fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 4
День: 6
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для четвёртой части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Пэйринг для этой главы: Какаши/Ямато
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 27
Суббота 15 мая
Та самая миловидная девушка, которая помогала Итачи среди тонн ящиков с документами полицейского архива отыскать нужный ему, с пожелтевшей от времени наклейкой «Хошигаке» и подписанным под ней фломастером словом «Акацуки», вновь подошла к его столу – на этот раз спросить, не хотелось ли ему сделать перерыв и выпить с ней бодрящего зелёного чая. Итачи, не отрываясь от просмотра папки, покачал головой. От его внимания, впрочем, не ускользнули ни нашедшая на красивое личико тень обиды и недоумения, ни то, как девушка поджала пухлые губки и сердито зацокала каблучками к своему месту, на ходу застёгивая верхние пуговицы блузы, закрытой под самую шею, когда он только пришёл сюда час назад. Всё это было сейчас неважно. Значение имели лишь бесчисленные папки горчичного цвета, разложенные в хронологическом порядке перед ним на столе.
Пришлось немного схитрить, чтобы выпросить у Кисаме-сана доступ к его личным файлам в архиве, - он сказал, что никак не может найти нужный подход к Дейдаре, и если прочтёт немного о его прошлом, то, возможно, поймёт, что происходит в голове у этого парня и таким образом он сможет войти к нему в доверие. Итачи опасался, что Кисаме-сан предложит сам рассказать ему о старом знакомом, однако было похоже, что говорить о Дейдаре тому не нравилось, поэтому он без лишних слов вручил напарнику карточку доступа и наспех черкнул письменное разрешение на использование его архивных файлов. Такое поведение казалось несколько подозрительным, но думать ещё и об этом Итачи сейчас не мог, поэтому пришлось временно отложить эти размышления в самый дальний угол сознания.
Молодой детектив перевернул страницу и вновь погрузился в чтение. Об Акацуки ему было известно в основном лишь то, что передавали по новостям – что это опасная террористическая группировка, позиционирующая себя как националисты; предполагалось, что на самом деле в планах организации было свержение действующего правительства и захват власти в стране. Хоть дело Акацуки и принесло Кисаме-сану широкую славу в полицейских кругах, он никогда не говорил о нём, в отделе тема террористов также поднималась крайне редко, да и то о них в основном перешёптывались, словно это была некая постыдная тайна. Итачи никогда не понимал этой секретности, но сейчас, когда он держал в руках эти бесценные материалы, к которым никто не прикасался целых девять лет, чутьё подсказывало – разгадка кроется именно в них.
Первым делом он скопировал весь список задержанных, причастных к преступной группировке, и вычеркнул из него имена, носители которых уже никак не могли ему помочь – или погибли, или содержались слишком далеко, чтобы разыскивать их для беседы. Затем, когда нетронутыми на листке остались только четыре имени, он при помощи постоянно обновляющейся базы данных полиции Японии вычислил, что самым простым и полезным вариантом для него будет нанести визит некой Конан, помощнице лидера организации, для беседы с которой, если верить файлу, можно было и не получать специального разрешения от отдела борьбы с организованной преступностью. Кроме того, до окончания срока у этой женщины оставалось всего лишь три месяца, так почему бы ей и не поговорить с ним?
Дело Дейдары он не просто изучил, а попросил девушку, работающую в архиве, сделать ксерокопию всех его данных, не объясняя, к чему столь великий интерес к парню, который по причине своего малолетнего возраста даже не предстал перед судом за содействие анархистам. О Дейдаре Кисаме-сан в своём отчёте писал следующее: «Очень умный и положительный, хотя постоянное общение в компании членов Акацуки оказывает на него не самое лучшее воздействие. Я, однако, убеждён, что даже несмотря на его опасные пристрастия к взрывчатым веществам, в исправительную колонию его отправлять нельзя – это не поможет. Считаю условный срок лучшим вариантом для подростка вроде него». В личном дневнике, который Итачи нашёл на дне ящика, Кисаме-сан писал более откровенно: «Вся эта дурь насчёт сохранения национального духа и борьбы со всеми продавшимися Западу наконец-то вышла у него из головы. Вчера он на допросе вдруг разрыдался и поклялся мне, что больше никогда не притронется к взрывчатке, если я только дам ему ещё один шанс. Я не знаю, как с ним быть. У него в Конохе после задержания всех из Акацуки не осталось друзей, родных здесь тоже нет, кто за ним присмотрит? Выпускать его на улицу, где очередные придурки пригреют его и заставят делать какие-нибудь гадости? Ему же только шестнадцать, совсем как Итачи, он очень впечатлительный…».
Внезапно взгляд его зацепился за первую строку на два абзаца ниже – и все мысли о Дейдаре разом вылетели из головы. Кисаме-сан писал про Зецу.
«Сегодня его наконец-то забрали в психиатрическую клинику, диагноз – множественная личность. Я вздохнул облегчённо, когда увидел его из окна в руках санитаров. Он плакал. Трудно это признавать, даже самому себе, но Зецу был единственным в Акацуки, кого я по-настоящему боялся. После того случая…»
На этом запись прерывалась. Итачи облизнул пересохшие губы и перевернул страницу дневника, надеясь отыскать продолжение, затем пролистал его до конца, но ни слова о Зецу ему больше не встретилось. Наверное, решил он, Кисаме-сану попросту не особо хотелось лишний раз думать об этом человеке.
В груди, в районе солнечного сплетения, сжался болезненно плотный комок – он знал, он чувствовал, что на верном пути, но торопиться было нельзя, иначе всё к чертям.
Совершенно забыв о загадке таинственности дела Акацуки, найти ответ на которую он намеревался в старых файлах, Итачи наскоро сложил развороченные папки обратно в ящик, отнёс его хмурящейся работнице архива и поспешил прочь.
***
Гаара оторвал голову от подушки, покосился вначале на окно, в которое яркими лучами светило майское солнце, затем с недовольством воззрился на друга:
- Узумаки, ты за каким таким дьяволом меня не разбудил? Сам-то встал, а меня не разбудил!
Наруто сидел за компьютером, левой рукой обнимая испускающую волшебный аромат кофе чашку, а правой прокручивая колёсико мышки. Он ответил, не отрывая взгляд от экрана монитора:
- Я пытался. Ты послал меня в ад и перевернулся на другой бок. С добрым утром, кстати.
-Да тебя-то тоже с добрым, солнышко ты моё ненаглядное, - иронично бросил Сабаку, поднимаясь, - но вот насчёт утра это ты погорячился. Уже сколько? – Найдя наощупь лежащий возле подушки телефон, он глянул на время и в ужасе вздохнул: - Половина одиннадцатого? Чёрт, мы же в спортзал опаздываем!
-Не переживай, - ответил ему Наруто, не оборачиваясь. – Думаю, после того, как ты прочтёшь последний пост в нашем сообществе, тебе перехочется куда бы то ни было идти.
Гаара подавился зевком, тут же поднялся на ноги и пересёк комнату – что-то в том, как друг произнёс эти слова, ему очень не понравилось.
Последнее сообщение было написано Тен-Тен, и после первых же строчек ему стало ясно, о чём будет идти речь в приличном кирпиче текста без абзацев, который TT-girl вывесила на всеобщее обозрение.
«Так, господа боевые пидорасы-конспираторы-грёбаные, блядь, ниндзя, вы меня уже со своими секретами и тайными свиданиями задрали просто нереально! Я бы хотела сказать вам, насколько, но таких слов ещё, клянусь, не придумали! Ты, крашеная падла, уже две недели охмуряешь моего лучшего друга и ничего даже не подумал мне сказать?! Какой ты после этого друг, жопа ты сладкая с ручкой! Из-за тебя меня вчера Ли даже на порог к себе не пустил – потому что у него, видите ли, спала-почивала принцесса Не-Трогайте-Это-Перманентный-Макияж! Гаара, я, блин, терпела реально долго, но терпелка у меня не вечная! Уж не знаю, за каким таким хером лысым ты подумал эти ваши отношения в тайне держать, всё равно бы всё всплыло, но только я хочу, чтобы ты не обманывался на мой счёт – я всё знаю! И как вы познакомились – тоже знаю, кстати, об этом отдельно поговорим. Нет, не Ли мне сказал, не звони ему. Лучше мне позвони, у меня ещё есть что тебе сказать! Ты хоть понимаешь, что из-за твоих «Давай-не-будем-никому-говорить» я, блин, с лучшим другом поссорилась, падла ты! Убью! Теперь выкручивайся, как хочешь, но сделай так, чтобы снова стало всё хорошо, это понятно? А то напихаю в жопу битого стекла и запущу с ноги на Марс! Всё, сказала, теперь разгребайся со всеми, кому ты ТОЖЕ ничего не сказал, сам, а это – все твои друзья, придурок!»
-Да-а, - протянул Гаара, скиснув. – Ну-ка дай глотнуть твоего кофе, Узумаки.
Наруто послушно вручил ему свою чашку:
- Тут ещё комментарии есть. Читать будешь?
- А я от них не поседею? – хмыкнул юноша с кривой усмешкой.
- В любом случае, видно не будет, - вяло пожал плечами Наруто, - ты ведь крашеный.
Гаара скорчил ему гримасу и подтянул к столу второе компьютерное кресло – сесть рядом:
- Включай свои комментарии.
***
Конан являлась обладательницей взгляда, глубина которого позволяла предполагать, что этой женщине довелось на собственном опыте познать разные стороны жизни, вовсе не все из которых были прекрасными. На её красивом чистом лице чудесным образом не отразились девять лет заключения – только, пожалуй, теперь нездоровая бледность стала её вечной спутницей, что было неудивительно. Итачи, впрочем, поручиться не мог: он не особенно пристально вглядывался в небольшую архивную фотографию женщины, которую нашёл в документах Кисаме-сана.
Она сидела на койке, закинув ногу на ногу и сложив ладони на острой коленке, с гордо вздёрнутым подбородком, и при виде её королевской осанки, её исполненного достоинства выражения лица глаза сами прекращали замечать как разделяющую их металлическую решётку, так и свободную бледно-зелёную тюремную униформу с номером на груди. В её тёмных с синим отливом волосах бумажными лепестками цвела роза – та же, что была на ней в день задержания полицией. Пока Итачи ожидал решения начальника тюрьмы, улыбчивые тюремщицы успели рассказать ему, что так как их самой очаровательной заключённой осталось совсем немного до обретения свободы, они позволили ей это незначительное нарушение правил.
- Итак, - Конан царским движением повернула к нему голову, - чем могу служить, Учиха Итачи-сан? Я бы предпочла, чтобы мы разрешили все вопросы как можно скорее, мне нужно вернуться в мастерскую.
Пришлось проглотить так и рвущийся наружу вопрос: «Откуда вы знаете моё полное имя?». Итачи сжал ладонями деревянные ручки кресла, поставленного прямо перед решёткой. «Спокойно, - сказал он себе. – Она преступница, ты полицейский. Поэтому – спокойно».
- Конан-сан, я не отниму у вас много времени.
В её больших глубоких глазах мелькнула искра, похожая на насмешку.
- Такие, как вы, отняли у меня девять лет моего времени. Как думаете, каких-нибудь полчаса на разговор с вами – это много для меня?
- Я здесь, - игнорируя вопрос, продолжил Итачи твёрдо, - чтобы спросить вас о некоем Зецу.
Конан передёрнула узкими плечами, отворачиваясь:
- Слышала, он на свободе.
- Да, и именно поэтому я пришёл поговорить с вами. Скажите, он может быть опасен? Опасен настолько, чтобы убить человека?
Её голова чуть склонилась к левому плечу, словно она обдумывала его вопрос, но Итачи знал, каким-то образом чувствовал: ей не нужно было время, ведь ответ она знала и так. Всё внутри него уже трепетало приятным волнением и ликовало, празднуя победу – он угадал, всё-таки угадал! Теперь дело оставалось за малым…
- Я не знаю, - отозвалась наконец Конан, и что-то в её тоне изменилось, насторожив детектива. Она подняла голову, и свет от электрической лампы превратил её и без того бледное лицо в облик мраморной статуи. – Мы держали его в Акацуки только потому, что он не гнушался выполнять работу, в которую мы, интеллигенты, романтики, боялись погружать свои холёные руки. – На губах её сверкнула саркастичная усмешка с немалой долей грусти. – Вы, наверное, считаете, что мы были идиотами, Итачи-сан, не так ли? Ничего, - не дав ему ответить, продолжила она спокойно. – Я того же мнения. Девять лет – это долгий срок. Невольно начинаешь думать.
- Как бы вы охарактеризовали его, Конан-сан? – поторопил детектив, доставая блокнот для заметок.
Некоторое время она молчала, разглядывая его через металлическую решётку с видом человека, поднёсшего лупу к муравью, но Итачи отчего-то казалось, что всё её королевское презрение – не более чем показное шоу. Его вопросы наверняка задели в её душе нужные струны, и теперь она изо всей силы борется с лавиной воспоминаний, обрушивающейся на её бедное сознание. Отсюда и злобные замечания, и саркастичные ужимки – обыкновенные защитные рефлексы.
- Он был определённо болен, - наконец произнесла заключённая недовольно, отвернувшись от него. - Ваши люди правильно сделали, что поместили его в лечебницу вместо тюрьмы. Зецу было… двое. И если с первой, светлой его половиной я ещё могла кое-как контактировать, то тёмным Зецу управлять не мог никто. – Она обронила грустный смешок, поведя тонкими плечами под бесформенной тюремной футболкой. – Помню, он очень боялся сойти с ума, хотя на самом деле и был сумасшедшим, и все это знали. Он страшился, что тёмный Зецу когда-нибудь сделает что-то такое, за что потом нести ответственность придётся ему. Но он не имел над ним никакой власти. Единственным, что можно было сделать, когда им завладевала тёмная половина, это попытаться достучаться до светлой. Из членов организации Зецу слушался только меня: ни Нагато, ни Яхико. Вы вот спрашиваете, способен ли он убить. Один раз он вплотную подошёл к этой черте. Это было в первые дни, когда к нам присоединился Хошигаке Кисаме.
Итачи вздрогнул, услышав из чужих уст знакомое имя. Конан перевела на него свой магнетический взгляд, но почему-то не высмеяла его слабость, хотя наверняка всё заметила.
- Я думаю, Зецу что-то почувствовал, - она кивнула в сторону блокнота, напоминая забывшемуся детективу, что он должен вести записи. - Когда в штаб-квартире остались только мы втроём: я, он и Кисаме – Нагато готовил новую операцию, а нам дали задание ждать, – я услышала, как что-то происходит в комнате, и заглянула туда. Выяснилось, как раз вовремя: пока Кисаме спал, Зецу приставил к его горлу нож.
Карандаш замер в его руке. Итачи почувствовал, как от волнения у него потеют ладони, а горло сдавила сухая лапа. То, о чём говорила эта женщина… Описанная ею картина являлась одним из самых страшных его кошмаров, мучающих его все те долгие месяцы, которые он ждал, пока Кисаме-сан вернётся со своего опасного задания. Образ полицейского – беззащитного, разоблачённого, с оружием у горла и искажённым предсмертным ужасом лицом… Сколько раз он вскакивал ночью с кровати, давясь криком и дико хватаясь за воздух в попытке поймать ускользающие родные черты?
Конан предпочла никак не комментировать его состояние и продолжила рассказ:
- Мне удалось уговорить Зецу отдать мне нож, и потом он был мне за это безмерно благодарен. Клялся, что не хотел ничего такого, рыдал. Он, его светлая половина, очень боялся этих своих внезапных вспышек, когда терял над собой контроль. Тот Зецу, которого я знала, вполне был способен отнять у человека жизнь, но мне кажется, он бы выдал себя – в нём не было достаточно хладнокровия, чтобы хотя бы подумать о том, как избавиться от тела. Он бы просто сбежал с места преступления. Но, конечно, прошло уже столько лет. Я не знаю, что он сейчас за человек.
Перед глазами всё ещё стояла жуткая картина, и Итачи, пока не в состоянии совладать с собой, уточнил едва слушающимся голосом:
- Он не пострадал в тот раз? Кисаме-сан.
Конан обернула к нему своё красивое бледное лицо, на котором, как показалось детективу, он мог прочесть искреннее изумление:
- Что вы! Я бы не позволила Зецу ничего с ним делать. Я доверяла Кисаме, хотя Яхико предупреждал меня на его счёт, да и Дейдара, хоть и дружил с ним теснее всех, всё-таки о чём-то догадывался… Нет, Итачи-сан, ваш напарник не пострадал.
- Откуда вам известно, что мы напарники? – вскинул брови детектив.
Полные губы заключённой разошлись в широкой улыбке:
- Он часто говорит о вас.
- Говорит? То есть…
- Да, он иногда приходит навещать меня. А он что, не сказал вам, что мы друзья?
Вопрос прозвучал, как тонкое, запланированное издевательство, и роль свою оно выполнило, задев за живое – это почувствовали оба. Итачи, не в состоянии оторвать взгляда от её глубоких глаз, в которых плескалось плохо скрываемое торжество, силился собрать воедино мысли, упорядоченный строй которых эта женщина разрушила с такой лёгкостью, но проигрывал. Новая информация попросту не желала укладываться у него в голове, вклинивалась в устоявшуюся картину его мира и ломала его устройство в самом корне. Соврать Конан вряд ли решилась бы, ведь не было ничего проще, чем проверить. Тогда выходило, что она сказала правду и Кисаме-сан действительно поддерживал связи с опасной преступницей из печально известных Акацуки. Но если он это делал, возможно ли?..
Итачи резко перебил собственные мысли: у него не было на это времени. Он поднялся, и хотя ноги ещё казались ватными, а в голове царил полнейший хаос, постарался изобразить уверенность.
- Спасибо за вашу помощь, Конан-сан, - поклонился он ей и развернулся. – Я скажу тюремщице, что вас можно сопроводить обратно в мастерскую.
За его спиной засмеялись – тихо и с издёвкой. Он не стал оборачиваться и просто последовал к выходу. На сегодня у него ещё было очень много планов.
***
Джуго поднёс к лицу испускающую пар чашку и подул на неё.
- На самом деле ты и сам понимаешь, что всё это означает, - произнёс он низким невозмутимым голосом.
Саске разглядывал свои ладони на столе, не зная, что ответить, да и стоит ли отвечать вообще. Он видел Джуго впервые в жизни, и хотя целый год до этого они вели электронную переписку, всё равно был удивлён, насколько быстро этот рыжеволосый гигант в добрым взглядом сообразил, что происходит у него в душе. Буквально за полчаса общения Саске, не до конца осознавая, что делает, выложил ему всё о своих недавних открытиях и теперь ощущал наготу и незащищённость перед этим человеком – однако было бы ложью сказать, что он жалел о своей внезапно пробудившейся болтливости. От сердца всё-таки немного отлегло.
- Тебе не требуется ничья помощь, чтобы понять, что ты любишь этого парня, - продолжил его собеседник всё так же невозмутимо.
Саске крепко сжал ладони в кулаки:
- Мне это не нужно. Я не хочу этого.
- Это уже произошло, - отрезал Джуго тоном, не терпящим возражений, и когда Саске поднял на него удивлённый взгляд, ему удалось уловить мелькнувший в карих глазах стальной блеск, который, впрочем, моментально испарился. Джуго вновь заговорил привычным голосом: - Саске, да пойми ты, что не имеет значения, какого пола твой избранник. Ты чувствуешь то, что чувствуешь, и это ничто не может изменить, даже твоя железная воля и твои нравственные обязанности перед семьёй или перед обществом.
- Я всё равно не хочу этого, - произнёс Саске одними губами, но Джуго расслышал.
- Тебе нравится себя обманывать? – спросил он с нажимом.
- Нет.
- Ты хочешь прожить всю жизнь в обмане?
- Нет…
Джуго красноречиво развёл руками и замолчал. Потупившись неловко, Саске сделал большой глоток из своей чашки. На самом деле он не любил зелёный чай, но Джуго так настаивал попробовать именно его, что пришлось уступить, и он не пожалел о своём решении: обычно нелюбимая им горечь в этом чае напрочь отсутствовала, напиток имел приятный привкус, а волшебный аромат – настоящего липового мёда – навевал расслабленные мысли о чём-то уютном и тёплом, домашнем. Саске внезапно пришло в голову, что, возможно, как раз из-за вызванного этим чудесным чаем настроения он так запросто и раскрылся перед Джуго, выдав ему свои самые потаённые мысли. Глупость, конечно: в действительности ему просто необходимо было хотя бы с кем-то поделиться своей бедой, а ни Итачи, ни дяди рядом не было.
- Знаешь, в чём твоя главная проблема? – Джуго возвёл на него серьёзный взгляд. – Ты боишься признать в себе эту часть. Всё проистекает из страха: не перед реакцией семьи даже или общества, а перед самим собой. Понимаешь?
Саске качнул головой отрицательно: нет, ему сейчас вообще ничего не было ясно. Джуго опустил на стол свою чашку, в его огромных руках кажущуюся крохотной, и губы его тронула невесёлая улыбка.
- В школе я слыл неисправимым хулиганом, хотя и получал хорошие отметки. Я не шалил по мелочам, как остальные дети, а просто постоянно ввязывался в драки. – Саске недоверчиво покосился, и его собеседник кивнул. – Да, какой-то части меня дико нравилось драться, и в то же время меня это отвращало. Долгое время я не мог жить с собой в мире, подавляя то одну, «хорошую» часть себя, то вторую – назовём её для наглядности тёмной половиной. – Он посмотрел выразительно, но Саске сделал безучастный вид, якобы не понимая, к чему весь этот рассказ. Джуго продолжил: - И вот однажды мне по секрету рассказали об одном клубе – скажем так, клубе для избранных. По ночам там собирались обеспеченные люди города, чтобы расслабиться, полюбоваться на зрелище и, конечно же, сделать ставки…
Саске округлил глаза и, перегнувшись через столик, громко зашептал:
- Ты что, серьёзно? Это там, где люди друг друга до смерти забивают, а они на это деньги ставят?
Джуго улыбнулся несколько покровительственно:
- Ну, смертельных случаев у нас ещё не было, но в целом ты прав. Извини, если шокировал тебя, просто хотел кое-что объяснить. – Он подождал, пока Саске жестом скажет ему продолжать. – После того как я начал там работать, всё в моей голове моментально стало на свои места. Если кратко, то я просто принял ту кровожадную часть себя и стал един. Теперь у меня нет проблем с самоидентификацией, потому что я знаю: да, я хороший парень, но мне нравится бить другим людям морды, и для меня это совершенно нормально. – Его тон с полушуточного перешёл внезапно на строгий, почти менторский, и в этот момент Саске как никогда сильно почувствовал те несколько лет разницы в возрасте, что разделяли их. – Перед тобой сейчас стоит та же проблема, что была раньше у меня, поэтому я тебя понимаю. Попробуй воспользоваться моим методом – вдруг и тебе поможет?
- Это как же? – усмехнулся Саске грустно. – Пойти рассказать ему всё?
- Да нет, - расстроился Джуго, - для начала себе хотя бы признайся. Надень на себя этот образ и попробуй пожить в нём недолго, полдня для начала. Если стесняешься давать волю этой своей части вживую, то заведи знакомство через Интернет. Раскрепостись немного и посмотри, понравится тебе или…
Внезапно он умолк, и взгляд его скользнул собеседнику за плечо. Саске тоже обернулся, но ничего подозрительного не углядел. Джуго неспешно поднял указательный палец и указал им на двухметровую фиговую пальму у входа, широко раскинувшую свои шикарные острые листья. Саске присмотрелся. Теперь и он заметил: за пальмой кто-то прятался.
- Слушай, по-моему, это они, - Джуго по-детски шаловливо улыбнулся и, сложив ладони рупором, крикнул: - Суйгетсу, Карин, выходите уже, мы вас видели!
Пальма недовольно зашуршала, после чего из-за неё с виноватыми улыбками вышли двое весьма странного облика, и при виде этой парочки Саске не смог сдержать радостной улыбки.
***
- Замечательно. – Гаара с усталым вздохом отъехал в кресле от клавиатуры и, изогнувшись в невероятной позе, повис на одной из его ручек. – Просто замечательно. Теперь они все меня обсуждают. Все, Узумаки.
Наруто, всё это время лежащий на кровати с папиным ноутбуком и помогающий другу вести борьбу в комментариях со своего аккаунта, обновил страницу и поникшим голосом протянул:
- Младший сержант Узумаки докладывает последние новости с поля боя. Сакура и Ино завели какой-то научный спор, бросаются психологическими терминами – ничего не понятно. Киба почему-то уверен, что у нас любовный треугольник. Вечно ему эти треугольники мерещатся… Неджи, похоже, в шоке, он не знал, что Ли гей.
- Да уж, удружила Тен-Тен, - с мрачной весёлостью в голосе хмыкнул Гаара, поднялся с кресла и устало плюхнулся на кровать рядом с Наруто. – Читай, что там дальше.
- Дальше? – Блондин снова обновил страницу и присвистнул. – Явился Чоджи. Пожурил Тен-Тен за несдержанность, приглашает вас с Ли в «У Акимичи» на бесплатный обед. На него нагавкали сразу Тен-Тен и Сакура. Мда, похоже, она до сих пор злится на тебя из-за Сая…
Гаара лежал неподвижно, не подавая признаков жизни, и бесцельно глядел в потолок. Захваченный последними событиями, он даже забыл сегодня расчесаться, поэтому сейчас его короткие пряди смешно топорщились в разные стороны, а чёлка в беспорядке закрывала весь лоб. Выносить его таким, растерянным и несчастным, было выше сил Наруто – он поднялся и, заглянув в свой компактный холодильник для напитков, вытащил оттуда банку пива, присел рядом и положил её, влажную и прохладную, Гааре на голый живот. Тот содрогнулся и перевёл на него недовольный взгляд.
- Выпей, - улыбнулся Наруто, - и выбрось это из головы, серьёзно.
- Ага, выбрось. – Гаара поднялся и, сложив ноги по-турецки, пшикнул открывалкой. – Вот как только у меня в жизни всё налаживается, как только я начинаю думать, что всё хорошо, - обязательно происходит какая-то лажа, из-за которой потом всё летит в тартарары. Ну зачем она так поступила?
Сделав глоток, он протянул банку другу.
- Я думаю, просто была достигнута точка кипения, - попробовал объяснить Наруто. – Она ведь, хоть и мужик в юбке, а всё же девчонка, они все любопытные, а Ли, наверное, ничего ей всё это время не рассказывал, вот она и бесилась втихую, ну а потом просто настал момент предела – и привет. Сорвалась.
- Ладно, но почему со мной нельзя было поговорить? – Приняв назад свою банку, Гаара вместо того, чтобы пить, вознёс её над головой и принялся лить холодное пиво себе на макушку. Струи тут же потекли по его лицу, плечам, рукам. – Чёрт, жара ещё эта…
- Да что ты делаешь?! – Запоздало спохватившийся Наруто выхватил у него почти пустую банку. – Иди теперь в душ, липкий весь будешь!
- Мне плевать.
- Зато мне не плевать, ты сидишь на моей кровати! Быстро пошёл!
Гаара окинул его уставшим взглядом и намеренно медленно опустился спиной на покрывало, раскинув руки в стороны.
- Наруто, - вздохнул он, отворачиваясь, - просто достань мне ещё твоего вкусного пива и прочитай, что они там про меня накатали, ладно?
Некоторое время никто не шевелился – казалось, застыл даже прогретый майским солнцем воздух. Затем Наруто нехотя поднялся:
- Да прекратишь ты нудить, в конце концов?..
Новая банка прокатилась по животу Гаары и остановилась на солнечном сплетении. Он, не глядя, взял её и, пошарив немного по крышке, открыл. Наруто покачал головой:
- Сегодня же у Канкуро день рождения, ты не забыл?
- Не забыл, - слабо протянули ему в ответ.
- Ты хоть поздравишь его?
- Поздравлю. Но домой я сегодня ни ногой. Там отец будет, я точно знаю.
- Смотри мне, не напивайся. - Наруто перевёл устало дыхание, затем склонился над другом, запустил пальцы в спутанные красные пряди, взъерошил их немного. – Ну не кисни, пожалуйста.
В зелёных глазах, доселе покрытых пеленой безразличия, мелькнуло нечто, похожее на насмешку.
- А то что? – растянул губы в лёгкой улыбке Гаара. – Ты меня арестуешь за превышенную концентрацию негатива на одном квадратном метре?
Ладонь Наруто нежным движением скользнула по его влажной щеке, коснулась заострённого подбородка, заползла за шею, чтобы приподнять его голову. Он склонился ещё ниже, так, чтобы лбы их соприкоснулись, и, глядя другу в глаза, чётко произнёс:
- Пожалуйста, не переживай. Они посудачат ещё немного, а потом успокоятся, и всё снова будет нормально.
Гаара улыбнулся, и хотя эта его улыбка была лишь тенью его обыкновенного широкого оскала, казалось, способного бросить вызов всему миру, - Наруто ощутил, как от сердца у него отлегло.
- А чтобы я меньше волновался, младший сержант Узумаки, - Гаара указал взглядом на лежащий рядом ноутбук, - зачитайте мне последние новости с поля боя.
Наруто со смехом отдал ему честь, лёг рядом и притянул к себе ноутбук.
- Итак, докладываю. Ино жалуется, что теперь все шуточки про сладкую парочку не будут казаться ей такими прикольными.
- Ну, это мы ещё посмотрим, - заметил Гаара полушёпотом.
- Тихо, я дальше читаю. Шикамару пишет, что Тен-Тен неправа и что он полностью тебя поддерживает с секретностью.
- Подлизывается из-за Темари, - тут же вынес вердикт Сабаку. – А что Тен-Тен?
Наруто улыбнулся, прокручивая страницу дальше:
- Естественно, послала его куда подальше.
- А вот тут я с ней согласен. Подхалимы нам ни к чему. Кто ещё объявился?
- Хината. Пожелала вам счастья – и ушла, наверное, чтобы и на неё Тен-Тен не раздраконилась.
Гаара, криво улыбаясь, приподнялся на локте:
- Ну-ка напиши этой неуравновешенной скандалистке, что я из-за неё сейчас напиваюсь и пьяным же поеду в додзё, там меня мой сенсей убьёт и бросит моё тело в заброшенный колодец, а мой дух будет преследовать всяких там ничего не подозревающих подростков, и во всём этом виновата будет она.
- Что, так и писать? – хихикнул Наруто.
- Так и пиши, - поддержали его твёрдым кивком. – Пускай ей будет стыдно.
- Ей? Вряд ли. Но попробовать всё же стоит.
- Пиши-пиши, - напутствовал его Гаара, поднимаясь. – А я всё-таки приму душ. Если Тен-Тен будет звонить, скажи ей, что я уже умер.
- Договорились, - бросил Наруто через плечо. Пальцы его летали по клавиатуре, набирая текст.
***
Карин и Суйгетсу идеально подходили друг другу: оба высокие, тощие и с необычной с точки зрения стандартного жителя мегаполиса внешностью, они замечательно смотрелись вместе. У Карин волосы были выкрашены в агрессивный красный, а у Суйгетсу как-то дико, неровно подстрижены и нещадно выбелены. Карин носила короткие шорты и очки в грубой оправе, а Суйгетсу был любителем футуристических шмоток и всерьёз увлекался пирсингом. Наконец, они оба любили поскандалить – этого у парочки было не отнять.
Саске поначалу никак не мог решить, любоваться ему учинённым ими в первую же минуту официального знакомства скандалом или пытаться разнять: красноволосая красотка, забыв от восторга даже, как полагается здороваться, тут же опустилась на свободное место рядом с Саске, благоверному предоставив сидеть рядом с Джуго. Суйгетсу, мотивируя своё поведение тем, что он не желает – внимание! – ею портить день уважаемому всеми ими Саске, принялся с усердием вырывать из рук Карин меню, затем, когда это не сработало, взялся выдирать из-под неё стул – и только когда Саске, смеясь почти до слёз, заявил, что подвинется так, чтобы сидеть между ними, скандальная парочка наконец-то утихомирилась.
- Ну всё, напьёмся сегодня, - вздохнула оставшаяся на своём месте Карин, бросив на бойфрэнда победный взгляд из-под густо накрашенных век, затем повернулась к соседу слева и слащавым голоском пропела: – Саске, а ты ведь пить с нами будешь?
- Да я вообще… не особо по этому делу, - замялся он и посмотрел на сидевшего напротив Джуго. Тот тщетно пытался спрятать улыбку в ладони.
- Извини, просто они тебя так обсели! - захихикал он, когда понял, что его засекли. – А вообще, в поддержку Карин хочу сказать, что я и сам сегодня планировал как следует отдохнуть с вами, ребята, и это, конечно же, не исключает возможности хорошенько выпить.
- О, вот Джуго наш человек! – обрадовалась Карин, а когда повернулась к Саске, между её полных накрашенных губ засверкали идеально белые зубы. – Саске-кун, а ты такой миленький в жизни, прямо лапочка.
- Эй, ты, - отозвался Суйгетсу, подняв недовольный взгляд от меню, - не заливай к нему, дура.
Девушка кокетливо показала ему язык, тот показал в ответ свой – с блестящим шариком серьги посередине.
- Вы чудесная пара, - заключил Джуго в умилении и снова тихо засмеялся.
Вскоре, благодаря шуточкам с молодым официантом, их столик был обслужен быстрее всех и на нём появились тарелки с яствами, от которых у друзей моментально потекли слюнки, а также четыре холодных, в соблазнительной испарине кружки с пивом – и завязалась беседа. Вынужденный постоянно отвечать, Саске даже не сразу сообразил, что киснуть по поводу своих проблем, связанных с сексуальной ориентацией в целом и Наруто в частности, у него не столько даже пропало настроение, сколько попросту не хватало времени, потому что, хоть в Интернете они и общались с Карин и Суйгетсу почти каждый день, у парочки всё равно, как оказалось, поднакопилось достаточно к нему вопросов. Джуго в большинстве своём помалкивал, предоставляя новоприбывшим удовлетворить жгучее любопытство, и только на вопросе Карин о наличии спутницы жизни бросил на негласного главу собрания любопытствующий взгляд и приподнял рыжие брови, как бы вопрошая: «И что же ты им скажешь?».
Саске, охваченный внезапным смятением, вцепился крепко за ручку своей кружки и сжал так, что стало больно. Действительно, поддразнил из глубин сознания внутренний голос, что ты им скажешь? Что у тебя никого нет? Но ведь это будет не совсем правдой, не так ли? Тогда, может, скажешь им всё, как есть – без обиняков, и потом будешь уповать на то, чтобы они восприняли это так же спокойно, как Джуго?
От новых вопросов, бесконечными строками рождающихся у него в голове, становилось дурно, и Саске понял, что затянул с ответом попросту непозволительно, и Карин с Суйгетсу начали странно переглядываться – а он наблюдал за картиной будто бы со стороны, и неведомое чувство, мощное и настойчивое, подступало всё ближе к сердцу. Он должен был решить. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Поборовшись с собой ещё несколько томительных секунд, он посмотрел на Джуго – тот едва заметно склонил голову в кивке, - затем набрал в грудь побольше воздуха и объявил:
- Я гей.
Вышло слабо и совсем не так значительно, как он себе представлял. Он произнёс запретное слово в контексте со своей личностью впервые, и теперь, когда, казалось, решение было принято – решение на всю жизнь, он не чувствовал совершенно ничего. Глаза Карин за толстыми очками удивлённо округлились, она посмотрела на Суйгетсу, на губах которого отчего-то играла торжественная улыбочка, и звучно изрекла:
- Блядь. Теперь я этому бледнохарему бабки должна. – Она кивком указала на своего бойфрэнда – тот послал ей воздушный поцелуй.
Саске непонимающе посмотрел вначале на одну, затем на другого:
- Подождите, - наконец беспомощно попросил он, - вы мне объясните, что происходит?
- Ну, мы поспорили с ней, - закатил глаза в притворной скуке Суйгетсу, крутя палочками. – Эта твердолобая идиотка не могла поверить, а я-то был в курсе, вот я ей и поставил условие…
- Откуда?! – перебил его Саске, задыхаясь от возмущения. Нет, он ровным счётом ничего не понимал – ничегошеньки. – Откуда ты мог знать, если я и сам не знал до… до сейчас! – закончил он уже почти злобно.
Джуго, который, похоже, единственный находил ситуацию забавной, снова беззвучно захихикал, но под строгим взглядом Саске взял себя в руки, оставив на лице только молодецкую улыбку.
- Бля-я… - снова протянула понурившаяся Карин разочарованно. – Так, значит, тот блондин, с которым тебя это чмо видело, и есть твой любимый? И это с ним ты беседку фотографировать ходил?
- Да откуда вы всё знаете?! – взорвался Учиха, теперь уже всерьёз взбешённый, резко вставая из-за стола – сам не зная, зачем, ведь уходить он никуда не собирался.
Суйгетсу заулыбался и, потянув его за плечо, усадил на место:
- Расслабься, Саске.
- Нет, серьёзно, откуда вы знаете? – повторил он уже спокойнее.
- Не мы, а я, - поправил его парень с ноткой гордости в голосе, - я знаю. Потому что я вообще-то тоже не только по девушкам, так что сразу тебя раскусил, а уж когда тебя с тем блондинчиком рядом увидел – ты извини меня, друг, конечно, но это было очевидно.
- Ну вот, мне теперь захотелось на него посмотреть, - прохныкала Карин в свою кружку и одним махом допила остатки пива на дне. – Надо ещё заказать, а то что-то не торкнуло.
Саске, однако, пропустил её реплику мимо ушей – не в силах побороть удивление, он всё пялился на Суйгетсу, а тот улыбался, довольный произведённым эффектом, и его светлые глаза при этом сверкали донельзя лукаво – ну вылитый демон из преисподней.
- Тогда, - Саске требовательно ткнул указательным пальцем ему в грудь, - даже я ничего не знал. Как, мне интересно, понял ты?
- Так очевидно же всё было, - хмыкнул в ответ тот, подвинул свой стульчик ближе и приобнял его за плечи. – Парень, не заморачивайся. Я по твоим постам в последние дни догадывался, что ты себя изводишь этой темой, и, собственно, поэтому и поддался на просьбы Карин, позвонил. Чтобы поддержать в реале. Серьёзно, Саске, если тебе не с кем поговорить об этом, то ты всегда можешь вызвонить меня, я тебе номер оставлю. Для тебя я всегда свободен. Лады?
- Лады, - попробовал Саске на вкус непривычное для него слово и слабо улыбнулся. – Спасибо.
Смешливый официант принёс им по свежей кружке пива, и Карин, оживившись, принялась за свои расспросы:
- И что же, ты нам его покажешь? А то несправедливо, что эта тощая ублюдочная карикатура на мужчину видела твоего парня, а я – нет. Да, Джуго? Ты меня поддерживаешь?
Рыжий великан передёрнул плечами, но добавил:
- Вообще-то мне, как всем, интересно было бы взглянуть на того, кто так крепко пленил сердце нашего Саске.
- Вот! – торжественно объявила девушка. – Все хотят видеть твоего блондина! Суйгетсу сказал, у него мордашка сладкая, а вид какой-то мажористый. А это, случайно, не один из тех двоих мажоров, из-за которых ты в передрягу с телефоном влип?
- Во-первых, он мне не парень, - поправил Саске с виноватой улыбкой, - во-вторых, да, это его телефон был.
- О! – обрадованно воскликнул Суйгетсу и, приподнявшись на своём стуле, звонко хлопнул раскрытой ладонью по ладони Карин. – Тут мы угадали оба!
Саске вздохнул, не зная, злиться ему или смеяться.
- У вас что, занятий других нет, кроме как обо мне сплетничать?
- Не-е-е, - синхронно покачали они головами, даже выражения лиц при этом имея донельзя схожие.
И так это со стороны выглядело – вроде, и серьёзно, и в то же время ну просто уморительно, что тут не хватило даже его выдержки – он рассмеялся, и ему принялся вторить заливистый хохот Джуго, а, без сомнения, самая потешная парочка из всех, что ему когда-либо доводилось видеть, переглянувшись, спустя пару секунд присоединилась к всеобщему веселью.
Отсмеявшись вдоволь, Саске, красный, с блестящими от подступающих слёз глазами, вздохнул:
- Ладно. Если вам так прямо интересно на него взглянуть, то есть у меня тут один проект…
***
- Итачи-кун.
Орочимару, сидя в своём кресле, наблюдал за его сборами, и с каждой минутой становилось всё труднее делать вид, будто он ничего не замечает. Итачи отложил в сторону коробочку с линзами – одна уже была вставлена, и его левый глаз светился тревожным красным.
- Да?
Учёный сложил пальцы домиком перед собой и внимательно взглянул детективу в лицо:
- Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?
- Уверен, - слишком поспешно бросил в ответ Итачи, опуская взгляд.
- Повтори-ка ещё раз, зачем ты сегодня идёшь туда?
Молодой человек достал правую линзу, закинул голову, накладывая её поверх чувствительной оболочки глазного яблока, и подошёл к зеркалу, проверяя, всё ли в порядке.
- Я хочу поговорить с Дейдарой, Орочимару-сама, ничего особенного. Просто я чувствую, что он мне не доверяет, а как мне иначе ходить везде с ним? Нужно завести дружбу.
Орочимару перевёл взгляд на стоящего в углу Кабуто – тот передёрнул плечами.
- А Хошигаке-сан знает о твоих планах? – задал вопрос учёный, глядя на отражение Итачи в зеркале. При упоминании имени напарника уверенности в парне явно поубавилось.
- Я не стал его тревожить, он был очень занят сегодня… И вас попросил бы ему не говорить. Ну, я пойду переоденусь.
Он сорвал с вешалки вещи для своего образа и поспешно скрылся в соседней комнате. Лишь только дверь за ним закрылась, Кабуто отклеился от стенки и, за пару шагов преодолев расстояние до кресла начальника, склонился к нему:
- Послушайте, я думаю, у него что-то нехорошее на уме. Какой-то свой план.
- Я знаю, - вздохнул Орочимару ему под стать, тоже шёпотом.
- Позвонить Хошигаке-сану?
Учёный изобразил рукой запрещающий жест:
- Они могут поссориться, и тогда вся операция провалится, от этого не выиграет ни один из нас. Кроме того, мне кажется…
Он умолк, задумавшись. Облечь своё чутьё в слова он не мог – как не мог это сделать и в те годы, когда ловля серийных убийц являлась его основной профессией. Но этому чувству, щекочущим холодом сдавливающему в комок внутренности, он привык доверять безоговорочно, и в этот раз чувство подсказывало: убийца, кем бы он ни был, уже заметил Итачи. Он был у них на крючке. Пока что он только присматривается, наблюдает издалека, фантазирует – время действия ещё не подошло, поэтому сегодня Орочимару ещё мог позволить своей совести отпустить Итачи одного. Но только сегодня. Или… Чутьё говорило, время ещё не настало, и если он выстрелит раньше, то только спугнёт зверя. А зверю место в клетке.
- Всё в порядке, Кабуто, - стиснув ладони в кулаки, сказал учёный, не глядя на помощника, чтобы тот не разгадал обман. – Иди лучше помоги ему.
Кабуто повиновался не сразу, предварительно наградив его долгим пристальным взглядом. Когда фигура помощника наконец скрылась в соседней комнате, Орочимару устало откинулся головой на спинку кресла. Душу изнутри раздирали демоны сомнения, и он не знал, какую жертву швырнуть им, чтобы утихомирить их голод.
***
Какаши сел на кровати и провёл ладонью по вспотевшему лицу. Было противно от липкого пота, а ещё очень хотелось домой, в одиночество.
- Сэмпай, - раздался голос за его спиной. Послышался шорох, тихий скрип, затем к его спине прильнули, и чужая рука обняла его за шею. Стало ещё жарче и ещё противнее.
- Сделайте мне одолжение, сэмпай, хотя бы ради старого знакомства. Пока вы тут, со мной, - пожалуйста, не думайте о нём.
Какаши потянулся к тумбочке, на которую он час назад в спешке выложил все вещи из карманов: ключи, мобильный, сигареты, зажигалка. Он зажёг сигарету, сделал затяжку и передал её любовнику. Они с Ямато были знакомы достаточно долго, чтобы порой безошибочно угадывать мысли друг друга, поэтому Какаши осознавал: с этим человеком он не сможет притворяться. Это было бы точно так же бессмысленно, как пытаться врать Обито. Ему вернули сигарету, он стряхнул пепел и затянулся. Его плеча коснулись влажные губы.
- Послушайте, сэмпай, вы должны, наконец, выбросить его из головы.
Какаши поморщился от внезапно мелькнувшей в голове вспышки воспоминаний. Побледневшее лицо Ируки, на котором читались страх, отчего-то обида и да, настоящее отвращение. Он не кричал, как, бывало, поступал, когда Какаши говорил нечто ему неугодное. Просто смотрел на него – как-то зло смотрел, будто обвинял в чём-то, а затем, когда, похоже, вновь обрёл способность говорить, зашипел ядовито-вежливо, опять начав выкать: «Простите, Хатаке-сан, но я не могу ответить на ваши чувства» - и стремглав бросился к двери, словно опасался, что тот погонится сейчас за ним и изнасилует. Когда входная дверь прощально хлопнула, Какаши стало вдруг жутко тесно в собственной квартире. Горло будто стянула кожаная удавка, и казалось, стены подступают всё ближе и ближе, намереваясь раздавить его. В нарастающем приступе паники он набрал номер Обито и только потом сообразил, что тот ещё в Америке. Тогда он позвонил Ямато и поставил его в известность, что приедет к нему сейчас же, сию же минуту. Ямато, судя по звукам, был где-то на улице, но когда двадцать минут спустя Какаши с нажимом надавил на его дверной звонок, он был уже дома, запыхавшийся и краснощёкий, не успевший даже снять ботинки. Ему не нужно было ничего объяснять, с ним не нужно было притворяться, его было не обязательно любить.
- Что вы будете теперь делать? – спросил Ямато, играя с его встрёпанными волосами.
Какаши затушил окурок и швырнул в пепельницу, но не попал.
- Уйду с теперешней работы и вернусь к Йондайме. Он будет рад, да и Обито тоже.
При упоминании последнего имени его любовник замер, и Какаши понял, почему. Ямато был единственным из его теперешнего круга общения, кто знал его достаточно давно, чтобы быть в курсе их с Обито истории. Наверное, старая ревность была ещё слишком сильна.
- Я люблю вас, сэмпай, вы ведь знаете это? – шепнули ему в ухо. – И когда-нибудь мне надоест, что вы уже много лет приходите ко мне и всё время уходите. Сначала это был Обито, и я позволял вам называть себя его именем. – Какаши вздрогнул от больно кольнувших в сердце воспоминаний. – Потом появился Ирука, и уже три года я вынужден терпеть его незримое присутствие в моменты нашей близости. Может быть, теперь, когда вы наконец поняли, что его вам не заполучить, вы подумаете о том, чтобы посмотреть на меня? Не как на замену вашим латентным возлюбленным, сэмпай.
Какаши поймал любовника за руку и, поднеся его ладонь к губам, поцеловал, извиняясь. Ямато не стал вырывать руки, хотя по лицу его и прошла тень разочарования.
- Я понимаю, - он опустил взгляд, позволяя покрывать свои пальцы лёгкими поцелуями. – Вы считаете, нас не связывает ничего, кроме постели.
Губы Какаши изогнулись в кривой усмешке:
- Но всё изменится. Я ещё не знаю, в какую сторону, честно. Дай мне немного времени, хорошо?
Его любовник издал обречённый вздох и зарылся пальцами в его волосы:
- Да, сэмпай.
Он даже ответил на улыбку, которая, впрочем, не тронула его глаз – те оставались всё такими же печальными. Какаши решил сделать вид, что не заметил этого.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 4
День: 6
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для четвёртой части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Пэйринг для этой главы: Какаши/Ямато
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 27
Суббота 15 мая
Та самая миловидная девушка, которая помогала Итачи среди тонн ящиков с документами полицейского архива отыскать нужный ему, с пожелтевшей от времени наклейкой «Хошигаке» и подписанным под ней фломастером словом «Акацуки», вновь подошла к его столу – на этот раз спросить, не хотелось ли ему сделать перерыв и выпить с ней бодрящего зелёного чая. Итачи, не отрываясь от просмотра папки, покачал головой. От его внимания, впрочем, не ускользнули ни нашедшая на красивое личико тень обиды и недоумения, ни то, как девушка поджала пухлые губки и сердито зацокала каблучками к своему месту, на ходу застёгивая верхние пуговицы блузы, закрытой под самую шею, когда он только пришёл сюда час назад. Всё это было сейчас неважно. Значение имели лишь бесчисленные папки горчичного цвета, разложенные в хронологическом порядке перед ним на столе.
Пришлось немного схитрить, чтобы выпросить у Кисаме-сана доступ к его личным файлам в архиве, - он сказал, что никак не может найти нужный подход к Дейдаре, и если прочтёт немного о его прошлом, то, возможно, поймёт, что происходит в голове у этого парня и таким образом он сможет войти к нему в доверие. Итачи опасался, что Кисаме-сан предложит сам рассказать ему о старом знакомом, однако было похоже, что говорить о Дейдаре тому не нравилось, поэтому он без лишних слов вручил напарнику карточку доступа и наспех черкнул письменное разрешение на использование его архивных файлов. Такое поведение казалось несколько подозрительным, но думать ещё и об этом Итачи сейчас не мог, поэтому пришлось временно отложить эти размышления в самый дальний угол сознания.
Молодой детектив перевернул страницу и вновь погрузился в чтение. Об Акацуки ему было известно в основном лишь то, что передавали по новостям – что это опасная террористическая группировка, позиционирующая себя как националисты; предполагалось, что на самом деле в планах организации было свержение действующего правительства и захват власти в стране. Хоть дело Акацуки и принесло Кисаме-сану широкую славу в полицейских кругах, он никогда не говорил о нём, в отделе тема террористов также поднималась крайне редко, да и то о них в основном перешёптывались, словно это была некая постыдная тайна. Итачи никогда не понимал этой секретности, но сейчас, когда он держал в руках эти бесценные материалы, к которым никто не прикасался целых девять лет, чутьё подсказывало – разгадка кроется именно в них.
Первым делом он скопировал весь список задержанных, причастных к преступной группировке, и вычеркнул из него имена, носители которых уже никак не могли ему помочь – или погибли, или содержались слишком далеко, чтобы разыскивать их для беседы. Затем, когда нетронутыми на листке остались только четыре имени, он при помощи постоянно обновляющейся базы данных полиции Японии вычислил, что самым простым и полезным вариантом для него будет нанести визит некой Конан, помощнице лидера организации, для беседы с которой, если верить файлу, можно было и не получать специального разрешения от отдела борьбы с организованной преступностью. Кроме того, до окончания срока у этой женщины оставалось всего лишь три месяца, так почему бы ей и не поговорить с ним?
Дело Дейдары он не просто изучил, а попросил девушку, работающую в архиве, сделать ксерокопию всех его данных, не объясняя, к чему столь великий интерес к парню, который по причине своего малолетнего возраста даже не предстал перед судом за содействие анархистам. О Дейдаре Кисаме-сан в своём отчёте писал следующее: «Очень умный и положительный, хотя постоянное общение в компании членов Акацуки оказывает на него не самое лучшее воздействие. Я, однако, убеждён, что даже несмотря на его опасные пристрастия к взрывчатым веществам, в исправительную колонию его отправлять нельзя – это не поможет. Считаю условный срок лучшим вариантом для подростка вроде него». В личном дневнике, который Итачи нашёл на дне ящика, Кисаме-сан писал более откровенно: «Вся эта дурь насчёт сохранения национального духа и борьбы со всеми продавшимися Западу наконец-то вышла у него из головы. Вчера он на допросе вдруг разрыдался и поклялся мне, что больше никогда не притронется к взрывчатке, если я только дам ему ещё один шанс. Я не знаю, как с ним быть. У него в Конохе после задержания всех из Акацуки не осталось друзей, родных здесь тоже нет, кто за ним присмотрит? Выпускать его на улицу, где очередные придурки пригреют его и заставят делать какие-нибудь гадости? Ему же только шестнадцать, совсем как Итачи, он очень впечатлительный…».
Внезапно взгляд его зацепился за первую строку на два абзаца ниже – и все мысли о Дейдаре разом вылетели из головы. Кисаме-сан писал про Зецу.
«Сегодня его наконец-то забрали в психиатрическую клинику, диагноз – множественная личность. Я вздохнул облегчённо, когда увидел его из окна в руках санитаров. Он плакал. Трудно это признавать, даже самому себе, но Зецу был единственным в Акацуки, кого я по-настоящему боялся. После того случая…»
На этом запись прерывалась. Итачи облизнул пересохшие губы и перевернул страницу дневника, надеясь отыскать продолжение, затем пролистал его до конца, но ни слова о Зецу ему больше не встретилось. Наверное, решил он, Кисаме-сану попросту не особо хотелось лишний раз думать об этом человеке.
В груди, в районе солнечного сплетения, сжался болезненно плотный комок – он знал, он чувствовал, что на верном пути, но торопиться было нельзя, иначе всё к чертям.
Совершенно забыв о загадке таинственности дела Акацуки, найти ответ на которую он намеревался в старых файлах, Итачи наскоро сложил развороченные папки обратно в ящик, отнёс его хмурящейся работнице архива и поспешил прочь.
***
Гаара оторвал голову от подушки, покосился вначале на окно, в которое яркими лучами светило майское солнце, затем с недовольством воззрился на друга:
- Узумаки, ты за каким таким дьяволом меня не разбудил? Сам-то встал, а меня не разбудил!
Наруто сидел за компьютером, левой рукой обнимая испускающую волшебный аромат кофе чашку, а правой прокручивая колёсико мышки. Он ответил, не отрывая взгляд от экрана монитора:
- Я пытался. Ты послал меня в ад и перевернулся на другой бок. С добрым утром, кстати.
-Да тебя-то тоже с добрым, солнышко ты моё ненаглядное, - иронично бросил Сабаку, поднимаясь, - но вот насчёт утра это ты погорячился. Уже сколько? – Найдя наощупь лежащий возле подушки телефон, он глянул на время и в ужасе вздохнул: - Половина одиннадцатого? Чёрт, мы же в спортзал опаздываем!
-Не переживай, - ответил ему Наруто, не оборачиваясь. – Думаю, после того, как ты прочтёшь последний пост в нашем сообществе, тебе перехочется куда бы то ни было идти.
Гаара подавился зевком, тут же поднялся на ноги и пересёк комнату – что-то в том, как друг произнёс эти слова, ему очень не понравилось.
Последнее сообщение было написано Тен-Тен, и после первых же строчек ему стало ясно, о чём будет идти речь в приличном кирпиче текста без абзацев, который TT-girl вывесила на всеобщее обозрение.
«Так, господа боевые пидорасы-конспираторы-грёбаные, блядь, ниндзя, вы меня уже со своими секретами и тайными свиданиями задрали просто нереально! Я бы хотела сказать вам, насколько, но таких слов ещё, клянусь, не придумали! Ты, крашеная падла, уже две недели охмуряешь моего лучшего друга и ничего даже не подумал мне сказать?! Какой ты после этого друг, жопа ты сладкая с ручкой! Из-за тебя меня вчера Ли даже на порог к себе не пустил – потому что у него, видите ли, спала-почивала принцесса Не-Трогайте-Это-Перманентный-Макияж! Гаара, я, блин, терпела реально долго, но терпелка у меня не вечная! Уж не знаю, за каким таким хером лысым ты подумал эти ваши отношения в тайне держать, всё равно бы всё всплыло, но только я хочу, чтобы ты не обманывался на мой счёт – я всё знаю! И как вы познакомились – тоже знаю, кстати, об этом отдельно поговорим. Нет, не Ли мне сказал, не звони ему. Лучше мне позвони, у меня ещё есть что тебе сказать! Ты хоть понимаешь, что из-за твоих «Давай-не-будем-никому-говорить» я, блин, с лучшим другом поссорилась, падла ты! Убью! Теперь выкручивайся, как хочешь, но сделай так, чтобы снова стало всё хорошо, это понятно? А то напихаю в жопу битого стекла и запущу с ноги на Марс! Всё, сказала, теперь разгребайся со всеми, кому ты ТОЖЕ ничего не сказал, сам, а это – все твои друзья, придурок!»
-Да-а, - протянул Гаара, скиснув. – Ну-ка дай глотнуть твоего кофе, Узумаки.
Наруто послушно вручил ему свою чашку:
- Тут ещё комментарии есть. Читать будешь?
- А я от них не поседею? – хмыкнул юноша с кривой усмешкой.
- В любом случае, видно не будет, - вяло пожал плечами Наруто, - ты ведь крашеный.
Гаара скорчил ему гримасу и подтянул к столу второе компьютерное кресло – сесть рядом:
- Включай свои комментарии.
***
Конан являлась обладательницей взгляда, глубина которого позволяла предполагать, что этой женщине довелось на собственном опыте познать разные стороны жизни, вовсе не все из которых были прекрасными. На её красивом чистом лице чудесным образом не отразились девять лет заключения – только, пожалуй, теперь нездоровая бледность стала её вечной спутницей, что было неудивительно. Итачи, впрочем, поручиться не мог: он не особенно пристально вглядывался в небольшую архивную фотографию женщины, которую нашёл в документах Кисаме-сана.
Она сидела на койке, закинув ногу на ногу и сложив ладони на острой коленке, с гордо вздёрнутым подбородком, и при виде её королевской осанки, её исполненного достоинства выражения лица глаза сами прекращали замечать как разделяющую их металлическую решётку, так и свободную бледно-зелёную тюремную униформу с номером на груди. В её тёмных с синим отливом волосах бумажными лепестками цвела роза – та же, что была на ней в день задержания полицией. Пока Итачи ожидал решения начальника тюрьмы, улыбчивые тюремщицы успели рассказать ему, что так как их самой очаровательной заключённой осталось совсем немного до обретения свободы, они позволили ей это незначительное нарушение правил.
- Итак, - Конан царским движением повернула к нему голову, - чем могу служить, Учиха Итачи-сан? Я бы предпочла, чтобы мы разрешили все вопросы как можно скорее, мне нужно вернуться в мастерскую.
Пришлось проглотить так и рвущийся наружу вопрос: «Откуда вы знаете моё полное имя?». Итачи сжал ладонями деревянные ручки кресла, поставленного прямо перед решёткой. «Спокойно, - сказал он себе. – Она преступница, ты полицейский. Поэтому – спокойно».
- Конан-сан, я не отниму у вас много времени.
В её больших глубоких глазах мелькнула искра, похожая на насмешку.
- Такие, как вы, отняли у меня девять лет моего времени. Как думаете, каких-нибудь полчаса на разговор с вами – это много для меня?
- Я здесь, - игнорируя вопрос, продолжил Итачи твёрдо, - чтобы спросить вас о некоем Зецу.
Конан передёрнула узкими плечами, отворачиваясь:
- Слышала, он на свободе.
- Да, и именно поэтому я пришёл поговорить с вами. Скажите, он может быть опасен? Опасен настолько, чтобы убить человека?
Её голова чуть склонилась к левому плечу, словно она обдумывала его вопрос, но Итачи знал, каким-то образом чувствовал: ей не нужно было время, ведь ответ она знала и так. Всё внутри него уже трепетало приятным волнением и ликовало, празднуя победу – он угадал, всё-таки угадал! Теперь дело оставалось за малым…
- Я не знаю, - отозвалась наконец Конан, и что-то в её тоне изменилось, насторожив детектива. Она подняла голову, и свет от электрической лампы превратил её и без того бледное лицо в облик мраморной статуи. – Мы держали его в Акацуки только потому, что он не гнушался выполнять работу, в которую мы, интеллигенты, романтики, боялись погружать свои холёные руки. – На губах её сверкнула саркастичная усмешка с немалой долей грусти. – Вы, наверное, считаете, что мы были идиотами, Итачи-сан, не так ли? Ничего, - не дав ему ответить, продолжила она спокойно. – Я того же мнения. Девять лет – это долгий срок. Невольно начинаешь думать.
- Как бы вы охарактеризовали его, Конан-сан? – поторопил детектив, доставая блокнот для заметок.
Некоторое время она молчала, разглядывая его через металлическую решётку с видом человека, поднёсшего лупу к муравью, но Итачи отчего-то казалось, что всё её королевское презрение – не более чем показное шоу. Его вопросы наверняка задели в её душе нужные струны, и теперь она изо всей силы борется с лавиной воспоминаний, обрушивающейся на её бедное сознание. Отсюда и злобные замечания, и саркастичные ужимки – обыкновенные защитные рефлексы.
- Он был определённо болен, - наконец произнесла заключённая недовольно, отвернувшись от него. - Ваши люди правильно сделали, что поместили его в лечебницу вместо тюрьмы. Зецу было… двое. И если с первой, светлой его половиной я ещё могла кое-как контактировать, то тёмным Зецу управлять не мог никто. – Она обронила грустный смешок, поведя тонкими плечами под бесформенной тюремной футболкой. – Помню, он очень боялся сойти с ума, хотя на самом деле и был сумасшедшим, и все это знали. Он страшился, что тёмный Зецу когда-нибудь сделает что-то такое, за что потом нести ответственность придётся ему. Но он не имел над ним никакой власти. Единственным, что можно было сделать, когда им завладевала тёмная половина, это попытаться достучаться до светлой. Из членов организации Зецу слушался только меня: ни Нагато, ни Яхико. Вы вот спрашиваете, способен ли он убить. Один раз он вплотную подошёл к этой черте. Это было в первые дни, когда к нам присоединился Хошигаке Кисаме.
Итачи вздрогнул, услышав из чужих уст знакомое имя. Конан перевела на него свой магнетический взгляд, но почему-то не высмеяла его слабость, хотя наверняка всё заметила.
- Я думаю, Зецу что-то почувствовал, - она кивнула в сторону блокнота, напоминая забывшемуся детективу, что он должен вести записи. - Когда в штаб-квартире остались только мы втроём: я, он и Кисаме – Нагато готовил новую операцию, а нам дали задание ждать, – я услышала, как что-то происходит в комнате, и заглянула туда. Выяснилось, как раз вовремя: пока Кисаме спал, Зецу приставил к его горлу нож.
Карандаш замер в его руке. Итачи почувствовал, как от волнения у него потеют ладони, а горло сдавила сухая лапа. То, о чём говорила эта женщина… Описанная ею картина являлась одним из самых страшных его кошмаров, мучающих его все те долгие месяцы, которые он ждал, пока Кисаме-сан вернётся со своего опасного задания. Образ полицейского – беззащитного, разоблачённого, с оружием у горла и искажённым предсмертным ужасом лицом… Сколько раз он вскакивал ночью с кровати, давясь криком и дико хватаясь за воздух в попытке поймать ускользающие родные черты?
Конан предпочла никак не комментировать его состояние и продолжила рассказ:
- Мне удалось уговорить Зецу отдать мне нож, и потом он был мне за это безмерно благодарен. Клялся, что не хотел ничего такого, рыдал. Он, его светлая половина, очень боялся этих своих внезапных вспышек, когда терял над собой контроль. Тот Зецу, которого я знала, вполне был способен отнять у человека жизнь, но мне кажется, он бы выдал себя – в нём не было достаточно хладнокровия, чтобы хотя бы подумать о том, как избавиться от тела. Он бы просто сбежал с места преступления. Но, конечно, прошло уже столько лет. Я не знаю, что он сейчас за человек.
Перед глазами всё ещё стояла жуткая картина, и Итачи, пока не в состоянии совладать с собой, уточнил едва слушающимся голосом:
- Он не пострадал в тот раз? Кисаме-сан.
Конан обернула к нему своё красивое бледное лицо, на котором, как показалось детективу, он мог прочесть искреннее изумление:
- Что вы! Я бы не позволила Зецу ничего с ним делать. Я доверяла Кисаме, хотя Яхико предупреждал меня на его счёт, да и Дейдара, хоть и дружил с ним теснее всех, всё-таки о чём-то догадывался… Нет, Итачи-сан, ваш напарник не пострадал.
- Откуда вам известно, что мы напарники? – вскинул брови детектив.
Полные губы заключённой разошлись в широкой улыбке:
- Он часто говорит о вас.
- Говорит? То есть…
- Да, он иногда приходит навещать меня. А он что, не сказал вам, что мы друзья?
Вопрос прозвучал, как тонкое, запланированное издевательство, и роль свою оно выполнило, задев за живое – это почувствовали оба. Итачи, не в состоянии оторвать взгляда от её глубоких глаз, в которых плескалось плохо скрываемое торжество, силился собрать воедино мысли, упорядоченный строй которых эта женщина разрушила с такой лёгкостью, но проигрывал. Новая информация попросту не желала укладываться у него в голове, вклинивалась в устоявшуюся картину его мира и ломала его устройство в самом корне. Соврать Конан вряд ли решилась бы, ведь не было ничего проще, чем проверить. Тогда выходило, что она сказала правду и Кисаме-сан действительно поддерживал связи с опасной преступницей из печально известных Акацуки. Но если он это делал, возможно ли?..
Итачи резко перебил собственные мысли: у него не было на это времени. Он поднялся, и хотя ноги ещё казались ватными, а в голове царил полнейший хаос, постарался изобразить уверенность.
- Спасибо за вашу помощь, Конан-сан, - поклонился он ей и развернулся. – Я скажу тюремщице, что вас можно сопроводить обратно в мастерскую.
За его спиной засмеялись – тихо и с издёвкой. Он не стал оборачиваться и просто последовал к выходу. На сегодня у него ещё было очень много планов.
***
Джуго поднёс к лицу испускающую пар чашку и подул на неё.
- На самом деле ты и сам понимаешь, что всё это означает, - произнёс он низким невозмутимым голосом.
Саске разглядывал свои ладони на столе, не зная, что ответить, да и стоит ли отвечать вообще. Он видел Джуго впервые в жизни, и хотя целый год до этого они вели электронную переписку, всё равно был удивлён, насколько быстро этот рыжеволосый гигант в добрым взглядом сообразил, что происходит у него в душе. Буквально за полчаса общения Саске, не до конца осознавая, что делает, выложил ему всё о своих недавних открытиях и теперь ощущал наготу и незащищённость перед этим человеком – однако было бы ложью сказать, что он жалел о своей внезапно пробудившейся болтливости. От сердца всё-таки немного отлегло.
- Тебе не требуется ничья помощь, чтобы понять, что ты любишь этого парня, - продолжил его собеседник всё так же невозмутимо.
Саске крепко сжал ладони в кулаки:
- Мне это не нужно. Я не хочу этого.
- Это уже произошло, - отрезал Джуго тоном, не терпящим возражений, и когда Саске поднял на него удивлённый взгляд, ему удалось уловить мелькнувший в карих глазах стальной блеск, который, впрочем, моментально испарился. Джуго вновь заговорил привычным голосом: - Саске, да пойми ты, что не имеет значения, какого пола твой избранник. Ты чувствуешь то, что чувствуешь, и это ничто не может изменить, даже твоя железная воля и твои нравственные обязанности перед семьёй или перед обществом.
- Я всё равно не хочу этого, - произнёс Саске одними губами, но Джуго расслышал.
- Тебе нравится себя обманывать? – спросил он с нажимом.
- Нет.
- Ты хочешь прожить всю жизнь в обмане?
- Нет…
Джуго красноречиво развёл руками и замолчал. Потупившись неловко, Саске сделал большой глоток из своей чашки. На самом деле он не любил зелёный чай, но Джуго так настаивал попробовать именно его, что пришлось уступить, и он не пожалел о своём решении: обычно нелюбимая им горечь в этом чае напрочь отсутствовала, напиток имел приятный привкус, а волшебный аромат – настоящего липового мёда – навевал расслабленные мысли о чём-то уютном и тёплом, домашнем. Саске внезапно пришло в голову, что, возможно, как раз из-за вызванного этим чудесным чаем настроения он так запросто и раскрылся перед Джуго, выдав ему свои самые потаённые мысли. Глупость, конечно: в действительности ему просто необходимо было хотя бы с кем-то поделиться своей бедой, а ни Итачи, ни дяди рядом не было.
- Знаешь, в чём твоя главная проблема? – Джуго возвёл на него серьёзный взгляд. – Ты боишься признать в себе эту часть. Всё проистекает из страха: не перед реакцией семьи даже или общества, а перед самим собой. Понимаешь?
Саске качнул головой отрицательно: нет, ему сейчас вообще ничего не было ясно. Джуго опустил на стол свою чашку, в его огромных руках кажущуюся крохотной, и губы его тронула невесёлая улыбка.
- В школе я слыл неисправимым хулиганом, хотя и получал хорошие отметки. Я не шалил по мелочам, как остальные дети, а просто постоянно ввязывался в драки. – Саске недоверчиво покосился, и его собеседник кивнул. – Да, какой-то части меня дико нравилось драться, и в то же время меня это отвращало. Долгое время я не мог жить с собой в мире, подавляя то одну, «хорошую» часть себя, то вторую – назовём её для наглядности тёмной половиной. – Он посмотрел выразительно, но Саске сделал безучастный вид, якобы не понимая, к чему весь этот рассказ. Джуго продолжил: - И вот однажды мне по секрету рассказали об одном клубе – скажем так, клубе для избранных. По ночам там собирались обеспеченные люди города, чтобы расслабиться, полюбоваться на зрелище и, конечно же, сделать ставки…
Саске округлил глаза и, перегнувшись через столик, громко зашептал:
- Ты что, серьёзно? Это там, где люди друг друга до смерти забивают, а они на это деньги ставят?
Джуго улыбнулся несколько покровительственно:
- Ну, смертельных случаев у нас ещё не было, но в целом ты прав. Извини, если шокировал тебя, просто хотел кое-что объяснить. – Он подождал, пока Саске жестом скажет ему продолжать. – После того как я начал там работать, всё в моей голове моментально стало на свои места. Если кратко, то я просто принял ту кровожадную часть себя и стал един. Теперь у меня нет проблем с самоидентификацией, потому что я знаю: да, я хороший парень, но мне нравится бить другим людям морды, и для меня это совершенно нормально. – Его тон с полушуточного перешёл внезапно на строгий, почти менторский, и в этот момент Саске как никогда сильно почувствовал те несколько лет разницы в возрасте, что разделяли их. – Перед тобой сейчас стоит та же проблема, что была раньше у меня, поэтому я тебя понимаю. Попробуй воспользоваться моим методом – вдруг и тебе поможет?
- Это как же? – усмехнулся Саске грустно. – Пойти рассказать ему всё?
- Да нет, - расстроился Джуго, - для начала себе хотя бы признайся. Надень на себя этот образ и попробуй пожить в нём недолго, полдня для начала. Если стесняешься давать волю этой своей части вживую, то заведи знакомство через Интернет. Раскрепостись немного и посмотри, понравится тебе или…
Внезапно он умолк, и взгляд его скользнул собеседнику за плечо. Саске тоже обернулся, но ничего подозрительного не углядел. Джуго неспешно поднял указательный палец и указал им на двухметровую фиговую пальму у входа, широко раскинувшую свои шикарные острые листья. Саске присмотрелся. Теперь и он заметил: за пальмой кто-то прятался.
- Слушай, по-моему, это они, - Джуго по-детски шаловливо улыбнулся и, сложив ладони рупором, крикнул: - Суйгетсу, Карин, выходите уже, мы вас видели!
Пальма недовольно зашуршала, после чего из-за неё с виноватыми улыбками вышли двое весьма странного облика, и при виде этой парочки Саске не смог сдержать радостной улыбки.
***
- Замечательно. – Гаара с усталым вздохом отъехал в кресле от клавиатуры и, изогнувшись в невероятной позе, повис на одной из его ручек. – Просто замечательно. Теперь они все меня обсуждают. Все, Узумаки.
Наруто, всё это время лежащий на кровати с папиным ноутбуком и помогающий другу вести борьбу в комментариях со своего аккаунта, обновил страницу и поникшим голосом протянул:
- Младший сержант Узумаки докладывает последние новости с поля боя. Сакура и Ино завели какой-то научный спор, бросаются психологическими терминами – ничего не понятно. Киба почему-то уверен, что у нас любовный треугольник. Вечно ему эти треугольники мерещатся… Неджи, похоже, в шоке, он не знал, что Ли гей.
- Да уж, удружила Тен-Тен, - с мрачной весёлостью в голосе хмыкнул Гаара, поднялся с кресла и устало плюхнулся на кровать рядом с Наруто. – Читай, что там дальше.
- Дальше? – Блондин снова обновил страницу и присвистнул. – Явился Чоджи. Пожурил Тен-Тен за несдержанность, приглашает вас с Ли в «У Акимичи» на бесплатный обед. На него нагавкали сразу Тен-Тен и Сакура. Мда, похоже, она до сих пор злится на тебя из-за Сая…
Гаара лежал неподвижно, не подавая признаков жизни, и бесцельно глядел в потолок. Захваченный последними событиями, он даже забыл сегодня расчесаться, поэтому сейчас его короткие пряди смешно топорщились в разные стороны, а чёлка в беспорядке закрывала весь лоб. Выносить его таким, растерянным и несчастным, было выше сил Наруто – он поднялся и, заглянув в свой компактный холодильник для напитков, вытащил оттуда банку пива, присел рядом и положил её, влажную и прохладную, Гааре на голый живот. Тот содрогнулся и перевёл на него недовольный взгляд.
- Выпей, - улыбнулся Наруто, - и выбрось это из головы, серьёзно.
- Ага, выбрось. – Гаара поднялся и, сложив ноги по-турецки, пшикнул открывалкой. – Вот как только у меня в жизни всё налаживается, как только я начинаю думать, что всё хорошо, - обязательно происходит какая-то лажа, из-за которой потом всё летит в тартарары. Ну зачем она так поступила?
Сделав глоток, он протянул банку другу.
- Я думаю, просто была достигнута точка кипения, - попробовал объяснить Наруто. – Она ведь, хоть и мужик в юбке, а всё же девчонка, они все любопытные, а Ли, наверное, ничего ей всё это время не рассказывал, вот она и бесилась втихую, ну а потом просто настал момент предела – и привет. Сорвалась.
- Ладно, но почему со мной нельзя было поговорить? – Приняв назад свою банку, Гаара вместо того, чтобы пить, вознёс её над головой и принялся лить холодное пиво себе на макушку. Струи тут же потекли по его лицу, плечам, рукам. – Чёрт, жара ещё эта…
- Да что ты делаешь?! – Запоздало спохватившийся Наруто выхватил у него почти пустую банку. – Иди теперь в душ, липкий весь будешь!
- Мне плевать.
- Зато мне не плевать, ты сидишь на моей кровати! Быстро пошёл!
Гаара окинул его уставшим взглядом и намеренно медленно опустился спиной на покрывало, раскинув руки в стороны.
- Наруто, - вздохнул он, отворачиваясь, - просто достань мне ещё твоего вкусного пива и прочитай, что они там про меня накатали, ладно?
Некоторое время никто не шевелился – казалось, застыл даже прогретый майским солнцем воздух. Затем Наруто нехотя поднялся:
- Да прекратишь ты нудить, в конце концов?..
Новая банка прокатилась по животу Гаары и остановилась на солнечном сплетении. Он, не глядя, взял её и, пошарив немного по крышке, открыл. Наруто покачал головой:
- Сегодня же у Канкуро день рождения, ты не забыл?
- Не забыл, - слабо протянули ему в ответ.
- Ты хоть поздравишь его?
- Поздравлю. Но домой я сегодня ни ногой. Там отец будет, я точно знаю.
- Смотри мне, не напивайся. - Наруто перевёл устало дыхание, затем склонился над другом, запустил пальцы в спутанные красные пряди, взъерошил их немного. – Ну не кисни, пожалуйста.
В зелёных глазах, доселе покрытых пеленой безразличия, мелькнуло нечто, похожее на насмешку.
- А то что? – растянул губы в лёгкой улыбке Гаара. – Ты меня арестуешь за превышенную концентрацию негатива на одном квадратном метре?
Ладонь Наруто нежным движением скользнула по его влажной щеке, коснулась заострённого подбородка, заползла за шею, чтобы приподнять его голову. Он склонился ещё ниже, так, чтобы лбы их соприкоснулись, и, глядя другу в глаза, чётко произнёс:
- Пожалуйста, не переживай. Они посудачат ещё немного, а потом успокоятся, и всё снова будет нормально.
Гаара улыбнулся, и хотя эта его улыбка была лишь тенью его обыкновенного широкого оскала, казалось, способного бросить вызов всему миру, - Наруто ощутил, как от сердца у него отлегло.
- А чтобы я меньше волновался, младший сержант Узумаки, - Гаара указал взглядом на лежащий рядом ноутбук, - зачитайте мне последние новости с поля боя.
Наруто со смехом отдал ему честь, лёг рядом и притянул к себе ноутбук.
- Итак, докладываю. Ино жалуется, что теперь все шуточки про сладкую парочку не будут казаться ей такими прикольными.
- Ну, это мы ещё посмотрим, - заметил Гаара полушёпотом.
- Тихо, я дальше читаю. Шикамару пишет, что Тен-Тен неправа и что он полностью тебя поддерживает с секретностью.
- Подлизывается из-за Темари, - тут же вынес вердикт Сабаку. – А что Тен-Тен?
Наруто улыбнулся, прокручивая страницу дальше:
- Естественно, послала его куда подальше.
- А вот тут я с ней согласен. Подхалимы нам ни к чему. Кто ещё объявился?
- Хината. Пожелала вам счастья – и ушла, наверное, чтобы и на неё Тен-Тен не раздраконилась.
Гаара, криво улыбаясь, приподнялся на локте:
- Ну-ка напиши этой неуравновешенной скандалистке, что я из-за неё сейчас напиваюсь и пьяным же поеду в додзё, там меня мой сенсей убьёт и бросит моё тело в заброшенный колодец, а мой дух будет преследовать всяких там ничего не подозревающих подростков, и во всём этом виновата будет она.
- Что, так и писать? – хихикнул Наруто.
- Так и пиши, - поддержали его твёрдым кивком. – Пускай ей будет стыдно.
- Ей? Вряд ли. Но попробовать всё же стоит.
- Пиши-пиши, - напутствовал его Гаара, поднимаясь. – А я всё-таки приму душ. Если Тен-Тен будет звонить, скажи ей, что я уже умер.
- Договорились, - бросил Наруто через плечо. Пальцы его летали по клавиатуре, набирая текст.
***
Карин и Суйгетсу идеально подходили друг другу: оба высокие, тощие и с необычной с точки зрения стандартного жителя мегаполиса внешностью, они замечательно смотрелись вместе. У Карин волосы были выкрашены в агрессивный красный, а у Суйгетсу как-то дико, неровно подстрижены и нещадно выбелены. Карин носила короткие шорты и очки в грубой оправе, а Суйгетсу был любителем футуристических шмоток и всерьёз увлекался пирсингом. Наконец, они оба любили поскандалить – этого у парочки было не отнять.
Саске поначалу никак не мог решить, любоваться ему учинённым ими в первую же минуту официального знакомства скандалом или пытаться разнять: красноволосая красотка, забыв от восторга даже, как полагается здороваться, тут же опустилась на свободное место рядом с Саске, благоверному предоставив сидеть рядом с Джуго. Суйгетсу, мотивируя своё поведение тем, что он не желает – внимание! – ею портить день уважаемому всеми ими Саске, принялся с усердием вырывать из рук Карин меню, затем, когда это не сработало, взялся выдирать из-под неё стул – и только когда Саске, смеясь почти до слёз, заявил, что подвинется так, чтобы сидеть между ними, скандальная парочка наконец-то утихомирилась.
- Ну всё, напьёмся сегодня, - вздохнула оставшаяся на своём месте Карин, бросив на бойфрэнда победный взгляд из-под густо накрашенных век, затем повернулась к соседу слева и слащавым голоском пропела: – Саске, а ты ведь пить с нами будешь?
- Да я вообще… не особо по этому делу, - замялся он и посмотрел на сидевшего напротив Джуго. Тот тщетно пытался спрятать улыбку в ладони.
- Извини, просто они тебя так обсели! - захихикал он, когда понял, что его засекли. – А вообще, в поддержку Карин хочу сказать, что я и сам сегодня планировал как следует отдохнуть с вами, ребята, и это, конечно же, не исключает возможности хорошенько выпить.
- О, вот Джуго наш человек! – обрадовалась Карин, а когда повернулась к Саске, между её полных накрашенных губ засверкали идеально белые зубы. – Саске-кун, а ты такой миленький в жизни, прямо лапочка.
- Эй, ты, - отозвался Суйгетсу, подняв недовольный взгляд от меню, - не заливай к нему, дура.
Девушка кокетливо показала ему язык, тот показал в ответ свой – с блестящим шариком серьги посередине.
- Вы чудесная пара, - заключил Джуго в умилении и снова тихо засмеялся.
Вскоре, благодаря шуточкам с молодым официантом, их столик был обслужен быстрее всех и на нём появились тарелки с яствами, от которых у друзей моментально потекли слюнки, а также четыре холодных, в соблазнительной испарине кружки с пивом – и завязалась беседа. Вынужденный постоянно отвечать, Саске даже не сразу сообразил, что киснуть по поводу своих проблем, связанных с сексуальной ориентацией в целом и Наруто в частности, у него не столько даже пропало настроение, сколько попросту не хватало времени, потому что, хоть в Интернете они и общались с Карин и Суйгетсу почти каждый день, у парочки всё равно, как оказалось, поднакопилось достаточно к нему вопросов. Джуго в большинстве своём помалкивал, предоставляя новоприбывшим удовлетворить жгучее любопытство, и только на вопросе Карин о наличии спутницы жизни бросил на негласного главу собрания любопытствующий взгляд и приподнял рыжие брови, как бы вопрошая: «И что же ты им скажешь?».
Саске, охваченный внезапным смятением, вцепился крепко за ручку своей кружки и сжал так, что стало больно. Действительно, поддразнил из глубин сознания внутренний голос, что ты им скажешь? Что у тебя никого нет? Но ведь это будет не совсем правдой, не так ли? Тогда, может, скажешь им всё, как есть – без обиняков, и потом будешь уповать на то, чтобы они восприняли это так же спокойно, как Джуго?
От новых вопросов, бесконечными строками рождающихся у него в голове, становилось дурно, и Саске понял, что затянул с ответом попросту непозволительно, и Карин с Суйгетсу начали странно переглядываться – а он наблюдал за картиной будто бы со стороны, и неведомое чувство, мощное и настойчивое, подступало всё ближе к сердцу. Он должен был решить. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Поборовшись с собой ещё несколько томительных секунд, он посмотрел на Джуго – тот едва заметно склонил голову в кивке, - затем набрал в грудь побольше воздуха и объявил:
- Я гей.
Вышло слабо и совсем не так значительно, как он себе представлял. Он произнёс запретное слово в контексте со своей личностью впервые, и теперь, когда, казалось, решение было принято – решение на всю жизнь, он не чувствовал совершенно ничего. Глаза Карин за толстыми очками удивлённо округлились, она посмотрела на Суйгетсу, на губах которого отчего-то играла торжественная улыбочка, и звучно изрекла:
- Блядь. Теперь я этому бледнохарему бабки должна. – Она кивком указала на своего бойфрэнда – тот послал ей воздушный поцелуй.
Саске непонимающе посмотрел вначале на одну, затем на другого:
- Подождите, - наконец беспомощно попросил он, - вы мне объясните, что происходит?
- Ну, мы поспорили с ней, - закатил глаза в притворной скуке Суйгетсу, крутя палочками. – Эта твердолобая идиотка не могла поверить, а я-то был в курсе, вот я ей и поставил условие…
- Откуда?! – перебил его Саске, задыхаясь от возмущения. Нет, он ровным счётом ничего не понимал – ничегошеньки. – Откуда ты мог знать, если я и сам не знал до… до сейчас! – закончил он уже почти злобно.
Джуго, который, похоже, единственный находил ситуацию забавной, снова беззвучно захихикал, но под строгим взглядом Саске взял себя в руки, оставив на лице только молодецкую улыбку.
- Бля-я… - снова протянула понурившаяся Карин разочарованно. – Так, значит, тот блондин, с которым тебя это чмо видело, и есть твой любимый? И это с ним ты беседку фотографировать ходил?
- Да откуда вы всё знаете?! – взорвался Учиха, теперь уже всерьёз взбешённый, резко вставая из-за стола – сам не зная, зачем, ведь уходить он никуда не собирался.
Суйгетсу заулыбался и, потянув его за плечо, усадил на место:
- Расслабься, Саске.
- Нет, серьёзно, откуда вы знаете? – повторил он уже спокойнее.
- Не мы, а я, - поправил его парень с ноткой гордости в голосе, - я знаю. Потому что я вообще-то тоже не только по девушкам, так что сразу тебя раскусил, а уж когда тебя с тем блондинчиком рядом увидел – ты извини меня, друг, конечно, но это было очевидно.
- Ну вот, мне теперь захотелось на него посмотреть, - прохныкала Карин в свою кружку и одним махом допила остатки пива на дне. – Надо ещё заказать, а то что-то не торкнуло.
Саске, однако, пропустил её реплику мимо ушей – не в силах побороть удивление, он всё пялился на Суйгетсу, а тот улыбался, довольный произведённым эффектом, и его светлые глаза при этом сверкали донельзя лукаво – ну вылитый демон из преисподней.
- Тогда, - Саске требовательно ткнул указательным пальцем ему в грудь, - даже я ничего не знал. Как, мне интересно, понял ты?
- Так очевидно же всё было, - хмыкнул в ответ тот, подвинул свой стульчик ближе и приобнял его за плечи. – Парень, не заморачивайся. Я по твоим постам в последние дни догадывался, что ты себя изводишь этой темой, и, собственно, поэтому и поддался на просьбы Карин, позвонил. Чтобы поддержать в реале. Серьёзно, Саске, если тебе не с кем поговорить об этом, то ты всегда можешь вызвонить меня, я тебе номер оставлю. Для тебя я всегда свободен. Лады?
- Лады, - попробовал Саске на вкус непривычное для него слово и слабо улыбнулся. – Спасибо.
Смешливый официант принёс им по свежей кружке пива, и Карин, оживившись, принялась за свои расспросы:
- И что же, ты нам его покажешь? А то несправедливо, что эта тощая ублюдочная карикатура на мужчину видела твоего парня, а я – нет. Да, Джуго? Ты меня поддерживаешь?
Рыжий великан передёрнул плечами, но добавил:
- Вообще-то мне, как всем, интересно было бы взглянуть на того, кто так крепко пленил сердце нашего Саске.
- Вот! – торжественно объявила девушка. – Все хотят видеть твоего блондина! Суйгетсу сказал, у него мордашка сладкая, а вид какой-то мажористый. А это, случайно, не один из тех двоих мажоров, из-за которых ты в передрягу с телефоном влип?
- Во-первых, он мне не парень, - поправил Саске с виноватой улыбкой, - во-вторых, да, это его телефон был.
- О! – обрадованно воскликнул Суйгетсу и, приподнявшись на своём стуле, звонко хлопнул раскрытой ладонью по ладони Карин. – Тут мы угадали оба!
Саске вздохнул, не зная, злиться ему или смеяться.
- У вас что, занятий других нет, кроме как обо мне сплетничать?
- Не-е-е, - синхронно покачали они головами, даже выражения лиц при этом имея донельзя схожие.
И так это со стороны выглядело – вроде, и серьёзно, и в то же время ну просто уморительно, что тут не хватило даже его выдержки – он рассмеялся, и ему принялся вторить заливистый хохот Джуго, а, без сомнения, самая потешная парочка из всех, что ему когда-либо доводилось видеть, переглянувшись, спустя пару секунд присоединилась к всеобщему веселью.
Отсмеявшись вдоволь, Саске, красный, с блестящими от подступающих слёз глазами, вздохнул:
- Ладно. Если вам так прямо интересно на него взглянуть, то есть у меня тут один проект…
***
- Итачи-кун.
Орочимару, сидя в своём кресле, наблюдал за его сборами, и с каждой минутой становилось всё труднее делать вид, будто он ничего не замечает. Итачи отложил в сторону коробочку с линзами – одна уже была вставлена, и его левый глаз светился тревожным красным.
- Да?
Учёный сложил пальцы домиком перед собой и внимательно взглянул детективу в лицо:
- Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?
- Уверен, - слишком поспешно бросил в ответ Итачи, опуская взгляд.
- Повтори-ка ещё раз, зачем ты сегодня идёшь туда?
Молодой человек достал правую линзу, закинул голову, накладывая её поверх чувствительной оболочки глазного яблока, и подошёл к зеркалу, проверяя, всё ли в порядке.
- Я хочу поговорить с Дейдарой, Орочимару-сама, ничего особенного. Просто я чувствую, что он мне не доверяет, а как мне иначе ходить везде с ним? Нужно завести дружбу.
Орочимару перевёл взгляд на стоящего в углу Кабуто – тот передёрнул плечами.
- А Хошигаке-сан знает о твоих планах? – задал вопрос учёный, глядя на отражение Итачи в зеркале. При упоминании имени напарника уверенности в парне явно поубавилось.
- Я не стал его тревожить, он был очень занят сегодня… И вас попросил бы ему не говорить. Ну, я пойду переоденусь.
Он сорвал с вешалки вещи для своего образа и поспешно скрылся в соседней комнате. Лишь только дверь за ним закрылась, Кабуто отклеился от стенки и, за пару шагов преодолев расстояние до кресла начальника, склонился к нему:
- Послушайте, я думаю, у него что-то нехорошее на уме. Какой-то свой план.
- Я знаю, - вздохнул Орочимару ему под стать, тоже шёпотом.
- Позвонить Хошигаке-сану?
Учёный изобразил рукой запрещающий жест:
- Они могут поссориться, и тогда вся операция провалится, от этого не выиграет ни один из нас. Кроме того, мне кажется…
Он умолк, задумавшись. Облечь своё чутьё в слова он не мог – как не мог это сделать и в те годы, когда ловля серийных убийц являлась его основной профессией. Но этому чувству, щекочущим холодом сдавливающему в комок внутренности, он привык доверять безоговорочно, и в этот раз чувство подсказывало: убийца, кем бы он ни был, уже заметил Итачи. Он был у них на крючке. Пока что он только присматривается, наблюдает издалека, фантазирует – время действия ещё не подошло, поэтому сегодня Орочимару ещё мог позволить своей совести отпустить Итачи одного. Но только сегодня. Или… Чутьё говорило, время ещё не настало, и если он выстрелит раньше, то только спугнёт зверя. А зверю место в клетке.
- Всё в порядке, Кабуто, - стиснув ладони в кулаки, сказал учёный, не глядя на помощника, чтобы тот не разгадал обман. – Иди лучше помоги ему.
Кабуто повиновался не сразу, предварительно наградив его долгим пристальным взглядом. Когда фигура помощника наконец скрылась в соседней комнате, Орочимару устало откинулся головой на спинку кресла. Душу изнутри раздирали демоны сомнения, и он не знал, какую жертву швырнуть им, чтобы утихомирить их голод.
***
Какаши сел на кровати и провёл ладонью по вспотевшему лицу. Было противно от липкого пота, а ещё очень хотелось домой, в одиночество.
- Сэмпай, - раздался голос за его спиной. Послышался шорох, тихий скрип, затем к его спине прильнули, и чужая рука обняла его за шею. Стало ещё жарче и ещё противнее.
- Сделайте мне одолжение, сэмпай, хотя бы ради старого знакомства. Пока вы тут, со мной, - пожалуйста, не думайте о нём.
Какаши потянулся к тумбочке, на которую он час назад в спешке выложил все вещи из карманов: ключи, мобильный, сигареты, зажигалка. Он зажёг сигарету, сделал затяжку и передал её любовнику. Они с Ямато были знакомы достаточно долго, чтобы порой безошибочно угадывать мысли друг друга, поэтому Какаши осознавал: с этим человеком он не сможет притворяться. Это было бы точно так же бессмысленно, как пытаться врать Обито. Ему вернули сигарету, он стряхнул пепел и затянулся. Его плеча коснулись влажные губы.
- Послушайте, сэмпай, вы должны, наконец, выбросить его из головы.
Какаши поморщился от внезапно мелькнувшей в голове вспышки воспоминаний. Побледневшее лицо Ируки, на котором читались страх, отчего-то обида и да, настоящее отвращение. Он не кричал, как, бывало, поступал, когда Какаши говорил нечто ему неугодное. Просто смотрел на него – как-то зло смотрел, будто обвинял в чём-то, а затем, когда, похоже, вновь обрёл способность говорить, зашипел ядовито-вежливо, опять начав выкать: «Простите, Хатаке-сан, но я не могу ответить на ваши чувства» - и стремглав бросился к двери, словно опасался, что тот погонится сейчас за ним и изнасилует. Когда входная дверь прощально хлопнула, Какаши стало вдруг жутко тесно в собственной квартире. Горло будто стянула кожаная удавка, и казалось, стены подступают всё ближе и ближе, намереваясь раздавить его. В нарастающем приступе паники он набрал номер Обито и только потом сообразил, что тот ещё в Америке. Тогда он позвонил Ямато и поставил его в известность, что приедет к нему сейчас же, сию же минуту. Ямато, судя по звукам, был где-то на улице, но когда двадцать минут спустя Какаши с нажимом надавил на его дверной звонок, он был уже дома, запыхавшийся и краснощёкий, не успевший даже снять ботинки. Ему не нужно было ничего объяснять, с ним не нужно было притворяться, его было не обязательно любить.
- Что вы будете теперь делать? – спросил Ямато, играя с его встрёпанными волосами.
Какаши затушил окурок и швырнул в пепельницу, но не попал.
- Уйду с теперешней работы и вернусь к Йондайме. Он будет рад, да и Обито тоже.
При упоминании последнего имени его любовник замер, и Какаши понял, почему. Ямато был единственным из его теперешнего круга общения, кто знал его достаточно давно, чтобы быть в курсе их с Обито истории. Наверное, старая ревность была ещё слишком сильна.
- Я люблю вас, сэмпай, вы ведь знаете это? – шепнули ему в ухо. – И когда-нибудь мне надоест, что вы уже много лет приходите ко мне и всё время уходите. Сначала это был Обито, и я позволял вам называть себя его именем. – Какаши вздрогнул от больно кольнувших в сердце воспоминаний. – Потом появился Ирука, и уже три года я вынужден терпеть его незримое присутствие в моменты нашей близости. Может быть, теперь, когда вы наконец поняли, что его вам не заполучить, вы подумаете о том, чтобы посмотреть на меня? Не как на замену вашим латентным возлюбленным, сэмпай.
Какаши поймал любовника за руку и, поднеся его ладонь к губам, поцеловал, извиняясь. Ямато не стал вырывать руки, хотя по лицу его и прошла тень разочарования.
- Я понимаю, - он опустил взгляд, позволяя покрывать свои пальцы лёгкими поцелуями. – Вы считаете, нас не связывает ничего, кроме постели.
Губы Какаши изогнулись в кривой усмешке:
- Но всё изменится. Я ещё не знаю, в какую сторону, честно. Дай мне немного времени, хорошо?
Его любовник издал обречённый вздох и зарылся пальцами в его волосы:
- Да, сэмпай.
Он даже ответил на улыбку, которая, впрочем, не тронула его глаз – те оставались всё такими же печальными. Какаши решил сделать вид, что не заметил этого.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
@темы: viaorel, Шесть недель, Фанфикшн
Саске облизал сухие горячие губы и, поднеся к уху телефон, начал вслушиваться в длинные гудки. Один. Второй. Третий. Он бросил осторожный взгляд на сцену: Суйгетсу и Карин были ещё там, пытались вместе петь какую-то популярную западную песню, но выходило не очень, потому что, во-первых, они всё время дрались за право выть в микрофон, а во-вторых, ни один из них не имел слуха и чувства ритма. Джуго потягивал пиво за столиком прямо у сцены и с улыбкой глядел на их неуклюжие старания.
- Алло? – ответили наконец.
Всё ещё не веря, что он в самом деле делает это, Саске развернулся спиной к каламбуру, происходящему на сцене караоке-бара, заслонил ладонью рот, так, чтобы его было лучше слышно, и зашептал полухрипом:
- Наруто… - Губы вновь пересохли, он прошёлся по ним языком. – Послушай, Наруто…
Он был определённо пьян и слышал свой голос будто бы со стороны. Ему и в самом деле чудилось, что кто-то другой шевелил его губами, и голос был каким-то чужим, с непривычными интимными нотками – он и не знал, что его голос может звучать так. Сглотнув, Саске продолжил:
- Наруто, по поводу вчерашнего. Ты прости, что я не перезвонил, я просто… Нет, я понял про Гаару, я догадался, хорошо?
На том конце провода молчали. Саске запустил пальцы в спутанные волосы и, сам того не замечая, начал пританцовывать на месте.
- Я хотел сказать тебе кое-что. То есть, уже сказал, но я не только это…
Щёки горели – он только сейчас вдруг обратил на это внимание. Он приложил свободную ладонь к щеке, от той полыхало жаром.
- Я хотел… хотел сказать, что… Можно тебя попросить?..
Наруто молчал. Саске лихорадочно рылся в памяти, выискивая нужные слова, и, наконец, они нашлись и даже сложились в удобоваримую просьбу.
- Я хочу пофотографировать тебя завтра. Будешь моей моделью? Пожалуйста.
Теперь, когда слова уже были произнесены, он вдруг страстно возжелал вернуть их обратно – стало дико страшно, что Наруто тут же выстроит связи, поймёт всё и посмеётся, конечно же, посмеётся над ним и его глупенькой любовью. Стало невероятно жарко. Карин за его спиной взяла особенно высокую ноту, и от прошедшего по позвоночнику ползущего ощущения захотелось тут же сорваться с места и побежать – какая разница, куда? Можно в прошлое, где не происходило никакого телефонного разговора, где его ещё не спаивали крепким пивом смешливые приятели, а можно ещё дальше – туда, где он никогда не знакомился с Узумаки Наруто.
- Хорошо.
Саске содрогнулся и судорожно перевёл дыхание:
- Что? Серьёзно?
- Да, Саске, серьёзно, - раздалось в ответ настороженное. – А ты, по-моему, пьян.
Он облегчённо перевёл дыхание, не услышав в тоне собеседника и капли упрёка:
- Есть немного. Меня тут вытянули приятели, читатели моего блога. Мы впервые вживую все вместе встретились, так что…
- Да не нужно оправдываться, - перебил Наруто, и в его интонации заскользило благодушное веселье. – А насчёт твоего предложения – это, конечно, неожиданно, но я не против. Тем более что у тебя в самом деле здорово получается фотографировать.
- Правда? Спасибо, - Саске запоздало понял, что улыбается до неприличия широко, но прятать улыбку не спешил. – Только завтра нам надо утром выехать, чтобы свет нужный застать. То место, куда я хочу тебя повезти, достаточно далеко от центра расположено, придётся долго на электричке ехать. Я знаю, что ты не любишь общественный транспорт, извини за неудобство. Я бы взял у дяди машину – он всё равно сейчас в Америке, – но водить не умею. Всегда хотел выучиться, но то времени не было, то денег…
- Тебе нравятся машины?
- Не столько машины, сколько… - Он умолк, пытаясь оформить свои соображения в доходчивое объяснение. – Ну, я очень хочу уметь хорошо водить. Хорошо, понимаешь? Сейчас это редкость: у меня папа в дорожной службе работает, так он вечно рассказывает, как из-за водительской халатности сотни людей ежедневно калечатся, умирают… Поэтому я и уважаю внимательных водителей.
Наруто выпалил мгновенно:
- Я подвезу, если ты дорогу знаешь. Я неплохо вожу.
В животе при этих словах тут же скрутился скользкий ком волнения, представилось: они с Наруто будут по меньшей мере полчаса находиться в одной машине, только вдвоём. От осознания этого ему стало одновременно страшновато и радостно, но Саске решительно отбросил подступающие размышления прочь – он подумает обо всём этом потом.
- Правда? Тогда…
- Подъезжай ко мне, кофе попьём, с папой поболтаем, потом и поедем, у нас в доме подземный гараж, так что идти никуда не надо. – Наруто вдруг хихикнул, и перед внутренним взором Саске вспышкой пронеслась его белозубая улыбка. – Но, конечно, если у тебя наутро будет сильно болеть голова, то…
- Нет-нет, я приду! – поспешил заверить он, отчего-то испугавшись. – Я в любом случае приду. Ты, это… Кофе без меня не пей.
- Хорошо, убедил.
В трубке перевели дыхание, и Саске невольно прикусил нижнюю губу – вдруг сильно захотелось быть сейчас рядом, чтобы… «Чтобы что?» - поддразнил иронично внутренний голос. Он принудил его умолкнуть, а вслух произнёс:
- Ладно, тогда я подъеду к тебе в девять.
Наруто застонал с притворным недовольством:
- В девять? В воскресенье? Учиха-сан, вы меня убиваете! Но! – Он хохотнул почти идиотически. - Ради искусства я готов и на такие жертвы! Возрадуемся же, друзья и товарищи!
Саске вдруг живо представилось, с каким лицом эти слова были произнесены, и от подступившего к сердцу тепла он непроизвольно рассмеялся.
- Ты такой классный!..
Он едва не удержался от того, чтобы хлопнуть себя по губам. Кровь горячим потоком прильнула к лицу, и, наверное, у него сейчас было очень дикое лицо, потому что проходящая мимо парочка покосилась нехорошо и, свернув чуть в сторону, спешно прошла мимо – парень притянул девушку ближе к себе и зло оглянулся. Саске тяжело сглотнул, ожидая реакции на свою неожиданную реплику. Он вовсе не намеревался говорить то, что сказал, это вышло само собой и на тот момент казалось донельзя естественным, правильным. Он прислушался к дыханию на том конце провода. Там было тихо. Внезапно его посетила совершенно абсурдная, щекочущая сознание мысль: подумалось, что Наруто сейчас точно так же, как он, молчит и изо всех сил напрягает слух, чтобы расслышать его дыхание. Выбросить эту картину из головы оказалось не так-то просто.
- Я знаю, что классный, Учиха. – Саске дёрнулся от неожиданности и тут же подумал, что в голосе Наруто слишком уж явно чувствуется весёлость, будто бы напоказ. – А ты только что это понял?
- Не мели чепухи, - отрезал он, думая, что звучит строго, хотя на самом деле прожевал эти слова до ужаса скомканно. – И вообще, меня друзья зовут.
- Ну, иди-иди, - раздалось поддразнивающее в ответ. – Завтра чтоб вовремя явился.
- Хорошо. – Он торопливо прервал сигнал и сунул нагревшийся в его руках телефон в карман – подальше с глаз, чтобы проклятый девайс не напоминал о его недавнем идиотизме. Какого дьявола он не удержал язык за зубами?
Но времени на самобичевания у него не осталось, потому что Карин уже приглашающе махала ему со сцены, Суйгетсу сосредоточено клацал на пульте, выбирая песню, которую они могли бы спеть все вместе, а Джуго, которого уже вытянули из-за столика, с шаловливой улыбочкой тыкал в экран, указывая на особенно дурацкие названия. Саске поспешил подняться к ним.
Он готов был сейчас опозориться по полной программе хоть перед всей Конохой, лишь бы из памяти стёрлись его недавние слова. И последовавшее за ними странное молчание.
Это повторялось из года в год. День своего рождения Канкуро невзлюбил ещё с ранних лет и именно по этой причине. Его не радовали дорогие подарки – с самого детства ему и так не отказывали ни в чём, кроме свободного времени; ему не приносили удовольствия бесконечные звонки и поздравительные письма от деловых партнёров – вот уж где можно услышать поистине тонну лести; и, конечно же, меньше всего его радовала эта гнетущая тишина, царящая за столом.
Из года в год, как какая-то чёртова традиция, которая уже давно всем надоела и никому не нужна – но всё равно выполняется, потому что так принято. Отец не подвергал такому испытанию Темари и уж точно никогда не вспоминал о своей привязанности к семье в день рождения Гаары – но каждый год пятнадцатого мая всё происходило исправно по наезженному сценарию: они втроём – Канкуро, Темари и отец – сидели за столом и, когда разговор на общие деловые темы угасал, вместе с ним угасала и жизнь во всём доме, и не оставалось больше ничего, кроме тишины. Когда Гаара был ещё маленьким, в этот день он просто не выходил из своей комнаты, чтобы лишний раз не видеться с отцом, а лет с четырнадцати завёл привычку просто убегать из дома – и тогда Канкуро, храня на лице невозмутимое выражение весь этот треклятый вечер, изводил себя волнениями и чувством вины.
Этот год не был исключением – Гаару он не видел ещё со вчерашнего утра и был абсолютно уверен, что не увидит его, по меньшей мере, ещё сутки, потому что завтра ему предстоит настоящее празднование – с сотрудниками, с многими из которых он состоял в действительно хороших отношениях. Подготовкой вечеринки занимались Темари и Шино, и, судя по обрывкам их разговора, случайно донёсшимся до его уха, там будет очень много выпивки и, пожалуй, даже больше женщин.
Он украдкой взглянул на наручные часы. Стрелки показывали начало девятого. Обычно отец сидел с ними до девяти, а потом, посчитав свой долг перед семьёй выполненным, отправлялся домой, к своей новой жене. Канкуро знал, что думать так нехорошо, но побороть себя не мог: ему страшно хотелось, чтобы в этот раз отец изменил своим привычкам и ушёл раньше – прямо сейчас. Потому что когда он уйдёт, можно будет позвонить Гааре и убедиться, что с ним всё в порядке и он не влип в какую-нибудь передрягу, а затем вздохнуть спокойно и, переглянувшись сочувственно с Темари, поздравить себя с тем, что на ещё один год они избавились от неприятной обязанности.
Внезапно телефон в его нагрудном кармане завибрировал сам. Этот номер знали только члены семьи и приближённые люди на работе, а с сотрудниками он договорился, что все поздравления принимать будет готов завтра, так что оставался только… Канкуро подскочил, как ужаленный, и, на ходу доставая телефон, отошёл в другой конец комнаты под неудовлетворённым взглядом отца.
- Да?
- Послушай, выйди на улицу на пару минут, - раздался в трубке голос Гаары, и Канкуро, забыв, где находится, облегчённо перевёл дыхание.
- С тобой всё в порядке?
- Да-да, ты выйди просто, ладно?
Он повернул голову в сторону стола. Глаза Темари, догадавшейся о личности звонившего, невольно вопрошали: всё ли хорошо? Не попал ли в беду? Канкуро едва заметно покачал головой. Отец с хмурым видом наливал себе в пиалу ещё саке, и по лицу его невозможно было прочесть, чем в данный момент были заняты его мысли.
- Ладно, - сказал Канкуро в трубку, затем подошёл к столу и сжал ободряюще сестрино плечо. – Мне нужно будет на пару минут покинуть вас.
Отец наконец-то поднял на него взгляд, и в глазах его, во всех его суровых чертах читался один-единственный вопрос. «Что? – вопрошало его это начавшее покрываться ранними морщинами лицо с извечно опущенными уголками губ и насупленными бровями. – Что для тебя может быть важнее семьи в этот день, сын?». Канкуро подавил в себе желание ответить на этот немой вопрос вслух, потому что слово-ответ вертелось на кончике его языка и готово было вот-вот слететь с его губ. Он удержался, потому что знал: отец всё равно не поймёт, что он действительно хотел сказать, и воспримет его ответ лишь за дерзость.
«Семья, отец, - проговорил Канкуро про себя, направляясь в прихожую. – Для меня важнее семья».
Гаара ожидал его у ворот. Прислонившись к корпусу такси спиной и скрестив руки на груди, он неотрывно глядел на входную дверь, утопающую в заволакивающих улицу сумерках, и когда Канкуро возник на крыльце, махнул ему рукой, чтобы поторапливался.
- Он там ещё, да? – спросил юноша, кивнув неохотно в сторону дома.
Канкуро кивнул, про себя размышляя, стоит ли ему даже заикаться о том, чтобы брат присоединился к ним. Гаара с лёгким вздохом покосился на светящиеся окна первого этажа, и во взгляде его, как показалось старшему брату, мелькнуло нечто схожее с тоской. Он повторно подумал о том, что нужно хотя бы предложить ему зайти в дом. Однако Гаара очень быстро взял себя в руки, и от мимолётной слабости не осталось и следа.
- Ладно, - он отворил дверцу такси и вытащил оттуда объёмный пакет, - я помню, ты в детстве бредил идеей кукловодства, так что я подумал, почему бы тебе не начать собирать эти уродливые штуки… В общем, держи.
Пакет перекочевал в руки Канкуро, и по деревянному характерному стуку, раздавшемуся при передаче, он уже догадался, что это может быть. Он заглянул внутрь – и едва смог сдержать рвущийся из лёгких поражённый вздох. Это была Карасу – единственная вещь во всём мире, которую он, ещё совсем мальчишка восьми лет, хотел иметь, но так и не получил. По нескольким причинам: во-первых, отец, услышав о его страсти к марионеткам, заявил, что увлекаться такими вещами наследник его компании не будет и не имеет права, а во-вторых, продавец в магазине посоветовал ему приобрести эту куклу только лет через пять-шесть – Карасу, как он говорил, кукла сложная, с характером, и детишек к себе не подпускает. Канкуро верил мудрому мастеру и твёрдо решил ждать, а потом они переехали в Коноху, подступили другие заботы, и он напрочь забыл о той своей старой мечте. Помимо Карасу, помнил он, были ещё Куроари и Сэншо, которых он тоже желал когда-нибудь получить в свою коллекцию, но Карасу всегда была особенной.
Он, не до конца веря, что действительно держит мечту своего детства в руках, аккуратно освободил марионетку из пакета, повертел её перед собой так и этак, потянул за одну из нитей – деревянный рот куклы открылся. Это вызвало в нём почти детский восторг.
- Где ты её достал? – повернулся он к брату с улыбкой.
Гаара с показным безразличием передёрнул плечами:
- Заказал в Суне. Кстати, продавец в том магазинчике ещё помнит тебя – именно он посоветовал мне подарить тебе эту куклу. Уж не знаю, чем она тебя привлекает, конечно…
Внезапно за их спинами раздался звук открываемой двери, братья одновременно обернулись – на пороге стояла Темари и с недовольным видом следила за ними. Их разделяло слишком большое расстояние, чтобы разговаривать, поэтому она только резко мотнула головой, указывая на дверной проём, откуда мягкой волной струился приглашающий тёплый свет.
- Пойдём, - попросил Канкуро, взяв брата за плечо. – Отец скоро уйдёт, останемся мы одни. Отпразднуем, ну?
Гаара только покачал головой, и на губах его появилась грустная полуулыбка:
- Нет, я уже договорился насчёт сегодня… Поеду лучше. А вам хорошо посидеть. И с днём рожденья.
- Спасибо, - пролепетал Канкуро запоздало, когда Гаара уже забирался внутрь салона такси.
Он проводил взглядом автомобиль, исчезающий двумя лучами-фарами в сгущающейся тьме, и затем только развернулся, чтобы идти обратно в дом. Увидев в его руке куклу, Темари удивлённо округлила глаза:
- Ух ты, это ведь та уродливая штуковина, по которой ты в детстве слюни пускал! Малой подарил? – Канкуро кивнул. – Хм, и откуда он помнит?.. Ладно. Отцу только не показывай.
Он вновь кивнул и со всей бережностью уложил драгоценный подарок обратно в пакет.
Kakkazan, несмотря на горящую вывеску, не работал, и это было по меньшей мере странно, ведь бары вроде этого большую часть своей прибыли получали именно по выходным и именно в тёмное время суток. Итачи, заговорив зубы вышедшему на перекур охраннику, выпросил разрешения пройти внутрь – поговорить с Дейдарой, который, как ему сказали, ещё был там. Заодно удалось выяснить, что бар закрылся не просто так, а из-за того, что помещение готовили к завтрашней вечеринке – какая-то местная шишка надумала устраивать тут празднование с кучей гостей и развлечений, поэтому работы у персонала весь день было выше крыши.
Итачи мигом провёл параллель с явившимся вчера прямо к менеджеру Зецу, но виду не подал – хотя после его открытия что-то, идущее изнутри, взволнованно подгоняло его разыскать Дейдару поскорее, пока тот не натворил глупостей. Он спешно простился с разговорчивым охранником и, проигнорировав пущенный ему вслед жадный взгляд, шагнул внутрь помещения.
В полутёмном, сверкающем чистотой зале ощутимо добавилось столов, на сцене стояли, накрытые тканевыми чехлами, какие-то объёмные предметы, а барная стойка стала выглядеть ещё солиднее от прибавившихся на полках пузатых бутылок. Дейдара сидел на одном из высоких стульев к нему спиной и, положив голову на сложенные руки, дремал. Некоторое время Итачи так и стоял в стороне, наблюдая и надеясь, что его заметят, затем всё же решился и, подойдя, коснулся его плеча – совсем легонько, чтобы привлечь внимание. От невинного прикосновения тело Дейдары дёрнулось так сильно, что дрожь невольно передалась и самому Итачи. Он отдёрнул руку и, когда испуганные голубые глаза впились с него цепким взглядом, попытался выдавить из себя улыбку – одну из тех, которые подошли бы его образу, бесшабашных и чуточку заигрывающих.
- Прости, ты спал просто.
Холод и напряжённость сошли с лица белокурого бармена, сменившись недоумением:
- Ты что здесь делаешь? Мы закрыты.
- Неважно, - детектив отмахнулся, - а ты-то почему домой не идёшь?
Дейдара тут же помрачнел, отвернулся и, казалось, таким образом дал понять, что не хочет отвечать, но вскоре Итачи смог расслышать, как он бормочет, скорее, сам себе:
- Не хочу домой. Там так пусто… - Блондин бросил на него короткий взгляд, улыбнулся с грустью и похлопал по стулу рядом с собой: - Садись, раз уж пришёл.
Итачи принял предложение и опустился на один из круглых высоких стульев. Дейдара, похоже, не горел желанием разговаривать – отсутствующим взглядом остекленевших глаз он водил по ровному ряду блестящих бутылок, его тонкие красивые пальцы барабанили по барной стойке длинными ногтями, и рождённый ими звук – цок-цок-цок – разносился диковинным эхом по пустому помещению. От этого звука, от этого пустого взгляда Итачи вдруг стало необъяснимо жутко, и подумалось: а ведь эти руки когда-то создавали предметы, которыми другие убивали десятки людей, убивали ради утопической идеи, этот парень знал, на что идут его творения, и всё равно делал их. Пускай девять лет назад он был всего лишь потерянным подростком, пускай был глупым – но ведь жестокость, однажды пробудившись, остаётся в человеке навсегда. И кто посмеет утверждать, что увиденный им вчера Дейдара, тот самый, со взглядом, несущим в себе чернейшую ненависть, - кто посмеет сказать, что в те минуты в нём не откликнулся беспощадный берсерк, способный на всё, даже на убийство?..
Вспомнилась фотография, копия которой лежала сейчас в его папке вместе со всем, что касалось Акацуки. Дикий непокорный взгляд, палящий со снимка даже через время, гордо вздёрнутый подбородок, а за всем этим взрослым маскарадом – страх, самый настоящий, самый прозаичный. Страх, что посадят, что будет больно, и жаль своих молодых лет, и своей жизни вообще. Итачи никогда не доводилось пропускать своё сердце через испытание подобными опасениями, но почему-то он очень хорошо понял все чувства того юноши из прошлого – по одной только фотографии.
- Ты ведь слышал, что у нас тут происходит, да? – раздался в тишине надтреснутый голос, и Итачи с запозданием понял, что голос этот принадлежит Дейдаре и что обращается он к нему.
- Да, кое-что слышал, - забыв на миг о роли, произнёс он в своей обычной манере, без наигранного лоска, но его собеседник, похоже, прокола не заметил.
Его большие глубокие глаза красивого голубого цвета продолжали бесцельно блуждать по сверкающим рядам бутылок.
- Сегодня Сасори кремировали. Дома, в Суне. А я не поехал.
Глубоко внутри в районе сердца что-то болезненно сжалось при упоминании имени мальчишки, в смерти которого он частично винил и себя – глупо, да, и бессмысленно тоже, пожалуй… А всё-таки чувство это было, никуда от него не деться. Переспрашивать, кто такой Сасори, он не стал, хотя ветреному парнишке, которого он играл, вряд ли могло было быть известно, кем он являлся для Дейдары. Бесконечное цоканье внезапно прекратилось – Дейдара поднёс ладони к лицу и, шмыгнув носом, принялся озлобленно теперь кулаками глаза, прогоняя подступающие слёзы.
- Я хотел, но его бабушка мне запретила. Она в участке меня видела, когда приезжала забирать его тело домой. Так вот, она сказала, что если я или кто-то моей породы… так и выразилась, породы, будто мы выродки какие-то… если кто-то приедет на церемонию… - Он повернул голову, и от его взгляда по спине Итачи прошлись ледяные пальцы холода. Он поёжился, но Дейдара, уже вновь глядевший в другую сторону, не заметил его слабости. – Ну, не сказала она, что будет, но я и сам догадался: скандалы, разборки, драки всякие, наверное. Я подумал: Сасори бы это не понравилось. Поэтому я уступил и не поехал. И теперь сижу здесь и не знаю, что мне делать. От него остался прах в урне, его дух гуляет по земле, неотмщённый, а я…
«А ты просто бармен, Дейдара, - пронеслось внезапно чужим твёрдым голосом в голове у Итачи. – И ты не можешь брать правосудие в свои руки. В одиночку, по крайней мере, не можешь».
И тут словно в голове щёлкнул какой-то переключатель, и он понял: сейчас. Сейчас, в этот момент настало самое лучшее время рассказать о том, зачем он на самом деле явился сюда этой ночью. За те несколько часов, что были у него между принятием решения и походом в этот бар, втайне от Кисаме-сана, он продумал и то, что конкретно должен сказать Дейдаре, чтобы убедить его, и даже мысленно проиграл интонации собственного голоса для своей речи. Он был готов, и момент казался идеальным, и Дейдара молчал, понурив голову, будто ожидал, что он скажет что-то важное…
Внезапно на улице, совсем рядом с входом, раздался голос. Итачи не знал, что это был за голос и кому он принадлежал, но от одного его звучания – мучительно медленного, как будто намеренно скрежещущего скрипучими нотками по барабанным перепонкам – в висках оглушающе зашумела кровь, а в голове бешеной волной паники застучало: бежать, опасность. Он повернулся к Дейдаре, готовый в любой момент сорваться с места – и знающий, что не сделает этого ни за что, ведь он взрослый человек, а это всего лишь голос… На лице того было то же выражение, что и вчера: страх и ненависть, оба чувства – безудержные, бесконтрольные и по-настоящему разрушительные.
Это был Зецу. Зецу стоял сейчас за этой дверью и разговаривал о чём-то с зазевавшимся охранником. Тот самый Зецу, который однажды ни с того ни с сего поднёс кинжал к горлу спящего Кисаме-сана, а потом, как рассказывала ему Конан, плакал у неё на груди и клялся, что не хотел причинять никому зла. Тот самый Зецу, о котором ходят страшные легенды по всему кварталу и который, если только полицейское чутьё не подвело его, имел прямое отношение ко всем этим убийствам.
Внезапно сознание озарило догадкой: он сейчас войдёт сюда. Он заглянул проверить, всё ли готово к его завтрашней вечеринке, и вскоре, может, через десять секунд, может, через двадцать – дверь отворится, он ступит внутрь, и тогда…
Итачи не успел решить, что будет тогда, потому что Дейдара резко поднялся и, бледный, с излучающим ненависть взглядом, обошёл стойку. Зайдя внутрь, на своё привычное место, с силой потянул на себя один из потайных, невидимых для клиентов ящичков.
- Да-да, конечно, Зецу-сан, если вам надо, то…
- Благодарю.
Итачи поднялся, не отрывая взгляда от двери и ещё не решив, что делать. Запоздало пришла в голову мысль, что возня за спиной прекратилась, и что-то, какое-то недоброе предчувствие, парализовавшее затылок, заставило его обернуться. Первым, что он заметил, был взгляд: утратив волнительный блеск и суетливость, он стал если не спокойным, то, по крайней мере, сосредоточенным – и холод, сковавший зрачки, пробравшийся до самых краёв радужки, был новым. Только миг спустя Итачи осознал, что в вытянутых руках Дейдары он видит SIG-Sauer, девятимиллиметровый, как и его служебный пистолет. Оружие, приплясывающее в дрожащих руках, было направлено в сторону двери. Не до конца веря в то, что видит, полицейский вновь перевёл взгляд на лицо молодого человека – и по нему прочёл всё, что сейчас произойдёт: он боится, боится так, что у него трясутся поджилки, и сухо во рту, и хочется заорать от напряжения, но когда придёт время, и ручка повернётся, и в проходе возникнет высокая тёмная фигура – он без колебания выстрелит.
На размышления не оставалось ни секунды. Итачи, забыв о своей роли неумехи-простачка, одним быстрым рывком перепрыгнул через стойку и, применив самый эффективный захват из всех, ему известных, повалил Дейдару на пол, падая сверху. Миг – и пистолет был крепко зажат в его руках.
- Тихо, - выдохнул он в чужой затылок, когда тело под ним протестующе застонало.
Он ослабил захват, почему-то уверенный, что Дейдара не станет пытаться вернуть себе оружие – только не после шоу в стиле американских боевиков, которое он тут ему устроил. Блондин перевернулся на спину и схватился за вывихнутое плечо, судорожно переводя дыхание.
И раздались шаги. В пустынном баре царила острая тишина, оттого звуки эти, в сущности, обычные, привычные человеческому слуху – в окутавшей их тишине эти звуки превращались в нечто зловещее, идущее глубоко, глубже, чем можно себе представить, и бьющее по самому примитивному чувству, заложенному на уровне подсознания, - страху за собственную жизнь. Совсем как в кошмарном сне, в котором тебя преследует невидимый монстр. Только в этот раз всё реально, и шаги, всего лишь стук чьих-то ботинок по полу, заставляют твоё сердце биться чаще от того, что вот они раздались ближе, ближе к тебе, где ты замер без движения, боясь пошевелиться. И глупо: ведь знаешь, что не убьёт, что переживать нужно за Дейдару, как бы он не сорвался, не выскочил… Но от самого себя никуда не деться. Этот страх есть, и ты это знаешь, и ничего не можешь с собой поделать.
Глаза Дейдары сияли в свете приглушённых ламп, как два огромных осколка неба. Из причёски выбилась длинная светлая прядь и осела беспорядочно на лицо, но он, похоже, даже не замечал её – всё смотрел, не отрываясь, снизу вверх, и по одному этому взгляду Итачи стало ясно даже больше, чем он когда-либо хотел узнать об этом человеке. Страх, боль, отчаяние, бессилие, ярость, ненависть и пламенное желание мести наслоились друг на друга так, что трудно было различить, что было чем, и вылились на него одним ударом – в этом самом взгляде. Грудь Дейдары под майкой судорожно вздымалась и опускалась, он был настолько бледен, что Итачи невольно вспомнились обескровленные трупы в морге, которых ему пришлось немало повидать за последние недели.
Шаги начали медленно удаляться в другую сторону. Взгляд Дейдары упал на пистолет, всё ещё зажатый в левой руке Итачи. Он покачал головой и поднёс палец к губам: «Тихо». Внезапно ему представилось, что они сейчас – как те мышки, которые прячутся от кота в укромной норке. Кот ходит размеренно, с чувством хозяина положения и думает, что никого рядом нет, но стоит мышкам пошевелиться, пискнуть со страху или хоть чем-то иным выдать себя… Коту придёт в голову принюхаться. Итачи не был уверен, что аналогия подходящая, но внезапная мысль заставила его внутренне содрогнуться: Зецу не был котом, но вдруг он тоже мог их учуять?
Вновь открыли дверь:
- Всё в порядке, Зецу-сан?
- Да. – Удаляющиеся шаги. – Меня всё устраивает.
- Хм, странно, а мне казалось, Дейдара тут ещё оставался. К нему тут минут десять назад красавчик один шмыгнул.
- Я никого не видел.
- А-а, ну, может, уединиться решила молодёжь. Пойдёмте, да? Я закрывать не буду ещё, у Дейдары ключ есть.
Итачи почувствовал в себе силы пошевелиться только через десять секунд после того, как дверь всё-таки закрылась и разговор продолжился уже на улице. Он медленно, всё ещё боясь наделать шума, сполз с Дейдары и прислонился спиной к внутренней поверхности стойки, не разжимая ладони с пистолетом. Закрыл глаза и принялся бесцельно разглядывать пляшущие перед внутренним взором белые искры. Вскоре он почувствовал, как к правому плечу прислонились – Дейдара сел рядом.
Они долгое время молчали, наконец Итачи произнёс своим обычным голосом:
- Прости, что набросился. Я не мог позволить тебе его убить.
Дейдара издал раздражённое шипение и резко мотнул головой в сторону.
- Я… я знаю, что это он. Это он убил Сасори, я это чувствую, понимаешь?
- Почему тогда не сказал полиции о нём?
- А толку? Его опять в психушку заберут, ну сам подумай, он же натуральный псих. – Голос его сорвался и задрожал: - А я хочу, чтобы этот ублюдок подох, и если легальным способом этого сделать нельзя…
- Сначала нужно убедиться, что это именно он, - перебил его Итачи, и когда недоумевающий взгляд голубых глаз переместился на него, спокойно пояснил: - Доказательства. Нам нужны вещественные доказательства, что убийца – именно он.
- Ну как я тебе их нарою? – фыркнул Дейдара разочарованно.
- А вот так.
Итачи посмотрел на него ровно, внутренне содрогаясь от собственной смелости – он готов был рискнуть собственным прикрытием и поделиться своим планом ради того, чтобы обрести союзника. Зачем он это делал – зачем спасал Дейдару от сотворения глупостей, он и сам не знал толком. Возможно, потому, что о нём так тепло отзывался Кисаме-сан. В любом случае, он шёл на большой риск, и на кону стояло слишком много, чтобы заворачивать назад.
Он подождал, пока внимание Дейдары будет полностью принадлежать ему, затем принялся за пояснения:
- Завтра, когда Зецу будет здесь праздновать своё что он там празднует, мы с тобой проберёмся в его квартиру и устроим там небольшой обыск. Нужно найти что-то, что будет указывать на него, потому что без этого мстить ему было бы глупо – ну глупо же, признай. – Бармен нехотя кивнул и потупился. – Так вот, если мы ничего не найдём, ты оставишь его в покое. А если найдём…
- Ты поможешь мне его убить? – хмыкнул юноша, улыбнувшись. – Нет, серьёзно, Итачи, зачем ты в это ввязываешься?
- Неважно, - отмахнулся детектив, - мы не об этом. Ты завтра ведь работаешь?
- Ну, у меня с одиннадцати смена и до утра. Мы успеем всё сделать?
- Успеем.
- А у него там же дверь с замком, я не умею их открывать.
- Я умею, - признался Итачи нехотя, и когда его окатили недоверчивым взглядом, соврал: - Подростком в уличной банде тусовался, кое-чему выучился. Положись на меня. Главное – чтобы всё это быстро сделать, а то если поймают, нам обоим не поздоровится.
Дейдара смотрел на него с помесью недоверия и восхищения, и от этого взгляда, донельзя искреннего, ему вдруг стало жутко неловко, ведь этот юноша наверняка думал о нём как о каком-нибудь рыцаре, посланном ему судьбой, чтобы помочь в правом деле. Итачи за правое дело сам стоял горой, но в тени оставались его истинные мотивы, и именно от этого было так гадко внутри. Ведь Дейдара ничего не знал ни о нём, ни о его работе, ни о том, как сильно ему сейчас нужно стать героем в глазах начальства, чтобы вернуть себе авторитет, а если он даст наводку на Зецу, не имея никаких веских доказательств его причастности, а позже окажется, что он невиновен – о таком варианте даже думать было тоскливо. Нет, с порядком событий он уже твёрдо определился, и на первом месте стояло нахождение прямых улик.
Он протянул пистолет Дейдаре, тот его взял и, заглянув пытливо в глаза, спросил:
- Почему ты мне помогаешь?
На этот раз Итачи применил одну из своих фальшивых улыбок, чуждых мышцам его лица, и фальшивым голосом своего образа ответил беззаботно:
- А может, ты мне нравишься.
Вернувшись из кухни с телефоном в руках, Ли победно отсалютовал ему и присел рядом на кровати.
- Уговорил.
- Что, правда? – Гаара сонно улыбнулся, приподнимаясь на локте. – И что она сказала?
- Пригласила нас с тобой завтра к себе в гости. Думаю, нам троим есть о чём поговорить.
- Ура-а.
Тёплая ладонь Ли прошлась по его голой спине. Отвечая на прикосновение, Гаара перевернулся и с лукавой улыбкой потянул его за длинную косу, принуждая лечь рядом с собой.
- А она сильно ругалась? – спросил он, кладя голову ему на грудь и прислушиваясь, как под кожей равномерно стучит чужое сердце – сердце, теперь принадлежащее ему.
Ли с улыбкой поднёс к губам его ладонь:
- Не переживай, я всё уладил.
- А может, мы придём, ничего не подозревая, а она возьмёт и налетит на нас с ножом.
- Не думаю, что она решится на такое, - поддерживая игру в серьёзный разговор, покачал головой Ли. – У нас обоих слишком быстрая реакция, и ей это известно.
- Ну ладно, уломал. Пойдём.
Гаара приподнялся, выгнул спину по-кошачьи и, поймав на себе восхищённый взгляд любовника, расплылся в улыбке:
-Тогда я тушу свет.
-Что, спать? – протянул Ли недоверчиво.
Щёлкнул выключатель, и комната погрузилась во тьму.
-Нет, конечно.
Вот эта глава хорошая получилась. Напряженная, пропитанная плохими предчувствиями. Отчаянно жалко Дейдару, сама чуть не расплакалась, когда он рассказывал о неувиденных похоронах Сасори. Така отличная получилась, а Саске... Саске такой очаровательный придурок)))
Бедная Тен Тен.
Наверное, это очень больно и обидно было....
Ну, зато хоть как-то выговорилась на блоге.
Гаара...Н-да, с таким отцом ему не позавидуешь....Карасу *_____*
про граммотность - вообще говорить уже не буду ибо нечего. Ошибок совершенно нет. Текст идеален, да.
по крайней мере я так думаю. Вот только, я слегка не поняла мысль предложение в беседе Конан и Итачи.
- Да, она иногда приходит навещать меня. А он что, не сказал вам, что мы друзья?
.....Кисамэ - женщина?
просто род там женский проставлен, а говорится там о Кисамэ если я правильно поняла, да.
Столько всего интересного в ней спрятано
Порадовали Карин с Суйгетсу и Джуго, так растормошить Саске! Просто молодцы!
Про Тен-Тен что-то подобное предполагала, только думала в универе сорвется. В чем-то она может и права, только вот личная жизнь, пусть и близких друзей, все же личная. И никто не может в неё вмешиваться, если ты этого не захочешь. Так что и обижаться не зачем.
Хотя в итоге она таки добилась своего
- А может, ты мне нравишься. представила, как вытянулось лицо Дейдары
И конечно самый последний мааленький кусочек фика просто чудесный и теплый такой
-Что, спать? – протянул Ли недоверчиво.
Щёлкнул выключатель, и комната погрузилась во тьму.
-Нет, конечно. моей радости за них обоих нет предела!!!!!!!!!!!
Спасибо за главу, жду фотосессию с Наруто
Тентен, конечно, сделала глупость, но ее понять можно - вот так вот резко отдалиться от друга, без объяснений, без всего, тут еще вопрос, как бы другой поступил на ее месте. Но раз Ли ее уговорил... у них, наверное, холодная война с Гаарой будет.
Саске окончательно голову потерял. Не выпил бы - его бы не понесло на такие, кхм, сомнительные поступки. Но с другой стороны, надо же когда-то начинать?
Какаши жалко. Он буквально через себя перешагнул, а тут - такое. Видимо, Ирука к такому оказался не готов. Но Ямато никак Какаши не подходит! Это что-то вроде раболепия, не-ет, они не уживутся...
Ну а электронные друзья оказались вполне такими, как ожидалось: смешливые, чуть нахальные, за них отдельное спасибо)))
Порадовали размеры главы. Вот бы так каждый раз было... *мечтательно*
Ну что тут скажешь? Такое большое произведение, еще кучу времени надо ждать, но события накаляются, и ждать даже приятнее, чем обычно. Еще раз спасибо Вам за Ваш нелегкий труд.
Пьяный влюбленный Саске очарователен. Эх, что же любовь с людьми делает – из юного сноба наконец-то появился подросток, хоть и растерянный, но живой, чувствующий, переживающий и влюбленный. Нахлынувшие на него перемены похожи на снежную лавину – сносят все, что было в его душе ранее, обнажая ее и обостряя чувства. Это состояние человека, вырвавшегося за пределы городских коробок, куда-нибудь в лес или горы, где воздух наполнен кислородом, и кислород этот пьянит, вызывает головокружение и эйфорию. А уж с такими друзьями, как у него, Саске справится со всем, что на него сейчас наваливается. Ребята повеселили и порадовали.
Как же тонко, но при этом объемно, Вам удалось показать трагедию сразу нескольких людей – и Какаши, и Ямато, и Ируки.
А Тен-Тен – красотка – не мытьем, так катаньем, но своего добьется
Саске... не могу, такая прелесть. И какой правильный подход Суйгетсу и Карин нашли, напоили и к телефону. Джуго молодец, ничего не скажешь, хорошо Саске такую поддержку иметь теперь. А то без неё он бы ещё долго мучил себя сомнениями.Да и вообще, как хорошо, что он встретился со своей троицей читателей. Представилось его выражение лица после заявления о том, что все догадывались о Наруто.
Конан прекрасно прописана, интересная личность. За Итачи страшно, опять его тянет искать проблемы. Понятно, зачем, но так глупо, опасно. Дейдара тронул. Зецу мне нравится всё меньше и меньше, но, мне кажется, там всё непросто.
Спасибо огромное!
Хриза АмираниAkane_Genzo, отдельное спасибо, что отметили. Конечно же, речь шла о Кисаме, это ошибка.
Shiholo, Ли, конечно, тоже молодец - знал ведь, что за характер у Тен-Тен, а всё равно гнул свою линию секретности. Ну, теперь зато им всем вместе придётся всерьёз поговорить, прежде чем эта тема обретёт статус нейтральной.
Бродячий Психолог, конечно, Ямато - не вариант, я и не спорю. Какаши ещё в разговоре с Обито, когда речь зашла о Ямато, чётко провёл грань: их не связывает ничего, кроме постели. По крайней мере, с его стороны. Жалко Ямато... Насчёт размеров: моя бета чуть не сошла с ума, когда я ей сказала, сколько страниц ей придётся править в следующий раз. Мне каждый раз жутко неудобно подсовывать ей такие огромные куски для проверки!
Asstronex, абсолютно согласна насчёт Саске: алкоголь творит чудеса. Да и друзья молодцы, помогли: Джуго подсказал, что можно сделать, Суйгетсу предложил свою помощь. Карин там просто была как кавайный элемент, но без неё всё равно было бы не так.
АрисуАи, спасибо за Конан. Она ещё, скорее всего, всплывёт дальше в сюжете, но нескоро - сейчас Итачи будет не до допросов Кисаме насчёт прошлого.
ПЬЯННЫЙ САСОЧКА!
КисаИтова интрижка *двигает бровями* О, разлучница Конан и Дейдара-вертихвостка *ржёт, подсвеченная адским пламенем*
Да, бедный Саске... Удивлена, как Наруто не начал его подковырками доставать.
1) Глава прекрасна (а ничего другого вы от меня и не услышите
2)По поводу Зецу
3) Ну и Саскино: "Я гей" так вообще бесподобно; положительно на него влияют одноблогчане и алкоголь (или же он просто умнеет в "этом" плане)
нет, имхо, но это не Зецу. да, он псих и садист, но не маньяк. уж очень он на виду, а искать нужно серую мышку, неприметную на вид и способную раствориться в любой толпе.
понравилась Конан, но вот странно, показалось, что она ревнует немного Кисаме и специально вывела Итачи из себя.
поступок Тен-Тен огорошил, а Дзюго и Ко порадовал.очень понравились Карин с Суйгецу, пара мазков, а как реально выписан характер. браво, рука мастера.
и весьма неожиданна реакция Ируки, хотя на его месте другой и не ожидалось. неожиданно в том, что он хотябы подумает, а не так вот резко среагирует. но Какаши молодец, разорвал круг сомнений и поставил точку. уважаю. эта сцена понравилась больше всего и стало немного жаль Тензо. вечно второй с иллюзией чувств и несбыточной надеждой...хотя это тоже любовь, любовь, которая имеет право жить,но жалко всё равно.
Воскресенье определенно становится моим любимым днем недели)))
Спасибо за такую насыщенную событиями главу. "Крик души" Тен-Тен, признание Какаши, встреча Таки, день рождения Канкуро, визит Итачи к Конан, эх.... всего даже и не упомнишь)) чувствую, завтра на работе выкрою полчасика и опять сяду за перечитку)))))
Квартал голубых фонарей не дремлет... болит моя душа за Итачи((( Как бы он сильно много на себя не взял, так как гордыня.... она такая... С одной стороны - хорошо, нашел подход к Дейдаре, предотвратил убийство, все-таки с Зецу еще ничего не ясно, а брать Дейдаре на душу такой грех... лишнее, так что спас он в даже двух людей, а не только Зецу. Хотя из слов Конан можно сказать даже трех.... Но, с другой стороны, теперь он в ответе и за Дейдару, раз вовлекает его во все это. И, чувствую, Итачи пойдет на многое, но не позволит кому-то еще пострадать, даже... нет об этом думать не буду... мыслим позитивно, надеемся на лучшее)
Тен-тен, конечно, неприятно удивила, но такой уж у неё характер, зато говорит все прямо, на чистоту, это лучше, чем когда начинают точить зуб за твоей спиной, сами что-то себе надумывая. К сожалению, проблема "столкновения интересов" друзей и любимых не редкая, даже в жизни достаточно примеров, когда люди, обретая ответное чувство, считают, что им больше никто не нужен, а потом сами в этом раскаиваются... Или наоборот, когда человек не может отказаться от своей привычной вольной жизни и проводит больше времени с компанией. Ну это крайности, тут надо, конечно, искать компромисс, но уважать личное пространство каждого, даже самого-самого близкого друга это всегда святое. В конце концов теперь у Ли есть не только его тайны, но и те тайны, которые он должен сохранять независимо от своего желания, ведь эти тайны "на двоих" порождаются любовью)))
Очень тронула сцена, когда Гаара приехал поздравить Канкуро... Все-таки с годами и сам начинаешь понимать, что семья - это святое. Но каждая семья особенная, у каждой - "свои скелеты в шкафу"((( И вот эта фраза... которую Канкуро так и не смог сказать вслух отцу.... зацепило... слишком часто в жизни далеко не всех членов семьи действительно можно назвать настоящей семьей... А Гаара молодец)) Подготовился))))
Сцена в Kakkazan... читала просто затаив дыхание) С Зецу все не так просто.. А тут еще и Конан появилась на горизонте... скоро её освобождение, да и вообще как то многие из Акацки на свободе нынче... эх, что-то намечается...
Какаши... так сильно он ждал "завтра", и так печально оно для него закончилось((( Очень жалко... искренне сочувствую ему, искренне сочувствую Ямато... Вспомнился мотив из песни - "мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает..." Но в любви нет виноватых, ведь сердцу не прикажешь. Будем надеяться Ирука еще все обдумает...
События всё набирают обороты, и на фоне таких напряженных и непростых ситуаций у других героев встреча Саске со своими блоггерами это просто как кавайный (не побоюсь этого слова))) лучик света в суровых буднях/выходных остальных обитателей Конохи с их непростыми разборками. Все-таки радует, что и Саске есть кому поддержать - это, во-первых, брат, ну а пока брат занят поисками маньяка - у него нашлись друзья, которые не только не осудят, но и которые уже все за тебя порешали))) Сцена разговора с Наруто по телефону... ну читала раза три так точно, премиленько улыбаясь)))) Потому пробежалась еще по всем их совместным сценам начиная с первого "нормального" разговора в комнате Наруто... красота))))
Наруто - модель, Саске - фотограф)))
Чувствую, воскресенье у многих героев выдастся очень и очень "горячее"))) Ну а мы все в ожидании)))
Еще раз спасибо за чудесную главу!!!!
Саске сегодня - источник позитива)) Его неуклюжие попытки осознать себя, сделать первый шаг к построению отношений - все это так мило и забавно, спасибо за столь трогательное описание сумбурных эмоций))) Дзюго очень четко расставил точки над "i", а Суйгетцу просто сразил наповал своей прозорливостью)) Сцена с караоке здорово сняла эмоциональное напряжение). Ответ Наруто на телефонный звонок Саске вызвал новый виток желания узнать, что же за чувства он испытывает и почему так искусно их прячет от друзей?
Буйство Тен-Тен улыбнуло))) С одной стороны, ее можно понять, с другой - личное пространство должно быть у каждого. Как бы то ни было, хорошо, что между друзьями больше нет тайн))
Ответ Ируки, в принципе, был закономерен. Вполне возможно, что он такой же латент, как и Саске, вот только команды "Така" у него нет и советы давать некому)) Очень интересно узнать, как он будет осмысливать признание Какаши. По-моему, Ирука в итоге перед ним извинится за столь резкое поведение, по крайней мере, это было бы очень "в характере" интеллигентного и мягкого преподавателя)... Ямато вызывает самое искреннее сочувствие, у меня, буквально, сердце кровью облилось, когда он говорил о себе, как о замене.
Итачи продолжает с упрямством обреченного лезть "поперед батьки в пекло", я, конечно, догадываюсь, что милосердный автор не даст этому красавцу почить раньше времени, но когда читала сцену в баре, вместе с героями покрылась холодным потом! не могу не отметить мастерское использование слова, просто прелесть))) Кисаме, дай тебе Ками-сама терпения и здоровья на твоего не в меру активного любимого).
Орочимару появился всего на несколько минут, но эти мгновения дали очень емкую характеристику затее Итачи. Дорого бы я дала, чтобы узнать, что за предчувствие он не захотел озвучить Кабуто... У меня создалось ощущение, что, когда Итачи будет на волосок от провала (читай гибели), именно ученый станет его спасительной соломинкой.
Появление Конан, несомненно, добавило пикантности линии Кисаме/Итачи. Надеюсь, в следующих главах будут раскрыты причины привязанности к ней Кисаме, а так же тематика их бесед? ))
С Дейдарой все очень напряженно, загадочно. Накал страстей в его душе в этой главе достиг максимально возможного. Не зря Кисаме его с Итачи сравнивал, как мне кажется, Итачи, увидев своеобразное отражение себя и поняв, к чему может привести излишняя импульсивность, внемлет, наконец голосу благоразумия и осторожности.
Резюмируя вышесказанное: я получила огромное эстетическое удовольствие от прочтения, огромное спасибо!!!))
с наилучшими пожеланиями,
благодарный читатель)))
Боюсь, что Дейдара и тайные визиты к Конан нагонят грозовых туч на отношения Итачи с Кисаме... Хотя пара они тут довольно устоявшаяся, но период у них сейчас сложный - Итачи должен победить кое-что в себе, а Кисаме - отнестись с пониманием, и в то же время не позволить любимому человеку наломать дров.
Вот Тен-тен поведение меня, хотя и есть в нем доля обоснованности, убивает. Не считаю, что столь сильное проявление эмоции приведет к чему-либо хорошему. Ну хоть включила разум - пусть теперь говорят...
Гаара с каждым разом меня все больше радует. С Канкуро очень хорошо получилось - лучше, пожалуй, в их семейной ситуации и отношениях Гаары с отцом врятли бы вышло.
И только Дзюго, Карин да Суйгецу, ничем не обремененные, источают ауру светлой радости!)) Вот и здорово, что Саске они поддержали, а то бы он точно сам себя сожрал. Пьяная Учихинская мордаха, хи-хи, красота-красота.)) И смелый пьяный диалог с сквозящим из всех щелей смущением... *_______*
Наруто, как всегда, мил, любезен, дружелюбен, неотразим и не так прост.
Что ж, такая реакция Ируки на признание была вполне ожидаема. Всех троих жаль - и Какаши, и Ируку, и Яхико - ситуация выходит такая до боли типичная и ужасная: метания, неразделенные чувства...
Про маньяка я не гадаю, ибо когда начинаю гадать, мое сознание подшвыривает самые идиотские идеи и подозревает всех, вплоть до Минато. Но слова Конан о Зецу показались все же достаточно весомым аргументом в пользу того, что маньяк этот - не он... Хотя - кто там знает. (ну кроме автора да приближенных)).
Спасибо за главу, притаилась в ожидании следующей. *хочетхочет фотосет
Забуза-саныч, о Конан мы временно забудем - у Итачи не будет в ближайшие дни времени выспрашивать о ней Кисаме-сана, но к ней мы ещё вернёмся, обещаю. А Ирука попросту испугался, на мой взгляд. Какаши, конечно, тоже молодец - взял да вывалил всё сразу...
~Lundi~, как же всё-таки приятно получать развёрнутые комментарии! Всегда так интересно читать! Спасибо! Согласна, Итачи теперь в ответе за Дейдару, тот его воспринимает как лидера их внезапно сложившегося тандема, и теперь на Итачи свалилась ответственность принимать тяжёлые решения. Посмотрим, как он с этим справится. Какаши, на мой взгляд, давно пора было пнуть под зад, чтобы он что-то делал, и даже хорошо, что Ирука ему в такой резкой форме отказал - теперь у Какаши есть стимул заново обрести контроль над своей жизнью, чтобы в ежедневных заботах на старой/новой работе забыть о сердечной ране. А потом, глядишь, и мир улыбнётся в ответ на его старания...
Alatariele, Суйгетсу ещё сыграет важную роль в отношениях Саске и Наруто, так что его надо любить и жаловать. Ну а Джуго... Он просто крут. Тут сразу видно, что он старше Саске, потому что легко понял его проблему и без лишних слов пояснил, что нужно делать. Повезло Саске с друзьями.
В очередной раз поражаете своей прозорливостью. Благодарю!
Angelic Fruitcake, не стоит обижаться на Тен-Тен, у неё такой характер - простой, как три копейки. Ах, правы насчёт Кисаме/Итачи, как всегда, правы... Пожелаем же им удачи и побольше терпения!
Спасибо вам всем ещё раз! Очень интересно знать ваше мнение. Встретимся в следующее воскресенье!
Забуза-саныч по поводу неприметности (извините, не удержалась
Почитала тут критику в адрес Ируки, хочу сказать пару слов в его защиту: он возможно, как и Саске, латент; да вот Учиха ещё довольно молод и только начинает осознавать свою ориентацию, а Ирука взрослый с непомерным комплексом прав и обязанностей и промытыми родителями мозгами; тенденция "чем взрослее, тем консервативнее" наблюдается у большинства, а люди, не знакомые с гей-культурой (религиозные - в особенности) зачастую придерживаются принципа "геи - ошибки природы". Плюс для мужчин, всю свою жизнь осознававших себя натуралами, крайне оскорбительно представить себя геем (этаким жеманным и манерным существом). Ирука просто перепугался - не каждый в подобных ситуациях станет раздумывать и оценивать своё отношение и поведение
хех...
читать дальше)))
логично.
значит ждём развития сюжета)))
Я тоже не склонна считать, что наш "клиент" Зецу... хотя я по этому поводу пока не заморачиваюсь, жду что скажет автор))) Ну и как то особо и подозреваемых своих нет... в принципе при должной мотивации это может быть кто угодно. Хотя все из главных персонажей так хорошо прописаны и вызывают искреннюю симпатию))) не хотелось бы чтобы это был кто-то из них... но... все может быть))))
нет, имхо, но это не Зецу. да, он псих и садист, но не маньяк
Эта ваша фраза меня, человека далекого от психологии/психиатрии/криминологии, немного поставила в тупик) Я знакома, слава богу, с такими личностями только через "голубые экраны", где все маньяки как правило психи и садисты по совместительству... но все же интересно, на самом деле есть разница?
я тоже человек далёкий от психиатрии, и прошу тапками не бить. это сугубо моё имхо.
садист, тот кому нравится доставлять боль и видеть реакцию оппонента. но не убивать. хочется сломить волю и сделать игрушкой.
псих, конечно, может натворить бед, но потом раскаивается и ему не нравится то, что он болен. он считает себя абсолютно нормальным.
а вот маньяку нравится именно сам процесс доставления боли и убийства. ему неинтересно с одной жертвой. они отработаны и выкинуты. он хочет ещё и ещё, но с другими.
я тоже человек далёкий от психиатрии, и прошу тапками не бить. это сугубо моё имхо.
Ни в коем случае и не думала))))
Наоборот, согласна с вашей классификацией. Конечно, часто эти понятия, наверное, смешиваются. И вообще поди разбери, что у маньяков в голове творится... Но все же убить способен не каждый псих или садист, это точно.
Dewa24
Почитала тут критику в адрес Ируки, хочу сказать пару слов в его защиту: он возможно, как и Саске, латент; да вот Учиха ещё довольно молод и только начинает осознавать свою ориентацию, а Ирука взрослый с непомерным комплексом прав и обязанностей и промытыми родителями мозгами
Мне кажется в любом возрасте есть свои проблемы с осознанием собственной ориентации, если она, так сказать, отличается от "общепринятой", у Саске тоже ситуация довольно сложная... Родители мозги ему не меньше готовы промыть, особенно отец, а за отцом еще и весь "клан" стоит, не забываем... Плюс Саске как раз в силу молодости больше зависим от родителей, как материально, так и морально. Все-таки Ирука уже самостоятельный взрослый человек. Но я ни в коем случае не критикую Ируку. Пока не было описано его отношение к происходящему, и тем более к признанию, поэтому что он там себе думает и надумает еще может оказаться для нас приятным сюрпризом. Конечно, насильно мил не будешь, если не нравится ему Какаши и Ируку к нему не тянет, то и "на нет, и суда нет".
viaorel
Всегда так интересно читать! Спасибо!
Стараюсь) Хотя тут даже и стараться не надо... после прочтения мысли сами так бурно кипят, что выливаются в нехилые комментарии))
Вам спасибо, что всегда отвечаете и не оставляете без внимания!
"По стенам были развешаны маски из человеческой кожи и отрубленные головы, также был найден целый гардероб, изготовленный кустарным образом из дублённой человеческой кожи: две пары штанов, жилет, костюм, сделанные из человеческой кожи, стул, обитый кожей, пояс из женских сосков, тарелку для супа, сделанную из черепа. Но и это было не всё. Холодильник был доверху забит человеческими органами, а в одной из кастрюль было найдено сердце." (с)
"В квартире полицейские обнаружили фотографии расчленённых трупов и фрагменты человеческих тел. В холодильнике были найдены три головы, сердце и другие внутренности. В туалете Дамер хранил кастрюлю с кистями рук и пенисом, два черепа, ёмкости со спиртом, хлороформом и формалином, банки с мужскими половыми органами. Черепа и кисти рук были обнаружены в буфете, в тумбочке, в коробках. В шкафу был найден человеческий скелет, скальп и гениталии. В 260-литровой бочке с кислотой Дамер держал три человеческих торса".(с)
Думаю, иначе как психом таких людей не назовёшь, правильно? И, кстати, многие серийные убийцы в детстве занимались тем, что мучили, убивали и расчленяли животных, так что садизм (= склонность к насилию) тут тоже присутствует.
viaorel, подпишусь под сказанным (как раз про Гейна презентацию готовлю); а позвольте поинтересоваться - вы всем этим в свободное время увлекаетесь или только в рамках фанфика интересовались?