Глава 41. Суббота 29 мая

[mybmansion]

Название: Шесть недель
Неделя: 6
День: 6
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для шестой недели): AU, angst, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Пэйринг для этой главы: Забуза/Хаку
Предупреждения: OOС, несколько OMC и OFC, убийства и полицейское расследование, смерть персонажа
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.

Глава 41

Суббота 29 мая

Гаара остановился на стоянке на том же месте, что и вчера вечером, заглушил двигатель и, когда стало тихо, с усталым вздохом прислонился лбом к баранке руля. Он прибыл даже на двадцать минут раньше условленных десяти часов, ведь выехал он из дома специально с запасом, потому что опыт подсказывал: обязательно что-нибудь приключится. Гааре никогда не нравилось водить, а учитывая его полную беспомощность на незнакомой территории, каждая такая попытка непременно заканчивалась приключением. Когда он вместе с Наруто ходил на курсы вождения, над его тщетными попытками сориентироваться в городе потешались все инструкторы. Ко всему добавлялась просыпающаяся за рулём ворчливость: ни одна его поездка не завершалась без того, чтобы он не поругался с кем-нибудь из автолюбителей. Кому-то он действительно насолил, создав на дороге аварийную ситуацию, а кто-то просто бесился из-за его вызывающей внешности – этим так называемым настоящим мужчинам было оскорбительно видеть парня вроде него за рулём.
Сегодняшним утром он успел свернуть с автострады на полкилометра раньше нужного поворота, ведущего к отелю, и заехать чёрти куда, поссориться с мужчиной, которого притормозил, чтобы спросить дорогу, наорать на Канкуро по телефону, потому что тот, беспрерывно хохоча, так и не объяснил ему толком, как управлять его навороченным навигатором – словом, норматив по дорожным неудачам был выполнен с лихвой. Гаара подбодрил себя мыслью, что несчастья его не могут длиться вечно, так что, вполне возможно, обратный путь ему предстоит не столь проблематичный.
Выходить из машины он, однако, не спешил. Вернувшись домой поздней ночью, измотанный стрессами последних дней и переживающий за Наруто, он едва нашёл в себе силы добраться до кровати, после чего моментально глубоко заснул. Уже под утро ему приснился жуткий сон, в котором он умер, а Наруто, почему-то вместе с той пожилой женщиной, что приняла его за злого духа в доме Сасори на прошлой неделе, возвращали его в мир живых. Очнувшись с бешено колотящимся в груди сердцем, Гаара некоторое время лежал неподвижно в кровати, бесцельно разглядывая потолок, и вспоминал свои ощущения от видения. Материя сна, кажущаяся самой что ни на есть настоящей до момента пробуждения, всегда поражала его. Как она плетётся, чьими руками? Где, в какой вселенной она рождается? На эти вопросы у него не было ответов.
Этим утром оба из его сожителей вели себя чрезвычайно странно: брат всё потирал довольно руки и напевал себе какую-то мелодию под нос за завтраком, а сестра уткнулась в телефон и всё время строчила кому-то сообщения. Позже они уехали на машине Темари на работу, где, как Гаара краем уха слышал, назревал какой-то большой скандал и без суда уже было точно не обойтись. Его, однако, меньше всего волновала судьба компании – бизнесом он вообще никогда не интересовался, за что регулярно выслушивал порицания от Канкуро. Дождавшись, пока родные уедут, юноша вскочил в машину брата.
Езда за рулём, никогда не проходящая гладко для Гаары, требовала полной его концентрации, поэтому только сейчас, уже на месте, когда можно было отнять руки от баранки и расслабиться, он позволил себе оттолкнуться мысленно от ежедневных переживаний, выбивших его из колеи в последнюю неделю, и взглянуть со стороны, охватить умственным взором все аспекты их с Наруто жизни, проследить за тем, какие непоправимые сдвиги в материальной реальности сделали их другими людьми.
С каких пор всё успело настолько перемениться? Как, когда, почему начались эти фундаментальные изменения, и если уж в их прошлом была определённая точка, с которой всё началось, то ожидает ли их в будущем момент, с которого всё остановится – и время снова побежит в привычном темпе?
Мысль остановила Гаару на том дне, который, если его расчёты верны, произошёл почти шесть недель назад. Это был понедельник, потому что они с Наруто по своей старой традиции носили чёрное. Они прогуляли четвёртую пару и отправились в спортзал раньше обычного – именно поэтому Ли, новый помощник тренера, ещё был там: его смена как раз подходила к концу. В тот день Гаара его не вспомнил, хотя тягостные мысли о прошлом – о Шукаку, о дяде, даже о маме – уже тогда нашли лазейку из плотно прикрытой двери запретных воспоминаний и тщательно стёртые из памяти лица начали понемногу возвращаться к нему. Думая об этом теперь, Гаара улыбнулся: подсознательно он явно понял, кто такой этот новенький из спортзала, но как же он мог не узнать его внешне? Восемь лет, безусловно, большой срок, но всё-таки… Смешно даже.
Помнится, позже в тот день он потянул Наруто в бар, потому что больше не мог выносить леденящего страха, что сковал его от безмолвного присутствия призраков своего прошлого. Тогда же и начала изливаться из него по крупицам тяжкая ноша воспоминаний, которые он до этого момента усердно охранял от Наруто, боясь, как бы тот не прекратил его уважать. Он до сих пор помнил застывшее на побледневшем лице друга выражение, помнил и то, как пожалел, что рассказал историю про дядю именно ему, лучшему другу, а не какому-нибудь незнакомцу, который тут же и забыл бы её. А вдруг Наруто теперь изменит к нему своё отношение? А вдруг он когда-нибудь узнает ещё и о Шукаку – что он подумает тогда?..
Собственная недалёкость позабавила Гаару. Неужели он когда-либо мог бояться, что такой человек, как Узумаки Наруто, бросит друга только из-за его прошлого? Глупости, право.
Ему со всей отчётливостью вспомнилось также явление братьев Учиха. Итачи, при ближайшем знакомстве оказавшийся очень приветливым и забавным молодым человеком, держался тогда с ними крайне сдержанно, записывал со всей возможной серьёзностью их данные в блокнот, а разговаривал-то как вежливо! Саске же… Тут Гаара не выдержал и хихикнул: он и в самом деле тогда перегнул палку с цепляниями к младшему Учихе, но его надутое от возмущения лицо имело до того комичный вид, что попросту требовало пары-тройки шуток! К чему привело банальное желание похулиганить, Гаара видел теперь, хотя, учитывая всю серьёзность происходящего, разве мог он утверждать, что всему виной – случай, прихоть? Ведь и сам он уверял себя, что случайностей не бывает, когда увидел Ли в спортзале своего университета в обнимку с Тен-Тен на следующий день после их пересечения в спортзале.
Гаара с лёгкой улыбкой откинулся на спинку водительского сиденья, закинув руки за голову, и продолжил вспоминать. Что же успело произойти за эти неполные шесть недель? Лучше было бы спросить, чего произойти не успело. Когда юноша взялся мысленно прослеживать свой путь и пути других близких ему людей за это время, то искренне поразился: неужели? Неужели это всё действительно было?
Если взять конкретно Гаару, то в его прослойке мира сдвиги произошли сразу на нескольких уровнях. Он стал гораздо ближе общаться с братом и сестрой и больше не старался избегать их общества, хотя, положа руку на сердце, до нормальной семьи им ещё предстоял долгий и тернистый путь. Их дружба с Наруто через взаимную помощь и раскрытие друг перед другом некоторых тайн стала ещё крепче. Он боролся и в честном бою победил Шукаку, демона своего сознания, хотя для полного избавления ему ещё требовалось немало сил и времени. Он не побоялся посмотреть в глаза дяде, и теперь, спустя неполных две недели после их встречи, пришёл к выводу, что действительно хочет восстановить с ним связь. И наконец самое важное: человек, имеющий полное моральное право ненавидеть его, подарил ему своё прощение, но вместе с тем одарил ещё более ценным подарком – своей любовью. Именно любовь, чувство, бывшее для Гаары ещё с самого детства неким сказочным зверем, о котором он много слышал, но никогда не видел, изменило его сильнее всего: он сделался сильнее, увереннее, открыл в себе новые, доселе неузнанные стороны, нашёл в своей душе самоотверженность и выучился ценить себя и ценить жизнь – каждый её миг, каждый вздох, каждое волшебное мгновение. Это не было розовыми очками – Гаара осознавал, что его жизнь пока ещё трудно назвать праздником, но он явно выбрал нужный путь для того, чтобы этого достичь, и если за шесть недель он сумел настолько подняться над собой прежним, то насколько же вдохновляющей была мысль о ждущем его впереди на этой захватывающей дороге!
Переменился и Наруто. Он, глядящий извечно на сердечные проблемы своих друзей немного свысока, словно его эта любовная лихорадка не касалась, теперь прошёл через все трудности первой влюблённости и тоже стал сильнее. Где-то в глубине души Гаара не сомневался, что они с Саске помирились, но та же подспудная часть его подсказывала: для счастливых будней этим двоим ещё предстоит много работать, особенно треклятому Учихе. Однако оставлять на Саске самого близкого своего человека Гаара уже не боялся, и удивительно было осознавать, что на мнение его повлиял Учиха Итачи: этот взрослый и рассудительный детектив также не обманывался насчёт не-радужного будущего для отношений Саске и Наруто, но он также был абсолютно уверен, что все возможные препятствия эти двое в состоянии преодолеть. Уверенность эта передалась и Гааре – было в этом Учихе всё-таки что-то непоколебимое, вынуждающее верить каждому его слову априори.
Шесть недель, всего какие-то жалкие полтора месяца, затронули своими подвижками в коре материального пространства не только их. Майто Гай, человек, с недавних пор ставший для Гаары куда большим, чем просто учитель физкультуры, поведал им с Ли на днях, что бросает свою работу в университете и возвращается в тот приют, благодаря которому две родственные души, почти что отец и сын, смогли встретиться. Хатаке Какаши, об общем знакомстве с которым они с Итачи вчера совершенно случайно узнали, теперь снова работал у Намикадзе-сана и, судя по намёкам молодого детектива, всё-таки умудрился охмурить Ируку-сенсея. По факультету бродили слухи, что декан Тсунаде собралась замуж, но не за того, кому первоначально дала своё согласие, а за своего вечно проблематичного возлюбленного, писателя Джирайю. Сай и Сакура успели разругаться и, если Ино не соврала ему сегодня по телефону, помириться. Бедная Хьюга Хината наконец-то избавилась от безответной симпатии к Наруто и, присмотревшись к своему окружению внимательнее, нашла свою любовь. Ино с Чоджи наконец-то, после многих лет знакомства, обрели счастье вместе, а передовики Тен-Тен и Неджи – те и вовсе через две недели женятся. Что же касается гения во всём, кроме отношений, Нара Шикамару, тот, по всей видимости, всё же добился расположения его сестры, и Гааре думалось, что у этих двоих точно должно быть всё хорошо – было отчего-то такое чувство.
Если же выйти за рамки его знакомых, то в Конохе тоже произошло немало: маньяк, неделями держащий жителей в цепких лапах паники, был пойман и совсем недавно покончил жизнь самоубийством – Итачи сказал ему, что видел труп, но подробности сообщить отказался. Несколько дней назад произошёл взрыв в министерстве иностранных дел, и в городе шепчутся, что вина за него лежит на Акацуки. Гаара почти ничего не знал об этой организации – когда это имя было на слуху, он жил ещё в Суне, – но он мог ощущать, что от появления старой тени, заволокшей небо над Конохой, город снова замер в ожидании чего-то ужасного.
Реальность сдвинулась непоправимо, и теперь им всем оставалось только принять эти изменения как данность и идти каждый своим путём. Гаара некоторое время ещё сидел неподвижно за рулём, ещё раз перечислив в уме все те события, что успели произойти с миром за каких-то шесть недель, затем, когда часы на его руке показали десять, потянулся за телефоном.
- Алло, Узумаки, ты проснулся уже? Я жду, как и договаривались. Ты своего Учиху с собой тащишь?

***
Саске проснулся от самого что ни есть прозаичного звука, от которого только можно было проснуться – его разбудил шум льющейся воды в ванной комнате. Он открыл глаза и первые несколько мгновений непонимающе оглядывался: это помещение было ему незнакомо. Затем словно что-то щёлкнуло в сознании, и на него разом обрушились воспоминания о вчерашнем дне: дядина свадьба, подсмотренная интимная сцена между лучшими друзьями, встреча с Наруто, их нелепые признания в ночном лесу, сладкие поцелуи и дурманящий запах хвои, полная луна, играющая с ними в прятки, возвращение в отель…
Воду прикрутили, и в наступившей тишине Саске прислушался к шорохам: вот по чистому телу начали усердно водить полотенцем, вот раздался влажный шаг, другой – ступни влезли в скрипнувшие шлёпанцы, вот сняли с вешалки одежду, зашуршала ткань. Снова включили воду – на этот раз, похоже, в раковине. Саске и сам не понял, зачем с таким усердием ловит каждый звук, и одёрнул себя только после того, как обнаружил себя размышляющим, сколько из одежды успел натянуть на себя только что вышедший из душа Наруто.
Наруто… Неужели вчерашняя ночь не была сном? Да нет же: ладони помнят нежные прикосновения, на губах до сих пор осталось ощущение от поцелуев, внутренний фотограф его запечатлел синий блеск выхваченных из ночи лунным светом глаз. Похоже, после долгих испытаний судьба всё-таки сжалилась над Саске и подарила ему желанное – и теперь его задачей было не упустить своего счастья.
Дверь ванной комнаты распахнулась, и внутрь зашёл полный энергии Наруто. Теперь на нём были подкатанные до середины голени голубые джинсы и светло-серая футболка со стилизованной надписью «Коноха» на ней – Саске определил её как ту самую, в которой он впервые, как он думал, увидел Наруто несколькими неделями раньше, в первый день прохождения своей полицейской практики.
- А я почувствовал, что ты проснулся, - объявил блондин и с разбегу плюхнулся на широкую кровать рядом с Саске, заставив того невольно подпрыгнуть. Лёжа на спине и потягиваясь, Наруто послал ему косой лукавый взгляд: - Поднимайся и вали в душ, Гаара должен в десять ждать нас на стоянке, а уже, - он взглянул на свои наручные часы, - без пятнадцати. Давай-давай, он ждать не любит.
Из-за подступившего к самому горлу смущения Саске не ответил. Наруто вёл себя с ним так, словно не было вчера ни признаний – пускай и глупо прозвучавших, но всё-таки произнесённых от сердца, – ни поцелуев и объятий. Он держался обычно, как раньше, до начала всего этого бардака с любовью, и под давлением непонимания Саске уже начал было бояться: а вдруг забыл?.. Нелепо, конечно, ничего он не забыл, иначе не выглядел бы сейчас таким счастливым. Разозлившись на себя из-за стереотипа с влюблёнными глазами и высокопарными речами, Саске прочистил неразработанное со сна горло и отчётливо произнёс:
- И тебе доброе утро.
Наруто рассмеялся здоровым смехом счастливого человека и вдруг совершенно неожиданно перекатился на бок, оказавшись к парню вплотную. Его рука оказались у Саске на груди, прошлась по ключицам, пальцы заползли в волосы, приподняли его голову над подушкой – и затем его сухих губ коснулись лёгким поцелуем. Саске поспешно отстранился, одновременно устыдившись своих прежних опасений и жутко застеснявшись: вдруг после ночи у него изо рта дурно пахнет?
- Да-да, доброе, - улыбнулся ничуть не обидевшийся Наруто. – А насчёт Гаары я не шутил: если заставим его ждать – вломится сюда и устроит разгром. Главное, сам везде опаздывает, а чтобы самому подождать десять минут – это ты что! Это преступление. Всё, иди мойся.
Саске принялся было мямлить что-то о своих вещах, оставшихся в их с Итачи номере, но блондин перебил его и указал на соседнюю кровать, предназначавшуюся, видимо, Гааре – на ней лежала сумка, которую они с братом собрали на двоих, его костюм, в котором он был вчера, а на полу ждали парадные туфли, тоже из вчерашнего гардероба. На немой вопрос в его глазах Наруто объяснил, что встал ещё час назад, выудил из его кармана ключи и всё перенёс.
- Не хотел тебя будить, - закончил он с пояснениями, пожав беззаботно плечами.
Саске, судорожно пытающийся вспомнить, в какой карман он вчера сунул ключи, густо покраснел, когда до него дошло: в передний правый. Мысль о руке Наруто, рыскающей по его достаточно глубокому карману, пока он спал, вызвала одновременно и приятные, и стыдливые ощущения. Он, однако, попытался не выдать своего состояния, невозмутимо поблагодарил за беспокойство и поднялся, чтобы найти свежую одежду и спасительную зубную щётку.
Любимый контрастный душ, обеспечивающий ему каждое утро заряд бодрости, помог и в этот раз, поэтому уже через десять минут Саске вернулся в комнату посвежевший и в приподнятом настроении. Находясь через дверь от своего возлюбленного, он переосмыслил его поведение и пришёл к выводу, что это попросту в характере Наруто – не выказывать своих чувств постоянно. Да и к чему это, в самом деле? Разве не ценнее считаются проявления любви, если ими не балуют партнёра? Ему вспомнилась подсмотренная почти двумя неделями ранее сцена общения Гаары со своим парнем, тем, что высокий и с косой: вот по ним сразу можно сказать, что они влюблены – достаточно было просто понаблюдать за тем, как они друг на друга смотрят. Однако пара паре рознь, заявила логическая часть его сознания, и Саске вынужденно согласился с ней. Если Наруто удобнее вести себя с ним непринуждённо – значит, он подстроится под его желания.
Вооружившись этими умозаключениями, парень отворил дверь ванной комнаты. Сидящий на кровати со сложенными по-турецки ногами Наруто как раз закончил телефонный разговор и теперь объявил:
- Гаара предложил, чтобы мы тут позавтракали, потому что нам ещё, как оказалось, не домой ехать… Короче, он мне толком не объяснил, сказал только идти в кафе.
Вспомнив, что Итачи упоминал ему о деньгах, которые оставил для него в сумке, Саске успокоился и согласился, а то первая же совместная трапеза с его мажорным парнем могла окончиться неловко. Это натолкнуло его на ещё один вопрос.
«Мы встречаемся? – едва не слетело с его уст сразу же, как только он об этом подумал. – Ты теперь мой парень, Наруто? Мне можно так сказать?».
Задать этот вопрос, однако, шанса не выпало – Наруто поторапливал его собираться. Гаара сидел за тем же столиком, за которым вчера двое влюблённых пытались выяснить отношения. Он пил кофе вприкуску с засахаренной вишней и говорил с кем-то по телефону. Заметив их, он сделал им жест присаживаться, а официанту щёлкнул пальцами и указал на новых гостей – тот кивнул и помчал куда-то.
- Ну, хорошо, - протянул он нехотя невидимому собеседнику в трубку, - мы тебя спасём, так и быть. Только со мной и Узумаки будет ещё человек, ничего?.. – В трубке что-то сказали, после чего Гаара переменился в лице и затараторил поспешно: - Нет, не давай ей трубку, не надо!.. – Он вздохнул и поникшим тоном поздоровался: - Привет, Тен-Тен. Да-а, мы сможем. Хорошо. Хорошо. Возьмём. Он… Подожди.
Саске, заглядевшийся было на ухо сидящего справа от него Наруто, встрепенулся, когда прикрывший ладонью телефон Гаара спросил у него:
- Учиха, у тебя почерк красивый?
- Ну, - растерялся он, - нормальный. Мне говорили, что красивый, но я точно не знаю.
- Отлично, - кивнул Гаара и заговорил уже вновь с телефоном: - У него хороший почерк, Тен-Тен. Так мы везём его с собой, да? Отлично, всё, давай мне Ли обратно.
Пока он заканчивал разговор, принесли завтрак, за который Гаара не дал им заплатить, объявив, что это его подарок в честь их примирения. Расспрашивать Наруто о вчерашнем дне их примиритель в присутствии Учихи явно не планировал, потому что тему эту даже не поднимал, принявшись сходу жаловаться, что некая Тен-Тен, о которой Саске был наслышан, припахала его парня помогать ей с приготовлениями к свадьбе, а теперь хочет привлечь ещё и их с Наруто.
- Она, видите ли, не желает, чтобы какие-то левые люди готовили её праздник, - хмыкнул красноволосый. – Принцесса на горошине. Так что Акимичи-сан с женой и Чоджи у неё занимаются меню, Ино с родителями полностью отвечают за украшение дома, Киба с мамой будут заниматься обеспечением всего необходимого для домашних животных гостей – этих собак малых всяких, фу, ненавижу. Сакура (они, кстати, с Саем помирились, Узумаки, ты знаешь?) колдует над списком гостей – где кого разместить, Сай разработал дизайн пригласительной открытки, их из типографии днём должны доставить… Кого забыл-то?..
- Шикамару, - подсказал Наруто, одновременно ловким движением воруя из тарелки Саске кусочек сыра.
Гаара махнул рукой:
- Тот весь в работе и в отношениях с Темари – ему не до нас.
- Значит, она его простила? – Брови блондина поползли вверх. – Вот молодцы! Тогда у нас остаются сами жених и невеста.
- Неджи, - Гаара прервался на глоток из новой чашки кофе, - занимается проблемой размещения гостей: где кто поставит машину, где кто будет ночевать. Бронирует номера в гостиницах для иногородних, из Европы какие-то деловые партнёры должны приехать тоже – короче, там будет такая помпезная свадьба, что нам с тобой, Узумаки, и не снилась. Тебе тоже, Учиха.
Саске, привыкший, что в этом обсуждении на него внимания не обращают, бросил на юношу удивлённый взгляд, но тот уже вновь всецело сконцентрировался на Наруто.
- А бедного Ли она припахала выбирать с ней штуки для стола: скатерти там, салфетки, всю эту белиберду. Хорошо хоть ему скоро на работу. Я пообещал, что мы с тобой приедем, но мне подумалось, вы двое наверняка не захотите расставаться, - он с деланной скукой закатил глаза, - да и лишние руки нам явно пригодятся. И потом, тебе, Учиха, как раз самое время предстать перед народом в ипостаси пары для вот этого, а то они меня уже задолбали шутками, что, мол, я его ради Ли бросил.
Посчитав это камнем в свой огород, Саске насупился и взялся было объяснять, почему он так сглупил с ревностью на прошлой неделе, но положение спас Наруто, объявивший с приклеенной улыбкой:
- Думаю, это хороший вариант, а то мне не понравилось, как к нему Сакура на прошлой неделе заливала.
- Да ну? – Гаара расплылся в ехидной усмешке. - Так во-от почему ты меня подбивал их с Саем мирить! Ах ты, лис хитрый!
Наруто скорчил ему гримасу, тот ответил тем же – и на этом тема была закрыта, оставив у наблюдающего со стороны Саске ощущение лёгкого недоумения: эти двое друг с другом вели себя как сущая ребятня. И как он мог подумать, что между ними что-то есть?
- Короче, нам нужно купить шикарные какие-нибудь конверты для приглашений, - вернулся к теме Гаара. – Я, помнится, видел у Забузы-сана клёвую серию – там Хаку дизайн разрабатывал, он же в этом неплохо шарит. Предлагаю сейчас заехать к ним в магазин, а потом уже к Хьюгам – выручать Ли.
Пока выписывались из отеля, Саске попробовал дозвониться до Итачи, но поговорить не удалось из-за дикого шума, очень похожего на тот, что стоит в аэропорту. «Я потом позвоню, занят сейчас, - написал ему брат в сообщении. – Вечером буду дома, поговорим. Уверен, всё прошло хорошо».
Гаара с Наруто уже ждали его на стоянке – решали, кто поведёт машину: Наруто утверждал, что с ним за рулём они куда быстрее и безопаснее доберутся до города, Гаара же спорил, что с подсказками он ни в какую глушь своих пассажиров не завезёт, и настаивал только на том, чтобы друг сел рядом с ним на переднее сиденье, на что тот, понятное дело, согласиться не мог – не хотел оставлять Саске одного на заднем. Дошло до того, что хотели звонить Тен-Тен и отменять всю поездку, но вовремя вмешавшийся Саске сам забрался на заднее сиденье, а Наруто спокойно попросил сесть вперёд, за что заслужил от Гаары удивлённый и уважительный взгляд.
Наивный Учиха попросту не знал, на что соглашается, разрешая Гааре садиться за руль, однако очень скоро ему пришлось пожалеть о своём решении, а именно – когда их незадачливый водитель вначале вёз их целых пять километров в сторону, противоположную Конохе, потом рассорился с патрульным на дороге (от ареста их спасла только знаменитая в полицейских кругах фамилия Саске), ввязался в какие-то гонки с подвыпившим автолюбителем, а уже в городе чуть не попал в аварию. Неприятности на дороге к Гааре липли, как песчинки к мокрому телу, и к тому моменту, когда автомобиль остановился у книжного магазина, Саске почувствовал, что у него болит голова от всех этих приключений.
- Что, хороша поездочка? – поддразнил его Наруто.
Они стояли у входа в магазин, ожидая, пока Гаара при помощи электронной системы закроет машину, но его дорожное невезение распространялось ещё и на эту область, поэтому юноша костерил на чём свет стоит своего брата, владельца автомобиля, фирму, которая выпускала «эти адские чудовища» - машины, то есть, и ещё бог весть кого.
Саске передёрнул плечами, не став отвечать. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, поездка и в самом деле отняла у них всех кучу нервов и сил, но с другой – проведя целых два часа в компании Наруто и Гаары, он в определённый момент осознал, что ему нравится наблюдать за общением этих двоих: они и посмеются, и поорут друг на друга, и подуются, а затем снова посмеются. В каждом их диалоге можно было разглядеть неподдельную заботу друг о друге и искреннюю привязанность – именно то, что, по мнению Саске, и было настоящей дружбой. От души у него отлегло, а затем стало стыдно: и как он мог даже предположить, что Наруто с Гаарой?.. Да из них вышли бы самые дурацкие любовники, которых только можно было себе представить, а вот роль лучших друзей им подходила как нельзя хорошо.
- Ладно, хрен с ним, - сдался наконец горе-водитель, оставив машину незакрытой. – Угонят – и слава богу, ну её к чёрту, это отродье тупое. Пошли внутрь.
Открывая перед Наруто дверь, Саске, только-только свыкающийся с ролью джентльмена, ощутил прилив гордости, однако насмешливый прищур Гаары сбил с него спесь.
Молодой продавец в дорогом зелёном кимоно, которого Саске, как ему показалось, видел когда-то мельком, при виде троих посетителей расплылся в искренней улыбке. Нежные женственные черты этого хрупкого юноши разбудили в душе фотографа дикое желание выбежать на улицу, достать из багажника свою сумку, где лежал фотоаппарат, и попросить это милое существо хотя бы об одном кадре, но Саске грубо одёрнул себя: он не для этого сюда явился!
- Гаара-кун, Наруто-кун! – обрадованно поприветствовал двоих своих знакомых юноша и поставил на прилавок стопку манги, которую, видимо, планировал разобрать. – Вы вовремя пришли, у нас как раз утром был завоз нового товара! А это ваш друг?
- Это его друг, - поправил Гаара и подтолкнул Саске легонько к Наруто. – Они, типа, вместе, Хаку.
- Сабаку! – Наруто выразительно поднял брови, на что красноволосый только цокнул языком:
- Я весь день это делать буду, Узумаки, так что привыкай. Папе твоему, разве что, не скажу, а то он первым делом мне голову отгрызёт – за развращение, а потом уже возьмётся за твоего Учиху.
Перед внутренним взором Саске тут же нарисовался образ рычащего, подобно дракону, Намикадзе-сана, в руках которого была зажата отгрызенная голова развратника-Гаары – и так ярко он всё это себе представил, вплоть до кровавых пятен на полу, что не удержался и хихикнул: уж очень нереальной показалась ему картина – не из-за убийства, а из-за того, что Намикадзе-сан ассоциировался у него в голове исключительно с душевным теплом и добротой, а уж вовсе никак не с обиженным за сына чудом-юдом.
- Ладно, - скомандовал Гаара, послав ему хмурый взгляд, - идите посмотрите, что у них там есть из конвертиков, а я пока с Хаку в манга-отдел прогуляюсь – может, там чего интересное вышло.
- Хорошо! – обрадовался Наруто и, ухватив парня под локоть, потянул его куда-то вглубь магазина, предварительно – Саске не показалось – послав другу благодарный взгляд, будто говоря спасибо за возможность побыть немного наедине.

***
Наруто был счастлив. Это можно было понять по тому, как ярко блестели его глаза, с каким энтузиазмом он вёл любой разговор, как звонко, от всей души хохотал.
Наруто был счастлив – и для Гаары этого было достаточно, чтобы временно, хотя бы на сегодня, простить Учихе всё, попросту стереть прошлую неделю из памяти и принять его как своего. Конечно же, он не обманывал себя насчёт того, что долго в таком режиме их общение с Саске не продержится – обязательно начнётся делёжка свободного времени Наруто, ревность, мелкие подколки и саркастические замечания, потенциально несущие за собой громкий скандал. Гааре казалось, что, не будь Учиха для его лучшего друга тем, кем он для него являлся, - они бы всё равно никогда не смогли бы выносить друг друга.
Сегодня, однако, счастливый Наруто перечеркнул собой все былые распри, и Гаара, как мог, любезничал с этим дурачком, нехило измотавшим его другу нервы в последнюю неделю. Удивительным было то, что он не заставлял себя – это выходило как-то само собой, без особых стараний с его стороны, и причиной этому, пожалуй, могла служить благодарность. Только Саске и никто другой мог вернуть Наруто к жизни, и он это сделал – как именно, Гаара не знал и пока не выспрашивал, хотя было и очень любопытно. Всему, однако, своё время, и они с Наруто ещё успеют вдоволь наговориться о вчерашней ночи.
Гаара предложил свою помощь в распаковывании свеженьких, только из печати, томов манги, дабы потянуть время и дать влюблённым побыть одним, и пока они с Хаку возились с новым товаром, к ним присоединился Забуза-сан. Владелец книжного магазина с лицом беспощадного убийцы как раз вернулся с деловой встречи в одном из новых издательств, поэтому явился к ним в шикарном сером костюме, идеально сидящем на его тренированном теле.
- А что за парень с Наруто? – спросил он сходу, не став даже здороваться.
Гаара ответил, не отвлекаясь от раскладывания цветастых томов манги на стеллаж:
- Хахаль его это, Забуза-сан.
- Да ну? – изумился широкоплечий великан и посмотрел отчего-то пристально на Хаку. Тот только вздохнул с нехарактерной для себя печалью. – И что же, как ты к нему относишься?
- А я-то что? – красноволосый передёрнул безразлично плечами. – Узумаки уже выбрал, меня не спросив, так что пускай с ним сам теперь возится, а моё о нём мнение никого волновать не должно. Всё, Хаку, я закончил.
Молодой продавец поблагодарил его и преподнёс в подарок два тома из новой серии, после чего Гаара, решив, что и так дал новоиспечённой парочке достаточно времени, отправился их разыскивать. Не успел он, однако, отойти достаточно далеко от манга-отдела, как вдруг замер на месте, привлечённый доносящимся оттуда разговором.
- Похоже, Хаку, что ты проиграл, - раздался тихий и угрожающий, как у какого-нибудь убийцы из подворотни, голос Забузы-сана.
- Это ещё не значит, что я полностью ошибался, - ответил ему Хаку, и подкравшийся на цыпочках к нужному отделу Гаара с удивлением расслышал в этом возгласе вызов.
Он выглянул осторожно из-за стеллажа, за которым прятался, чтобы ему было видно говоривших. Забуза-сан ухмылялся чему-то с видом дворового хулигана, его же подопечный, всем представляемый как дальний его родственник, хмурил недовольно свои тонкие красивые брови и смотрел, скрестив руки на груди и задрав упрямо голову, снизу вверх в лицо хозяину магазина.
Плавным движением Забуза сократил между ними расстояние и легонько толкнул парня в плечо, припирая его к стеллажу. Палец мужчины требовательно приподнял нежный подбородок.
- Брось, Хаку, ты же видел, как спокойно он отреагировал на мой вопрос о том парне. Между ними ничего нет, признай это.
- Мы с вами когда этот спор затеяли? – отозвался Хаку раздражённо, глядя Забузе в глаза. – Ещё года четыре назад, и тогда, бьюсь об заклад, что-то между ними происходило.
Забуза наградил его одной из своих холодных улыбок, которая ещё больше делала этого приличного господина похожим на какого-нибудь сумасшедшего маньяка, и склонился над лицом юноши – голос его при этом зазвучал обманчиво мягко:
- Ты не умеешь проигрывать, да? Просто признай, что я был прав, раз в жизни признай это. Или ты просто не хочешь выполнять моё желание? Боишься, что я загадаю что-нибудь этакое?..
- Забуза-сан… - протянул юноша настороженно и попытался увильнуть в сторону, но крепкая рука Забузы уже обвивалась вокруг его талии, тянула к себе.
Гаара ошалело выпучил глаза и приоткрыл рот, когда двое, которых он уже давно подозревал в тайных отношениях, слились в страстном поцелуе, от которого юный Хаку выгнул спину и одобрительно застонал мужчине в губы. Затем, после двухсекундного шока и краткого периода радости, что всё-таки он оказался прав, наблюдателю пришло в голову, что Наруто ни во что это просто так не поверит, и он спешно, беззвучно матерясь, полез в карман узких брюк за телефоном. Он слишком нервничал, как бы успеть и при этом не раскрыть себя, поэтому нажал на кнопку – и тут же помчал прочь, стараясь двигаться как можно более бесшумно.
Не помня себя от переполнявшей его радости и предвкушения победы, Гаара пересёк магазин, скользя на цыпочках между пустующими в это время дня рядами, и помахал торжественно рукой с зажатым с ней телефоном, заметив Наруто.
- Что такое? – нахмурился тот, и на его голос с другой стороны крутящейся стойки выглянул Саске с ворохом конвертов в руках.
- Узумаки! – шепнул Гаара, едва удерживаясь от того, чтобы не заорать. – А я тебе говорил?! Я тебе говорил?!
- Что говорил? – всё так же невозмутимо поинтересовался блондин, обменявшись косыми взглядами с Учихой.
- Что их история про родственничков – чистая туфта! – пылая от восторга, объяснил Гаара и помахал перед ним телефоном. – Я только что застукал, как они целовались! На вот, полюбуйся!
Наруто закатил глаза и взял у него из рук мобильный, включил успевший автоматически выключиться экран и посмотрел на оставшуюся там фотографию. Саске, не разжимая рук с зажатыми с них конвертами, заглянул ему через плечо.
- Сабаку, - наконец хмыкнул Наруто, - тут ничего не видно.
- Как это?! – Гаара схватился за сердце.
- А так это, - парень повернул в его сторону мобильный, на экране которого действительно было запечатлено только нечто нечёткое и уж никоим образом не напоминающее целующуюся пару. – Смазано всё. Ты что мне за хрень подсовываешь? Так сильно хочешь выиграть?
Гаара с минуту пялился на свой телефон с видом потерявшего враз семью, работу и дом человека, затем вдруг размахнулся и грохнул им изо всей силы об пол. Раздался неприятный треск, Саске и Наруто поморщились – не столько от звука, сколько от последующих за ним ругательств.
- Да что за вселенский облом?! – закончив с нецензурщиной, заговорил уже словами Гаара. – Узумаки, я тебе клянусь, что видел их, вот просто клянусь! И знаешь ещё, что?
- Ну, что? – переспросил Наруто, изображая скуку.
- Они, оказывается, всё это время на нас точно так же спорили! – закончил юноша, сделав страшные глаза. – Нормально, да? Короче, Хаку проиграл.
- Как жаль, - хмыкнул блондин и опустился на корточки, чтобы помочь собрать разлетевшийся на несколько частей аппарат. Благо, последний телефон Гаара выбирал специально с мыслью о том, что девайс могут швырять в стены и издеваться как вздумается, то есть, купил самый крепкий и жизнеспособный, поэтому падение на нём совершенно не отразилось.
Возясь на полу с куда-то залетевшей батарейкой, друзья напрочь пропустили улыбку Саске, вспомнившего, как он однажды точно с такой же яростью швырнул свой мобильный о стену – взбесился от какого-то сообщения Наруто. Теперь подобная его реакция казалась настолько нереальной и далёкой, что невольно думалось, а не в прошлой ли жизни происходили все эти события?
- Всё в порядке? – подбежал к ним встревоженный Хаку, поправляя на ходу то и дело съезжающее с плеча кимоно.
Следом за ним с уверенной улыбкой на лице шагал Забуза-сан, от взгляда на которого внутри у Саске всё похолодело: вроде бы, и предупреждал его Наруто, что хозяин книжной лавки только внешне на какого-нибудь заказного убийцу похож, а всё равно от него мурашки по коже.
- Да это Гаара телефон выронил, - небрежно отмахнулся Наруто, поднимаясь. – О, Забуза-сан, а я вас не видел! Здравствуйте!
Момочи Забуза удостоил его только одного быстрого кивка, после чего в упор посмотрел на Саске. Тот съёжился.
- Так это ты, стало быть, с Наруто-куном встречаешься? – поинтересовался мужчина таким тоном, будто спросил на самом деле: «Так это ты у нас предатель родины?».
Саске, очевидно смутившись, кивнул и представился. Забуза протянул ему руку, глядя при этом всё так же напряжённо и с убийственными намерениями (по крайней мере, так показалось окружающим). Не разжимая ладони, он стиснул руку бедного парня и процедил сквозь зубы:
- Смотри мне. Наруто у нас мальчик хороший. Не обижай его.
Проникшегося атмосферой угрозы Учиху хватило лишь на то, чтобы снова кивнуть. Гаара меланхолично заулыбался: точно такое же рукопожатие ему пришлось вытерпеть несколько лет назад, когда Забуза впервые подошёл к нему, болтающему с Хаку. «Хаку у меня хороший мальчик», - сказал ему тогда мужчина, чуть не переломав при этом все кости в ладони – потом та ещё долго болела от такого приветствия.
«Что ж, - рассудил про себя Гаара, выходя из магазина, - зато теперь Учиха сто раз подумает, прежде чем пороть свою очередную тупость».
Наруто, видимо, думал о том же – уж слишком задорно блестели его лисьи глазки всякий раз, когда он во время их поездки к особняку Хьюга косился на расположившегося на заднем сиденье Саске. Тот с задумчивым видом потирал правую ладонь и смотрел в окно, не замечая повышенного к себе интереса.

***
Пришёл даже Зецу. Узнав о том, что теперь Орочимару не сможет помогать ему, несчастный психопат поначалу жутко расстроился – настолько, что заперся надолго в своей тайной комнате, и выманить его оттуда не удавалось даже обладающему сахарной речью Какудзу. Теперь же знаменитая в определённых кругах троица – Зецу, Какудзу, Хидан – стояла чуть в стороне, ожидая своей очереди поговорить с улетающим навсегда учёным.
Джирайя и Тсунаде также отошли в сторону и пили теперь кофе из пластиковых стаканчиков, наблюдая за ним издалека. Орочимару послал друзьям благодарную улыбку, затем вернул своё внимание компании, состоявшей из троих полицейских – Итачи, Кисаме и Такэо – и Дейдары. Последний выглядел отчего-то так, будто из последних сил боролся со слезами. Нос его смешно покраснел, а огромные голубые глаза блестели от влаги, и позже, уже много месяцев спустя, думая о том дне, Орочимару будет вспоминать как раз эти мелкие детали. То, каким крепким было рукопожатие главы отдела уголовных расследований, и как солнце блеснуло на его залысине, когда он, склонив голову, заявил, что ему очень хотелось бы ещё когда-нибудь поработать вместе.
То, как Хошигаке Кисаме сказал ему всего одно слово – «спасибо», - и что в этом «спасибо» слились все его чувства: лёгкий стыд и раскаяние за былую неприязнь, благодарность за то, что его Итачи – жив, трепетная надежда на то, что там, куда он едет, его ждёт одно только счастье.
И, конечно, Итачи. Сильнее всего в память врежется, как краска внезапно сползёт с лица молодого детектива, как он ринется вперёд, одновременно шмыгая носом, как в каком-нибудь низкобюджетном фильме про расставание, как вцепится в него крепкими объятиями, прижав лицо к груди. Запомнится запах его волос, ощущение прикосновения его тела через одежду, но больше всего – взгляд. Итачи промолчал, но по одному только его взгляду Орочимару понял сразу многое.
Его не зря привлекал чем-то этот парень. Забавно, но он заметил только сейчас: Итачи и Кимимаро были похожи – не овалом лица, не изгибом бровей или цветом кожи, но внутри у них горело пламя, живое и неукротимое, и именно это роднило в глазах учёного две совершенно чужие друг другу личности. Со своим дорогим человеком он познакомился, когда тот был гораздо младше Итачи, но, расставаясь, Кимимаро посмотрел на него почти таким же взглядом, хотя обстоятельства их связывали тогда совсем другие – гораздо более печальные. И совершенно неожиданно Орочимару открылось, что всё это время он подсознательно искал в Итачи как раз того, кого ему так не хватало, и настаивал на встречах с ним как раз затем, чтобы увидеть хотя бы мельком отражение человека, по которому до смерти скучал. От этого откровения ему стало одновременно легко и немного страшно, и он сознательно оттолкнул размышления прочь, чтобы вернуться к ним позже, в менее волнующую минуту.
Итачи всё так же молча протянул ему листок, на который были выписаны все его контакты: электронная почта, мобильный, рабочий, домашний телефоны и даже номер Кисаме – затем, поколебавшись немного, протянул ещё кое-что. Орочимару впервые держал в руках большую, с его ладонь, карту с истрёпанными краями и надписью «Колесо Фортуны» внизу, под рисунком. Он не знал, откуда она у детектива и что означает, а тот не рассказывал, но судя по тому, как в трудный момент он первым делом хватался именно за неё, она являлась его оберегом.
Орочимару протянул карту обратно:
- Нельзя, Итачи-кун, это твоё…
Итачи оттолкнул его руку и покачал головой.
- Я хочу, - едва справляясь с тем, чтобы не терять твёрдости голоса, попросил он, - чтобы она была у вас. Пожалуйста. Очень хочу.
Стоящий чуть позади Кисаме подступил к нему и сжал ободряюще плечо, но Итачи смотрел только на учёного.
- Телефоны со временем затеряются, писать тоже станем гораздо реже, а это… - Он коснулся бережно своего оберега. – Это будет напоминать вам обо мне, о том, что вы для меня сделали, как вы мне помогли. И если когда-нибудь вы начнёте сомневаться в правильности того, что делаете, если силы будут покидать или, может, захочется сойти с пути - просто достаньте её и вспомните о том, что тут произошло.
После таких слов отказаться вновь было бы настоящим преступлением, и Орочимару уступил. Дейдара всё-таки не выдержал и дал волю слезам, и Кисаме приобнял его за плечи, прижал к себе, как успокаивающий глупыша отец. Это воспоминание тоже останется в памяти Орочимару надолго – навсегда.
Зецу заключил его в чудовищно крепкие объятия и выпросил разрешение иногда звонить – когда будет совсем худо; Какудзу, немного злой на него из-за того, что теперь с проблематичным артистом возиться придётся ему самому, ограничился сухим рукопожатием, а Хидан, добрый, в сущности, малый, но слишком потерянный в жизни и задавленный чужими авторитетами, пресно улыбнулся и пожелал ему успеха.
Приехали попрощаться и Какаши с Ирукой. У этих двоих всё ещё только начиналось, поэтому немного забавно было наблюдать за тем, как они ведут себя рядом друг с другом, но Орочимару сдержал умилённую улыбку. Он заберёт с собой память о Какаши, которого когда-то пожалел и помог с получением диплома медицинского университета, и об Умино Ируке, одном из лучших его работников, который всегда смотрел на него, как на божество.
Отвечая на тёплые слова, учёный не сразу заметил, что в машине их было не двое, и только когда хмурый Кабуто хлопнул демонстративно дверцей, Орочимару обратил на него внимание.
- В общем, я вас ещё не простил, - не посчитав нужным здороваться, обратился он сразу к бывшему начальнику, глядя при этом себе под ноги, - но не приехать-то не мог, естественно. Вы там… Вы там держитесь. Я знаю, что пожелание удачи вам ни к чему – вы и так её привлекаете, как магнит какой-то, - но всё равно… Удачи.
- Спасибо, - улыбнулся растроганный мужчина.
- Не за что, - буркнул Кабуто и резко развернулся, через плечо уже бросив: - Если что, так в Конохе вас все ждут. Это ваша лаборатория, не моя.
Он вернулся к машине прежде, чем Орочимару успел ответить.
Последними, с кем он говорил перед тем, как ступить на борт самолёта, были Тсунаде и Джирайя – парочка влюблённых идиотов, как он повадился их называть ещё со студенческих лет. Джирайя, как и ожидалось, обнял его так, что затрещали кости, а Тсунаде, смахивая раздражённо слёзы и размазывая попутно косметику по всему лицу, поцеловала его, оставив на щеке влажный след от помады – ещё одну драгоценность в копилку его воспоминаний, - и деланно строгим голосом произнесла:
- На свадьбу чтоб приехал мне. У нас всё красиво будет, традиционно, так что прилетай обязательно – тебе же всегда на меня во всяких нарядах смотреть нравилось.
- И блондина своего привози, - Джирайя молодецки хлопнул его по плечу. – Хоть вспомнит, как по-нашему разговаривать, а то, небось, забыл уже всё.
- Да не забыл, - улыбнулся ему Орочимару, и перед глазами всплыли строчки письма, только вчера полученного им из Нью-Йорка. – Посмотрим, Джирайя, не торопи события.
Воспользовавшись парой секунд, когда девушка в форменном платье проверяла его документы, учёный развернулся и ещё раз, в последний раз окинул взглядом всех, кто пришёл попрощаться с ним сегодня. Он погладил нежным взглядом всё ещё хмурящегося Кабуто, попросил у него прощения, поблагодарил Какаши и Ируку, улыбнулся жениху и невесте, этим двоим влюблённым идиотам, пожелал крепкой выдержки Зецу и его ближайшему окружению, железной хватки – старику Такэо, терпения – Кисаме, успешной жизни – Дейдаре… К Итачи он потянулся мысленно всем сердцем и всем своим существом пожелал, чтобы его услышали.
«Итачи-кун, - позвал он, и молодой детектив, до этого отвечающий на какой-то вопрос напарника, умолк на полуслове и резко вскинул голову. Их взгляды встретились. Обрадовавшись, мужчина сосредоточился на том, чтобы его мысленное послание достигло адресата: - Итачи-кун, тебя ждут великие свершения в будущем, если только ты научишься во время своего путешествия опускать голову и смотреть себе под ноги – вдруг ты случайно ломаешь хребты тем, кто тебя искренне любит и выстилает своими телами дорогу к твоему величию? Будь благоразумен – я знаю, что ты сможешь. Ты вообще сможешь всё».
Итачи протянул в его сторону руку, открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но документы вместе с билетом уже были проверены, и Орочимару ступил на борт самолёта.
Сердце почему-то больно трепыхалось в груди, а в глазах кололо что-то, как давно уже не кололо. Орочимару упрямо стиснул зубы и опустился на своё место, затем достал из кейса ноутбук и положил себе на колени. Когда самолёт взлетит, он откроет его и начнёт читать материалы по делу Писателя, которые вчера прислал ему мистер Ресслер.

***
Конан улыбнулась ему обворожительно, но от улыбки этой Итачи стало до жути неуютно – будто он стоял перед ней голый.
- Учиха Итачи-сан, - поприветствовала его женщина холодно, затем совсем другим тоном обратилась к стоящему рядом с ним Кисаме: - Привет, Хошигаке.
На ней были обтягивающая бежевая юбка до колен и белый пиджак, в аккуратно уложенных волосах красовалась новая, белая роза. От синей подводки глаза её стали казаться ещё более глубоким, затягивающими, и эту магнетическую силу ощутили на себе оба напарника.
- Да, но… - протянул Кисаме – и больше не смог выдавить из себя ни слова.
Конан прищурилась, совсем как греющаяся на весеннем солнце кошка:
- Меня выпустили досрочно при условии, что я буду помогать следствию, что тут непонятного? А я думала, полицейские быстро соображают.
- А я… - предпринял новую попытку мужчина, но снова замолчал.
Они пересеклись в коридоре, что вёл к офисам отдела национальной безопасности. Создан он был всего несколько лет назад, поэтому в нём всё, в отличие от дряхленького криминального, сияло новизной вплоть до кофейных автоматов. Стены, однако, были, как и везде, серыми, и от этого как на посетителей, так и на заключённых накатывало унылое ощущение безысходности, тщетности, близящегося конца. Впервые побывав в этом здании, что находилось достаточно далеко от центрального полицейского участка, Итачи вспомнил о тюрьме, которую недавно посещал, имея целью поговорить с Конан, поэтому, увидев её в этом месте, он вначале подумал, что бредит.
Конан выглядела, что называется, с иголочки, и дело было даже не столько в посвежевшем лице и дорогой одежде. Она была из тех женщин, что преподносили себя с таким достоинством, что завоевание их расположения невольно становилось целью любого находящегося рядом мужчины.
- А тебе, я вижу, ничего не сказали, - сжалившись над старым приятелем, вздохнула с притворным сожалением Конан. – Но не переживай, здоровяк, всё законно. Они сами пришли и предложили сотрудничество, мне только и оставалось, что согласиться.
Взглянув на любовника, Итачи почувствовал себя неловко: кольнуло неприятное чувство, что с момента появления Конан для Кисаме он перестал существовать – просто исчез. И пускай он понимал, что ревновать нет причины, всё-таки от того, как эти двое смотрели друг на друга, ему было немного больно. Усилием воли он, однако, взял себя в руки и, состроив самый деловой вид, предложил:
- Если хотите, идите с Конан-сан – посидите где-нибудь, пообщаетесь, вам ведь наверняка есть о чём поговорить. А я сам Дейдару заберу, вы мне только машину оставьте.
От новой улыбки Конан у него, по крайней мере, не скрутился холодный узел в животе, и это уже можно было назвать прогрессом.
- Спасибо, - пробормотал Кисаме неловко и бросил ему ключи, но давняя подруга уже увлекала его за собой, подхватив за локоть.
Итачи проводил их взглядом, затем, когда их фигуры проглотил лифт, направился в отдел – на встречу с начальником. Молодой в сравнении с их Такэо-саном мужчина, живой и деятельный, но какой-то жёсткий, напряжённый, как пружина, и неприятный, не стал тратить времени на пустую болтовню и заговорил с ним сразу о деле.
- Учиха-сан, - произнёс он твёрдо, - нам нужна ваша помощь. Ваша с Хошигаке-саном. Он – эксперт по Акацуки, мы же с их методами пока не знакомы. Он должен, просто обязан нам помочь, вы же понимаете – давление из столицы, требуют результатов. А вы, хоть и прослужили в криминальном всего два года, уже зарекомендовали себя как высококлассный специалист. Грубо говоря, если говорить в обход всех этих формальных рюш, то нам нужны ваши мозги, Итачи-сан. Что скажете?
Итачи ответил без колебания, хотя внутри всё так и содрогалось от нервного напряжения. Да, он согласен – конечно же, чёрт побери, он согласен! После всего, что они с Кисаме успели передумать за эти дни, учитывая дружественные отношения последнего с единственной выжившей из верхушки Акацуки, быть в составе группы и, стало быть, знать обо всех решениях отдела значило для них обоих огромное облегчение! Кроме того, после дела Дьявола из квартала голубых фонарей все те расследования, которыми обычно занимался их криминальный, казались ему откровенно мелкими – ему нужно было больше, громче, значительнее. Предложение выглядело слишком соблазнительным, чтобы не вцепиться в него зубами, но Итачи всё же сумел не потерять голову, вовремя вспомнив о несчастном Дейдаре.
- Конечно же, мы его отпустим, - смутился начальник. – Его и вызвали сегодня просто, чтобы он бумаги подписал – и всё. Это ведь ваш друг?
- Помогал при поимке нашего последнего клиента, - улыбнулся Итачи гордо. – Очень хороший парень.
Моложавое лицо начальника затуманилось какими-то мыслями, и Итачи показалось, он знает, о ком: наверняка этот жёсткий мужчина вспоминает разнос, который, как рассказывал ему Дейдара, устроил в отделе национальной безопасности Орочимару – и из-за него, и почему-то из-за Зецу. Для таких несгибаемых людей прогнуться под воздействием большей силы означало пощёчину, и детектив подумал, что понимает справедливость этой логики.
Дейдару он, как и ожидалось, обнаружил очень счастливым – ему в самом деле всего лишь дали подписать протоколы допросов, а так долго не оперативники держали его, а он их – проверял, всё ли там задокументировано правильно. Они договорились выпить в Kakkazan по безалкогольному коктейлю за Орочимару и за успешное решение проблем, а по дороге всё время разговаривали, и в ходе этой непринуждённой, летящей беседы Итачи поймал себя на том, что теперь совершенно не представляет себе жизни без Дейдары – своего нового друга. Это осознание легло приятным теплом на его сердце.
Он пытался дозвониться до Саске, но тот забормотал в трубку, что ужасно занят и перезвонит попозже, чем немало озадачил его, и Итачи решил, что они вполне смогут наговориться всласть вечером, ведь сегодня мама пригласила их с Кисаме-саном на совместный ужин. Братьям будет совсем несложно улизнуть в комнату, чтобы поболтать наедине.
- Так что, - шутливо протянул ему Дейдара, когда они уже подъезжали к кварталу голубых фонарей, - ты теперь станешь ещё круче, чем был, да? Мне, может, придётся в очередь записываться, чтобы встретиться с тобой?
Итачи пустил в него косой взгляд, пытаясь выглядеть хмуро, но не выдержал и фыркнул от смеха:
- Отстань. Скажи лучше, чем ты хочешь заниматься, когда всё уляжется.
Дейдара закатил свои восхитительные глаза, задумавшись:
- Чем я хочу заниматься?.. Не знаю. Ничем не хочу. То есть, доучиться, конечно, это понятно, денег подзаработать, квартиру купить, а то в съёмной хорошо, но дома себя не чувствуешь.
- Работать будешь там же? – спросил Итачи, выруливая уже на знакомую улицу, где над каждым порогом пестрел шестицветный флажок.
- Я… - Юноша закрыл глаза, перевёл дыхание. Теперь голос его зазвучал уже без задорной нотки. - Я люблю это заведение, Итачи. Знаю, что это просто бар, куда люди приходят выпить, повеселиться, найти себе партнёра, но… Мизуки-сан дал мне работу, когда я очень нуждался в деньгах, и это был мой первый честный заработок. Мне не нужно было ни с кем спать, чтобы получать свой чек в конце месяца, и поэтому… Не знаю, сентиментально, может, очень, но я чувствую, что должен этому месту. Должен свою честь, своё чувство достоинства, которое у меня появилось именно там. Так что да, я буду работать там, займу должность Мизуки-сана… - Он вдруг прервался и посмотрел на спутника испуганно. – Извини, что так уважительно к нему обращаюсь, просто… Ну, для меня как бы есть два человека: один – бучо, который был для меня во многом примером, и есть ещё тот… Ты понял.
Не зная, что сказать, Итачи кивнул. Ведь и в самом деле, Дейдара куда дольше общался с Мизуки, поэтому не мудрено, что бедному парню до сих пор трудно поверить в двойную жизнь человека, которому он безгранично доверял и на которого равнялся. Он и сам, чёрт возьми, порой ловил себя на мысли, что поймали они кого-то не того, что было во всей этой истории нечто глубже, сложнее, чего никто не заметил, ведь не могло же всё быть настолько простым и однобоким – ничего в жизни не бывает таким.
Взгляд его внезапно зацепился за диковинное переплетение голых, устремлённых вверх ветвей – то самое дерево, под которым он на прошлой неделе увидел человека, и тень от него показалась ему похожей на… Он затормозил так резко, что ехавший за ним мерседес едва не впечатался в него сзади – разозлённый водитель с красной от жары шеей высунулся почти наполовину из водительского окошка и помахал ему кулаком, ругаясь на всю улицу. Слова пронеслись мимо восприятия Итачи.
- Что?.. – спросил Дейдара, и мягкая ладонь коснулась его колена, сжала.
Мерседес поехал дальше, а детектив отворил дверцу и широкими шагами направился к единственному на улице дереву, так и не показавшему в этом году свои листья. Постепенно, однако, шаги его становились всё меньше и медленнее – пока он не остановился окончательно, почувствовав вдруг себя так, будто из лёгких одним ударом выбили весь воздух.
Дейдара замер за его спиной, опасаясь произнести хотя бы слово, дабы не нарушить его сосредоточенности – Итачи чувствовал это. Ему вспомнился тот самый день, когда он, привлечённый стоящим в тени человеком на противоположной стороне улицы, замер как вкопанный, не смея оторвать взгляда. Это была среда – он помнил точно, потому что именно в среду девятнадцатого мая началась операция «Охота на Дьявола». И с небывалой силой нахлынули, заполнили всё собой острые осколки воспоминаний: липкое ощущение, будто на него смотрит каждый проходящий мимо незнакомец, нежное тепло от новой сумочки, в которой карта-оберег, а по пятам – тёмный исполин, сам господин Страх, ступает мощными ногами – туп, туп, - и от каждого его шага дрожь волнами идёт по земле, поднимается от ног по позвоночнику, парализует сознание, и остаётся только стиснуть зубы плотнее и продолжать идти – ведь его ждут, ведь на него рассчитывают, ведь больше некому.
В памяти всплыло, как незнакомец под деревом вскинул приветственно руку, как падающая на цветастую от вывесок кожу дороги рогатая тень будто бы поползла к нему, увеличилась, окончательно утверждая над ним свою власть, и как Страх оплёл его своими ледяными щупальцами так, что стало не продохнуть, и шепнул на ухо мёртвыми губами одно только слово, от которого пленник рванул с места, невероятным усилием вырвавшись из цепких пут, и просто помчал – запаниковал, испугался до того, что адреналин едва ли не полился из пор.
Итачи закрыл глаза. Тогда единственным, кому он сказал о своём состоянии после выхода из больницы, стал Дейдара, но и тот не знал всего. О его галлюцинациях, например, не знал никто. Никто не подозревал о призрачной тени, что преследовала его повсюду, куда бы он ни пошёл, ждала, пока он расслабится, а затем возникала всего на мгновение – обязательно в таком месте, чтобы заметить её можно было лишь краем глаза, возникала – и тут же растворялась в воздухе, будто и не было её вовсе… А ведь и не было.
Итачи до сих пор не решил для себя, был ли тот человек у дерева одной из его галлюцинаций. Возможно, человек-то как раз был, а тень ему померещилась. Это не мог быть Мизуки – в то время он находился в Kakkazan, Итачи знал это совершенно точно, - но ощущения от той фигуры были именно те, что испытал он в ночь нападения. Вспоминать об этом не хотелось, но сознание уже тянуло его в омут памяти, где ему пришлось заново прочувствовать всё то, что разрывало его душу на части, когда он, как полоумный, рыдал во весь голос на больничной койке, а Кисаме-сан удерживал его в крепких объятиях и шептал, что всё хорошо, что всё уже позади.
- Итачи, - позвал Дейдара несмело и коснулся его плеча.
Детектив обернулся к нему с грустной улыбкой на лице:
- Извини, я просто…
Нужные слова всё не приходили, и он не стал заставлять себя выискивать их – было слишком тяжело, поэтому он просто позволил тишине упасть между ними, и в вакууме её в сознании чётко прозвучала мысль: «Я должен отпустить всё это, иначе спокойствие никогда не вернётся ко мне».
Он постучал по стволу голого дерева и якобы беззаботно произнёс:
- Видать, погибло уже, да? Листья до сих пор не показывает.
Дейдара смолчал. Он был хорошим парнем и совсем даже неглупым.

ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ