fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 4
День: 5
Автор: viaorel
Бета: временно не отбечено
Жанр (для четвёртой части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 26
Пятница 14 мая
Друзья-байкеры не позволили Тен-Тен сесть за мотоцикл, убедив, что после ночи возлияний даже она, искусный водитель, не в состоянии ехать адекватно, да и обидно было бы потерять невесту на следующее же утро после вечеринки в честь её скорого замужества, поэтому условились доставить её домой на такси. Строптивая девушка, однако, от предложения отказалась, с самым серьёзным видом сообщив, что ей нельзя ещё идти домой, так как почему-то срочно нужно зайти к лучшему другу – но так и не объяснив, зачем. Спорить с ней никто не осмелился, зато ей навязали эскорт в виде двух дюжих мужчин.
С тех пор как завязался роман с Неджи, Тен-Тен стала гораздо реже посещать свою старую компанию любителей байков и свободы на дороге, а на ночных гуляньях её вообще теперь невозможно было застать, поэтому отвыкшее от подобного стресса тело требовало немедленного отдыха – но упрямая барышня, раздобревшая от пива и приятного общения, ни с того ни с сего решила, что в последние дни была слишком строга с Ли, и решила нанести ему срочный визит с целью попросить прощения. Сопровождающие байкеры не задавали вопросов, и даже когда их опекаемая вышла из круглосуточного магазина с пакетом апельсинов в руках, только молча заплатили бегущему следом ошарашенному продавцу.
- В самом деле, чего я так на него гаркала? – плетясь по пустынной улице нетвёрдым шагом, вслух рассуждала Тен-Тен, жестикулируя свободной рукой. – Подумаешь, тупит иногда. Из-за крашеного голову потерял. Ну так я что же, не понимаю? Сама дурой была. А он же, наверное, обижается сейчас… Ну вот апельсинок ему принесу, он меня сразу и простит. Да, ребята?
Она обернулась к идущим чуть позади громилам – те мрачно закивали.
Солнце ещё только-только показало свой алый бок из-за нагромождения высотных зданий на востоке, когда девушка, оставив свой эскорт во дворе, настойчиво надавила на дверной звонок квартиры друга. Сразу ей никто не ответил, но Тен-Тен не отчаивалась и звонила ещё, и ещё, и ещё. Наконец внутри послышалось какое-то движение, зазвенели ключи и дверь открылась нараспашку. Ли, растрёпанный, в наскоро натянутых джинсах с расстёгнутым поясом, с опухшими от недосыпа веками уставился на неё глазами-щёлочками.
- Тен-Тен, - застонал он хрипло, узнав подругу, - что ты тут делаешь так рано?
Лицо девушки вытянулось в притворном изумлении:
- Здрасьте, дорогой мой, уже солнышко встало, и тебе тоже вставать пора!
- Какой вставать?.. – Ли устало потёр глаза ладонью. – Я только уснул недавно. Чего ты хочешь?
Тен-Тен протянула ему пакет с апельсинами, и когда тот перевёл на неё непонимающий взгляд, пояснила с улыбкой:
- Это тебе в знак примирения. Я, знаешь ли, малёхо палку перегнула в последнее время, наговорила тебе всякого. Переживала просто за вас обоих, придурков, понимаешь? Но после новостей про того убитого мальчугана я поняла, что с нашим крашеным ничего подобного не случится, потому что он в хороших руках – твоих, типа. Короче, извини.
Ли, с глаз которого уже сошла сонная дымка, окинул её пристальным взглядом и после долгого молчания спросил:
- Ты что, всю ночь пила пиво с байкерами? – Её кивок вызвал в нём негодующий возглас: - Ну что ты как в шестнадцать лет, ей-богу! Взрослая тётка уже, свадьба скоро!
- Вот именно, что свадьба, - она подняла вверх указательный палец в поучительном жесте. – Мне прощальную вечеринку с холостяцкой жизнью устраивали. Я больше не буду, Ли-сенсей, чесслово. Кстати, - на её губах зазмеилась лукавая усмешка, - а ты-то чего такой помятый? Где же твой хвалёный режим? Или-и…
Ли как мог заслонил собой проход, но от зорких глаз подруги не удалось утаить стоящие в прихожей чужие туфли, явно маленькие на ногу хозяина.
- Так он здесь! – победно воскликнула девушка и с загоревшимся взглядом устремилась вперёд: - Ну-ка дай мне с ним…
Перед её лицом возникла перегораживающая путь рука, с глухим хлопком ударившая раскрытой ладонью по дверному косяку. Она вздрогнула всем телом и подняла на парня непонимающий взгляд – Ли выглядел неумолимо.
- Тен-Тен, - предупреждающе выговорил он низким тоном, голова его едва заметно качнулась из стороны в сторону, запрещая.
Девушка почувствовала, как внутри зарождается какое-то досадное чувство. На её памяти не значилось ни одного раза, когда лучший друг с таким рвением оборонял что-то из своего мира от её вторжения. Будь Тен-Тен в трезвом состоянии, она бы непременно поняла причину воздвижения этой стены между ними, однако возбуждённая алкоголем удаль ещё не выпустила её из своих клешней, и на запрет она отреагировала совсем не так, как следовало.
Уголки её губ поползли вверх:
- Ой, Ли, ну не будь ты таким серьёзным, хоть раз в жизни! Дай посмотреть, удовлетворить девичье любопытство!
Ни один мускул не дрогнул на лице Ли. Он, будто не услышав, всё так же продолжал стоять, загораживая подруге путь, всем своим видом как бы говоря: не трогай, не дам, отступись. И если бы не опьянение и не притупленное внимание, Тен-Тен прочла бы эти сигналы, но она слепо продолжала настаивать: задорно улыбалась, подначивала, в шутку пыталась заставить окаменелую руку опуститься, пропустить её внутрь. Увлечённая своей игрой, она совершенно не замечала, как меняется в лице и всё больше мрачнеет Ли от её высказываний, и поэтому упустила момент, когда уж точно следовало бы остановиться. Он убрал руку молниеносным движением, но лишь затем, чтобы бросить разочарованно: «Иди проспись» и захлопнуть перед ней дверь.
Тен-Тен ещё некоторое время изучала с искренним недоумением поверхность возникшей перед ней новой преграды, апатично отслеживая свои внутренние ощущения: алкогольная бравада медленно стекала с неё ядовитыми каплями, а взамен в её душе разгорался, набирал жару огонь гнева.
***
Кисаме действительно не планировал задерживаться в курилке больше, чем нужно. Ему хотелось всего лишь получить свою дозу гадкого кофе с сигаретой на утро и вернуться к работе – однако Куренай с Анко, решившие ни с того ни с сего разузнать, какой новой грязью придумали обливать полицию журналисты, взяли на себя контроль над пультом управления и, перещёлкав все основные каналы на висящем на стене телевизоре, остановились на спецвыпуске от Первого канала, посвящённом делу убийцы из квартала голубых фонарей. Вообще-то Кисаме вполне хватало той информации, которую приносил завербованный ими газетчик, но когда он начал вслушиваться в то, о чём говорят, оторваться уже не мог.
Представительница единственной в Конохе общественной организации, пропагандирующей толерантность к людям нетрадиционной сексуальной ориентации, спорила с миссионером из Европы, сморщенным дедом с огромным носом и гневно раздувающимися ноздрями, и предметом их буйного обсуждения было отношение к убийце. Миссионер, щурясь и сводя брови, с пеной у рта доказывал, что руками убийцы Создатель вершит правосудие над грешниками-мужеложцами, и любое оказание содействия полиции, стремящейся его изловить, тоже влечёт за собой греховные деяния. Его оппонентка не уставала ужасаться от подобных заявлений и, трагично звеня музыкальным голосом, возражала: невинные люди страдают от безумца, и если полиция не в состоянии его остановить, им, простым людям, придётся взять дело в свои руки.
Кисаме чувствовал на себе взгляды сотрудников, особенно сильно горела его спина, когда слово перенимал гомофоб-миссионер, однако он продолжал упорно сидеть в кресле, распрямив плечи и старательно не замечая интереса к себе посторонних. Его никогда не интересовала религия в любом её проявлении, поэтому он совершенно не понимал упорства, с которым старый дедушка оправдывал человекоубийцу, но его слова не могли оставить детектива равнодушными. Если этот миссионер представляет мнение целого пласта населения планеты, придерживающегося пропагандируемой им религии, размышлял Кисаме, стало быть, сотни, может быть, тысячи людей точно так же, как этот дедушка в смешной чёрной одежде, считают преступления убийцы оправданными и угодными Всевышнему? Зачем, подумалось ему, вообще нужен такой Бог, если Он, создав таких, как он сам, как Итачи, называет их грешниками и обрекает на мученическую смерть? Кому нужен такой всезнающий повелитель? Это какой-то ненастоящий Бог, злой Бог.
Заявление женщины также заставило Кисаме всерьёз задуматься. Если то, что она говорит, правда, на завершающей стадии уже находится организация добровольного патруля, в задание которого будет входить обход улиц опасного квартала в ночное время и проверка документов всех подозрительных личностей. Кисаме так и не смог определиться, как относится к этой идее. У него совершенно не было опыта охоты на серийных убийц, и он не знал, как отреагирует человек с нарушенной психикой на подобную травлю в своём, грубо говоря, угодье. Возможно, это спугнёт его и он сбежит – уедет в другой город, заляжет там на несколько лет, а когда шумиха уляжется, вновь примется за своё кровавое дело. Поймать его тогда будет невероятно сложно. Кисаме казалось, что только сейчас, когда над городом нависла насторожённость, возможно закрыть капкан на лапе у несущего смерть зверя – отчасти поэтому он не смог запретить Итачи продолжать осуществлять свой план.
Чтобы свести риск его раскрытия до минимума, они договорились, что Итачи не должен жить сейчас дома, и отправили его на временно пустующую дядину квартиру, туда же перенесли все необходимые для поддержания фальшивого образа вещи. Кисаме стоило огромных усилий удержать себя от того, чтобы не начать отдавать приказы, и пришлось, переступая через себя, упрашивать любовника смягчить суровость прикрытия – к примеру, оставлять телефон включённым, но номером пользоваться тем, который знают только нужные люди. Итачи попытки идти на компромисс оценил очень высоко и согласился почти со всеми его предложениями, что для них как для пары уже можно было считать маленькой победой. Условились, что начинать свою операцию он будет только поздно вечером, когда все детективы и большинство любопытствующих журналистов, могущих его узнать, уже покинут квартал – кроме того, Итачи казалось, именно в такое время шансы найти убийцу повышаются. Кисаме предложил возить его сам, но Итачи отказался, объяснив, что у Орочимару скрываться получится куда лучше.
Что-то внутри головы начало медленно болезненно пульсировать, и Кисаме крепко зажмурил глаза. Ему не нравились эти головные боли, преследующие его в последнее время. Сегодняшней ночью он проснулся от ощущения, будто кто-то ударил его по голове молотом изо всей силы, и ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и понять, где он находится и что с ним происходит. Боли могли означать сотни различных вещей от пустяковых до терминальных, но он теплил в сердце надежду, что всё это связано исключительно с напряжением последних дней.
«Скоро всё кончится, - сказал себе старший инспектор-детектив, делая глоток уже опостылевшего ему кофе. – Скоро всё встанет на свои места».
Боль не отступала, но чуть притупилась, и он снова сосредоточиля на передаче. Мужчина-проповедник в телевизоре снова взял слово, но на этот раз об убийце говорить не стал: изматывая синхронного переводчика своей текущей живо, как горная река, речью, орудуя ею, как мечом, он внушал слушателям с донельзя трагическим видом, что Создатель наложил на известный квартал проклятие за греховный образ жизни его обитателей, и руки Его – тот самый убийца, которого полиция потому до сих пор и не может поймать, что он исполняет Его волю.
Кисаме запоздало осознал, что никто уже не смотрит вместе с ним и даже на него, и обернулся: в проходе, всё ещё держась за ручку двери, стоял Итачи и хмуро глядел в экран. Анко склонилась к Куренай и, случайно труся пеплом от забытой сигареты на пол, приглушённо затрещала ей что-то на ухо, при этом косясь на своего бывшего подчинённого, остальные сотрудники или глядели прямо, или отворачивались специально, демонстративно – неизвестно из-за чего гордясь собственной реакцией. От внимания Итачи явно не ускользнула перемена в атмосфере комнаты с его появлением: он обвёл присутствующих мрачным пустым взглядом, остановившись на Кисаме.
- Что вы бред этот смотрите? – холодно отчеканил он. – Пойдёмте, там свидетель какой-то явился, нужно обработать.
Кисаме спешно поднялся на ноги. Ему вдруг стало неудобно от собственного любопытства: Итачи, рискующий жизнью ради поимки опасного преступника, имел полное право отчитать его за бездействие на работе. И пускай у его напарника мотивы были не вполне альтруистические, он один, вероятно, делал и желал делать больше, чем весь их парализованный тупиковой ситуацией отдел.
***
Наруто заглянул в лицо каждому из друзей и сурово переспросил:
- Вы точно всё поняли?
Неджи устало закатил глаза, сидящие напротив Сакура и Ино обменялись скептическими взглядами, а Шикамару хмыкнул:
- Наруто, ты становишься суперскучен. Поняли мы, поняли.
- Просто не хочу, чтобы повторилась та же история, что в среду, - пояснил блондин чуть виноватым тоном. – Сами должны понимать.
Возникло неловкое молчание, которое совершенно неожиданно нарушила доселе мрачно хмурящаяся Тен-Тен.
- Узумаки, ты со своим кудахтаньем меня уже вот по сюда достал. – Она провела указательным пальцем по шее. – Сколько можно одно и то же повторять? Мы будем улыбаться твоему крашеному, как ни в чём не бывало, вопросы все попридержим, а об убийствах вообще ни слова не произнесём. Видишь, какие мы умные? С тридцать пятого раза запомнили.
Наруто обиженно насупился:
- Что ты смеёшься? Это серьёзное дело.
- Да вижу, что серьёзное, - окатила его в ответ скептицизмом байкерша, кисло улыбнувшись, - раз ты для того, чтобы с нами наедине поговорить, мчался в буфет аж со второго корпуса, оставив крашеного в одиночестве.
Наруто стиснул зубы, наверняка готовя про себя достойный ответ, но их спонтанную перепалку внезапно прервал Шикамару. Успокаивающим жестом положив другу руку на плечо, он произнёс:
- Всё будет нормально, обещаю. Я тебя понимаю: вчера, пока вас не было, я обдумал наше поведение и пришёл к выводу, что всё это была чистейшей воды беспочвенная паника на фоне схожести Гаары с тем парнем. Ничего особенного, наш-то суновец жив-здоров, не так ли, Хьюга?
- Абсолютно согласен, - монотонно пробасил гот.
Он был сегодня ещё более немногословен, чем всегда, и причиной тому было странное поведение невесты, которое не укрылось ни от чьего взора: Тен-Тен, всегда бойкая и оживлённая, нынче сидела, молча скрестив руки на груди, а открывала рот лишь затем, чтобы съязвить, и ядовитое острие её копья было чаще всего нацелено почему-то на Гаару.
Атмосфера за столиком изменилась, охладела, и, стремясь развеять нависшее над ними унылое облако, Наруто завёл новую тему разговора.
- А ты лучше стал выглядеть, - похвалил он Шикамару. Тот прекратил дуть на никак не желавший остывать из-за жары чай и вопросительно посмотрел на него. – Я хочу сказать, больше не ноешь насчёт Темари. Разлюбил уже, да?
Староста наградил его ленивым хмыканьем:
- Ты что, с ума сошёл? Нет, конечно, я от неё никогда не отступлюсь. Попомни моё слово, она ещё мой женой станет.
- Вот Гаара обрадуется! - хохотнула Сакура, заговорщицки перемигнувшись с Ино, та прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку.
Шикамару невозмутимо продолжил:
- Просто я сейчас работаю над планом её возвращения, отсюда вся энергия. Если хочешь знать, я уверен в своём успехе на восемьдесят три процента.
На этот раз поперхнулись смешками не только девушки, а ещё и старательно пытавшийся строить серьёзный вид Наруто.
- Прости, прости, - извинился он, улыбнувшись скривившемуся Шикамару, - но любовь ведь не статистка, в процентном соотношении высчитать ничего у тебя не выйдет.
- У меня – выйдет, - упрямо заявил Нара и гордо умолк, невольно подражая Хьюге с его вечно каменным лицом.
Девушки внезапно зашикали на них, кивая на вход в буфет: к их столику, распугивая своим видом первокурсников, направлялся явно пребывающий не в самом лучшем расположении духа Гаара.
- Узумаки, скотина! – гаркнул он на ходу, уже занося руку для подзатыльника. – Куда ты так подло ретировался после теста? Пожрать невтерпёж? Меня нельзя было подождать?
Поравнявшись с друзьями, он в последний момент отчего-то передумал осуществлять заслуженное возмездие и вместо раздачи наказания употребил занесённую руку, чтобы подавить зевок, на что Тен-Тен язвительно оскалилась.
- Ладно, живи, - после затянувшейся паузы, во время которой он внимательно вглядывался в фальшивые улыбки, протянул Гаара и примирительно потрепал друга по светловолосой макушке.
Внезапно всем стало ясно, что тема их недавнего разговора не является тайной ни для кого, и от этого стало жутко неуютно: Наруто поник, Сакура виновато потупилась, Ино взялась рассматривать свои ногти, Неджи вдруг понадобилось срочно написать сообщение, Шикамару закрыл глаза и сделал вид, что его здесь нет, и только Тен-Тен единственная глядела на Гаару открыто, и во взгляде её читалась откровенная неприязнь.
***
Саске потянулся, зажмурившись от удовольствия: из-за того, что, увлёкшись размышлениями, он уснул вчера прямо в кресле, сегодня его весь день мучили боли в спине, и от этого сосредоточиться было крайне сложно. Сидящая за столом напротив девушка, которая, судя по случайным наблюдениям Саске, была в него немного влюблена, густо покраснела и потупила взор – только поэтому он догадался глянуть вниз и увидел, что край рубашки выполз из брюк и обнажил незначительный участок живота. Он поспешил заправить рубашку как следует и бросил сотруднице извиняющийся взгляд, который та не заметила, с головой утопив красное лицо в документах.
Ему вдруг стало смешно. Подумалось: если проследить его жизнь с младших классов школы, в него постоянно влюблялись исключительно девчонки наподобие этой – милые скромницы с пытливым умом, но, увы, абсолютно неуверенные в себе. Оттого и провожали его постоянно взглядами тоскливыми, безнадёжными, а признавались непременно заикаясь и едва дыша. Эта унылая любовная каша успела уже порядком поднадоесть, вздохнул про себя парень. Возможно, поэтому ему сейчас и нравился Наруто: тот уж точно не стал бы мямлить и жевать сопли, если дело дошло бы до признания…
Вдруг Саске замер и призадумался: мысль о признании посетила его впервые. Те пару дней, что он жил с осознанием своего влечения к человеку своего пола, он усердно долбил себя уверениями, что эти чувства ложные и уж он-то никак не может оказаться геем, но, тем не менее, раздумье о том, что Наруто, возможно, ответит ему взаимностью, принесло ему немало удовольствия. Это насторожило, ведь он не планировал начинать отношения с другим парнем. В его понимании отношения означали исключительно долгосрочную связь с человеком с перспективой замужества и заведения семьи, поэтому ему была совершенно непонятна мучительная тяга к нисколько не подходящему для этой цели человеку.
Вчера Саске мучил себя тем, что до поздней ночи раздумывал над природой этой тяги, примерял на себя антагоничные роли то отменного семьянина с нормальной женой и нормальными детьми, то обитателя квартала голубых фонарей, раскованного и гордого своей природой. Первая ипостась казалась ему абсолютно понятной, в ней он чувствовал себя комфортно, на своём месте, со второй же всё оказалось гораздо сложнее: его восхищала смелость этих людей, но вместе с этим многое в образе их жизни дико ему досаждало. С одной стороны, хотелось, как они, кричать всем своим видом, не скрывать, что да, его влечёт к человеку своего пола, но с другой – всё разом перечёркивали трусливые волнения, что о нём скажут папа и мама, как отреагируют на учёбе, на будущей работе, как сильно осложнится его жизнь, как к этому заявлению отнесутся его приятели, соседи, родственники...
Всё это было невероятно ново и поэтому вдвойне тяжело для осознания, он не чувствовал в себе сил разобраться в том, что с ним происходило, окончательно, а делиться своей страшной тайной было не с кем – единственным, кому он мог довериться, был Итачи, но у того и без него имелось достаточно дел, куда более важных, чем глупые метания младшего брата.
Саске попытался отвлечься от тягостных раздумий, но тут вновь дала о себе знать проклятая спина, и всякая надежда сконцентрироваться была утеряна. Вскоре после его недолгих попыток взяться за работу Намикадзе-сан попросил его зайти к себе, и Саске, обрадованный, что не придётся больше разрываться между делами и сердечными терзаниями, рванул к кабинету начальника. Намикадзе-сан сегодня был в прекрасном настроении: он щедро раздавал улыбки, благодарно кивал на комплименты сотрудников насчёт его красивейшего белого костюма, идеально гармонирующего с синей, под цвет глаз рубашкой, носился по офису, не уставая щебетать с симпатичными секретаршами, и для каждого находил хотя бы одно приятное слово. Все работники, воодушевлённые окрылённым состоянием босса, перешучивались насчёт удачного контракта и строили планы на вечер этого дня. Саске по дороге уже дважды успели пригласить выпить в компании, но оба раза пришлось вежливо отказать: ему хотелось прийти домой пораньше и ещё раз крепко обдумать все свои насущные проблемы.
Намикадзе-сан стоял возле своего кабинета и, параллельно болтая с мистером Харви, давал секретарше беглые указания. Завидев Саске, оба мужчины расплылись в приятных улыбках.
- Учиха Саске, - сказал ему, коверкая звуки, американец. Парень кивнул, и тот, видимо, гордясь собой, заулыбался ещё шире.
- Саске, я сейчас провожу нашего гостя в аэропорт, - ласково заговорил с ним Намикадзе-сан, положив руку на плечо, - а тебе будет заданьице одно. У меня в кабинете, - он склонился и зачем-то зашептал, - лежит корзина такая, ты сразу её увидишь, там полно всяких вкусностей и открыточка. Отнеси её, пожалуйста, Наруто и Гааре, это им от мистера Харви подарок. Они сейчас дома, пятницу свою загульную празднуют, как всегда. Потом можешь идти домой. Хорошо?
Саске опустил взгляд на наручные часы: сейчас была только половина третьего.
- Я знаю, рано, - понял начальник, - но я сегодня всех раньше отпускаю – пускай отдыхают, а вот я ещё до вечера тут сижу, у меня дела. Так что, отнесёшь?
Делать было нечего, и Саске согласился, хотя перспектива второй день подряд встречаться с Гаарой его, мягко говоря, не очень-то радовала, и уж тем более не хотелось прерывать их с Наруто отдых. Однако слова были им уже произнесены, и Намикадзе-сан, благодарно похлопавший его напоследок по плечу, куда-то умчался. Секретарша зависла на телефоне, а мистер Харви, прежде участливо наблюдавший, теперь начал вдруг лихорадочно рыться в карманном англо-японском словарике для начинающих изучать язык, постоянно поглядывая при этом на Саске, словно проверяя, не ушёл ли тот. Саске ждал с видом вежливого любопытства на лице и с холодком предчувствия какого-нибудь лингвистического конфуза в сердце. Наконец американец будто бы нашёл, что искал, и, старательно выговаривая слова и помогая себе жестами, произнёс медленно и отчётливо:
- Наруто – исключительный парень. Ты его береги.
Забыв про приличия, Саске ошалело уставился на гостя страны. К лицу разом подкатила горячая волна, мысли заметались с чудовищной силой и снова нахлынула масса вопросов. Что значит эта фраза? Что мистер Харви имел в виду? Неужели всё так заметно? Как теперь ему ответить? И стоит ли вообще отвечать?
Его отчаянное замешательство явно не ушло от внимания американца, он вдруг улыбнулся открыто, совсем как Намикадзе-сан, и произнёс уже что-то по-английски, из чего Саске понял только «не переживай» и «молодой». Как раз в этот момент вернулся Намикадзе-сан, и проницательный иностранный гость, пожав Саске на прощание руку, пошёл следом за ним.
***
- Узумаки, - позвал Гаара.
Наруто отвлёкся от разбора захламления в шкафу и обернулся. Гаара безвольно лежал на своём Ложе, одну руку положив за голову, а второй расстёгивая рубашку.
- Ну установи себе кондиционер, умоляю, - попросил он с наполовину серьёзным отчаянием в тоне.
- Нет, - фыркнул блондин и, не поддавшись на молящие глаза, отвернулся. – Ты же знаешь, какой от него вред. Да и вообще, не так уж тут и жарко, не выдумывай. Забыл, что тут в июле происходит, или как?
Гаара опалил его злым взглядом:
- В том-то и дело, что не забыл. Сегодняшний день назвали самым жарким в этом мае, к твоему сведению. – Он помолчал в ожидании хоть какой-то реакции, но Наруто слишком хорошо умел создавать видимость страшной занятости, поэтому пришлось позвать ещё раз: - Ну, Узумаки, послушай ты меня хоть раз. У тебя же окна на запад выходят, духота во второй половине дня просто убийственная.
- Я привык, - бросил Наруто, не оборачиваясь, - и вообще, это ты плохо жару переносишь, а я – нормально.
- Вот ты, значит, какой! - укоризненно протянул Гаара, качая головой. – Заботливый друг, ничего не скажешь.
- Иди холодный душ прими, - отрезал бесплодные попытки вызвать в нём чувство стыда блондин и продолжил рыться в шкафу.
Целью его было найти одну школьную тетрадку, на задних страницах которой они с Гаарой когда-то в шутку рисовали карикатуры на старшеклассников. Вспомнили о ней случайно, когда по пути из университета измышляли какой-нибудь забавный подарок для Неджи на предсвадебный мальчишник, - где-то среди массы письменных диалогов и кривых рисунков со смешными подписями было и изображение жениха с подписью «Мисс Коноха», выведенной рукой Наруто, всегда бывшего мастером выдумывать пристающие клички.
Наруто вытащил из дальнего угла внушительных размеров коробку, струсил с неё слой пыли и откинул крышку:
- Кажется, где-то здесь.
Гаара поднялся, вытянул края расстёгнутой рубашки из брюк и, пересилив охватившую его из-за жары лень, устроился на полу рядом с другом – помогать разбирать завалы. С острым чувством ностальгии они перебирали стопки старых тетрадей с донельзя знакомыми обложками, проглядывали выборочно страницы, подбирали случайно выпавшие листочки и с благоговейным почтением вкладывали их обратно. Особо интересный диалог на полях конспекта, за который случайно цеплялся взгляд, зачитывался вслух, и тогда оба парня покатывались со смеху, вспоминая, какими маленькими когда-то были.
- Вот это глянь, - сверкнул предвкушающей улыбкой Наруто, изучавший свою тетрадь по истории. – Ты пишешь: «Норико не сводит с тебя взгляд уже тринадцать минут, я время засёк. Сделай что-нибудь».
Гаара закатил глаза:
- О-о, эта Норико, помню её отлично! Скучнейшая барышня. Она, кстати, всю старшую школу на тебя пырилась.
Наруто шикнул на него и продолжил читать:
- Я отвечаю: «Какого чёрта ты мне тетрадь мараешь такими идиотскими новостями? Сам делай, если тебя так раздражает». Ты: «Тебя, может, за коленку ухватить под партой демонстративно? Тогда она отстанет».
Тело Гаары начало содрогаться от мелких смешков, которые он пытался удержать внутри поднесённой ко рту ладонью:
- Я такое предлагал? Боже, ну и ребёнок…
- Это ещё не всё, Сабаку. – Наруто проглотил рвущийся наружу хохот и, возможно, от этого покрасневший, продолжил: - Я: «Это её не остановит, тут надо что-то порадикальнее». Ты: «Узумаки, ты мне сразу рамки установи, в которых мне предоставляется полная свобода действий, а то я ещё снова не то подумаю, и получится нехорошо». Я: «Что ты имеешь в виду?».
- Какой недогадливый мальчик, - хмыкнул Гаара в попытке скрыть смущение.
Наруто неловко помял в руках тетрадку: очевидно, читать дальше вслух ему перехотелось. Он громко прочистил горло и внезапно со звучным хлопком закрыл её и отложил в сторону:
- Ладно, мы всё равно не в ней Неджи рисовали, я точно помню.
Гаара деликатно промолчал, но некоторое время продолжал бросать на тетрадь с недочитанным диалогом вороватые взгляды. Резко потерявший терпение Наруто начал осматривать тетради бегло, не задерживаясь даже на моментах, воспоминания о которых действительно могли бы доставить немалое удовольствие обоим.
Рука Гаары опустилась на небольшую продолговатую коробочку, лежащую на самом дне и прикрытую пестрящимся разноцветными фломастерами листком.
- Это то, о чём я думаю? – пробормотал он сам себе, снимая мешающую бумажку. Лицо его внезапно оживилось: - Узумаки, да это же наши карты!
Наруто взглянул на потрёпанную колоду в его руках: красно-чёрные карточки, донельзя знакомые и родные, навеяли разом целый букет воспоминаний из ранней юности.
- Дай-ка сюда.
Карты тасовались плохо из-за истрёпанных краёв, но бывшее ранее таким привычным, а теперь давно забытое ощущение от скользящих в ладонях картонных шестёрок, десяток, тузов и королей доставляло, тем не менее, немалое удовольствие. Сидящий рядом Гаара наблюдал за ним с грустной улыбкой на губах, и Наруто подумалось, что у него перед внутренним взором наверняка тоже проигрываются десятки ярких солнечных картин лета, столькие часы которого они проводили за игрой.
- А давай сыграем, - вдруг предложил он.
Гаара хитро прищурился:
- Но только на раздевание. Ты мне, помнится, всегда продувал.
Наруто издал исполненный сарказма смешок, из чего стало ясно, что проигрывать в этот раз он не настроен.
- Ты у меня голым сегодня спать будешь, Сабаку, - надменно бросил он, поднимаясь и устраиваясь на кровати. – Садись и приготовься быть уничтоженным.
Гаара рассмеялся и потёр руки в предвкушении.
***
Кисаме не любил являться неприглашённым, однако желания звонить и предупреждать о своём приезде у него не было никакого. Помощник Орочимару, молодой парень в толстых круглых очках, имя которого детектив не смог вспомнить, объяснил, что его начальник сейчас занят, и попросил немного подождать. Явившийся вскоре учёный, отчего-то задумчивый и рассеянный, жестом пригласил его в свой кабинет, как и в прошлый визит Кисаме, погружённый в таинственный полумрак, там усадил в удобное кресло и предложил выпить с ним кофе.
- У меня при такой жаре давление падает, нужно поднимать, - пояснил он свой уставший вид. – Так что, Хошигаке-сан, составите мне компанию?
Кисаме неуверенно кивнул. В его планы вовсе не входило распивать кофе с этим неприятным человеком, и от подобного радушного приёма вместо ожидаемого напряжённого разговора в голове его нарушилась предполагаемая картина будущего, а новая, ссылаясь на непредсказуемость, отказывалась возникать. Орочимару извинился и ненадолго вышел, а вернулся уже в компании помощника с подносом в руках.
- Пожалуйста, - он с приятной чуть уставшей улыбкой предложил ему изящную чашечку. – Я, знаете, за годы жизни в США пристрастился к хорошему кофе, в коллективе, где я работал, все были страшными его любителями. Вы не будете против, если я закурю?
- Нет-нет, - Кисаме поспешно замотал головой и потянулся к нагрудному карману, где лежала его пачка, - я и сам вообще-то…
Вспыхнула в полумраке зажигалка, и в свете её пламени Кисаме показалось, что глаза Орочимару недобро блеснули.
- Позвольте угадать, - улыбнулся ему криминалист одними губами, - вас ко мне привела наша маленькая авантюра с Учихой Итачи.
- Именно так. – Кисаме хотел было начать изливать на собеседника старательно обдуманную им речь, но отчего-то вдруг споткнулся, да и гневаться натурально не выходило. Он кашлянул в кулак и спокойно начал: - Вы и сами должны всё понимать.
- Понимаю, - подтвердил Орочимару, неспешно кивая, - и, признаться, жутко удивлён, что вы сейчас не заносите на меня кулак. Представляю, как вы были вчера злы.
Кисаме пришлось проглотить возникший в горле комок – ему и в голову не могло прийти, что учёный подойдёт к вопросу именно так, и теперь он находился в некоторой растерянности. Настолько сильна была его уверенность в хитрой и изворотливой натуре этого человека, что когда тот заговорил с ним без обиняков, эта открытость выбила землю у него из-под ног. Однако обретать контроль над собой времени не было, и он заговорил неподготовленным текстом, полагаясь исключительно на чутьё.
- Вы мне объясните, зачем вам всё это, я совершенно не понимаю ваших мотивов. И вообще, вам ведь небезразличен Итачи, почему вы согласились помогать ему в этой опасной затее? Смысл в ней, может, и есть, с этим спорить не могу, но разве не было других вариантов? Вы что, думаете, полиция бездействует? Мы делаем всё, что в наших силах, к вашему сведению, новостям не верьте!
- Я не верю, Хошигаке-сан, успокойтесь, пожалуйста, - мягко улыбнулся Орочимару и поднёс к губам чашку с таким видом, будто все обвинения и упрёки пропустил мимо ушей.
Кисаме запоздало понял, что перешёл на повышенные тона, и прикусил язык, однако после коротких размышлений пришёл к выводу, что хоть объяснения его возмущения и вышли достаточно сумбурными и в урезанной форме, суть его ответчик всё же уловил. Орочимару подождал, пока он сделает глоток ароматного напитка, и только тогда заговорил. Его речь напоминала лесной ручей: она текла плавно, искрясь искусно сложенными словами, щекоча слух приятной глубиной голоса, убаюкивая мягкими интонациями, и в определённый момент Кисаме осознал, что внимает собеседнику совершенно расслабленно, словно за этим он сюда и явился.
- Позвольте вначале ответить на первый вопрос, Хошигаке-сан. Мне всё это нужно, потому что я, как и все остальные, хочу поймать убийцу. Помогать ловить злодеев – моё призвание, и я рад оказать помощь такому блистательному и перспективному полицейскому, как ваш Итачи-кун. – Облачко серо-белого дыма вышло из его лёгких с непреднамеренным изяществом, эффектно разбавив полутьму кабинета. – Теперь касательно нашей затеи. Не поймите меня неправильно, уважаемый Хошигаке-сан, но я считаю риск Итачи оправданным. Ваш отдел при всём его совершенстве ограничен в возможностях, а наш общий супостат крайне осторожен и хитёр, из чего следует, что следы он умеет заметать неплохо. Загадка с избавлением от тел всё ещё ставит меня в тупик, но ответ придёт, поверьте мне. В целом же наш маньяк относится к категории трусливых, оттого гиперосторожных. Таких поймать сложно. Но… Но я имею опыт копания в мозгах подобных людей, если позволите так выразиться. Я знаю, как он мыслит, я чувствую это. И я уверен, что найду его для вас.
Орочимару подлил ему ещё кофе из высокого кофейника цвета слоновой кости и закурил новую сигарету. Тон его изменился, растерял лоск уверенности и от этого стал более серьёзным.
- Иного выхода, кроме как подсунуть ему подготовленного человека, я не вижу. Наш убийца крайне нестабилен из-за постоянного внимания прессы к его злодеяниям. Его выводит, что полиция пошла по его следу, а у таких людей от подобного стресса начинается неконтролируемая агрессия. Если раньше он мог удержать свою жажду крови в узде, сейчас эта способность им утеряна, и он может легко выдать себя. Я предупредил Итачи, какой тип людей может заинтересовать его образ, и объяснил, по каким признакам определить человека со злодейскими намерениями. Но, безусловно, это больше вопрос чутья: если оно у него есть, он почувствует. Единственное, что меня волнует…
Кисаме, до этого момента внимающий учёному, будто загипнотизированный, разом подобрался и обострил внимание. Орочимару посмотрел ему прямо в глаза, и детективу стало не по себе от отражённой на его лице неподдельной тревоги.
- Хошигаке-сан, - произнёс он почти моляще, - я вас очень прошу, хоть вы постарайтесь ему внушить, что инициатива в этом случае совершенно не требуется. Я боюсь, как бы он не натворил глупостей. Итачи, он ведь…
- Я знаю, - Кисаме с мрачным видом кивнул.
Они обменялись понимающими взглядами, и Кисаме вдруг подумалось, что иметь этого человека в качестве помощника и советчика – не самая худшая вещь, которая могла случиться с его напарником.
***
Гаара расплылся в довольной улыбке:
- Ну, снимай, Узумаки.
- Чёрт, - Наруто схватился за ширинку, но медлил. – Ты мухлюешь, я знаю.
- Всё по-честному, хамло ты, - фыркнул красноволосый и, откинувшись на кровати, с блаженным видом потянулся. – Снимай-снимай, я жду.
Наруто бросил унылый взгляд на кучу вещей на полу – трофеи победителей. С Гаары ему пока удалось снять только рубашку, и то морального удовольствия от единственной победы ему не досталось, потому как хитрый Сабаку заявил, что ему было жарко и поддался он специально. Большинство же объёма груды было занято одеждой Наруто: в ход успел пойти даже ремень, обвиняюще зыркающий блестящей пряжкой из-под смятой вывернутой майки.
Наруто потянул за молнию:
- Ладно-ладно, ты у меня ещё получишь, Сабаку.
Гаара на угрозу отреагировал ироничным приподниманием едва заметных бровей. По мере его освобождения от штанов в лице его, впрочем, разгоралось всё большее недоумение.
- Слушай, - позвал он, - а откуда у тебя синяков столько на теле? На боку один, на бедре вон огромный, жёлтый уже, и вот тут тоже. Где ты их нахватался?
Наруто швырнул джинсы к общей вещевой массе, те упали с печальным шлепком, смешно растопырив штанины в разные стороны.
- На тренировках, где же ещё.
- А-а, к этому нужно привыкнуть, да, - закивал прекрасно знакомый с такими вещами Гаара. – У меня вот, - он окинул себя взглядом, - тоже боевые шрамы имеются, но с войны другого плана.
Наруто окинул его намеренно скучающим взглядом:
- Никому не интересно, что остаётся у тебя на теле после ночи, проведённой под твоим парнем, Сабаку, честное слово.
- Да? – с лёгкостью парировал Гаара, заулыбавшись. – А почему ты тогда так пырился на меня всё это время?
Блондин поёжился и брякнул недовольно:
- Давай сдавай уже, дурень.
***
Корзина была не столько тяжёлой, сколько огромной, отчего Саске стоило немалых усилий хотя бы даже выйти с ней из здания офиса. Пришлось вытерпеть рой косых взглядов одетых в деловое мужчин и женщин во время спуска на лифте, просить охранника помочь ему с входной дверью и три раза извиниться – корзину возможно было нести только перед собой, а из-за урезанной видимости он всё время натыкался на зазевавшихся прохожих.
Саске нравились щедрые люди, но американец, на его взгляд, переборщил с выражением благодарности: у него уже устали руки нести его подарок, а ведь впереди ещё неблизкая дорога – кроме того, вновь дала о себе знать спина. Он поигрался с мыслью проехаться на общественном транспорте, избавив себя таким образом от мучений, но разом представилось, как в час пик сложно уберечь что-либо в стандартной городской давке, и решил всё же попробовать свои силы в пешей прогулке.
Он прислушался к собственным чувствам. Ему хотелось увидеться с Наруто, но в то же время будущая встреча вызывала в его душе смутное чувство раздражения, и виной тому была не только перспектива снова быть осмеянным Гаарой. Саске, с детства привыкший видеть мир чётким, а решения принимать однозначно, тревожился оттого, что не входящие в рамки нормального чувства к Наруто вносят в его внутренний мир разрушение, делают слабым и неуверенным в себе, а быть слабым ему не нравилось.
«Зачем мне всё это? – угрюмо подумал он. Тяжело было размышлять на животрепещущую тему и при этом не забывать всё время тянуть шею, чтобы видеть дорогу перед собой, поэтому ответа он и не ждал – просто сыпал вопросами, бессмысленно и безответно. – Я не хочу чувствовать этого, я не хочу быть геем. Я ведь не гей? Это наваждение минует, да? Я же нормальный, просто немного запутался, правда?».
Ему вдруг стало очень обидно за себя. Непонятно было, зачем судьба так поиздевалась над ним, подкинув это странное испытание, и чему он должен был из него научиться. Душевные метания вытягивали из него сил куда больше, чем физические лишения, и чутьё подсказывало, что по его запасу внутренних сил нанесён серьёзный удар. Что делать с этим тревожным знанием, он не понимал, и от этого становилось ещё горше.
***
Наруто умел изображать довольно жалобные глаза и, по наблюдениям Гаары, нередко этим пользовался в критических ситуациях – вроде этой.
- Узумаки, - Гаара опустил взгляд на оранжевые боксёрки, последний предмет одежды, оставшийся на теле блондина, и уже, к великому сожалению последнего, проигранный. – Ты знаешь правила.
Голос его, впрочем, прозвучал не так уверенно и издевательски, как он запланировал, - сила жалобных глаз уже нашла тропу к его сердцу и теперь активно подтачивала его позиции. Наруто виновато блеснул белозубой улыбкой и, зардевшись, протянул шутливо:
- Ну зачем тебе это надо, Сабаку? Что ты там нового увидишь?
- А это уже мне решать, - отрезал Гаара, и снова твёрдость его тона качнулась, - потому что я выиграл.
- Да ты сноровку потерял, если не заметил. – Наруто кивком указал в сторону выросшей кучи одежды. – Мне в этот раз с тебя удалось даже кольцо и ремень снять, так что поверь: тебе просто повезло.
- Это не меняет того факта, что я… - Гаара прервался на середине предложения: слова переросли в глубокий зевок. Он устало потёр кулаками глаза, пытаясь разбудить разморённое жарой тело. – Ладно, - махнул он наконец рукой, - я сегодня сонный и оттого добрый, спорить с тобой лень.
- Так что, можно не снимать? – с надеждой уточнил Наруто и, получив вялое отрицательное покачивание головой в качестве ответа, поникшим тоном проныл: - Ну да, я понял, ты мне сейчас в качестве откупной придумаешь какое-нибудь идиотское задание.
Гаара улёгся на кровати друга животом вниз и подтянул к себе подушку:
- А я пока посплю.
- Что я должен сделать? – блондин закатил глаза. – Давай только быстро и без пошлостей.
Лицо Гаары утопало в подушке, оттого голос его звучал искажённо и невозможно было определить, шутит он или нет.
- Сходи на улицу и принеси мне водички холодненькой. Только одеваться не утруждайся, Узумаки, так пойдёшь.
Наруто поперхнулся возмущением:
- Я же говорил, идиотское задание, ты других выдумывать не умеешь! Вон оттуда возьми водички! – Рука нервно дёрнулась в сторону компактного холодильника для напитков, верхушку которого приспособили под склад для ненужных вещей. – Зачем ты меня на улицу гонишь?
- Просто стало любопытно, пустят ли тебя хоть в один магазин в таком виде, - промурлыкал в ответ Гаара. Оторвав сонное лицо от подушки, он умудрился вполне художественно изобразить на лице смесь искреннего недоумения и недовольства и протянул: – Ты ещё здесь?
Наруто крутанулся на пятке и, чертыхнувшись, вышел из комнаты под аккомпанемент издевательских смешков.
***
Использовать вверенный ему ключ от чужой квартиры Саске не любил – это всегда вызывало в нём чувство неудобства от чрезмерного доверия, которое испытывал к нему Намикадзе-сан, однако ждать, пока его звонок услышат и ответят, нравилось ему ещё меньше. Кроме того, грела перспектива поскорее избавиться от проклятой корзины и отправиться домой, где в тишине и одиночестве можно было заняться неторопливым вдумчивым самокопанием.
Искусственно поддерживаемая прохлада в здании успела проникнуть в его разжаренное на солнце тело, и приятный холодок теперь остужал вспотевшее лицо и спину с противно прилипающей к ней влажной рубашкой. Саске подозрительно относился к использованию кондиционеров, а в прошлом году, когда от Итачи поступило предложение поставить один из этих модных приборов к ним в комнату, провёл нешуточное исследование и, обнаружив целый список негативных последствий от их постоянной эксплуатации, категорично запретил брату даже думать о том, чтобы добровольно гробить своё здоровье. В жаркую погоду, однако, он был вовсе не против ненадолго сбежать от безумно палящего солнца и окунуться в искусственную прохладу, пускай даже и вредную.
На первом этаже квартиры было безлюдно. Саске решил, что переть порядком успевшую ему поднадоесть корзину наверх желания у него нет, и оставил её на кухонном столе, а в комнату Наруто поднимался уже налегке. Дверь была прикрыта неплотно, но он всё равно постучался, прежде чем войти. Никто не отвечал.
Саске прислушался: внутри царила абсолютная тишина. Неужели их нет дома? Он позвал Наруто по имени, но ответа всё равно не дождался, тогда он решительно взялся за приятно холодящую ручку. Комната была не пуста: на кровати хозяина среди разбросанных по ней картонок игральных карт, похоронив щёку в мякоти подушки и с наушниками-капельками в ушах, спал Гаара. Его узкие лёгкие брюки из-за отсутствия ремня сползли с талии, открывая поджарый живот, чуть блестящий от пота из-за того, что нещадно палящее солнце обдавало его своим горячим дыханием.
Саске смутился и растерялся совершенно: он никак не мог решить, какие чувства вызывает в нём созерцание этой неловкой сцены. Хаотичную груду одежды на полу он уже успел приметить, и безукоризненно работающая логика моментально выдала наиболее вероятный вариант её появления, но после краткого обдумывания Саске с немалым облегчением отверг его. Ничто не указывало на то, что одежда была сброшена в порыве страсти, кровать хоть и выглядела так, будто на ней достаточно долго сидели, всё-таки была застелена, да и карты…
«Они же маются всякой хренью по пятницам, - поспешил успокоил себя Учиха, оглядывая разворошённую стопку старых тетрадей на полу рядом со шкафом, - наверняка в карты на раздевание играли. Вот же детство в одном месте заиграло!».
Сам Саске даже в школьные годы никогда не позволял себе подобные развлечения, не видя в них смысла и считая их грязными, а на предложения одноклассниц только презрительно кривился или вовсе не реагировал. Внезапно пришедшая в голову мысль поставила его в тупик: если одежда Наруто вся здесь, в этой небрежной куче, где же тогда сам Наруто? Он окинул внимательным взглядом комнату, прошёлся по второму этажу, позаглядывал на всякий случай в комнаты первого этажа – всё тщетно, квартира пустовала.
Вернувшись, Саске, растерянный и заинтригованный, присел в нагретое солнцем кресло и задумался над тем, как ему теперь быть. Его задача была, в принципе, выполнена: корзину от мистера Харви он доставил, искать Наруто по телефону было бесполезно – знакомый мобильный с оранжевой панелью он лежал на столе, а будить Гаару, чтобы предупредить его об ожидающем внизу подарке, он не имел ни малейшего желания.
Взгляд принялся воровато оглядывать скомканные на полу вещи: майка Наруто, его джинсы, ремень, даже кулон… Это означало, что он остался в одном нижнем белье… Саске поспешно встряхнул головой, в ужасе от прошедшей по телу сладкой дрожи от последней мысли. В груди заныло от досады: ему не нравилась эта реакция, она пугала и отвращала его, но как избавиться от затягивающегося наваждения?..
Он поднялся и принялся мерить комнату широкими шагами. Уходить он отчего-то не хотел, хотя Гаара мог проснуться в любую минуту. От беспрепятственно попадающих внутрь солнечных лучей становилось невыносимо жарко, и Саске, не особо задумываясь над своими действиями, задёрнул плотные шторы – воздух так и оставался разгорячённым, но думать стало легче.
Он начал с констатации очевидных фактов, намереваясь таким образом выйти в конечном счёте на разрешение хоть какой-то из своих проблем.
«Я нахожусь в комнате парня, который мне нравится, - зашагал он в сторону балкона, - и я не хочу уходить, - он развернулся и направился к двери. – На кровати у него лежит полуголый Гаара, которого я ненавижу, - остановка у шкафа, - и я, по идее, должен ревновать, - он уткнулся лицом в увешанную плакатами стену. – Но я вместо этого думаю о Наруто без всего этого, - взгляд упал на груду вещей, - и это, блядь, возбуждает. Что всё это может означать?».
Он подошёл вплотную к спящему Гааре и принялся упрямо, с намеренной тщательностью оглядывать его с ног до головы, таким образом желая доказать себе хотя бы то, что влечения к другим парням он не испытывает. Лицо нелюбимого им юноши, преисполненное умиротворения, сейчас показалось ему на удивление приятным и даже очень красивым. Молочная шея имела соблазнительный изгиб, на тело, худощавое, но явно в хорошей форме, было, что ни говори, приятно смотреть, а оставленные на нём коричневые пятна, которые Саске запоздало определил как засосы, одновременно смущали и вызывали какое-то странное щекочущее чувство. Саске проследил взглядом тонкую дорожку тёмных волос, идущую от пупка и исчезающую за границей пояса чёрных брюк, задержался на ширинке. От непредумышленно полезших в голову картин, исполненных грубо-чувственного сладострастия, пересохло во рту, Саске сглотнул и облизнул губы. Ему хотелось отвернуться и забыть, отречься от начавшего зарождаться внизу живота возбуждения, но тело предательски не двигалось – и он чувствовал себя от этого до ужаса грязным, испорченным, неправильным.
«Я не могу быть геем, - отдавалось в ушах, перекрикивая шумное сердцебиение. – Я не хочу этого, мне это не нужно».
Он подумал о Наруто. Ощущения, испытываемые им при мысли о нём, были совсем не сродни этим грязным фантазиям – с Наруто всё было необъяснимо глубже, серьёзнее: его хотелось радовать, оберегать, делать его счастливым, а не просто…
Логика сделала вывод за него слишком быстро, и от пришедшей в голову мысли его охватил такой силы ужас, с такой чудовищной силой сдавила горло паника, что он, напрочь забыв обо всём, рванул прочь из проклятой комнаты, с силой захлопнув за собой дверь. Когда его поспешные шаги загромыхали вниз по лестнице, покрытое чёрной краской веко приоткрылось, сверкнул острым вниманием зелёный глаз.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 4
День: 5
Автор: viaorel
Бета: временно не отбечено
Жанр (для четвёртой части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 26
Пятница 14 мая
Друзья-байкеры не позволили Тен-Тен сесть за мотоцикл, убедив, что после ночи возлияний даже она, искусный водитель, не в состоянии ехать адекватно, да и обидно было бы потерять невесту на следующее же утро после вечеринки в честь её скорого замужества, поэтому условились доставить её домой на такси. Строптивая девушка, однако, от предложения отказалась, с самым серьёзным видом сообщив, что ей нельзя ещё идти домой, так как почему-то срочно нужно зайти к лучшему другу – но так и не объяснив, зачем. Спорить с ней никто не осмелился, зато ей навязали эскорт в виде двух дюжих мужчин.
С тех пор как завязался роман с Неджи, Тен-Тен стала гораздо реже посещать свою старую компанию любителей байков и свободы на дороге, а на ночных гуляньях её вообще теперь невозможно было застать, поэтому отвыкшее от подобного стресса тело требовало немедленного отдыха – но упрямая барышня, раздобревшая от пива и приятного общения, ни с того ни с сего решила, что в последние дни была слишком строга с Ли, и решила нанести ему срочный визит с целью попросить прощения. Сопровождающие байкеры не задавали вопросов, и даже когда их опекаемая вышла из круглосуточного магазина с пакетом апельсинов в руках, только молча заплатили бегущему следом ошарашенному продавцу.
- В самом деле, чего я так на него гаркала? – плетясь по пустынной улице нетвёрдым шагом, вслух рассуждала Тен-Тен, жестикулируя свободной рукой. – Подумаешь, тупит иногда. Из-за крашеного голову потерял. Ну так я что же, не понимаю? Сама дурой была. А он же, наверное, обижается сейчас… Ну вот апельсинок ему принесу, он меня сразу и простит. Да, ребята?
Она обернулась к идущим чуть позади громилам – те мрачно закивали.
Солнце ещё только-только показало свой алый бок из-за нагромождения высотных зданий на востоке, когда девушка, оставив свой эскорт во дворе, настойчиво надавила на дверной звонок квартиры друга. Сразу ей никто не ответил, но Тен-Тен не отчаивалась и звонила ещё, и ещё, и ещё. Наконец внутри послышалось какое-то движение, зазвенели ключи и дверь открылась нараспашку. Ли, растрёпанный, в наскоро натянутых джинсах с расстёгнутым поясом, с опухшими от недосыпа веками уставился на неё глазами-щёлочками.
- Тен-Тен, - застонал он хрипло, узнав подругу, - что ты тут делаешь так рано?
Лицо девушки вытянулось в притворном изумлении:
- Здрасьте, дорогой мой, уже солнышко встало, и тебе тоже вставать пора!
- Какой вставать?.. – Ли устало потёр глаза ладонью. – Я только уснул недавно. Чего ты хочешь?
Тен-Тен протянула ему пакет с апельсинами, и когда тот перевёл на неё непонимающий взгляд, пояснила с улыбкой:
- Это тебе в знак примирения. Я, знаешь ли, малёхо палку перегнула в последнее время, наговорила тебе всякого. Переживала просто за вас обоих, придурков, понимаешь? Но после новостей про того убитого мальчугана я поняла, что с нашим крашеным ничего подобного не случится, потому что он в хороших руках – твоих, типа. Короче, извини.
Ли, с глаз которого уже сошла сонная дымка, окинул её пристальным взглядом и после долгого молчания спросил:
- Ты что, всю ночь пила пиво с байкерами? – Её кивок вызвал в нём негодующий возглас: - Ну что ты как в шестнадцать лет, ей-богу! Взрослая тётка уже, свадьба скоро!
- Вот именно, что свадьба, - она подняла вверх указательный палец в поучительном жесте. – Мне прощальную вечеринку с холостяцкой жизнью устраивали. Я больше не буду, Ли-сенсей, чесслово. Кстати, - на её губах зазмеилась лукавая усмешка, - а ты-то чего такой помятый? Где же твой хвалёный режим? Или-и…
Ли как мог заслонил собой проход, но от зорких глаз подруги не удалось утаить стоящие в прихожей чужие туфли, явно маленькие на ногу хозяина.
- Так он здесь! – победно воскликнула девушка и с загоревшимся взглядом устремилась вперёд: - Ну-ка дай мне с ним…
Перед её лицом возникла перегораживающая путь рука, с глухим хлопком ударившая раскрытой ладонью по дверному косяку. Она вздрогнула всем телом и подняла на парня непонимающий взгляд – Ли выглядел неумолимо.
- Тен-Тен, - предупреждающе выговорил он низким тоном, голова его едва заметно качнулась из стороны в сторону, запрещая.
Девушка почувствовала, как внутри зарождается какое-то досадное чувство. На её памяти не значилось ни одного раза, когда лучший друг с таким рвением оборонял что-то из своего мира от её вторжения. Будь Тен-Тен в трезвом состоянии, она бы непременно поняла причину воздвижения этой стены между ними, однако возбуждённая алкоголем удаль ещё не выпустила её из своих клешней, и на запрет она отреагировала совсем не так, как следовало.
Уголки её губ поползли вверх:
- Ой, Ли, ну не будь ты таким серьёзным, хоть раз в жизни! Дай посмотреть, удовлетворить девичье любопытство!
Ни один мускул не дрогнул на лице Ли. Он, будто не услышав, всё так же продолжал стоять, загораживая подруге путь, всем своим видом как бы говоря: не трогай, не дам, отступись. И если бы не опьянение и не притупленное внимание, Тен-Тен прочла бы эти сигналы, но она слепо продолжала настаивать: задорно улыбалась, подначивала, в шутку пыталась заставить окаменелую руку опуститься, пропустить её внутрь. Увлечённая своей игрой, она совершенно не замечала, как меняется в лице и всё больше мрачнеет Ли от её высказываний, и поэтому упустила момент, когда уж точно следовало бы остановиться. Он убрал руку молниеносным движением, но лишь затем, чтобы бросить разочарованно: «Иди проспись» и захлопнуть перед ней дверь.
Тен-Тен ещё некоторое время изучала с искренним недоумением поверхность возникшей перед ней новой преграды, апатично отслеживая свои внутренние ощущения: алкогольная бравада медленно стекала с неё ядовитыми каплями, а взамен в её душе разгорался, набирал жару огонь гнева.
***
Кисаме действительно не планировал задерживаться в курилке больше, чем нужно. Ему хотелось всего лишь получить свою дозу гадкого кофе с сигаретой на утро и вернуться к работе – однако Куренай с Анко, решившие ни с того ни с сего разузнать, какой новой грязью придумали обливать полицию журналисты, взяли на себя контроль над пультом управления и, перещёлкав все основные каналы на висящем на стене телевизоре, остановились на спецвыпуске от Первого канала, посвящённом делу убийцы из квартала голубых фонарей. Вообще-то Кисаме вполне хватало той информации, которую приносил завербованный ими газетчик, но когда он начал вслушиваться в то, о чём говорят, оторваться уже не мог.
Представительница единственной в Конохе общественной организации, пропагандирующей толерантность к людям нетрадиционной сексуальной ориентации, спорила с миссионером из Европы, сморщенным дедом с огромным носом и гневно раздувающимися ноздрями, и предметом их буйного обсуждения было отношение к убийце. Миссионер, щурясь и сводя брови, с пеной у рта доказывал, что руками убийцы Создатель вершит правосудие над грешниками-мужеложцами, и любое оказание содействия полиции, стремящейся его изловить, тоже влечёт за собой греховные деяния. Его оппонентка не уставала ужасаться от подобных заявлений и, трагично звеня музыкальным голосом, возражала: невинные люди страдают от безумца, и если полиция не в состоянии его остановить, им, простым людям, придётся взять дело в свои руки.
Кисаме чувствовал на себе взгляды сотрудников, особенно сильно горела его спина, когда слово перенимал гомофоб-миссионер, однако он продолжал упорно сидеть в кресле, распрямив плечи и старательно не замечая интереса к себе посторонних. Его никогда не интересовала религия в любом её проявлении, поэтому он совершенно не понимал упорства, с которым старый дедушка оправдывал человекоубийцу, но его слова не могли оставить детектива равнодушными. Если этот миссионер представляет мнение целого пласта населения планеты, придерживающегося пропагандируемой им религии, размышлял Кисаме, стало быть, сотни, может быть, тысячи людей точно так же, как этот дедушка в смешной чёрной одежде, считают преступления убийцы оправданными и угодными Всевышнему? Зачем, подумалось ему, вообще нужен такой Бог, если Он, создав таких, как он сам, как Итачи, называет их грешниками и обрекает на мученическую смерть? Кому нужен такой всезнающий повелитель? Это какой-то ненастоящий Бог, злой Бог.
Заявление женщины также заставило Кисаме всерьёз задуматься. Если то, что она говорит, правда, на завершающей стадии уже находится организация добровольного патруля, в задание которого будет входить обход улиц опасного квартала в ночное время и проверка документов всех подозрительных личностей. Кисаме так и не смог определиться, как относится к этой идее. У него совершенно не было опыта охоты на серийных убийц, и он не знал, как отреагирует человек с нарушенной психикой на подобную травлю в своём, грубо говоря, угодье. Возможно, это спугнёт его и он сбежит – уедет в другой город, заляжет там на несколько лет, а когда шумиха уляжется, вновь примется за своё кровавое дело. Поймать его тогда будет невероятно сложно. Кисаме казалось, что только сейчас, когда над городом нависла насторожённость, возможно закрыть капкан на лапе у несущего смерть зверя – отчасти поэтому он не смог запретить Итачи продолжать осуществлять свой план.
Чтобы свести риск его раскрытия до минимума, они договорились, что Итачи не должен жить сейчас дома, и отправили его на временно пустующую дядину квартиру, туда же перенесли все необходимые для поддержания фальшивого образа вещи. Кисаме стоило огромных усилий удержать себя от того, чтобы не начать отдавать приказы, и пришлось, переступая через себя, упрашивать любовника смягчить суровость прикрытия – к примеру, оставлять телефон включённым, но номером пользоваться тем, который знают только нужные люди. Итачи попытки идти на компромисс оценил очень высоко и согласился почти со всеми его предложениями, что для них как для пары уже можно было считать маленькой победой. Условились, что начинать свою операцию он будет только поздно вечером, когда все детективы и большинство любопытствующих журналистов, могущих его узнать, уже покинут квартал – кроме того, Итачи казалось, именно в такое время шансы найти убийцу повышаются. Кисаме предложил возить его сам, но Итачи отказался, объяснив, что у Орочимару скрываться получится куда лучше.
Что-то внутри головы начало медленно болезненно пульсировать, и Кисаме крепко зажмурил глаза. Ему не нравились эти головные боли, преследующие его в последнее время. Сегодняшней ночью он проснулся от ощущения, будто кто-то ударил его по голове молотом изо всей силы, и ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и понять, где он находится и что с ним происходит. Боли могли означать сотни различных вещей от пустяковых до терминальных, но он теплил в сердце надежду, что всё это связано исключительно с напряжением последних дней.
«Скоро всё кончится, - сказал себе старший инспектор-детектив, делая глоток уже опостылевшего ему кофе. – Скоро всё встанет на свои места».
Боль не отступала, но чуть притупилась, и он снова сосредоточиля на передаче. Мужчина-проповедник в телевизоре снова взял слово, но на этот раз об убийце говорить не стал: изматывая синхронного переводчика своей текущей живо, как горная река, речью, орудуя ею, как мечом, он внушал слушателям с донельзя трагическим видом, что Создатель наложил на известный квартал проклятие за греховный образ жизни его обитателей, и руки Его – тот самый убийца, которого полиция потому до сих пор и не может поймать, что он исполняет Его волю.
Кисаме запоздало осознал, что никто уже не смотрит вместе с ним и даже на него, и обернулся: в проходе, всё ещё держась за ручку двери, стоял Итачи и хмуро глядел в экран. Анко склонилась к Куренай и, случайно труся пеплом от забытой сигареты на пол, приглушённо затрещала ей что-то на ухо, при этом косясь на своего бывшего подчинённого, остальные сотрудники или глядели прямо, или отворачивались специально, демонстративно – неизвестно из-за чего гордясь собственной реакцией. От внимания Итачи явно не ускользнула перемена в атмосфере комнаты с его появлением: он обвёл присутствующих мрачным пустым взглядом, остановившись на Кисаме.
- Что вы бред этот смотрите? – холодно отчеканил он. – Пойдёмте, там свидетель какой-то явился, нужно обработать.
Кисаме спешно поднялся на ноги. Ему вдруг стало неудобно от собственного любопытства: Итачи, рискующий жизнью ради поимки опасного преступника, имел полное право отчитать его за бездействие на работе. И пускай у его напарника мотивы были не вполне альтруистические, он один, вероятно, делал и желал делать больше, чем весь их парализованный тупиковой ситуацией отдел.
***
Наруто заглянул в лицо каждому из друзей и сурово переспросил:
- Вы точно всё поняли?
Неджи устало закатил глаза, сидящие напротив Сакура и Ино обменялись скептическими взглядами, а Шикамару хмыкнул:
- Наруто, ты становишься суперскучен. Поняли мы, поняли.
- Просто не хочу, чтобы повторилась та же история, что в среду, - пояснил блондин чуть виноватым тоном. – Сами должны понимать.
Возникло неловкое молчание, которое совершенно неожиданно нарушила доселе мрачно хмурящаяся Тен-Тен.
- Узумаки, ты со своим кудахтаньем меня уже вот по сюда достал. – Она провела указательным пальцем по шее. – Сколько можно одно и то же повторять? Мы будем улыбаться твоему крашеному, как ни в чём не бывало, вопросы все попридержим, а об убийствах вообще ни слова не произнесём. Видишь, какие мы умные? С тридцать пятого раза запомнили.
Наруто обиженно насупился:
- Что ты смеёшься? Это серьёзное дело.
- Да вижу, что серьёзное, - окатила его в ответ скептицизмом байкерша, кисло улыбнувшись, - раз ты для того, чтобы с нами наедине поговорить, мчался в буфет аж со второго корпуса, оставив крашеного в одиночестве.
Наруто стиснул зубы, наверняка готовя про себя достойный ответ, но их спонтанную перепалку внезапно прервал Шикамару. Успокаивающим жестом положив другу руку на плечо, он произнёс:
- Всё будет нормально, обещаю. Я тебя понимаю: вчера, пока вас не было, я обдумал наше поведение и пришёл к выводу, что всё это была чистейшей воды беспочвенная паника на фоне схожести Гаары с тем парнем. Ничего особенного, наш-то суновец жив-здоров, не так ли, Хьюга?
- Абсолютно согласен, - монотонно пробасил гот.
Он был сегодня ещё более немногословен, чем всегда, и причиной тому было странное поведение невесты, которое не укрылось ни от чьего взора: Тен-Тен, всегда бойкая и оживлённая, нынче сидела, молча скрестив руки на груди, а открывала рот лишь затем, чтобы съязвить, и ядовитое острие её копья было чаще всего нацелено почему-то на Гаару.
Атмосфера за столиком изменилась, охладела, и, стремясь развеять нависшее над ними унылое облако, Наруто завёл новую тему разговора.
- А ты лучше стал выглядеть, - похвалил он Шикамару. Тот прекратил дуть на никак не желавший остывать из-за жары чай и вопросительно посмотрел на него. – Я хочу сказать, больше не ноешь насчёт Темари. Разлюбил уже, да?
Староста наградил его ленивым хмыканьем:
- Ты что, с ума сошёл? Нет, конечно, я от неё никогда не отступлюсь. Попомни моё слово, она ещё мой женой станет.
- Вот Гаара обрадуется! - хохотнула Сакура, заговорщицки перемигнувшись с Ино, та прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку.
Шикамару невозмутимо продолжил:
- Просто я сейчас работаю над планом её возвращения, отсюда вся энергия. Если хочешь знать, я уверен в своём успехе на восемьдесят три процента.
На этот раз поперхнулись смешками не только девушки, а ещё и старательно пытавшийся строить серьёзный вид Наруто.
- Прости, прости, - извинился он, улыбнувшись скривившемуся Шикамару, - но любовь ведь не статистка, в процентном соотношении высчитать ничего у тебя не выйдет.
- У меня – выйдет, - упрямо заявил Нара и гордо умолк, невольно подражая Хьюге с его вечно каменным лицом.
Девушки внезапно зашикали на них, кивая на вход в буфет: к их столику, распугивая своим видом первокурсников, направлялся явно пребывающий не в самом лучшем расположении духа Гаара.
- Узумаки, скотина! – гаркнул он на ходу, уже занося руку для подзатыльника. – Куда ты так подло ретировался после теста? Пожрать невтерпёж? Меня нельзя было подождать?
Поравнявшись с друзьями, он в последний момент отчего-то передумал осуществлять заслуженное возмездие и вместо раздачи наказания употребил занесённую руку, чтобы подавить зевок, на что Тен-Тен язвительно оскалилась.
- Ладно, живи, - после затянувшейся паузы, во время которой он внимательно вглядывался в фальшивые улыбки, протянул Гаара и примирительно потрепал друга по светловолосой макушке.
Внезапно всем стало ясно, что тема их недавнего разговора не является тайной ни для кого, и от этого стало жутко неуютно: Наруто поник, Сакура виновато потупилась, Ино взялась рассматривать свои ногти, Неджи вдруг понадобилось срочно написать сообщение, Шикамару закрыл глаза и сделал вид, что его здесь нет, и только Тен-Тен единственная глядела на Гаару открыто, и во взгляде её читалась откровенная неприязнь.
***
Саске потянулся, зажмурившись от удовольствия: из-за того, что, увлёкшись размышлениями, он уснул вчера прямо в кресле, сегодня его весь день мучили боли в спине, и от этого сосредоточиться было крайне сложно. Сидящая за столом напротив девушка, которая, судя по случайным наблюдениям Саске, была в него немного влюблена, густо покраснела и потупила взор – только поэтому он догадался глянуть вниз и увидел, что край рубашки выполз из брюк и обнажил незначительный участок живота. Он поспешил заправить рубашку как следует и бросил сотруднице извиняющийся взгляд, который та не заметила, с головой утопив красное лицо в документах.
Ему вдруг стало смешно. Подумалось: если проследить его жизнь с младших классов школы, в него постоянно влюблялись исключительно девчонки наподобие этой – милые скромницы с пытливым умом, но, увы, абсолютно неуверенные в себе. Оттого и провожали его постоянно взглядами тоскливыми, безнадёжными, а признавались непременно заикаясь и едва дыша. Эта унылая любовная каша успела уже порядком поднадоесть, вздохнул про себя парень. Возможно, поэтому ему сейчас и нравился Наруто: тот уж точно не стал бы мямлить и жевать сопли, если дело дошло бы до признания…
Вдруг Саске замер и призадумался: мысль о признании посетила его впервые. Те пару дней, что он жил с осознанием своего влечения к человеку своего пола, он усердно долбил себя уверениями, что эти чувства ложные и уж он-то никак не может оказаться геем, но, тем не менее, раздумье о том, что Наруто, возможно, ответит ему взаимностью, принесло ему немало удовольствия. Это насторожило, ведь он не планировал начинать отношения с другим парнем. В его понимании отношения означали исключительно долгосрочную связь с человеком с перспективой замужества и заведения семьи, поэтому ему была совершенно непонятна мучительная тяга к нисколько не подходящему для этой цели человеку.
Вчера Саске мучил себя тем, что до поздней ночи раздумывал над природой этой тяги, примерял на себя антагоничные роли то отменного семьянина с нормальной женой и нормальными детьми, то обитателя квартала голубых фонарей, раскованного и гордого своей природой. Первая ипостась казалась ему абсолютно понятной, в ней он чувствовал себя комфортно, на своём месте, со второй же всё оказалось гораздо сложнее: его восхищала смелость этих людей, но вместе с этим многое в образе их жизни дико ему досаждало. С одной стороны, хотелось, как они, кричать всем своим видом, не скрывать, что да, его влечёт к человеку своего пола, но с другой – всё разом перечёркивали трусливые волнения, что о нём скажут папа и мама, как отреагируют на учёбе, на будущей работе, как сильно осложнится его жизнь, как к этому заявлению отнесутся его приятели, соседи, родственники...
Всё это было невероятно ново и поэтому вдвойне тяжело для осознания, он не чувствовал в себе сил разобраться в том, что с ним происходило, окончательно, а делиться своей страшной тайной было не с кем – единственным, кому он мог довериться, был Итачи, но у того и без него имелось достаточно дел, куда более важных, чем глупые метания младшего брата.
Саске попытался отвлечься от тягостных раздумий, но тут вновь дала о себе знать проклятая спина, и всякая надежда сконцентрироваться была утеряна. Вскоре после его недолгих попыток взяться за работу Намикадзе-сан попросил его зайти к себе, и Саске, обрадованный, что не придётся больше разрываться между делами и сердечными терзаниями, рванул к кабинету начальника. Намикадзе-сан сегодня был в прекрасном настроении: он щедро раздавал улыбки, благодарно кивал на комплименты сотрудников насчёт его красивейшего белого костюма, идеально гармонирующего с синей, под цвет глаз рубашкой, носился по офису, не уставая щебетать с симпатичными секретаршами, и для каждого находил хотя бы одно приятное слово. Все работники, воодушевлённые окрылённым состоянием босса, перешучивались насчёт удачного контракта и строили планы на вечер этого дня. Саске по дороге уже дважды успели пригласить выпить в компании, но оба раза пришлось вежливо отказать: ему хотелось прийти домой пораньше и ещё раз крепко обдумать все свои насущные проблемы.
Намикадзе-сан стоял возле своего кабинета и, параллельно болтая с мистером Харви, давал секретарше беглые указания. Завидев Саске, оба мужчины расплылись в приятных улыбках.
- Учиха Саске, - сказал ему, коверкая звуки, американец. Парень кивнул, и тот, видимо, гордясь собой, заулыбался ещё шире.
- Саске, я сейчас провожу нашего гостя в аэропорт, - ласково заговорил с ним Намикадзе-сан, положив руку на плечо, - а тебе будет заданьице одно. У меня в кабинете, - он склонился и зачем-то зашептал, - лежит корзина такая, ты сразу её увидишь, там полно всяких вкусностей и открыточка. Отнеси её, пожалуйста, Наруто и Гааре, это им от мистера Харви подарок. Они сейчас дома, пятницу свою загульную празднуют, как всегда. Потом можешь идти домой. Хорошо?
Саске опустил взгляд на наручные часы: сейчас была только половина третьего.
- Я знаю, рано, - понял начальник, - но я сегодня всех раньше отпускаю – пускай отдыхают, а вот я ещё до вечера тут сижу, у меня дела. Так что, отнесёшь?
Делать было нечего, и Саске согласился, хотя перспектива второй день подряд встречаться с Гаарой его, мягко говоря, не очень-то радовала, и уж тем более не хотелось прерывать их с Наруто отдых. Однако слова были им уже произнесены, и Намикадзе-сан, благодарно похлопавший его напоследок по плечу, куда-то умчался. Секретарша зависла на телефоне, а мистер Харви, прежде участливо наблюдавший, теперь начал вдруг лихорадочно рыться в карманном англо-японском словарике для начинающих изучать язык, постоянно поглядывая при этом на Саске, словно проверяя, не ушёл ли тот. Саске ждал с видом вежливого любопытства на лице и с холодком предчувствия какого-нибудь лингвистического конфуза в сердце. Наконец американец будто бы нашёл, что искал, и, старательно выговаривая слова и помогая себе жестами, произнёс медленно и отчётливо:
- Наруто – исключительный парень. Ты его береги.
Забыв про приличия, Саске ошалело уставился на гостя страны. К лицу разом подкатила горячая волна, мысли заметались с чудовищной силой и снова нахлынула масса вопросов. Что значит эта фраза? Что мистер Харви имел в виду? Неужели всё так заметно? Как теперь ему ответить? И стоит ли вообще отвечать?
Его отчаянное замешательство явно не ушло от внимания американца, он вдруг улыбнулся открыто, совсем как Намикадзе-сан, и произнёс уже что-то по-английски, из чего Саске понял только «не переживай» и «молодой». Как раз в этот момент вернулся Намикадзе-сан, и проницательный иностранный гость, пожав Саске на прощание руку, пошёл следом за ним.
***
- Узумаки, - позвал Гаара.
Наруто отвлёкся от разбора захламления в шкафу и обернулся. Гаара безвольно лежал на своём Ложе, одну руку положив за голову, а второй расстёгивая рубашку.
- Ну установи себе кондиционер, умоляю, - попросил он с наполовину серьёзным отчаянием в тоне.
- Нет, - фыркнул блондин и, не поддавшись на молящие глаза, отвернулся. – Ты же знаешь, какой от него вред. Да и вообще, не так уж тут и жарко, не выдумывай. Забыл, что тут в июле происходит, или как?
Гаара опалил его злым взглядом:
- В том-то и дело, что не забыл. Сегодняшний день назвали самым жарким в этом мае, к твоему сведению. – Он помолчал в ожидании хоть какой-то реакции, но Наруто слишком хорошо умел создавать видимость страшной занятости, поэтому пришлось позвать ещё раз: - Ну, Узумаки, послушай ты меня хоть раз. У тебя же окна на запад выходят, духота во второй половине дня просто убийственная.
- Я привык, - бросил Наруто, не оборачиваясь, - и вообще, это ты плохо жару переносишь, а я – нормально.
- Вот ты, значит, какой! - укоризненно протянул Гаара, качая головой. – Заботливый друг, ничего не скажешь.
- Иди холодный душ прими, - отрезал бесплодные попытки вызвать в нём чувство стыда блондин и продолжил рыться в шкафу.
Целью его было найти одну школьную тетрадку, на задних страницах которой они с Гаарой когда-то в шутку рисовали карикатуры на старшеклассников. Вспомнили о ней случайно, когда по пути из университета измышляли какой-нибудь забавный подарок для Неджи на предсвадебный мальчишник, - где-то среди массы письменных диалогов и кривых рисунков со смешными подписями было и изображение жениха с подписью «Мисс Коноха», выведенной рукой Наруто, всегда бывшего мастером выдумывать пристающие клички.
Наруто вытащил из дальнего угла внушительных размеров коробку, струсил с неё слой пыли и откинул крышку:
- Кажется, где-то здесь.
Гаара поднялся, вытянул края расстёгнутой рубашки из брюк и, пересилив охватившую его из-за жары лень, устроился на полу рядом с другом – помогать разбирать завалы. С острым чувством ностальгии они перебирали стопки старых тетрадей с донельзя знакомыми обложками, проглядывали выборочно страницы, подбирали случайно выпавшие листочки и с благоговейным почтением вкладывали их обратно. Особо интересный диалог на полях конспекта, за который случайно цеплялся взгляд, зачитывался вслух, и тогда оба парня покатывались со смеху, вспоминая, какими маленькими когда-то были.
- Вот это глянь, - сверкнул предвкушающей улыбкой Наруто, изучавший свою тетрадь по истории. – Ты пишешь: «Норико не сводит с тебя взгляд уже тринадцать минут, я время засёк. Сделай что-нибудь».
Гаара закатил глаза:
- О-о, эта Норико, помню её отлично! Скучнейшая барышня. Она, кстати, всю старшую школу на тебя пырилась.
Наруто шикнул на него и продолжил читать:
- Я отвечаю: «Какого чёрта ты мне тетрадь мараешь такими идиотскими новостями? Сам делай, если тебя так раздражает». Ты: «Тебя, может, за коленку ухватить под партой демонстративно? Тогда она отстанет».
Тело Гаары начало содрогаться от мелких смешков, которые он пытался удержать внутри поднесённой ко рту ладонью:
- Я такое предлагал? Боже, ну и ребёнок…
- Это ещё не всё, Сабаку. – Наруто проглотил рвущийся наружу хохот и, возможно, от этого покрасневший, продолжил: - Я: «Это её не остановит, тут надо что-то порадикальнее». Ты: «Узумаки, ты мне сразу рамки установи, в которых мне предоставляется полная свобода действий, а то я ещё снова не то подумаю, и получится нехорошо». Я: «Что ты имеешь в виду?».
- Какой недогадливый мальчик, - хмыкнул Гаара в попытке скрыть смущение.
Наруто неловко помял в руках тетрадку: очевидно, читать дальше вслух ему перехотелось. Он громко прочистил горло и внезапно со звучным хлопком закрыл её и отложил в сторону:
- Ладно, мы всё равно не в ней Неджи рисовали, я точно помню.
Гаара деликатно промолчал, но некоторое время продолжал бросать на тетрадь с недочитанным диалогом вороватые взгляды. Резко потерявший терпение Наруто начал осматривать тетради бегло, не задерживаясь даже на моментах, воспоминания о которых действительно могли бы доставить немалое удовольствие обоим.
Рука Гаары опустилась на небольшую продолговатую коробочку, лежащую на самом дне и прикрытую пестрящимся разноцветными фломастерами листком.
- Это то, о чём я думаю? – пробормотал он сам себе, снимая мешающую бумажку. Лицо его внезапно оживилось: - Узумаки, да это же наши карты!
Наруто взглянул на потрёпанную колоду в его руках: красно-чёрные карточки, донельзя знакомые и родные, навеяли разом целый букет воспоминаний из ранней юности.
- Дай-ка сюда.
Карты тасовались плохо из-за истрёпанных краёв, но бывшее ранее таким привычным, а теперь давно забытое ощущение от скользящих в ладонях картонных шестёрок, десяток, тузов и королей доставляло, тем не менее, немалое удовольствие. Сидящий рядом Гаара наблюдал за ним с грустной улыбкой на губах, и Наруто подумалось, что у него перед внутренним взором наверняка тоже проигрываются десятки ярких солнечных картин лета, столькие часы которого они проводили за игрой.
- А давай сыграем, - вдруг предложил он.
Гаара хитро прищурился:
- Но только на раздевание. Ты мне, помнится, всегда продувал.
Наруто издал исполненный сарказма смешок, из чего стало ясно, что проигрывать в этот раз он не настроен.
- Ты у меня голым сегодня спать будешь, Сабаку, - надменно бросил он, поднимаясь и устраиваясь на кровати. – Садись и приготовься быть уничтоженным.
Гаара рассмеялся и потёр руки в предвкушении.
***
Кисаме не любил являться неприглашённым, однако желания звонить и предупреждать о своём приезде у него не было никакого. Помощник Орочимару, молодой парень в толстых круглых очках, имя которого детектив не смог вспомнить, объяснил, что его начальник сейчас занят, и попросил немного подождать. Явившийся вскоре учёный, отчего-то задумчивый и рассеянный, жестом пригласил его в свой кабинет, как и в прошлый визит Кисаме, погружённый в таинственный полумрак, там усадил в удобное кресло и предложил выпить с ним кофе.
- У меня при такой жаре давление падает, нужно поднимать, - пояснил он свой уставший вид. – Так что, Хошигаке-сан, составите мне компанию?
Кисаме неуверенно кивнул. В его планы вовсе не входило распивать кофе с этим неприятным человеком, и от подобного радушного приёма вместо ожидаемого напряжённого разговора в голове его нарушилась предполагаемая картина будущего, а новая, ссылаясь на непредсказуемость, отказывалась возникать. Орочимару извинился и ненадолго вышел, а вернулся уже в компании помощника с подносом в руках.
- Пожалуйста, - он с приятной чуть уставшей улыбкой предложил ему изящную чашечку. – Я, знаете, за годы жизни в США пристрастился к хорошему кофе, в коллективе, где я работал, все были страшными его любителями. Вы не будете против, если я закурю?
- Нет-нет, - Кисаме поспешно замотал головой и потянулся к нагрудному карману, где лежала его пачка, - я и сам вообще-то…
Вспыхнула в полумраке зажигалка, и в свете её пламени Кисаме показалось, что глаза Орочимару недобро блеснули.
- Позвольте угадать, - улыбнулся ему криминалист одними губами, - вас ко мне привела наша маленькая авантюра с Учихой Итачи.
- Именно так. – Кисаме хотел было начать изливать на собеседника старательно обдуманную им речь, но отчего-то вдруг споткнулся, да и гневаться натурально не выходило. Он кашлянул в кулак и спокойно начал: - Вы и сами должны всё понимать.
- Понимаю, - подтвердил Орочимару, неспешно кивая, - и, признаться, жутко удивлён, что вы сейчас не заносите на меня кулак. Представляю, как вы были вчера злы.
Кисаме пришлось проглотить возникший в горле комок – ему и в голову не могло прийти, что учёный подойдёт к вопросу именно так, и теперь он находился в некоторой растерянности. Настолько сильна была его уверенность в хитрой и изворотливой натуре этого человека, что когда тот заговорил с ним без обиняков, эта открытость выбила землю у него из-под ног. Однако обретать контроль над собой времени не было, и он заговорил неподготовленным текстом, полагаясь исключительно на чутьё.
- Вы мне объясните, зачем вам всё это, я совершенно не понимаю ваших мотивов. И вообще, вам ведь небезразличен Итачи, почему вы согласились помогать ему в этой опасной затее? Смысл в ней, может, и есть, с этим спорить не могу, но разве не было других вариантов? Вы что, думаете, полиция бездействует? Мы делаем всё, что в наших силах, к вашему сведению, новостям не верьте!
- Я не верю, Хошигаке-сан, успокойтесь, пожалуйста, - мягко улыбнулся Орочимару и поднёс к губам чашку с таким видом, будто все обвинения и упрёки пропустил мимо ушей.
Кисаме запоздало понял, что перешёл на повышенные тона, и прикусил язык, однако после коротких размышлений пришёл к выводу, что хоть объяснения его возмущения и вышли достаточно сумбурными и в урезанной форме, суть его ответчик всё же уловил. Орочимару подождал, пока он сделает глоток ароматного напитка, и только тогда заговорил. Его речь напоминала лесной ручей: она текла плавно, искрясь искусно сложенными словами, щекоча слух приятной глубиной голоса, убаюкивая мягкими интонациями, и в определённый момент Кисаме осознал, что внимает собеседнику совершенно расслабленно, словно за этим он сюда и явился.
- Позвольте вначале ответить на первый вопрос, Хошигаке-сан. Мне всё это нужно, потому что я, как и все остальные, хочу поймать убийцу. Помогать ловить злодеев – моё призвание, и я рад оказать помощь такому блистательному и перспективному полицейскому, как ваш Итачи-кун. – Облачко серо-белого дыма вышло из его лёгких с непреднамеренным изяществом, эффектно разбавив полутьму кабинета. – Теперь касательно нашей затеи. Не поймите меня неправильно, уважаемый Хошигаке-сан, но я считаю риск Итачи оправданным. Ваш отдел при всём его совершенстве ограничен в возможностях, а наш общий супостат крайне осторожен и хитёр, из чего следует, что следы он умеет заметать неплохо. Загадка с избавлением от тел всё ещё ставит меня в тупик, но ответ придёт, поверьте мне. В целом же наш маньяк относится к категории трусливых, оттого гиперосторожных. Таких поймать сложно. Но… Но я имею опыт копания в мозгах подобных людей, если позволите так выразиться. Я знаю, как он мыслит, я чувствую это. И я уверен, что найду его для вас.
Орочимару подлил ему ещё кофе из высокого кофейника цвета слоновой кости и закурил новую сигарету. Тон его изменился, растерял лоск уверенности и от этого стал более серьёзным.
- Иного выхода, кроме как подсунуть ему подготовленного человека, я не вижу. Наш убийца крайне нестабилен из-за постоянного внимания прессы к его злодеяниям. Его выводит, что полиция пошла по его следу, а у таких людей от подобного стресса начинается неконтролируемая агрессия. Если раньше он мог удержать свою жажду крови в узде, сейчас эта способность им утеряна, и он может легко выдать себя. Я предупредил Итачи, какой тип людей может заинтересовать его образ, и объяснил, по каким признакам определить человека со злодейскими намерениями. Но, безусловно, это больше вопрос чутья: если оно у него есть, он почувствует. Единственное, что меня волнует…
Кисаме, до этого момента внимающий учёному, будто загипнотизированный, разом подобрался и обострил внимание. Орочимару посмотрел ему прямо в глаза, и детективу стало не по себе от отражённой на его лице неподдельной тревоги.
- Хошигаке-сан, - произнёс он почти моляще, - я вас очень прошу, хоть вы постарайтесь ему внушить, что инициатива в этом случае совершенно не требуется. Я боюсь, как бы он не натворил глупостей. Итачи, он ведь…
- Я знаю, - Кисаме с мрачным видом кивнул.
Они обменялись понимающими взглядами, и Кисаме вдруг подумалось, что иметь этого человека в качестве помощника и советчика – не самая худшая вещь, которая могла случиться с его напарником.
***
Гаара расплылся в довольной улыбке:
- Ну, снимай, Узумаки.
- Чёрт, - Наруто схватился за ширинку, но медлил. – Ты мухлюешь, я знаю.
- Всё по-честному, хамло ты, - фыркнул красноволосый и, откинувшись на кровати, с блаженным видом потянулся. – Снимай-снимай, я жду.
Наруто бросил унылый взгляд на кучу вещей на полу – трофеи победителей. С Гаары ему пока удалось снять только рубашку, и то морального удовольствия от единственной победы ему не досталось, потому как хитрый Сабаку заявил, что ему было жарко и поддался он специально. Большинство же объёма груды было занято одеждой Наруто: в ход успел пойти даже ремень, обвиняюще зыркающий блестящей пряжкой из-под смятой вывернутой майки.
Наруто потянул за молнию:
- Ладно-ладно, ты у меня ещё получишь, Сабаку.
Гаара на угрозу отреагировал ироничным приподниманием едва заметных бровей. По мере его освобождения от штанов в лице его, впрочем, разгоралось всё большее недоумение.
- Слушай, - позвал он, - а откуда у тебя синяков столько на теле? На боку один, на бедре вон огромный, жёлтый уже, и вот тут тоже. Где ты их нахватался?
Наруто швырнул джинсы к общей вещевой массе, те упали с печальным шлепком, смешно растопырив штанины в разные стороны.
- На тренировках, где же ещё.
- А-а, к этому нужно привыкнуть, да, - закивал прекрасно знакомый с такими вещами Гаара. – У меня вот, - он окинул себя взглядом, - тоже боевые шрамы имеются, но с войны другого плана.
Наруто окинул его намеренно скучающим взглядом:
- Никому не интересно, что остаётся у тебя на теле после ночи, проведённой под твоим парнем, Сабаку, честное слово.
- Да? – с лёгкостью парировал Гаара, заулыбавшись. – А почему ты тогда так пырился на меня всё это время?
Блондин поёжился и брякнул недовольно:
- Давай сдавай уже, дурень.
***
Корзина была не столько тяжёлой, сколько огромной, отчего Саске стоило немалых усилий хотя бы даже выйти с ней из здания офиса. Пришлось вытерпеть рой косых взглядов одетых в деловое мужчин и женщин во время спуска на лифте, просить охранника помочь ему с входной дверью и три раза извиниться – корзину возможно было нести только перед собой, а из-за урезанной видимости он всё время натыкался на зазевавшихся прохожих.
Саске нравились щедрые люди, но американец, на его взгляд, переборщил с выражением благодарности: у него уже устали руки нести его подарок, а ведь впереди ещё неблизкая дорога – кроме того, вновь дала о себе знать спина. Он поигрался с мыслью проехаться на общественном транспорте, избавив себя таким образом от мучений, но разом представилось, как в час пик сложно уберечь что-либо в стандартной городской давке, и решил всё же попробовать свои силы в пешей прогулке.
Он прислушался к собственным чувствам. Ему хотелось увидеться с Наруто, но в то же время будущая встреча вызывала в его душе смутное чувство раздражения, и виной тому была не только перспектива снова быть осмеянным Гаарой. Саске, с детства привыкший видеть мир чётким, а решения принимать однозначно, тревожился оттого, что не входящие в рамки нормального чувства к Наруто вносят в его внутренний мир разрушение, делают слабым и неуверенным в себе, а быть слабым ему не нравилось.
«Зачем мне всё это? – угрюмо подумал он. Тяжело было размышлять на животрепещущую тему и при этом не забывать всё время тянуть шею, чтобы видеть дорогу перед собой, поэтому ответа он и не ждал – просто сыпал вопросами, бессмысленно и безответно. – Я не хочу чувствовать этого, я не хочу быть геем. Я ведь не гей? Это наваждение минует, да? Я же нормальный, просто немного запутался, правда?».
Ему вдруг стало очень обидно за себя. Непонятно было, зачем судьба так поиздевалась над ним, подкинув это странное испытание, и чему он должен был из него научиться. Душевные метания вытягивали из него сил куда больше, чем физические лишения, и чутьё подсказывало, что по его запасу внутренних сил нанесён серьёзный удар. Что делать с этим тревожным знанием, он не понимал, и от этого становилось ещё горше.
***
Наруто умел изображать довольно жалобные глаза и, по наблюдениям Гаары, нередко этим пользовался в критических ситуациях – вроде этой.
- Узумаки, - Гаара опустил взгляд на оранжевые боксёрки, последний предмет одежды, оставшийся на теле блондина, и уже, к великому сожалению последнего, проигранный. – Ты знаешь правила.
Голос его, впрочем, прозвучал не так уверенно и издевательски, как он запланировал, - сила жалобных глаз уже нашла тропу к его сердцу и теперь активно подтачивала его позиции. Наруто виновато блеснул белозубой улыбкой и, зардевшись, протянул шутливо:
- Ну зачем тебе это надо, Сабаку? Что ты там нового увидишь?
- А это уже мне решать, - отрезал Гаара, и снова твёрдость его тона качнулась, - потому что я выиграл.
- Да ты сноровку потерял, если не заметил. – Наруто кивком указал в сторону выросшей кучи одежды. – Мне в этот раз с тебя удалось даже кольцо и ремень снять, так что поверь: тебе просто повезло.
- Это не меняет того факта, что я… - Гаара прервался на середине предложения: слова переросли в глубокий зевок. Он устало потёр кулаками глаза, пытаясь разбудить разморённое жарой тело. – Ладно, - махнул он наконец рукой, - я сегодня сонный и оттого добрый, спорить с тобой лень.
- Так что, можно не снимать? – с надеждой уточнил Наруто и, получив вялое отрицательное покачивание головой в качестве ответа, поникшим тоном проныл: - Ну да, я понял, ты мне сейчас в качестве откупной придумаешь какое-нибудь идиотское задание.
Гаара улёгся на кровати друга животом вниз и подтянул к себе подушку:
- А я пока посплю.
- Что я должен сделать? – блондин закатил глаза. – Давай только быстро и без пошлостей.
Лицо Гаары утопало в подушке, оттого голос его звучал искажённо и невозможно было определить, шутит он или нет.
- Сходи на улицу и принеси мне водички холодненькой. Только одеваться не утруждайся, Узумаки, так пойдёшь.
Наруто поперхнулся возмущением:
- Я же говорил, идиотское задание, ты других выдумывать не умеешь! Вон оттуда возьми водички! – Рука нервно дёрнулась в сторону компактного холодильника для напитков, верхушку которого приспособили под склад для ненужных вещей. – Зачем ты меня на улицу гонишь?
- Просто стало любопытно, пустят ли тебя хоть в один магазин в таком виде, - промурлыкал в ответ Гаара. Оторвав сонное лицо от подушки, он умудрился вполне художественно изобразить на лице смесь искреннего недоумения и недовольства и протянул: – Ты ещё здесь?
Наруто крутанулся на пятке и, чертыхнувшись, вышел из комнаты под аккомпанемент издевательских смешков.
***
Использовать вверенный ему ключ от чужой квартиры Саске не любил – это всегда вызывало в нём чувство неудобства от чрезмерного доверия, которое испытывал к нему Намикадзе-сан, однако ждать, пока его звонок услышат и ответят, нравилось ему ещё меньше. Кроме того, грела перспектива поскорее избавиться от проклятой корзины и отправиться домой, где в тишине и одиночестве можно было заняться неторопливым вдумчивым самокопанием.
Искусственно поддерживаемая прохлада в здании успела проникнуть в его разжаренное на солнце тело, и приятный холодок теперь остужал вспотевшее лицо и спину с противно прилипающей к ней влажной рубашкой. Саске подозрительно относился к использованию кондиционеров, а в прошлом году, когда от Итачи поступило предложение поставить один из этих модных приборов к ним в комнату, провёл нешуточное исследование и, обнаружив целый список негативных последствий от их постоянной эксплуатации, категорично запретил брату даже думать о том, чтобы добровольно гробить своё здоровье. В жаркую погоду, однако, он был вовсе не против ненадолго сбежать от безумно палящего солнца и окунуться в искусственную прохладу, пускай даже и вредную.
На первом этаже квартиры было безлюдно. Саске решил, что переть порядком успевшую ему поднадоесть корзину наверх желания у него нет, и оставил её на кухонном столе, а в комнату Наруто поднимался уже налегке. Дверь была прикрыта неплотно, но он всё равно постучался, прежде чем войти. Никто не отвечал.
Саске прислушался: внутри царила абсолютная тишина. Неужели их нет дома? Он позвал Наруто по имени, но ответа всё равно не дождался, тогда он решительно взялся за приятно холодящую ручку. Комната была не пуста: на кровати хозяина среди разбросанных по ней картонок игральных карт, похоронив щёку в мякоти подушки и с наушниками-капельками в ушах, спал Гаара. Его узкие лёгкие брюки из-за отсутствия ремня сползли с талии, открывая поджарый живот, чуть блестящий от пота из-за того, что нещадно палящее солнце обдавало его своим горячим дыханием.
Саске смутился и растерялся совершенно: он никак не мог решить, какие чувства вызывает в нём созерцание этой неловкой сцены. Хаотичную груду одежды на полу он уже успел приметить, и безукоризненно работающая логика моментально выдала наиболее вероятный вариант её появления, но после краткого обдумывания Саске с немалым облегчением отверг его. Ничто не указывало на то, что одежда была сброшена в порыве страсти, кровать хоть и выглядела так, будто на ней достаточно долго сидели, всё-таки была застелена, да и карты…
«Они же маются всякой хренью по пятницам, - поспешил успокоил себя Учиха, оглядывая разворошённую стопку старых тетрадей на полу рядом со шкафом, - наверняка в карты на раздевание играли. Вот же детство в одном месте заиграло!».
Сам Саске даже в школьные годы никогда не позволял себе подобные развлечения, не видя в них смысла и считая их грязными, а на предложения одноклассниц только презрительно кривился или вовсе не реагировал. Внезапно пришедшая в голову мысль поставила его в тупик: если одежда Наруто вся здесь, в этой небрежной куче, где же тогда сам Наруто? Он окинул внимательным взглядом комнату, прошёлся по второму этажу, позаглядывал на всякий случай в комнаты первого этажа – всё тщетно, квартира пустовала.
Вернувшись, Саске, растерянный и заинтригованный, присел в нагретое солнцем кресло и задумался над тем, как ему теперь быть. Его задача была, в принципе, выполнена: корзину от мистера Харви он доставил, искать Наруто по телефону было бесполезно – знакомый мобильный с оранжевой панелью он лежал на столе, а будить Гаару, чтобы предупредить его об ожидающем внизу подарке, он не имел ни малейшего желания.
Взгляд принялся воровато оглядывать скомканные на полу вещи: майка Наруто, его джинсы, ремень, даже кулон… Это означало, что он остался в одном нижнем белье… Саске поспешно встряхнул головой, в ужасе от прошедшей по телу сладкой дрожи от последней мысли. В груди заныло от досады: ему не нравилась эта реакция, она пугала и отвращала его, но как избавиться от затягивающегося наваждения?..
Он поднялся и принялся мерить комнату широкими шагами. Уходить он отчего-то не хотел, хотя Гаара мог проснуться в любую минуту. От беспрепятственно попадающих внутрь солнечных лучей становилось невыносимо жарко, и Саске, не особо задумываясь над своими действиями, задёрнул плотные шторы – воздух так и оставался разгорячённым, но думать стало легче.
Он начал с констатации очевидных фактов, намереваясь таким образом выйти в конечном счёте на разрешение хоть какой-то из своих проблем.
«Я нахожусь в комнате парня, который мне нравится, - зашагал он в сторону балкона, - и я не хочу уходить, - он развернулся и направился к двери. – На кровати у него лежит полуголый Гаара, которого я ненавижу, - остановка у шкафа, - и я, по идее, должен ревновать, - он уткнулся лицом в увешанную плакатами стену. – Но я вместо этого думаю о Наруто без всего этого, - взгляд упал на груду вещей, - и это, блядь, возбуждает. Что всё это может означать?».
Он подошёл вплотную к спящему Гааре и принялся упрямо, с намеренной тщательностью оглядывать его с ног до головы, таким образом желая доказать себе хотя бы то, что влечения к другим парням он не испытывает. Лицо нелюбимого им юноши, преисполненное умиротворения, сейчас показалось ему на удивление приятным и даже очень красивым. Молочная шея имела соблазнительный изгиб, на тело, худощавое, но явно в хорошей форме, было, что ни говори, приятно смотреть, а оставленные на нём коричневые пятна, которые Саске запоздало определил как засосы, одновременно смущали и вызывали какое-то странное щекочущее чувство. Саске проследил взглядом тонкую дорожку тёмных волос, идущую от пупка и исчезающую за границей пояса чёрных брюк, задержался на ширинке. От непредумышленно полезших в голову картин, исполненных грубо-чувственного сладострастия, пересохло во рту, Саске сглотнул и облизнул губы. Ему хотелось отвернуться и забыть, отречься от начавшего зарождаться внизу живота возбуждения, но тело предательски не двигалось – и он чувствовал себя от этого до ужаса грязным, испорченным, неправильным.
«Я не могу быть геем, - отдавалось в ушах, перекрикивая шумное сердцебиение. – Я не хочу этого, мне это не нужно».
Он подумал о Наруто. Ощущения, испытываемые им при мысли о нём, были совсем не сродни этим грязным фантазиям – с Наруто всё было необъяснимо глубже, серьёзнее: его хотелось радовать, оберегать, делать его счастливым, а не просто…
Логика сделала вывод за него слишком быстро, и от пришедшей в голову мысли его охватил такой силы ужас, с такой чудовищной силой сдавила горло паника, что он, напрочь забыв обо всём, рванул прочь из проклятой комнаты, с силой захлопнув за собой дверь. Когда его поспешные шаги загромыхали вниз по лестнице, покрытое чёрной краской веко приоткрылось, сверкнул острым вниманием зелёный глаз.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
@темы: viaorel, Шесть недель, Фанфикшн
-
-
03.04.2011 в 01:23Наруто наконец-то вернулся, взмыленный, запыхавшийся, с румянящимися плечами и невероятно злой. Отворив дверь, он прямо с порога швырнул полулитровой бутылочкой в Гаару, целясь ему в живот, но тот, уже проснувшийся, успел в последний момент увернуться.
- Я тебя ненавижу, - выдохнул блондин, усаживаясь в кресло, на котором не далее как двадцать минут назад восседал мыслитель Учиха Саске. – Ты даже не представляешь себе, как сильно я тебя сейчас ненавижу, Сабаку. Тебя и твою фантазию.
Гаара приподнялся на локтях и окинул его оценивающим взглядом.
- Да уж, - протянул он иронично, завершив с инспекцией, - потрепала тебя жизнь, друг мой, нешуточно.
- Какой я тебе после этого друг? – Наруто изобразил руками удушение, направив страшно скрюченные пальцы в сторону Гаары. – Никто из магазинных охранников не хотел меня пускать! Мне, наверное, полгорода пришлось оббегать, пока нашёлся нормальный, подумавший, что я иду с пляжа и это у меня плавки. – Когда большая часть гнева была выпущена, он заговорил спокойнее и кивнул на сиротливо валяющуюся слева от Гаары бутылку: - Пей свою сраную воду, а я в душ хочу.
Он собрался подняться, но тут донельзя вовремя зазвонил телефон, издавая грозное рычание от вибрации по столу. Наруто взглянул на имя звонившего и раздражённо цокнул языком:
- Пап, давай быстро, что такое?.. – В трубке заговорили, и он вдруг непонимающе нахмурился, а пальцы свободной руки на автомате провели по полосатой щеке, выдавая его волнение. – Какой Саске? В смысле, нет, не приходил.
- Ах, да, - Гаара театрально хлопнул себя по лбу, - забыл сказать, Учиха заявлялся. Я, правда, спал, но проснулся, когда он шторы начал задёргивать.
Наруто посмотрел на него с непередаваемым сочетанием ужаса и раздражения на лице, затем вновь метнулся вниманием к телефону:
- Что, говоришь, принести должен был?.. Наверное, на кухне оставил, пойду гляну. – Он рванул с места и, пошатнувшись от резкого движения, устремился вниз, прижимая к уху телефон плечом. Гаара, подгоняемый любопытством, последовал за ним.
Внизу Наруто онемевшими руками ощупал праздничную упаковку, покрывающую корзину:
- Да, она здесь.
Подоспевший вовремя Гаара цапнул готовую выпасть открыточку и, когда друг закончил разговор с отцом, торжественно прочёл вслух её содержимое:
- «Спасибо за замечательный день! Жду встречи в следующем году. Майкл Харви». – Он задумчиво покрутил послание в руках. – Хм, так вот зачем он припёрся. Только какого по комнате было топать как слон, мне всё ещё неясно. Впрочем, понять ход мыслей Учихи Саске никогда не являлось целью моей жизни. Пошли, Узумаки.
Уже наверху Наруто оглядел свою комнату взглядом, затянутым туманом тревоги.
- Сабаку, - позвал он слабо, - а ты у меня на кровати спал, да? Когда он пришёл.
- Ну, задремал немного, - хмыкнул за его спиной красноволосый, - моё Ложе сейчас всё на солнце, на нём лежать совсем жарко. А что?
- И вещи вот так лежали, да? – не слушая, продолжил Наруто. Он подошёл к груде на полу, поднял свой кулон и не слушающимися пальцами завязал его на шее. Глядя в противоположную от друга сторону, он заговорил подавленно: - А как ты думаешь, что он подумал, когда это увидел?
Гаара на удручённые нотки внимания не обратил и нарочито безразлично ответил, потягиваясь:
- Да плевать мне, что он подумал, если он вообще думать умеет. Иди уже в душ, ты весь мокрый.
Но Наруто не двигался с места. Гаара чуть встревоженным взором окинул его ставшую вдруг грустной фигуру с упавшими плечами и набрал в грудь воздуха, чтобы спросить, что с ним произошло, как вдруг до него донёсся едва слышный, подобный шумящему в ветвях летнему ветерку, шёпот, не предназначенный никому:
- Что же теперь делать?..
-
-
03.04.2011 в 01:24Когда зашла вернувшаяся после собрания жён полицейских мама, сына она застала безвольно лежащим на кровати и обнимающим подушку.
- Саске, что случилось? – Микото разом отбросила отрадные размышления о том, что приготовить на ужин, и, неслышно прикрыв за собой дверь сыновней спальни, присела на краешек его кровати.
Саске посмотрел на неё угрюмо и отвернулся:
- Ничего, мам.
- Ну, скажи, я же переживаю. – Она протянула к нему руку и принялась, совсем как в детстве, перебирать пальцами отросшие пряди его жёстких волос. – О старшем ни слуху ни духу, а тут ещё и младший хандрит. Скажи, милый, что тебя волнует?
На пару секунд он прикрыл глаза, и Микото показалось, на красивом лице сына отразилось столько неконтролируемой душевной боли, что она сразу почувствовала, как внутри, в районе солнечного сплетения, у неё тоже что-то заныло в ответ. Она свято верила в связь матери и ребёнка и теперь, вспомнив советы из тонн прочитанных книжек на эту тему, попыталась перенять часть его боли на себя. Когда Саске открыл глаза, он, как показалось женщине, выглядел уже не таким удручённым и даже будто бы успокоился.
- Всё нормально, ма, честное слово. – Он поймал её маленькую натруженную ладошку и поцеловал. – Просто за Итачи переживаю.
Микото ответила на его мягкую любящую улыбку и коснулась огрубевшими кончиками пальцев его щеки:
- Я тоже переживаю, но он у нас сильный, всё выдержит. Кроме того, у него есть Кисаме.
Чернота глаз Саске всколыхнулась невнятной тревогой, но он быстро с ней справился.
- Давай я помогу тебе с ужином, - предложил он с наигранной беззаботностью, садясь на кровати.
- Не надо, сына, отдыхай, - Микото поднялась, но не удержалась и всё-таки поцеловала сына в бледный лоб. – Отдыхай, - повторила она и поспешно покинула комнату, наслаждаясь разливающейся внутри гордостью за силу своей материнской любви – ей определённо удалось помочь Саске, что бы ни грызло его в последние дни.
-
-
03.04.2011 в 01:24Обито поносил ноутбук со встроенной веб-камерой по своему гостиничному номеру, чтобы у них сложилось представление о том, как ему живётся, заглянул с ним вместе даже в холодильник и в минибар. Какаши наблюдал за его энтузиазмом молча, стараясь не придавать значения разливающейся по сердцу тоске по былым временам. Раньше они с Обито вдвоём сидели вот так, как сидит сейчас он один, на кровати, вырывая друг у друга микрофон, и, восхищённые достижениями техники, махали отражающемуся на экране Минато, который ожидал их в Конохе после очередной командировки. В последнее время, заметил Какаши, его всё чаще одолевали размышления о прошлом.
Традиция проводить вечер пятницы вместе не нарушалась несколько лет благодаря высоким технологиям, поэтому сегодня они имели возможность, находясь в разных странах, благополучно потягивать из стаканов виски и наслаждаться компанией друг друга.
За приятно текущей беседой минуло уже два часа, и Минато, притомившийся от напряжений последней недели и разомлевший от крепкого алкоголя, начинал всё чаще позёвывать и устало тереть и без того красные глаза.
- Йондайме-сама, - позвал Какаши, когда мужчина в очередной раз подавил зевок, - идите домой, отдохните. Серьёзно.
- Как это домой? – удивлённо протянул Минато и повернулся к изображению Обито на экране. – Ты слышал? Он меня домой сплавляет!
- В самом деле, вам нужно как следует выспаться, - присоединился к другу тепло улыбающийся Учиха. – Хотя бы прилягте ненадолго, Какаши вас потом разбудит.
Общими усилиями Минато удалось уговорить, и он, пообещав, что вернётся через полчаса, нетвёрдой походкой направился в свой кабинет – там располагалась вполне подходящая для его целей софа.
Какаши подождал, пока дверь за бывшим начальником закроется, и повернулся к экрану. Обито глядел на него потяжелевшим взглядом, и ему вдруг показалось, что с лица друга исчез недавно играющий на щеках румянец.
- Так что, это правда? – справившись с недолгими колебаниями, зашептал Обито в микрофон. – То, о чём ты мне вчера написал. Про Рин.
Какаши медленно кивнул.
- Йондайме запретил мне рассказывать тебе, пока ты в отъезде, чтобы глупостей не натворил, - признался он, понизив голос, - но я же тебя знаю как облупленного, Учиха: у тебя всегда сначала были дела, потом личная жизнь.
Глаза Обито благодарно заблестели, он сложил ладони лодочкой и поднёс ко рту – и всё равно Какаши удалось поймать отблеск его широченной улыбки.
- Подумать только, - простонал он, зажмурившись, - Рин скоро будет свободна…
- Насколько мне известно, она сама подала на развод. – Какаши сделал глоток янтарного напитка из своего стакана. – Я вчера с её лучшей подругой разговаривал, она сказала, Рин счастлива, что наконец-то набралась храбрости бросить этого подонка, но что делать с ребёнком, не знает. Своей квартиры у неё нет, живёт у этой же подруги. Не обременять же её ещё и дитём. – Он заметил на лице друга донельзя знакомое ему выражение и поспешил добавить: - Учиха, я знаю, о чём ты думаешь. Подумай ещё раз, прежде чем принимать решение.
- Да что тут думать? – отрезал Обито раздражённо. - У меня целый день она из головы не выходит, я уже сделал выбор.
- Это не твой ребёнок. – Какаши знал, как больно может сделать своим безразличным тоном, особенно если они оба знали жестокую правду, но чувствовал, что слова эти должны быть произнесены. – Ты знаешь её бывшего мужа, он просто так от своего чада не отступится. Будь готов к серьёзным проблемам.
Он смотрел в экран, в глаза лучшему другу, едва ли не единственному на планете любящему его таким, каким он являлся на самом деле. Раньше, в студенческие годы, Обито в подобных ситуациях непременно срывался, начинал орать, обвинять его в чём-то, но они уже давно выросли из возраста истеричной молодёжи, они оба. Обито теперь смотрел твёрдо, принимая правду, и Какаши казалось, он чувствует, как горит внутри вся его годами подавляемая душевная боль.
- Я в курсе, Какаши, - безучастно зашевелил он губами. – Говорю же, целый день думал. Но знаешь… Находясь здесь, в любимой мною, но всё-таки чужой стране, в окружении незнакомых людей, я понял… Как же объяснить-то?.. Понял, как много значит для меня то, что дома меня кто-то ждёт, кто-то любит. Ты, Йондайме, Итачи с Саске. – Его голос вдруг обрёл каменную твёрдость, он гордо вскинул голову: - И ещё я понял, как сильно хочу, чтобы Рин и этот ребёнок стали частью этой группы.
При других обстоятельствах Какаши непременно высмеял бы эту нелепо склёпанную фразу, но как раз сейчас смеяться охоты у него не было ровным счётом никакой.
- Я готов рискнуть, - продолжил Обито серьёзно, - мне надоела эта неопределённость. Я найду её и предложу всё, что у меня есть: мою любовь, поддержку. Если она пойдёт со мной, я стану самым счастливым человеком на Земле. Если нет – я переживу поражение и пойду дальше. Не могу больше выносить эту зацикленность на одном месте, тошно.
Какаши попытался выдавить из себя ироничную улыбку, но ему не требовалось глядеться в зеркало, чтобы знать: все его истинные мысли отображены на его лице. То, о чём говорил сейчас Обито, как нельзя лучше подходило его собственной жизни - зацикленность, вот оно, слово. Три долгих года он провёл в привязанном состоянии, вытаптывая вокруг себя ровный круг травы, насколько хватало верёвки, три года боялся раскрыть рот и заявить, наконец, о своих чувствах любимому человеку, и невыносимо горько было думать о том, сколько времени он потратил зря, в этой страшной боязни отказа. Теперь устами лучшего друга с ним говорило его сердце: пора, самое время перекусить чёртову верёвку и выбраться за рамки гнилой земли. Что ждёт его дальше – вопрос иной, второстепенный.
Обито заговорил с лёгкой улыбкой на лице:
- Мне припомнился тот день, когда меня и Рин вдвоём отправили в командировку в Кири. Мы с тобой тогда были совсем ещё новички, и Йондайме посчитал, что я один не справлюсь.
«Я завтра же первым делом позвоню Ируке, - обещал себе Какаши, совершенно не слушая друга, - попрошу его о встрече и всё расскажу. Наверняка он и сам уже понял, просто не хотел показывать».
- Я купил ей цветы, огромный такой букет, доехал с ним на лифте до нашего этажа в отеле, а потом вдруг испугался чего-то, вернулся и швырнул его в урну. Дурак какой, надо же.
«Я скажу ему… Я объясню, как долго его люблю, что испытываю нечто подобное впервые. Он поймёт», - крутилось тем временем в голове у Какаши.
- Она же всё время тогда про парня своего рассказывала, всем им хвасталась – я и подумал, зачем я ей нужен, если у неё есть тот… А вот видишь, как всё сложилось.
«Ну а если не поймёт, так тому и быть».
Какаши вдруг с невероятной силой захотелось, чтобы завтра наступило как можно скорее.
-
-
03.04.2011 в 01:25Компания, с которой Итачи вчера познакомился, выпивала за дальним столиком: Дейдара попросил их переместиться подальше от стойки, потому что те своим весельем мешали отдыхать остальным посетителям. Он некоторое время разрывался между необходимостью поддержать только начавшие завязываться дружеские отношения с Кьёко, Бэном и Натсу, нужными для его прикрытия людьми, и возможностью поговорить с Дейдарой. По важности перевешивало второе, и он, уже почти привыкнув к отвратному ему образу беззаботного паренька из провинциального города, заставил троицу поверить, что ему до жути хочется увидеть на лице печального блондина настоящую улыбку и ради этого он готов сделать всё – хоть всю ночь составлять ему компанию. Пришлось вынести не одну и не две шутки, намекающие на его заинтересованность коноховским красавчиком, а европеец даже отвёл его в сторонку и предупредил, что в связи с недавней смертью близкого друга его сменщика сейчас романтические отношения нисколько не интересуют. Наконец его отпустили, и Итачи направился к стойке, откуда на него с самого его прихода косился Дейдара.
- Привет, - улыбнулся Итачи, по-кошачьи прищурившись. Жест, как и остальные привитые им ради фальшивого образа, был отработан перед зеркалом под внимательным присмотром Орочимару, оттого вышел идеально естественным.
Дейдара взглянул на него робко – и тут же опустил голову, его голос зазвучал неприязненно и сухо:
- Вижу, ты зачастил к нам. Откуда деньги берёшь? Ты ведь говорил, работу в Конохе ещё не нашёл.
Итачи к вопросу был готов и без запинки парировал:
- А ты думаешь, такому, как я, обязательно нужно работать, чтобы шуршало в бумажнике?
Дейдара понимающе промычал, и ему показалось, в звуке этом прозвучала тень разочарования. Это в планы Итачи не входило, и он поспешил прибавить:
- Я только поначалу, потом найду нормальную работу.
- Да я понимаю, - приуныв пуще прежнего, вздохнул блондин и бросил тоскливый взгляд на сидящую невдалеке куклу, пялящуюся на них пустыми глазами. Он шепнул уже, казалось, сам себе: - Все с этого начинали, стыдиться нечего.
Пока Дейдара готовил ему коктейль, между ними царила унылая тишина, остроту с которой сбивала тихо мурчащая в баре музыка. Итачи сложил ладони на стойке и наблюдал за своим новым знакомым, зная, что подобное наглое любопытство входило в рамки его образа. Дейдара был высок, строен и очень хорош собой, даже тёмные круги под глазами не портили его красивого лица с правильными чертами, а интересный разрез глаз добавлял особой глубины его голубым глазам. Итачи вдруг стало интересно, какую роль играл этот собранный и целеустремлённый парень в Акацуки – ведь Кисаме-сан не раз вскользь упоминал о нём, и вчера тоже не смог пойти забирать его как раз из-за их с Дейдарой знакомства. Он сделал себе внутреннюю пометку завтра утром первым делом съездить в полицейский архив.
Внезапно на улице послышались какой-то шум и возня, дверь отворилась, и тревожные звуки ворвались внутрь, разрывая уютную атмосферу бара. Внутрь потекли люди. Отчего-то все были крайне возбуждены и галдели бессвязно, толкались, грызлись. Итачи внимательно вгляделся в человеческую массу и определил, что причиной суматохи являлся кто-то один, находящийся в центре, но увидеть, кто, ему никак не удавалось.
Когда узкий участок толпа миновала, народ рассеялся, и стал наконец виден виновник всей непредвиденной катавасии. Человек этот в первую очередь поражал своим ростом – по сравнению с окружающими он был невероятно высок, однако самым удивительным в нём было, пожалуй, лицо: правая половина была полностью покрыта чёрной краской, а левая – белой. Маленькие глаза под жёлтыми линзами оглядывали творящуюся вокруг него суматоху безразлично и даже несколько свысока, красиво очерченные двухцветные губы презрительно кривились. Его короткие волосы топорщились выкрашенными в зелёный иглами под цвет огромного рваного воротника, возвышавшегося над его головой и напоминающего разорванный кокон.
Итачи не мог оторвать глаз от этой странной личности. Орочимару, безусловно, предупреждал его о всяческих диковинках квартала голубых фонарей, однако к подобному подготовить, вероятно, было попросту невозможно. Сценический образ мужчины, а также то, как вокруг него вилась толпа, позволяло предполагать, что он – местная знаменитость. Артист, скорее всего. Краем глаза Итачи отметил, как побледнел за стойкой Дейдара.
- Зецу-сан! – кричали со всех сторон, заглядывали ему в лицо, прикасались к необыкновенному наряду.
Мужчина совершенно не обращал внимания на мельтешащих вокруг него лиц – остановившись возле небольшой уютной сцены с двумя микрофонами и накрытой от пыли барабанной установкой у стены, он застыл, и только его жёлтые глаза, жуткие на фоне разукрашенной кожи, двигались из стороны в сторону, словно выискивая что-то.
- Разойдитесь, ну-ка живо! – Какой-то человек с лицом, наполовину скрытым чёрной повязкой, выступил перед предполагаемым артистом и поднял руки в предостерегающем жесте. – Зецу-сан пришёл сюда не автографы раздавать, а по делу. Давайте, идите! Вот купите билеты на шоу, тогда и просите автографы.
Толпа разочарованно замычала, кто-то проныл:
- Какудзу-сан, у вас одна только выручка на уме.
Зецу наблюдал за происходящим бесстрастно, будто находясь по ту сторону стекла. Итачи предположил, что этот самый Какудзу является его менеджером, оттого и грызётся с толпой за внимание к своему «товару». Он снова покосился на Дейдару: молодой парень сжимал в руках шейкер с такой силой, что костяшки пальцев страшно побелели, зубы его были стиснуты крепко, так что на бескровном лице стали видны желваки, но глаза – эти посиневшие до цвета моря перед штормом глаза, испускающие волны тяжёлой, лютой ненависти, выдавали его с лихвой. Итачи поёэился: ему ещё никогда не приходилось видеть настолько свирепую вражду в человеке, и внезапно ему стало очевидно, что Дейдара на самом деле совсем не так прост, каким кажется на первый взгляд. Теперь, мелькнула случайная мысль, он мог поверить в ранние связи Дейдары с террористами из Акацуки.
Мёртвый взгляд Зецу вдруг направился в их сторону, прошёлся по Итачи, заставив того внутренне содрогнуться от внезапно обдавшего тело холода, и когда остановился на Дейдаре, будто бы мелькнул эмоцией – впрочем, Итачи издалека всё это могло показаться.
Мизуки-сан, менеджер Kakkazan, тихий, спокойный человек со скучным лицом и вечно хрипящий, подошёл к человеку в маске и, вежливо поздоровавшись, жестом пригласил их вместе с Зецу в свой кабинет. На исчезновение своего кумира толпа возмущённо запричитала, но диковинно выглядящий артист только капризно махнул им на прощание рукой с видом сжалившегося хозяина, швырнувшего изголодавшемуся псу поганую кость, и скрылся за дверью с табличкой «менеджер», проигнорировав последующий за этим воодушевлённый рёв.
Дейдара всё стоял окаменело, подобно статуе, и буравил взглядом место, на котором только что стоял Зецу. Итачи вдруг осознал, что ему стало очень неуютно находиться рядом с ним в таком состоянии, он неслышно соскользнул со стула и направился в сторону знакомой компании, теперь растерявшей всё веселье и занятой таинственными перешёптываниями.
- Итачи, садись, - завидев его приближение, кивнул Бэн.
Он осторожно присел рядом с Натсу, который от волнения моргал так часто, что в глазах рябило от блёсток, густо покрывающих его веки. Кьёко не сводила с Дейдары напряжённого взгляда.
- Что-то с ним не так, - заметила она со вздохом. Её ладонь, сверкающая в полутьме массивными серебряными кольцами, пригладила ёжик волос в успокаивающем жесте. Она повернулась к Итачи: - Ты тоже заметил?
Он едва успел спохватиться и вовремя вспомнил о своём образе.
- Не знаю, мы сидели с ним, мило беседовали, - заговорил он, изображая лёгкое недовольство, - как вдруг он весь побледнел, застыл и до сих пор молчит. Что с ним произошло – не знаю, я ничего такого не сказал, честное слово.
- Так Зецу пришёл, ты не видел разве? – хмыкнул Бэн. Он повернулся в сторону кабинета менеджера, и переменившийся свет придал его свежему лицу с широкими скулами землистый оттенок. – Тебе что, не рассказали ещё про него?
Итачи с заинтересованным видом покачал головой из стороны в сторону, и Бэн, поманив приятелей ближе к себе, заговорил загадочным полушёпотом:
- Про Зецу ходит больше всего слухов в нашем квартале. Чего только не говорят: что у него действительно не всё в порядке с головой и он не только для сцены раздвоение личности изображает, что у него помощники полумёртвые от его жестокой руки ходят, что из психушки он сбежал, что его разыскивают – короче, много всего. Но, - он перешёл на таинственный шёпот, словно сообщая им какой-то невероятно важны секрет, - Дейдара мне рассказывал, что был с ним раньше немного знаком. Через Акацуки.
-
-
03.04.2011 в 01:25- Дейдара был в Акацуки?
- Был, был, - закивал европеец, довольный произведённым впечатлением.
Занятый волнением, Итачи не определил, может ли его образ знать о разгромленной девять лет назад террористической организации, но в целях экономии времени решил ему это знание подарить и, подражая Натсу, сделал напуганные глаза.
- Но не о Дейдаре сейчас речь, - продолжил Бэн. – Он мне как-то признался, что Зецу ещё тогда был с отклонениями, его в организации все опасались. После того как их прикрыли, Зецу признали невменяемым и запихнули в психушку, а Какудзу его оттуда вытащил.Теперь, как видите, наживается на его больноватости.
- А чем этот Зецу так популярен? – с наигранной наивностью протянул Итачи.
- У многих здесь, Итачи, - с видом старшего взялся объяснять Бэн, - главным развлечением по ночам являются, скажем так, полулегальные шоу. Ну, со всякими дикостями: садо-мазо, вуайеризм, насилие, все дела. Понимаешь, о чём я? – Итачи с серьёзным лицом кивнул. – Так Зецу там главная звезда. Мы с Натсу раз не пожалели денег и купили на него билеты. Помнишь, Натсу?
Пепельноволосый подтвердил его слова мрачным вздохом:
- Очень жестоко. Увлекательно, но жестоко.
- Зецу и в нормальном-то состоянии опасный человек, - продолжил Бэн, косясь на дверь менеджера, - но иногда его как заклинит!.. Вот тогда он становится настоящим зверем. Жуть. Меня даже мутило немного, когда я после этого его шоу вышел на улицу. От запаха крови. Казалось, я его никогда с себя не смою, он навечно ко мне прилип.
За столом повисло тягостное молчание. Натсу признался, что ему страшно, и нашёл убежище на груди у Бэна, даже мужественной Кьёко стало не по себе: обняв себя за плечи и опустив голову, она уныло затихла. Итачи взглянул на Дейдару – тому пришлось обрести над собой контроль, потому как с появлением местной знаменитости посетителей прибавилось, но даже издалека было заметно, как он напряжён. Какое-то предчувствие – возможно, то самое полицейское чутьё, о котором ему доводилось слышать ещё с детства, – проснулось в нём и теперь скреблось в груди, ища выход. Чутьё подсказывало: Дейдара неспроста ненавидит Зецу, здесь должна быть какая-то связь с…
Как будто по заказу, Бэн вдруг вспомнил:
- Кстати, Зецу в последние недели активно к Сасори подкатывал.
Всё внутри у Итачи разом похолодело. Он повернулся к европейцу с намерением задать вопрос, но понял, что голос не послушается его – казалось, горло наполнили до отказа колотым льдом, и его острые концы порвали ему голосовые связки.
Бэн всё правильно понял по выражению его лица и подтвердил:
- Да, именно к Сасори, которого убили на днях. Я толком не знаю, но, вроде бы, Зецу хотел его в своё шоу затянуть. Сасори был красивым, тихеньким и очень холодным, даже жутко иногда становилось – я вообще ни разу не видел, чтобы он эмоции хоть как-то выражал. Не зря его Куколкой прозвали. Мне кажется, Зецу как раз эта кукольность в нём и привлекала. Дейдара упоминал, что он ему кругленькую сумму предлагал, но, как видите…
- И что выходит? – Кьёко тревожно покачала головой. – Убийца на свободе, псих Зецу интересовался его последней жертвой… Никто не видит связи?
Все, не сговариваясь, обернулись в стороны Дейдары, затем переглянулись между собой – всё стало ясно без слов.
- Но почему он полиции ничего не сказал, мне непонятно, - шепнул Бэн, выразительно приподняв брови.
Они снова замолчали, и на этот раз никому не хотелось прерывать гнетущую тишину. Итачи прислушивался к своим ощущениям. С одной стороны, его распирало от необузданной эйфории, всё внутри него так и кричало: вот оно, он нащупал нить, он всё сможет! Но с другой – сердце ковыряло нешуточных размеров сомнение: Зецу совершенно не подходил под разработанный Орочимару психологический портрет, никоим образом. Уставший от терзаний детектив так и не смог за вечер решить, как поступить с новой информацией – для этого ему требовалось побыть немного одному, чтобы лучше сосредоточиться.
Так как уйти сейчас было нельзя, он продолжал сидеть на своём месте в компании приунывших знакомых, рассудив, что молчание вполне вписывается в его искусственно созданный характер, и, закрыв глаза, прислушивался к ощущениям от того, как перевариваются в его голове десятки новых сложных для восприятия мыслей, одна из которых отчего-то пугала его больше всего: что, если Орочимару ошибался в своих предположениях?
-
-
03.04.2011 в 01:26- Гаара.
Он оторвал от книги недовольный взгляд:
- Ну чего тебе, Узумаки?
Притихший Наруто отложил в сторону телефон, с которым бесцельно таскался весь вечер, подошёл к кровати, поправил подушки, покрывало. Всё это он проделывал с таким нерешительным видом, что в Гааре невольно начало рождаться раздражение:
- Давай уже говори.
- Я… - Наруто с ногами залез на кровать, сложил их по-турецки и принялся раскачиваться влево-вправо, переводя растерянный взгляд с него на шкаф с мангой, будто не в состоянии определить, к кому обращаться. – Я спросить хотел.
Гаара с демонстративно громким хлопком закрыл книгу, зажав нужную страницу пальцем, и, приподнявшись на локте, начал наблюдать за блужданием голубых глаз по маршруту «Гаара-шкаф» в попытке понять, чего от него хотят.
- Ну? – наконец грубо потребовал он, не в силах больше ждать.
Наруто опустил голову и, не на шутку смущённый, вперился взглядом в свои ладони.
- Когда ты понял, что?.. Ну…
- Что-о? – протянул в деланном непонимании Гаара, не в силах удержать ползущие вверх уголки губ.
- Что испытываешь влечение к парням, - закончил блондин, опустив голову ещё ниже.
Гаара не выдержал и расхохотался.
- Ух ты, как культурно выразился! – пояснил он причину своего веселья зыркнувшему с обидой Наруто. – Надо, как все, Узумаки, а то я могу и не понять. А зачем тебе знать?
Наруто прикусил нижнюю губу, медля:
- Ты никогда не рассказывал.
Гаара потянулся к полочке, где лежала закладка, и, заложив ею нужную страницу, сунул книгу себе под подушку.
- Здоровый интерес – святое дело, - шутливо бросил он между делом. Наруто на этих словах неловко повёл плечами, но движение ускользнуло от внимания юноши. Он перевернулся на живот, чтобы удобнее было разговаривать, и положил острый подбородок на подушку: - В одиннадцать лет, я хорошо помню этот момент. Но тогда я был ещё совсем маленький и не понимал многих вещей. А объяснили мне подробно в тринадцать, если ты это хотел знать, Узумаки.
Наруто возмущённо округлил глаза:
- Тринадцать лет! Это ж совсем ребёнок ещё!
Гаара спокойно кивнул: он не гордился этим фактом своей биографии, но уже давно научился с ним жить, как и с множеством прочих нелестных моментов своего прошлого.
Отойдя от шока, Наруто приготовил новый вопрос:
- И кто это был?
- Тут стоит уточнить, - с холодной невозмутимостью ответил Гаара. – Если ты имеешь в виду только минет, то… - Он прервался на исполненный цинизма вздох при реакции Наруто на «запрещённое» слово. – Послушай, Узумаки, ложись-ка ты спать, честное слово.
Пунцовый Наруто в смятении принялся молча мять пальцами край майки. Гаара некоторое время наблюдал за его мучениями, пытаясь понять, к чему вообще друг начал подобный разговор.
- Старший мальчик в додзё, - бросил он наконец, не зная, чем ещё разрушить воцарившуюся в комнате неуютную тишину. – Мы с ним почти никогда не разговаривали, и с тех пор как переехал в Коноху, я его не видел. Да и вообще, какое это всё имеет значение? Всё равно вряд ли когда-то ещё увидимся.
Наруто бросил на него виноватый взгляд: Гааре показалось, он уже и сам был не рад своему любопытству.
- А как ты думаешь, - вдруг спросил блондин, подобравшись и втянув голову в плечи, - можно ли сразу определить разницу между просто влечением к человеку и настоящими чувствами?
Вопрос поставил Гаару в тупик своей неожиданностью – он не видел никакой связи между предыдущей темой обсуждения и любовью. Похоже, его озадаченное лицо было как-то превратно растолковано Наруто, потому как он вдруг замахал перед собой руками в отрицании, словно испугавшись собственной болтливости, и скороговоркой выпалил:
- Нет, на это не надо отвечать. Я передумал. Я лучше, - он спешно спрыгнул с кровати и цапнул со стола телефон, – позвоню, мне позвонить надо.
Гаара некоторое время смотрел на дверь, за которой в спешке исчез его друг. В сознание независимо от здравого смысла начала прокрадываться смутная догадка, настолько невероятная и отвратная всему его существу, что он отшвырнул её прочь. Для этого пришлось заставить себя выкуривать из головы неугодные сердцу мысли посредством книжки – буквально бросать свой взгляд на строчки, принуждая сознание складывать из иностранных букв слова, из слов предложения и переваривать их. Усилия оправдали себя: когда Наруто пятнадцать минут спустя бесшумно скользнул внутрь комнаты, Гаара был уже настолько поглощён увлекательным сюжетом, что совершенно забыл о недавнем странном разговоре.
-
-
03.04.2011 в 01:26Саске настолько надоело спорить с самим собой, что к одиннадцати часам он, уже совершенно измотанный, принял решение попросту принять на веру два факта: первый – у него есть гомосексуальные наклонности, второй – он влюблён в Наруто. Стало в некоторой степени легче, потому как в сознании появилось свободное место для более свежих, не успевших смертельно надоесть ему мыслей. Кроме того, он был счастлив отделить испытанную сегодня эрекцию, которую считал грязной и постыдной реакцией, от запутавшегося клубка чувств, которые вызывал в нём Наруто. Ему всё ещё казалось до жути неправильным и несправедливым, что его первой любовью или, вернее сказать, влюблённостью оказался парень, и, тем не менее, приятно было провести грань и определить – его тяга обусловлена не только примитивным половым влечением.
С признанием своей сердечной проблемы, однако, возникла ещё одна, и нешуточная. Саске с раннего детства привык к мысли, что все мужчины в его роду однолюбы, и примеров тому была масса – взять хотя бы его отца, Учиху Фугаку. Папа познакомился с мамой в четырнадцать лет и любил её до сих пор, не уставая повторять, что сила его любви с годами не угасла и даже не ослабла. Насчёт Итачи говорить ещё было рано, но учитывая то, как долго он любил Кисаме-сана, вполне можно было сделать соответствующие выводы. Трудно было бы себя обманывать, имея на руках подобный расклад.
Единственным, что вселяло в его сердце надежду, был где-то случайно вырванный им клочок информации о том, что в юношеском возрасте вполне могут вспыхнуть так называемые ложные чувства – в том числе и к лицу своего пола. Имея в памяти этот вариант, Саске легче было признать свою однополую влюблённость, ведь она, скорее всего, как раз и была этим самым ложным чувством. Он перерастёт её, неважно, как скоро, потом влюбится в хорошую девушку, они поженятся и воспитают двух сыновей, и все будут счастливы…
Саске запоздало дёрнулся: из-за закрывающих уши наушников он не сразу услышал телефонный звонок. Зачем-то в начале двенадцатого с ним хотел поговорить Наруто.
- Алло, ты не спишь? – заговорили в трубку неуверенно.
- Не сплю, - ответил Саске, одновременно шаря правой рукой с зажатой в ней мышкой, чтобы нажать на плеере паузу.
Внезапно наступил ступор: он не знал, как разговаривать, о чём разговаривать с человеком, в которого был влюблён. Молчал почему-то и Наруто.
- Я хотел поблагодарить за то, что подарок передал, - наконец произнёс он каким-то странным, подавленным тоном. – Меня как раз дома не было…
Саске громко прочистил горло – в голову полезли постыдные воспоминания о его сегодняшних приключениях, но Наруто, похоже, расценил это как-то по-своему, потому что вдруг принялся объяснять:
- А мы с Гаарой в карты на раздевание надумали играть, так он меня, гадина, вместо последнего проигрыша погнал на улицу в одних трусах. Я когда вернулся, тебя уже не было.
Саске хотел сказать, что он догадался про карты, но тут дверь его комнаты внезапно распахнулась, и с порога на него уставился неизвестно почему преисполненный радостного оживления папа. Слова застряли у него в горле: такого счастливого выражения на папином лице ему не приходилось наблюдать уже давно. В руке у отца была зажата телефонная трубка стационарного радиотелефона.
- Саске, - позвал Фугаку шёпотом, вовсю улыбаясь пожелтевшими от постоянного курения зубами, - тебе какая-то девушка звонит!
Саске непонимающе глянул вначале на сделавшего подозрительный акцент на слове «девушка» отца, затем перевёл вопросительный взгляд на протянутую трубку. Он был настолько удивлён, что связать папино небывало хорошее настроение и звонок неизвестной ему удалось не сразу. Когда до него дошло, из-за чего весь переполох, он пресно пробубнил Наруто, что должен прервать разговор, и сбросил звонок, после чего принял из рук отца трубку. Дождавшись, пока Фугаку, всё ещё сияя до жути широкой улыбкой, прикроет за собой дверь, Саске с некоторой опаской поднёс её к уху и произнёс:
- Алло.
По ту сторону провода кто-то завизжал – он едва успел отставить воющую трубку подальше от себя. Орали долго и упорно, около минуты. Наконец вопль утих, и Саске услышал мужской голос:
- Да прекрати ты, дура, он сейчас трубку бросит! Алло, Саске, ты тут ещё?
- Тут, - бросил он глухо.
- Хорошо, - облегчённо вздохнул мужской голос. – Это Суйгетсу, а до этого был не я, а Карин.
- Саске! – принялись перекрикивать его высоким женским визгом. – Саске, я тебя люблю!
- Да успокойся ты! Саске, ты только трубку не бросай, ладно?
- Да я и не думал, я просто… - У него почему-то с трудом получалось складывать слова в разумные фразы, уж слишком сложно было поверить в реальность происходящего. – Просто неожиданно очень. Откуда вы мой номер знаете?
- Пришлось пробить по базе, - виновато хихикнул Суйгетсу. – Эта дура очкастая мне плешь проела – ты, мол, видел Саске, а я нет, дай я хоть его услышу. Одним словом – Карин. Не обижайся, мы не сталкеры, воровать твои трусы не будем. Я – так точно.
- Вот это облегчение, - Саске почувствовал, что против воли начинает улыбаться.
С одной стороны, столь грубое вторжение электронных друзей в свою личную жизнь несколько волновало, но всё-таки и к Суйгетсу, и к Карин он питал нежные дружеские чувства и отрицать своей привязанности к ним не мог – слышать их обоих было приятно.
- Послушай, - голос Суйгетсу заиграл лукавством, - не посчитай за наглость, но не хочешь с нами встретиться? Джуго тоже возьмём обязательно. Просто мы уже так давно общаемся, а виделись всего один раз, и то случайно…
- А я вообще ни разу! – встряла Карин. – Саске, давай встретимся!
- Да заткнись ты, дура! Трубку отдай!.. Куда ты когтями своими мне в глаз?! Ведьма!..
- А хватит меня дурой называть, харя ты зачмырённая!
- Сейчас очки тебе сломаю!
- А я тебе все серёжки из ушищ твоих повыдергаю!
Саске с немалым удовольствием слушал этот сумбурный переполох, припоминая тонны комичных электронных ссор между этими двумя, накопившиеся за год в его блоге. Ему представилось, как, верно, забавно было бы не только услышать, а ещё и увидеть все эти распри двух влюблённых идиотов вживую, и усмехнулся.
- Хорошо, давайте встретимся, - произнёс он нарочито громко, пытаясь перекричать вопли и матерщину на том конце провода.
Воцарилась идеальная тишина.
- Правда? А когда? – восхищённо захрипела Карин сорванным голосом.
- Да хоть завтра, - пожал он плечами.
На этот раз закричали оба, и от этого преисполненного искренней радости возгласа Саске впервые за несколько дней почувствовал несказанное облегчение. Он откинулся на спинку кресла и от всей души рассмеялся.
-
-
03.04.2011 в 08:34саске и наруто.....ну неужели они прозрели
очень понравилась сцена,после возвращения наруто из магазина и это его - Что же теперь делать?..
теперь наконец думаю у нихе все лучше пойдет
еще мне очень нравится ваш дейдара,блин он такой хорошенький тут)))честно,можете бить,но мне больше нравится дейдара/итачи чем кисаме/итачи
но это только мое мнение)))
а этот зецу....кажется в моей голове начинают зарождаться какие-то подозрения
и когда уже приедет обито,хочу увидеть КОЙ вместе
спасибо вам большое за такую вкусную главу)))))))))и удачи
-
-
03.04.2011 в 09:45и всё таки мне нравится Гаара и Ли. хорошо они смотрятся ,ага
спасибо ,отличная глава)))
-
-
03.04.2011 в 10:39Ситуация с Итачи напрягает. Допрыгается, как пить дать допрыгается; эйфория от этой "нити" забьет рабочие части мозга, и тут уже повезет или нет. Хоть бы не нарвался, а то от Зецу просто холодок по спине.
Гаара в своем репертуаре, удивительно, как он Наруто вообще голым на улицу не погнал)))
Тентен, думаю, успокоится, все-таки на пьяную голову чего только не вздумаешь.
Ну а с Наруто и Саске надо ждать следующую главу, чтобы все спокойно улеглось по своим местам.
И электронные друзья Саске начинают радовать, что они выдумают, интересно?..
Большое спасибо, viaorel, повторюсь - четвертая неделя "поворотная", оттого читается еще быстрее.
С нетерпением жду воскресенья.
П.С.: присоединяюсь к ___Sonny___ в желании увидеть КОЙ)))
-
-
03.04.2011 в 11:54глава крута.
два комментария, которые были изначально мной написаны - не сохранились.
переписывать мне впадлу.
Итог:
Глава шикарнаааа..
-
-
03.04.2011 в 12:31Но прогресс в осознании Саске он влюблён в Наруто несказанно радует, да и сам Наруто наконец стал задумываться всерьёз. Зато как Гаара быстренько отмёл возникшую догадку, не поверил. Ведь да, есть ещё и окружающие, и их реакция на такое развитие отношений будет интересна. И ситуация, когда Наруто пытался договориться с друзьями насчёт Гаары, так для него характерна.
Блог Саске - такое эмоциональное завершение главы, так приятно...
Спасибо!
-
-
03.04.2011 в 12:35Понравилось то, как Наруто спрашивал у Гаары- Когда ты понял, что?.. Ну…
- Что-о? – протянул в деланном непонимании Гаара, не в силах удержать ползущие вверх уголки губ.
- Что испытываешь влечение к парням, - закончил блондин, опустив голову ещё ниже. Он был такой смущенный и неловкий, а ведь казалось, что может все что угодно у друга спросить.
Еще очень порадовал момент, когда Наруто Саске позвонил и пытался ему все объяснить. Это точно о чувствах Наруто говорит. (Хотя мне показалось, что он в их парочке более смышленый что-ли )
он пресно пробубнил Наруто, что должен прервать разговор, и сбросил звонок а после вот этого я была в легком замешательстве, даже грустно стала, но...Это Суйгетсу, а до этого был не я, а Карин. заставило вновь заулыбаться
Жду встречи Саске с его электронным друзьями и пусть Наруто его приревнует, а то все время "игра в одни ворота"
Спасибо за еще одну главу, с нетерпением жду следующей встречи
-
-
03.04.2011 в 12:38огорчило поведение Тен-Тен, неужто она так выражает свою ревность?, в плане того что Ли должен оставатся только ее другом.
а Гаарочка, такой интриганчик
-
-
03.04.2011 в 13:12Сегодня я вновь краток , вы уж извините. Глава действительно понравилась своей легкостью)
Спасибо))
-
-
03.04.2011 в 13:51Саске/Наруто - мальчишки молодцы. И очень замечательно, что зарождающиеся друг другу чувства начинают испытывать практически одновременно. И когда настанет тот счастливый миг, когда кто-нибудь из них решится сделать первый шаг, то ответный интерес будет приятным бонусом. И хорошо, что каждому есть с кем посоветоваться. Хотя, воспользуются ли они этой возможностью…….
Про Кисаме промолчу, не хочется строить догадки. Несмотря на то, что чаще используют пэйринг Итачи/Дейдара, и эта пара смотрится очень гармонично, но болею я за Ваших Кисаме/Итачи, которые покорили меня еще с «Лета…..».. Но, как говорится, все на усмотрение авторов.
-
-
03.04.2011 в 14:58Asstronex, "Лето..." писала ramen<3, я с этим фанфиком связана только как бета и тест-читатель, но должна признаться, что Кисаме/Итачи в моём АУ появились именно под её влиянием. Насчёт Тен-Тен согласна: к друзьям детства и относишься тоже как-то по-детски, и ревнуешь их точно так же, будто в пятом классе до сих пор.
sureru, Саске ещё, к сожалению, ничего не принял. Для того, чтобы латенту перестроиться полностью, нужно ещё очень много в себе перекопать, со многим согласиться и от много отказаться, так что у него ещё долгий путь впереди. Кисаме не умрёт, это я Вам обещаю)))
Sekaika, конечно, она ревнует, и я её прекрасно в этом понимаю! Я выше уже написала об этом.
Shiholo, я думаю, Саске так неожиданно прервал разговор с Наруто, потому что: 1) попросту не знал, о чём с ним можно говорить, учитывая свои недавние открытия; 2) был всё-таки немного на него обижен за то, что из-за его отсутствия ему пришлось перести неприятный опыт
глазения на Гаару. Игра не всегда будет только в одни ворота, за это поручусьАрисуАи, Гаара все эти годы старательно оберегал себя от мысли, что Наруто действительно тоже могут нравиться парни. Во всём, что между ними произошло, когда они переходили границу друг-друг, он винит себя, а если (вернее, когда) узнает про его привязанность к Саске, уж точно подумает, что всему виной - его "дурное" влияние. Поэтому Гааре я не завидую.
Akane_Genzo, тупой дайри! Грр.
Бродячий Психолог, с Наруто и Саске, учитывая любовь последнего к разложению всего по полочкам, спокойно ничего быть не может до тех самых пор, пока, опять же, Саске не примет абсолютно стопроцентно всё, что должна ему предложить эта значительная перемена в жизни. Зецу стрёмный, согласна.
ark sensuality::.." target=_blank>Dit of moon, да-а!
___Sonny___, прозреть - это одно дело, принять - совсем другое. Благо, у меня ещё есть пару недель, чтобы дать им время всё обдумать и решить.
Дейдара-то хорошенький, только вот Итачи он по характеру совершенно не подходит. Итачи нужен такой, как Кисаме: серьёзный и решительный лидер, способный принимать тяжёлые решения. Дейдара зато будет ему хорошим другом, я считаю.
Всем спасибо!
-
-
03.04.2011 в 15:19-
-
03.04.2011 в 15:24-
-
03.04.2011 в 15:37-
-
03.04.2011 в 16:02мои тыщу миллионов страниц-
-
03.04.2011 в 17:38можете бить, но мне больше нравится дейдара/итачи чем кисаме/итачи
*бьёт*
но это только мое мнение)))
Чужое мнение уважаю, так и быть
я за Ваших Кисаме/Итачи, которые покорили меня еще с «Лета…..»
Я сразу повторюсь и все прочтите: Я К "ШЕСТИ НЕДЕЛЯМ" ОТНОШЕНИЯ НЕ ИМЕЮ (я только арты делаю), "Лето" - отдельно писанное мною дело, любезно отбеченное Виа. Нечего мне приписывать заслуги тут.
Кисаме/Итачи в моём АУ появились именно под её влиянием
viaorel, *ЧМОК*
Asstronex, ничего, главное, что разобрались. Вы молодец, КисаИту ЛЮБИТЬ! *гладит отэпэшечку* Она у Мяба такая моэ, аж кровьизноса.
Итачи нужен такой, как Кисаме: серьёзный и решительный лидер, способный принимать тяжёлые решения
Да-да-да, Обоснуй силён!!! Этот и не только! ИтаДэй гоу эвэй!
Дейдара зато будет ему хорошим другом, я считаю.
Да, не мешайте девочкам дружить! Не опошляйте платонические отношения! Хотя... может, немножко фансервиса вас и ждёт, кто знает...
Ещё хорошая КисаИта (ясно, не наша): "Будни одной конкретной кафедры", "Стайный инстинкт", "Соперник", кинк конечнокудабезнего. Для англочитающих, конечно, "December", но он заброшен.
-
-
03.04.2011 в 17:58Посмотрела A Beutiful Mind. Гру-устно-о-о!!!
-
-
03.04.2011 в 18:15-
-
03.04.2011 в 19:25очень порадовал Какаши, наконец-то решился разорвать круг. надеюсь, мы узнаем результаты.
Тен-Тен, конечно зря это всё затеяла. хотела как лучше, а получилось как всегда. ну что сказать на это? только: замуж, дура, срочно замуж!!!
и пусть Неджи из неё все остальные мысли выбивает.
спасибо за очередную часть!
-
-
03.04.2011 в 20:58Тен-Тен жалко стало почему-то((Тт
Наруууу молодца няяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя
более адекватного ответа пока не ждите)))
-
-
03.04.2011 в 21:30Понравились: КОЙ. Как и в прошлые разы) Должна сказать, я не прониклась Какаши/Ирука, зато мне почему-то вставило Какаши/Обито. А вообще - очень теплая сцена была между ними. Понравился блог Саске - отличные, яркие ребята. Понравился Гаара.
А вот Узумаки не зацепил. Отличный парень, да. Но он у вас фигурирует в основном в паре с Сабаку, а последнего вы выписываете более старательно, так что Наруто ему проигрывает. Гаара у вас... более сочный, что ли. А может быть мне просто показалось.
-
-
03.04.2011 в 22:09Решила полюбопытствовать, сколько страниц занимают 3 недели фанфа - увидев результат, полезла искать закатившуюся под стол челюсть - настолько всё легко и быстро прочиталось (прям как у Толкина); жду не дождусь новых глав
-
-
04.04.2011 в 00:59Julli L., после того, как я внезапно придумала в сюжете Какаши/Обито (оригинальная задумка их не включала), у меня возникла серьёзная проблема: что делать? Какаши/Ируку я тоже люблю, но Обито!.. Поразмыслив об этом немного с друзьями, я пришла к выводу, что как любовники Обито и Какаши попросту вымотали бы друг другу нервы и рассорились навсегда (оба-то упрямые ослы), а Ирука как раз такой человек, который смог бы выдержать Какаши.
На Наруто я специально ещё не делала акцент, потому что куда важнее сейчас раскрыть ситуацию с точки зрения Саске, но он будет фигурировать достаточно ярко на пятой неделе и дальше. Такое впечатление, возможно, складывается, потому что я ещё не раскладывала по полочкам всё, что происходит у него в душе - в отличие от Саске и Гаары, моих любимых подопытных кроликов в плане психологии.
elf-kind, Тен-Тен просто дурачится, это пройдёт)
Забуза-саныч, спасибо! Рада новой встрече
Насчёт Какаши - да, скоро мы узнаем, чем всё кончилось.
-
-
04.04.2011 в 01:18что как любовники Обито и Какаши попросту вымотали бы друг другу нервы и рассорились навсегда мне в принципе тоже так кажется. Просто у вас Обито получился таким что
А Наруто... ну я догадалась, что вы с ним просто еще не закончили