Глава 3. Среда 21 апреля

[mybmansion]

Название: Шесть недель
Неделя: 1
День: 3
Автор: viaorel
Бета: Леония
Жанр (для первой части): AU, angst, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.

Глава 3

Среда 21 апреля

Умино Ирука бессознательным движением мотал галстук из стороны в сторону, из-за чего узел расслабился, придавая обычно опрятному преподавателю несколько неряшливый вид. Наруто сидел напротив и молча поигрывал своей пока ещё пустой чашкой в руках. В это время дня кафедра психологии пустовала, оттого были они в помещении одни: единственным звуком, нарушавшим царящую тишину, было характерное шипение закипающего электрического чайника.
Ирука смотрел на гостя украдкой, словно боясь своим излишним вниманием потревожить его мысли. Наруто и в самом деле был нехарактерно молчалив и погружён в себя: его обычно искрящиеся оптимизмом глаза были тусклы, лицу недоставало привычной солнечной улыбки, и впечатления не могло исправить даже строящее комичную рожу оранжевое солнышко, изображённое на его белой футболке. Ируке подумалось, что за всё время тех редких визитов, которые наносил ему нынче школьный любимчик, ещё ни разу ему не доводилось видеть его в таком состоянии. Если бы он был врачом-психоаналитиком, а Наруто – его пациентом, он бы непременно начал разговор первым, стремясь хитрыми уловками вытянуть из него причину душевного расстройства, но ведь сейчас он являлся никем иным, как просто старым знакомым, к которому приходили вовсе не за терапией.
Когда из электрочайника густыми белыми клубами пошёл дым и пронзительно щёлкнула кнопка, Ирука неслышно поднялся и, поднеся его к столу, залил кипяток в заварник. Действовал он машинально, потому что мысли его, как он ни старался, постоянно возвращались к бывшему ученику.
Он привязался к Наруто ещё когда работал психологом в их школе: мальчишкой тот много хулиганил и творил разные глупости, поэтому уставшая в конце концов от его бесконечных выходок дирекция школы обязала сорвиголову раз в неделю посещать школьного психолога – по средам, как и сегодня. Ируке с юными пациентами обычно было нелегко, ведь школа, в которую он устроился, была вовсе не простой: её посещали дети известных политиков, бизнесменов, спортсменов, - словом, влиятельных в обществе людей, поэтому и отношения между детьми складывались совершенно иные в сравнении с обычной школой. Здесь дружили не по интересам, а по делам семей, ухаживали целенаправленно, ненавидели на автомате, подражая родителям, и порой под тысячами и тысячами масок, которые успели нарастить на лице молодые юноши и девушки, трудно было различить настоящую личность, если таковая ещё имелась.
С Наруто вышло совсем по-иному: Ирука с первого же дня их знакомства понял, что этот парень разительно отличается от всех остальных «проблемных» учеников, с которыми ему довелось работать прежде. Общество, с которым он связался, безусловно, оказывало на подростка негативное влияние, но фальшь оседала только с внешней стороны его личности, к сердцу отчего-то не прилипая. Психолог сразу определил, что за всеми бесчинствами Наруто лежит подсознательное стремление нарушить, хотя бы как-то изменить кажущийся ему скучным и искусственным мирок – уже позже ему открылись другие проблемы: отсутствие матери, желание привлечь к себе внимание занятого бизнесом отца.
Ирука прекрасно помнил тот день, когда Наруто, тогда ученик второго класса средней школы, явился к нему в назначенный день уже не на приём, а, скорее, просто в гости и с радостным возбуждением в голосе, постоянно сбиваясь от переполнявших его эмоций, поведал о новом ученике. «Он со мной уже третий день не разговаривает», - широко улыбаясь, рассказывал парень отчего-то с гордостью, и Ирука при виде его воодушевлённого взгляда тотчас догадался: Сабаку Гаара наверняка был непростой личностью, если так сильно зацепил Наруто. Как оказалось впоследствии, предчувствие его не обмануло – Гааре в самом деле было суждено занять особое место в жизни его любимца, и пускай со стороны эти двое могли показаться антагонистичными натурами, для Ируки после знакомства с парнем из Суны стала очевидной их схожесть. Оба одинокие, оба выросшие без матерей, не принимающие общество и не принимаемые им, они были необходимы друг другу – чтобы побороть внутренних драконов вместе, чтобы стать лучше, сильнее. Наблюдать издалека за их крепким тандемом, за их взаимным личностным ростом, с годами всё более заметным, было для него несказанным счастьем, и оттого при виде Наруто, разбитого и подавленного, на ум психологу пришла лишь одна мысль: что-то произошло между ним и Гаарой. Ничто иное не могло так резко выбить его из колеи. Неужели поссорились?..
Когда чай был готов, Наруто с благодарным кивком притянул к себе полную чашку и принялся усердно дуть на её содержимое, затем осторожно, чтобы не обжечь язык, сделал глоток и, словно говоря сам с собой, протянул с удивлением:
-Как давно меня здесь не было. Даже забыл вкус Вашего чая, представляете?
Ирука изобразил на лице беззаботную улыбку и развёл руками, как бы говоря: «Что поделаешь?».
-Да, - согласился Наруто и вновь замолчал.
Пальцы его левой руки принялись механически поглаживать щеку, прослеживая чувствительными подушечками едва заметные борозды вытатуированных усов, и при виде этого неосознанного жеста Ирука уверился в своей догадке: скверное настроение парня связано именно с Гаарой. Он и сам не понимал, откуда такая убеждённость, однако некое внутреннее чутьё безобманно подсказывало, что он прав.
-Слушайте, Ирука-сенсей, - вдруг подал голос Наруто, сбросив задумчивость, - а как Вы считаете… - Он осёкся, будто передумав задавать вопрос, но затем всё же решился: - Вот, скажем, есть человек, которому, я точно знаю, нужна помощь.
Ирука ободряюще кивнул на его вопросительный взгляд, и Наруто продолжил:
-Но он делает вид, что всё в порядке и его ничто не беспокоит. Я, - он ткнул себе в грудь указательным пальцем, - хочу помочь, но знаю: если заявлю об этом прямо, он меня пошлёт. С другой стороны… Так сложно притворяться, что ничего не замечаешь. Не уверен, что смогу так долго.
Момент, когда описание гипотетической ситуации сменилось ситуацией реальной, прошёл мимо Наруто – явно подавляемые им до этого момента эмоции вырвались наружу, и теперь Ирука видел в его глазах уже не пустую задумчивость, а явную, неподдельную тревогу.
-Гаара же знаете какой? Ненавидит, когда ему пытаются навязать свою помощь. Я никогда этого и не делаю, он сам, когда хочет, приходит, но в этот раз… - Наруто потупил взор и некоторое время хранил угрюмое безмолвие, закусив нижнюю губу. – Не знаю, Ирука-сенсей, - наконец вздохнул он утомлённо, покачав головой, - я просто не знаю, как мне себя вести.
Ирука терпеливо ожидал, пока он выговорится. Особенности характера Наруто ему посчастливилось выучить уже давно: когда в его жизни происходило нечто, ставящее его в тупик, он, в отличие от многих, не мог выносить одиночества и неизменно тянулся к людям – не за советом, а, скорее, просто за обществом. Подобно солнечной батарее, он впитывал в себя чужое тепло, залатывал с его помощью собственные раны – и откуда ни возьмись вновь появлялись силы, и энергия, и решительность. Вероятно, подумалось вдруг Ируке, именно этим своим уникальным качеством он так разительно отличался от остальных.
-Может, я, конечно, и накручиваю себя, - внезапно подал голос Наруто, задумчиво выводя круги ложкой в чае. – Он же мастер притворства: сегодня, вот, весь день улыбался, подначивал всех, как он любит. Но иногда у него такой взгляд вдруг проскальзывал… Знаете, аж дрожь пробирала.
Ирука прочистил горло – интуиция подсказывала, что самое время ему вступить в диалог.
-А у тебя нет никаких предположений, из-за чего он так себя ведёт?
-Да есть, - неохотно отозвался парень, отведя взгляд в сторону. – Но как-то всё не складывается: мне кажется, я бы знал, если у них там что-то серьёзное было… Хотя, скорее всего, это с айкидо как-то связано. Или нет?.. Чёрт, я не знаю, ненавижу строить догадки!
-О ком ты сейчас говоришь? – после минутной паузы всё же уточнил Ирука.
Наруто вдруг спохватился – обжёг выразительным взглядом, испуганным, исполненным острого сожаления, затем нерешительно поднялся и глухо проговорил:
-Извините, Ирука-сенсей, мне пора бежать. Спасибо за чай. – Он потянулся за курткой и, как будто сам не поверив в собственные слова, затараторил вдогонку: - Серьёзно, надо идти, засиделся я у Вас тут. Спасибо ещё раз. До свиданья!
Ирука вслушивался, сколько было возможно, в торопливые шаги по пустующему коридору, затем повернулся к недопитой чашке стынущего чая. Отчего-то сердце кольнуло недоброе чувство и подумалось, что вовсе он не помог, а только ухудшил беспорядок, царивший в мыслях юноши.
-Ну ты и молодец, Умино-сенсей, - шепнул он сам себе ядовито, - психолог, чёрт бы тебя побрал.
Но место, наверняка всё ещё хранящее в себе тепло тела его сбежавшего собеседника, всё равно пустовало, и смысла бранить себя за уже содеянное не было, поэтому Ирука заставил себя замолчать.

***
Саске не подал виду, что услышал своё имя, – голова его всё так же была склонена над учебником, изображая усердное чтение, однако всё внимание сосредоточилось на разговоре одногруппников, устроившихся на время перерыва возле окна.
-Он единственный на всём потоке, кто проходит практику заранее.
-Неудивительно, это же Саске.
-Я бы тоже так хотел, но безумно лениво после занятий ещё куда-то идти, чему-то учиться! Я лучше летом, со всеми.
-Вот-вот, Юджиро, а ты у меня всё время спрашиваешь, чем нам, девчонкам, нравится Саске. Потому что у него голова на плечах есть, в отличие от таких, как ты.
-Зато я на свидания вас, девчонок, постоянно приглашаю, а не, как Саске, вечно переживаю о судьбе Конохи. Давайте его женим на этой Конохе, раз он так её любит, а?
-Ты просто завидуешь его целеустремлённости.
-Я просто нормальный девятнадцатилетний парень.
Саске отложил книгу в сторону, и разговоры, как по волшебству, прекратились. Упрекать одногруппников, что обсуждать человека за его спиной невежливо, он не стал, вместо этого просто поднявшись и, игнорируя загоревшуюся от устремлённых на неё взглядов спину, вышел из аудитории.
Среди сверстников в полицейской академии понимание он находил совсем не у многих: те, кто поступил сюда по настоянию родителей-полицейских, никак не могли взять в толк, почему молодой, популярный среди девушек парень вроде него не тратит всё своё свободное время на развлечения. Были среди студентов, безусловно, и ребята с чистыми помыслами, в которых Саске находил нечто родственное, но даже они не до конца разделяли его взгляды, и в результате он чувствовал себя непонятым и в кругу единомышленников. Объяснить, откуда в его сердце столько любви к родному городу и стремления ему помочь, у Саске не получалось даже старшему брату – самому близкому человеку. Итачи, безусловно, тоже уважал Коноху, но за его желанием стать полицейским скрывалась, скорее, необходимость доказать что-то себе и другим, а вовсе не патриотизм.
Для Саске не было секретом, что студенты полицейской академии питали к его личности глубокое уважение: девушек сводила с ума его манера выполнять всё спокойно и без лишних разговоров, парни отчего-то вздумали считать его необщительность признаком высшей крутости, даже преподаватели время от времени позволяли себе восторженные комментарии по поводу его глубокой эрудиции в изучаемой области и отмечали, что таких, как он, полиции Конохи как раз и не хватает, чтобы справиться с возросшим за последние годы уровнем преступности. Этого отношения к себе Учиха не мог понять совершенно – в его разумении, он ещё практически ничего не достиг в жизни и посему восхищения собой не заслужил.
Взглянув на часы, он понял, что пора возвращаться в аудиторию, пока звонок не возвестил о начале пары, и, развернувшись, побрёл в обратном направлении. После занятий у него была запланирована встреча с дядей Обито, а ближе к вечеру нужно было явиться в участок и узнать у Изумо и Котетсу, какую задачу они ему приготовили на этот раз. Вчера это было сопровождение школьников во время загородной экскурсии (его пытались покормить своими бенто одновременно пять девочек, а мальчишки подрались за право поносить его фуражку), и Изумо пообещал, что сегодня поставит его патрулировать какое-нибудь место, где в вечернее время неспокойно – для практики. Единственной проблемой здесь было то, что без опытного напарника новичков на подобные задания не отправляли, а, как и предупреждала в понедельник Анко, кадров префектурному отделу вечно не хватало, поэтому постоянного напарника у него на данный момент не было. Итачи им вдвоём с Кисаме-саном удалось уговорить отказаться от данного слова – вернее, удалось-то как раз Кисаме-сану, заявившему, что у них, в криминальном, и без того маленький состав, и если сотрудники будут распыляться на помощь не особо нуждающимся в ней младшим братьям, Коноха растеряет всех своих защитников. Саске всегда находил способность Кисаме-сана убеждать поразительной – при том, что с папой они были лучшие друзья, отцу не удалось перенять у него эту замечательную добродетель: Учихе Фугаку гораздо легче было заставить сыновей подчиниться своей воле, не объясняя логики своих размышлений, в то время как Кисаме-сан всегда добивался от собеседника понимания, говоря при этом совсем немного. Особенно хорошо его «фокусы» действовали на Итачи в подростковом возрасте, и неудивительно, что брат ещё в те годы задался целью работать в отделе уголовных расследований и стать детективом, как легендарный в определённых кругах Хошигаке Кисаме.
Последняя пара пролетела быстро, и вскоре Саске уже стоял у ворот академии в ожидании дяди. С уходом из фирмы его лучшего друга три года назад на него свалились все обязанности, которые ранее они с напарником делили на двоих, поэтому Саске очень ценил то, что дядя находил на них с Итачи время посреди занятой рабочей недели. Тёмно-синий Mitsubishi остановился перед ним несколько минут спустя, и с водительского места ему приглашающе махнул Обито.
Помимо высокой зарплаты, существовала ещё одна причина, по которой родственники недолюбливали Учиху Обито, и ею являлась его фанатичная любовь к западной культуре и стилю жизни: он с нетерпением ждал рабочих поездок заграницу, с поразительным рвением изучал через Интернет американский разговорный язык и молодёжный сленг, следил за политическими событиями в США – словом, как часто говаривал отец, ощущал себя рождённым не на том континенте. Саске были чужды дядины иностранные устремления, но он слишком любил его, чтобы хоть в какой-то мере осуждать.
В этот раз дядя повёз его обедать в свой любимый ресторан – единственный во всей Конохе, где можно было отведать традиционную американскую кухню. Здесь гордились тем, что не предлагали фастфуд, с которым США обычно ассоциировали в мире, а представляли культуру питания американцев с иной стороны: от свежего кукурузного хлеба, сэндвичей с арахисовым маслом и тающих во рту brownies до канонично приготовленной индейки, домашней кассероли и донельзя американского яблочного пирога – выбор здесь предлагался воистину широчайший. Когда Саске побывал здесь впервые, его несколько задел «Полицейский набор», на который, смеясь, указал ему дядя: все виды пончиков и кофе в пластиковых стаканчиках – символы американской полиции. Позже, однако, он понял, что в планы создателей особой, шуточной странички меню вовсе не входило оскорбить служителей закона, а, скорее, указать посетителям в мягкой форме на множество клише, на которых строилось представление иностранцев о Соединённых Штатах.
Дядя считался в ресторане постоянным клиентом, поэтому официант, завидев его, расплылся в неподдельно приветливой улыбке и жестом пригласил последовать к его любимому столику. Пока Саске с задумчивым видом изучал список блюд, пытаясь понять, что означают напечатанные мелким шрифтом по-английски пояснения к ним, дядя уже сделал заказ и теперь молча глядел на племянника.
-Мне то же самое, - наконец, сдавшись, буркнул официанту парень и протянул ему бесполезную книжечку.
Обедать с дядей Саске всегда нравилось: во время еды он имел привычку говорить исключительно о лёгких, приятных им обоим вещах, и если надлежало обсудить важные вопросы, могущие повлечь за собой негативные эмоции, дядя обычно устраивал так, чтобы подобные дискуссии случались в конце приёма пищи и «подслащались» вкусным десертом. В этот раз дядя выждал, пока пустые тарелки сменятся чашками кофе с пушистыми шапочками взбитых сливок, притрушенных корицей, и только тогда произнёс:
-Саске, мне случайно стало известно, что позавчера ты, скажем так, познакомился с сыном Йондайме.
-Это который Намикадзе? – дожевав свой кусочек шоколадного пирога, уточнил Саске и, словно говоря сам с собой, хмыкнул: - С какой стати ты его так величаешь?
-А я разве не рассказывал? – Сбитый с мысли дядя, совершенно не подозревая, что вопрос являлся попросту уходом от неприятной темы, принялся излагать: - Он же не основатель нашей фирмы, ею в 80-х некий Хаширама Сенджу владел, и называлась она тогда по его фамилии – Hashirama. Потом, когда его наш дед Мадара за нелегал прищучил, пост директора занял его брат, но тот в нашем деле ничего не понимал, с иностранцами вести переговоры не умел – словом, развалил всё, что мог. Одно время фирму держал на плаву третий начальник, старичок такой противный, но с ним тоже не сложилось. А в начале 90-х по совету родственницы Хаширамы фирму купил Намикадзе-сан, пришли новые люди, мы с Хатаке в том числе, и потихоньку всё начало налаживаться. – Дядя сжал перед собой кулак и с серьёзным видом добавил: - Всё потому, что хватка у него что надо, понимаешь? Умный мужик.
Саске кивнул:
-Так поэтому Йондайме? Потому что он четвёртый начальник?
Дядя Обито вдруг спохватился:
-Так, что ты меня отвлекаешь? Я про Наруто хотел поговорить, а не про его отца.
Саске с хмурым видом подцепил ложечкой сливочную верхушку, разрушив выложенную корицей рожицу:
-Да что о нём говорить? Придурок какой-то.
-Саске! – дядя с укоризной пригрозил ему пальцем. – Ну как так можно?!
-А что я, не вижу, что ли? – По мере того, как воспоминания о первом задании в ипостаси защитника правопорядка становились в памяти всё яснее, Саске всё больше мрачнел. – Обыкновенный разбалованный мажор, как сыр в масле катается, а сам из себя ничего не представляет. И друг этот его такой же, только в тридцать раз хуже…
-Меня не волнует Сабаку Гаара, - перебил дядя, сурово сведя брови, - я с ним едва знаком, но насчёт Наруто ты ошибаешься, он хороший парень.
Саске не стал отвечать. Ему было и без того очевидно, что сколько бы дядя ни пытался убедить его в обратном, для него Узумаки Наруто навсегда останется в чёрном списке неприятных ему личностей. Прошло уже два дня с момента его случайного знакомства с отвратительной парочкой, злость немного притупилась, однако дядя ненамеренно вновь пробудил в нём враждебные чувства, и Саске был уверен: если сейчас заговорит, остановиться будет трудно.
Поэтому он молчал, позволяя дяде убеждать его, и кивал в нужных местах, будто бы выражая своё согласие, и прислушивался к тому, как внутри опасно свистит, закипая и грозя сорвать крышку, чан ярости.
Наконец дядя закончил свои хвалебные речи в адрес сына Йондайме и с чуть усталой улыбкой на лице спросил:
-Ты, наверное, не согласен со мной ни по одному пункту, да?
Саске от неожиданности едва не подавился кофе и вытаращился на него, поражённый, что его притворство с такой лёгкостью раскрыли. Дядя побеждённо вздохнул:
-Ладно, Саске, сдаюсь, я сделал всё, что в моих силах. Йондайме, конечно, расстроится, да и мне, признаюсь, вся эта ситуация неприятна, но… Может, это возрастное, - добавил он вполголоса, задумавшись. – Знаешь, мы с Хатаке вначале тоже так себя по отношению друг к другу вели, пару раз даже до драки доходило. А потом – на третьем курсе, кажется, – вышло так, что мы… - Запнувшись, он вдруг резко мотнул головой, словно развеивая опутавшую мысли дымку воспоминаний, затем решительно поднялся: - Пойдём, у меня уже перерыв давно кончился.
Оказавшись дома, Саске спешно переоделся и оставил вещи, после чего отправился в полицейский участок – получать новое задание, однако патрулирование Озёрного парка в компании опытного полицейского Морино Идатэ ожидаемого удовольствия не принесло: мысленно он то и дело возвращался к поднятыми дядей воспоминаниями. Чем больше он размышлял над малоприятным столкновением, тем больше неразрешённых вопросов рождалось в его сознании. Слишком много совпадений, связанных в клубок вероятностей, определённо давали понять, что судьба намеренно столкнула его с этими двумя людьми, вот только с какой целью? Какой урок он должен был вынести из этой встречи?
Вопросы ставили его в тупик, и под конец дня, окончательно вымотанный, Саске принял решение: если та встреча в самом деле должна была оказать влияние на его жизнь, чему-то его научить, судьба непременно устроит так, что она повторится вновь, и вот тогда уже он найдёт все ответы.

***
-Ли-сенсей, ты, твою мать, не мог бы прекратить пялиться в пространство за моей спиной и хотя бы сделать вид, что тебе интересно?
-Что? – Ли встрепенулся. – Ой, прости, я задумался.
Тен-Тен с деланной скукой закатила глаза:
-Балбес. Ешь давай, для тебя готовила.
Ли усмехнулся и подцепил палочками из своей коробочки с бенто вырезанную из моркови мордашку:
-Ни разу в жизни не видел, чтобы ты что-то готовила сама. Признайся, ты поднапрягла Неджи это сделать, да?
-Он помогал. - Девушка опустила свою почти нетронутую коробочку на подстилку, на которой они вдвоём сейчас сидели, условившись пообедать вместе в парке, и ворчливо бросила: – Художественное оформление – его, а остальное я всё сама делала, так что закройся и ешь.
Ли восхищённо присвистнул:
-Долго же меня здесь не было, всё так переменилось. Ты вот готовить научилась. Кстати, очень вкусно.
Тен-Тен не поддержала шуточный тон и, внезапно погрустнев, произнесла, глядя куда-то в сторону:
-Да, тебя действительно долго не было.
От этих слов Ли стало не по себе, и он поспешил перевести разговор в другое русло, однако неприятный осадок всё же остался, и мысли, не дающие ему покоя со вчерашнего дня, вновь завели свою тягостную шарманку.
Да, прошло восемь лет с тех пор, как он был вынужден покинуть Коноху – с тех самых пор, как Гай-сенсей, рыдая и заламывая руки в отчаянии, оставлял его в далёком от родного города месте, приговаривая, как мантру: «Здесь тебе помогут, здесь тебя поправят»; с тех пор, как он, случайно подслушав вердикт врачей, понял, что путь боевых искусств отныне для него закрыт, и несколько мучительных месяцев не ощущал внутри ничего, кроме ненависти, недоумения и – пустоты, мучительно давящей на сердце полости, остававшейся от выеденной оттуда мечты.
Прошло долгих восемь лет. За это время он стал другим человеком, и Тен-Тен в шутку жалуется, что он теперь слишком здравомыслящий и что она скучает по наивному непосредственному мальчишке, с которым она в детстве лазала по деревьям и играла в ниндзя. Но не только на нём отразились годы – изменился и Сабаку Гаара. Низенький мальчишка с трясущимися от нервного напряжения руками и безумными глазами, беспрестанно шепчущий что-то о живущем в нём монстре, остался в прошлом, и теперь Гаару было не узнать. Ли до сих пор не укладывалось в голове то колоссальное количество совпадений, которое предшествовало их встрече – складывалось стойкое впечатление, что жизнь всё это время старательно плела сети вероятностей, намеренно подбирая самый удобный момент, чтобы враз захлопнуть ловушку. А ведь иначе как ловушкой это и не назовёшь, и теперь от него явно ожидался ответный ход.
Но ходить не хотелось.
Одним делом было простить человека, предполагая, что больше с ним не увидишься, и совсем другим – удерживать в сердце прощение, когда только начал новую жизнь и внезапно выясняется, что этот человек никогда не покидал тебя, а будто ждал, пока ты вернёшься домой, чтобы теперь быть рядом всегда. Ли не понимал, зачем судьбе испытывать его на прочность столь изощрёнными методами, но в справедливости всего происходящего сомневаться он не смел: если Вселенная приложила столько усилий, чтобы они с Гаарой вновь встретились, значит, это было необходимо им обоим.
И тем не менее, сейчас он пребывал в растерянности.
Словно почувствовав, о чём он думает, Тен-Тен вдруг подала голос, осторожно подбирая слова:
-Ты вчера так быстро в додзё убежал, я даже спросить тебя на успела… Откуда ты нашего крашеного знаешь?
Ли был уверен, что этот вопрос рано или поздно будет озвучен, поэтому подготовился к ответу ещё вчера.
-Просто знакомый. Мы виделись всего-то пару раз, я едва его узнал, - с непринуждённой улыбкой выдал он без запинки заранее уготовленную фразу и посмотрел подруге в глаза, пытаясь понять, поверила ли она.
Тен-Тен подозрительно насупилась:
- Непохоже было, что он тебе «просто знакомый», Ли, кого ты обмануть пытаешься?
-Да это значения больше никакого не имеет, - возразил он уже без улыбки, видя, что трюк не сработал. – Честное слово, Тен-Тен, оставь это и Гаару, пожалуйста, тоже не допрашивай.
-Вот вечно ты со своими секретами какими-то! – фыркнула байкерша, неодобрительно сморщив нос. Внезапно её черты озарились догадкой, она накрыла непроизвольно открывшийся рот ладошкой, курьёзно округлила глаза и с напускным драматизмом в голосе прошептала: - Нет, только не это.
-Только не что? – иронично приподнял брови Ли.
-Только не говори мне, что ты с ним спал, - в том же тоне заключила Тен-Тен и продолжила исполненным театральной дрожи шёпотом, будто поведывая нечто ужасное: – Не надо, Ли, я не хочу знать, как однажды под покровом ночи ты приехал в Коноху, чтобы развеяться, забрёл в тот самый интересный квартальчик и там встретил его, такого красивого и одинокого, угостил его выпивкой, а потом…
-Не выдумывай, ничего подобного не было, - осадил её Ли. – И хватит уже об этом.
-Да кто тебя знает? – Девушка вдруг отбросила баловство и с неподдельной обидой выкрикнула, скрестив руки на груди, как маленькая: – Ты меня бесишь уже со своими тайнами, Ли, я же волнуюсь!
-Нет причины волноваться, - стараясь звучать невозмутимо, возразил он.
-Нет причины? Да на тебе лица не было, когда ты его вчера увидел! А ты говоришь, причины нет! Я что, плохо тебя знаю?! Кто он тебе такой, что между вами произошло?!
Терпение его лопнуло: Ли взял её за плечи и грубо развернул к себе, заставляя посмотреть в глаза.
-Тен-Тен, - позвал он тихо и, подождав, пока она поднимет на него вызывающий взгляд, намеренно медленно произнёс, делая ударение на каждом слове: - То, что было, уже давно в прошлом, это касается только меня и его. Пожалуйста, оставь это. Ты понимаешь меня?
Она послала в его сторону нелестное ругательство и с силой вырвалась:
-Понимаю, не тупая.
Трапезу они завершали в неловком молчании. Вскоре Ли поднялся и, сославшись на позднее время, собрался уходить, однако вынужден был остановиться – хмурая девушка, не говоря ни слова, ухватила его за штанину и настойчиво потянула, заставляя сесть обратно. Когда он, подчинившись, неслышно опустился рядом, она вдруг резко повернулась к нему и стремительно обвила руками шею – прижалась всего на миг и затем отстранилась.
-Но если ты с ним спал и мне не сказал… - протянула она со своей привычной шутливо-задиристой улыбкой.
Ли усмехнулся и чмокнул её в щёку:
-Спасибо за бенто.
В додзё он едва не опоздал, пришлось переодеваться в спешке и отклонить предложение Ясухисы-сенсея выпить с ним чая, чтобы не заставлять группу ждать. Рюаки и Харука, двое друзей, с которыми у него за несколько занятий установились прочные дружеские отношения, поджидали его в коридоре возле зала и, естественно, уже успели поссориться.
-Сенсей, - настойчиво позвал длинноволосый Харука, завидев его приближение первым, - скажите этому неотёсанному варвару, что Йошинкан айкидо преподают полиции, а то он не верит.
-Я читал, что у них дзюдо официально принято! – Рюаки скорчил другу рожу.
Харука сделал скучающий вид:
-Просто скажите ему.
-Вы оба правы, - бросил им Ли через плечо, уже заходя в зал, - разные подразделения обучают разным направлениям гэндай будо. А теперь марш внутрь, и ни слова больше.
После привычных ритуалов, помогающих ученикам отвлечь сознание от сует внешнего мира и проникнуться должным настроением, Ли начал занятие. В Това Додзё, где он прожил последние восемь лет, у него была своя группа, правда, ребят помладше, однако особенности обучения детей он усвоил крепко: необходимо было чётко дать им уяснить, что любые разговоры и шутки с учителем имели место исключительно до и после тренировки – в противном случае урок мог перерасти в совершенно недопустимый балаган.
Дверь отворилась во время отработки группой упражнения. Ли, показывающий запутавшему Харуке правильную стойку, обернулся вполоборота – и отчего-то не слишком удивился, увидев Гаару.
Ему очень шла айкидодзы: белая куртка из плотной ткани, чёрный пояс и чёрные же хакама поверх лёгких брюк придавали его фигуре важной для бойца строгости – с собранным лицом и идеально прямой спиной он совершенно не походил на легендарного «крашеного», вульгарного и беззастенчивого циника, про которого ему столько рассказывала, не называя имени, Тен-Тен.
-О, опять он, - раздался за его спиной шёпот Рюаки, но Ли проигнорировал ученика.
Совершив традиционный поклон и разувшись, Гаара ступил на татами. Мальчишки уважительно уступали ему дорогу и провожали пытливыми взглядами. Наконец остановившись в шаге от Ли, он склонился в учтивом поклоне и негромко попросил:
-Я хотел бы поприсутствовать на занятии.

***
Самым сложным было заставить себя открыть дверь.
Ведь если сделать это, если коснуться ручки, надавить, потянуть, окунувшись в яркий свет электрических ламп, – пути назад для него уже не будет.
Он готовил себя к этому моменту целый день, прокручивал в уме возможные фразы, которыми можно было бы начать разговор, обдумывал, как держаться, проигрывал бесконечное количество раз перед умственным взором возможные варианты развития событий, чтобы быть готовым к каждому из них, - но когда его зори с глухим деревянным звуком ступили на территорию додзё, когда все взгляды юных недоумевающих айкидок остановились на нём, когда Ли посмотрел на него совершенно без удивления, будто ожидал его… Всё разом вылетело у него из головы.
Тело проделывало заученные годами движения на автомате: поклониться, оставить зори, ступить на татами. Кожа зудела от прилипающих к лицу любопытных мальчишеских взглядов, но Гаара не обращал на уступающих ему дорогу учеников никакого внимания.
Ли на его просьбу отреагировал учтивым кивком:
-Пожалуйста, Гаара-кун, присаживайся.
Он опустился на указанное место рядом с камизой, где по традиции висел чёрно-белый портрет О-Сенсея Морихея Уэшибы, а под ним несколько удачных цитат из его книги о философии будо. Сердце беспокойно стучало, отдаваясь гулом в ушах.
-Это кто такой? – услышал он чей-то полушёпот и, подняв голову, встретился с острым взглядом парня, которого ему вчера уже доводилось видеть.
Его друг, которого тот вчера во всеуслышание обзывал «бабской бабой», возмущённо зашипел на него, ткнув острым локтём под рёбра:
-Идиот! Это невежливо!
-Харука, Рюаки, у вас какие-то вопросы ко мне? – сделав шаг в направлении проблемной парочки, сухо поинтересовался Ли.
-Нет, сенсей, - залепетали смущённые ребята в унисон.
-Тогда продолжаем занятие.
Гаара сидел в сэйдза абсолютно неподвижно и первое время наблюдал за перемещавшимся по залу Ли, но вскоре взгляд его остекленел, и, как с ним часто бывало в последние дни, реальность в его восприятии отошла на второй план, уступая место картинам прошлого.
Ему припомнился день, когда в додзё объявили о ежегодном съезде мастеров Йошинкан айкидо в предместье Конохи и ему сказали, что он как лидер в группе обязан присутствовать на этом собрании. Вечером, когда о поездке узнали дома, Канкуро заступился за него перед отцом, не желающим отпускать младшего сына, в результате чего размолвка переросла в нешуточный скандал. Он помнил, что из своей комнаты, располагающейся на втором этаже, мог слышать каждое слово брата, звенящим от негодования голосом обвиняющего: «Что ты запираешь его, как урода какого, дома? У него и так друзей нет, нервы до того расшатаны, что он уже спать не может нормально, а ты ещё и обращаешься с ним, как с опасным зверем!». Отец в конце концов уступил, но приказал Канкуро поехать вместе с ним - приглядывать.
Вспомнилось также, как ему указали на высокого паренька с копной чёрных ровно подстриженных волос, стоящего в группе коноховцев, и шепнули: «Вот с этим завтра у тебя сражение. Говорят, он один из самых перспективных». Одиннадцатилетний Гаара молча кивнул: ему было всё равно, кто будет его противником. К тому времени страх перед демоном, годами отравляющий его сознание, достиг своей высшей точки, и от недостатка отдыха («Чем дольше я сплю, тем быстрее Шукаку пожирает мою душу») головные боли едва не валили с ног, кровь пульсировала в висках с умопомрачительным грохотом, мысли рвались на смутные образы, а выдумка настолько перемешалась с явью, что порой он действительно не мог увидеть между ними различия. Ему казалось, что своей фантастической скоростью передвижений, из-за которой никому из айкидок одного с ним уровня не удавалось даже толком ударить его, он был обязан именно сидящему внутри него демону, и каждый раз, ступая на татами ради сражения, он был уверен: его телом сражается демон, он сам был демоном, демон и он слились в единое целое в извращённом подобии союза, чтобы каждый получил то, чего жаждал.
О самом поединке у него остались одни только жуткие, наполненные острыми ощущениями образы, и теперь ему сложно было представить, как всё происходило на самом деле – возможно, половину его дышащее горячкой сознание додумало само. Единственным, в чём он был точно уверен, было то, что именно послужило причиной его потери контроля над собой. В тот день он впервые почувствовал близость к поражению, в тот день ему впервые за долгое время причинили настоящую боль, и Шукаку… просто хотел защитить его…
Гаара почувствовал чьё-то присутствие рядом с собой и поднял голову: в двух шагах, скрестив руки на широкой груди, стоял Ли и с задумчивым видом наблюдал за ним.
-Занятие кончилось, - произнёс он невозмутимо и, сократив между ними расстояние, протянул ему руку, чтобы помочь подняться.
Гаара обвёл взглядом зал: кроме них двоих, внутри оставалась ещё колоритная парочка вчерашних горлопанов - оба, держась слегка в стороне, с интересом разглядывали его. Чтобы посмотреть Ли в глаза, ему пришлось вздёрнуть подбородок – слишком близко они друг к другу стояли, кроме того, давала о себе знать значительная разница в росте.
-Ну ты и высокий, - невольно выдохнул юноша и тут же заставил себя прикусить язык – стало вдруг жутко неудобно.
Пепельноволосый мальчишка хмыкнул и, подбоченившись, изрёк:
-А по-моему, это кто-то другой тут низковат.
-Помолчи, Рюаки, - попросил Ли, не оглядываясь.
Ладонь второго парня явно привычным движением наградила друга подзатыльником:
-Не хами!
Воспитательные меры в некоторой степени умерили пыл грубияна, потому как следующая его реплика прозвучала куда деликатнее:
-Это Ваш друг, сенсей? Мы его с Харукой уже вчера видели.
Гаара не поверил собственным глазам, когда от этих слов на лице Ли начала расцветать лёгкая улыбка:
-Я надеюсь, что со временем Гаара-кун им станет.
-Просто Гаара, - поправил он, отчего-то смутившись. – Меня никто из сверстников так не называет.
-Где Вы его подобрали хоть, сенсей? – вдруг вновь перескочил на заносчивые нотки Рюаки. – В гей-клубе, что ли?
Его воспитанный друг густо покраснел от возмущения и, вцепившись мёртвой хваткой ему в ухо, принялся бесцеремонно волочь в сторону выхода:
-Ну-ка за мной.
-Ай-ай-ай! Сенсей, а Харука сошёл с ума! – донеслось уже из коридора.
Когда дверь за проблематичной парочкой закрылась и в зале они остались одни, Гаара ощутил, что от нахлынувшего внезапно волнения у него отняло речь, и поспешно отступил на шаг, вдруг осознав, что они до сих пор стояли непозволительно близко. Ли не отрываясь смотрел ему прямо в глаза – и тоже молчал. Наконец Гаара, проглотив застрявший в горле сухой комок, неуверенно проговорил:
-Зачем ты это сказал? Что хочешь, чтобы я стал твоим другом.
-А зачем ты пришёл сегодня на занятие? – был ему ответом вопрос.
-Я просто… - запнувшись, после паузы забормотал он неразборчиво, опустив взгляд себе под ноги, - ещё со вчерашнего дня всё время думал, как нам теперь быть, и решил, не убегать же всё время, смысла нет… Чёрт, чушь какую-то несу…
-Ты прав. – Ли твёрдо кивнул. – Смысла в самом деле нет. – Он вдруг невесело усмехнулся: - Когда мне на прошлой неделе Ясухиса-сенсей хвастался своим учеником из Суны, я даже не думал, что им можешь оказаться ты.
Гаара позволил себе слабую улыбку:
-Разочарован?
-Наоборот. – Взгляд карих глаз прошёлся по нему внимательно с ног до головы, и Ли едва слышно произнёс: – Ты сильно изменился, Гаара.
-Ты тоже, - эхом отозвался тот, едва шевеля губами.
-И раз уж судьба свела нас вновь, - после небольшой заминки добавил Ли, – почему бы нам не воспользоваться этим? У меня на этой неделе в пятницу нет занятий, хочешь встретиться? Просто поговорим.
Гаара подтвердил своё согласие нерешительным кивком. Они вновь замолчали, но в этот раз безмолвие между ними нельзя было назвать неуютным – скорее, в нём можно было ощутить тёплые проблески взаимного облегчения. Внезапное появление Ясухисы разрушило иллюзию.
-О, ты тут! – окликнул его сенсей и укоризненно цокнул языком: – А я тебя ищу тут, бегаю. Ну что, будем заниматься?
Гаара послал Ли вопросительный взгляд, тот ухмыльнулся:
-Иди.
-Но как мы свяжемся? У меня нет твоего номера, не на чем даже записать сейчас.
Ли поразмыслил немного, затем предложил:
-Ты завтра в спортзале будешь? – Он кивнул. – Я тоже, вот тогда и обменяемся. Удачной тренировки.
Гаара быстрыми шагами покинул зал и последовал на второй этаж за чему-то весьма хитро улыбающимся учителем.
-Что, не удержался? – мелодично промычал себе под нос мужчина. – Что это у вас за телефончики пошли уже?
-Отвалите, сенсей, - фыркнул Гаара, - он просто оказался знакомым.


***
N_Fuchsmann (23:45):
О, наконец-то ты появился, Сабаку!

G_Sandmann (23:45):
Я ненадолго.

N_Fuchsmann (23:46):
А где пожар?

G_Sandmann (23:47):
Нигде, спать ложусь, просто зашёл сказать кое-что.

N_Fuchsmann (23:48):
Ну и?

G_Sandmann (23:48):
Я, наверное, в пятницу не смогу сразу к тебе. Дела кое-какие возникли.

N_Fuchsmann (23:49):
Подожди, какие у тебя могут быть дела в пятницу? Это ж святой день ничегонеделания! Ты что, бросаешь меня в Загульную Пятницу, сволочь? Да я ж тебя завтра на порог не пущу, ты понимаешь это или нет?!

G_Sandmann (23:50):
Я освобожусь просто позже немного, вечером приду, чего ты сразу панику разводишь?

N_Fuchsmann (23:50):
А того и развожу, что я новый тупорылый ужастик скачал, с кем мне его обсирать?

G_Sandmann (23:51):
Ну-у, тупорылый ужастик – это святое дело. Всё, Узумаки, ты меня пленил.

N_Fuchsmann (23:52):
Смотри мне, чтоб явился! И кстати, ложе твоё уже второй день без хозяина скучает. Ты зашёл бы завтра хоть на пять минут просто поваляться, а то жалко смотреть на него, честное слово.

G_Sandmann (23:53):
Ладно, поваляюсь.

N_Fuchsmann (23:55):
В додзё всё нормально? Что-то ты туда зачастил.

G_Sandmann (23:55):
Ничего особенного, всё как всегда.

G_Sandmann (23:56):
Так, я спать. Чур, завтра с тебя утром кофе.

N_Fuchsmann (23:57):
Много кофе вредно, Сабаку, переходи на чай.

G_Sandmann (23:57):
Много рассуждать тоже вредно, Узумаки, особенно сладеньким блондинам вроде тебя. Жди завтра.

N_Fuchsmann (23:58):
Катись в ад, хамло.

G_Sandmann (23:58):
Я тебя тоже, спокойной ночи.