тоже.
При упоминании последнего имени его любовник замер, и Какаши понял, почему. Ямато был единственным из его теперешнего круга общения, кто знал его достаточно давно, чтобы быть в курсе их с Обито истории. Наверное, старая ревность была ещё слишком сильна.
- Я люблю вас, сэмпай, вы ведь знаете это? – шепнули ему в ухо. – И когда-нибудь мне надоест, что вы уже много лет приходите ко мне и всё время уходите. Сначала это был Обито, и я позволял вам называть себя его именем. – Какаши вздрогнул от больно кольнувших в сердце воспоминаний. – Потом появился Ирука, и уже три года я вынужден терпеть его незримое присутствие в моменты нашей близости. Может быть, теперь, когда вы наконец поняли, что его вам не заполучить, вы подумаете о том, чтобы посмотреть на меня? Не как на замену вашим латентным возлюбленным, сэмпай.
Какаши поймал любовника за руку и, поднеся его ладонь к губам, поцеловал, извиняясь. Ямато не стал вырывать руки, хотя по лицу его и прошла тень разочарования.
- Я понимаю, - он опустил взгляд, позволяя покрывать свои пальцы лёгкими поцелуями. – Вы считаете, нас не связывает ничего, кроме постели.
Губы Какаши изогнулись в кривой усмешке:
- Но всё изменится. Я ещё не знаю, в какую сторону, честно. Дай мне немного времени, хорошо?
Его любовник издал обречённый вздох и зарылся пальцами в его волосы:
- Да, сэмпай.
Он даже ответил на улыбку, которая, впрочем, не тронула его глаз – те оставались всё такими же печальными. Какаши решил сделать вид, что не заметил этого.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 4
День: 6
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для четвёртой части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Пэйринг для этой главы: Какаши/Ямато
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 27
Суббота 15 мая
Та самая миловидная девушка, которая помогала Итачи среди тонн ящиков с документами полицейского архива отыскать нужный ему, с пожелтевшей от времени наклейкой «Хошигаке» и подписанным под ней фломастером словом «Акацуки», вновь подошла к его столу – на этот раз спросить, не хотелось ли ему сделать перерыв и выпить с ней бодрящего зелёного чая. Итачи, не отрываясь от просмотра папки, покачал головой. От его внимания, впрочем, не ускользнули ни нашедшая на красивое личико тень обиды и недоумения, ни то, как девушка поджала пухлые губки и сердито зацокала каблучками к своему месту, на ходу застёгивая верхние пуговицы блузы, закрытой под самую шею, когда он только пришёл сюда час назад. Всё это было сейчас неважно. Значение имели лишь бесчисленные папки горчичного цвета, разложенные в хронологическом порядке перед ним на столе.
Пришлось немного схитрить, чтобы выпросить у Кисаме-сана доступ к его личным файлам в архиве, - он сказал, что никак не может найти нужный подход к Дейдаре, и если прочтёт немного о его прошлом, то, возможно, поймёт, что происходит в голове у этого парня и таким образом он сможет войти к нему в доверие. Итачи опасался, что Кисаме-сан предложит сам рассказать ему о старом знакомом, однако было похоже, что говорить о Дейдаре тому не нравилось, поэтому он без лишних слов вручил напарнику карточку доступа и наспех черкнул письменное разрешение на использование его архивных файлов. Такое поведение казалось несколько подозрительным, но думать ещё и об этом Итачи сейчас не мог, поэтому пришлось временно отложить эти размышления в самый дальний угол сознания.
Молодой детектив перевернул страницу и вновь погрузился в чтение. Об Акацуки ему было известно в основном лишь то, что передавали по новостям – что это опасная террористическая группировка, позиционирующая себя как националисты; предполагалось, что на самом деле в планах организации было свержение действующего правительства и захват власти в стране. Хоть дело Акацуки и принесло Кисаме-сану широкую славу в полицейских кругах, он никогда не говорил о нём, в отделе тема террористов также поднималась крайне редко, да и то о них в основном перешёптывались, словно это была некая постыдная тайна. Итачи никогда не понимал этой секретности, но сейчас, когда он держал в руках эти бесценные материалы, к которым никто не прикасался целых девять лет, чутьё подсказывало – разгадка кроется именно в них.
Первым делом он скопировал весь список задержанных, причастных к преступной группировке, и вычеркнул из него имена, носители которых уже никак не могли ему помочь – или погибли, или содержались слишком далеко, чтобы разыскивать их для беседы. Затем, когда нетронутыми на листке остались только четыре имени, он при помощи постоянно обновляющейся базы данных полиции Японии вычислил, что самым простым и полезным вариантом для него будет нанести визит некой Конан, помощнице лидера организации, для беседы с которой, если верить файлу, можно было и не получать специального разрешения от отдела борьбы с организованной преступностью. Кроме того, до окончания срока у этой женщины оставалось всего лишь три месяца, так почему бы ей и не поговорить с ним?
Дело Дейдары он не просто изучил, а попросил девушку, работающую в архиве, сделать ксерокопию всех его данных, не объясняя, к чему столь великий интерес к парню, который по причине своего малолетнего возраста даже не предстал перед судом за содействие анархистам. О Дейдаре Кисаме-сан в своём отчёте писал следующее: «Очень умный и положительный, хотя постоянное общение в компании членов Акацуки оказывает на него не самое лучшее воздействие. Я, однако, убеждён, что даже несмотря на его опасные пристрастия к взрывчатым веществам, в исправительную колонию его отправлять нельзя – это не поможет. Считаю условный срок лучшим вариантом для подростка вроде него». В личном дневнике, который Итачи нашёл на дне ящика, Кисаме-сан писал более откровенно: «Вся эта дурь насчёт сохранения национального духа и борьбы со всеми продавшимися Западу наконец-то вышла у него из головы. Вчера он на допросе вдруг разрыдался и поклялся мне, что больше никогда не притронется к взрывчатке, если я только дам ему ещё один шанс. Я не знаю, как с ним быть. У него в Конохе после задержания всех из Акацуки не осталось друзей, родных здесь тоже нет, кто за ним присмотрит? Выпускать его на улицу, где очередные придурки пригреют его и заставят делать какие-нибудь гадости? Ему же только шестнадцать, совсем как Итачи, он очень впечатлительный…».
Внезапно взгляд его зацепился за первую строку на два абзаца ниже – и все мысли о Дейдаре разом вылетели из головы. Кисаме-сан писал про Зецу.
«Сегодня его наконец-то забрали в психиатрическую клинику, диагноз – множественная личность. Я вздохнул облегчённо, когда увидел его из окна в руках санитаров. Он плакал. Трудно это признавать, даже самому себе, но Зецу был единственным в Акацуки, кого я по-настоящему боялся. После того случая…»
На этом запись прерывалась. Итачи облизнул пересохшие губы и перевернул страницу дневника, надеясь отыскать продолжение, затем пролистал его до конца, но ни слова о Зецу ему больше не встретилось. Наверное, решил он, Кисаме-сану попросту не особо хотелось лишний раз думать об этом человеке.
В груди, в районе солнечного сплетения, сжался болезненно плотный комок – он знал, он чувствовал, что на верном пути, но торопиться было нельзя, иначе всё к чертям.
Совершенно забыв о загадке таинственности дела Акацуки, найти ответ на которую он намеревался в старых файлах, Итачи наскоро сложил развороченные папки обратно в ящик, отнёс его хмурящейся работнице архива и поспешил прочь.
***
Гаара оторвал голову от подушки, покосился вначале на окно, в которое яркими лучами светило майское солнце, затем с недовольством воззрился на друга:
- Узумаки, ты за каким таким дьяволом меня не разбудил? Сам-то встал, а меня не разбудил!
Наруто сидел за компьютером, левой рукой обнимая испускающую волшебный аромат кофе чашку, а правой прокручивая колёсико мышки. Он ответил, не отрывая взгляд от экрана монитора:
- Я пытался. Ты послал меня в ад и перевернулся на другой бок. С добрым утром, кстати.
-Да тебя-то тоже с добрым, солнышко ты моё ненаглядное, - иронично бросил Сабаку, поднимаясь, - но вот насчёт утра это ты погорячился. Уже сколько? – Найдя наощупь лежащий возле подушки телефон, он глянул на время и в ужасе вздохнул: - Половина одиннадцатого? Чёрт, мы же в спортзал опаздываем!
-Не переживай, - ответил ему Наруто, не оборачиваясь. – Думаю, после того, как ты прочтёшь последний пост в нашем сообществе, тебе перехочется куда бы то ни было идти.
Гаара подавился зевком, тут же поднялся на ноги и пересёк комнату – что-то в том, как друг произнёс эти слова, ему очень не понравилось.
Последнее сообщение было написано Тен-Тен, и после первых же строчек ему стало ясно, о чём будет идти речь в приличном кирпиче текста без абзацев, который TT-girl вывесила на всеобщее обозрение.
«Так, господа боевые пидорасы-конспираторы-грёбаные, блядь, ниндзя, вы меня уже со своими секретами и тайными свиданиями задрали просто нереально! Я бы хотела сказать вам, насколько, но таких слов ещё, клянусь, не придумали! Ты, крашеная падла, уже две недели охмуряешь моего лучшего друга и ничего даже не подумал мне сказать?! Какой ты после этого друг, жопа ты сладкая с ручкой! Из-за тебя меня вчера Ли даже на порог к себе не пустил – потому что у него, видите ли, спала-почивала принцесса Не-Трогайте-Это-Перманентный-Макияж! Гаара, я, блин, терпела реально долго, но терпелка у меня не вечная! Уж не знаю, за каким таким хером лысым ты подумал эти ваши отношения в тайне держать, всё равно бы всё всплыло, но только я хочу, чтобы ты не обманывался на мой счёт – я всё знаю! И как вы познакомились – тоже знаю, кстати, об этом отдельно поговорим. Нет, не Ли мне сказал, не звони ему. Лучше мне позвони, у меня ещё есть что тебе сказать! Ты хоть понимаешь, что из-за твоих «Давай-не-будем-никому-говорить» я, блин, с лучшим другом поссорилась, падла ты! Убью! Теперь выкручивайся, как хочешь, но сделай так, чтобы снова стало всё хорошо, это понятно? А то напихаю в жопу битого стекла и запущу с ноги на Марс! Всё, сказала, теперь разгребайся со всеми, кому ты ТОЖЕ ничего не сказал, сам, а это – все твои друзья, придурок!»
-Да-а, - протянул Гаара, скиснув. – Ну-ка дай глотнуть твоего кофе, Узумаки.
Наруто послушно вручил ему свою чашку:
- Тут ещё комментарии есть. Читать будешь?
- А я от них не поседею? – хмыкнул юноша с кривой усмешкой.
- В любом случае, видно не будет, - вяло пожал плечами Наруто, - ты ведь крашеный.
Гаара скорчил ему гримасу и подтянул к столу второе компьютерное кресло – сесть рядом:
- Включай свои комментарии.
***
Конан являлась обладательницей взгляда, глубина которого позволяла предполагать, что этой женщине довелось на собственном опыте познать разные стороны жизни, вовсе не все из которых были прекрасными. На её красивом чистом лице чудесным образом не отразились девять лет заключения – только, пожалуй, теперь нездоровая бледность стала её вечной спутницей, что было неудивительно. Итачи, впрочем, поручиться не мог: он не особенно пристально вглядывался в небольшую архивную фотографию женщины, которую нашёл в документах Кисаме-сана.
Она сидела на койке, закинув ногу на ногу и сложив ладони на острой коленке, с гордо вздёрнутым подбородком, и при виде её королевской осанки, её исполненного достоинства выражения лица глаза сами прекращали замечать как разделяющую их металлическую решётку, так и свободную бледно-зелёную тюремную униформу с номером на груди. В её тёмных с синим отливом волосах бумажными лепестками цвела роза – та же, что была на ней в день задержания полицией. Пока Итачи ожидал решения начальника тюрьмы, улыбчивые тюремщицы успели рассказать ему, что так как их самой очаровательной заключённой осталось совсем немного до обретения свободы, они позволили ей это незначительное нарушение правил.
- Итак, - Конан царским движением повернула к нему голову, - чем могу служить, Учиха Итачи-сан? Я бы предпочла, чтобы мы разрешили все вопросы как можно скорее, мне нужно вернуться в мастерскую.
Пришлось проглотить так и рвущийся наружу вопрос: «Откуда вы знаете моё полное имя?». Итачи сжал ладонями деревянные ручки кресла, поставленного прямо перед решёткой. «Спокойно, - сказал он себе. – Она преступница, ты полицейский. Поэтому – спокойно».
- Конан-сан, я не отниму у вас много времени.
В её больших глубоких глазах мелькнула искра, похожая на насмешку.
- Такие, как вы, отняли у меня девять лет моего времени. Как думаете, каких-нибудь полчаса на разговор с вами – это много для меня?
- Я здесь, - игнорируя вопрос, продолжил Итачи твёрдо, - чтобы спросить вас о некоем Зецу.
Конан передёрнула узкими плечами, отворачиваясь:
- Слышала, он на свободе.
- Да, и именно поэтому я пришёл поговорить с вами. Скажите, он может быть опасен? Опасен настолько, чтобы убить человека?
Её голова чуть склонилась к левому плечу, словно она обдумывала его вопрос, но Итачи знал, каким-то образом чувствовал: ей не нужно было время, ведь ответ она знала и так. Всё внутри него уже трепетало приятным волнением и ликовало, празднуя победу – он угадал, всё-таки угадал! Теперь дело оставалось за малым…
- Я не знаю, - отозвалась наконец Конан, и что-то в её тоне изменилось, насторожив детектива. Она подняла голову, и свет от электрической лампы превратил её и без того бледное лицо в облик мраморной статуи. – Мы держали его в Акацуки только потому, что он не гнушался выполнять работу, в которую мы, интеллигенты, романтики, боялись погружать свои холёные руки. – На губах её сверкнула саркастичная усмешка с немалой долей грусти. – Вы, наверное, считаете, что мы были идиотами, Итачи-сан, не так ли? Ничего, - не дав ему ответить, продолжила она спокойно. – Я того же мнения. Девять лет – это долгий срок. Невольно начинаешь думать.
- Как бы вы охарактеризовали его, Конан-сан? – поторопил детектив, доставая блокнот для заметок.
Некоторое время она молчала, разглядывая его через металлическую решётку с видом человека, поднёсшего лупу к муравью, но Итачи отчего-то казалось, что всё её королевское презрение – не более чем показное шоу. Его вопросы наверняка задели в её душе нужные струны, и теперь она изо всей силы борется с лавиной воспоминаний, обрушивающейся на её бедное сознание. Отсюда и злобные замечания, и саркастичные ужимки – обыкновенные защитные рефлексы.
- Он был определённо болен, - наконец произнесла заключённая недовольно, отвернувшись от него. - Ваши люди правильно сделали, что поместили его в лечебницу вместо тюрьмы. Зецу было… двое. И если с первой, светлой его половиной я ещё могла кое-как контактировать, то тёмным Зецу управлять не мог никто. – Она обронила грустный смешок, поведя тонкими плечами под бесформенной тюремной футболкой. – Помню, он очень боялся сойти с ума, хотя на самом деле и был сумасшедшим, и все это знали. Он страшился, что тёмный Зецу когда-нибудь сделает что-то такое, за что потом нести ответственность придётся ему. Но он не имел над ним никакой власти. Единственным, что можно было сделать, когда им завладевала тёмная половина, это попытаться достучаться до светлой. Из членов организации Зецу слушался только меня: ни Нагато, ни Яхико. Вы вот спрашиваете, способен ли он убить. Один раз он вплотную подошёл к этой черте. Это было в первые дни, когда к нам присоединился Хошигаке Кисаме.
Итачи вздрогнул, услышав из чужих уст знакомое имя. Конан перевела на него свой магнетический взгляд, но почему-то не высмеяла его слабость, хотя наверняка всё заметила.
- Я думаю, Зецу что-то почувствовал, - она кивнула в сторону блокнота, напоминая забывшемуся детективу, что он должен вести записи. - Когда в штаб-квартире остались только мы втроём: я, он и Кисаме – Нагато готовил новую операцию, а нам дали задание ждать, – я услышала, как что-то происходит в комнате, и заглянула туда. Выяснилось, как раз вовремя: пока Кисаме спал, Зецу приставил к его горлу нож.
Карандаш замер в его руке. Итачи почувствовал, как от волнения у него потеют ладони, а горло сдавила сухая лапа. То, о чём говорила эта женщина… Описанная ею картина являлась одним из самых страшных его кошмаров, мучающих его все те долгие месяцы, которые он ждал, пока Кисаме-сан вернётся со своего опасного задания. Образ полицейского – беззащитного, разоблачённого, с оружием у горла и искажённым предсмертным ужасом лицом… Сколько раз он вскакивал ночью с кровати, давясь криком и дико хватаясь за воздух в попытке поймать ускользающие родные черты?
Конан предпочла никак не комментировать его состояние и продолжила рассказ:
- Мне удалось уговорить Зецу отдать мне нож, и потом он был мне за это безмерно благодарен. Клялся, что не хотел ничего такого, рыдал. Он, его светлая половина, очень боялся этих своих внезапных вспышек, когда терял над собой контроль. Тот Зецу, которого я знала, вполне был способен отнять у человека жизнь, но мне кажется, он бы выдал себя – в нём не было достаточно хладнокровия, чтобы хотя бы подумать о том, как избавиться от тела. Он бы просто сбежал с места преступления. Но, конечно, прошло уже столько лет. Я не знаю, что он сейчас за человек.
Перед глазами всё ещё стояла жуткая картина, и Итачи, пока не в состоянии совладать с собой, уточнил едва слушающимся голосом:
- Он не пострадал в тот раз? Кисаме-сан.
Конан обернула к нему своё красивое бледное лицо, на котором, как показалось детективу, он мог прочесть искреннее изумление:
- Что вы! Я бы не позволила Зецу ничего с ним делать. Я доверяла Кисаме, хотя Яхико предупреждал меня на его счёт, да и Дейдара, хоть и дружил с ним теснее всех, всё-таки о чём-то догадывался… Нет, Итачи-сан, ваш напарник не пострадал.
- Откуда вам известно, что мы напарники? – вскинул брови детектив.
Полные губы заключённой разошлись в широкой улыбке:
- Он часто говорит о вас.
- Говорит? То есть…
- Да, он иногда приходит навещать меня. А он что, не сказал вам, что мы друзья?
Вопрос прозвучал, как тонкое, запланированное издевательство, и роль свою оно выполнило, задев за живое – это почувствовали оба. Итачи, не в состоянии оторвать взгляда от её глубоких глаз, в которых плескалось плохо скрываемое торжество, силился собрать воедино мысли, упорядоченный строй которых эта женщина разрушила с такой лёгкостью, но проигрывал. Новая информация попросту не желала укладываться у него в голове, вклинивалась в устоявшуюся картину его мира и ломала его устройство в самом корне. Соврать Конан вряд ли решилась бы, ведь не было ничего проще, чем проверить. Тогда выходило, что она сказала правду и Кисаме-сан действительно поддерживал связи с опасной преступницей из печально известных Акацуки. Но если он это делал, возможно ли?..
Итачи резко перебил собственные мысли: у него не было на это времени. Он поднялся, и хотя ноги ещё казались ватными, а в голове царил полнейший хаос, постарался изобразить уверенность.
- Спасибо за вашу помощь, Конан-сан, - поклонился он ей и развернулся. – Я скажу тюремщице, что вас можно сопроводить обратно в мастерскую.
За его спиной засмеялись – тихо и с издёвкой. Он не стал оборачиваться и просто последовал к выходу. На сегодня у него ещё было очень много планов.
***
Джуго поднёс к лицу испускающую пар чашку и подул на неё.
- На самом деле ты и сам понимаешь, что всё это означает, - произнёс он низким невозмутимым голосом.
Саске разглядывал свои ладони на столе, не зная, что ответить, да и стоит ли отвечать вообще. Он видел Джуго впервые в жизни, и хотя целый год до этого они вели электронную переписку, всё равно был удивлён, насколько быстро этот рыжеволосый гигант в добрым взглядом сообразил, что происходит у него в душе. Буквально за полчаса общения Саске, не до конца осознавая, что делает, выложил ему всё о своих недавних открытиях и теперь ощущал наготу и незащищённость перед этим человеком – однако было бы ложью сказать, что он жалел о своей внезапно пробудившейся болтливости. От сердца всё-таки немного отлегло.
- Тебе не требуется ничья помощь, чтобы понять, что ты любишь этого парня, - продолжил его собеседник всё так же невозмутимо.
Саске крепко сжал ладони в кулаки:
- Мне это не нужно. Я не хочу этого.
- Это уже произошло, - отрезал Джуго тоном, не терпящим возражений, и когда Саске поднял на него удивлённый взгляд, ему удалось уловить мелькнувший в карих глазах стальной блеск, который, впрочем, моментально испарился. Джуго вновь заговорил привычным голосом: - Саске, да пойми ты, что не имеет значения, какого пола твой избранник. Ты чувствуешь то, что чувствуешь, и это ничто не может изменить, даже твоя железная воля и твои нравственные обязанности перед семьёй или перед обществом.
- Я всё равно не хочу этого, - произнёс Саске одними губами, но Джуго расслышал.
- Тебе нравится себя обманывать? – спросил он с нажимом.
- Нет.
- Ты хочешь прожить всю жизнь в обмане?
- Нет…
Джуго красноречиво развёл руками и замолчал. Потупившись неловко, Саске сделал большой глоток из своей чашки. На самом деле он не любил зелёный чай, но Джуго так настаивал попробовать именно его, что пришлось уступить, и он не пожалел о своём решении: обычно нелюбимая им горечь в этом чае напрочь отсутствовала, напиток имел приятный привкус, а волшебный аромат – настоящего липового мёда – навевал расслабленные мысли о чём-то уютном и тёплом, домашнем. Саске внезапно пришло в голову, что, возможно, как раз из-за вызванного этим чудесным чаем настроения он так запросто и раскрылся перед Джуго, выдав ему свои самые потаённые мысли. Глупость, конечно: в действительности ему просто необходимо было хотя бы с кем-то поделиться своей бедой, а ни Итачи, ни дяди рядом не было.
- Знаешь, в чём твоя главная проблема? – Джуго возвёл на него серьёзный взгляд. – Ты боишься признать в себе эту часть. Всё проистекает из страха: не перед реакцией семьи даже или общества, а перед самим собой. Понимаешь?
Саске качнул головой отрицательно: нет, ему сейчас вообще ничего не было ясно. Джуго опустил на стол свою чашку, в его огромных руках кажущуюся крохотной, и губы его тронула невесёлая улыбка.
- В школе я слыл неисправимым хулиганом, хотя и получал хорошие отметки. Я не шалил по мелочам, как остальные дети, а просто постоянно ввязывался в драки. – Саске недоверчиво покосился, и его собеседник кивнул. – Да, какой-то части меня дико нравилось драться, и в то же время меня это отвращало. Долгое время я не мог жить с собой в мире, подавляя то одну, «хорошую» часть себя, то вторую – назовём её для наглядности тёмной половиной. – Он посмотрел выразительно, но Саске сделал безучастный вид, якобы не понимая, к чему весь этот рассказ. Джуго продолжил: - И вот однажды мне по секрету рассказали об одном клубе – скажем так, клубе для избранных. По ночам там собирались обеспеченные люди города, чтобы расслабиться, полюбоваться на зрелище и, конечно же, сделать ставки…
Саске округлил глаза и, перегнувшись через столик, громко зашептал:
- Ты что, серьёзно? Это там, где люди друг друга до смерти забивают, а они на это деньги ставят?
Джуго улыбнулся несколько покровительственно:
- Ну, смертельных случаев у нас ещё не было, но в целом ты прав. Извини, если шокировал тебя, просто хотел кое-что объяснить. – Он подождал, пока Саске жестом скажет ему продолжать. – После того как я начал там работать, всё в моей голове моментально стало на свои места. Если кратко, то я просто принял ту кровожадную часть себя и стал един. Теперь у меня нет проблем с самоидентификацией, потому что я знаю: да, я хороший парень, но мне нравится бить другим людям морды, и для меня это совершенно нормально. – Его тон с полушуточного перешёл внезапно на строгий, почти менторский, и в этот момент Саске как никогда сильно почувствовал те несколько лет разницы в возрасте, что разделяли их. – Перед тобой сейчас стоит та же проблема, что была раньше у меня, поэтому я тебя понимаю. Попробуй воспользоваться моим методом – вдруг и тебе поможет?
- Это как же? – усмехнулся Саске грустно. – Пойти рассказать ему всё?
- Да нет, - расстроился Джуго, - для начала себе хотя бы признайся. Надень на себя этот образ и попробуй пожить в нём недолго, полдня для начала. Если стесняешься давать волю этой своей части вживую, то заведи знакомство через Интернет. Раскрепостись немного и посмотри, понравится тебе или…
Внезапно он умолк, и взгляд его скользнул собеседнику за плечо. Саске тоже обернулся, но ничего подозрительного не углядел. Джуго неспешно поднял указательный палец и указал им на двухметровую фиговую пальму у входа, широко раскинувшую свои шикарные острые листья. Саске присмотрелся. Теперь и он заметил: за пальмой кто-то прятался.
- Слушай, по-моему, это они, - Джуго по-детски шаловливо улыбнулся и, сложив ладони рупором, крикнул: - Суйгетсу, Карин, выходите уже, мы вас видели!
Пальма недовольно зашуршала, после чего из-за неё с виноватыми улыбками вышли двое весьма странного облика, и при виде этой парочки Саске не смог сдержать радостной улыбки.
***
- Замечательно. – Гаара с усталым вздохом отъехал в кресле от клавиатуры и, изогнувшись в невероятной позе, повис на одной из его ручек. – Просто замечательно. Теперь они все меня обсуждают. Все, Узумаки.
Наруто, всё это время лежащий на кровати с папиным ноутбуком и помогающий другу вести борьбу в комментариях со своего аккаунта, обновил страницу и поникшим голосом протянул:
- Младший сержант Узумаки докладывает последние новости с поля боя. Сакура и Ино завели какой-то научный спор, бросаются психологическими терминами – ничего не понятно. Киба почему-то уверен, что у нас любовный треугольник. Вечно ему эти треугольники мерещатся… Неджи, похоже, в шоке, он не знал, что Ли гей.
- Да уж, удружила Тен-Тен, - с мрачной весёлостью в голосе хмыкнул Гаара, поднялся с кресла и устало плюхнулся на кровать рядом с Наруто. – Читай, что там дальше.
- Дальше? – Блондин снова обновил страницу и присвистнул. – Явился Чоджи. Пожурил Тен-Тен за несдержанность, приглашает вас с Ли в «У Акимичи» на бесплатный обед. На него нагавкали сразу Тен-Тен и Сакура. Мда, похоже, она до сих пор злится на тебя из-за Сая…
Гаара лежал неподвижно, не подавая признаков жизни, и бесцельно глядел в потолок. Захваченный последними событиями, он даже забыл сегодня расчесаться, поэтому сейчас его короткие пряди смешно топорщились в разные стороны, а чёлка в беспорядке закрывала весь лоб. Выносить его таким, растерянным и несчастным, было выше сил Наруто – он поднялся и, заглянув в свой компактный холодильник для напитков, вытащил оттуда банку пива, присел рядом и положил её, влажную и прохладную, Гааре на голый живот. Тот содрогнулся и перевёл на него недовольный взгляд.
- Выпей, - улыбнулся Наруто, - и выбрось это из головы, серьёзно.
- Ага, выбрось. – Гаара поднялся и, сложив ноги по-турецки, пшикнул открывалкой. – Вот как только у меня в жизни всё налаживается, как только я начинаю думать, что всё хорошо, - обязательно происходит какая-то лажа, из-за которой потом всё летит в тартарары. Ну зачем она так поступила?
Сделав глоток, он протянул банку другу.
- Я думаю, просто была достигнута точка кипения, - попробовал объяснить Наруто. – Она ведь, хоть и мужик в юбке, а всё же девчонка, они все любопытные, а Ли, наверное, ничего ей всё это время не рассказывал, вот она и бесилась втихую, ну а потом просто настал момент предела – и привет. Сорвалась.
- Ладно, но почему со мной нельзя было поговорить? – Приняв назад свою банку, Гаара вместо того, чтобы пить, вознёс её над головой и принялся лить холодное пиво себе на макушку. Струи тут же потекли по его лицу, плечам, рукам. – Чёрт, жара ещё эта…
- Да что ты делаешь?! – Запоздало спохватившийся Наруто выхватил у него почти пустую банку. – Иди теперь в душ, липкий весь будешь!
- Мне плевать.
- Зато мне не плевать, ты сидишь на моей кровати! Быстро пошёл!
Гаара окинул его уставшим взглядом и намеренно медленно опустился спиной на покрывало, раскинув руки в стороны.
- Наруто, - вздохнул он, отворачиваясь, - просто достань мне ещё твоего вкусного пива и прочитай, что они там про меня накатали, ладно?
Некоторое время никто не шевелился – казалось, застыл даже прогретый майским солнцем воздух. Затем Наруто нехотя поднялся:
- Да прекратишь ты нудить, в конце концов?..
Новая банка прокатилась по животу Гаары и остановилась на солнечном сплетении. Он, не глядя, взял её и, пошарив немного по крышке, открыл. Наруто покачал головой:
- Сегодня же у Канкуро день рождения, ты не забыл?
- Не забыл, - слабо протянули ему в ответ.
- Ты хоть поздравишь его?
- Поздравлю. Но домой я сегодня ни ногой. Там отец будет, я точно знаю.
- Смотри мне, не напивайся. - Наруто перевёл устало дыхание, затем склонился над другом, запустил пальцы в спутанные красные пряди, взъерошил их немного. – Ну не кисни, пожалуйста.
В зелёных глазах, доселе покрытых пеленой безразличия, мелькнуло нечто, похожее на насмешку.
- А то что? – растянул губы в лёгкой улыбке Гаара. – Ты меня арестуешь за превышенную концентрацию негатива на одном квадратном метре?
Ладонь Наруто нежным движением скользнула по его влажной щеке, коснулась заострённого подбородка, заползла за шею, чтобы приподнять его голову. Он склонился ещё ниже, так, чтобы лбы их соприкоснулись, и, глядя другу в глаза, чётко произнёс:
- Пожалуйста, не переживай. Они посудачат ещё немного, а потом успокоятся, и всё снова будет нормально.
Гаара улыбнулся, и хотя эта его улыбка была лишь тенью его обыкновенного широкого оскала, казалось, способного бросить вызов всему миру, - Наруто ощутил, как от сердца у него отлегло.
- А чтобы я меньше волновался, младший сержант Узумаки, - Гаара указал взглядом на лежащий рядом ноутбук, - зачитайте мне последние новости с поля боя.
Наруто со смехом отдал ему честь, лёг рядом и притянул к себе ноутбук.
- Итак, докладываю. Ино жалуется, что теперь все шуточки про сладкую парочку не будут казаться ей такими прикольными.
- Ну, это мы ещё посмотрим, - заметил Гаара полушёпотом.
- Тихо, я дальше читаю. Шикамару пишет, что Тен-Тен неправа и что он полностью тебя поддерживает с секретностью.
- Подлизывается из-за Темари, - тут же вынес вердикт Сабаку. – А что Тен-Тен?
Наруто улыбнулся, прокручивая страницу дальше:
- Естественно, послала его куда подальше.
- А вот тут я с ней согласен. Подхалимы нам ни к чему. Кто ещё объявился?
- Хината. Пожелала вам счастья – и ушла, наверное, чтобы и на неё Тен-Тен не раздраконилась.
Гаара, криво улыбаясь, приподнялся на локте:
- Ну-ка напиши этой неуравновешенной скандалистке, что я из-за неё сейчас напиваюсь и пьяным же поеду в додзё, там меня мой сенсей убьёт и бросит моё тело в заброшенный колодец, а мой дух будет преследовать всяких там ничего не подозревающих подростков, и во всём этом виновата будет она.
- Что, так и писать? – хихикнул Наруто.
- Так и пиши, - поддержали его твёрдым кивком. – Пускай ей будет стыдно.
- Ей? Вряд ли. Но попробовать всё же стоит.
- Пиши-пиши, - напутствовал его Гаара, поднимаясь. – А я всё-таки приму душ. Если Тен-Тен будет звонить, скажи ей, что я уже умер.
- Договорились, - бросил Наруто через плечо. Пальцы его летали по клавиатуре, набирая текст.
***
Карин и Суйгетсу идеально подходили друг другу: оба высокие, тощие и с необычной с точки зрения стандартного жителя мегаполиса внешностью, они замечательно смотрелись вместе. У Карин волосы были выкрашены в агрессивный красный, а у Суйгетсу как-то дико, неровно подстрижены и нещадно выбелены. Карин носила короткие шорты и очки в грубой оправе, а Суйгетсу был любителем футуристических шмоток и всерьёз увлекался пирсингом. Наконец, они оба любили поскандалить – этого у парочки было не отнять.
Саске поначалу никак не мог решить, любоваться ему учинённым ими в первую же минуту официального знакомства скандалом или пытаться разнять: красноволосая красотка, забыв от восторга даже, как полагается здороваться, тут же опустилась на свободное место рядом с Саске, благоверному предоставив сидеть рядом с Джуго. Суйгетсу, мотивируя своё поведение тем, что он не желает – внимание! – ею портить день уважаемому всеми ими Саске, принялся с усердием вырывать из рук Карин меню, затем, когда это не сработало, взялся выдирать из-под неё стул – и только когда Саске, смеясь почти до слёз, заявил, что подвинется так, чтобы сидеть между ними, скандальная парочка наконец-то утихомирилась.
- Ну всё, напьёмся сегодня, - вздохнула оставшаяся на своём месте Карин, бросив на бойфрэнда победный взгляд из-под густо накрашенных век, затем повернулась к соседу слева и слащавым голоском пропела: – Саске, а ты ведь пить с нами будешь?
- Да я вообще… не особо по этому делу, - замялся он и посмотрел на сидевшего напротив Джуго. Тот тщетно пытался спрятать улыбку в ладони.
- Извини, просто они тебя так обсели! - захихикал он, когда понял, что его засекли. – А вообще, в поддержку Карин хочу сказать, что я и сам сегодня планировал как следует отдохнуть с вами, ребята, и это, конечно же, не исключает возможности хорошенько выпить.
- О, вот Джуго наш человек! – обрадовалась Карин, а когда повернулась к Саске, между её полных накрашенных губ засверкали идеально белые зубы. – Саске-кун, а ты такой миленький в жизни, прямо лапочка.
- Эй, ты, - отозвался Суйгетсу, подняв недовольный взгляд от меню, - не заливай к нему, дура.
Девушка кокетливо показала ему язык, тот показал в ответ свой – с блестящим шариком серьги посередине.
- Вы чудесная пара, - заключил Джуго в умилении и снова тихо засмеялся.
Вскоре, благодаря шуточкам с молодым официантом, их столик был обслужен быстрее всех и на нём появились тарелки с яствами, от которых у друзей моментально потекли слюнки, а также четыре холодных, в соблазнительной испарине кружки с пивом – и завязалась беседа. Вынужденный постоянно отвечать, Саске даже не сразу сообразил, что киснуть по поводу своих проблем, связанных с сексуальной ориентацией в целом и Наруто в частности, у него не столько даже пропало настроение, сколько попросту не хватало времени, потому что, хоть в Интернете они и общались с Карин и Суйгетсу почти каждый день, у парочки всё равно, как оказалось, поднакопилось достаточно к нему вопросов. Джуго в большинстве своём помалкивал, предоставляя новоприбывшим удовлетворить жгучее любопытство, и только на вопросе Карин о наличии спутницы жизни бросил на негласного главу собрания любопытствующий взгляд и приподнял рыжие брови, как бы вопрошая: «И что же ты им скажешь?».
Саске, охваченный внезапным смятением, вцепился крепко за ручку своей кружки и сжал так, что стало больно. Действительно, поддразнил из глубин сознания внутренний голос, что ты им скажешь? Что у тебя никого нет? Но ведь это будет не совсем правдой, не так ли? Тогда, может, скажешь им всё, как есть – без обиняков, и потом будешь уповать на то, чтобы они восприняли это так же спокойно, как Джуго?
От новых вопросов, бесконечными строками рождающихся у него в голове, становилось дурно, и Саске понял, что затянул с ответом попросту непозволительно, и Карин с Суйгетсу начали странно переглядываться – а он наблюдал за картиной будто бы со стороны, и неведомое чувство, мощное и настойчивое, подступало всё ближе к сердцу. Он должен был решить. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Поборовшись с собой ещё несколько томительных секунд, он посмотрел на Джуго – тот едва заметно склонил голову в кивке, - затем набрал в грудь побольше воздуха и объявил:
- Я гей.
Вышло слабо и совсем не так значительно, как он себе представлял. Он произнёс запретное слово в контексте со своей личностью впервые, и теперь, когда, казалось, решение было принято – решение на всю жизнь, он не чувствовал совершенно ничего. Глаза Карин за толстыми очками удивлённо округлились, она посмотрела на Суйгетсу, на губах которого отчего-то играла торжественная улыбочка, и звучно изрекла:
- Блядь. Теперь я этому бледнохарему бабки должна. – Она кивком указала на своего бойфрэнда – тот послал ей воздушный поцелуй.
Саске непонимающе посмотрел вначале на одну, затем на другого:
- Подождите, - наконец беспомощно попросил он, - вы мне объясните, что происходит?
- Ну, мы поспорили с ней, - закатил глаза в притворной скуке Суйгетсу, крутя палочками. – Эта твердолобая идиотка не могла поверить, а я-то был в курсе, вот я ей и поставил условие…
- Откуда?! – перебил его Саске, задыхаясь от возмущения. Нет, он ровным счётом ничего не понимал – ничегошеньки. – Откуда ты мог знать, если я и сам не знал до… до сейчас! – закончил он уже почти злобно.
Джуго, который, похоже, единственный находил ситуацию забавной, снова беззвучно захихикал, но под строгим взглядом Саске взял себя в руки, оставив на лице только молодецкую улыбку.
- Бля-я… - снова протянула понурившаяся Карин разочарованно. – Так, значит, тот блондин, с которым тебя это чмо видело, и есть твой любимый? И это с ним ты беседку фотографировать ходил?
- Да откуда вы всё знаете?! – взорвался Учиха, теперь уже всерьёз взбешённый, резко вставая из-за стола – сам не зная, зачем, ведь уходить он никуда не собирался.
Суйгетсу заулыбался и, потянув его за плечо, усадил на место:
- Расслабься, Саске.
- Нет, серьёзно, откуда вы знаете? – повторил он уже спокойнее.
- Не мы, а я, - поправил его парень с ноткой гордости в голосе, - я знаю. Потому что я вообще-то тоже не только по девушкам, так что сразу тебя раскусил, а уж когда тебя с тем блондинчиком рядом увидел – ты извини меня, друг, конечно, но это было очевидно.
- Ну вот, мне теперь захотелось на него посмотреть, - прохныкала Карин в свою кружку и одним махом допила остатки пива на дне. – Надо ещё заказать, а то что-то не торкнуло.
Саске, однако, пропустил её реплику мимо ушей – не в силах побороть удивление, он всё пялился на Суйгетсу, а тот улыбался, довольный произведённым эффектом, и его светлые глаза при этом сверкали донельзя лукаво – ну вылитый демон из преисподней.
- Тогда, - Саске требовательно ткнул указательным пальцем ему в грудь, - даже я ничего не знал. Как, мне интересно, понял ты?
- Так очевидно же всё было, - хмыкнул в ответ тот, подвинул свой стульчик ближе и приобнял его за плечи. – Парень, не заморачивайся. Я по твоим постам в последние дни догадывался, что ты себя изводишь этой темой, и, собственно, поэтому и поддался на просьбы Карин, позвонил. Чтобы поддержать в реале. Серьёзно, Саске, если тебе не с кем поговорить об этом, то ты всегда можешь вызвонить меня, я тебе номер оставлю. Для тебя я всегда свободен. Лады?
- Лады, - попробовал Саске на вкус непривычное для него слово и слабо улыбнулся. – Спасибо.
Смешливый официант принёс им по свежей кружке пива, и Карин, оживившись, принялась за свои расспросы:
- И что же, ты нам его покажешь? А то несправедливо, что эта тощая ублюдочная карикатура на мужчину видела твоего парня, а я – нет. Да, Джуго? Ты меня поддерживаешь?
Рыжий великан передёрнул плечами, но добавил:
- Вообще-то мне, как всем, интересно было бы взглянуть на того, кто так крепко пленил сердце нашего Саске.
- Вот! – торжественно объявила девушка. – Все хотят видеть твоего блондина! Суйгетсу сказал, у него мордашка сладкая, а вид какой-то мажористый. А это, случайно, не один из тех двоих мажоров, из-за которых ты в передрягу с телефоном влип?
- Во-первых, он мне не парень, - поправил Саске с виноватой улыбкой, - во-вторых, да, это его телефон был.
- О! – обрадованно воскликнул Суйгетсу и, приподнявшись на своём стуле, звонко хлопнул раскрытой ладонью по ладони Карин. – Тут мы угадали оба!
Саске вздохнул, не зная, злиться ему или смеяться.
- У вас что, занятий других нет, кроме как обо мне сплетничать?
- Не-е-е, - синхронно покачали они головами, даже выражения лиц при этом имея донельзя схожие.
И так это со стороны выглядело – вроде, и серьёзно, и в то же время ну просто уморительно, что тут не хватило даже его выдержки – он рассмеялся, и ему принялся вторить заливистый хохот Джуго, а, без сомнения, самая потешная парочка из всех, что ему когда-либо доводилось видеть, переглянувшись, спустя пару секунд присоединилась к всеобщему веселью.
Отсмеявшись вдоволь, Саске, красный, с блестящими от подступающих слёз глазами, вздохнул:
- Ладно. Если вам так прямо интересно на него взглянуть, то есть у меня тут один проект…
***
- Итачи-кун.
Орочимару, сидя в своём кресле, наблюдал за его сборами, и с каждой минутой становилось всё труднее делать вид, будто он ничего не замечает. Итачи отложил в сторону коробочку с линзами – одна уже была вставлена, и его левый глаз светился тревожным красным.
- Да?
Учёный сложил пальцы домиком перед собой и внимательно взглянул детективу в лицо:
- Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?
- Уверен, - слишком поспешно бросил в ответ Итачи, опуская взгляд.
- Повтори-ка ещё раз, зачем ты сегодня идёшь туда?
Молодой человек достал правую линзу, закинул голову, накладывая её поверх чувствительной оболочки глазного яблока, и подошёл к зеркалу, проверяя, всё ли в порядке.
- Я хочу поговорить с Дейдарой, Орочимару-сама, ничего особенного. Просто я чувствую, что он мне не доверяет, а как мне иначе ходить везде с ним? Нужно завести дружбу.
Орочимару перевёл взгляд на стоящего в углу Кабуто – тот передёрнул плечами.
- А Хошигаке-сан знает о твоих планах? – задал вопрос учёный, глядя на отражение Итачи в зеркале. При упоминании имени напарника уверенности в парне явно поубавилось.
- Я не стал его тревожить, он был очень занят сегодня… И вас попросил бы ему не говорить. Ну, я пойду переоденусь.
Он сорвал с вешалки вещи для своего образа и поспешно скрылся в соседней комнате. Лишь только дверь за ним закрылась, Кабуто отклеился от стенки и, за пару шагов преодолев расстояние до кресла начальника, склонился к нему:
- Послушайте, я думаю, у него что-то нехорошее на уме. Какой-то свой план.
- Я знаю, - вздохнул Орочимару ему под стать, тоже шёпотом.
- Позвонить Хошигаке-сану?
Учёный изобразил рукой запрещающий жест:
- Они могут поссориться, и тогда вся операция провалится, от этого не выиграет ни один из нас. Кроме того, мне кажется…
Он умолк, задумавшись. Облечь своё чутьё в слова он не мог – как не мог это сделать и в те годы, когда ловля серийных убийц являлась его основной профессией. Но этому чувству, щекочущим холодом сдавливающему в комок внутренности, он привык доверять безоговорочно, и в этот раз чувство подсказывало: убийца, кем бы он ни был, уже заметил Итачи. Он был у них на крючке. Пока что он только присматривается, наблюдает издалека, фантазирует – время действия ещё не подошло, поэтому сегодня Орочимару ещё мог позволить своей совести отпустить Итачи одного. Но только сегодня. Или… Чутьё говорило, время ещё не настало, и если он выстрелит раньше, то только спугнёт зверя. А зверю место в клетке.
- Всё в порядке, Кабуто, - стиснув ладони в кулаки, сказал учёный, не глядя на помощника, чтобы тот не разгадал обман. – Иди лучше помоги ему.
Кабуто повиновался не сразу, предварительно наградив его долгим пристальным взглядом. Когда фигура помощника наконец скрылась в соседней комнате, Орочимару устало откинулся головой на спинку кресла. Душу изнутри раздирали демоны сомнения, и он не знал, какую жертву швырнуть им, чтобы утихомирить их голод.
***
Какаши сел на кровати и провёл ладонью по вспотевшему лицу. Было противно от липкого пота, а ещё очень хотелось домой, в одиночество.
- Сэмпай, - раздался голос за его спиной. Послышался шорох, тихий скрип, затем к его спине прильнули, и чужая рука обняла его за шею. Стало ещё жарче и ещё противнее.
- Сделайте мне одолжение, сэмпай, хотя бы ради старого знакомства. Пока вы тут, со мной, - пожалуйста, не думайте о нём.
Какаши потянулся к тумбочке, на которую он час назад в спешке выложил все вещи из карманов: ключи, мобильный, сигареты, зажигалка. Он зажёг сигарету, сделал затяжку и передал её любовнику. Они с Ямато были знакомы достаточно долго, чтобы порой безошибочно угадывать мысли друг друга, поэтому Какаши осознавал: с этим человеком он не сможет притворяться. Это было бы точно так же бессмысленно, как пытаться врать Обито. Ему вернули сигарету, он стряхнул пепел и затянулся. Его плеча коснулись влажные губы.
- Послушайте, сэмпай, вы должны, наконец, выбросить его из головы.
Какаши поморщился от внезапно мелькнувшей в голове вспышки воспоминаний. Побледневшее лицо Ируки, на котором читались страх, отчего-то обида и да, настоящее отвращение. Он не кричал, как, бывало, поступал, когда Какаши говорил нечто ему неугодное. Просто смотрел на него – как-то зло смотрел, будто обвинял в чём-то, а затем, когда, похоже, вновь обрёл способность говорить, зашипел ядовито-вежливо, опять начав выкать: «Простите, Хатаке-сан, но я не могу ответить на ваши чувства» - и стремглав бросился к двери, словно опасался, что тот погонится сейчас за ним и изнасилует. Когда входная дверь прощально хлопнула, Какаши стало вдруг жутко тесно в собственной квартире. Горло будто стянула кожаная удавка, и казалось, стены подступают всё ближе и ближе, намереваясь раздавить его. В нарастающем приступе паники он набрал номер Обито и только потом сообразил, что тот ещё в Америке. Тогда он позвонил Ямато и поставил его в известность, что приедет к нему сейчас же, сию же минуту. Ямато, судя по звукам, был где-то на улице, но когда двадцать минут спустя Какаши с нажимом надавил на его дверной звонок, он был уже дома, запыхавшийся и краснощёкий, не успевший даже снять ботинки. Ему не нужно было ничего объяснять, с ним не нужно было притворяться, его было не обязательно любить.
- Что вы будете теперь делать? – спросил Ямато, играя с его встрёпанными волосами.
Какаши затушил окурок и швырнул в пепельницу, но не попал.
- Уйду с теперешней работы и вернусь к Йондайме. Он будет рад, да и Обито тоже.
При упоминании последнего имени его любовник замер, и Какаши понял, почему. Ямато был единственным из его теперешнего круга общения, кто знал его достаточно давно, чтобы быть в курсе их с Обито истории. Наверное, старая ревность была ещё слишком сильна.
- Я люблю вас, сэмпай, вы ведь знаете это? – шепнули ему в ухо. – И когда-нибудь мне надоест, что вы уже много лет приходите ко мне и всё время уходите. Сначала это был Обито, и я позволял вам называть себя его именем. – Какаши вздрогнул от больно кольнувших в сердце воспоминаний. – Потом появился Ирука, и уже три года я вынужден терпеть его незримое присутствие в моменты нашей близости. Может быть, теперь, когда вы наконец поняли, что его вам не заполучить, вы подумаете о том, чтобы посмотреть на меня? Не как на замену вашим латентным возлюбленным, сэмпай.
Какаши поймал любовника за руку и, поднеся его ладонь к губам, поцеловал, извиняясь. Ямато не стал вырывать руки, хотя по лицу его и прошла тень разочарования.
- Я понимаю, - он опустил взгляд, позволяя покрывать свои пальцы лёгкими поцелуями. – Вы считаете, нас не связывает ничего, кроме постели.
Губы Какаши изогнулись в кривой усмешке:
- Но всё изменится. Я ещё не знаю, в какую сторону, честно. Дай мне немного времени, хорошо?
Его любовник издал обречённый вздох и зарылся пальцами в его волосы:
- Да, сэмпай.
Он даже ответил на улыбку, которая, впрочем, не тронула его глаз – те оставались всё такими же печальными. Какаши решил сделать вид, что не заметил этого.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
@темы: viaorel, Шесть недель, Фанфикшн
-
-
11.04.2011 в 21:26-
-
11.04.2011 в 21:37-
-
11.04.2011 в 21:38Саске родители мозги именно что готовы, но пока не промыли
ну на примере с Итачи Саске уже понимает, что его ждет) От этого и боится... Может, я что-то пропустила или запамятовала, а где то уже говорилось об отношениях Ируки с родителями? В плане, что они ему успели по этому поводу промыть мозги?
viaorel
Лично мне кажется, что садист, псих и маньяк - понятия вовсе не взаимоисключающие.
Однозначно! Я вот пока тут поразмышляла над этим, конечно, насколько это возможно "со стороны"... Я по образованию и по жизни математик))) И вот в математике есть такие понятия - как необходимое и достаточное условие)) если перенести на нашу предметную область 6Н, то получается, что не каждый садист и псих - маньяк, ибо есть просто люди с садистскими наклонностями, но которые например применяют их только при взаимном согласии (ну мало ли чем люди увлекаются), психи тоже есть безвредные (психологические расстройства бывают разные). Но при этом в каждом маньяке есть что-то от психа и садиста - ибо даже взять приведенные примеры, действительно, здоровый человек на такое не пойдет! Можно убивать из самозащиты, можно из мести, из ревности, за деньги в конце концов... я ни в коем случае не говорю, что это нормально, или что это можно понять и простить. Убийство есть убийство. Но убивать ради самого процесса...людей, которых ты даже толком не знаешь, которые просто оказались не в то время не в том месте... Вот это именно жутко....
Кто-то смотрит на героев немного по-другому, не так, как я, и это хорошо
Да, есть такое) мы - как зрители в зрительном зале - смотрим на героев и события под одним углом зрения. А вы - как режиссер - смотрите на них из-за кулис, вы видите их изнутри, знаете какими они должны были быть по задумке, а мы уже выражаем свои мысли, как мы их поняли)))
А ещё приятно, конечно, что читают внимательно: хоть это номинально и фанфик, а для меня - серьёзная история, по мере написания которой меняюсь и я, и мои взгляды на кое-какие вещи.
Нет, "фанфиком" не поворачивается язык назвать... вернее рука)) клавиатура рьяно сопротивляется и норовит убежать от греха подальше)) Я могу только представить, сколько времени и труда у вас уходит на этот рассказ!!! Но по мере написания истории меняемся и мы, читатели
-
-
11.04.2011 в 21:58-
-
11.04.2011 в 22:01упоминалась, что мать возникала по поводу жены и внучат
Да точно, было дело. Но это многим родителям свойственно. Всем бы поскорее внуков нянчить))) Ну это естественно не в 16-17 лет, но чем дальше, тем сильнее уговоры))
-
-
11.04.2011 в 22:21Насчёт размышления о маньяках согласна.
Dewa24, художественные произведения. Всегда рада оказать помощь, тем более - в чём-то, настолько важном!
-
-
11.04.2011 в 22:26-
-
11.04.2011 в 23:05Момент Какаши и Ямато... мне очень жалко его... повторюсь, но, и для него бы счастья...хоть с кем-нибудь))) Глупый Ирука такого мужика теряет... эх...
Я очень рада, что Какаши решил таки вернуться в команду Йондайме, ня! ^_______^
Спасибо за главу, получила море удовольствия!
-
-
12.04.2011 в 09:24размышления на тему))
-
-
12.04.2011 в 14:30а про пирсинг в языке-сразу вспомнила своего мужа.так и хотелось к нему сразу поехать Т_Т
Тен-Тен..мдээ(( жалко что она злится Тт надеюсь отойдет..
Итачик такой крутой **
я в кавае вобщем :3
Учиха признался что он гей *О* это прогресс,честно.
-
-
12.04.2011 в 14:35з.ы была я тута в Киеве...полдня назад.протупила =____________=
и вообще,где на Петровке аниме-магазин? О___О
-
-
12.04.2011 в 15:45Alatariele, очень интересные размышления насчёт Тен-Тен. Согласна, отношения с Ли заставили Гаару повзрослеть. Кстати, в этом мы ещё раз убедимся в начале следующей недели. Я вообще считаю, что он давно был готов к серьёзным отношениям и уже немного подустал от своего ребячества. Всё-таки девятнадцать лет - такой возраст, когда ума в голове уже достаточно, чтобы принимать разумные решения, и хоть кровь ещё кипит, да и ведёшь себя иногда, как подросток, всё-таки понимаешь, что самое время начать брать на себя ответственность за свою жизнь.
elf-kind, да полно их там - штуки три точно видела, когда там в последний раз была.
-
-
12.04.2011 в 20:37-
-
12.04.2011 в 20:39-
-
12.04.2011 в 21:32-
-
13.04.2011 в 14:16-
-
13.04.2011 в 14:34-
-
16.04.2011 в 10:40Мне хочется побить Тен-Тен. Я понимаю, что ее поведение важно для героев, сюжета и прочего, но с чисто человеческой и сугубо субъективной точки зрения хочется ей врезать. Да, великодушие мне чуждо.
Мне показалось, что Итачи Конан не понравился. Что из-за Кисаме - ясно, а вот причину не знаю. Любопытно.
Джуго мне приглянулся с первого упоминания, и уважение к нему только растет. Он, насколько я помню, был единственным, кто не просто восхищался Саске, а оценивал его усилия, критиковал и высказывал собственное мнение. Причем в такой форме, что Саске учитывал эти замечания. И теперь он проявил себя достойным человеком и хорошим другом.
Парочка за пальмой. Нда, эти слова ее полностью характеризуют.
Насчет Ируки - смутное такое ощущение, которое никак выразить не могу. Воде как он испугался самого признания, но не чувств, которые это признание вызвали. Неожиданность - и защитная реакция, но без отвращения. Ямато будет несчастен, пока у Какаши не появится постоянный партнер, только тогда он сможет задуматься о своей жизни, а не оглядываться на любовника. Я вообще за Какаши/Обито, как бы сложно и маловероятно это ни было.
Ну, дальше уже все обсудили. И пьяная бравада Саске (Наруто получил неожиданный подарок в виде вырвавшегося признания), и так называемый праздник в семье Гаары. Момент с Итачи Деем... Как-то получается, что детективную часть я читаю с интересом, а вот те, которые посвящены отношениям - с большим удовольствием, прямо растекаюсь от эмоциональной составляющей.
-
-
16.04.2011 в 14:29Согласна насчёт Конан, к Итачи она явно относится не то чтобы совсем негативно, но, скажем так, со злой иронией. К ней мы вернёмся значительно позже, но я про неё не забыла.
Джуго - да, тут абсолютно согласна. Саске действительно прислушивается к нему, а тот, в свою очередь, хоть и уважает Саске безмерно, всё-таки не стесняется высказывать ему своё мнение, даже если оно нелестное. В первой главе Джуго указал ему на нездоровый идеализм, что заставило нашего героя всерьёз задуматься. Карин, конечно, у меня персона недалёкая (страшно её не люблю в каноне), но положительная, а Суйгетсу может стать для Саске советником, которого ему так не хватает в отсутствие брата и дяди.
Ирука в самом деле перепугался. Его можно понять: парень из небольшого городка попросту представить себя не может состоящим в таких отношениях с другим мужчиной. Мне тоже нравится Какаши/Обито, но в этой истории они не вяжутся - Обито слишком натуральный натурал, да и по характерам эти двое лучше выглядят как непримиримые друзья.
Большое спасибо! Приятного прочтения новой главы в воскресенье!)
-
-
17.04.2011 в 01:08- Ты такой классный!..
Какой момент! Я прямо узнаю себя (и думаю, не только я)! Безумно интересно, что в этот момент подумал Наруто! Надеюсь, мы узнаем)
Здорово, что у Саске в отсутствии брата под боком оказалась такая веселая и надежная компания друзей рядом, а то он бы совсем замкнулся в себе со своими переживаниями.
viaorel, спасибо Вам!)
P.S. Вопрос к автору (или персонажу). Мне любопытно, как Какаши догадался по 10-летнему Итачи, что тот гей?
-
-
17.04.2011 в 02:37Вопрос принят, спасибо. Ответим в архиве!
-
-
17.04.2011 в 21:10-
-
18.04.2011 в 00:07-
-
13.08.2012 в 00:34