Глава 17. Среда 5 мая

[mybmansion]

Название: Шесть недель
Неделя: 3
День: 3
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для третьей части): AU, angst, romance, humor, adventure
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC, убийства и полицейское расследование
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.

Глава 17

Среда 5 мая

-Привет, мальчики! Что-то вы рано сегодня! – послышался голос Минато из прихожей.
Наруто выкрикнул ответное приветствие, небрежным движением бросил рюкзак на пол прихожей и присел, чтобы развязать ботинки, попутно оглядев пространство на предмет Учиховских вещичек – кажется, тех поблизости не наблюдалось, что не могло не быть хорошей новостью.
Гаара потягивался перед зеркалом, вид при этом имея – точно выпросивший у хозяина лакомство кот, а то и ещё довольнее. Сегодня он таки надел на учёбу тот свой новый реглан с непристойными надписями, который Наруто забраковал ещё неделю назад, и весь день в университете развлекался тем, что с жутким видом скалился и тыкал в лицо средний палец всем студентам-полиглотам, оскорбившимся по поводу иностранной пошлятины. Эта его глупая манера бесить «нормальных» людей собой частенько заканчивалась для него неприятностями и у Наруто поддержки не находила – ведь почти всегда именно ему приходилось помогать другу именно с этими неприятностями потом справляться. Впрочем, остальные ребята – те, на которых опасное баловство Гаары отражалось не столь сильно, - нашли шутку достаточно забавной, едва ли не хором протянув: «Ну, это ж Гаара!», когда разозлённый Узумаки затребовал от них ответ, какого чёрта все одобряют его фокусы, а Тен-Тен, не прекращая хохотать, сказала: «Мы с Хьюгой как раз на днях судачили о том, что ему только таблички не хватает, чтобы всему миру рассказать о своей педиковатости – и вот, пожалуйста! Как на заказ!». Доказывать что-то Наруто плюнул на второй минуте и просто с унылым видом уткнулся в свой чай, уже представляя себе дикие взгляды однокурсников на предстоящей общей лекции.
К счастью, в этот раз обошлось без эксцессов, и теперь Гаара, с целым лицом, весь сияющий и наверняка ликующий из-за очередной, как он полагал, победы над гей-нетерпимостью, всё продолжал глядеться в зеркало. Наруто подавил зевок и хмуро бросил:
-Давай сейчас прямо за учёбу сядем, а то вечером нас, как всегда, обломает.
Юноша рассеянно кивнул, потянул реглан за край, чтобы тот облегал тело ровно, не образуя складок, и сам себе вынес вердикт:
-Хорош!
-Н-да. - За его спиной нарисовалась фигура скептически настроенного друга: - И ты в этой пошлятине встречаешься сегодня с Ли?
Упрёк Гаару нисколько не смутил – развернувшись к блондину лицом, он подмигнул ему и весело пропел:
-Он не знает иностранных языков, я спрашивал. И потом, Узумаки, тебе ведь известно, что немецкий в этой стране почти никто не знает, я поэтому и надел эту штуку в универ, чтобы там народ прочёл.
Наруто укоризненно покачал головой:
-Позёр, позёр просто неисправимый.
-Да, - одарили его улыбкой. – Не помню, чтобы ты когда-то жаловался.
-А я просто знаю, что это бесполезная трата времени.
-У тебя повышенный, по сравнению с другими людьми, порог терпимости, - с умным лицом заключил Гаара и, сделав вид, что поправляет очки на переносице, заключил: - Я думаю, ты святой. Ты как Иисус, Узумаки.
Не выдержав, Наруто хихикнул:
-Не надо мне такого счастья, я дожить хочу как минимум до шестидесяти. Пошли уже, папа ждёт.
Болеющий, сидя за кухонным столом с ноутбуком и в окружении пустых тарелок и чашек, читал новостную страничку и задумчиво жевал орехи. О тёплом халате, который сын обязал его носить вместе с шарфом, похоже, было забыто напрочь, потому что на мужчине вновь красовалась его любимая лёгкая накидка «Йондайме», в которой он выглядел по меньшей мере на пять лет моложе.
-Ух ты, дядя Минато! Вы прямо цветёте! – искренне изумился Гаара. – Что, уже выздоровели?
Ладонь Намикадзе с очередным орешком застыла на полпути ко рту, мужчина перевёл на него неуверенный взгляд, затем посмотрел на Наруто – и, будто вид сына помог принять ему какое-то решение, в тот же миг изобразил скорбную мину и тоном умирающего прохрипел:
-Ну что ты, Гаара! Ещё и горло побаливает, и голова раскалывается. Сижу вот дома, работаю. Саске-кун с документами часа через полтора должен подъехать, а мне вот заняться нечем. – Он вновь прилип к экрану монитора и отвлечённо забормотал: - Надеюсь, ребята, вы не прогуливаете, потому что с Вашингтонским университетом договор идёт полным ходом; если всё успеем, то уже со следующего года запустим обмен студентами. Тсунаде хочет вас двоих отправить, но при условии, что вы возьмётесь за ум.
-Нам и тут хорошо, - бросил Наруто, садясь напротив отца и отодвигая стул рядом для Гаары.
Минато по привычке вновь потянулся к вазочке с орехами, но вдруг спохватился и, похоже, забыв, что болеет, живо вскочил на ноги:
-Ой, заработался совсем, старый дурак! Вы ведь, наверное, голодные!
Наруто хихикнул на «старого дурака» и усадил отца на место:
-Сидите, папенька, я сам. Гаара-кун, - он с хитрющим видом обернулся к подозрительно насупившемуся другу, - не желаете ли чайку?
-Нет, не желаю, - ответил Сабаку замогильным тоном, буквально пропитанным обещанием скоропостижной и болезненной смерти.
Улыбочка на полосатом лице стала шире, в голубых глазах запрыгали огоньки:
-Ну что же вы так со мной, Гаара-кун? Я ведь всего лишь предложил вам попить со мной чаю. Или вы вчера напились на неделю вперёд?
-Катись в ад, - медленно процедил сквозь зубы красноволосый. – Сколько можно меня этим доставать? В универе сегодня покоя не давал, и тут ещё! Ну не смешно уже, Узумаки!
-А что должно быть смешного? – оторвал взгляд от экрана Минато. – Я вот не понял, например.
-И не надо вам понимать, дядя Минато, - зло брякнул Гаара. – У вашего сына мозги просто высохли, а извилины распрямились, это не лечится. Не нужен вам такой сын глупый, усыновите лучше меня. Я хороший. И с юмором у меня всё в порядке – в отличие от!
Минато окинул его скептическим взглядом:
-Ты-то хороший? Ну уж нет, Гаара, я внуков хочу, а с тобой хрен я их дождусь, так что не надо мне тут – у меня уже всё запланировано.
-Что, кроссворды, сёги, в лес за грибами и кулинарные мастер-классы – на случай, если внучка? – насмешливо протянул юноша, но тут же вынужден был пригнуться, чтобы не получить чайной ложкой по голове.
-Тебе завидно просто, - ответствовал Минато, важно надувшись, - а я буду крутым дедушкой, вот увидишь.
-Традиционная стрельба из лука? – приподнял бровь Гаара, но, поймав дикий взгляд воображаемого дедушки, поспешил исправиться: - Слишком опасно, я понял. Тогда… А-а, я знаю, вы купите им собачку!
-Да иди ты! – оскорблённый Намикадзе вновь замахнулся ложкой.
Тут, однако, в разговор вступил Наруто – неизвестно отчего побледневший, он резко поднялся, отобрал у отца "оружие" и нервно заговорил, размахивая им в воздухе:
-Так, с меня довольно! Хватит уже про внуков, папа, сколько можно?! Фантазии он разводит! И чего ты вообще здесь работаешь, а не в кабинете? Иди к себе!
-Я обед готовил, - непонимающе заморгал отец, удивляясь внезапной вспышке гнева. – А потом просто остался здесь. А что, я мешаю? У вас секретные переговоры какие-то намечаются?
-Чего ты папе хамишь, Узумаки? – Гаара потянул друга за край футболки и усадил его на место, после чего развернулся к Минато и заговорщицки подмигнул: - А я вот, будь вашим сыном, вообще вам слова поперёк никогда не сказал бы, ни-ни. Подумайте, а?
Минато лишь махнул на него рукой, хлопнул крышкой ноутбука и, в отместку взъерошив сыну волосы, направился к выходу.
Гааре, частому гостю в этом доме, нередко доводилось становиться свидетелем подобных семейных сцен – когда, казалось бы, и ссоры никакой не произошло, но неприятный осадок всё же оставался, и он чувствовал, что необходимо было выбрать сторону. Раньше, будучи подростком, Гаара, конечно же, всенепременно поддерживал правоту Наруто, но с годами стал внимательнее относиться к своему выбору. В этот раз, к примеру, он посчитал своим долгом пожурить друга за несдержанность при любимом отце – тот, отчего-то не на шутку раздразнённый поднятой темой, принялся сыпать едкими замечаниями, и их полусерьёзные пререкания в определённый момент грозили перерасти в настоящий спор, однако тут на помощь вовремя пришёл юмор – и острые углы были сглажены. Такой способ решения проблем был привычным для их тандема, ведь оба были твёрдо убеждены в том, что никакие разногласия в мире не стоят их дружбы.
Сосредоточиться на серьёзном домашнем задании – исследовательском проекте, на проведение которого вообще-то давалось две недели и результаты которого бессовестные студенты должны были представить уже завтра, - было крайне сложно, особенно после получасовой «разминки для языка», как в шутку прозвал их пререкания Минато, однако от оценки за эту работу многое зависело, поэтому пришлось побороть обуявшее обоих развесёлое настроение и взяться за дело. Когда два часа спустя парочка вышла из комнаты Наруто, выяснилось, что приходил Саске, но уже ушёл в офис по делам.
-Вот и замечательно, что он меня не застал, - фыркнул Гаара, влезая в туфли, - мне уже уходить пора, а так появился бы соблазн остаться да подразнить. Что ж, оставляю его на тебя, Узумаки.
-Я так и не понял, кстати, зачем ты идёшь сегодня в додзё, - спросил его друг невпопад, возясь с заклинившим дверным замком.
Гаара ответил, уже стоя на лестничной клетке и нажимая на кнопку лифта:
-Сегодня у нас собираются инструктора из всех более или менее приличных додзё Конохи, будут всякие показательные сражения. Я вообще-то там не нужен, это ж не для учеников тусовка, но мой Ясухиса-сенсей обещал, что должно быть интересно. Ну, - поправил он себя со вздохом, - я-то не из-за «интересно» иду, а на Ли посмотреть.
Наруто хмыкнул:
-Смотри мне только, не вляпайся во вчерашний чай, потому что сегодня у линии психологической помощи «Узумаки» выходной.
Он сразу же поторопился хлопнуть дверью, из-за которой, впрочем, до него всё же донеслось приглушённое: «Подлец!», и, посмеиваясь, направился в свою комнату. Возле лестницы он, впрочем, притормозил, потому как до него случайно донёсся голос отца – дверь его кабинета была чуть приоткрыта. Он замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. В любой другой ситуации он бы попросту прошёл мимо, однако в телефонном разговоре, который вёл отец, речь явно шла о нём. О нём и о Саске.
-Нет, не могу я этого допустить, не могу, понимаешь? – раздражённо доказывал кому-то папа. - Меня очень расстраивает, что они с Саске никак не найдут общий язык. Для меня это важно! Он ведь племянник Обито, фактически, тоже близкий человек, а мой Наруто его на дух не выносит, я же вижу!.. Да пробовал уже, не помогает. Не знаю, как и быть с ними… Слушай, Какаши, ты-то помолчи, что ты можешь в этом понимать?.. Нет, это не одно и то же… А я говорю, не одно и то же! Так, я старше, я больше понимаю!..
Наруто не стал слушать дальше – постарался как можно тише подняться вверх по лестнице и скрылся у себя в комнате, где на протяжении долгого времени напряжённо размышлял.

***
Как только вкрадчивые шаги раздались на лестнице, разговор за дверью рабочего кабинета Намикадзе Минато утих, вскоре из-за приоткрытой двери высунулась любопытная мордашка его владельца с прижатым к уху телефоном. Взгляд голубых глаз пытливо ощупал второй этаж в поисках сына.
-Вот и ладушки, - прошептал чем-то очень довольный мужчина и отключил телефон, не особо мучаясь угрызениями совести на тот счёт, что так и не попрощался с воображаемым собеседником.
Когда внезапно слева от него затрезвонили в дверь, он вздрогнул и побежал открывать – смотреть, кого же принесло. С порога на него уставился скептически настроенный Какаши.
-Не валяйте дурака, Йондайме-сама, вы здоровы, - опустив приветствие, начал медик. – Идите на работу, чего вы дурью маетесь? И Обито тоже хорош, поддерживает эти ваши идеи дурацкие.
-А ну, тихо мне, - шикнул на него Минато, пропуская гостя внутрь. – Я, чтоб ты знал, только что с тобой по телефону говорил…
-Не помню такого, - бросил Какаши, снимая пиджак.
-…поэтому давай быстро строевым шагом ко мне в кабинет, чтобы Наруто тебя не видел, иначе всё коту под хвост.
Хатаке изобразил на лице скуку вселенских масштабов, однако сделал, как велели – кроме, разве что, строевого шага. Оказавшись внутри рабочей комнаты бывшего начальника, он с наслаждением опустился в любимое кресло и спросил, сразу переходя к делу:
-Ну и зачем я вам нужен?
Минато плотно прикрыл за ними дверь, предварительно убедившись, что сын всё ещё в своей спальне, после чего плюхнулся на диван напротив.
-Я ещё болею, понятно тебе? – пригрозил он мужчине пальцем. - А ты меня лечишь.
-От воспаления хитрости, разве что, - протянул Какаши неодобрительно, наливая себе в высокий стакан холодного чая с лимоном.
-Помолчи, умник, - отрезал Минато безапелляционно. - Наруто должен думать, что его болеющего отца сильно расстраивает их с Саске ссора, тогда его доброе сыновье сердце не выдержит, он захочет мне угодить и попытается с ним помириться. Ясно?
-Ясно, - буркнул Какаши, апатично наблюдая за тем, как в его стакане плавает тонкий лимонный кружок. – Ясно, что вы с Обито - два свихнувшихся идиота, лезущие не в свои дела.
Минато нашёлся с ответом, но не сразу, и от этого упрёк его показался не таким колючим, каким планировался:
-А у тебя диплом медицинского липовый! – произнёс он на одном дыхании и вдогонку бросил: - Вот уж кто не в своё дело лезет, так это ты!
Какаши, нисколько не оскорбившийся, только изогнул бровь в недоверии:
-Смею напомнить, если вы забыли, Йондайме-сама, что я несколько месяцев изучал медицину самостоятельно, прежде чем пойти на работу в университет, поэтому знания за плечами у меня не беднее, чем у человека с настоящей корочкой. Вы же знаете: когда я действительно хочу, то учусь очень быстро.
-А почему ж тогда тебя Орочимару на работу не взял, если ты такой прям у нас замечательный? – не сдавался Намикадзе. - Ведь легче было бы к Ируке там подступиться!
А это уже было хорошим аргументом – что называется, в десятку. Дело в том, что три года назад Хатаке, вышедший на влиятельного в сфере науки человека по имени Орочимару через Минато и Джирайю и попросивший у него помощи с Ирукой, действительно хотел работать у него в лаборатории, где, помимо университета, применял свои профессиональные знания его тайный возлюбленный, однако учёный отказал ему, сказав: «Мне недоучки не нужны» - строго, но, с какой стороны ни глянь, справедливо. Тема эта для Какаши, поистине гения, могущего при желании покорить любую вершину, являлась больной, и Минато, заметив, как его друг понурился, смягчился и примирительным тоном произнёс:
-Ладно, это неважно всё. Мне просто нужна твоя помощь.
Какаши картинно выпустил дым из лёгких, помедлил немного, глядя на постепенно рассеивающееся серое облачко, затем нехотя кивнул.

***
Саске устало протёр глаза, подавил зевок и вновь уставился на документы. Необходимо было просто отсортировать их, Намикадзе-сан даже объяснил, как, однако сложность, как ни странно, состояла вовсе не в бюрократических деталях, а в чёртовом английском языке, на котором были написаны документы!
Он поднёс очередную бумажку к лицу и вперился в неё унылым взглядом.
«Ну что, на родном нельзя было написать? – вздохнул он, виня себя за тройки по английскому в школе. - Нет, тут матюки сплошные, ещё и поначёркано везде. Хоть бы уже замечания по-нашему написали – не-ет, надо обязательно, чтобы я не понял ни хренищи!».
Тут, пожалуй, было бы самое время признаться начальнику в своей совершеннейшей беспомощности касательно иностранных языков, но тот, объявив, что плохо себя чувствует, отправился на второй этаж, в спальню – дочитывать свою книжку про космос. Кроме него в доме имелся Хатаке, который, судя по доносящимся из кухни звукам, что-то там готовил, а ещё Наруто, чьё присутствие выдавала орущая из его комнаты музыка.
Забыв про проклятые документы, Саске против воли прислушался: песня была ему знакома. Да что там – её исполняла одна из его любимых групп! Пускай его скромные познания в английском ограничивались всего некоторыми разученными текстами любимых исполнителей, припев этой он знал назубок и, воспользовавшись одиночеством, даже немного помычал себе приставучую мелодию под нос и поотбивал такт ногой.
Когда знакомая песня кончилась, сменившись чем-то ему незнакомым, он опустил взгляд на часы – те показывали начало девятого. Уйти он должен был ещё в восемь, но эти чёртовы бумажки!..
Саске вздохнул и принялся перекладывать противные иностранные документы по новой, а те ругались на него непонятными словами, смотрели скученными лагерями непривычной латиницы, тыкали в глаза и смеялись над его лингвистическим бессилием.
-Ну что, Саске-кун, справляешься? – выглянул из кухни Хатаке.
Саске, окончательно потерявший всякую надежду, издал какое-то бессмысленное бормотание. Какаши нахмурился, поспешно подошёл к дивану, на котором юноша работал, присел неслышно рядом и бесцеремонно сгрёб все бумажки в охапку:
-Дай-ка я гляну.
И он принялся осматривать документы один за другим, причём проделывал это так быстро, что у Саске складывалось стойкое впечатление, будто он и не вникает вовсе, что в них написано. Хатаке же создавал видимость усердной работы: «угу», «понятно» и «это не сюда» раздавались, казалось, в нужных местах и в нужное время. Не успел Учиха толком понять, что произошло, как документы были разложены в три отдельные стопочки – так, как и просил Намикадзе-сан.
-Вижу, договорённость идёт полным ходом. - Хатаке ещё раз оглядел исписанные красным бумажки и констатировал: – Почерк Учихи, – после чего улыбнулся и, покосившись на сидящего рядом парня, тоже Учиху, поправился: - Обито, то есть. Ну он и начёркал, конечно… Но молодец, всё по делу. Вижу, они и без меня неплохо справляются, какого тогда постоянно орут, чтобы я возвращался?..
Саске неловко потупился. Внезапно накатило очень непривычное и крайне неприятное чувство робости перед этим человеком – без сомнения, умным, может, даже умнее, чем дядя Обито… или нет, таким же умным. В любом случае, Хатаке куда лучше подходил для этой работы, чем он. Дядя уже три года сокрушается по поводу того, что его друг сглупил, оставив дело, для которого подходил идеально, и после увиденного Саске готов был с ним согласиться.
-Спасибо, - выдавил из себя парень, всё ещё не поднимая взгляда от пола.
Хатаке хмыкнул: «Не за что», поднялся и собрался было возвращаться на кухню, но тут на втором этаже открылась дверь комнаты, когда-то имевшей статус семейной спальни, и к ним, позёвывая, спустился Намикадзе-сан.
-Интересную сын книгу подкинул, - вздохнул он, потягиваясь. – А у вас тут что?
Взгляд его упал на три ровные стопочки, лежащие перед Саске на столе. Брови начальника поползли вверх:
-Ух ты, а я думал, не справишься. Ну ты точно парень не промах – вот сейчас же позвоню Обито и расскажу, какой хороший у него племянник. Хотя, он, наверное, и так в курсе.
-Да, он умненький у вас, - ухмыльнулся Хатаке и похлопал поникшего Саске по плечу. Тот ссутулился, не зная, куда себя девать от стыда, и всем сердцем надеясь, что его больше не попросят повторить этот подвиг.
Тем временем Намикадзе-сан собрал все документы, сунул их под мышку и, обменявшись с Какаши странным взглядом, попросил:
-Слушай, Саске-кун, мне это просмотреть надо, минут пятнадцать уйдёт. Ты пока знаешь что? – Он поманил парня за собой и, пока они поднимались по лестнице, объяснил: - Мне хотелось бы, чтобы вы, молодёжь, больше общались, а то с нами, стариками, никакой беседы интересной, да?
-Вовсе нет, - пробубнил совсем уже смутившийся Саске.
От его возражения только отмахнулись:
-Брось вежливость, ладно? Я всё понимаю.
Приобнимая Учиху за плечи, Намикадзе-сан подвёл его к комнате сына и, предварительно постучав, отворил дверь. На обоих тут же обрушилась громыхающая музыка – Саске даже захотелось прикрыть ладонями уши, чтобы защитить барабанные перепонки. Казалось, от басовых волн содрогались даже его внутренности.
-Наруто! – рявкнул Намикадзе-сан. – Прикрути своих чертей!
Стало значительно тише. Мужчина ступил внутрь комнаты и сделал Саске знак следовать за собой. Наруто, в простой серой футболке и свободных спортивных шортах, сидел в чёрном офисном кресле на колёсиках, коих в комнате было два, и, не отрываясь от компьютерного экрана, что-то непрерывно печатал: приглядевшись, Саске увидел, что у него открыто окно ICQ.
-Что такое? – оторвав пальцы от клавиатуры и ловко крутанувшись в кресле, блондин недовольно воззрился на посетителей, особенно неприветливым взглядом наградив, понятное дело, Саске.
-Говорю, чертей прикрути, - повторил Намикадзе-сан.
-Прикрутил.
-И вот, с Саске-куном поговори немного, пока я буду документы проверять. Только чтоб не ссориться мне, понятно? Я всё слышу.
Тон Намикадзе-сан избрал явно чужой, для себя непривычный, что Саске сразу стало понятно по скептическому лицу Наруто. Хозяин комнаты окатил его неприязнью, однако, даже если намеревался отпустить какой-нибудь нелестный комментарий в его адрес, сдержался и вместо этого молча указал на второе кресло, пустующее за его спиной, сам же вновь повернулся к экрану и возобновил печатание.
Похоже, Намикадзе-сана это устраивало, потому что он подтолкнул Саске ближе к сыну, бросил напутственное: «Ну, не балуйтесь» и, напоследок сверкнув довольной улыбкой, скрылся.
Саске сел на самый краешек чужого кресла, ощущая себя ещё более неловко, чем после помощи Какаши. Да уж, попал так попал – теперь надо как-то выкручиваться. Он остановил взгляд на спине Наруто: похоже, тот предпочёл незваного гостя попросту не замечать. Затем взгляд его скользнул дальше, в сторону экрана, где уж очень соблазнительно подсвечивалась чужая переписка – поборовшись пару секунд с чувством стыда, Саске всё-таки позволил себе вчитаться в мелкие буквы. В окне ICQ некий G_Sandmann только что написал: «Передай ему от меня пламенный привет и поцелуй его кулаком в левый глазик. Презент от Сабаку Гаары, так сказать».
«Ну от кого же ещё, как не от него?» – хмыкнул про себя Саске, нисколько не удивившись такой приветливости.
А вот ответ Наруто (N_Fuchsmann): «Не могу, объяснял ведь уже!» - не на шутку озадачил его. Впрочем, как следует подумать над этим у него не вышло, потому что в голове возмутилась новая мысль: «У них даже ники похожие! И одинаково корявые». Что ж, если бы наш Саске хотя бы в малой степени интересовался языками романо-германской группы, он бы, возможно, вычислил по аналогии с английским, что «Sand» по-немецки «песок», а «Fuchs» - «лиса», однако не всем в этой жизни дано быть полиглотами, точно так же, как не всем молодым ребятам хочется посвятить свою жизнь служению родине и поддержанию в ней порядка.
Внезапно Наруто, будто почувствовав чужой взгляд на личной переписке, обернулся и уставился на случайного соседа внимательным взглядом – тот моментально перевёл взгляд в сторону, на шкаф.
Помимо комиксов и DVD-дисков с аниме и фильмами, там хранилась неплохая коллекция иностранной литературы, профориентированные книги, в основном, по программированию, и ещё несколько увесистых томов с совсем уж непонятными названиями, большинство из которых были на английском. Чего стоило одно только «Finite-State Language Processing (Language, Speech and Communication)» - название, которое для Саске выглядело как один большой и длинный матюк.
Он опустил взгляд и призадумался: к людям, владеющим многими языками, он питал глубочайшее уважение. Вот у них дома не было ни одной иностранной книги: мама и папа знали только японский, а Итачи никогда не увлекался языками, поэтому в подобного рода литературе у них попросту не было надобности. Зато у дяди Обито в квартире полки буквально ломились от американских книжек, в основном современных, карманного формата – что называется, на один раз. Каждый раз, когда Саске приходил к нему домой и смотрел на это лингвистическое богатство, невольно жалелось, что ему оно недоступно – чёртов языковой барьер не позволял.
В колонках заиграла ещё одна знакомая песня одной любимой им американской группы, и Саске отметил про себя, что у них с Наруто, оказывается, схожие музыкальные вкусы.
Взгляд его невольно вернулся к книжному шкафу – ему показалось, среди плотно уложенных томов манги он узрел пару томиков своей любимой, Death Note.
-Тоже Тетрадку любишь? – как бы между прочим заметил он, желая проверить догадку.
На самом деле он и не думал начинать какую-то беседу, вопрос был мотивирован чистейшей воды любопытством – так, по крайней мере, сказал себе Саске, когда до него дошло, что он сделал. Наруто повернул голову через плечо, будто спрашивая взглядом, что он имел в виду, затем, похоже, догадался и протянул неохотно:
-А-а. Хорошая вещь, но я её больше из-за рисовки читал.
Заявление Учиху немного задело – он и предположить не мог, что кого-то могли оставить равнодушным сюжет и прекрасно прописанные персонажи, с одним из которых он во многом чувствовал духовное родство.
-А как же герои? – снова уверив себя, что не желает начинать разговор, задал он вопрос.
-Нормальные, - без ожидаемого энтузиазма ответил Наруто, теперь уже развернувшись к нему лицом. – Два главных, я имею в виду, потому что все женщины там – ну законченные идиотки, даже обидно как-то.
-Точно, - усмехнулся Саске, вспоминая собственные мысли на этот счёт, но тут же будто бы испугался и стёр улыбку с лица. Интерес его, впрочем, уже был задет, захотелось поговорить на любимую тему. – Ну а как же Лайт и его идея?
-А что идея? – фыркнул Наруто почти презрительно. – Перфекционизм сплошной. Чтобы не сказать идиотизм.
Похоже, вся глубина возмущения любителя манги про шинигами сим смелым заявлением отразилась внешне, потому что блондин посмотрел на него серьёзно и сказал:
-Я имею право на собственное мнение. Договорились?
Против этого спорить было невозможно, и Саске пришлось кивнуть, хотя одному Ками-сама было известно, как тяжело дался ему этот несчастный кивок.
-Я вообще больше спортивный сёнен люблю, - оставив без внимания его усилия, продолжил Наруто, – чтобы минимум мистики. Про го вот сюжетик клёвый был, прочёл на одном дыхании.
О чём шла речь, Саске знал прекрасно, поэтому активно закивал и даже позволил себе лёгкую улыбку – совсем чуть-чуть:
-Я из-за этой манги в го начал учиться играть. Получается пока так себе, Шикамару ваш вечно меня обыгрывает, но он-то с малолетства систематически тренируется.
-Кроме того, он гениальный стратег, если ты не заметил, - продолжил его мысль Наруто и бросил короткий взгляд на галерею фотографий на стене, а именно – на ту, где их компания была изображена в практически полном составе.
-У него отец в го хорошо играет, и хозяин салона, Асума-сан, у них другом семьи числится. А у меня отец… - Саске задумался. Учиха Фугаку не умел играть ни в го, ни в сёги. Учиха Фугаку был обыкновенным полицейским, ему было не до «развлечений», как он самолично выражался насчёт интеллектуальных игр. – Он у меня рыбалку любит, - вспомнив единственную страсть своего папы, закончил фразу парень.
Наруто улыбнулся:
-Рыбалка – это хорошо. Мы летом часто ходим. У нас домик загородный имеется, да и вообще среди друзей есть любители костёрной романтики – ну, знаешь там, ночь, песни, жарить всякую фигню на огне…
И тут его, что называется, понесло: рассказ полился у него из уст плавно, непринуждённо, словно и не стояло между ними всех предыдущих ссор и разногласий, словно были они давними приятелями. Саске, не в силах справиться с собой, тупо пялился на него, не вникая в слова, и фотограф в нём изумлялся: когда Наруто улыбался, рассказывая о чём-то близком ему, хорошем, то улыбалось всё его лицо. Это было… красиво. И очень необычно, особенно если учесть, что раньше на этом удивительном лице он видел лишь негативные эмоции, а сейчас – сейчас перед ним сидел совсем другой Наруто, и казалось, каждая чёрточка его лица светится, словно внутри у него жило собственное солнце, и оно грело своими лучами, приглашало улыбнуться, раскрыться в ответ.
Саске пришёл в себя только, когда дверь отворилась и с порога на них настороженно взглянул Намикадзе-сан. Наруто спрятал улыбку – и вместе с ней исчезло сияние.
-Саске-кун, я уже всё. - Мужчина вручил поднявшемуся парню стопку документов. – Вот это завтра Обито утром отдай, ладно?
-Хорошо, - кивнул Саске. - Ну, я пойду?
-Да-да, конечно, иди. Я и так тебя задержал сверх меры сегодня. – В чертах лица начальника появилась какая-то лисья хитрость. – Знаешь, что? А я тебе завтра короткий день устрою!
Саске склонился в благодарном поклоне, но Намикадзе-сан одёрнул его:
-Не нужно мне формальностей, ты ж мне как свой! Ладно, иди, иди домой, семье привет передавай.
-Ну бывай, Учиха, - раздался голос за его спиной.
Саске обернулся. Наруто, сидя в кресле, глядел на него как-то задумчиво и очень пристально – так, что ему невольно стало неловко.
-Пока, - бросил он в ответ и почему-то аж помчался к лестнице.
Одежда, обувь, вещи, ключ, лукавые глаза Хатаке, дверь, лифт и – долгожданная свежесть улицы, прохладный воздух которой, несомненно, прочистит его голову от странного видения и поможет разобраться в себе.
По дороге к остановке электрички Саске вдруг остановился посреди тротуара, поднял голову и вперил взгляд в чёрное беззвёздное небо – то смотрело в ответ безразлично. И вдруг он осознал: они с Наруто разговаривали.

***
N_Fuchsmann (20:10):
О, явился!

G_Sandmann (20:10):
Как ты сегодня очаровательно приветлив, Узумаки!

N_Fuchsmann (20:10):
Ах, простите! Доброго вам вечера, уважаемый Гаарочка-сама, заждались мы вас, дорогой! *кланяется*

G_Sandmann (20:11):
Так-то лучше. И тебе привет.

N_Fuchsmann (20:11):
Что-то ты рано, я думал, вы с Ли ещё потом пойдёте куда-нибудь вместе.

G_Sandmann (20:13):
Значит, рассказываю по порядку:
1) В додзё сегодня было интересно. Крутой дядька, почётный гость (имя тебе его ничего не скажет, но он довольно знаменит в определённых кругах) читал нам лекцию. Я сидел вместе с Ли и его любимчиками - есть у него два ученика, малые лет двенадцати, которые за ним вечно таскаются, обожают его страшно: Ли-сенсей то, Ли-сенсей сё. Смешные такие! Зовут Рюаки и Харука. Знаешь, я о себе кое-что новое узнал: оказывается, меня дети любят! Прямо приятно было.
2) Теперь о показательных боях. Мой Ясухиса-сенсей наподдал жару одному известному задире из северного додзё, Ли сражался с таким же молодым инструктором, как и он, и тоже 2 дан – клёво было. Ли вообще очень крутой, я там сидел и тихо охреневал, честно говоря. Подумываю о том, чтобы как-нибудь померяться с ним силами. Конечно же, я ему не проиграю (это ж Я!), но поучиться друг у друга у нас явно есть чему.
3) После всего этого собрания участники отправились надираться на банкет, а наша компания в виде меня, Ли, его малых и Ясухисы-сенсея отправилась в чайную сёрбать безалкогольщину. Кстати, Ли вообще не пьёт – говорит, ум за разум заходит даже от капли спиртного, так что он строго-настрого запретил мне проверять. Зная меня, ты, конечно же, догадался, что я уже вынашиваю в мыслях коварные планы по подливанию ему чего-нибудь в сок. Как-нибудь, когда он ослабит бдительность. Хе-хе, вот и проверим, что он имеет в виду под «ум за разум»... Может, там интересное что-нибудь.
4) Видеть его сражающимся со стороны для меня, законченного извращенца, было слишком большим испытанием. Решил в следующий раз принести затычки в нос. Побольше.
5) И ещё чуть не забыл. Нас засёк Ясухиса-сенсей, когда мы у входа в чайную прощались – Ли меня провожал. Теперь этот клещ мне покоя не даст!
Всё, отчитался.
Дата, подпись

N_Fuchsmann (20:15):
Ну ты и накатал! Сейчас буду читать твои опусы.

N_Fuchsmann (20:17):
Прочёл. Да уж, хорошо время провёл, ничего не скажешь. А насчёт детей я тоже удивился. Наверное, ты со своими разукрашенными глазами и волосами показался им смешным, типа клоуна, вот они от тебя и не отставали.

G_Sandmann (20:18):
Иди на хрен, Узумаки!

N_Fuchsmann (20:18):
И я тебя люблю, Сабаку.

N_Fuchsmann (20:18):
У меня, кстати, тоже новость.

G_Sandmann (20:18):
Ну?

N_Fuchsmann (20:18):
Сегодня подслушал папин разговор (случайно, конечно). Оказывается, его ужасно расстраивает то, что мы с Саске вечно собачимся. Ну и я подумал: нехорошо как-то с моей стороны, он ведь болеет, а тут ещё и я его расстраиваю… Короче, решил, что попытаюсь с этим придурком помириться. По крайней мере, на провокации отвечать не буду. Он сейчас работает в гостиной, а я торчу у себя и думаю, как бы мне сделать так, чтобы на него не сорваться ненароком, если встретимся.

G_Sandmann (20:22):
Ну ты закрутил, Узумаки. Помириться с Учихой?! ИМХО, миссия невыполнима!

N_Fuchsmann (20:22):
Надо. Не нравится мне, что папа из-за этого так переживает.

N_Fuchsmann (20:23):
Ух ты, лёгок на помине! Папа только что приволок Саске в мою комнату, прикинь! Говорит, мол, пообщайтесь!

G_Sandmann (20:23):
Чёрт возьми, ну почему я не с тобой? Мне так хочется на ЭТО посмотреть!

N_Fuchsmann (20:24):
Сидит сейчас за моей спиной, флюиды негатива распускает.

G_Sandmann (20:24):
Передай ему от меня пламенный привет и поцелуй его кулаком в левый глазик. Презент от Сабаку Гаары, так сказать! *злобно потирает ручки*

N_Fuchsmann (20:24):
Не могу, объяснял ведь уже!

G_Sandmann (20:25):
Ну хотя бы за ухо его дёрни. Он ведь не обидится?

G_Sandmann (20:30):
Эй, Узумаки, ты чего пропал? Подрались, что ли?

G_Sandmann (20:37):
Вы меня пугаете, Узумаки-доно. Мне стоит доставать свой меч и идти к вам на помощь?

G_Sandmann (20:41):
Он тебя там ненароком не убил, а?

N_Fuchsmann (20:45):
Жив-здоров, Сабаку-доно, прячьте свой меч обратно.

G_Sandmann (20:45):
Наконец-то! Тогда ты его убил, да? Труп помогать прятать?

N_Fuchsmann (20:46):
Не поверишь, что только что произошло. Мы разговаривали с Саске. Как нормальные люди, разговаривали, представляешь? Ну, скажем, почти как нормальные. Немного не согласны были кое в чём, но это так, по мелочам. Мистика в том, что за всё это время никто ни на кого не наезжал. Сижу вот теперь в одиночестве и не знаю, что и думать.

G_Sandmann (20:46):
Кто ты, о подозрительный незнакомец, и что ты сделал с моим другом Узумаки?!! Отвечай же, подлец!

N_Fuchsmann (20:47):
Катись в ад, Сабаку, я серьёзно.

G_Sandmann (20:47):
Ты свихнулся. Сам почитай, что ты только что написал! Что вы «разговаривали» с Учихой! Да как с ним разговаривать-то можно? О чём?!

N_Fuchsmann (20:48):
На общие темы. Знаешь, можно было бы и поддержать меня немного, я ведь ради отца стараюсь с этим придурком помириться! Может быть, даже выйдет. Это было бы хорошо на самом деле, потому что меня уже так достали эти перебранки с ним!

G_Sandmann (20:48):
Смотри мне, Узумаки, не обманывайся на его счёт, хорошо? Мы оба знаем, что он козёл.

N_Fuchsmann (20:49):
Я помню, помню. Саске козёл, мы хорошие. *LOL*

G_Sandmann (20:50):
Правильно!


***
Дверь ему открыла мама, нарядная и розовощёкая от аккуратно наложенных румян и немножечко - от выпитого алкоголя.
-Саске! – она развела руками в стороны, будто желая обнять одним жестом весь мир. – Где тебя носит так долго?
Парень не ответил – просто молча ступил внутрь и принялся раздеваться. Видеть маму дома в платье, накрашенную и с уложенными волосами было до жути непривычно, и он тут же взялся гадать, что за событие он упустил из виду. Вспомнилось, как утром родители обсуждали какой-то праздник или ужин – он не особо вслушивался, был слишком занят мыслями о предстоящем дне… Ах, да, ведь сегодня пятое мая, годовщина их знакомства, как он мог забыть? И Итачи тоже хорош, не напомнил. Радовало во всё этом только то, что по этому случаю дарить подарки у них не было принято, поэтому от него не ожидалось ничего, кроме поздравления.
На кухне заседали отец, Итачи и Кисаме-сан. Ужинать они давно закончили, вместо тарелок возле каждого стояло по чашке с чаем, пепельница в центре стола бугрилась дюжиной окурков. Все трое выглядели уставшими, но довольными. Кисаме-сан ослабил галстук и расстегнул три верхние пуговицы на рубашке, Итачи поддерживал голову локтем и откровенно засыпал, а сидящий напротив напарников отец дымил своей вонючей, на взгляд Саске, сигаретой и возмущался – как всегда.
-Привет, сын, - заметив его появление, приветственно махнул он ему и указал на свободный табурет рядом с собой, - садись, покушай чего-нибудь. Так вот, - его внимание вновь вернулось к собеседникам, вернее, к собеседнику, потому что слушал его, пожалуй, один Кисаме, - с этим сумасшедшим домом, который сейчас творится в Конохе, у меня все работники в отделе ноют, мол, времени и людей на всё не хватает, надо что-то предпринимать. А я что могу поделать-то? Я вообще был против того, чтобы из-за какого-то там гипотетического маньяка, которого должны ловить вы, криминальный, а не мы, охрану по всему городу усилили! А они – нет, мол, Учиха-сан, сделайте что-нибудь. Вот, Кисаме, скажи: как быть?
Мама поставила перед осторожно присевшим рядом с папой Саске полную яств тарелку. Хоть всё и выглядело очень вкусным, но он, благодаря гостеприимству Намикадзе-сана, был не голоден – мать, однако, сегодня обижать было нельзя, поэтому пришлось есть.
-А нам что, легче? – принялся отвечать Кисаме-сан. Язык у него немного заплетался, из чего Саске сделал вывод, что за ужином много пили. – На нас и так каждый день давление: давайте, мол, результаты. А где их взять, Фугаку? Маньяка поймать – это тебе не пальцем о палец, тут время нужно. Он же знаешь как? Он кем угодно может оказаться! И осторожный, гад, до невозможности: на трупах вообще ни одной зацепки для нас. Ужас. Я, кстати, сегодня напросился съездить в тот гей-квартал с другой парой детективов, но светиться не хотел, поэтому прошёлся от них отдельно – просто посмотреть, что там творится. Так вот, встретил я там знакомого одного, который, если б увидел меня, точно признал бы. Дейдара. Он одного с Итачи возраста, раньше с Акацуки дела имел, но когда мы их лавочку прикрыли и пересажали этих гадов, ему было только шестнадцать, поэтому отделался он условным. Я, как только его заметил, сразу помчал к машине: он же знает, кто я, а если придётся под прикрытием там тоже шастать? В общем, зря ездил, ничего толком не добился.
-Зато меня там никто не знает, - вставил сонный Итачи.
Кисаме-сан помрачнел лицом:
-Я тебя одного туда не пущу. А вдруг тебя там тот маньяк приметит? Ты что!
Саске, вовремя поднявший на брата взгляд, заметил, как сонная пелена сползает с его глаз, уступая место упрямому прищуру. Кисаме-сан смотрел прямо и строго, абсолютно уверенный в своей правоте – казалось, вот-вот должна разыграться нехорошая ссора. Конфликту, однако, не позволил разгореться раздавшийся по другую сторону стола отцовский смех.
-Слушайте, я ж забыл совсем! – протянул Фугаку, широко улыбаясь. - Такая хохма сегодня была, не поверите! – Он вновь белозубо рассмеялся и принялся пьяно стучать ладонью по столу, отчего бычки заплясали в пепельнице, а чашки жалобно зазвякали о блюдца. Саске придерживал свою тарелку, пока отец не прекратил. – Захожу я сегодня в курилку, а там Анко с Куренай стоят, как всегда, сплетничают. Это, - развернулся он к жене, - сотрудницы. Куренай в криминальном, а Анко в отделе работы с молодёжью, у Саске нашего начальницей была, кстати. Так вот, завидели они меня – и подкатывают. «Фугаку-сан, - говорит мне эта соплячка Анко, - я бы на вашем месте повнимательнее присмотрелась к тем, с кем вы водите дружбу». Я ей: «О чём ты, дитя моё?». А она переглянулась с подружкой своей и мне с такой ухмылочкой выдаёт: «О том, что Хошигаке как-то слишком сильно сблизился с вашим Итачи, не находите?».
Саске, чуть не подавившийся едой, отставил на всякий случай тарелку в сторону и с опаской взглянул на напарников. Кисаме-сан побледнел и напрягся, а Итачи, в лице которого не осталось ни капли сонливости, сидел теперь ровно, выпрямив спину, и огромными испуганными глазами смотрел на отца. Тот, увлечённый забавной, как он полагал, историей, ничего не заметил:
-Короче говоря, оказалось, они всерьёз считают, что вы любовники или типа того. Представляете? Нет, ну до чего эта паника с маньяком народ довела, а? Им педики стали везде мерещиться! Вот же бабы-дуры, правда, Кисаме?
Дальше всё происходило, будто в замедленной съёмке, по крайней мере, так показалось Саске. Мир вокруг него словно сузился всего до трёх лиц: сидящего рядом отца, брата и его любовника напротив. При упоминании своего имени Кисаме-сан чуть вздрогнул, брови его взметнулись, рот на секунду открылся, будто он собирался ответить что-то, но тут же закрылся, и мужчина просто продолжал смотреть на своего лучшего друга, пристально и растерянно. Саске мог буквально ощутить, как горечь сдавливает ему горло, мешая соображать: ведь наверняка ему этот момент представлялся совершенно не так… Итачи сидел, крепко сжав челюсти и устремив пустой взгляд прямо перед собой, и в его неподвижных глазах читались страх, уязвлённая гордость, обида, а ещё, конечно, упрямство, его извечный порок. Папе хватило одного только взгляда на их лица, чтобы пьяная, расслабленная весёлость разом вышла из него, а на смену ему пришло что-то мрачное и тяжёлое, сдвинувшее на глаза его брови, всхолмившее глубокими морщинами лоб, опустившее уголки губ, поселившее опасный блеск в его узких чёрных глазах.
Саске внезапно поймал себя на том, что сам тоже испугался. «Что же теперь будет? – завыл кто-то внутри него слабым голосочком. – Как же теперь быть?». И в подступающей панике подумалось: а что, если папа разозлится на Итачи настолько, что прогонит его из дома или откажется от него? Вдруг, вдруг они больше никогда не смогут быть семьёй, как раньше? Но как же он будет жить без Итачи? Ведь с самого его рождения было только так: Саске и Итачи, два брата, младший и старший, всегда вместе, лучшие друзья.
Некстати припомнилось, как он, маленький мальчик, любил по вечерам подходить к старшему братику и просить его помочь с домашним заданием. Лучший в мире и совсем чуть-чуть вредный аники бросал небрежно: «Сам справишься», но вскоре всё-таки подходил, садился рядом: «Ну хорошо, что там у тебя?»…
Так было всегда. Таков был порядок вещей в этом доме. А что же будет теперь? Саске не знал, и от этого незнания становилось вдвойне страшно.
Кисаме-сан, будто подобрав нужные слова, резко набрал в грудь воздуха и начал:
-Фугаку, послушай…
Отец знаком руки остановил его. Молчание возобновилось. Давящее, зловещее молчание. Итачи кусал нижнюю губу, то ли боясь что-то сказать, то ли сдерживая себя.
-Это правда? – наконец чужим, низким голосом спросил отец.
-Папа…
-Нет, ты! – Указательный палец отца устремился в сторону старшего сына. – Ты молчи! Я с ним разговариваю! Так что, Кисаме? – Голос его упал до хриплого полушёпота. - Правда?
-Мы планировали тебе сказать, - Кисаме-сан не отводил взгляда в сторону, смотрел прямо в глаза, хоть и давалось это ему явно с титаническим трудом. – Не хотелось, чтобы ты узнал вот так.
Все за столом, включая Саске, вздрогнули от грохота в другом конце кухни: это мама выронила металлическую крышку из рук и теперь стояла, прислонившись к плите и закрывая рот ладонью.
-Сыночек мой… - залепетала Микото, глядя на Итачи. - …Но как же?.. Кисаме?.. Выходит, всё это время?..
-Как долго? – папа проигнорировал стоны шокированной жены и вновь впился взглядом в друга. – Как долго это продолжается?
-Около двух лет, - слабо выдохнул Кисаме-сан и на несколько мгновений опустил взгляд. – Фугаку…
-Нет, - старший Учиха медленно, почти с трудом покачал головой из стороны в сторону, сразу вдруг постарев лет на десять. – Мы не будем сейчас говорить об этом. Иди домой, Кисаме. Я не могу сейчас тебя видеть.
Кисаме-сан кивнул и поднялся из-за стола. Звук отодвигаемого табурета в звенящей тишине прозвучал донельзя зловеще. Итачи, шатаясь, поднялся вместе с ним, перегнулся через стол и, грохнув по нему ладонями, принялся нервно выплёвывать какую-то бессмыслицу:
-Папа, это всё я, я не хотел тебе говорить, Кисаме-сан, он как раз не при чём, ну что ты злишься?!
-Итачи, - голос отца задрожал. На сына он не смотрел. - А ты иди, пожалуйста, к себе и не попадайся мне на глаза… пока я не сказал что-нибудь, о чём потом могу очень сильно пожалеть…
Разоблачённые любовники перекинулись взволнованными взглядами, но сделали, как было велено: Кисаме-сан на негнущихся ногах отправился в прихожую одеваться, а Итачи, всего секунду поколебавшись, развернулся и скрылся за дверью их с братом комнаты. Следом за ним внутрь влетел Саске: находиться рядом с отцом сейчас было попросту невозможно.

***
Заслышав шум мотора на улице, Ли отодвинул занавеску и выглянул из окна: в кругу фонарного света возле его подъезда остановился знакомый мотоцикл, на котором восседала ещё более знакомая фигура. Три минуты спустя из лифта на его этаже вышла Тен-Тен.
-Опаздываем, - спокойно констатировал хозяин квартиры, опираясь о косяк открытой двери.
Байкерша хмыкнула и несильно толкнула его в плечо, чтобы дал пройти. Сняв обувь в прихожей и пристроив на вешалке тяжёлый шлем, она прошла внутрь квартиры и принялась с видом инспектора осматривать единственную её комнату, в которой ничего сверхъестественного или компрометирующего не обнаружилось. Большую часть пространства занимала двуспальная кровать, на покрывале сверху лежали белые эластичные бинты, которыми обычно Ли скрывал свои шрамы на руках, и книга в мягкой обложке. На полочке рядом стояла их детская фотография в рамке и ещё несколько психологических учебников по особенностям работы с подростками, на гладильной доске лежала айкидодзы, форма для занятий айкидо – белые куртка и штаны, пояс, чёрные хакама. В огромном шкафу, рассчитанном явно не на одного человека, сиротливо висели рядком несколько вешалок с одеждой.
-Да уж, - закончив осмотр, вынесла вердикт девушка. – Маловато будет.
Стоящий за её спиной Ли пожал плечами:
-Я один живу, пока что мне достаточно. Пойдём лучше на кухню, я тебе, как ты и заказывала, кофе с молоком сделал.
- О, вот за это спасибо! – обрадовалась подруга, мигом разворачиваясь. - А то Хьюга мне не разрешает кофе пить, мол, вредно и всё такое, так что я тайком пока от него употребляю.
Ли усадил её за стол, а сам сел напротив и стал ждать. Он догадывался, что развязность Тен-Тен сегодня была ничем иным, как игрой – он всегда умел чувствовать разницу. И в этот раз, у него не было сомнений, речь пойдёт о Гааре. Поэтому он не торопил её с целью визита и благодушно позволял скользить по безопасным темам вроде неотступно приближающегося лета и связанного с предстоящей свадьбой переполоха.
-Хьюга не хочет, чтобы я продолжала на нём ездить после свадьбы, - жаловалась подруга, глядя из окна вниз на свой любимый мотоцикл. - Типа, несолидно и небезопасно. На самом деле мне кажется, это всё его родные настраивают. Раньше-то он не возбухал на сей счёт.
Ли передёрнул плечами:
-Ты должна его понять. Семья у них элитная, традиции в их жизни играют огромную роль. Ну сама посуди: невеста-байкерша, наверное, переплюнула по новизне даже разносящую тарелки в забегаловке наследницу. У них, наверное, голова кругом идёт от теперешней молодёжи!
Тен-Тен захихикала:
-Да ладно, Хината-чан вскоре очухается, это уж точно, а вот я – это гиблый случай.
-Но если ты его любишь и хочешь быть с ним, тебе придётся кое-чем поступиться ради него.
-Посмотрим, - она отставила в сторону пустую чашку и принялась блуждать взглядом по кухне. – У тебя, конечно же, выпить нет ни капли, да?
Парень развёл руками в извиняющемся жесте.
-Если бы и было, я бы тебе не дал. Ты же за рулём, забыла?
-Пустяки. Я для храбрости хотела, но ладно, так скажу.
Ли встретился с ней взглядом: огромные карие глаза подруги были полны смятения. Похоже, в своём разговоре они подступили к краю, и наступило самое время перейти к откровению. Тен-Тен опустила голову и, глядя на свои ладони, произнесла:
-Мне стало известно сегодня, откуда ты знаешь нашего Гаару. Подожди, ничего не говори, это не он мне сказал, и я ничего не подслушивала. Гай-сенсей.
-А он откуда знает? – удивлённо вздохнул парень.
-Не знаю, он мне не сказал. Да и какое это имеет значение?.. Я весь день думала, как быть, потом всё-таки позвонила тебе. Поговорить. – Её ладошка поползла по столу и, добравшись до руки друга, обняла его кисть. – Ты как, нормально?
Ли испустил разочарованный вздох. Он, конечно, не мог не предполагать, что рано или поздно подруга обо всём узнает, но он всё же надеялся, что случится это скорее поздно, чем рано. Меньше всего ему хотелось, чтобы прошлое каким-то образом повлияло на её отношение к Гааре.
Взяв обе её ладони в свои, Ли принялся терпеливо объяснять:
-Тен-Тен, со мной всё нормально. Я знал с самого начала.
-Как ты можешь вот так запросто принимать столь серьёзные вещи? – упрекнула она ядовито. – У меня в голове просто это не укладывается! Не получается у меня никак, понимаешь? Для меня прямо сейчас есть два Гаары: пафосная язва, которую я знаю и люблю уже три года, и псих, который перевернул жизнь моему лучшему другу. И как сложить эти два образа воедино – я не знаю!
-Мне больше первый Гаара нравится, - усмехнулся Ли, надеясь уйти от больной темы.
Тен-Тен опалила его уничтожающим взглядом:
-Потому что не ломает тебе кости?
-Потому что, глядя на него теперешнего, я вижу, как сильно ему пришлось трудиться, чтобы измениться. Тен-Тен, - ответил он, вновь перейдя на серьёзный лад. – Подумай, одиннадцатилетние мальчики просто так, без причины, не становятся такими, каким был он, тут наверняка замешано непростое детство. Тебе вот повезло, у тебя семья хорошая, дружная, поэтому ты и выросла нормальным жизнерадостным человеком. А ему пришлось в себе столько всего побороть, что даже представить страшно.
Похоже, упрёк всё же повлиял на неё – девушка вздохнула и примирительным тоном заявила:
-Ладно, сдаюсь, ты над этим больше думал, тебе знать лучше. Просто я не хочу, чтобы тебе было плохо, поэтому и переживаю. – Она вырвала свои руки из ладоней друга и скрестила их на груди. – Есть ещё кое-что…
-Что?
-Я всё-таки боюсь, что ты немного однобоко себе нашего крашеного представляешь.
-Это как?
-А так, что ничего ты про него не знаешь! – неожиданно повысила она голос и, склонившись через стол ближе к другу, затараторила: - Ты, может, думаешь, что влюбился и всё такое, но ты сколько с ним общаешься? Пару недель всего? А я три года его почти каждый день вижу, поэтому в курсе кое-каких подробностей, о которых тебе желательно бы знать, прежде чем влюбляться всерьёз и надолго, как ты умеешь.
Ли подавил в себе раздражение:
-Ну и что же такого я о нём должен знать, интересно?
Тен-Тен насупилась:
-Я серьёзно, между прочим! О том, что он блядь, я тебя уже предупреждала, но ты, похоже, вообще мимо ушей это пропустил, так, что ли?
-Ну и что? – спокойно возразил Ли. - Сейчас-то он не такой.
-Такой или не такой, я не знаю, но с Наруто у них хрен знает что происходит, это факт. С ним он дружен ещё со школы, так что его ради тебя не бросит, уж поверь мне.
-Тен-Тен, - прервал её Ли, - я видел их вместе и могу тебе со стопроцентной уверенностью сказать, что сейчас между ними ничего нет. Сомневаюсь, что и в прошлом что-то было, но даже если было, то давно, а его прошлое для меня не имеет значения. У меня тоже свои скелеты в шкафу имеются, о которых не очень хотелось бы вспоминать.
-И откуда ты у нас такой уверенный взялся? – передразнила начинающая всерьёз раздражаться девушка. – Как ты можешь знать, что у них с Наруто ничего нет?
Взгляд Ли невольно уполз в сторону прихожей.
-Просто знаю и всё.
Тен-Тен раздражённо взвыла и схватилась за голову, но он не обращал внимания на её показную ярость: мыслями он уже погряз в воспоминаниях о вчерашнем вечере.
Не думать об этом попросту не получалось. Во время сегодняшнего сражения ему едва-едва удавалось удерживать концентрацию: спину жёг взгляд Гаары. И потом, когда они прощались, то увлеклись настолько, что даже забыли, где находятся.
Гаара сводил его с ума.
Ли прекрасно помнил, что почувствовал вчерашним вечером в тот момент, когда в кромешной тьме к нему прильнули всем телом, а губы накрыли жадным поцелуем: вначале дикое удивление, а потом все мысли будто утекли, выдержка расплавилась и страсть смела все принципы, посмеялась над его наивным представлением о том, каким должен быть первый поцелуй между влюблёнными.
Хорошо, что ему хватило силы воли вовремя остановиться, потому что если бы он не затормозил, если бы позволил себе отдаться желаниям тела… чем бы тогда он отличался для Гаары от любого другого парня? И как бы иначе он смог показать ему, что уважает и любит его?
Безусловно, держать Гаару в объятиях и не хотеть его было для Ли задачей нереальной, ведь этот парень принадлежал к той редкой породе людей, к которым тянуло, как к магниту: к ним хотелось постоянно прикасаться, прижимать к себе, целовать без остановки, жадно, ненасытно. Гаара был прирождённым любовником: страстным, отзывчивым, в меру требовательным и в меру покорным – это угадывалось даже по его поведению, и Ли вчерашним вечером на собственном опыте пришлось испытать, насколько тяжело сознательно отказаться от всего, что он мог предложить.
-Эй, Ли, - позвала Тен-Тен.
Молодой человек вздрогнул: он совсем забыл, что не один. Девушка крутила на пальце выбившуюся из причёски прядь волос и недовольно хмурилась:
-Слушай, ты точно уверен, что тебе это всё нужно? Поверь, он для тебя не лучшая пара.
-Может, и не лучшая, - хмыкнул он в ответ, - но мне не нужен идеал. Зачем?
-Любишь его?
Ли кивнул. Похоже, подругу его ответ вовсе не обрадовал: она тяжело перевела дыхание и надолго замолчала.
-А он что? – наконец спросила она.
-Не знаю. Тен-Тен, не гони лошадей, мы всего несколько дней встречаемся.
-Так ты же мне ничего не рассказываешь! – буркнула она, отчего-то вновь надумав злиться. – С крашеным я по этому поводу не говорю, потому что я, типа, ничего о вас не знаю, а из тебя слова не вытянешь!
Ли только усмехнулся, но отвечать всё равно не стал, что ещё больше раздразнило девушку.
-Ну расскажи, а? Вы же оба мне не чужие, мне интересно!
-Тен-Тен, езжай домой.
В глазах её заплясали искорки интереса:
-Что-то произошло, да? Что-то произошло! Ну, колись!
-Домой, - строго отрезал Ли.
-Ну расскажи-и! – не сдавалась байкерша, сложив ладони в умоляющем жесте.
-Нет.
Она возмущённо фыркнула и деланно замахнулась на него:
-Подлец! Я от любопытства тут умираю у него на кухне, а он упёрся – и всё тут! Сраные мужики!
К великому сожалению Тен-Тен, её лучший друг умел хранить секреты и на провокации не поддавался, поэтому канючь она хоть до утра – ничего не добилась бы.
-Ладно-ладно, припомню я тебе, - признав своё поражение, пригрозила девушка и поднялась. – Припомню! Расскажу твоему Гааре какую-нибудь пакость про тебя, будешь потом локти кусать, жлоб!
-Да сколько угодно, - улыбнулся ей Ли.
Тен-Тен насупилась, став при этом похожей на хищную птицу, фыркнула в его адрес парочку ругательств и промаршировала к выходу. Некоторое время спустя на улице взревел мотор мотоцикла. Ли выглянул из окна и помахал ей рукой на прощание. Девушка показала ему средний палец и, нажав на газ, умчалась прочь.
Он хмыкнул и покачал головой:
-Как маленькая.

***
Саске упорно боролся со сном: кусал губы, часто-часто моргал, водил взглядом по комнате. Нет, не помогало, организм всё равно требовал своё. Собственно, неудивительно, что его так сильно клонило в сон: стрелки на его наручных часах давно уже как встретились на цифре 12, а теперь показывали половину первого.
Он посмотрел на брата. Тот как сидел на своей кровати, прислонившись спиной к стене, два часа назад, так и продолжал сидеть: чёрные глаза смотрят в сторону, на лицо легла глубокая тень неприкрытой, болезненной скорби. Саске не поднимался и старался лишний раз не шевелиться, чтобы не отвлекать брата от размышлений. А возможно, брат не думал вовсе, а внимательно вслушивался в разговор, ведущийся на повышенных тонах в кухне.
Саске было всё тоже прекрасно слышно: оба, и папа, и мама, говорили так громко…
Отец не прекращал сыпать обвинениями в адрес как своего друга, так и старшего сына, раз пять упомянул, что он полицейский из семьи полицейских, зачем-то приплёл дядю Обито, якобы с него начался развал всего клана, потом вновь начинал поносить на чём свет стоит Кисаме-сана, называть его предателем… Каждый раз, когда упоминалось имя Хошигаке Кисаме, Итачи напрягался, и Саске даже боялся, что он побежит вступаться за любовника, поэтому был готов препятствовать. Но у Итачи всякий раз хватало выдержки не вмешиваться.
Мать заступалась за обоих так называемых предателей. «Фугаку, - говорила она укоризненно, - ну ты скажи спасибо вообще, что он с какой-нибудь швалью не спутался, Итачи наш! Кисаме мы знаем много лет! Я даже рада, что он именно с ним, а не с каким-нибудь грязным… незнакомцем». «Да как же ты не понимаешь-то! – ревел в ответ отец. – Мало того, что они обманывали нас обоих, так ещё и позор на всю семью навлекли! Вот только этой новости мне на старости лет не хватало! Мой старший сын педик, который трахается с моим лучшим другом! Бывшим другом!». «Фугаку! – возмущалась мама визгливо. – Ну как можно так говорить?! О собственном сыне! Да и вообще, я уже немного устала от этого твоего спектакля. Ну что ты смотришь? Только не говори мне, что ты сильно удивлён, узнав о его ориентации». - «Кого?» - «Да Итачи! Мы ведь с тобой однажды говорили на эту тему, не помнишь разве?». На этом моменте они оба перешли на полушёпот, поэтому о чём шёл разговор, слышно не было. Затем крики возобновились.
Саске слушал молча. Точно так же поступал Итачи. Похоже, Кисаме-сан звонил ему несколько раз, но брат сбрасывал вызовы. В его руке сейчас был зажат мобильный, который наконец затих: видимо, Кисаме-сан понял, что сейчас не самое лучшее время для беседы, и сдался.
Так всегда бывает, подумалось Саске с горечью. У них в семье, по крайней мере. Если один человек был сильно против чего-то, второй, даже если с ним немного согласен, становился на защиту этого чего-то. Вот и сейчас… Мама ведь наверняка тоже от всего этого не в восторге, но обороняет честь Итачи так ревностно, будто известие её не шокировало. Интересно, сложись ситуация по-другому, будь мама против, отец вступился бы? Наверное, да. Таков был порядок вещей в их семье.
Он склонил голову на плечо – всего на минуточку, чтобы отдохнуть чуть-чуть и снова бодрствовать. Итачи не проявлял никаких признаков усталости: как сидел, так и продолжал сидеть. Ворот его рубашки был непривычно, тревожно расстёгнут, галстук мёртвой петлёй болтался на шее. Итачи слушал.
-Да как же ты не поймёшь-то, что…
-Он твой сын! – Мамин крик ударил по барабанным перепонкам так сильно и неожиданно, что Саске вздрогнул и вернул голову в прежнее положение. – Он твой сын, Фугаку!
-Ты думаешь, я этого не знаю? Да я каждую секунду с начала нашего разговора себе об этом напоминаю! Что сын! Иначе выгнал бы уже ко всем чертям!
-Никогда ты бы так не поступил! Они слишком дороги тебе: Итачи и Кисаме. Оба. Ты не откажешься от них.
-Как ты можешь это знать?
-Я твоя жена уже двадцать шесть лет, Фугаку, а знаю тебя и того дольше.
На кухне вновь зашептали, и вскоре Саске понял, что сон одолевает его, и он, плохой брат, сейчас сдастся, оставив Итачи наедине со всем этим ожившим кошмаром. Но мысли вдруг стали вязкими, в голову полезли дурацкие, не связанные между собой образы…
Вот его фотоаппарат, его драгоценный Nikon – в чьих-то чужих руках. Кто мог его взять? Ах, да, Гаара – понял он, нисколько не удивившись. Ублюдок и на это позарился. Улыбается ему так отвратительно, смеётся.
Сознание внезапно совершило головокружительное сальто – и вот он уже посреди огромного зелёного поля, а на другом конце его он видит Итачи. Итачи держит в руках свою ракетку для настольного тенниса, которую когда-то сделал для него папа, машет и даёт ему сигнал подавать. Что, думает он, прямо через всё поле? Да, - следует уверенный кивок. Ладно, как скажешь, брат. Ты же среди нас двоих самый умный...
Мысль его тут же перескочила на другой образ, и вот он видит перед собой какой-то замысловатый знак, или рисунок, или чёрт его знает, что это такое. Что же это?.. Ах, да, точно, это же татуировка на животе у Наруто. Как же он мог запамятовать? Красивая ведь такая, глаз было не отвести…
И снова водоворот мыслеобразов – бесконечный, бескрайний лабиринт…

***
Итачи вскинул голову и посмотрел на брата: его черноволосая голова медленно клонилась вниз, глаза были закрыты. Он отложил телефон в сторону, поднялся со своей кровати и помог заснувшему парню лечь. Раздевать не стал, просто прикрыл одеялом и выключил свет. Дальше сидеть и прислушиваться к новому витку скандала за стеной пришлось уже в темноте.