fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 4
День: 5
Автор: viaorel
Бета: временно не отбечено
Жанр (для четвёртой части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 26
Пятница 14 мая
Друзья-байкеры не позволили Тен-Тен сесть за мотоцикл, убедив, что после ночи возлияний даже она, искусный водитель, не в состоянии ехать адекватно, да и обидно было бы потерять невесту на следующее же утро после вечеринки в честь её скорого замужества, поэтому условились доставить её домой на такси. Строптивая девушка, однако, от предложения отказалась, с самым серьёзным видом сообщив, что ей нельзя ещё идти домой, так как почему-то срочно нужно зайти к лучшему другу – но так и не объяснив, зачем. Спорить с ней никто не осмелился, зато ей навязали эскорт в виде двух дюжих мужчин.
С тех пор как завязался роман с Неджи, Тен-Тен стала гораздо реже посещать свою старую компанию любителей байков и свободы на дороге, а на ночных гуляньях её вообще теперь невозможно было застать, поэтому отвыкшее от подобного стресса тело требовало немедленного отдыха – но упрямая барышня, раздобревшая от пива и приятного общения, ни с того ни с сего решила, что в последние дни была слишком строга с Ли, и решила нанести ему срочный визит с целью попросить прощения. Сопровождающие байкеры не задавали вопросов, и даже когда их опекаемая вышла из круглосуточного магазина с пакетом апельсинов в руках, только молча заплатили бегущему следом ошарашенному продавцу.
- В самом деле, чего я так на него гаркала? – плетясь по пустынной улице нетвёрдым шагом, вслух рассуждала Тен-Тен, жестикулируя свободной рукой. – Подумаешь, тупит иногда. Из-за крашеного голову потерял. Ну так я что же, не понимаю? Сама дурой была. А он же, наверное, обижается сейчас… Ну вот апельсинок ему принесу, он меня сразу и простит. Да, ребята?
Она обернулась к идущим чуть позади громилам – те мрачно закивали.
Солнце ещё только-только показало свой алый бок из-за нагромождения высотных зданий на востоке, когда девушка, оставив свой эскорт во дворе, настойчиво надавила на дверной звонок квартиры друга. Сразу ей никто не ответил, но Тен-Тен не отчаивалась и звонила ещё, и ещё, и ещё. Наконец внутри послышалось какое-то движение, зазвенели ключи и дверь открылась нараспашку. Ли, растрёпанный, в наскоро натянутых джинсах с расстёгнутым поясом, с опухшими от недосыпа веками уставился на неё глазами-щёлочками.
- Тен-Тен, - застонал он хрипло, узнав подругу, - что ты тут делаешь так рано?
Лицо девушки вытянулось в притворном изумлении:
- Здрасьте, дорогой мой, уже солнышко встало, и тебе тоже вставать пора!
- Какой вставать?.. – Ли устало потёр глаза ладонью. – Я только уснул недавно. Чего ты хочешь?
Тен-Тен протянула ему пакет с апельсинами, и когда тот перевёл на неё непонимающий взгляд, пояснила с улыбкой:
- Это тебе в знак примирения. Я, знаешь ли, малёхо палку перегнула в последнее время, наговорила тебе всякого. Переживала просто за вас обоих, придурков, понимаешь? Но после новостей про того убитого мальчугана я поняла, что с нашим крашеным ничего подобного не случится, потому что он в хороших руках – твоих, типа. Короче, извини.
Ли, с глаз которого уже сошла сонная дымка, окинул её пристальным взглядом и после долгого молчания спросил:
- Ты что, всю ночь пила пиво с байкерами? – Её кивок вызвал в нём негодующий возглас: - Ну что ты как в шестнадцать лет, ей-богу! Взрослая тётка уже, свадьба скоро!
- Вот именно, что свадьба, - она подняла вверх указательный палец в поучительном жесте. – Мне прощальную вечеринку с холостяцкой жизнью устраивали. Я больше не буду, Ли-сенсей, чесслово. Кстати, - на её губах зазмеилась лукавая усмешка, - а ты-то чего такой помятый? Где же твой хвалёный режим? Или-и…
Ли как мог заслонил собой проход, но от зорких глаз подруги не удалось утаить стоящие в прихожей чужие туфли, явно маленькие на ногу хозяина.
- Так он здесь! – победно воскликнула девушка и с загоревшимся взглядом устремилась вперёд: - Ну-ка дай мне с ним…
Перед её лицом возникла перегораживающая путь рука, с глухим хлопком ударившая раскрытой ладонью по дверному косяку. Она вздрогнула всем телом и подняла на парня непонимающий взгляд – Ли выглядел неумолимо.
- Тен-Тен, - предупреждающе выговорил он низким тоном, голова его едва заметно качнулась из стороны в сторону, запрещая.
Девушка почувствовала, как внутри зарождается какое-то досадное чувство. На её памяти не значилось ни одного раза, когда лучший друг с таким рвением оборонял что-то из своего мира от её вторжения. Будь Тен-Тен в трезвом состоянии, она бы непременно поняла причину воздвижения этой стены между ними, однако возбуждённая алкоголем удаль ещё не выпустила её из своих клешней, и на запрет она отреагировала совсем не так, как следовало.
Уголки её губ поползли вверх:
- Ой, Ли, ну не будь ты таким серьёзным, хоть раз в жизни! Дай посмотреть, удовлетворить девичье любопытство!
Ни один мускул не дрогнул на лице Ли. Он, будто не услышав, всё так же продолжал стоять, загораживая подруге путь, всем своим видом как бы говоря: не трогай, не дам, отступись. И если бы не опьянение и не притупленное внимание, Тен-Тен прочла бы эти сигналы, но она слепо продолжала настаивать: задорно улыбалась, подначивала, в шутку пыталась заставить окаменелую руку опуститься, пропустить её внутрь. Увлечённая своей игрой, она совершенно не замечала, как меняется в лице и всё больше мрачнеет Ли от её высказываний, и поэтому упустила момент, когда уж точно следовало бы остановиться. Он убрал руку молниеносным движением, но лишь затем, чтобы бросить разочарованно: «Иди проспись» и захлопнуть перед ней дверь.
Тен-Тен ещё некоторое время изучала с искренним недоумением поверхность возникшей перед ней новой преграды, апатично отслеживая свои внутренние ощущения: алкогольная бравада медленно стекала с неё ядовитыми каплями, а взамен в её душе разгорался, набирал жару огонь гнева.
***
Кисаме действительно не планировал задерживаться в курилке больше, чем нужно. Ему хотелось всего лишь получить свою дозу гадкого кофе с сигаретой на утро и вернуться к работе – однако Куренай с Анко, решившие ни с того ни с сего разузнать, какой новой грязью придумали обливать полицию журналисты, взяли на себя контроль над пультом управления и, перещёлкав все основные каналы на висящем на стене телевизоре, остановились на спецвыпуске от Первого канала, посвящённом делу убийцы из квартала голубых фонарей. Вообще-то Кисаме вполне хватало той информации, которую приносил завербованный ими газетчик, но когда он начал вслушиваться в то, о чём говорят, оторваться уже не мог.
Представительница единственной в Конохе общественной организации, пропагандирующей толерантность к людям нетрадиционной сексуальной ориентации, спорила с миссионером из Европы, сморщенным дедом с огромным носом и гневно раздувающимися ноздрями, и предметом их буйного обсуждения было отношение к убийце. Миссионер, щурясь и сводя брови, с пеной у рта доказывал, что руками убийцы Создатель вершит правосудие над грешниками-мужеложцами, и любое оказание содействия полиции, стремящейся его изловить, тоже влечёт за собой греховные деяния. Его оппонентка не уставала ужасаться от подобных заявлений и, трагично звеня музыкальным голосом, возражала: невинные люди страдают от безумца, и если полиция не в состоянии его остановить, им, простым людям, придётся взять дело в свои руки.
Кисаме чувствовал на себе взгляды сотрудников, особенно сильно горела его спина, когда слово перенимал гомофоб-миссионер, однако он продолжал упорно сидеть в кресле, распрямив плечи и старательно не замечая интереса к себе посторонних. Его никогда не интересовала религия в любом её проявлении, поэтому он совершенно не понимал упорства, с которым старый дедушка оправдывал человекоубийцу, но его слова не могли оставить детектива равнодушными. Если этот миссионер представляет мнение целого пласта населения планеты, придерживающегося пропагандируемой им религии, размышлял Кисаме, стало быть, сотни, может быть, тысячи людей точно так же, как этот дедушка в смешной чёрной одежде, считают преступления убийцы оправданными и угодными Всевышнему? Зачем, подумалось ему, вообще нужен такой Бог, если Он, создав таких, как он сам, как Итачи, называет их грешниками и обрекает на мученическую смерть? Кому нужен такой всезнающий повелитель? Это какой-то ненастоящий Бог, злой Бог.
Заявление женщины также заставило Кисаме всерьёз задуматься. Если то, что она говорит, правда, на завершающей стадии уже находится организация добровольного патруля, в задание которого будет входить обход улиц опасного квартала в ночное время и проверка документов всех подозрительных личностей. Кисаме так и не смог определиться, как относится к этой идее. У него совершенно не было опыта охоты на серийных убийц, и он не знал, как отреагирует человек с нарушенной психикой на подобную травлю в своём, грубо говоря, угодье. Возможно, это спугнёт его и он сбежит – уедет в другой город, заляжет там на несколько лет, а когда шумиха уляжется, вновь примется за своё кровавое дело. Поймать его тогда будет невероятно сложно. Кисаме казалось, что только сейчас, когда над городом нависла насторожённость, возможно закрыть капкан на лапе у несущего смерть зверя – отчасти поэтому он не смог запретить Итачи продолжать осуществлять свой план.
Чтобы свести риск его раскрытия до минимума, они договорились, что Итачи не должен жить сейчас дома, и отправили его на временно пустующую дядину квартиру, туда же перенесли все необходимые для поддержания фальшивого образа вещи. Кисаме стоило огромных усилий удержать себя от того, чтобы не начать отдавать приказы, и пришлось, переступая через себя, упрашивать любовника смягчить суровость прикрытия – к примеру, оставлять телефон включённым, но номером пользоваться тем, который знают только нужные люди. Итачи попытки идти на компромисс оценил очень высоко и согласился почти со всеми его предложениями, что для них как для пары уже можно было считать маленькой победой. Условились, что начинать свою операцию он будет только поздно вечером, когда все детективы и большинство любопытствующих журналистов, могущих его узнать, уже покинут квартал – кроме того, Итачи казалось, именно в такое время шансы найти убийцу повышаются. Кисаме предложил возить его сам, но Итачи отказался, объяснив, что у Орочимару скрываться получится куда лучше.
Что-то внутри головы начало медленно болезненно пульсировать, и Кисаме крепко зажмурил глаза. Ему не нравились эти головные боли, преследующие его в последнее время. Сегодняшней ночью он проснулся от ощущения, будто кто-то ударил его по голове молотом изо всей силы, и ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и понять, где он находится и что с ним происходит. Боли могли означать сотни различных вещей от пустяковых до терминальных, но он теплил в сердце надежду, что всё это связано исключительно с напряжением последних дней.
«Скоро всё кончится, - сказал себе старший инспектор-детектив, делая глоток уже опостылевшего ему кофе. – Скоро всё встанет на свои места».
Боль не отступала, но чуть притупилась, и он снова сосредоточиля на передаче. Мужчина-проповедник в телевизоре снова взял слово, но на этот раз об убийце говорить не стал: изматывая синхронного переводчика своей текущей живо, как горная река, речью, орудуя ею, как мечом, он внушал слушателям с донельзя трагическим видом, что Создатель наложил на известный квартал проклятие за греховный образ жизни его обитателей, и руки Его – тот самый убийца, которого полиция потому до сих пор и не может поймать, что он исполняет Его волю.
Кисаме запоздало осознал, что никто уже не смотрит вместе с ним и даже на него, и обернулся: в проходе, всё ещё держась за ручку двери, стоял Итачи и хмуро глядел в экран. Анко склонилась к Куренай и, случайно труся пеплом от забытой сигареты на пол, приглушённо затрещала ей что-то на ухо, при этом косясь на своего бывшего подчинённого, остальные сотрудники или глядели прямо, или отворачивались специально, демонстративно – неизвестно из-за чего гордясь собственной реакцией. От внимания Итачи явно не ускользнула перемена в атмосфере комнаты с его появлением: он обвёл присутствующих мрачным пустым взглядом, остановившись на Кисаме.
- Что вы бред этот смотрите? – холодно отчеканил он. – Пойдёмте, там свидетель какой-то явился, нужно обработать.
Кисаме спешно поднялся на ноги. Ему вдруг стало неудобно от собственного любопытства: Итачи, рискующий жизнью ради поимки опасного преступника, имел полное право отчитать его за бездействие на работе. И пускай у его напарника мотивы были не вполне альтруистические, он один, вероятно, делал и желал делать больше, чем весь их парализованный тупиковой ситуацией отдел.
***
Наруто заглянул в лицо каждому из друзей и сурово переспросил:
- Вы точно всё поняли?
Неджи устало закатил глаза, сидящие напротив Сакура и Ино обменялись скептическими взглядами, а Шикамару хмыкнул:
- Наруто, ты становишься суперскучен. Поняли мы, поняли.
- Просто не хочу, чтобы повторилась та же история, что в среду, - пояснил блондин чуть виноватым тоном. – Сами должны понимать.
Возникло неловкое молчание, которое совершенно неожиданно нарушила доселе мрачно хмурящаяся Тен-Тен.
- Узумаки, ты со своим кудахтаньем меня уже вот по сюда достал. – Она провела указательным пальцем по шее. – Сколько можно одно и то же повторять? Мы будем улыбаться твоему крашеному, как ни в чём не бывало, вопросы все попридержим, а об убийствах вообще ни слова не произнесём. Видишь, какие мы умные? С тридцать пятого раза запомнили.
Наруто обиженно насупился:
- Что ты смеёшься? Это серьёзное дело.
- Да вижу, что серьёзное, - окатила его в ответ скептицизмом байкерша, кисло улыбнувшись, - раз ты для того, чтобы с нами наедине поговорить, мчался в буфет аж со второго корпуса, оставив крашеного в одиночестве.
Наруто стиснул зубы, наверняка готовя про себя достойный ответ, но их спонтанную перепалку внезапно прервал Шикамару. Успокаивающим жестом положив другу руку на плечо, он произнёс:
- Всё будет нормально, обещаю. Я тебя понимаю: вчера, пока вас не было, я обдумал наше поведение и пришёл к выводу, что всё это была чистейшей воды беспочвенная паника на фоне схожести Гаары с тем парнем. Ничего особенного, наш-то суновец жив-здоров, не так ли, Хьюга?
- Абсолютно согласен, - монотонно пробасил гот.
Он был сегодня ещё более немногословен, чем всегда, и причиной тому было странное поведение невесты, которое не укрылось ни от чьего взора: Тен-Тен, всегда бойкая и оживлённая, нынче сидела, молча скрестив руки на груди, а открывала рот лишь затем, чтобы съязвить, и ядовитое острие её копья было чаще всего нацелено почему-то на Гаару.
Атмосфера за столиком изменилась, охладела, и, стремясь развеять нависшее над ними унылое облако, Наруто завёл новую тему разговора.
- А ты лучше стал выглядеть, - похвалил он Шикамару. Тот прекратил дуть на никак не желавший остывать из-за жары чай и вопросительно посмотрел на него. – Я хочу сказать, больше не ноешь насчёт Темари. Разлюбил уже, да?
Староста наградил его ленивым хмыканьем:
- Ты что, с ума сошёл? Нет, конечно, я от неё никогда не отступлюсь. Попомни моё слово, она ещё мой женой станет.
- Вот Гаара обрадуется! - хохотнула Сакура, заговорщицки перемигнувшись с Ино, та прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку.
Шикамару невозмутимо продолжил:
- Просто я сейчас работаю над планом её возвращения, отсюда вся энергия. Если хочешь знать, я уверен в своём успехе на восемьдесят три процента.
На этот раз поперхнулись смешками не только девушки, а ещё и старательно пытавшийся строить серьёзный вид Наруто.
- Прости, прости, - извинился он, улыбнувшись скривившемуся Шикамару, - но любовь ведь не статистка, в процентном соотношении высчитать ничего у тебя не выйдет.
- У меня – выйдет, - упрямо заявил Нара и гордо умолк, невольно подражая Хьюге с его вечно каменным лицом.
Девушки внезапно зашикали на них, кивая на вход в буфет: к их столику, распугивая своим видом первокурсников, направлялся явно пребывающий не в самом лучшем расположении духа Гаара.
- Узумаки, скотина! – гаркнул он на ходу, уже занося руку для подзатыльника. – Куда ты так подло ретировался после теста? Пожрать невтерпёж? Меня нельзя было подождать?
Поравнявшись с друзьями, он в последний момент отчего-то передумал осуществлять заслуженное возмездие и вместо раздачи наказания употребил занесённую руку, чтобы подавить зевок, на что Тен-Тен язвительно оскалилась.
- Ладно, живи, - после затянувшейся паузы, во время которой он внимательно вглядывался в фальшивые улыбки, протянул Гаара и примирительно потрепал друга по светловолосой макушке.
Внезапно всем стало ясно, что тема их недавнего разговора не является тайной ни для кого, и от этого стало жутко неуютно: Наруто поник, Сакура виновато потупилась, Ино взялась рассматривать свои ногти, Неджи вдруг понадобилось срочно написать сообщение, Шикамару закрыл глаза и сделал вид, что его здесь нет, и только Тен-Тен единственная глядела на Гаару открыто, и во взгляде её читалась откровенная неприязнь.
***
Саске потянулся, зажмурившись от удовольствия: из-за того, что, увлёкшись размышлениями, он уснул вчера прямо в кресле, сегодня его весь день мучили боли в спине, и от этого сосредоточиться было крайне сложно. Сидящая за столом напротив девушка, которая, судя по случайным наблюдениям Саске, была в него немного влюблена, густо покраснела и потупила взор – только поэтому он догадался глянуть вниз и увидел, что край рубашки выполз из брюк и обнажил незначительный участок живота. Он поспешил заправить рубашку как следует и бросил сотруднице извиняющийся взгляд, который та не заметила, с головой утопив красное лицо в документах.
Ему вдруг стало смешно. Подумалось: если проследить его жизнь с младших классов школы, в него постоянно влюблялись исключительно девчонки наподобие этой – милые скромницы с пытливым умом, но, увы, абсолютно неуверенные в себе. Оттого и провожали его постоянно взглядами тоскливыми, безнадёжными, а признавались непременно заикаясь и едва дыша. Эта унылая любовная каша успела уже порядком поднадоесть, вздохнул про себя парень. Возможно, поэтому ему сейчас и нравился Наруто: тот уж точно не стал бы мямлить и жевать сопли, если дело дошло бы до признания…
Вдруг Саске замер и призадумался: мысль о признании посетила его впервые. Те пару дней, что он жил с осознанием своего влечения к человеку своего пола, он усердно долбил себя уверениями, что эти чувства ложные и уж он-то никак не может оказаться геем, но, тем не менее, раздумье о том, что Наруто, возможно, ответит ему взаимностью, принесло ему немало удовольствия. Это насторожило, ведь он не планировал начинать отношения с другим парнем. В его понимании отношения означали исключительно долгосрочную связь с человеком с перспективой замужества и заведения семьи, поэтому ему была совершенно непонятна мучительная тяга к нисколько не подходящему для этой цели человеку.
Вчера Саске мучил себя тем, что до поздней ночи раздумывал над природой этой тяги, примерял на себя антагоничные роли то отменного семьянина с нормальной женой и нормальными детьми, то обитателя квартала голубых фонарей, раскованного и гордого своей природой. Первая ипостась казалась ему абсолютно понятной, в ней он чувствовал себя комфортно, на своём месте, со второй же всё оказалось гораздо сложнее: его восхищала смелость этих людей, но вместе с этим многое в образе их жизни дико ему досаждало. С одной стороны, хотелось, как они, кричать всем своим видом, не скрывать, что да, его влечёт к человеку своего пола, но с другой – всё разом перечёркивали трусливые волнения, что о нём скажут папа и мама, как отреагируют на учёбе, на будущей работе, как сильно осложнится его жизнь, как к этому заявлению отнесутся его приятели, соседи, родственники...
Всё это было невероятно ново и поэтому вдвойне тяжело для осознания, он не чувствовал в себе сил разобраться в том, что с ним происходило, окончательно, а делиться своей страшной тайной было не с кем – единственным, кому он мог довериться, был Итачи, но у того и без него имелось достаточно дел, куда более важных, чем глупые метания младшего брата.
Саске попытался отвлечься от тягостных раздумий, но тут вновь дала о себе знать проклятая спина, и всякая надежда сконцентрироваться была утеряна. Вскоре после его недолгих попыток взяться за работу Намикадзе-сан попросил его зайти к себе, и Саске, обрадованный, что не придётся больше разрываться между делами и сердечными терзаниями, рванул к кабинету начальника. Намикадзе-сан сегодня был в прекрасном настроении: он щедро раздавал улыбки, благодарно кивал на комплименты сотрудников насчёт его красивейшего белого костюма, идеально гармонирующего с синей, под цвет глаз рубашкой, носился по офису, не уставая щебетать с симпатичными секретаршами, и для каждого находил хотя бы одно приятное слово. Все работники, воодушевлённые окрылённым состоянием босса, перешучивались насчёт удачного контракта и строили планы на вечер этого дня. Саске по дороге уже дважды успели пригласить выпить в компании, но оба раза пришлось вежливо отказать: ему хотелось прийти домой пораньше и ещё раз крепко обдумать все свои насущные проблемы.
Намикадзе-сан стоял возле своего кабинета и, параллельно болтая с мистером Харви, давал секретарше беглые указания. Завидев Саске, оба мужчины расплылись в приятных улыбках.
- Учиха Саске, - сказал ему, коверкая звуки, американец. Парень кивнул, и тот, видимо, гордясь собой, заулыбался ещё шире.
- Саске, я сейчас провожу нашего гостя в аэропорт, - ласково заговорил с ним Намикадзе-сан, положив руку на плечо, - а тебе будет заданьице одно. У меня в кабинете, - он склонился и зачем-то зашептал, - лежит корзина такая, ты сразу её увидишь, там полно всяких вкусностей и открыточка. Отнеси её, пожалуйста, Наруто и Гааре, это им от мистера Харви подарок. Они сейчас дома, пятницу свою загульную празднуют, как всегда. Потом можешь идти домой. Хорошо?
Саске опустил взгляд на наручные часы: сейчас была только половина третьего.
- Я знаю, рано, - понял начальник, - но я сегодня всех раньше отпускаю – пускай отдыхают, а вот я ещё до вечера тут сижу, у меня дела. Так что, отнесёшь?
Делать было нечего, и Саске согласился, хотя перспектива второй день подряд встречаться с Гаарой его, мягко говоря, не очень-то радовала, и уж тем более не хотелось прерывать их с Наруто отдых. Однако слова были им уже произнесены, и Намикадзе-сан, благодарно похлопавший его напоследок по плечу, куда-то умчался. Секретарша зависла на телефоне, а мистер Харви, прежде участливо наблюдавший, теперь начал вдруг лихорадочно рыться в карманном англо-японском словарике для начинающих изучать язык, постоянно поглядывая при этом на Саске, словно проверяя, не ушёл ли тот. Саске ждал с видом вежливого любопытства на лице и с холодком предчувствия какого-нибудь лингвистического конфуза в сердце. Наконец американец будто бы нашёл, что искал, и, старательно выговаривая слова и помогая себе жестами, произнёс медленно и отчётливо:
- Наруто – исключительный парень. Ты его береги.
Забыв про приличия, Саске ошалело уставился на гостя страны. К лицу разом подкатила горячая волна, мысли заметались с чудовищной силой и снова нахлынула масса вопросов. Что значит эта фраза? Что мистер Харви имел в виду? Неужели всё так заметно? Как теперь ему ответить? И стоит ли вообще отвечать?
Его отчаянное замешательство явно не ушло от внимания американца, он вдруг улыбнулся открыто, совсем как Намикадзе-сан, и произнёс уже что-то по-английски, из чего Саске понял только «не переживай» и «молодой». Как раз в этот момент вернулся Намикадзе-сан, и проницательный иностранный гость, пожав Саске на прощание руку, пошёл следом за ним.
***
- Узумаки, - позвал Гаара.
Наруто отвлёкся от разбора захламления в шкафу и обернулся. Гаара безвольно лежал на своём Ложе, одну руку положив за голову, а второй расстёгивая рубашку.
- Ну установи себе кондиционер, умоляю, - попросил он с наполовину серьёзным отчаянием в тоне.
- Нет, - фыркнул блондин и, не поддавшись на молящие глаза, отвернулся. – Ты же знаешь, какой от него вред. Да и вообще, не так уж тут и жарко, не выдумывай. Забыл, что тут в июле происходит, или как?
Гаара опалил его злым взглядом:
- В том-то и дело, что не забыл. Сегодняшний день назвали самым жарким в этом мае, к твоему сведению. – Он помолчал в ожидании хоть какой-то реакции, но Наруто слишком хорошо умел создавать видимость страшной занятости, поэтому пришлось позвать ещё раз: - Ну, Узумаки, послушай ты меня хоть раз. У тебя же окна на запад выходят, духота во второй половине дня просто убийственная.
- Я привык, - бросил Наруто, не оборачиваясь, - и вообще, это ты плохо жару переносишь, а я – нормально.
- Вот ты, значит, какой! - укоризненно протянул Гаара, качая головой. – Заботливый друг, ничего не скажешь.
- Иди холодный душ прими, - отрезал бесплодные попытки вызвать в нём чувство стыда блондин и продолжил рыться в шкафу.
Целью его было найти одну школьную тетрадку, на задних страницах которой они с Гаарой когда-то в шутку рисовали карикатуры на старшеклассников. Вспомнили о ней случайно, когда по пути из университета измышляли какой-нибудь забавный подарок для Неджи на предсвадебный мальчишник, - где-то среди массы письменных диалогов и кривых рисунков со смешными подписями было и изображение жениха с подписью «Мисс Коноха», выведенной рукой Наруто, всегда бывшего мастером выдумывать пристающие клички.
Наруто вытащил из дальнего угла внушительных размеров коробку, струсил с неё слой пыли и откинул крышку:
- Кажется, где-то здесь.
Гаара поднялся, вытянул края расстёгнутой рубашки из брюк и, пересилив охватившую его из-за жары лень, устроился на полу рядом с другом – помогать разбирать завалы. С острым чувством ностальгии они перебирали стопки старых тетрадей с донельзя знакомыми обложками, проглядывали выборочно страницы, подбирали случайно выпавшие листочки и с благоговейным почтением вкладывали их обратно. Особо интересный диалог на полях конспекта, за который случайно цеплялся взгляд, зачитывался вслух, и тогда оба парня покатывались со смеху, вспоминая, какими маленькими когда-то были.
- Вот это глянь, - сверкнул предвкушающей улыбкой Наруто, изучавший свою тетрадь по истории. – Ты пишешь: «Норико не сводит с тебя взгляд уже тринадцать минут, я время засёк. Сделай что-нибудь».
Гаара закатил глаза:
- О-о, эта Норико, помню её отлично! Скучнейшая барышня. Она, кстати, всю старшую школу на тебя пырилась.
Наруто шикнул на него и продолжил читать:
- Я отвечаю: «Какого чёрта ты мне тетрадь мараешь такими идиотскими новостями? Сам делай, если тебя так раздражает». Ты: «Тебя, может, за коленку ухватить под партой демонстративно? Тогда она отстанет».
Тело Гаары начало содрогаться от мелких смешков, которые он пытался удержать внутри поднесённой ко рту ладонью:
- Я такое предлагал? Боже, ну и ребёнок…
- Это ещё не всё, Сабаку. – Наруто проглотил рвущийся наружу хохот и, возможно, от этого покрасневший, продолжил: - Я: «Это её не остановит, тут надо что-то порадикальнее». Ты: «Узумаки, ты мне сразу рамки установи, в которых мне предоставляется полная свобода действий, а то я ещё снова не то подумаю, и получится нехорошо». Я: «Что ты имеешь в виду?».
- Какой недогадливый мальчик, - хмыкнул Гаара в попытке скрыть смущение.
Наруто неловко помял в руках тетрадку: очевидно, читать дальше вслух ему перехотелось. Он громко прочистил горло и внезапно со звучным хлопком закрыл её и отложил в сторону:
- Ладно, мы всё равно не в ней Неджи рисовали, я точно помню.
Гаара деликатно промолчал, но некоторое время продолжал бросать на тетрадь с недочитанным диалогом вороватые взгляды. Резко потерявший терпение Наруто начал осматривать тетради бегло, не задерживаясь даже на моментах, воспоминания о которых действительно могли бы доставить немалое удовольствие обоим.
Рука Гаары опустилась на небольшую продолговатую коробочку, лежащую на самом дне и прикрытую пестрящимся разноцветными фломастерами листком.
- Это то, о чём я думаю? – пробормотал он сам себе, снимая мешающую бумажку. Лицо его внезапно оживилось: - Узумаки, да это же наши карты!
Наруто взглянул на потрёпанную колоду в его руках: красно-чёрные карточки, донельзя знакомые и родные, навеяли разом целый букет воспоминаний из ранней юности.
- Дай-ка сюда.
Карты тасовались плохо из-за истрёпанных краёв, но бывшее ранее таким привычным, а теперь давно забытое ощущение от скользящих в ладонях картонных шестёрок, десяток, тузов и королей доставляло, тем не менее, немалое удовольствие. Сидящий рядом Гаара наблюдал за ним с грустной улыбкой на губах, и Наруто подумалось, что у него перед внутренним взором наверняка тоже проигрываются десятки ярких солнечных картин лета, столькие часы которого они проводили за игрой.
- А давай сыграем, - вдруг предложил он.
Гаара хитро прищурился:
- Но только на раздевание. Ты мне, помнится, всегда продувал.
Наруто издал исполненный сарказма смешок, из чего стало ясно, что проигрывать в этот раз он не настроен.
- Ты у меня голым сегодня спать будешь, Сабаку, - надменно бросил он, поднимаясь и устраиваясь на кровати. – Садись и приготовься быть уничтоженным.
Гаара рассмеялся и потёр руки в предвкушении.
***
Кисаме не любил являться неприглашённым, однако желания звонить и предупреждать о своём приезде у него не было никакого. Помощник Орочимару, молодой парень в толстых круглых очках, имя которого детектив не смог вспомнить, объяснил, что его начальник сейчас занят, и попросил немного подождать. Явившийся вскоре учёный, отчего-то задумчивый и рассеянный, жестом пригласил его в свой кабинет, как и в прошлый визит Кисаме, погружённый в таинственный полумрак, там усадил в удобное кресло и предложил выпить с ним кофе.
- У меня при такой жаре давление падает, нужно поднимать, - пояснил он свой уставший вид. – Так что, Хошигаке-сан, составите мне компанию?
Кисаме неуверенно кивнул. В его планы вовсе не входило распивать кофе с этим неприятным человеком, и от подобного радушного приёма вместо ожидаемого напряжённого разговора в голове его нарушилась предполагаемая картина будущего, а новая, ссылаясь на непредсказуемость, отказывалась возникать. Орочимару извинился и ненадолго вышел, а вернулся уже в компании помощника с подносом в руках.
- Пожалуйста, - он с приятной чуть уставшей улыбкой предложил ему изящную чашечку. – Я, знаете, за годы жизни в США пристрастился к хорошему кофе, в коллективе, где я работал, все были страшными его любителями. Вы не будете против, если я закурю?
- Нет-нет, - Кисаме поспешно замотал головой и потянулся к нагрудному карману, где лежала его пачка, - я и сам вообще-то…
Вспыхнула в полумраке зажигалка, и в свете её пламени Кисаме показалось, что глаза Орочимару недобро блеснули.
- Позвольте угадать, - улыбнулся ему криминалист одними губами, - вас ко мне привела наша маленькая авантюра с Учихой Итачи.
- Именно так. – Кисаме хотел было начать изливать на собеседника старательно обдуманную им речь, но отчего-то вдруг споткнулся, да и гневаться натурально не выходило. Он кашлянул в кулак и спокойно начал: - Вы и сами должны всё понимать.
- Понимаю, - подтвердил Орочимару, неспешно кивая, - и, признаться, жутко удивлён, что вы сейчас не заносите на меня кулак. Представляю, как вы были вчера злы.
Кисаме пришлось проглотить возникший в горле комок – ему и в голову не могло прийти, что учёный подойдёт к вопросу именно так, и теперь он находился в некоторой растерянности. Настолько сильна была его уверенность в хитрой и изворотливой натуре этого человека, что когда тот заговорил с ним без обиняков, эта открытость выбила землю у него из-под ног. Однако обретать контроль над собой времени не было, и он заговорил неподготовленным текстом, полагаясь исключительно на чутьё.
- Вы мне объясните, зачем вам всё это, я совершенно не понимаю ваших мотивов. И вообще, вам ведь небезразличен Итачи, почему вы согласились помогать ему в этой опасной затее? Смысл в ней, может, и есть, с этим спорить не могу, но разве не было других вариантов? Вы что, думаете, полиция бездействует? Мы делаем всё, что в наших силах, к вашему сведению, новостям не верьте!
- Я не верю, Хошигаке-сан, успокойтесь, пожалуйста, - мягко улыбнулся Орочимару и поднёс к губам чашку с таким видом, будто все обвинения и упрёки пропустил мимо ушей.
Кисаме запоздало понял, что перешёл на повышенные тона, и прикусил язык, однако после коротких размышлений пришёл к выводу, что хоть объяснения его возмущения и вышли достаточно сумбурными и в урезанной форме, суть его ответчик всё же уловил. Орочимару подождал, пока он сделает глоток ароматного напитка, и только тогда заговорил. Его речь напоминала лесной ручей: она текла плавно, искрясь искусно сложенными словами, щекоча слух приятной глубиной голоса, убаюкивая мягкими интонациями, и в определённый момент Кисаме осознал, что внимает собеседнику совершенно расслабленно, словно за этим он сюда и явился.
- Позвольте вначале ответить на первый вопрос, Хошигаке-сан. Мне всё это нужно, потому что я, как и все остальные, хочу поймать убийцу. Помогать ловить злодеев – моё призвание, и я рад оказать помощь такому блистательному и перспективному полицейскому, как ваш Итачи-кун. – Облачко серо-белого дыма вышло из его лёгких с непреднамеренным изяществом, эффектно разбавив полутьму кабинета. – Теперь касательно нашей затеи. Не поймите меня неправильно, уважаемый Хошигаке-сан, но я считаю риск Итачи оправданным. Ваш отдел при всём его совершенстве ограничен в возможностях, а наш общий супостат крайне осторожен и хитёр, из чего следует, что следы он умеет заметать неплохо. Загадка с избавлением от тел всё ещё ставит меня в тупик, но ответ придёт, поверьте мне. В целом же наш маньяк относится к категории трусливых, оттого гиперосторожных. Таких поймать сложно. Но… Но я имею опыт копания в мозгах подобных людей, если позволите так выразиться. Я знаю, как он мыслит, я чувствую это. И я уверен, что найду его для вас.
Орочимару подлил ему ещё кофе из высокого кофейника цвета слоновой кости и закурил новую сигарету. Тон его изменился, растерял лоск уверенности и от этого стал более серьёзным.
- Иного выхода, кроме как подсунуть ему подготовленного человека, я не вижу. Наш убийца крайне нестабилен из-за постоянного внимания прессы к его злодеяниям. Его выводит, что полиция пошла по его следу, а у таких людей от подобного стресса начинается неконтролируемая агрессия. Если раньше он мог удержать свою жажду крови в узде, сейчас эта способность им утеряна, и он может легко выдать себя. Я предупредил Итачи, какой тип людей может заинтересовать его образ, и объяснил, по каким признакам определить человека со злодейскими намерениями. Но, безусловно, это больше вопрос чутья: если оно у него есть, он почувствует. Единственное, что меня волнует…
Кисаме, до этого момента внимающий учёному, будто загипнотизированный, разом подобрался и обострил внимание. Орочимару посмотрел ему прямо в глаза, и детективу стало не по себе от отражённой на его лице неподдельной тревоги.
- Хошигаке-сан, - произнёс он почти моляще, - я вас очень прошу, хоть вы постарайтесь ему внушить, что инициатива в этом случае совершенно не требуется. Я боюсь, как бы он не натворил глупостей. Итачи, он ведь…
- Я знаю, - Кисаме с мрачным видом кивнул.
Они обменялись понимающими взглядами, и Кисаме вдруг подумалось, что иметь этого человека в качестве помощника и советчика – не самая худшая вещь, которая могла случиться с его напарником.
***
Гаара расплылся в довольной улыбке:
- Ну, снимай, Узумаки.
- Чёрт, - Наруто схватился за ширинку, но медлил. – Ты мухлюешь, я знаю.
- Всё по-честному, хамло ты, - фыркнул красноволосый и, откинувшись на кровати, с блаженным видом потянулся. – Снимай-снимай, я жду.
Наруто бросил унылый взгляд на кучу вещей на полу – трофеи победителей. С Гаары ему пока удалось снять только рубашку, и то морального удовольствия от единственной победы ему не досталось, потому как хитрый Сабаку заявил, что ему было жарко и поддался он специально. Большинство же объёма груды было занято одеждой Наруто: в ход успел пойти даже ремень, обвиняюще зыркающий блестящей пряжкой из-под смятой вывернутой майки.
Наруто потянул за молнию:
- Ладно-ладно, ты у меня ещё получишь, Сабаку.
Гаара на угрозу отреагировал ироничным приподниманием едва заметных бровей. По мере его освобождения от штанов в лице его, впрочем, разгоралось всё большее недоумение.
- Слушай, - позвал он, - а откуда у тебя синяков столько на теле? На боку один, на бедре вон огромный, жёлтый уже, и вот тут тоже. Где ты их нахватался?
Наруто швырнул джинсы к общей вещевой массе, те упали с печальным шлепком, смешно растопырив штанины в разные стороны.
- На тренировках, где же ещё.
- А-а, к этому нужно привыкнуть, да, - закивал прекрасно знакомый с такими вещами Гаара. – У меня вот, - он окинул себя взглядом, - тоже боевые шрамы имеются, но с войны другого плана.
Наруто окинул его намеренно скучающим взглядом:
- Никому не интересно, что остаётся у тебя на теле после ночи, проведённой под твоим парнем, Сабаку, честное слово.
- Да? – с лёгкостью парировал Гаара, заулыбавшись. – А почему ты тогда так пырился на меня всё это время?
Блондин поёжился и брякнул недовольно:
- Давай сдавай уже, дурень.
***
Корзина была не столько тяжёлой, сколько огромной, отчего Саске стоило немалых усилий хотя бы даже выйти с ней из здания офиса. Пришлось вытерпеть рой косых взглядов одетых в деловое мужчин и женщин во время спуска на лифте, просить охранника помочь ему с входной дверью и три раза извиниться – корзину возможно было нести только перед собой, а из-за урезанной видимости он всё время натыкался на зазевавшихся прохожих.
Саске нравились щедрые люди, но американец, на его взгляд, переборщил с выражением благодарности: у него уже устали руки нести его подарок, а ведь впереди ещё неблизкая дорога – кроме того, вновь дала о себе знать спина. Он поигрался с мыслью проехаться на общественном транспорте, избавив себя таким образом от мучений, но разом представилось, как в час пик сложно уберечь что-либо в стандартной городской давке, и решил всё же попробовать свои силы в пешей прогулке.
Он прислушался к собственным чувствам. Ему хотелось увидеться с Наруто, но в то же время будущая встреча вызывала в его душе смутное чувство раздражения, и виной тому была не только перспектива снова быть осмеянным Гаарой. Саске, с детства привыкший видеть мир чётким, а решения принимать однозначно, тревожился оттого, что не входящие в рамки нормального чувства к Наруто вносят в его внутренний мир разрушение, делают слабым и неуверенным в себе, а быть слабым ему не нравилось.
«Зачем мне всё это? – угрюмо подумал он. Тяжело было размышлять на животрепещущую тему и при этом не забывать всё время тянуть шею, чтобы видеть дорогу перед собой, поэтому ответа он и не ждал – просто сыпал вопросами, бессмысленно и безответно. – Я не хочу чувствовать этого, я не хочу быть геем. Я ведь не гей? Это наваждение минует, да? Я же нормальный, просто немного запутался, правда?».
Ему вдруг стало очень обидно за себя. Непонятно было, зачем судьба так поиздевалась над ним, подкинув это странное испытание, и чему он должен был из него научиться. Душевные метания вытягивали из него сил куда больше, чем физические лишения, и чутьё подсказывало, что по его запасу внутренних сил нанесён серьёзный удар. Что делать с этим тревожным знанием, он не понимал, и от этого становилось ещё горше.
***
Наруто умел изображать довольно жалобные глаза и, по наблюдениям Гаары, нередко этим пользовался в критических ситуациях – вроде этой.
- Узумаки, - Гаара опустил взгляд на оранжевые боксёрки, последний предмет одежды, оставшийся на теле блондина, и уже, к великому сожалению последнего, проигранный. – Ты знаешь правила.
Голос его, впрочем, прозвучал не так уверенно и издевательски, как он запланировал, - сила жалобных глаз уже нашла тропу к его сердцу и теперь активно подтачивала его позиции. Наруто виновато блеснул белозубой улыбкой и, зардевшись, протянул шутливо:
- Ну зачем тебе это надо, Сабаку? Что ты там нового увидишь?
- А это уже мне решать, - отрезал Гаара, и снова твёрдость его тона качнулась, - потому что я выиграл.
- Да ты сноровку потерял, если не заметил. – Наруто кивком указал в сторону выросшей кучи одежды. – Мне в этот раз с тебя удалось даже кольцо и ремень снять, так что поверь: тебе просто повезло.
- Это не меняет того факта, что я… - Гаара прервался на середине предложения: слова переросли в глубокий зевок. Он устало потёр кулаками глаза, пытаясь разбудить разморённое жарой тело. – Ладно, - махнул он наконец рукой, - я сегодня сонный и оттого добрый, спорить с тобой лень.
- Так что, можно не снимать? – с надеждой уточнил Наруто и, получив вялое отрицательное покачивание головой в качестве ответа, поникшим тоном проныл: - Ну да, я понял, ты мне сейчас в качестве откупной придумаешь какое-нибудь идиотское задание.
Гаара улёгся на кровати друга животом вниз и подтянул к себе подушку:
- А я пока посплю.
- Что я должен сделать? – блондин закатил глаза. – Давай только быстро и без пошлостей.
Лицо Гаары утопало в подушке, оттого голос его звучал искажённо и невозможно было определить, шутит он или нет.
- Сходи на улицу и принеси мне водички холодненькой. Только одеваться не утруждайся, Узумаки, так пойдёшь.
Наруто поперхнулся возмущением:
- Я же говорил, идиотское задание, ты других выдумывать не умеешь! Вон оттуда возьми водички! – Рука нервно дёрнулась в сторону компактного холодильника для напитков, верхушку которого приспособили под склад для ненужных вещей. – Зачем ты меня на улицу гонишь?
- Просто стало любопытно, пустят ли тебя хоть в один магазин в таком виде, - промурлыкал в ответ Гаара. Оторвав сонное лицо от подушки, он умудрился вполне художественно изобразить на лице смесь искреннего недоумения и недовольства и протянул: – Ты ещё здесь?
Наруто крутанулся на пятке и, чертыхнувшись, вышел из комнаты под аккомпанемент издевательских смешков.
***
Использовать вверенный ему ключ от чужой квартиры Саске не любил – это всегда вызывало в нём чувство неудобства от чрезмерного доверия, которое испытывал к нему Намикадзе-сан, однако ждать, пока его звонок услышат и ответят, нравилось ему ещё меньше. Кроме того, грела перспектива поскорее избавиться от проклятой корзины и отправиться домой, где в тишине и одиночестве можно было заняться неторопливым вдумчивым самокопанием.
Искусственно поддерживаемая прохлада в здании успела проникнуть в его разжаренное на солнце тело, и приятный холодок теперь остужал вспотевшее лицо и спину с противно прилипающей к ней влажной рубашкой. Саске подозрительно относился к использованию кондиционеров, а в прошлом году, когда от Итачи поступило предложение поставить один из этих модных приборов к ним в комнату, провёл нешуточное исследование и, обнаружив целый список негативных последствий от их постоянной эксплуатации, категорично запретил брату даже думать о том, чтобы добровольно гробить своё здоровье. В жаркую погоду, однако, он был вовсе не против ненадолго сбежать от безумно палящего солнца и окунуться в искусственную прохладу, пускай даже и вредную.
На первом этаже квартиры было безлюдно. Саске решил, что переть порядком успевшую ему поднадоесть корзину наверх желания у него нет, и оставил её на кухонном столе, а в комнату Наруто поднимался уже налегке. Дверь была прикрыта неплотно, но он всё равно постучался, прежде чем войти. Никто не отвечал.
Саске прислушался: внутри царила абсолютная тишина. Неужели их нет дома? Он позвал Наруто по имени, но ответа всё равно не дождался, тогда он решительно взялся за приятно холодящую ручку. Комната была не пуста: на кровати хозяина среди разбросанных по ней картонок игральных карт, похоронив щёку в мякоти подушки и с наушниками-капельками в ушах, спал Гаара. Его узкие лёгкие брюки из-за отсутствия ремня сползли с талии, открывая поджарый живот, чуть блестящий от пота из-за того, что нещадно палящее солнце обдавало его своим горячим дыханием.
Саске смутился и растерялся совершенно: он никак не мог решить, какие чувства вызывает в нём созерцание этой неловкой сцены. Хаотичную груду одежды на полу он уже успел приметить, и безукоризненно работающая логика моментально выдала наиболее вероятный вариант её появления, но после краткого обдумывания Саске с немалым облегчением отверг его. Ничто не указывало на то, что одежда была сброшена в порыве страсти, кровать хоть и выглядела так, будто на ней достаточно долго сидели, всё-таки была застелена, да и карты…
«Они же маются всякой хренью по пятницам, - поспешил успокоил себя Учиха, оглядывая разворошённую стопку старых тетрадей на полу рядом со шкафом, - наверняка в карты на раздевание играли. Вот же детство в одном месте заиграло!».
Сам Саске даже в школьные годы никогда не позволял себе подобные развлечения, не видя в них смысла и считая их грязными, а на предложения одноклассниц только презрительно кривился или вовсе не реагировал. Внезапно пришедшая в голову мысль поставила его в тупик: если одежда Наруто вся здесь, в этой небрежной куче, где же тогда сам Наруто? Он окинул внимательным взглядом комнату, прошёлся по второму этажу, позаглядывал на всякий случай в комнаты первого этажа – всё тщетно, квартира пустовала.
Вернувшись, Саске, растерянный и заинтригованный, присел в нагретое солнцем кресло и задумался над тем, как ему теперь быть. Его задача была, в принципе, выполнена: корзину от мистера Харви он доставил, искать Наруто по телефону было бесполезно – знакомый мобильный с оранжевой панелью он лежал на столе, а будить Гаару, чтобы предупредить его об ожидающем внизу подарке, он не имел ни малейшего желания.
Взгляд принялся воровато оглядывать скомканные на полу вещи: майка Наруто, его джинсы, ремень, даже кулон… Это означало, что он остался в одном нижнем белье… Саске поспешно встряхнул головой, в ужасе от прошедшей по телу сладкой дрожи от последней мысли. В груди заныло от досады: ему не нравилась эта реакция, она пугала и отвращала его, но как избавиться от затягивающегося наваждения?..
Он поднялся и принялся мерить комнату широкими шагами. Уходить он отчего-то не хотел, хотя Гаара мог проснуться в любую минуту. От беспрепятственно попадающих внутрь солнечных лучей становилось невыносимо жарко, и Саске, не особо задумываясь над своими действиями, задёрнул плотные шторы – воздух так и оставался разгорячённым, но думать стало легче.
Он начал с констатации очевидных фактов, намереваясь таким образом выйти в конечном счёте на разрешение хоть какой-то из своих проблем.
«Я нахожусь в комнате парня, который мне нравится, - зашагал он в сторону балкона, - и я не хочу уходить, - он развернулся и направился к двери. – На кровати у него лежит полуголый Гаара, которого я ненавижу, - остановка у шкафа, - и я, по идее, должен ревновать, - он уткнулся лицом в увешанную плакатами стену. – Но я вместо этого думаю о Наруто без всего этого, - взгляд упал на груду вещей, - и это, блядь, возбуждает. Что всё это может означать?».
Он подошёл вплотную к спящему Гааре и принялся упрямо, с намеренной тщательностью оглядывать его с ног до головы, таким образом желая доказать себе хотя бы то, что влечения к другим парням он не испытывает. Лицо нелюбимого им юноши, преисполненное умиротворения, сейчас показалось ему на удивление приятным и даже очень красивым. Молочная шея имела соблазнительный изгиб, на тело, худощавое, но явно в хорошей форме, было, что ни говори, приятно смотреть, а оставленные на нём коричневые пятна, которые Саске запоздало определил как засосы, одновременно смущали и вызывали какое-то странное щекочущее чувство. Саске проследил взглядом тонкую дорожку тёмных волос, идущую от пупка и исчезающую за границей пояса чёрных брюк, задержался на ширинке. От непредумышленно полезших в голову картин, исполненных грубо-чувственного сладострастия, пересохло во рту, Саске сглотнул и облизнул губы. Ему хотелось отвернуться и забыть, отречься от начавшего зарождаться внизу живота возбуждения, но тело предательски не двигалось – и он чувствовал себя от этого до ужаса грязным, испорченным, неправильным.
«Я не могу быть геем, - отдавалось в ушах, перекрикивая шумное сердцебиение. – Я не хочу этого, мне это не нужно».
Он подумал о Наруто. Ощущения, испытываемые им при мысли о нём, были совсем не сродни этим грязным фантазиям – с Наруто всё было необъяснимо глубже, серьёзнее: его хотелось радовать, оберегать, делать его счастливым, а не просто…
Логика сделала вывод за него слишком быстро, и от пришедшей в голову мысли его охватил такой силы ужас, с такой чудовищной силой сдавила горло паника, что он, напрочь забыв обо всём, рванул прочь из проклятой комнаты, с силой захлопнув за собой дверь. Когда его поспешные шаги загромыхали вниз по лестнице, покрытое чёрной краской веко приоткрылось, сверкнул острым вниманием зелёный глаз.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 4
День: 5
Автор: viaorel
Бета: временно не отбечено
Жанр (для четвёртой части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 26
Пятница 14 мая
Друзья-байкеры не позволили Тен-Тен сесть за мотоцикл, убедив, что после ночи возлияний даже она, искусный водитель, не в состоянии ехать адекватно, да и обидно было бы потерять невесту на следующее же утро после вечеринки в честь её скорого замужества, поэтому условились доставить её домой на такси. Строптивая девушка, однако, от предложения отказалась, с самым серьёзным видом сообщив, что ей нельзя ещё идти домой, так как почему-то срочно нужно зайти к лучшему другу – но так и не объяснив, зачем. Спорить с ней никто не осмелился, зато ей навязали эскорт в виде двух дюжих мужчин.
С тех пор как завязался роман с Неджи, Тен-Тен стала гораздо реже посещать свою старую компанию любителей байков и свободы на дороге, а на ночных гуляньях её вообще теперь невозможно было застать, поэтому отвыкшее от подобного стресса тело требовало немедленного отдыха – но упрямая барышня, раздобревшая от пива и приятного общения, ни с того ни с сего решила, что в последние дни была слишком строга с Ли, и решила нанести ему срочный визит с целью попросить прощения. Сопровождающие байкеры не задавали вопросов, и даже когда их опекаемая вышла из круглосуточного магазина с пакетом апельсинов в руках, только молча заплатили бегущему следом ошарашенному продавцу.
- В самом деле, чего я так на него гаркала? – плетясь по пустынной улице нетвёрдым шагом, вслух рассуждала Тен-Тен, жестикулируя свободной рукой. – Подумаешь, тупит иногда. Из-за крашеного голову потерял. Ну так я что же, не понимаю? Сама дурой была. А он же, наверное, обижается сейчас… Ну вот апельсинок ему принесу, он меня сразу и простит. Да, ребята?
Она обернулась к идущим чуть позади громилам – те мрачно закивали.
Солнце ещё только-только показало свой алый бок из-за нагромождения высотных зданий на востоке, когда девушка, оставив свой эскорт во дворе, настойчиво надавила на дверной звонок квартиры друга. Сразу ей никто не ответил, но Тен-Тен не отчаивалась и звонила ещё, и ещё, и ещё. Наконец внутри послышалось какое-то движение, зазвенели ключи и дверь открылась нараспашку. Ли, растрёпанный, в наскоро натянутых джинсах с расстёгнутым поясом, с опухшими от недосыпа веками уставился на неё глазами-щёлочками.
- Тен-Тен, - застонал он хрипло, узнав подругу, - что ты тут делаешь так рано?
Лицо девушки вытянулось в притворном изумлении:
- Здрасьте, дорогой мой, уже солнышко встало, и тебе тоже вставать пора!
- Какой вставать?.. – Ли устало потёр глаза ладонью. – Я только уснул недавно. Чего ты хочешь?
Тен-Тен протянула ему пакет с апельсинами, и когда тот перевёл на неё непонимающий взгляд, пояснила с улыбкой:
- Это тебе в знак примирения. Я, знаешь ли, малёхо палку перегнула в последнее время, наговорила тебе всякого. Переживала просто за вас обоих, придурков, понимаешь? Но после новостей про того убитого мальчугана я поняла, что с нашим крашеным ничего подобного не случится, потому что он в хороших руках – твоих, типа. Короче, извини.
Ли, с глаз которого уже сошла сонная дымка, окинул её пристальным взглядом и после долгого молчания спросил:
- Ты что, всю ночь пила пиво с байкерами? – Её кивок вызвал в нём негодующий возглас: - Ну что ты как в шестнадцать лет, ей-богу! Взрослая тётка уже, свадьба скоро!
- Вот именно, что свадьба, - она подняла вверх указательный палец в поучительном жесте. – Мне прощальную вечеринку с холостяцкой жизнью устраивали. Я больше не буду, Ли-сенсей, чесслово. Кстати, - на её губах зазмеилась лукавая усмешка, - а ты-то чего такой помятый? Где же твой хвалёный режим? Или-и…
Ли как мог заслонил собой проход, но от зорких глаз подруги не удалось утаить стоящие в прихожей чужие туфли, явно маленькие на ногу хозяина.
- Так он здесь! – победно воскликнула девушка и с загоревшимся взглядом устремилась вперёд: - Ну-ка дай мне с ним…
Перед её лицом возникла перегораживающая путь рука, с глухим хлопком ударившая раскрытой ладонью по дверному косяку. Она вздрогнула всем телом и подняла на парня непонимающий взгляд – Ли выглядел неумолимо.
- Тен-Тен, - предупреждающе выговорил он низким тоном, голова его едва заметно качнулась из стороны в сторону, запрещая.
Девушка почувствовала, как внутри зарождается какое-то досадное чувство. На её памяти не значилось ни одного раза, когда лучший друг с таким рвением оборонял что-то из своего мира от её вторжения. Будь Тен-Тен в трезвом состоянии, она бы непременно поняла причину воздвижения этой стены между ними, однако возбуждённая алкоголем удаль ещё не выпустила её из своих клешней, и на запрет она отреагировала совсем не так, как следовало.
Уголки её губ поползли вверх:
- Ой, Ли, ну не будь ты таким серьёзным, хоть раз в жизни! Дай посмотреть, удовлетворить девичье любопытство!
Ни один мускул не дрогнул на лице Ли. Он, будто не услышав, всё так же продолжал стоять, загораживая подруге путь, всем своим видом как бы говоря: не трогай, не дам, отступись. И если бы не опьянение и не притупленное внимание, Тен-Тен прочла бы эти сигналы, но она слепо продолжала настаивать: задорно улыбалась, подначивала, в шутку пыталась заставить окаменелую руку опуститься, пропустить её внутрь. Увлечённая своей игрой, она совершенно не замечала, как меняется в лице и всё больше мрачнеет Ли от её высказываний, и поэтому упустила момент, когда уж точно следовало бы остановиться. Он убрал руку молниеносным движением, но лишь затем, чтобы бросить разочарованно: «Иди проспись» и захлопнуть перед ней дверь.
Тен-Тен ещё некоторое время изучала с искренним недоумением поверхность возникшей перед ней новой преграды, апатично отслеживая свои внутренние ощущения: алкогольная бравада медленно стекала с неё ядовитыми каплями, а взамен в её душе разгорался, набирал жару огонь гнева.
***
Кисаме действительно не планировал задерживаться в курилке больше, чем нужно. Ему хотелось всего лишь получить свою дозу гадкого кофе с сигаретой на утро и вернуться к работе – однако Куренай с Анко, решившие ни с того ни с сего разузнать, какой новой грязью придумали обливать полицию журналисты, взяли на себя контроль над пультом управления и, перещёлкав все основные каналы на висящем на стене телевизоре, остановились на спецвыпуске от Первого канала, посвящённом делу убийцы из квартала голубых фонарей. Вообще-то Кисаме вполне хватало той информации, которую приносил завербованный ими газетчик, но когда он начал вслушиваться в то, о чём говорят, оторваться уже не мог.
Представительница единственной в Конохе общественной организации, пропагандирующей толерантность к людям нетрадиционной сексуальной ориентации, спорила с миссионером из Европы, сморщенным дедом с огромным носом и гневно раздувающимися ноздрями, и предметом их буйного обсуждения было отношение к убийце. Миссионер, щурясь и сводя брови, с пеной у рта доказывал, что руками убийцы Создатель вершит правосудие над грешниками-мужеложцами, и любое оказание содействия полиции, стремящейся его изловить, тоже влечёт за собой греховные деяния. Его оппонентка не уставала ужасаться от подобных заявлений и, трагично звеня музыкальным голосом, возражала: невинные люди страдают от безумца, и если полиция не в состоянии его остановить, им, простым людям, придётся взять дело в свои руки.
Кисаме чувствовал на себе взгляды сотрудников, особенно сильно горела его спина, когда слово перенимал гомофоб-миссионер, однако он продолжал упорно сидеть в кресле, распрямив плечи и старательно не замечая интереса к себе посторонних. Его никогда не интересовала религия в любом её проявлении, поэтому он совершенно не понимал упорства, с которым старый дедушка оправдывал человекоубийцу, но его слова не могли оставить детектива равнодушными. Если этот миссионер представляет мнение целого пласта населения планеты, придерживающегося пропагандируемой им религии, размышлял Кисаме, стало быть, сотни, может быть, тысячи людей точно так же, как этот дедушка в смешной чёрной одежде, считают преступления убийцы оправданными и угодными Всевышнему? Зачем, подумалось ему, вообще нужен такой Бог, если Он, создав таких, как он сам, как Итачи, называет их грешниками и обрекает на мученическую смерть? Кому нужен такой всезнающий повелитель? Это какой-то ненастоящий Бог, злой Бог.
Заявление женщины также заставило Кисаме всерьёз задуматься. Если то, что она говорит, правда, на завершающей стадии уже находится организация добровольного патруля, в задание которого будет входить обход улиц опасного квартала в ночное время и проверка документов всех подозрительных личностей. Кисаме так и не смог определиться, как относится к этой идее. У него совершенно не было опыта охоты на серийных убийц, и он не знал, как отреагирует человек с нарушенной психикой на подобную травлю в своём, грубо говоря, угодье. Возможно, это спугнёт его и он сбежит – уедет в другой город, заляжет там на несколько лет, а когда шумиха уляжется, вновь примется за своё кровавое дело. Поймать его тогда будет невероятно сложно. Кисаме казалось, что только сейчас, когда над городом нависла насторожённость, возможно закрыть капкан на лапе у несущего смерть зверя – отчасти поэтому он не смог запретить Итачи продолжать осуществлять свой план.
Чтобы свести риск его раскрытия до минимума, они договорились, что Итачи не должен жить сейчас дома, и отправили его на временно пустующую дядину квартиру, туда же перенесли все необходимые для поддержания фальшивого образа вещи. Кисаме стоило огромных усилий удержать себя от того, чтобы не начать отдавать приказы, и пришлось, переступая через себя, упрашивать любовника смягчить суровость прикрытия – к примеру, оставлять телефон включённым, но номером пользоваться тем, который знают только нужные люди. Итачи попытки идти на компромисс оценил очень высоко и согласился почти со всеми его предложениями, что для них как для пары уже можно было считать маленькой победой. Условились, что начинать свою операцию он будет только поздно вечером, когда все детективы и большинство любопытствующих журналистов, могущих его узнать, уже покинут квартал – кроме того, Итачи казалось, именно в такое время шансы найти убийцу повышаются. Кисаме предложил возить его сам, но Итачи отказался, объяснив, что у Орочимару скрываться получится куда лучше.
Что-то внутри головы начало медленно болезненно пульсировать, и Кисаме крепко зажмурил глаза. Ему не нравились эти головные боли, преследующие его в последнее время. Сегодняшней ночью он проснулся от ощущения, будто кто-то ударил его по голове молотом изо всей силы, и ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и понять, где он находится и что с ним происходит. Боли могли означать сотни различных вещей от пустяковых до терминальных, но он теплил в сердце надежду, что всё это связано исключительно с напряжением последних дней.
«Скоро всё кончится, - сказал себе старший инспектор-детектив, делая глоток уже опостылевшего ему кофе. – Скоро всё встанет на свои места».
Боль не отступала, но чуть притупилась, и он снова сосредоточиля на передаче. Мужчина-проповедник в телевизоре снова взял слово, но на этот раз об убийце говорить не стал: изматывая синхронного переводчика своей текущей живо, как горная река, речью, орудуя ею, как мечом, он внушал слушателям с донельзя трагическим видом, что Создатель наложил на известный квартал проклятие за греховный образ жизни его обитателей, и руки Его – тот самый убийца, которого полиция потому до сих пор и не может поймать, что он исполняет Его волю.
Кисаме запоздало осознал, что никто уже не смотрит вместе с ним и даже на него, и обернулся: в проходе, всё ещё держась за ручку двери, стоял Итачи и хмуро глядел в экран. Анко склонилась к Куренай и, случайно труся пеплом от забытой сигареты на пол, приглушённо затрещала ей что-то на ухо, при этом косясь на своего бывшего подчинённого, остальные сотрудники или глядели прямо, или отворачивались специально, демонстративно – неизвестно из-за чего гордясь собственной реакцией. От внимания Итачи явно не ускользнула перемена в атмосфере комнаты с его появлением: он обвёл присутствующих мрачным пустым взглядом, остановившись на Кисаме.
- Что вы бред этот смотрите? – холодно отчеканил он. – Пойдёмте, там свидетель какой-то явился, нужно обработать.
Кисаме спешно поднялся на ноги. Ему вдруг стало неудобно от собственного любопытства: Итачи, рискующий жизнью ради поимки опасного преступника, имел полное право отчитать его за бездействие на работе. И пускай у его напарника мотивы были не вполне альтруистические, он один, вероятно, делал и желал делать больше, чем весь их парализованный тупиковой ситуацией отдел.
***
Наруто заглянул в лицо каждому из друзей и сурово переспросил:
- Вы точно всё поняли?
Неджи устало закатил глаза, сидящие напротив Сакура и Ино обменялись скептическими взглядами, а Шикамару хмыкнул:
- Наруто, ты становишься суперскучен. Поняли мы, поняли.
- Просто не хочу, чтобы повторилась та же история, что в среду, - пояснил блондин чуть виноватым тоном. – Сами должны понимать.
Возникло неловкое молчание, которое совершенно неожиданно нарушила доселе мрачно хмурящаяся Тен-Тен.
- Узумаки, ты со своим кудахтаньем меня уже вот по сюда достал. – Она провела указательным пальцем по шее. – Сколько можно одно и то же повторять? Мы будем улыбаться твоему крашеному, как ни в чём не бывало, вопросы все попридержим, а об убийствах вообще ни слова не произнесём. Видишь, какие мы умные? С тридцать пятого раза запомнили.
Наруто обиженно насупился:
- Что ты смеёшься? Это серьёзное дело.
- Да вижу, что серьёзное, - окатила его в ответ скептицизмом байкерша, кисло улыбнувшись, - раз ты для того, чтобы с нами наедине поговорить, мчался в буфет аж со второго корпуса, оставив крашеного в одиночестве.
Наруто стиснул зубы, наверняка готовя про себя достойный ответ, но их спонтанную перепалку внезапно прервал Шикамару. Успокаивающим жестом положив другу руку на плечо, он произнёс:
- Всё будет нормально, обещаю. Я тебя понимаю: вчера, пока вас не было, я обдумал наше поведение и пришёл к выводу, что всё это была чистейшей воды беспочвенная паника на фоне схожести Гаары с тем парнем. Ничего особенного, наш-то суновец жив-здоров, не так ли, Хьюга?
- Абсолютно согласен, - монотонно пробасил гот.
Он был сегодня ещё более немногословен, чем всегда, и причиной тому было странное поведение невесты, которое не укрылось ни от чьего взора: Тен-Тен, всегда бойкая и оживлённая, нынче сидела, молча скрестив руки на груди, а открывала рот лишь затем, чтобы съязвить, и ядовитое острие её копья было чаще всего нацелено почему-то на Гаару.
Атмосфера за столиком изменилась, охладела, и, стремясь развеять нависшее над ними унылое облако, Наруто завёл новую тему разговора.
- А ты лучше стал выглядеть, - похвалил он Шикамару. Тот прекратил дуть на никак не желавший остывать из-за жары чай и вопросительно посмотрел на него. – Я хочу сказать, больше не ноешь насчёт Темари. Разлюбил уже, да?
Староста наградил его ленивым хмыканьем:
- Ты что, с ума сошёл? Нет, конечно, я от неё никогда не отступлюсь. Попомни моё слово, она ещё мой женой станет.
- Вот Гаара обрадуется! - хохотнула Сакура, заговорщицки перемигнувшись с Ино, та прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку.
Шикамару невозмутимо продолжил:
- Просто я сейчас работаю над планом её возвращения, отсюда вся энергия. Если хочешь знать, я уверен в своём успехе на восемьдесят три процента.
На этот раз поперхнулись смешками не только девушки, а ещё и старательно пытавшийся строить серьёзный вид Наруто.
- Прости, прости, - извинился он, улыбнувшись скривившемуся Шикамару, - но любовь ведь не статистка, в процентном соотношении высчитать ничего у тебя не выйдет.
- У меня – выйдет, - упрямо заявил Нара и гордо умолк, невольно подражая Хьюге с его вечно каменным лицом.
Девушки внезапно зашикали на них, кивая на вход в буфет: к их столику, распугивая своим видом первокурсников, направлялся явно пребывающий не в самом лучшем расположении духа Гаара.
- Узумаки, скотина! – гаркнул он на ходу, уже занося руку для подзатыльника. – Куда ты так подло ретировался после теста? Пожрать невтерпёж? Меня нельзя было подождать?
Поравнявшись с друзьями, он в последний момент отчего-то передумал осуществлять заслуженное возмездие и вместо раздачи наказания употребил занесённую руку, чтобы подавить зевок, на что Тен-Тен язвительно оскалилась.
- Ладно, живи, - после затянувшейся паузы, во время которой он внимательно вглядывался в фальшивые улыбки, протянул Гаара и примирительно потрепал друга по светловолосой макушке.
Внезапно всем стало ясно, что тема их недавнего разговора не является тайной ни для кого, и от этого стало жутко неуютно: Наруто поник, Сакура виновато потупилась, Ино взялась рассматривать свои ногти, Неджи вдруг понадобилось срочно написать сообщение, Шикамару закрыл глаза и сделал вид, что его здесь нет, и только Тен-Тен единственная глядела на Гаару открыто, и во взгляде её читалась откровенная неприязнь.
***
Саске потянулся, зажмурившись от удовольствия: из-за того, что, увлёкшись размышлениями, он уснул вчера прямо в кресле, сегодня его весь день мучили боли в спине, и от этого сосредоточиться было крайне сложно. Сидящая за столом напротив девушка, которая, судя по случайным наблюдениям Саске, была в него немного влюблена, густо покраснела и потупила взор – только поэтому он догадался глянуть вниз и увидел, что край рубашки выполз из брюк и обнажил незначительный участок живота. Он поспешил заправить рубашку как следует и бросил сотруднице извиняющийся взгляд, который та не заметила, с головой утопив красное лицо в документах.
Ему вдруг стало смешно. Подумалось: если проследить его жизнь с младших классов школы, в него постоянно влюблялись исключительно девчонки наподобие этой – милые скромницы с пытливым умом, но, увы, абсолютно неуверенные в себе. Оттого и провожали его постоянно взглядами тоскливыми, безнадёжными, а признавались непременно заикаясь и едва дыша. Эта унылая любовная каша успела уже порядком поднадоесть, вздохнул про себя парень. Возможно, поэтому ему сейчас и нравился Наруто: тот уж точно не стал бы мямлить и жевать сопли, если дело дошло бы до признания…
Вдруг Саске замер и призадумался: мысль о признании посетила его впервые. Те пару дней, что он жил с осознанием своего влечения к человеку своего пола, он усердно долбил себя уверениями, что эти чувства ложные и уж он-то никак не может оказаться геем, но, тем не менее, раздумье о том, что Наруто, возможно, ответит ему взаимностью, принесло ему немало удовольствия. Это насторожило, ведь он не планировал начинать отношения с другим парнем. В его понимании отношения означали исключительно долгосрочную связь с человеком с перспективой замужества и заведения семьи, поэтому ему была совершенно непонятна мучительная тяга к нисколько не подходящему для этой цели человеку.
Вчера Саске мучил себя тем, что до поздней ночи раздумывал над природой этой тяги, примерял на себя антагоничные роли то отменного семьянина с нормальной женой и нормальными детьми, то обитателя квартала голубых фонарей, раскованного и гордого своей природой. Первая ипостась казалась ему абсолютно понятной, в ней он чувствовал себя комфортно, на своём месте, со второй же всё оказалось гораздо сложнее: его восхищала смелость этих людей, но вместе с этим многое в образе их жизни дико ему досаждало. С одной стороны, хотелось, как они, кричать всем своим видом, не скрывать, что да, его влечёт к человеку своего пола, но с другой – всё разом перечёркивали трусливые волнения, что о нём скажут папа и мама, как отреагируют на учёбе, на будущей работе, как сильно осложнится его жизнь, как к этому заявлению отнесутся его приятели, соседи, родственники...
Всё это было невероятно ново и поэтому вдвойне тяжело для осознания, он не чувствовал в себе сил разобраться в том, что с ним происходило, окончательно, а делиться своей страшной тайной было не с кем – единственным, кому он мог довериться, был Итачи, но у того и без него имелось достаточно дел, куда более важных, чем глупые метания младшего брата.
Саске попытался отвлечься от тягостных раздумий, но тут вновь дала о себе знать проклятая спина, и всякая надежда сконцентрироваться была утеряна. Вскоре после его недолгих попыток взяться за работу Намикадзе-сан попросил его зайти к себе, и Саске, обрадованный, что не придётся больше разрываться между делами и сердечными терзаниями, рванул к кабинету начальника. Намикадзе-сан сегодня был в прекрасном настроении: он щедро раздавал улыбки, благодарно кивал на комплименты сотрудников насчёт его красивейшего белого костюма, идеально гармонирующего с синей, под цвет глаз рубашкой, носился по офису, не уставая щебетать с симпатичными секретаршами, и для каждого находил хотя бы одно приятное слово. Все работники, воодушевлённые окрылённым состоянием босса, перешучивались насчёт удачного контракта и строили планы на вечер этого дня. Саске по дороге уже дважды успели пригласить выпить в компании, но оба раза пришлось вежливо отказать: ему хотелось прийти домой пораньше и ещё раз крепко обдумать все свои насущные проблемы.
Намикадзе-сан стоял возле своего кабинета и, параллельно болтая с мистером Харви, давал секретарше беглые указания. Завидев Саске, оба мужчины расплылись в приятных улыбках.
- Учиха Саске, - сказал ему, коверкая звуки, американец. Парень кивнул, и тот, видимо, гордясь собой, заулыбался ещё шире.
- Саске, я сейчас провожу нашего гостя в аэропорт, - ласково заговорил с ним Намикадзе-сан, положив руку на плечо, - а тебе будет заданьице одно. У меня в кабинете, - он склонился и зачем-то зашептал, - лежит корзина такая, ты сразу её увидишь, там полно всяких вкусностей и открыточка. Отнеси её, пожалуйста, Наруто и Гааре, это им от мистера Харви подарок. Они сейчас дома, пятницу свою загульную празднуют, как всегда. Потом можешь идти домой. Хорошо?
Саске опустил взгляд на наручные часы: сейчас была только половина третьего.
- Я знаю, рано, - понял начальник, - но я сегодня всех раньше отпускаю – пускай отдыхают, а вот я ещё до вечера тут сижу, у меня дела. Так что, отнесёшь?
Делать было нечего, и Саске согласился, хотя перспектива второй день подряд встречаться с Гаарой его, мягко говоря, не очень-то радовала, и уж тем более не хотелось прерывать их с Наруто отдых. Однако слова были им уже произнесены, и Намикадзе-сан, благодарно похлопавший его напоследок по плечу, куда-то умчался. Секретарша зависла на телефоне, а мистер Харви, прежде участливо наблюдавший, теперь начал вдруг лихорадочно рыться в карманном англо-японском словарике для начинающих изучать язык, постоянно поглядывая при этом на Саске, словно проверяя, не ушёл ли тот. Саске ждал с видом вежливого любопытства на лице и с холодком предчувствия какого-нибудь лингвистического конфуза в сердце. Наконец американец будто бы нашёл, что искал, и, старательно выговаривая слова и помогая себе жестами, произнёс медленно и отчётливо:
- Наруто – исключительный парень. Ты его береги.
Забыв про приличия, Саске ошалело уставился на гостя страны. К лицу разом подкатила горячая волна, мысли заметались с чудовищной силой и снова нахлынула масса вопросов. Что значит эта фраза? Что мистер Харви имел в виду? Неужели всё так заметно? Как теперь ему ответить? И стоит ли вообще отвечать?
Его отчаянное замешательство явно не ушло от внимания американца, он вдруг улыбнулся открыто, совсем как Намикадзе-сан, и произнёс уже что-то по-английски, из чего Саске понял только «не переживай» и «молодой». Как раз в этот момент вернулся Намикадзе-сан, и проницательный иностранный гость, пожав Саске на прощание руку, пошёл следом за ним.
***
- Узумаки, - позвал Гаара.
Наруто отвлёкся от разбора захламления в шкафу и обернулся. Гаара безвольно лежал на своём Ложе, одну руку положив за голову, а второй расстёгивая рубашку.
- Ну установи себе кондиционер, умоляю, - попросил он с наполовину серьёзным отчаянием в тоне.
- Нет, - фыркнул блондин и, не поддавшись на молящие глаза, отвернулся. – Ты же знаешь, какой от него вред. Да и вообще, не так уж тут и жарко, не выдумывай. Забыл, что тут в июле происходит, или как?
Гаара опалил его злым взглядом:
- В том-то и дело, что не забыл. Сегодняшний день назвали самым жарким в этом мае, к твоему сведению. – Он помолчал в ожидании хоть какой-то реакции, но Наруто слишком хорошо умел создавать видимость страшной занятости, поэтому пришлось позвать ещё раз: - Ну, Узумаки, послушай ты меня хоть раз. У тебя же окна на запад выходят, духота во второй половине дня просто убийственная.
- Я привык, - бросил Наруто, не оборачиваясь, - и вообще, это ты плохо жару переносишь, а я – нормально.
- Вот ты, значит, какой! - укоризненно протянул Гаара, качая головой. – Заботливый друг, ничего не скажешь.
- Иди холодный душ прими, - отрезал бесплодные попытки вызвать в нём чувство стыда блондин и продолжил рыться в шкафу.
Целью его было найти одну школьную тетрадку, на задних страницах которой они с Гаарой когда-то в шутку рисовали карикатуры на старшеклассников. Вспомнили о ней случайно, когда по пути из университета измышляли какой-нибудь забавный подарок для Неджи на предсвадебный мальчишник, - где-то среди массы письменных диалогов и кривых рисунков со смешными подписями было и изображение жениха с подписью «Мисс Коноха», выведенной рукой Наруто, всегда бывшего мастером выдумывать пристающие клички.
Наруто вытащил из дальнего угла внушительных размеров коробку, струсил с неё слой пыли и откинул крышку:
- Кажется, где-то здесь.
Гаара поднялся, вытянул края расстёгнутой рубашки из брюк и, пересилив охватившую его из-за жары лень, устроился на полу рядом с другом – помогать разбирать завалы. С острым чувством ностальгии они перебирали стопки старых тетрадей с донельзя знакомыми обложками, проглядывали выборочно страницы, подбирали случайно выпавшие листочки и с благоговейным почтением вкладывали их обратно. Особо интересный диалог на полях конспекта, за который случайно цеплялся взгляд, зачитывался вслух, и тогда оба парня покатывались со смеху, вспоминая, какими маленькими когда-то были.
- Вот это глянь, - сверкнул предвкушающей улыбкой Наруто, изучавший свою тетрадь по истории. – Ты пишешь: «Норико не сводит с тебя взгляд уже тринадцать минут, я время засёк. Сделай что-нибудь».
Гаара закатил глаза:
- О-о, эта Норико, помню её отлично! Скучнейшая барышня. Она, кстати, всю старшую школу на тебя пырилась.
Наруто шикнул на него и продолжил читать:
- Я отвечаю: «Какого чёрта ты мне тетрадь мараешь такими идиотскими новостями? Сам делай, если тебя так раздражает». Ты: «Тебя, может, за коленку ухватить под партой демонстративно? Тогда она отстанет».
Тело Гаары начало содрогаться от мелких смешков, которые он пытался удержать внутри поднесённой ко рту ладонью:
- Я такое предлагал? Боже, ну и ребёнок…
- Это ещё не всё, Сабаку. – Наруто проглотил рвущийся наружу хохот и, возможно, от этого покрасневший, продолжил: - Я: «Это её не остановит, тут надо что-то порадикальнее». Ты: «Узумаки, ты мне сразу рамки установи, в которых мне предоставляется полная свобода действий, а то я ещё снова не то подумаю, и получится нехорошо». Я: «Что ты имеешь в виду?».
- Какой недогадливый мальчик, - хмыкнул Гаара в попытке скрыть смущение.
Наруто неловко помял в руках тетрадку: очевидно, читать дальше вслух ему перехотелось. Он громко прочистил горло и внезапно со звучным хлопком закрыл её и отложил в сторону:
- Ладно, мы всё равно не в ней Неджи рисовали, я точно помню.
Гаара деликатно промолчал, но некоторое время продолжал бросать на тетрадь с недочитанным диалогом вороватые взгляды. Резко потерявший терпение Наруто начал осматривать тетради бегло, не задерживаясь даже на моментах, воспоминания о которых действительно могли бы доставить немалое удовольствие обоим.
Рука Гаары опустилась на небольшую продолговатую коробочку, лежащую на самом дне и прикрытую пестрящимся разноцветными фломастерами листком.
- Это то, о чём я думаю? – пробормотал он сам себе, снимая мешающую бумажку. Лицо его внезапно оживилось: - Узумаки, да это же наши карты!
Наруто взглянул на потрёпанную колоду в его руках: красно-чёрные карточки, донельзя знакомые и родные, навеяли разом целый букет воспоминаний из ранней юности.
- Дай-ка сюда.
Карты тасовались плохо из-за истрёпанных краёв, но бывшее ранее таким привычным, а теперь давно забытое ощущение от скользящих в ладонях картонных шестёрок, десяток, тузов и королей доставляло, тем не менее, немалое удовольствие. Сидящий рядом Гаара наблюдал за ним с грустной улыбкой на губах, и Наруто подумалось, что у него перед внутренним взором наверняка тоже проигрываются десятки ярких солнечных картин лета, столькие часы которого они проводили за игрой.
- А давай сыграем, - вдруг предложил он.
Гаара хитро прищурился:
- Но только на раздевание. Ты мне, помнится, всегда продувал.
Наруто издал исполненный сарказма смешок, из чего стало ясно, что проигрывать в этот раз он не настроен.
- Ты у меня голым сегодня спать будешь, Сабаку, - надменно бросил он, поднимаясь и устраиваясь на кровати. – Садись и приготовься быть уничтоженным.
Гаара рассмеялся и потёр руки в предвкушении.
***
Кисаме не любил являться неприглашённым, однако желания звонить и предупреждать о своём приезде у него не было никакого. Помощник Орочимару, молодой парень в толстых круглых очках, имя которого детектив не смог вспомнить, объяснил, что его начальник сейчас занят, и попросил немного подождать. Явившийся вскоре учёный, отчего-то задумчивый и рассеянный, жестом пригласил его в свой кабинет, как и в прошлый визит Кисаме, погружённый в таинственный полумрак, там усадил в удобное кресло и предложил выпить с ним кофе.
- У меня при такой жаре давление падает, нужно поднимать, - пояснил он свой уставший вид. – Так что, Хошигаке-сан, составите мне компанию?
Кисаме неуверенно кивнул. В его планы вовсе не входило распивать кофе с этим неприятным человеком, и от подобного радушного приёма вместо ожидаемого напряжённого разговора в голове его нарушилась предполагаемая картина будущего, а новая, ссылаясь на непредсказуемость, отказывалась возникать. Орочимару извинился и ненадолго вышел, а вернулся уже в компании помощника с подносом в руках.
- Пожалуйста, - он с приятной чуть уставшей улыбкой предложил ему изящную чашечку. – Я, знаете, за годы жизни в США пристрастился к хорошему кофе, в коллективе, где я работал, все были страшными его любителями. Вы не будете против, если я закурю?
- Нет-нет, - Кисаме поспешно замотал головой и потянулся к нагрудному карману, где лежала его пачка, - я и сам вообще-то…
Вспыхнула в полумраке зажигалка, и в свете её пламени Кисаме показалось, что глаза Орочимару недобро блеснули.
- Позвольте угадать, - улыбнулся ему криминалист одними губами, - вас ко мне привела наша маленькая авантюра с Учихой Итачи.
- Именно так. – Кисаме хотел было начать изливать на собеседника старательно обдуманную им речь, но отчего-то вдруг споткнулся, да и гневаться натурально не выходило. Он кашлянул в кулак и спокойно начал: - Вы и сами должны всё понимать.
- Понимаю, - подтвердил Орочимару, неспешно кивая, - и, признаться, жутко удивлён, что вы сейчас не заносите на меня кулак. Представляю, как вы были вчера злы.
Кисаме пришлось проглотить возникший в горле комок – ему и в голову не могло прийти, что учёный подойдёт к вопросу именно так, и теперь он находился в некоторой растерянности. Настолько сильна была его уверенность в хитрой и изворотливой натуре этого человека, что когда тот заговорил с ним без обиняков, эта открытость выбила землю у него из-под ног. Однако обретать контроль над собой времени не было, и он заговорил неподготовленным текстом, полагаясь исключительно на чутьё.
- Вы мне объясните, зачем вам всё это, я совершенно не понимаю ваших мотивов. И вообще, вам ведь небезразличен Итачи, почему вы согласились помогать ему в этой опасной затее? Смысл в ней, может, и есть, с этим спорить не могу, но разве не было других вариантов? Вы что, думаете, полиция бездействует? Мы делаем всё, что в наших силах, к вашему сведению, новостям не верьте!
- Я не верю, Хошигаке-сан, успокойтесь, пожалуйста, - мягко улыбнулся Орочимару и поднёс к губам чашку с таким видом, будто все обвинения и упрёки пропустил мимо ушей.
Кисаме запоздало понял, что перешёл на повышенные тона, и прикусил язык, однако после коротких размышлений пришёл к выводу, что хоть объяснения его возмущения и вышли достаточно сумбурными и в урезанной форме, суть его ответчик всё же уловил. Орочимару подождал, пока он сделает глоток ароматного напитка, и только тогда заговорил. Его речь напоминала лесной ручей: она текла плавно, искрясь искусно сложенными словами, щекоча слух приятной глубиной голоса, убаюкивая мягкими интонациями, и в определённый момент Кисаме осознал, что внимает собеседнику совершенно расслабленно, словно за этим он сюда и явился.
- Позвольте вначале ответить на первый вопрос, Хошигаке-сан. Мне всё это нужно, потому что я, как и все остальные, хочу поймать убийцу. Помогать ловить злодеев – моё призвание, и я рад оказать помощь такому блистательному и перспективному полицейскому, как ваш Итачи-кун. – Облачко серо-белого дыма вышло из его лёгких с непреднамеренным изяществом, эффектно разбавив полутьму кабинета. – Теперь касательно нашей затеи. Не поймите меня неправильно, уважаемый Хошигаке-сан, но я считаю риск Итачи оправданным. Ваш отдел при всём его совершенстве ограничен в возможностях, а наш общий супостат крайне осторожен и хитёр, из чего следует, что следы он умеет заметать неплохо. Загадка с избавлением от тел всё ещё ставит меня в тупик, но ответ придёт, поверьте мне. В целом же наш маньяк относится к категории трусливых, оттого гиперосторожных. Таких поймать сложно. Но… Но я имею опыт копания в мозгах подобных людей, если позволите так выразиться. Я знаю, как он мыслит, я чувствую это. И я уверен, что найду его для вас.
Орочимару подлил ему ещё кофе из высокого кофейника цвета слоновой кости и закурил новую сигарету. Тон его изменился, растерял лоск уверенности и от этого стал более серьёзным.
- Иного выхода, кроме как подсунуть ему подготовленного человека, я не вижу. Наш убийца крайне нестабилен из-за постоянного внимания прессы к его злодеяниям. Его выводит, что полиция пошла по его следу, а у таких людей от подобного стресса начинается неконтролируемая агрессия. Если раньше он мог удержать свою жажду крови в узде, сейчас эта способность им утеряна, и он может легко выдать себя. Я предупредил Итачи, какой тип людей может заинтересовать его образ, и объяснил, по каким признакам определить человека со злодейскими намерениями. Но, безусловно, это больше вопрос чутья: если оно у него есть, он почувствует. Единственное, что меня волнует…
Кисаме, до этого момента внимающий учёному, будто загипнотизированный, разом подобрался и обострил внимание. Орочимару посмотрел ему прямо в глаза, и детективу стало не по себе от отражённой на его лице неподдельной тревоги.
- Хошигаке-сан, - произнёс он почти моляще, - я вас очень прошу, хоть вы постарайтесь ему внушить, что инициатива в этом случае совершенно не требуется. Я боюсь, как бы он не натворил глупостей. Итачи, он ведь…
- Я знаю, - Кисаме с мрачным видом кивнул.
Они обменялись понимающими взглядами, и Кисаме вдруг подумалось, что иметь этого человека в качестве помощника и советчика – не самая худшая вещь, которая могла случиться с его напарником.
***
Гаара расплылся в довольной улыбке:
- Ну, снимай, Узумаки.
- Чёрт, - Наруто схватился за ширинку, но медлил. – Ты мухлюешь, я знаю.
- Всё по-честному, хамло ты, - фыркнул красноволосый и, откинувшись на кровати, с блаженным видом потянулся. – Снимай-снимай, я жду.
Наруто бросил унылый взгляд на кучу вещей на полу – трофеи победителей. С Гаары ему пока удалось снять только рубашку, и то морального удовольствия от единственной победы ему не досталось, потому как хитрый Сабаку заявил, что ему было жарко и поддался он специально. Большинство же объёма груды было занято одеждой Наруто: в ход успел пойти даже ремень, обвиняюще зыркающий блестящей пряжкой из-под смятой вывернутой майки.
Наруто потянул за молнию:
- Ладно-ладно, ты у меня ещё получишь, Сабаку.
Гаара на угрозу отреагировал ироничным приподниманием едва заметных бровей. По мере его освобождения от штанов в лице его, впрочем, разгоралось всё большее недоумение.
- Слушай, - позвал он, - а откуда у тебя синяков столько на теле? На боку один, на бедре вон огромный, жёлтый уже, и вот тут тоже. Где ты их нахватался?
Наруто швырнул джинсы к общей вещевой массе, те упали с печальным шлепком, смешно растопырив штанины в разные стороны.
- На тренировках, где же ещё.
- А-а, к этому нужно привыкнуть, да, - закивал прекрасно знакомый с такими вещами Гаара. – У меня вот, - он окинул себя взглядом, - тоже боевые шрамы имеются, но с войны другого плана.
Наруто окинул его намеренно скучающим взглядом:
- Никому не интересно, что остаётся у тебя на теле после ночи, проведённой под твоим парнем, Сабаку, честное слово.
- Да? – с лёгкостью парировал Гаара, заулыбавшись. – А почему ты тогда так пырился на меня всё это время?
Блондин поёжился и брякнул недовольно:
- Давай сдавай уже, дурень.
***
Корзина была не столько тяжёлой, сколько огромной, отчего Саске стоило немалых усилий хотя бы даже выйти с ней из здания офиса. Пришлось вытерпеть рой косых взглядов одетых в деловое мужчин и женщин во время спуска на лифте, просить охранника помочь ему с входной дверью и три раза извиниться – корзину возможно было нести только перед собой, а из-за урезанной видимости он всё время натыкался на зазевавшихся прохожих.
Саске нравились щедрые люди, но американец, на его взгляд, переборщил с выражением благодарности: у него уже устали руки нести его подарок, а ведь впереди ещё неблизкая дорога – кроме того, вновь дала о себе знать спина. Он поигрался с мыслью проехаться на общественном транспорте, избавив себя таким образом от мучений, но разом представилось, как в час пик сложно уберечь что-либо в стандартной городской давке, и решил всё же попробовать свои силы в пешей прогулке.
Он прислушался к собственным чувствам. Ему хотелось увидеться с Наруто, но в то же время будущая встреча вызывала в его душе смутное чувство раздражения, и виной тому была не только перспектива снова быть осмеянным Гаарой. Саске, с детства привыкший видеть мир чётким, а решения принимать однозначно, тревожился оттого, что не входящие в рамки нормального чувства к Наруто вносят в его внутренний мир разрушение, делают слабым и неуверенным в себе, а быть слабым ему не нравилось.
«Зачем мне всё это? – угрюмо подумал он. Тяжело было размышлять на животрепещущую тему и при этом не забывать всё время тянуть шею, чтобы видеть дорогу перед собой, поэтому ответа он и не ждал – просто сыпал вопросами, бессмысленно и безответно. – Я не хочу чувствовать этого, я не хочу быть геем. Я ведь не гей? Это наваждение минует, да? Я же нормальный, просто немного запутался, правда?».
Ему вдруг стало очень обидно за себя. Непонятно было, зачем судьба так поиздевалась над ним, подкинув это странное испытание, и чему он должен был из него научиться. Душевные метания вытягивали из него сил куда больше, чем физические лишения, и чутьё подсказывало, что по его запасу внутренних сил нанесён серьёзный удар. Что делать с этим тревожным знанием, он не понимал, и от этого становилось ещё горше.
***
Наруто умел изображать довольно жалобные глаза и, по наблюдениям Гаары, нередко этим пользовался в критических ситуациях – вроде этой.
- Узумаки, - Гаара опустил взгляд на оранжевые боксёрки, последний предмет одежды, оставшийся на теле блондина, и уже, к великому сожалению последнего, проигранный. – Ты знаешь правила.
Голос его, впрочем, прозвучал не так уверенно и издевательски, как он запланировал, - сила жалобных глаз уже нашла тропу к его сердцу и теперь активно подтачивала его позиции. Наруто виновато блеснул белозубой улыбкой и, зардевшись, протянул шутливо:
- Ну зачем тебе это надо, Сабаку? Что ты там нового увидишь?
- А это уже мне решать, - отрезал Гаара, и снова твёрдость его тона качнулась, - потому что я выиграл.
- Да ты сноровку потерял, если не заметил. – Наруто кивком указал в сторону выросшей кучи одежды. – Мне в этот раз с тебя удалось даже кольцо и ремень снять, так что поверь: тебе просто повезло.
- Это не меняет того факта, что я… - Гаара прервался на середине предложения: слова переросли в глубокий зевок. Он устало потёр кулаками глаза, пытаясь разбудить разморённое жарой тело. – Ладно, - махнул он наконец рукой, - я сегодня сонный и оттого добрый, спорить с тобой лень.
- Так что, можно не снимать? – с надеждой уточнил Наруто и, получив вялое отрицательное покачивание головой в качестве ответа, поникшим тоном проныл: - Ну да, я понял, ты мне сейчас в качестве откупной придумаешь какое-нибудь идиотское задание.
Гаара улёгся на кровати друга животом вниз и подтянул к себе подушку:
- А я пока посплю.
- Что я должен сделать? – блондин закатил глаза. – Давай только быстро и без пошлостей.
Лицо Гаары утопало в подушке, оттого голос его звучал искажённо и невозможно было определить, шутит он или нет.
- Сходи на улицу и принеси мне водички холодненькой. Только одеваться не утруждайся, Узумаки, так пойдёшь.
Наруто поперхнулся возмущением:
- Я же говорил, идиотское задание, ты других выдумывать не умеешь! Вон оттуда возьми водички! – Рука нервно дёрнулась в сторону компактного холодильника для напитков, верхушку которого приспособили под склад для ненужных вещей. – Зачем ты меня на улицу гонишь?
- Просто стало любопытно, пустят ли тебя хоть в один магазин в таком виде, - промурлыкал в ответ Гаара. Оторвав сонное лицо от подушки, он умудрился вполне художественно изобразить на лице смесь искреннего недоумения и недовольства и протянул: – Ты ещё здесь?
Наруто крутанулся на пятке и, чертыхнувшись, вышел из комнаты под аккомпанемент издевательских смешков.
***
Использовать вверенный ему ключ от чужой квартиры Саске не любил – это всегда вызывало в нём чувство неудобства от чрезмерного доверия, которое испытывал к нему Намикадзе-сан, однако ждать, пока его звонок услышат и ответят, нравилось ему ещё меньше. Кроме того, грела перспектива поскорее избавиться от проклятой корзины и отправиться домой, где в тишине и одиночестве можно было заняться неторопливым вдумчивым самокопанием.
Искусственно поддерживаемая прохлада в здании успела проникнуть в его разжаренное на солнце тело, и приятный холодок теперь остужал вспотевшее лицо и спину с противно прилипающей к ней влажной рубашкой. Саске подозрительно относился к использованию кондиционеров, а в прошлом году, когда от Итачи поступило предложение поставить один из этих модных приборов к ним в комнату, провёл нешуточное исследование и, обнаружив целый список негативных последствий от их постоянной эксплуатации, категорично запретил брату даже думать о том, чтобы добровольно гробить своё здоровье. В жаркую погоду, однако, он был вовсе не против ненадолго сбежать от безумно палящего солнца и окунуться в искусственную прохладу, пускай даже и вредную.
На первом этаже квартиры было безлюдно. Саске решил, что переть порядком успевшую ему поднадоесть корзину наверх желания у него нет, и оставил её на кухонном столе, а в комнату Наруто поднимался уже налегке. Дверь была прикрыта неплотно, но он всё равно постучался, прежде чем войти. Никто не отвечал.
Саске прислушался: внутри царила абсолютная тишина. Неужели их нет дома? Он позвал Наруто по имени, но ответа всё равно не дождался, тогда он решительно взялся за приятно холодящую ручку. Комната была не пуста: на кровати хозяина среди разбросанных по ней картонок игральных карт, похоронив щёку в мякоти подушки и с наушниками-капельками в ушах, спал Гаара. Его узкие лёгкие брюки из-за отсутствия ремня сползли с талии, открывая поджарый живот, чуть блестящий от пота из-за того, что нещадно палящее солнце обдавало его своим горячим дыханием.
Саске смутился и растерялся совершенно: он никак не мог решить, какие чувства вызывает в нём созерцание этой неловкой сцены. Хаотичную груду одежды на полу он уже успел приметить, и безукоризненно работающая логика моментально выдала наиболее вероятный вариант её появления, но после краткого обдумывания Саске с немалым облегчением отверг его. Ничто не указывало на то, что одежда была сброшена в порыве страсти, кровать хоть и выглядела так, будто на ней достаточно долго сидели, всё-таки была застелена, да и карты…
«Они же маются всякой хренью по пятницам, - поспешил успокоил себя Учиха, оглядывая разворошённую стопку старых тетрадей на полу рядом со шкафом, - наверняка в карты на раздевание играли. Вот же детство в одном месте заиграло!».
Сам Саске даже в школьные годы никогда не позволял себе подобные развлечения, не видя в них смысла и считая их грязными, а на предложения одноклассниц только презрительно кривился или вовсе не реагировал. Внезапно пришедшая в голову мысль поставила его в тупик: если одежда Наруто вся здесь, в этой небрежной куче, где же тогда сам Наруто? Он окинул внимательным взглядом комнату, прошёлся по второму этажу, позаглядывал на всякий случай в комнаты первого этажа – всё тщетно, квартира пустовала.
Вернувшись, Саске, растерянный и заинтригованный, присел в нагретое солнцем кресло и задумался над тем, как ему теперь быть. Его задача была, в принципе, выполнена: корзину от мистера Харви он доставил, искать Наруто по телефону было бесполезно – знакомый мобильный с оранжевой панелью он лежал на столе, а будить Гаару, чтобы предупредить его об ожидающем внизу подарке, он не имел ни малейшего желания.
Взгляд принялся воровато оглядывать скомканные на полу вещи: майка Наруто, его джинсы, ремень, даже кулон… Это означало, что он остался в одном нижнем белье… Саске поспешно встряхнул головой, в ужасе от прошедшей по телу сладкой дрожи от последней мысли. В груди заныло от досады: ему не нравилась эта реакция, она пугала и отвращала его, но как избавиться от затягивающегося наваждения?..
Он поднялся и принялся мерить комнату широкими шагами. Уходить он отчего-то не хотел, хотя Гаара мог проснуться в любую минуту. От беспрепятственно попадающих внутрь солнечных лучей становилось невыносимо жарко, и Саске, не особо задумываясь над своими действиями, задёрнул плотные шторы – воздух так и оставался разгорячённым, но думать стало легче.
Он начал с констатации очевидных фактов, намереваясь таким образом выйти в конечном счёте на разрешение хоть какой-то из своих проблем.
«Я нахожусь в комнате парня, который мне нравится, - зашагал он в сторону балкона, - и я не хочу уходить, - он развернулся и направился к двери. – На кровати у него лежит полуголый Гаара, которого я ненавижу, - остановка у шкафа, - и я, по идее, должен ревновать, - он уткнулся лицом в увешанную плакатами стену. – Но я вместо этого думаю о Наруто без всего этого, - взгляд упал на груду вещей, - и это, блядь, возбуждает. Что всё это может означать?».
Он подошёл вплотную к спящему Гааре и принялся упрямо, с намеренной тщательностью оглядывать его с ног до головы, таким образом желая доказать себе хотя бы то, что влечения к другим парням он не испытывает. Лицо нелюбимого им юноши, преисполненное умиротворения, сейчас показалось ему на удивление приятным и даже очень красивым. Молочная шея имела соблазнительный изгиб, на тело, худощавое, но явно в хорошей форме, было, что ни говори, приятно смотреть, а оставленные на нём коричневые пятна, которые Саске запоздало определил как засосы, одновременно смущали и вызывали какое-то странное щекочущее чувство. Саске проследил взглядом тонкую дорожку тёмных волос, идущую от пупка и исчезающую за границей пояса чёрных брюк, задержался на ширинке. От непредумышленно полезших в голову картин, исполненных грубо-чувственного сладострастия, пересохло во рту, Саске сглотнул и облизнул губы. Ему хотелось отвернуться и забыть, отречься от начавшего зарождаться внизу живота возбуждения, но тело предательски не двигалось – и он чувствовал себя от этого до ужаса грязным, испорченным, неправильным.
«Я не могу быть геем, - отдавалось в ушах, перекрикивая шумное сердцебиение. – Я не хочу этого, мне это не нужно».
Он подумал о Наруто. Ощущения, испытываемые им при мысли о нём, были совсем не сродни этим грязным фантазиям – с Наруто всё было необъяснимо глубже, серьёзнее: его хотелось радовать, оберегать, делать его счастливым, а не просто…
Логика сделала вывод за него слишком быстро, и от пришедшей в голову мысли его охватил такой силы ужас, с такой чудовищной силой сдавила горло паника, что он, напрочь забыв обо всём, рванул прочь из проклятой комнаты, с силой захлопнув за собой дверь. Когда его поспешные шаги загромыхали вниз по лестнице, покрытое чёрной краской веко приоткрылось, сверкнул острым вниманием зелёный глаз.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
@темы: viaorel, Шесть недель, Фанфикшн
-
-
04.04.2011 в 02:37-
-
04.04.2011 в 09:54-
-
04.04.2011 в 10:42Сочувствую Ли. По себе знаю, как могут подпортить ночь пьяные друзья, врывающиеся без спроса.
Очень рада, что в дальнейшем пойдёт развитие Какаши/Ирука. Наконец-то всё начинает сдвигаться с мёртвой точки.
Обиделась за Наруто, он так переживал, звонить пошёл, а Саске от него отбурчался. Понимаю, конечно, что ему позвонили... Но надеюсь, что это подстегнёт Узумаки.
viaorel, огромное спасибо за Ваш труд!
-
-
04.04.2011 в 13:55Саске и Наруто...*_____* няяяяяяя!! милашечки
спасибо, очень понравилась глава!
-
-
04.04.2011 в 14:47Зецу очень загадочный. Довольно страшный тип. И в жизни я бы такого встретить не хотела…. Именно вследствие того, что он может оказаться вполне себе неадекватным. А вообще очень колоритная личность.
Благодарю
-
-
04.04.2011 в 15:09Тогда ждем, конечно) За этим совершенно точно будет интересно наблюдать.
-
-
04.04.2011 в 20:27Спасибо за новую главу!!!! Вы как всегда на высоте!!!! И даже более!!!!
Рада, что Кисаме и Итачи нашли компромисс и скооперировались, это хороший поворот событий
Тут уже шел разговор по поводу пейринга Какаши/Ирука... Должна сказать, что присоединяюсь к Julli L., особенно после прочтения дополнительных материалов к предыдущим неделям. Как то уж очень соблазнительной показалась возможность свести вместе Какаши и Обито, Ирука мне кажется не очень ярким и оригинальным персонажем, поэтому такая повальная увлеченность Какаши именно Ирукой мне немного непонятна... Но это только так... размышления))) а ту еще и Рин вроде как освободилась.. интересно, чо у неё это за такой неприятный тип в качестве мужа, что она беременная решилась на такой отчаянный шаг... Так что будем ждать дальнейшего развития событий)))))
Из второстепенных персонажей еще мыслями постоянно возвращаюсь к Шикамару/Темари и Саю/Сакуре, эти линии мне особенно нравятся, так что уже жду ни дождусь, когда и про них будет что-то известно. Шикамару/Темари, тут в принципе рассчитываю на ХЭ, только вот интересно как Шикамару будет все таки исправлять положение))) Герой-любовник с вероятностью успеха ровно 83% это что-то))))))))))
У Сая с Сакурой посложнее все.. даже не знаю на что рассчитывать дальше в их отношениях. Все-таки проблема у Сая не шуточная, пока даже не представляю, как это все разрулится, очень любопытно с одной стороны, а с другой очень хочется чтобы им тоже повезло в любви))
Саске в этой главе в очередной раз подтвердил свой статус "гения самокопания" и опять достиг на этом поприще небывалых высот))) Мне очень нравится, что в отличии от аниме и многих фанфиков тут отношения и видение ситуации раскрывается как раз с точки зрения Саске. А Наруто остается таким слегка загадочным персонажем, ему это очень идет))))
- Саске, - позвал Фугаку шёпотом, вовсю улыбаясь пожелтевшими от постоянного курения зубами, - тебе какая-то девушка звонит!
Ну это просто
Какаши вдруг с невероятной силой захотелось, чтобы завтра наступило как можно скорее.
ой узнаю себя... порой, когда бывает на что то решишься, то ожидание становится самым мучительным периодом... чтоб всю решительность свою не растерять...
про Орочимару уже писала раньше, да и тут многие написали, так что повторяться не буду, все так же блестяще! рада что из всех персонажей именно Орочимару оказался связан со следствием!!!
Ждем дальнейших открытий следствия)) маньяк же не дремлет?)
-
-
04.04.2011 в 20:54Iskra_ctcnhf, Наруто, думаю, понял всё, хотя... Я точно не знаю. Может быть, позлился с часик. Надолго бы его не хватило.
Onixsan, нужно верить и ждать! (с) Какаши не обижу, он хороший, несмотря на все его прибамбасы.
_Naga_, Саске действительно проявил чудеса смекалки, когда не стал ревновать Наруто, а ведь все основания, в сущности, были. Молодец. В кои-то веки. Насчёт Зецу Вы, конечно, правы, жутковатый такой персонаж получился. На это и расчёт
~Lundi~, и мне Кисаме/Итачи начали нравиться именно под влиянием ramen, потому что канонных персонажей я не люблю.
Ирука имеет типичный японский менталитет, поэтому, возможно, он не такой яркий, как Обито, но Какаши и не нужен яркий - ему нужен тот, ради которого он сможет побороть свою жажду свободы и перед кем сможет преклонить колени. Не забываем, что Какаши привык вести фривольный образ жизни. С Обито они бы друг друга заели вечными ссорами, так что хорошей пары из них не вышло бы.
Наруто, как я уже говорила, специально показывается только со стороны - так интереснее, на мой взгляд. Мы посмотрим на него под лупой чуть позже.
Орочимару, да! Обожаю!
Всем спасибо! Очень интересно читать ваши отзывы!
-
-
05.04.2011 в 11:47Больше всего беспокоюсь за Кисаме/Итачи: проблемы со здоровьем, тупиковая ситуация на службе и ох, как боюсь, чтобы Итачи дров не наломал. Хоть Зецу и страшноват, но в психологический портрет Орочимару не укладывается. Итачи может поторопиться вовсе не из-за недостатка ума, а из-за нетерпения, желания доказать собственную состоятельностьи профпригодность.
Радует постепенное, аккуратное приоткрывание переживаний Наруто. viaorel, вы правы: так интереснее, нотка загадочности придаёт ещё больше шарма этому герою. Намечается некая зеркальность: сначала Наруто не был готов к изменениям в жизни лучшего друга, теперь (хоть и по другим причинам) неугодные мысли начинают посещать Гаару. И чувство вины примешается, и о Саске он не самого лучшего мнения... Чем дальше, тем интереснее, одним словом.
Хотя определенно эту главу можно считать главой постепенного продвижения героев друг к другу, не всё так просто. И компромисс в отношениях Кисаме и Итачи не показатель, что равновесие установилось, и Саске, хоть и сделал шаг вперед, уверяет себя, что его чувства - влюблённость, которую он перерастёт - а дальше все по программе: семья, двое детей...
Яркая, насыщенная глава, отличающаяся, как и предыдущие, реалистичностью: здесь и необходимость принять решение, когда на него и времени-то нет, а может, сил, здесь трудность осознания своей "нетакости" и непонимание между людьми, которые являются самыми близкими друг другу. Спасибо за массу самых разнообразных эмоций и пищу для размышлений!
А до воскресенья ещё 5 дней...
-
-
05.04.2011 в 14:31Меня взволновал Кисаме и его головные боли. Как-бы его здоровье не подвело. Работа нервная, да еще и за Итачи сколько волнений. Радует, что у них получается идти хоть на какой-то компромисс. Начала, думаю, положено.
Ну и быстро Саске прозрел, я даже не ожидала немного)) Ловко Вам удалось это все описать - хотя все произошло в довольно короткий срок, но все его переживания детально описаны, четки и последовательны - так что реалистичности, в принципе, не убыло. Наруто начинает...ммм, рассекречиваться)
Ах, фраза мистера Харви - я прямо-таки прониклась, мне всегда такие моменты безумно нравились.
Вот ведь сюрприз для Гаарушки будет. *злобно хихикает*
Наконец-то Обито с Какаши решились на этот сложный шаг - признаться любимым людям в своих чувствах. Как бы ни были очевидны их рассуждения о том, что все будет так, как тому суждено и смысла дальше ходить по замкнутому кругу нет, решение такое всегда не из легких.
А еще мне понравилась эта шикомаровская шикомаровость - любовь как статистика, красота-красота, так сказать.)
Большое спасибо за главу!
P.S. Извините, если повторилась, просто сейчас живу короткими шпионскими интернет-вылазками.
вообще особенно ждала этой главы по абсолютно идиотской причине - у меня д.р. 14...)-
-
05.04.2011 в 16:41Тен-тен будет стыдно. Пьяная обида не вечна, а вот от воспоминаний о том, как она повела себя с другом безо всяких разумных причин, должны гореть щеки и уши. И совесть будет бить тяжелыми кулаками.
Кисаме. Он меня снова удивил, показав, насколько он разумный и великодушный человек. Он не стал даже мысленно обвинять старика в предвзятости и несправедливости суждений, а задумался сразу о более высоком уровне проблемы, об ее источниках. Не каждый способен на такое перед лицом напрямую выдвинутого обвинения в том, что ты даже жизни не заслуживаешь. Людям слишком часто свойственна узость мышления. и срыв злости на проявлениях, а не причинах. Заумно получилось, но как-то так ощущаю. Кисаме молодец, в общем.
С Гаарой у Саске получилось не так уж плохо: не поругались - и на том спасибо. Надеялась, правда, что Учиха с Наруто в трусах пересечется, уж больно забавно он краснеет. И наблюдать за нехорошими фантазиями и неприличными мыслями Саске тоже интересно: он так вдумчиво к себе прислушивается, изучает новую часть себя, стыдится, отдергивается, как от огня - просто потрясающе.
Со странной нежностью смотрю на сомнения Наруто. Он такой трогательно осторожный, неуверенный. О, на Саске похож.
Зецу... Ощущение такое, что он имеет к этому отношение, к убийствам. Такое, случайно-совпадающее, но с пониманием происходящего. Наверняка ошибаюсь: не умею угадывать, всегда приходится до конца читать.
-
-
05.04.2011 в 23:32Angelic Fruitcake, я думаю, тут и ревность, и обыкновенная детская обида, что лучший друг что-то от неё утаивает, да ещё и такое интересное.
Саске куда легче было провести грань между его чувствами к Наруто и плотскими желаниями, потому что иначе выходило бы, что между его притяжением к Наруто и притяжением, которое он испытал при виде Гаары и которое считал жутко грязным, разницы никакой нет, а этого он как уважающий себя человек допустить не мог. Тем более что речь шла о Гааре, которого он терпеть не может)))
Тогда выходит, что в этот день в мире АУ у Вас день рождения. Поздравляю!
RyzhayaVredina, Тен-Тен в мире 6Н представлена как человек достаточно простой, поэтому, думаю, ей даже в голову не придёт, что её поведение можно было бы истолковать как недостойное - всё её внимание будет фокусироваться на том, что она пришла к Ли с миром, а он её как бы обидел. Добавим к этому его предыдущие отказы посвещать её в подробности своей личной жизни - и получим в результате некую злющую байкершу.
Спасибо за похвалу Саске, я к нему действительно очень внимательно приглядываюсь, потому что это же интересно - он единственный латент среди главных персонажей! Копаться в мыслях Учихи определённо забавно.
А насчёт Зецу мы поподробнее узнаем чуть позже.
Спасибо, что не забываете писать мне!
-
-
06.04.2011 в 19:46НУ ХОТЬ КТО-ТО ПЕРЕЖИВАЕТ ЗА НЕГО, КРОМЕ МЕНЯ!!!!
Angelic Fruitcake
~Lundi~, канонного Кисаме я тоже люблю и рисую, но в АУ он не вписывается, потому вот так... спасибо вам за комплимент, рада помочь.
Кисаме молодец, в общем
Какие замечательные читатели!!!
viaorel, ты мой герой
-
-
07.04.2011 в 00:17Программа ругается, Виа ангстится, матерится и слушает КисаИтную песенку. И это были последние новости из Дома, В Котором Все Пинают Балду.
-
-
07.04.2011 в 01:56ramen<3, ну так это ж Кисаааааааааме!
-
-
08.04.2011 в 11:53-
-
08.04.2011 в 12:09С Обито они бы друг друга заели вечными ссорами, так что хорошей пары из них не вышло бы.
Не забываем, что Какаши привык вести фривольный образ жизни. Да, тогда вдвойне вызывает уважение, что он так долго питает сильные чувства к одному человеку. Правда, жалко, что он никак еще не решился открыться... Все таки три года!!! Это же огого!!! Я бы не выдержала наверное...
Наруто, как я уже говорила, специально показывается только со стороны - так интереснее, на мой взгляд.
Саске действительно проявил чудеса смекалки, когда не стал ревновать Наруто, а ведь все основания, в сущности, были. Молодец. В кои-то веки. Можно сказать, Саске свой грех уже поборол...)))
Bury Brad
Ну там все как на подбор))))
Эх, хорошо, что воскресенье уже послезавтра
-
-
08.04.2011 в 15:24-
-
08.04.2011 в 23:10-
-
08.04.2011 в 23:15чтобы быть счастливым рядом с Наруто - без этого чувства вины перед семьёй, без стыда перед обществом, ощущения неправильности своего выбора и т.д
Это да.... на это нужно время и обстоятлеьный самоанализ)) Но по крайней мере по сравнению с первыми эпизодами - у Саске значительный прогресс!
-
-
08.04.2011 в 23:19-
-
12.04.2011 в 00:28Начинаю проникаться симпатией к Вашему Дейдаре, хотя канонного персонажа не люблю (за то, что схватил Гаару, я его никогда не прощу!).
Понравились рассуждения Кисаме, связанные с религиозным мировоззрением людей. Неожиданный эпизод, но думаю, что подобная тема никого не может оставить равнодушным!
Спасибо еще раз!)
-
-
12.04.2011 в 01:45Спасибо, что поддержали мою секретность с Наруто (хотя, конечно, такая секретность, что все сразу догадались)!
Что же касается Кисаме... Так как я поднимаю в этой истории очень многие темы, но религию до сих пор обходила аккуратно стороной (не люблю я это дело), то решила, что для полноты изображения проблем социума стоит всё-таки уделить внимание и конфронтации гомосексуальности с религией. Приятно, что отметили, благодарю!