fanfiction & original
Название: Шесть недель
Неделя: 1
День: 1
Автор: viaorel
Беты: tevaorel, Леония
Жанр (для первой части): AU, angst, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 1
Понедельник 19 апреля
-Хватит уже мучить бедолагу, Узумаки. Слезай.
Голос у Гаары был низкий, бархатный. Красивый блондин с по-детски живыми голубыми глазами засмеялся и, наконец-то оставив в покое велотренажёр, ловко спрыгнул на пол.
-Молодец, приятель, хорошая выдержка у тебя, - дружески похлопал он по рулю страдавшее от его неуёмной энергии устройство, на что то, понятное дело, не ответило.
В помещении зала было светло, просторно и комфортно. На поверхности огромных, от пола до потолка, зеркал играли попадающие извне лучи ласкового весеннего солнца. Ненавязчиво играла музыка – какая-то старая иностранная рок-группа, характерными гитарными переборами и высоким истеричным мужским вокалом относящая в далёкие восьмидесятые. Блестящие новизной спортивные тренажёры, выбор которых предоставлялся воистину богатейший, в это время дня дремали на своих местах незадействованные – в сравнении с начинающимся ближе к вечеру ажиотажем зал пустовал: двое перекачанных завсегдатаев в пропитанных потом майках тягали неподъёмные даже на вид гантели, меряясь силой; спортивного телосложения девушка маниакально тренировала мышцы и без того крепких бёдер, постоянно отбрасывая лезущую в глаза мокрую чёлку; троица сухощавых школьников в другом конце зала ошалело пялилась на красавицу Мако, капризно морщащую излишне напудренный носик в напускной неприязни – всё потому, что новенький никак не реагировал на её очевидные заигрывания.
Гаара протянул другу бутылочку с тёплой водой, а пока тот пил, принялся исподтишка изучать неизвестного юношу. Сабаку было неясно, почему взгляд его упорно цепляется за незнакомца – смотрел он не только по тем причинам, по которым обычно глядел на других парней. Новый помощник тренера Кадо, сорокалетнего атлета с разбившейся из-за травмы мечтой стать профессиональным спортсменом, был довольно молод, высок и, хоть и не так мускулист, тем не менее весьма широк в плечах и спортивно сложен. Большие карие глаза под густыми тёмными бровями, глядящие спокойно и открыто, позволяли судить о нём как о добросердечном человеке, а не сходящая с лица приятная улыбка моментально располагала к себе. Чёрные волосы, стянутые тёмно-зелёной повязкой под цвет спортивных штанов, беспорядочными, чуть завивающимися на концах прядями впереди почти касались линии подбородка, а сзади были заплетены в длинную, до пояса, тонкую косу. По характерной ловкости и осторожности движений Гаара, с раннего детства занимающийся айкидо, сразу узнал в нём бойца – возможно, именно поэтому парень казался ему знакомым: виделись случайно на каком-нибудь соревновании, в додзё пересекались…
-Ну хватит уже пялиться! – донёсся до него внезапно бранящий шёпот.
Гаара оторвал взгляд от незнакомца и, намеренно вложив в тон как можно больше безразличия, протянул:
-Да кто пялится?
Наруто взялся за подол промокшей от пота и изменившей местами цвет с оранжевой до красной футболки и принялся им обмахиваться, выставив напоказ смуглый поджарый живот с замысловатой чёрной татуировкой вокруг пупка.
-Ты пялишься, - повторил он нараспев, сверкнув шаловливой белозубой улыбкой. – С самого начала, как только мы пришли, всё пялишься да пялишься. Что, захотелось тренерского тела?
Гаара с деланной скукой закатил глаза:
-Отвянь, Узумаки.
Светловолосая Мако, не привыкшая к игнорированию её юной хрупкой красоты особами противоположного пола, в попытке привлечь к себе внимание с отчаянным упрямством принялась изображать из себя глупенькую и плаксивым голосом подозвала к себе нового тренера – чтобы помог ей разобраться с тренажёром. Наруто фыркнул:
-Когда уже ей надоест эту комедию ломать?
-А когда в постель затащит, тогда я надоест, - шёпотом прокомментировал Гаара, со смутной неприязнью следя за девичьими ужимками. На лице у нового парня всё ещё играла улыбка, но ему показалось, настойчивость Мако высушила из неё всю искренность, и эта мысль отозвалась в глубине души чувством странного удовлетворения.
Таких, как Мако, привлекательных куколок из влиятельных семей, элитный спортивный зал посещало более чем достаточно – особенно их поток увеличился со скорым началом пляжного сезона, и все они почему-то ставили себе целью соблазнить или хотя бы обратить на себя внимание тренера. Кадо, однажды имевший серьёзные проблемы из-за романа, завязавшегося с дочкой политика, на обещающие улыбки и любезности реагировал безучастно – по всей видимости, помощника он наставил поступать точно так же. Выносить прихоти богачек являлось, по мнению Гаары, заданием не из лёгких, однако же любой тренер долго не продержится на своей работе без такой добродетели, как терпение, посему новенькому необходимо было привыкнуть к ежедневным испытаниям на крепость нервов.
Гаара окинул парня задумчивым взглядом. Он так и не вспомнил, откуда тот может быть ему знаком, да и знакомы ли они вообще, однако какое-то недоброе чувство, которому он не мог дать название, зашевелилось внутри, и почему-то беспорядочными кадрами запестрели воспоминания из прошлого – слишком глубоко похороненные и слишком болезненные, чтобы вдруг, без причины всплыть в сознании.
Юноша заставил себя отвлечься от смутных дымок-образов, бросил последний взгляд на нового парня – и вдруг осознал, что тот тоже сейчас на него смотрит и тоже приглядывается, будто пытаясь припомнить, где они виделись раньше. Этот зрительный контакт был настолько неожиданным, что Гаара, отчего-то испугавшись, мигом опустил взгляд на свои кроссовки, ощущая, как взволнованно заколотилось внутри сердце.
-Пошли, Сабаку, - услышал он голос Наруто рядом с собой и, так и не поднимая глаз, поплёлся следом за другом к выходу. По спине побежали мурашки от ощущения пристального изучающего взгляда, провожающего его, но оборачиваться он не стал.
***
Ли применял все известные ему техники сосредоточения, но все они одна за другой терпели поражение, и мысли разбегались с прежним упорством. Он не уставал кормить себя укорами, что на работе зевать нельзя, тем более когда ты тут новенький, однако даже чувство ответственности подводило его, и причиной всему был никак не желающий выходить из головы красноволосый парень, недавно покинувший зал в компании друга.
Память у Ли всегда была хорошая, особенно на лица, а такое лицо, как у того юноши, не запомнить было бы уж точно невозможно. Вероятно, поэтому он кажется ему знакомым: видел на улице, стояли в одной очереди… Нет, всё не то. Ли была непонятна природа его уверенности, но что-то внутри него подсказывало – с тем парнем всё было не так просто.
Спустя полчаса мучительных попыток вспомнить он сдался и подошёл к главному тренеру.
-Кадо-сан, - Мужчина отвлёкся от журнала и поднял на него вопросительный взгляд. Ли помялся, не зная, как сформулировать вопрос, и наконец произнёс следующее: - Тут недавно двое были, один такой с волосами красными и с татуировкой вот тут…
В маленьких глазах Кадо сверкнуло понимание:
-А-а, эти. Ну?
-Кто они такие? – не решив точно, что именно хочет узнать, спросил Ли.
Тренер передёрнул своими широченными плечами и безразлично хмыкнул:
-Да кто? Постоянные клиенты, уже пару лет точно ходят. Пацаны ещё, правда, им только дай подурачиться да поржать – видишь, даже морды себе неизвестно для чего разукрасили штуками всякими. Но, знаешь, я уже даже привык к их глупостям. – На его суровом лице появилась неуместная добродушная улыбка, которую он тут же поспешил стереть, заметив удивление Ли. – А что, - спросил он, вновь посерьёзнев, - они тебе уже насолить успели? Я, вроде, не заметил.
-Нет-нет, - поспешил заверить его Ли, - просто… Этот, с красными волосами, знакомым показался.
Тренер удивлённо вскинул брови:
-Ты же говорил, что всего пару недель как в Коноху вернулся, откуда он тебе может быть знаком?
Ли рассеянным жестом взлохматил пальцами отросшие волосы и покачал головой:
-В том-то и дело…
***
Гаара не бывал в Суне с тех самых пор, как его семья перебралась в Коноху, однако он был уверен: родной город всё так же консервативно относился к стремлению современной молодёжи выделяться, как и семь лет назад. Из-за отдалённой расположенности жители южного города, воспитанные окружающими его пустынями, неприязненно относились к новомодным веяниям в современной культуре, особенно пришедшим извне, посему были настроены враждебно по отношению ко многим вещам, кажущимся другим людям уже вросшими в их жизнь и оттого ставшими нормой.
В Конохе тоже не всё было ладно – простой рабочий люд, идущий им с Наруто навстречу после обеденного перерыва, с видом оскорблённого достоинства оборачивался вслед, многие корчили дикие рожи, кто-то, кто постарше, не скупился на обвиняющую фразу, запоздало брошенную вслед. Гаара давно научился не обращать внимания на реакцию людей и порой, когда хотелось поднять настроение или, наоборот, выплеснуть злость, даже позволял себе отвечать на оскорбления ловко скрученной фразой или выразительной мимикой. Его, однако, не переставало удивлять, чем именно он так сильно возмущает прохожих. Возможно, им кажется недопустимым, что у него, у парня, глаза щедро подведены чёрной подводкой, или же их отвращает вытатуированный на не покрытой чёлкой части лба иероглиф «Любовь», или его выкрашенные в тёмно-красный волосы – впрочем, вероятнее всего, всё это вместе взятое. Да, даже в более либеральной Конохе трудно было самовыражаться безнаказанно, ему не уставали об этом напоминать.
Наруто, отмечал Гаара, доставалось ненависти в значительно меньшей степени из-за его гораздо более вписывающейся в общественное понятие нормального внешности – пожалуй, единственным, чем он действительно выделялся, были татуировки в виде усов на щеках, хорошо сочетающиеся с его любимой чёрной кожаной курткой, на спине которой, изогнув спину, агрессивно щерилась лиса. Куртка эта пережила не один год постоянного таскания и надевалась Наруто почти до наступления летней жары, а также была единственной серьёзной долгожительницей в его гардеробе, потому как бережливость отнюдь не являлась его добродетелью. Молодёжь на улицах завидовала его дорогим джинсам и футболкам, его чувству стиля, его внушающей симпатию внешности – но поверхностные, исполненные жадности взгляды, которыми они облизывали его фигуру, были совсем не сродни ненавидящим взглядам, достающимся Гааре. Его красивые от природы черты называли смазливыми, татуировку – самодурством, а любовь к элегантной одежде презрительно величали пидорским эпатажем.
И тем не менее, от пешей прогулки по приютившему его мегаполису в компании лучшего друга Гаара всегда получал несказанное удовольствие. Никто лучше Наруто не умел поддержать весёлую выдумку, он единственный мог, не прилагая особых усилий, наречь человека приставшей навеки кличкой или изобрести новый праздник, получающий впоследствии широкое распространение, с ним всегда было легко и интересно.
Одним из его спонтанных изобретений являлась традиция в шутку выряжаться по первым дням недели во всё чёрное в знак траура по прошедшим выходным – так называемый Готичный Понедельник. Хьюга Неджи, старшекурсник с другого факультета и настоящий приверженец готической субкультуры, поначалу хмурился в ответ на шутовские пародии друзей, но вскоре его мрачное отношение изменилось – слишком он был привязан к «этой парочке клоунов», как он порой именовал их за глаза.
В дружбе Наруто и Гаары на традициях было завязано многое. К примеру, после занятий в спортзале они уже несколько лет подряд совершали тридцатиминутную прогулку от центра к северной части города, в один из спальных районов Конохи, где на одной из невзрачных улиц располагалась уютная семейная забегаловка под названием «У Акимичи». Оба друга не раз отмечали, что им будто судьбой было предназначено её обнаружить. Раньше фаворитом Наруто являлась крошечная лавка «Ичираку рамен», теснившаяся неподалёку от его дома, но года четыре назад хозяин её умер, а не чувствовавшая в себе тягу продолжать семейный бизнес дочь, недолго думая, продала выгодно расположенное место под очередной суши-бар. Очевидно, что разочаровавшиеся завсегдатаи очень быстро рассеялись по другим ресторанчикам. Среди них был и Наруто.
Однажды после очередной тренировки они с Гаарой бесцельно бродили по улицам Конохи и в один момент обнаружили, что забрели в знакомый райончик – когда-то подруга с потока Ино водила их сюда, чтобы показать принадлежавший её семье цветочный магазин, в котором она подрабатывала после занятий. От нечего делать друзья задались целью найти среди бесконечных семейных лавок и мелких специализированных магазинчиков тот самый, под вывеской «Яманака», точного расположения которого никто не помнил, и взялись обыскивать улицы. Ино они с успехом обнаружили, и та в благодарность за купленные у неё и впоследствии подаренные ей же пышные букеты повела их в симпатичный ресторанчик под названием «У Акимичи», расположенный на соседней улице. Как объяснила им блондинка, с Акимичи они были соседи, поэтому она хорошо знала и хозяина, и его сына Чоджи, который, к слову, был в неё с самого детства отчаянно влюблён.
Добрый Акимичи-сан друзей Ино, считавшуюся у него почти что родственницей, принял крайне добродушно и лично посоветовал самые вкусные блюда. Позже выяснилась одна удивительная вещь, которую иначе как проделками судьбы объяснить казалось невозможным. Акимичи, простые люди из обыкновенного района, по непонятной никому причине были весьма дружны с влиятельным в Конохе и сказочно богатым семейством Хьюга, представитель которых, Неджи, состоял в кругу общения Гаары и Наруто. Теперь же им довелось познакомиться с его двоюродной сестрой, очаровательным созданием по имени Хината. Друзья недоумевали, почему наследница огромного состояния разносит тарелки в этом, чего греха таить, захолустном ресторанчике, на что Акимичи-сан сказал так: «Девчушка хотела самостоятельности, знаете, возраст такой, что против всего восставать тянет. Родители её хотели к семейному бизнесу приучить, а она – ни в какую. Говорит, работать с людьми пойду, а не с бумажками. Сама она ещё, видите же сами, нежная, ребёнок почти, ну куда ей эта работа? Они её сюда, ко мне и устроили. Тут тебе и общение, и опыт, и я за ней приглядываю, чтобы никто не приставал. Словом, все в выигрыше».
В скором времени Хината, подружившись с Ино, Сакурой и Тен-Тен, стала частью коллектива, присоединился к разномастной компании и Акимичи Чоджи, добрейший парень, лучший повар на специализированных курсах, а также его друг детства Киба, сорви-голова под стать Тен-Тен, человек совершенно необузданной экспрессивности, но с мягким сердцем. Киба нигде не учился из принципа и доказывал свою способность быть полезным обществу «без всяких там корочек», работая ветеринаром в принадлежащей матери клинике. Его, неряшливо одетого и вечно пропитанного сигаретным дымом, можно было нередко встретить около «У Акимичи» в районе шести – парень ждал, пока у Хинаты кончится смена, чтобы в очередной раз попытать счастья и пригласить её на свидание. Впрочем, пока что ему не везло: юная Хьюга всегда находила для него добрые и приятные слова, неизменно означающие вежливый отказ.
«У Акимичи» в это время пустовал: для работников, предпочитающих этот ресторанчик, обеденный перерыв уже закончился, а вечерние завсегдатаи ещё не спешили появиться. В нос при отворении чуть скрипящей двери моментально попадало божественное сочетание ароматов, доносящееся из кухни, привлекательный интерьер навевал ассоциации с любящим домом, а улыбка хозяина, не минующая ни одного, даже случайного посетителя, вызывала непременную симпатию.
-Акимичи-сан, добрый день! – поприветствовал Наруто стоящего за стойкой тучного мужчину в натянутом поверх огромного живота белом фартуке, пока Гаара, ограничившийся кивком, отодвигал стул их любимого столика у окна.
Полные губы хозяина разошлись в разные стороны, обнажая ряд чуть кривоватых зубов:
-Наруто-кун, привет. А вы что, снова в трауре оба?
-Так ведь понедельник! – парень в неизбежности развёл руками в стороны.
Акимичи-сан издал хрюкающий смешок и умилённо покачал головой:
-И когда вы уже повзрослеете?.. Ещё моего Чоджи своими дурацкими обычаями заразите. – При упоминании сына мужчина переменился в лице, будто вспомнил нечто чрезвычайно важное, перегнулся к Наруто через стойку и заговорил приглушённо: - Кстати, Наруто-кун, у него же сегодня свидание!
Блондин приподнял светлые брови, всем своим видом выражая приятное изумление.
-А не с?..
-Да с ней, с кем же ещё! – перебил его Акимичи-сан и зачем-то поднял вверх указательный палец. – В кино её ведёт, там какую-то новую комедию сейчас крутят, все рекомендуют.
-А-а, я знаю, о каком Вы фильме говорите, мы с Гаарой уже видели, - Наруто уважительно закивал. – Хороший выбор. А потом куда?
Хозяин расплылся в вовсе не подходящей взрослому человеку легкомысленно-игривой улыбке:
-А потом мы с женой удаляемся к Хьюгам в гости, оставляя молодёжь одну.
Судя по последующему за фразой подмигиванию, Акимичи-сан ужасно гордился своей либеральностью по отношению к сыну. Наруто в неподдельном восхищении покачал головой:
-Вот же Вы хороший отец, Акимичи-сан!
-Твой не хуже, - откликнулся мужчина. – Намикадзе-сан – лучший папа, которого мне когда-либо доводилось видеть.
-Да, но Вы, в отличие от моего, не компостировали Чоджи мозги, когда у него не было девушки. Не было – ну и ничего страшного! Мой же иногда ка-ак пристанет! – Наруто раздражённо цокнул языком. – Когда, мол, да когда ты мне внуков подаришь. Да что я ему их, рожу?
-Внуков? – неуверенно переспросил Акимичи-сан, скосив взгляд на скучающего у окна Гаару.
Дверь за его спиной, ведущая в служебные помещения, внезапно распахнулась и показался сын хозяина Чоджи, невысокий плотный паренёк с бегающим взглядом и разливающимися по пухлым щекам розовыми пятнами волнения. Наруто, привыкший видеть друга в скромной рабочей форме, удивлённо вскинул брови при виде недорогого и изношенного, но всё ещё выглядящего парадным костюма, когда-то бывшего чёрным, но теперь приобрётшего бледно-серый оттенок. Пиджак опасно натягивался на груди, а из-под ставших короткими рукавов показывались запястья – и тем не менее, выглядел Чоджи очень хорошо, о чём Наруто не преминул ему тут же сообщить. Комплимент друга, однако, волнения парня не лишил, и он повернулся за вердиктом к отцу:
-Пап, ну нормально? – Он поднял руку с зажатым в кулаке мертвенной хваткой крупным бледно-красным цветком розы. – А вдруг ей не понравится? Она же всё о цветах знает.
Акимичи-сан опустил на плечо сына тяжёлую ладонь и успокаивающим музыкальным тоном произнёс:
-Сын, ты как никто другой достоин этой девушки. Если она этого до сих пор не поняла, дай ей понять это сегодня.
Словно по заказу, входная дверь распахнулась и внутрь вошла светловолосая девушка с прелестным свежим лицом, затянутая в короткое платье глубокого синего цвета, поверх которого шуршал распахнутыми полами изящный снежно-белый весенний плащ. Красавица уверенно продефилировала к стойке, обменявшись приветственными кивками с Гаарой.
-А вот и она! – объявил Акимичи-сан, по-отечески улыбнувшись блондинке. – Ино-чан, какая же ты очаровательная – прямо глаза слепит!
Ино примерила на губы улыбку скромницы:
-Благодарю, Акимичи-сан. – Взгляд её переместился на смутившегося без всякой меры кавалера. – О, Чоджи, это мне?
Растерявшийся парень несмело протянул ей розу и промямлил на придыхании:
-Надеюсь, тебе понравится.
Ино элегантным движением поднесла цветок к лицу и вдохнула его аромат:
-Она прекрасна, благодарю.
Уголки губ Чоджи начали разъезжаться в дурацкой улыбке, но он, верно растолковав отрезвляющее покашливание наблюдающего сцену Наруто, мигом состроил серьёзный вид и, подойдя к девушке, предложил ей свою руку. Ино, растроганная подобной галантностью, восхищённо охнула.
-Ну, ребята, веселитесь, - Акимичи-сан шепнул сыну несколько напутственных фраз, а когда пара вышла на улицу, ностальгически протянул: - Эх, молодость! Когда она была-то?.. Ой! – Он вдруг комично хлопнул себя по широкому, начавшему морщиниться лбу и повернулся к Наруто: - Старый дурак, забыл совсем, что на работе! Прости, Наруто-кун, заказывай!
Блондин протараторил уже давно составленный в голове заказ и пружинящими шагами направился к столику. Гаара в глубокой задумчивости глядел в экран мобильного телефона и обратил внимание на приход друга только когда заскрипели ножки отодвигаемого им стула.
-Опять Сай хрень невразумительную по смс наваял, - с ходу принялся жаловаться он, указывая обвиняющим взглядом на телефон. – С чего это он опять про меня вспомнил? Недели две молчал.
-Что, снова взялся клеить? – уточнил Наруто.
Гаара передёрнул плечами:
-Да как сказать… Он же всегда как напишет какую-то двусмысленную чепуху – иди потом гадай, что он имел в виду. Хотя кого я обманываю? Ясно же, что клеит. – Он грохнул телефоном об стол и устало выдохнул: - Вот же идиот, и всё это проворачивает перед лицом Сакуры. Я всё никак не могу определиться: то ли он невероятно безмозгл, то ли космически туп, что встречается со вспыльчивой кикбоксёршей и не скрывает от неё своих заливаний к парням, в данном случае ко мне.
-Он художник, - Наруто покрутил пальцем у виска, - нам с тобой не понять.
Губы Гаары скривились в саркастичной усмешке:
-Ну да, это очень удобно, кстати. Когда в смс написано: «Приходи ко мне, мне нужен натурщик», это ведь солиднее звучит, чем правда. А если Сакура невовремя придёт, всегда можно сказать, что нагишом натуру рисовал.
-Думаю, он и выдумывать ничего не потрудится.
Друзья разом опустили взгляды на засветившийся экранчик телефона, вибрация от которого мелкими волнами пошла по столу. Новое сообщение раздразнило Гаару не на шутку:
-Да когда он уже прекратит? – С выражением неприкрытого злорадства на лице он стёр послание. – Пускай кого другого из друзей Сакуры выберет и достаёт его. Хьюгу, например, он хоть и натуральный натурал, но порой меня терзают смутные сомнения.
При попытке представить себе описанную другом ситуацию даже в теории Наруто начал содрогаться от истеричных смешков:
-Тен-Тен устроит кровавую бойню, если такое произойдёт. И потом, не нужно фантазировать, Сабаку, какие ещё сомнения у тебя могут быть насчёт Неджи?
-А это? – Гаара жестом изобразил длинные волосы. – А линзы цветные, а одежда? Серьёзно, Узумаки, если бы я не был знаком с ним со школы, я бы подумал, что он наш материал.
Наруто внезапно перегнулся через стол и злобно шикнул на него, призывая замолчать, затем развернулся с поразительно быстро изменившимся выражением на лице и радушно улыбнулся длинноволосой официантке с подносом в руках за его спиной:
-Хината-чан, отлично выглядишь сегодня! – выдал он на одном дыхании, одновременно внимательно вглядываясь в её черты в попытке определить, услышала ли она их беседу.
Все, кто хотя бы раз имел удовольствие пообщаться с Хьюга Хинатой, безошибочно угадывали в ней представительницу знатного рода – благородные черты лица, изящество фигуры, внутренняя нравственность и даже выбор слов не давали обмануть себя ни подносом, её вечным спутником, ни фирменным жёлтым фартучком, надетым поверх скромного, но несомненно имеющего баснословную цену фиолетового платья до колена, перехваченного на талии тонким пояском.
Бледные щёки Хинаты моментально покрылись густым румянцем, она потупила взор и оттого чуть споткнулась и едва не выронила из рук поднос – тарелки опасно качнулись, но ничего не пролилось. Гаара беззвучно хохотнул.
-Б-благодарю, Наруто-кун, - заикаясь, шепнула она, ставя перед ним глубокую тарелку с раменом. – Гаара-кун, пожалуйста. Приятного аппетита.
Не дождавшись ответа, она стремглав бросилась к спасительной двери за спиной Акимичи-сана, забыв в суматохе даже свой поднос. Гаара провёл её задорным взглядом.
-Ой ты дурак, Узумаки, - инкриминирующим тоном протянул он, качая головой. - Зачем было так девочку смущать? Она ведь теперь часа три клиентов обслуживать не сможет – всё руки трястись от волнения будут.
Наруто виновато улыбнулся, запустив пятерню в волосы:
-Я просто подумал, что она могла услышать, как мы её брата обсуждали, и решил отвлечь её внимание комплиментом. Что тут такого?
-А то, - фыркнул Гаара, - что она в тебя уже сто лет втресканная, идиота ты кусок. Можешь как-нибудь поаккуратнее со словами, если она тебя не интересует?
Блондин пожал плечами, не зная, как ещё себя оправдать, и вместо ответа притянул к себе тарелку. Гаара разочарованно вздохнул и поступил так же.
Рамен был едва ли не единственной едой, попадающей под категорию «вредно», от которой Наруто так и не смог отказаться, хотя последние несколько лет под влиянием строго следящего за собой лучшего друга значительно оздоровил и разнообразил свой рацион. Гораздо хуже пришлось, впрочем, его отцу Намикадзе Минато, которого Гаара, будучи ещё школьником, терроризировал насчёт нездорового образа жизни, а позже принудил выучиться готовить. На всеобщее удивление, Минато настолько понравилась возня на кухне, что теперь он, успешный бизнесмен, тянущий на себе управление фирмой, каждый день выкраивал полтора часа во время обеденного перерыва, чтобы вернуться домой и приготовить обед сыну.
В «У Акимичи» постепенно становилось всё более людно: круглые столики заполнялись деловыми людьми в костюмах, пропустившими обеденный перерыв, студенческими компаниями, влюблёнными парочками. Одна из таких пар: юная девушка с длинной чёрной косой и серьёзный молодой человек в тщательно повязанном галстуке – устроилась за соседним столиком, в ожидании заказа они вели оживлённую беседу.
Наруто обратил внимание, как взгляд Гаары принялся бродить по их лицам, и осуждающе протянул полушёпотом:
-Хватит пялиться. Занят парень, не видишь, что ли?
Гаара проигнорировал шуточную нотку в тоне друга и задумчиво ответил:
-Я не поэтому. Взгрустнулось просто. Смотрю на них и думаю: у них ведь всё только начинается. Видишь, как у него ладонь пляшет по столу? Хочет её за руку взять, а стесняется. А она под столом всё время юбку распрямляет, чтобы не помялась. – Он совершенно нехарактерно для себя вздохнул. – Вот и Чоджи с Ино наконец-то сошлись. Киба за Хинатой бегает, у Тен-Тен с Неджи вообще любовь до гроба, Шикамару тоже о какой-то там барышне в читалке вздыхает, даже больноватый Сай нашу Сакуру, похоже, всё-таки любит. Только я всё один да один.
-Я вообще-то тоже, - поправил Наруто, теперь тоже косясь на парочку. – Что ж, радует в нашем случае одно: мы ведь договорились, что если к сорока годам не найдём себе кого-нибудь, то поженимся. Осталось только решить, кто из нас женой будет.
-Как это кто? – хмыкнул Гаара. – Блондин, конечно.
-Э-эй! – лицо Наруто вытянулось в притворном оскорблении. - На твоё «блондин» я могу ответить «крашеный», так что лучше с этим даже не начинай, Сабаку!
Гаара устало закатил глаза:
-Хватит меня уже так называть! Достали! Ну крашеный, какое вам дело? Иди Харуно так пообзывай розовую, она тебе кулаком в челюсть даст знать, что это не самая приятная кличка.
Наруто лукаво блеснул улыбкой, явно имея наготове острую реплику в ответ, но его отвлёк зазвонивший телефон. Он неохотно поднёс его к уху и нарочито кисло проныл:
-Да, папа. – В трубке что-то быстро затараторили, на что блондин принял скучающий вид. – Нет, мы ещё сидим у Акимичи-сана... Хорошо, передам. – Он махнул рукой стоящему за стойкой хозяину, одновременно указывая на прислонённый к уху телефон, тот кивнул и помахал в ответ. – Он тебе тоже… Пап, ну чего ты приколупался? Придём мы, придём!.. Слушай, апрель на дворе, какое «темнеет»? Начало четвёртого только!.. То есть, дома ждёшь? А работа?.. Ну хорошо, мы уже выходим.
-А что дядя Минато в такую рань дома делает? – спросил Гаара, роясь в бумажнике в поисках мелких купюр.
Наруто одним глотком допил свой чай и поднялся:
-Не знаю, говорит, дело какое-то к нам имеется. Пошли быстрее.
Юноши попрощались с Акимичи-саном и вышли на улицу. До дома Наруто идти было около сорока минут, и куда удобнее и быстрее было бы доехать на транспорте, но поскольку пешая прогулка до дома также являлась частью традиции, друзьям пришлось поторопиться, чтобы не заставлять Минато нервничать. Обычно по дороге они или слушали музыку, делясь одной парой наушников, или вели отвлечённую беседу, или заглядывали в знакомые магазинчики, но сегодня обоим молчалось.
Гаару вновь начали одолевать нахлынувшие ранее, в спортзале, воспоминания. Беспорядочными киноплёнками они крутились, порой одновременно, в его сознании, все из разных времён, сливаясь в беспорядочный омут без дат и времён года. Почему-то очень ясно вдруг припомнился, выбившись из водоворота, его первый год в конохской школе – тот самый год, когда завязалась их с Наруто дружба.
Ему, тринадцатилетнему замкнутому и враждебно настроенному по отношению ко всему миру подростку, уже привыкшему к своей непохожести на одногодок из-за своей сексуальной ориентации, переезд в Коноху запомнился в основном тем, что их семья стала жить в более просторном доме, в результате чего случайные пересечения с ненавистным отцом стали редкостью. Дела на Sabaku-Tech, специализацией которой была разработка программного обеспечения компьютерной обработки языка для всевозможных мобильных устройств, пошли резко в гору из-за колоссального расширения потребительского рынка, посему главный офис был перенесён из менее развитой южной Суны в прогрессивную Коноху, суновский же офис был превращён в филиал компании. Гааре было всё равно, где жить: друзей в Суне у него не было, в додзё хороших отношений с учителями не сложилось, поэтому он единственный в семье не переживал о том, что ждёт его в мегаполисе.
Он не слишком удивился, когда в первый же день ему навязали драку местные хулиганы: в прежней школе его тоже поначалу доставали из-за крашеных волос и подведённых глаз, но те, кто был в курсе его мастерства в айкидо, предпочитали держаться подальше. В Конохе всё было точно так же, как и в Суне: царьку задир показалось хорошей идеей проучить новенького с пидорской внешностью, а после того как в результате разочаровывающе короткого боя он был повержен, загадочному молчуну-новичку долгое время не давали покоя мальчишки, которым не терпелось помериться с ним силами.
Беспорядки наверняка продолжались бы и дальше, если бы не прознавший обо всём директор. Тот, будучи сообразительным и деловым человеком, подсчитал, во сколько ему выльется потеря материальной поддержки владельца Sabaku-Tech, и решил проблемного ученика оставить – вместо этого он под угрозой исключения из школы запретил всему любопытному хулиганью даже близко подходить к Гааре. Несмотря на то что постоянные драки прекратились, другие ребята всё равно его либо сторонились, либо игнорировали – старший на год Неджи, к примеру, впервые заговорил с ним только на последнем году своей учёбы, а дружеские отношения между ними завязались уже гораздо позже, в университете.
Один-единственный человек на всей параллели, довольно часто поступающий вопреки здравому смыслу, поставил себе целью подружиться с неприветливым одноклассником. Гаара прекрасно помнил, как после драки в первый день учёбы сидел на кровати в пустом и до скучного белом помещении школьного медпункта и, безразлично глядя в окно, позволял светловолосому мальчишке в мятой школьной форме и сдвинутом набекрень галстуке вытирать у себя с виска кровь влажным ватным тампоном. Он никак не мог понять, чего от него хочет этот подозрительный улыбчивый парень – мысль о том, что он может быть кому-то интересен как личность, не приходила ему в голову. Тогда это был совсем не тот Наруто, который шёл сейчас рядом с ним: отсутствие матери и полное невнимание погружённого в бизнес отца отразилось на его характере уродливыми чертами, вспоминать о которых не хотелось – ведь и он в те времена был совсем другим…
К дружбе они шли тернистым путём через заросли взаимного непонимания и гигантской разницы мировоззрений. Гаара отлично помнил эволюцию своих ощущений от общения с Наруто: вначале превалировали искреннее недоумение и даже шок от его фамильярности, затем постепенно начал проявляться интерес, позже появилось смутное чувство благодарности, переросшее со временем в привязанность – и наконец наступил момент, когда он осознал, что уже не представляет себе жизнь без этого человека рядом с собой. Привыкнуть друг к другу было отнюдь непросто: Наруто шокировала привычка Гаары хамить и называть вещи своими именами, а того, в свою очередь, выводили его нелепые хулиганские выходки и идеализированное представление мира. Прошло никак не меньше года, прежде чем два совершенно разных человека смогли стать настоящими друзьями.
Порыв случайного ветра взлохматил короткую тёмно-красную чёлку, и Гаара поднёс ко лбу руку, чтобы поправить её – кончики пальцев небрежно коснулись татуировки. Он не хотел вспоминать, изо всей силы отталкивал от себя воспоминания, но сегодня с ним было явно что-то не так, что-то внутри него дало слабину, и память раскрылась безобразным зевом, впуская сознание во тьму погребённого прошлого. Что бы ни говорили злобно настроенные горожане, татуировка вовсе не являлась самодурством, а выбор иероглифа никоим образом нельзя было назвать случайностью. Любовь… Любовь всегда была для Гаары сказочным зверем, о котором он постоянно слышал, но никогда не видел. Любви матери он был лишён с рождения, от отца он не получал ничего, кроме холодного презрения, брат и сестра… С ними было сложно. Ребёнком Гаара не задумывался над тем, отчего так невыносимо ноет в груди, если он абсолютно здоров, и не знал, чего ему не хватает, а когда тело созрело, он открыл для себя один способ хотя бы временно заглушать эту опостылевшую боль от внутренней пустоты – физическое удовольствие. Рецепт был до смешного прост: отдаться, забыться в чужих объятиях, чтобы хотя бы так, в искажённой форме почувствовать тепло другого человека, ощутить себя нужным, желанным. Любовный голод столкнул его на кривую тропу несерьёзных интрижек и случайных романов, и этот беспросветный период тянулся несколько лет, и каждый раз, когда разочарование вновь постигало его, он приходил туда, где чувствовал себя дома, - к единственному другу. Наруто в некоторой степени понимал горе от нелюбви, но масштабов раны себе представить не мог – зато он всегда был рядом в нужную минуту, и не обязательно было что-то говорить, порой как раз молчание в компании друг друга оказывало целебное воздействие.
С годами, вспоминал Гаара, одного физического тепла стало не хватать, чтобы заполнить проклятую пустоту, и появилась новая цель – найти того, кто захочет разделить с ним тепло ещё и душевное. Это оказалось гораздо больнее, чем блуждание по случайным партнёрам: судьба, будто издеваясь, настойчиво сводила его с людьми, после расставания с которыми на сердце оставался горький налёт разочарования. Наруто всегда был рядом, проявляя чудеса терпения, но однажды сорвался даже он. Произошло это прошлой весной, когда Гаара после очередного фиаско потянул его напиваться в один из своих любимых баров квартала голубых фонарей. «Как тебе это ещё не надоело? – обвиняюще вонзал палец ему в грудь позволивший себе в тот день куда больше нормы и оттого ведомый пьяной бравадой Наруто, пунцовый и развязный. – Как ты понять не можешь, что без взаимного чувства ничего не будет? Я знаю, что ты не притворяешься, что ты по-другому не умеешь, но, может, стоит хотя бы попробовать и сделать перерыв, подождать, пока возникнет что-нибудь настоящее? Или ты всю жизнь так собираешься от одного к другому бегать?». Отпираться не имело смысла – Наруто сказал абсолютную правду, и оставалось только согласиться. На волне обоюдного хмельного опьянения кто-то первый произнёс слово «клятва», в результате чего Гаарой было обещано следующее: он порвёт со своим старым образом жизни и будет искать особенного человека, с которым их будут связывать взаимные чувства. О том, что, в сущности, клятва мало чем отличалась от обета безбрачия, Гаара догадается только на следующий день, но в тот памятный вечер речь была воспринята на ура и повлекла за собой целую дискуссию на тему, какое материальное заверение справилось бы с задачей напоминать ему о данном слове каждодневно. Перебрав в голове кучу вариантов, друзья остановились на более или менее нейтральном и поехали в тату-салон. Флегматичный мастер не задавал вопросов и сделал, как было велено: спустя некоторое время на лбу у Гаары появился иероглиф, служащий одновременно и символом его жизненных поисков, и напоминанием о клятве, и, как друзья заметили позже, неплохим добавлением к его и без того эпатажной внешности.
Тату ему понравилось, однако же Сабаку Гаара не был бы собой, если бы не воспользовался случаем повредничать – он взялся уламывать друга поддержать затею и тоже украсить чем-нибудь лицо, просто так, для поддержания компании. Думали долго. Наконец мастер, которому попросту надоели пьяные мажоры, вмешался в разговор с деловым предложением: «У Вас, молодой человек, лиса на куртке изображена. Давайте я Вам что-нибудь под стиль ей сделаю. Усы там, например».
Гааре одновременно смешно и страшно было вспомнить лицо отца Наруто, когда тот впервые увидел своё чадо в исполосованном виде. Сам же Наруто наутро тоже ужаснулся и даже всерьёз планировал избавиться от усов, но друзья растопили его решимость массой комплиментов. Даже Шикамару не поленился отметить, что усы подходят его характеру. Гаара же не о татуировке жалел, а о данной клятве. Невероятно тяжело было привыкнуть к новому стилю жизни, однако страх потери доверия друга из-за нарушенного слова был слишком велик, и пришлось меняться. С тех пор прошло уже чуть больше года, за это время многое изменилось: меньше душевных переживаний и нервных срывов, больше свободного времени – но, с другой стороны, никаких перемен на личном фронте. Гаара, воспитанный строгой дисциплиной додзё, умел ждать покорно, когда была необходимость. Вот бы ему ещё кто-нибудь сообщил, сколько именно осталось ждать…
***
Тсунаде опустила едва начатую чашку на стол:
-Ну где они?
Светловолосый мужчина с моложавым лицом и живыми голубыми глазами виновато пожал плечами:
-Я сказал, чтобы торопились. Мне вообще-то это самому всё не вовремя, я должен на работу возвращаться.
Женщина неспешным движением расстегнула белый пиджак и швырнула его на диван рядом с собой, оставшись в открытой чёрной кофте. Гостиная была единственной комнатой в двухэтажной квартире Намикадзе-Узумаки, в которой, по задумке архитектора, отсутствовало перекрытие между этажами, поэтому из-за так называемого «двойного света» потолок в ней казался бесконечно высоким – совсем не то, что её кабинет. Должность декана английского факультета в лингвистическом университете Конохи, по всей видимости, являлась не такой уж престижной, если ей выделили столь неприветливый кабинетик с давящей атмосферой. Тсунаде нравилось гостить у Минато: жил он недалеко, всего двумя этажами выше, квартира, в отличие от её, всегда имела ухоженный вид и пахла уютом любящего дома, что со столь огромными помещениями случается нечасто. На первом этаже располагались её любимые комнаты, в которых оживали сотни радостных воспоминаний. Расположенная прямо под лестницей дверь раньше вела в комнату Кушины, где она складывала свои рукоделья и любимые книги. Минато долго упорствовал, не желая ничего менять в ней после гибели жены, но годы спустя им с Джирайей всё же удалось его убедить, и комната была превращена в библиотеку. Аквариум в другом конце гостиной, ближе к балкону, где блестел бутылками бар и замерла на деревянных ножках мягкая софа, напоминал Тсунаде о том, как мальчишкой Наруто имел привычку простаивать около него часами, глядя на рыб через голубой свет кулона, который она подарила ему в день его рождения – оторвать его от этого занятия было попросту невозможно - даже Минато, любимый родитель, не справлялся. Его кабинет, скрытый за дверью справа от лестницы, нравился Тсунаде меньше: когда она оказывалась там, всё время невольно вспоминала, сколько слёз пролила Кушина из-за погружённого в бизнес мужа, забывающего порой, ради чего они вдвоём когда-то приняли решение купить пропадающую фирму. С кухней, впрочем, у Тсунаде были связаны только положительные эпизоды из прошлого – при виде невероятно вытянувшегося за последние годы фикуса, едва не опускающего тяжёлые мясистые листья на стол, ей вспоминалось, что с ним любила возиться Кушина, и радовала сердце мысль, как та, верно, обрадовалась бы, увидев сейчас обожаемое растение.
Второй этаж Тсунаде не нравился. Не из-за абсурдно обустроенной спальни Наруто, дверь которой она могла увидеть, подняв взгляд со своего места на диване в гостиной, не из-за комнаты Минато, бывшей ранее супружеской спальней, в которой до сих пор оставалось так много от покойной женщины, – а из-за гостевой комнаты. Слишком хорошо Тсунаде помнила, как они с Кушиной засиживались до вечера в ожидании Минато и, коротая время за чашкой чая, обсуждали, мечтали, как малыш Наруто, верно, обрадуется младшему братику или сестричке, как пустующая комната в скором времени потребует превращения в детскую, как после рождения второго ребёнка им удастся, наконец, образумить трудоголика Намикадзе и убедить проводить больше времени с семьёй. Комната на втором этаже ныне выглядела как обыкновенная запасная спальня для гостей: не стоять в ней больше никогда колыбели, посмотреть на которую в магазине будущая мать потянула Тсунаде незадолго до своей гибели, не разноситься по ней радостным детским визгам, не взрослеть в ней младшему братику или сестричке Наруто…
Тсунаде незаметным движением достала из сумочки салфетку и высушила начавшуюся собираться в уголках глаз влагу – Минато, погружённый в чтение документов по работе, не заметил её слабости.
-Послушай, - позвала она, обретя над собой контроль. Мужчина поднял на неё затуманенный взгляд. – Ну ты же сам понимаешь, что здесь происходит.
-Вы о чём, тётя Тсунаде? – нахмурился Минато.
Массивная грудь Тсунаде приподнялась и опустилась в усталом вздохе.
-Я о твоём проекте с Вашингтонским университетом. Ты уже не одному десятку учебных заведений помог организовать обмен студентами, твоя фирма имеет прекрасную репутацию в сфере образования, поэтому я уверена, что американцы с радостью возьмут наших компьютерных лингвистов.
-Мне бы Вашу уверенность, - хмыкнул Намикадзе, - всё ведь ещё в проекте только…
-И тем не менее, я уверена, что дело выгорит, - властным тоном перебила его Тсунаде. – Специальность эта находится под моим началом, значит, я отвечаю за тех, кого посылать в США в следующем году.
Минато неуютно заёрзал на своём месте:
-Ну, тётя Тсунаде, чего Вы так вперёд забегаете?
-Естественно, от меня ожидаются студенты с лучшими оценками, - проигнорировала она реплику. – Лучшие оценки в группе среди третьекурсников у твоего сына и у Гаары. – Тень гордости прошлась по лицу Минато при этих словах, но Тсунаде подкреплять его радость не спешила. – Но если они в ближайшее время не возьмутся за ум и не прекратят своё ребячество, я лучше удавлюсь, чем пущу их учиться в США. Я лучше этого лентяя Шикамару отправлю, чем их, он хотя бы староста. Мне не нужно, чтобы они своими прогулами и несерьёзным отношением к учёбе запороли нашему университету репутацию. Это понятно, Минато?
Намикадзе вдумчиво кивнул:
-Я попробую с ними поговорить.
-Не попробуй, а поговори, - настаивала декан. – Они ведь уже почти взрослые люди, двадцать скоро. Объясни, что это не дело, когда один шарит в программировании, а второй в языках, и они друг за дружку задания делают. Так нельзя. И будь они хоть триста раз умными и сообразительными, пропускать занятия тоже не положено.
Минато взялся сочинять пояснения, но тут наконец-то позвонили в дверь, и он умчался открывать, едва не опрокинув свой чай. Тсунаде прислушивалась к приглушённому разговору в прихожей, не поворачивая головы.
-Проходите быстро, где вас носило?
-Я тоже рад Вас видеть, дядя Минато.
-Пап, что случилось?
-Идите в гостиную, там вас уже ждут, а мне на работу пора возвращаться.
-Кто ждёт? Да объяснишь ты нормально или нет?
-Идите-идите.
Тсунаде сделала неспешный глоток крепкого чая и в нужный момент повернулась к двум застывшим на пороге гостиной парням, за спинами которых маячил взволнованный Минато:
-Здравствуйте, прогульщики.
***
-Бабка Тсунаде сегодня была суперзла, - констатировал Наруто и, толкнув дверь своей спальни, зашёл внутрь.
Гаара положил сумку у входа и молча направился к своему Ложу – это пафосное название носил втиснутый между окном и кроватью Наруто диван, уже давно определённый как его спальное место. История с ним была связана следующая. Так как Гаара в доме Намикадзе-Узумаки был гостем частым, гостевая спальня одно время с лёгкой руки выдумщика Наруто именовалась Комнатой Имени Святого Сабаку («святого» было добавлено исключительно для красоты складывающейся аббревиатуры), однако после поступления на первый курс друзья начали засиживаться вместе допоздна и нередко случилось, что, не желая расставаться, случайно засыпали прямо на кровати Наруто, которая, к слову, любя именовалась хозяином Койкой. После проведения краткого совещания было принято оптимальное решение, в результате чего было произведено хищение бесхозного дивана из библиотеки на первом этаже. Совершив кое-какие перестановки, диванчик поселили перпендикулярно Койке, втиснув между ними тумбочку. Прознавший о подобном самоволии Минато, мнения которого никто спросить не подумал, долго бранился: «Испортили мне интерьер в библиотеке, да ещё и торжественно допоганили спальню!». Успокоился он только месяц спустя, когда с помощью имевшей отличный вкус помощницы Рин зияющее пустотой место в библиотеке заполнила новая софа и таким образом хотя бы одна комната была спасена.
С появлением в комнате Ложа, пухлые подушки которого особенно нравились Гааре изображёнными на них разукрашенными дядьками в египетском стиле, интерьер спальни Наруто не пострадал – собственно, слово это применять к нему было бы не совсем корректно, так как никакого художественного оформления в ней не наблюдалось. Цитируя Минато, давно махнувшего рукой на попытки привить сыну любовь к дизайну, комната представляла собой «банальное хрен разбери что» - иными словами, дичайшую смесь несочетающихся между собой вещей, каким-то магическим образом, тем не менее, составляющих весьма интересную атмосферу.
Тех, кто бывал в комнате Наруто впервые, больше всех поражал высоченный, до самого потолка книжный шкаф: часть была пожертвована под диски с фильмами и аниме, две полки радовали глаз любителя плотными цветными рядами с томиками манги, а на самом верху хранилась гордость хозяина – прекрасная коллекция иностранной литературы в оригинале. Второй впечатляющей достопримечательностью комнаты считалась так называемая Стена Почёта, сплошь увешанная плакатами любимых музыкальных групп, из-за которых самой стены видно не было – лишь у самого потолка скромно выглядывал отрезок лимонно-жёлтых обоев. Противоположная стенка со стороны компьютерного стола также была частично увешана, но – коллекцией фотографий, первую из которых, с Гаарой, Наруто повесил в четырнадцать лет. С тех пор стена обросла по меньшей мере десятью памятными снимками.
У друзей часто возникал один и тот же вопрос к хозяину комнаты: «Зачем тебе здесь холодильник?», на что Наруто преспокойно объяснял, что спускаться на первый этаж каждый раз, когда хочется выпить холодной воды, ему слишком лень, а небольшой «отмороженный друг» мало того что всегда под рукой, так ещё и может функционировать как столик, куда обычно сваливались учебники и конспекты. Ещё одним крайне нелогичным предметом в комнате являлся утащенный ещё лет пять назад из гостиной прямоугольный кофейный столик со столешницей из тонированного стекла, прельстивший Наруто своей мобильностью: столик-путешественник всё время кочевал по комнате, а последним его пристанищем оказался балкон – с начавшимся потеплением Наруто нравилось делать задания на приятно холодящем лёгкие воздухе, устроившись в одном из плетёных кресел и свалив перед собой на столике в кучу учебную литературу и ноутбук.
Несмотря на вопиющую безвкусицу, царившую в комнате, все, кто бывал здесь, отмечали с непременным удивлением в голосе, что им здесь нравится – погрязшая в хаосе обстановка донельзя чётко отображала характер её обитателя, и те, кто любил Наруто, не могли не полюбить его комнату.
Гаара приподнялся на своём диване, чтобы поправить подушку – взгляд его случайно упал на фотографию в рамочке, стоящую особняком на полке между их с Наруто кроватями. Он никогда не знал изображённую на снимке женщину, но отчего-то каждый раз при виде её спокойной мудрой улыбки внутри просыпалась смутная неловкость. Возможно, причина была сокрыта в том, что ему была непонятна любовь, с которой относился к покойной жене Минато, за шесть лет ставший дорогим ему человеком. «Моя половинка», - всегда обращался к Узумаки Кушине свято чтивший её память вдовец. Гааре, не бывшему частью этой семьи в те времена, не могло не казаться странным, что Наруто, в четыре года лишившийся матери, носил её девичью фамилию. «Папа сделал это, чтобы память о маме была со мной всегда», - как-то с серьёзным видом пояснил ему друг, и вспомнивший его слова сейчас Гаара невольно содрогнулся от прошедшего по спине холода: ему тоже однажды говорили нечто подобное, очень-очень давно…
Он взял в руки книгу и попытался сосредоточиться, но всё вдруг стало ему мешать: тихо сочащаяся из установленных в углах стерео-колонок музыка раздражала, шуршащие звуки от бегающих по клавиатуре пальцев Наруто превращались в удары молота по голове, даже биение собственного сердца отдавалось в ушах пугающим гулом. Совершенно незаметно, пройдя мимо его внимания, внутри открылся ещё один пузырь воспоминаний, запретный, и посыпались искрами перед внутренним взором забытые лица: мама, никогда не виденная любимая мамочка, так похожий на неё дядя, брезгливо отворачивающийся отец. Мысли зачем-то настойчиво возвращали его в Суну, в их старый дом, где всё и произошло, где происходило столько нехороших вещей, его сознание начало обволакивать пеленой, сотканной из прогнивших, пропитанных детскими страхами образов, и Гаара не мог воспрепятствовать этому процессу – оставалось только закрыть глаза и дать ему завершиться, вот только зачем? Что заставляло его весь день вспоминать?
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
Неделя: 1
День: 1
Автор: viaorel
Беты: tevaorel, Леония
Жанр (для первой части): AU, angst, romance, humor
Рейтинг: R
Пэйринги: Саске/Наруто, Ли/Гаара, Кисаме/Итачи основные; Сай/Сакура, Неджи/Тен-Тен, Шикамару/Темари, Какаши/Ирука, Киба/Хината, Джирайя/Тсунаде и пр.
Предупреждения: OOС, несколько OMC
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Размещение: запрещено! Только ссылкой на дневник.
Глава 1
Понедельник 19 апреля
-Хватит уже мучить бедолагу, Узумаки. Слезай.
Голос у Гаары был низкий, бархатный. Красивый блондин с по-детски живыми голубыми глазами засмеялся и, наконец-то оставив в покое велотренажёр, ловко спрыгнул на пол.
-Молодец, приятель, хорошая выдержка у тебя, - дружески похлопал он по рулю страдавшее от его неуёмной энергии устройство, на что то, понятное дело, не ответило.
В помещении зала было светло, просторно и комфортно. На поверхности огромных, от пола до потолка, зеркал играли попадающие извне лучи ласкового весеннего солнца. Ненавязчиво играла музыка – какая-то старая иностранная рок-группа, характерными гитарными переборами и высоким истеричным мужским вокалом относящая в далёкие восьмидесятые. Блестящие новизной спортивные тренажёры, выбор которых предоставлялся воистину богатейший, в это время дня дремали на своих местах незадействованные – в сравнении с начинающимся ближе к вечеру ажиотажем зал пустовал: двое перекачанных завсегдатаев в пропитанных потом майках тягали неподъёмные даже на вид гантели, меряясь силой; спортивного телосложения девушка маниакально тренировала мышцы и без того крепких бёдер, постоянно отбрасывая лезущую в глаза мокрую чёлку; троица сухощавых школьников в другом конце зала ошалело пялилась на красавицу Мако, капризно морщащую излишне напудренный носик в напускной неприязни – всё потому, что новенький никак не реагировал на её очевидные заигрывания.
Гаара протянул другу бутылочку с тёплой водой, а пока тот пил, принялся исподтишка изучать неизвестного юношу. Сабаку было неясно, почему взгляд его упорно цепляется за незнакомца – смотрел он не только по тем причинам, по которым обычно глядел на других парней. Новый помощник тренера Кадо, сорокалетнего атлета с разбившейся из-за травмы мечтой стать профессиональным спортсменом, был довольно молод, высок и, хоть и не так мускулист, тем не менее весьма широк в плечах и спортивно сложен. Большие карие глаза под густыми тёмными бровями, глядящие спокойно и открыто, позволяли судить о нём как о добросердечном человеке, а не сходящая с лица приятная улыбка моментально располагала к себе. Чёрные волосы, стянутые тёмно-зелёной повязкой под цвет спортивных штанов, беспорядочными, чуть завивающимися на концах прядями впереди почти касались линии подбородка, а сзади были заплетены в длинную, до пояса, тонкую косу. По характерной ловкости и осторожности движений Гаара, с раннего детства занимающийся айкидо, сразу узнал в нём бойца – возможно, именно поэтому парень казался ему знакомым: виделись случайно на каком-нибудь соревновании, в додзё пересекались…
-Ну хватит уже пялиться! – донёсся до него внезапно бранящий шёпот.
Гаара оторвал взгляд от незнакомца и, намеренно вложив в тон как можно больше безразличия, протянул:
-Да кто пялится?
Наруто взялся за подол промокшей от пота и изменившей местами цвет с оранжевой до красной футболки и принялся им обмахиваться, выставив напоказ смуглый поджарый живот с замысловатой чёрной татуировкой вокруг пупка.
-Ты пялишься, - повторил он нараспев, сверкнув шаловливой белозубой улыбкой. – С самого начала, как только мы пришли, всё пялишься да пялишься. Что, захотелось тренерского тела?
Гаара с деланной скукой закатил глаза:
-Отвянь, Узумаки.
Светловолосая Мако, не привыкшая к игнорированию её юной хрупкой красоты особами противоположного пола, в попытке привлечь к себе внимание с отчаянным упрямством принялась изображать из себя глупенькую и плаксивым голосом подозвала к себе нового тренера – чтобы помог ей разобраться с тренажёром. Наруто фыркнул:
-Когда уже ей надоест эту комедию ломать?
-А когда в постель затащит, тогда я надоест, - шёпотом прокомментировал Гаара, со смутной неприязнью следя за девичьими ужимками. На лице у нового парня всё ещё играла улыбка, но ему показалось, настойчивость Мако высушила из неё всю искренность, и эта мысль отозвалась в глубине души чувством странного удовлетворения.
Таких, как Мако, привлекательных куколок из влиятельных семей, элитный спортивный зал посещало более чем достаточно – особенно их поток увеличился со скорым началом пляжного сезона, и все они почему-то ставили себе целью соблазнить или хотя бы обратить на себя внимание тренера. Кадо, однажды имевший серьёзные проблемы из-за романа, завязавшегося с дочкой политика, на обещающие улыбки и любезности реагировал безучастно – по всей видимости, помощника он наставил поступать точно так же. Выносить прихоти богачек являлось, по мнению Гаары, заданием не из лёгких, однако же любой тренер долго не продержится на своей работе без такой добродетели, как терпение, посему новенькому необходимо было привыкнуть к ежедневным испытаниям на крепость нервов.
Гаара окинул парня задумчивым взглядом. Он так и не вспомнил, откуда тот может быть ему знаком, да и знакомы ли они вообще, однако какое-то недоброе чувство, которому он не мог дать название, зашевелилось внутри, и почему-то беспорядочными кадрами запестрели воспоминания из прошлого – слишком глубоко похороненные и слишком болезненные, чтобы вдруг, без причины всплыть в сознании.
Юноша заставил себя отвлечься от смутных дымок-образов, бросил последний взгляд на нового парня – и вдруг осознал, что тот тоже сейчас на него смотрит и тоже приглядывается, будто пытаясь припомнить, где они виделись раньше. Этот зрительный контакт был настолько неожиданным, что Гаара, отчего-то испугавшись, мигом опустил взгляд на свои кроссовки, ощущая, как взволнованно заколотилось внутри сердце.
-Пошли, Сабаку, - услышал он голос Наруто рядом с собой и, так и не поднимая глаз, поплёлся следом за другом к выходу. По спине побежали мурашки от ощущения пристального изучающего взгляда, провожающего его, но оборачиваться он не стал.
***
Ли применял все известные ему техники сосредоточения, но все они одна за другой терпели поражение, и мысли разбегались с прежним упорством. Он не уставал кормить себя укорами, что на работе зевать нельзя, тем более когда ты тут новенький, однако даже чувство ответственности подводило его, и причиной всему был никак не желающий выходить из головы красноволосый парень, недавно покинувший зал в компании друга.
Память у Ли всегда была хорошая, особенно на лица, а такое лицо, как у того юноши, не запомнить было бы уж точно невозможно. Вероятно, поэтому он кажется ему знакомым: видел на улице, стояли в одной очереди… Нет, всё не то. Ли была непонятна природа его уверенности, но что-то внутри него подсказывало – с тем парнем всё было не так просто.
Спустя полчаса мучительных попыток вспомнить он сдался и подошёл к главному тренеру.
-Кадо-сан, - Мужчина отвлёкся от журнала и поднял на него вопросительный взгляд. Ли помялся, не зная, как сформулировать вопрос, и наконец произнёс следующее: - Тут недавно двое были, один такой с волосами красными и с татуировкой вот тут…
В маленьких глазах Кадо сверкнуло понимание:
-А-а, эти. Ну?
-Кто они такие? – не решив точно, что именно хочет узнать, спросил Ли.
Тренер передёрнул своими широченными плечами и безразлично хмыкнул:
-Да кто? Постоянные клиенты, уже пару лет точно ходят. Пацаны ещё, правда, им только дай подурачиться да поржать – видишь, даже морды себе неизвестно для чего разукрасили штуками всякими. Но, знаешь, я уже даже привык к их глупостям. – На его суровом лице появилась неуместная добродушная улыбка, которую он тут же поспешил стереть, заметив удивление Ли. – А что, - спросил он, вновь посерьёзнев, - они тебе уже насолить успели? Я, вроде, не заметил.
-Нет-нет, - поспешил заверить его Ли, - просто… Этот, с красными волосами, знакомым показался.
Тренер удивлённо вскинул брови:
-Ты же говорил, что всего пару недель как в Коноху вернулся, откуда он тебе может быть знаком?
Ли рассеянным жестом взлохматил пальцами отросшие волосы и покачал головой:
-В том-то и дело…
***
Гаара не бывал в Суне с тех самых пор, как его семья перебралась в Коноху, однако он был уверен: родной город всё так же консервативно относился к стремлению современной молодёжи выделяться, как и семь лет назад. Из-за отдалённой расположенности жители южного города, воспитанные окружающими его пустынями, неприязненно относились к новомодным веяниям в современной культуре, особенно пришедшим извне, посему были настроены враждебно по отношению ко многим вещам, кажущимся другим людям уже вросшими в их жизнь и оттого ставшими нормой.
В Конохе тоже не всё было ладно – простой рабочий люд, идущий им с Наруто навстречу после обеденного перерыва, с видом оскорблённого достоинства оборачивался вслед, многие корчили дикие рожи, кто-то, кто постарше, не скупился на обвиняющую фразу, запоздало брошенную вслед. Гаара давно научился не обращать внимания на реакцию людей и порой, когда хотелось поднять настроение или, наоборот, выплеснуть злость, даже позволял себе отвечать на оскорбления ловко скрученной фразой или выразительной мимикой. Его, однако, не переставало удивлять, чем именно он так сильно возмущает прохожих. Возможно, им кажется недопустимым, что у него, у парня, глаза щедро подведены чёрной подводкой, или же их отвращает вытатуированный на не покрытой чёлкой части лба иероглиф «Любовь», или его выкрашенные в тёмно-красный волосы – впрочем, вероятнее всего, всё это вместе взятое. Да, даже в более либеральной Конохе трудно было самовыражаться безнаказанно, ему не уставали об этом напоминать.
Наруто, отмечал Гаара, доставалось ненависти в значительно меньшей степени из-за его гораздо более вписывающейся в общественное понятие нормального внешности – пожалуй, единственным, чем он действительно выделялся, были татуировки в виде усов на щеках, хорошо сочетающиеся с его любимой чёрной кожаной курткой, на спине которой, изогнув спину, агрессивно щерилась лиса. Куртка эта пережила не один год постоянного таскания и надевалась Наруто почти до наступления летней жары, а также была единственной серьёзной долгожительницей в его гардеробе, потому как бережливость отнюдь не являлась его добродетелью. Молодёжь на улицах завидовала его дорогим джинсам и футболкам, его чувству стиля, его внушающей симпатию внешности – но поверхностные, исполненные жадности взгляды, которыми они облизывали его фигуру, были совсем не сродни ненавидящим взглядам, достающимся Гааре. Его красивые от природы черты называли смазливыми, татуировку – самодурством, а любовь к элегантной одежде презрительно величали пидорским эпатажем.
И тем не менее, от пешей прогулки по приютившему его мегаполису в компании лучшего друга Гаара всегда получал несказанное удовольствие. Никто лучше Наруто не умел поддержать весёлую выдумку, он единственный мог, не прилагая особых усилий, наречь человека приставшей навеки кличкой или изобрести новый праздник, получающий впоследствии широкое распространение, с ним всегда было легко и интересно.
Одним из его спонтанных изобретений являлась традиция в шутку выряжаться по первым дням недели во всё чёрное в знак траура по прошедшим выходным – так называемый Готичный Понедельник. Хьюга Неджи, старшекурсник с другого факультета и настоящий приверженец готической субкультуры, поначалу хмурился в ответ на шутовские пародии друзей, но вскоре его мрачное отношение изменилось – слишком он был привязан к «этой парочке клоунов», как он порой именовал их за глаза.
В дружбе Наруто и Гаары на традициях было завязано многое. К примеру, после занятий в спортзале они уже несколько лет подряд совершали тридцатиминутную прогулку от центра к северной части города, в один из спальных районов Конохи, где на одной из невзрачных улиц располагалась уютная семейная забегаловка под названием «У Акимичи». Оба друга не раз отмечали, что им будто судьбой было предназначено её обнаружить. Раньше фаворитом Наруто являлась крошечная лавка «Ичираку рамен», теснившаяся неподалёку от его дома, но года четыре назад хозяин её умер, а не чувствовавшая в себе тягу продолжать семейный бизнес дочь, недолго думая, продала выгодно расположенное место под очередной суши-бар. Очевидно, что разочаровавшиеся завсегдатаи очень быстро рассеялись по другим ресторанчикам. Среди них был и Наруто.
Однажды после очередной тренировки они с Гаарой бесцельно бродили по улицам Конохи и в один момент обнаружили, что забрели в знакомый райончик – когда-то подруга с потока Ино водила их сюда, чтобы показать принадлежавший её семье цветочный магазин, в котором она подрабатывала после занятий. От нечего делать друзья задались целью найти среди бесконечных семейных лавок и мелких специализированных магазинчиков тот самый, под вывеской «Яманака», точного расположения которого никто не помнил, и взялись обыскивать улицы. Ино они с успехом обнаружили, и та в благодарность за купленные у неё и впоследствии подаренные ей же пышные букеты повела их в симпатичный ресторанчик под названием «У Акимичи», расположенный на соседней улице. Как объяснила им блондинка, с Акимичи они были соседи, поэтому она хорошо знала и хозяина, и его сына Чоджи, который, к слову, был в неё с самого детства отчаянно влюблён.
Добрый Акимичи-сан друзей Ино, считавшуюся у него почти что родственницей, принял крайне добродушно и лично посоветовал самые вкусные блюда. Позже выяснилась одна удивительная вещь, которую иначе как проделками судьбы объяснить казалось невозможным. Акимичи, простые люди из обыкновенного района, по непонятной никому причине были весьма дружны с влиятельным в Конохе и сказочно богатым семейством Хьюга, представитель которых, Неджи, состоял в кругу общения Гаары и Наруто. Теперь же им довелось познакомиться с его двоюродной сестрой, очаровательным созданием по имени Хината. Друзья недоумевали, почему наследница огромного состояния разносит тарелки в этом, чего греха таить, захолустном ресторанчике, на что Акимичи-сан сказал так: «Девчушка хотела самостоятельности, знаете, возраст такой, что против всего восставать тянет. Родители её хотели к семейному бизнесу приучить, а она – ни в какую. Говорит, работать с людьми пойду, а не с бумажками. Сама она ещё, видите же сами, нежная, ребёнок почти, ну куда ей эта работа? Они её сюда, ко мне и устроили. Тут тебе и общение, и опыт, и я за ней приглядываю, чтобы никто не приставал. Словом, все в выигрыше».
В скором времени Хината, подружившись с Ино, Сакурой и Тен-Тен, стала частью коллектива, присоединился к разномастной компании и Акимичи Чоджи, добрейший парень, лучший повар на специализированных курсах, а также его друг детства Киба, сорви-голова под стать Тен-Тен, человек совершенно необузданной экспрессивности, но с мягким сердцем. Киба нигде не учился из принципа и доказывал свою способность быть полезным обществу «без всяких там корочек», работая ветеринаром в принадлежащей матери клинике. Его, неряшливо одетого и вечно пропитанного сигаретным дымом, можно было нередко встретить около «У Акимичи» в районе шести – парень ждал, пока у Хинаты кончится смена, чтобы в очередной раз попытать счастья и пригласить её на свидание. Впрочем, пока что ему не везло: юная Хьюга всегда находила для него добрые и приятные слова, неизменно означающие вежливый отказ.
«У Акимичи» в это время пустовал: для работников, предпочитающих этот ресторанчик, обеденный перерыв уже закончился, а вечерние завсегдатаи ещё не спешили появиться. В нос при отворении чуть скрипящей двери моментально попадало божественное сочетание ароматов, доносящееся из кухни, привлекательный интерьер навевал ассоциации с любящим домом, а улыбка хозяина, не минующая ни одного, даже случайного посетителя, вызывала непременную симпатию.
-Акимичи-сан, добрый день! – поприветствовал Наруто стоящего за стойкой тучного мужчину в натянутом поверх огромного живота белом фартуке, пока Гаара, ограничившийся кивком, отодвигал стул их любимого столика у окна.
Полные губы хозяина разошлись в разные стороны, обнажая ряд чуть кривоватых зубов:
-Наруто-кун, привет. А вы что, снова в трауре оба?
-Так ведь понедельник! – парень в неизбежности развёл руками в стороны.
Акимичи-сан издал хрюкающий смешок и умилённо покачал головой:
-И когда вы уже повзрослеете?.. Ещё моего Чоджи своими дурацкими обычаями заразите. – При упоминании сына мужчина переменился в лице, будто вспомнил нечто чрезвычайно важное, перегнулся к Наруто через стойку и заговорил приглушённо: - Кстати, Наруто-кун, у него же сегодня свидание!
Блондин приподнял светлые брови, всем своим видом выражая приятное изумление.
-А не с?..
-Да с ней, с кем же ещё! – перебил его Акимичи-сан и зачем-то поднял вверх указательный палец. – В кино её ведёт, там какую-то новую комедию сейчас крутят, все рекомендуют.
-А-а, я знаю, о каком Вы фильме говорите, мы с Гаарой уже видели, - Наруто уважительно закивал. – Хороший выбор. А потом куда?
Хозяин расплылся в вовсе не подходящей взрослому человеку легкомысленно-игривой улыбке:
-А потом мы с женой удаляемся к Хьюгам в гости, оставляя молодёжь одну.
Судя по последующему за фразой подмигиванию, Акимичи-сан ужасно гордился своей либеральностью по отношению к сыну. Наруто в неподдельном восхищении покачал головой:
-Вот же Вы хороший отец, Акимичи-сан!
-Твой не хуже, - откликнулся мужчина. – Намикадзе-сан – лучший папа, которого мне когда-либо доводилось видеть.
-Да, но Вы, в отличие от моего, не компостировали Чоджи мозги, когда у него не было девушки. Не было – ну и ничего страшного! Мой же иногда ка-ак пристанет! – Наруто раздражённо цокнул языком. – Когда, мол, да когда ты мне внуков подаришь. Да что я ему их, рожу?
-Внуков? – неуверенно переспросил Акимичи-сан, скосив взгляд на скучающего у окна Гаару.
Дверь за его спиной, ведущая в служебные помещения, внезапно распахнулась и показался сын хозяина Чоджи, невысокий плотный паренёк с бегающим взглядом и разливающимися по пухлым щекам розовыми пятнами волнения. Наруто, привыкший видеть друга в скромной рабочей форме, удивлённо вскинул брови при виде недорогого и изношенного, но всё ещё выглядящего парадным костюма, когда-то бывшего чёрным, но теперь приобрётшего бледно-серый оттенок. Пиджак опасно натягивался на груди, а из-под ставших короткими рукавов показывались запястья – и тем не менее, выглядел Чоджи очень хорошо, о чём Наруто не преминул ему тут же сообщить. Комплимент друга, однако, волнения парня не лишил, и он повернулся за вердиктом к отцу:
-Пап, ну нормально? – Он поднял руку с зажатым в кулаке мертвенной хваткой крупным бледно-красным цветком розы. – А вдруг ей не понравится? Она же всё о цветах знает.
Акимичи-сан опустил на плечо сына тяжёлую ладонь и успокаивающим музыкальным тоном произнёс:
-Сын, ты как никто другой достоин этой девушки. Если она этого до сих пор не поняла, дай ей понять это сегодня.
Словно по заказу, входная дверь распахнулась и внутрь вошла светловолосая девушка с прелестным свежим лицом, затянутая в короткое платье глубокого синего цвета, поверх которого шуршал распахнутыми полами изящный снежно-белый весенний плащ. Красавица уверенно продефилировала к стойке, обменявшись приветственными кивками с Гаарой.
-А вот и она! – объявил Акимичи-сан, по-отечески улыбнувшись блондинке. – Ино-чан, какая же ты очаровательная – прямо глаза слепит!
Ино примерила на губы улыбку скромницы:
-Благодарю, Акимичи-сан. – Взгляд её переместился на смутившегося без всякой меры кавалера. – О, Чоджи, это мне?
Растерявшийся парень несмело протянул ей розу и промямлил на придыхании:
-Надеюсь, тебе понравится.
Ино элегантным движением поднесла цветок к лицу и вдохнула его аромат:
-Она прекрасна, благодарю.
Уголки губ Чоджи начали разъезжаться в дурацкой улыбке, но он, верно растолковав отрезвляющее покашливание наблюдающего сцену Наруто, мигом состроил серьёзный вид и, подойдя к девушке, предложил ей свою руку. Ино, растроганная подобной галантностью, восхищённо охнула.
-Ну, ребята, веселитесь, - Акимичи-сан шепнул сыну несколько напутственных фраз, а когда пара вышла на улицу, ностальгически протянул: - Эх, молодость! Когда она была-то?.. Ой! – Он вдруг комично хлопнул себя по широкому, начавшему морщиниться лбу и повернулся к Наруто: - Старый дурак, забыл совсем, что на работе! Прости, Наруто-кун, заказывай!
Блондин протараторил уже давно составленный в голове заказ и пружинящими шагами направился к столику. Гаара в глубокой задумчивости глядел в экран мобильного телефона и обратил внимание на приход друга только когда заскрипели ножки отодвигаемого им стула.
-Опять Сай хрень невразумительную по смс наваял, - с ходу принялся жаловаться он, указывая обвиняющим взглядом на телефон. – С чего это он опять про меня вспомнил? Недели две молчал.
-Что, снова взялся клеить? – уточнил Наруто.
Гаара передёрнул плечами:
-Да как сказать… Он же всегда как напишет какую-то двусмысленную чепуху – иди потом гадай, что он имел в виду. Хотя кого я обманываю? Ясно же, что клеит. – Он грохнул телефоном об стол и устало выдохнул: - Вот же идиот, и всё это проворачивает перед лицом Сакуры. Я всё никак не могу определиться: то ли он невероятно безмозгл, то ли космически туп, что встречается со вспыльчивой кикбоксёршей и не скрывает от неё своих заливаний к парням, в данном случае ко мне.
-Он художник, - Наруто покрутил пальцем у виска, - нам с тобой не понять.
Губы Гаары скривились в саркастичной усмешке:
-Ну да, это очень удобно, кстати. Когда в смс написано: «Приходи ко мне, мне нужен натурщик», это ведь солиднее звучит, чем правда. А если Сакура невовремя придёт, всегда можно сказать, что нагишом натуру рисовал.
-Думаю, он и выдумывать ничего не потрудится.
Друзья разом опустили взгляды на засветившийся экранчик телефона, вибрация от которого мелкими волнами пошла по столу. Новое сообщение раздразнило Гаару не на шутку:
-Да когда он уже прекратит? – С выражением неприкрытого злорадства на лице он стёр послание. – Пускай кого другого из друзей Сакуры выберет и достаёт его. Хьюгу, например, он хоть и натуральный натурал, но порой меня терзают смутные сомнения.
При попытке представить себе описанную другом ситуацию даже в теории Наруто начал содрогаться от истеричных смешков:
-Тен-Тен устроит кровавую бойню, если такое произойдёт. И потом, не нужно фантазировать, Сабаку, какие ещё сомнения у тебя могут быть насчёт Неджи?
-А это? – Гаара жестом изобразил длинные волосы. – А линзы цветные, а одежда? Серьёзно, Узумаки, если бы я не был знаком с ним со школы, я бы подумал, что он наш материал.
Наруто внезапно перегнулся через стол и злобно шикнул на него, призывая замолчать, затем развернулся с поразительно быстро изменившимся выражением на лице и радушно улыбнулся длинноволосой официантке с подносом в руках за его спиной:
-Хината-чан, отлично выглядишь сегодня! – выдал он на одном дыхании, одновременно внимательно вглядываясь в её черты в попытке определить, услышала ли она их беседу.
Все, кто хотя бы раз имел удовольствие пообщаться с Хьюга Хинатой, безошибочно угадывали в ней представительницу знатного рода – благородные черты лица, изящество фигуры, внутренняя нравственность и даже выбор слов не давали обмануть себя ни подносом, её вечным спутником, ни фирменным жёлтым фартучком, надетым поверх скромного, но несомненно имеющего баснословную цену фиолетового платья до колена, перехваченного на талии тонким пояском.
Бледные щёки Хинаты моментально покрылись густым румянцем, она потупила взор и оттого чуть споткнулась и едва не выронила из рук поднос – тарелки опасно качнулись, но ничего не пролилось. Гаара беззвучно хохотнул.
-Б-благодарю, Наруто-кун, - заикаясь, шепнула она, ставя перед ним глубокую тарелку с раменом. – Гаара-кун, пожалуйста. Приятного аппетита.
Не дождавшись ответа, она стремглав бросилась к спасительной двери за спиной Акимичи-сана, забыв в суматохе даже свой поднос. Гаара провёл её задорным взглядом.
-Ой ты дурак, Узумаки, - инкриминирующим тоном протянул он, качая головой. - Зачем было так девочку смущать? Она ведь теперь часа три клиентов обслуживать не сможет – всё руки трястись от волнения будут.
Наруто виновато улыбнулся, запустив пятерню в волосы:
-Я просто подумал, что она могла услышать, как мы её брата обсуждали, и решил отвлечь её внимание комплиментом. Что тут такого?
-А то, - фыркнул Гаара, - что она в тебя уже сто лет втресканная, идиота ты кусок. Можешь как-нибудь поаккуратнее со словами, если она тебя не интересует?
Блондин пожал плечами, не зная, как ещё себя оправдать, и вместо ответа притянул к себе тарелку. Гаара разочарованно вздохнул и поступил так же.
Рамен был едва ли не единственной едой, попадающей под категорию «вредно», от которой Наруто так и не смог отказаться, хотя последние несколько лет под влиянием строго следящего за собой лучшего друга значительно оздоровил и разнообразил свой рацион. Гораздо хуже пришлось, впрочем, его отцу Намикадзе Минато, которого Гаара, будучи ещё школьником, терроризировал насчёт нездорового образа жизни, а позже принудил выучиться готовить. На всеобщее удивление, Минато настолько понравилась возня на кухне, что теперь он, успешный бизнесмен, тянущий на себе управление фирмой, каждый день выкраивал полтора часа во время обеденного перерыва, чтобы вернуться домой и приготовить обед сыну.
В «У Акимичи» постепенно становилось всё более людно: круглые столики заполнялись деловыми людьми в костюмах, пропустившими обеденный перерыв, студенческими компаниями, влюблёнными парочками. Одна из таких пар: юная девушка с длинной чёрной косой и серьёзный молодой человек в тщательно повязанном галстуке – устроилась за соседним столиком, в ожидании заказа они вели оживлённую беседу.
Наруто обратил внимание, как взгляд Гаары принялся бродить по их лицам, и осуждающе протянул полушёпотом:
-Хватит пялиться. Занят парень, не видишь, что ли?
Гаара проигнорировал шуточную нотку в тоне друга и задумчиво ответил:
-Я не поэтому. Взгрустнулось просто. Смотрю на них и думаю: у них ведь всё только начинается. Видишь, как у него ладонь пляшет по столу? Хочет её за руку взять, а стесняется. А она под столом всё время юбку распрямляет, чтобы не помялась. – Он совершенно нехарактерно для себя вздохнул. – Вот и Чоджи с Ино наконец-то сошлись. Киба за Хинатой бегает, у Тен-Тен с Неджи вообще любовь до гроба, Шикамару тоже о какой-то там барышне в читалке вздыхает, даже больноватый Сай нашу Сакуру, похоже, всё-таки любит. Только я всё один да один.
-Я вообще-то тоже, - поправил Наруто, теперь тоже косясь на парочку. – Что ж, радует в нашем случае одно: мы ведь договорились, что если к сорока годам не найдём себе кого-нибудь, то поженимся. Осталось только решить, кто из нас женой будет.
-Как это кто? – хмыкнул Гаара. – Блондин, конечно.
-Э-эй! – лицо Наруто вытянулось в притворном оскорблении. - На твоё «блондин» я могу ответить «крашеный», так что лучше с этим даже не начинай, Сабаку!
Гаара устало закатил глаза:
-Хватит меня уже так называть! Достали! Ну крашеный, какое вам дело? Иди Харуно так пообзывай розовую, она тебе кулаком в челюсть даст знать, что это не самая приятная кличка.
Наруто лукаво блеснул улыбкой, явно имея наготове острую реплику в ответ, но его отвлёк зазвонивший телефон. Он неохотно поднёс его к уху и нарочито кисло проныл:
-Да, папа. – В трубке что-то быстро затараторили, на что блондин принял скучающий вид. – Нет, мы ещё сидим у Акимичи-сана... Хорошо, передам. – Он махнул рукой стоящему за стойкой хозяину, одновременно указывая на прислонённый к уху телефон, тот кивнул и помахал в ответ. – Он тебе тоже… Пап, ну чего ты приколупался? Придём мы, придём!.. Слушай, апрель на дворе, какое «темнеет»? Начало четвёртого только!.. То есть, дома ждёшь? А работа?.. Ну хорошо, мы уже выходим.
-А что дядя Минато в такую рань дома делает? – спросил Гаара, роясь в бумажнике в поисках мелких купюр.
Наруто одним глотком допил свой чай и поднялся:
-Не знаю, говорит, дело какое-то к нам имеется. Пошли быстрее.
Юноши попрощались с Акимичи-саном и вышли на улицу. До дома Наруто идти было около сорока минут, и куда удобнее и быстрее было бы доехать на транспорте, но поскольку пешая прогулка до дома также являлась частью традиции, друзьям пришлось поторопиться, чтобы не заставлять Минато нервничать. Обычно по дороге они или слушали музыку, делясь одной парой наушников, или вели отвлечённую беседу, или заглядывали в знакомые магазинчики, но сегодня обоим молчалось.
Гаару вновь начали одолевать нахлынувшие ранее, в спортзале, воспоминания. Беспорядочными киноплёнками они крутились, порой одновременно, в его сознании, все из разных времён, сливаясь в беспорядочный омут без дат и времён года. Почему-то очень ясно вдруг припомнился, выбившись из водоворота, его первый год в конохской школе – тот самый год, когда завязалась их с Наруто дружба.
Ему, тринадцатилетнему замкнутому и враждебно настроенному по отношению ко всему миру подростку, уже привыкшему к своей непохожести на одногодок из-за своей сексуальной ориентации, переезд в Коноху запомнился в основном тем, что их семья стала жить в более просторном доме, в результате чего случайные пересечения с ненавистным отцом стали редкостью. Дела на Sabaku-Tech, специализацией которой была разработка программного обеспечения компьютерной обработки языка для всевозможных мобильных устройств, пошли резко в гору из-за колоссального расширения потребительского рынка, посему главный офис был перенесён из менее развитой южной Суны в прогрессивную Коноху, суновский же офис был превращён в филиал компании. Гааре было всё равно, где жить: друзей в Суне у него не было, в додзё хороших отношений с учителями не сложилось, поэтому он единственный в семье не переживал о том, что ждёт его в мегаполисе.
Он не слишком удивился, когда в первый же день ему навязали драку местные хулиганы: в прежней школе его тоже поначалу доставали из-за крашеных волос и подведённых глаз, но те, кто был в курсе его мастерства в айкидо, предпочитали держаться подальше. В Конохе всё было точно так же, как и в Суне: царьку задир показалось хорошей идеей проучить новенького с пидорской внешностью, а после того как в результате разочаровывающе короткого боя он был повержен, загадочному молчуну-новичку долгое время не давали покоя мальчишки, которым не терпелось помериться с ним силами.
Беспорядки наверняка продолжались бы и дальше, если бы не прознавший обо всём директор. Тот, будучи сообразительным и деловым человеком, подсчитал, во сколько ему выльется потеря материальной поддержки владельца Sabaku-Tech, и решил проблемного ученика оставить – вместо этого он под угрозой исключения из школы запретил всему любопытному хулиганью даже близко подходить к Гааре. Несмотря на то что постоянные драки прекратились, другие ребята всё равно его либо сторонились, либо игнорировали – старший на год Неджи, к примеру, впервые заговорил с ним только на последнем году своей учёбы, а дружеские отношения между ними завязались уже гораздо позже, в университете.
Один-единственный человек на всей параллели, довольно часто поступающий вопреки здравому смыслу, поставил себе целью подружиться с неприветливым одноклассником. Гаара прекрасно помнил, как после драки в первый день учёбы сидел на кровати в пустом и до скучного белом помещении школьного медпункта и, безразлично глядя в окно, позволял светловолосому мальчишке в мятой школьной форме и сдвинутом набекрень галстуке вытирать у себя с виска кровь влажным ватным тампоном. Он никак не мог понять, чего от него хочет этот подозрительный улыбчивый парень – мысль о том, что он может быть кому-то интересен как личность, не приходила ему в голову. Тогда это был совсем не тот Наруто, который шёл сейчас рядом с ним: отсутствие матери и полное невнимание погружённого в бизнес отца отразилось на его характере уродливыми чертами, вспоминать о которых не хотелось – ведь и он в те времена был совсем другим…
К дружбе они шли тернистым путём через заросли взаимного непонимания и гигантской разницы мировоззрений. Гаара отлично помнил эволюцию своих ощущений от общения с Наруто: вначале превалировали искреннее недоумение и даже шок от его фамильярности, затем постепенно начал проявляться интерес, позже появилось смутное чувство благодарности, переросшее со временем в привязанность – и наконец наступил момент, когда он осознал, что уже не представляет себе жизнь без этого человека рядом с собой. Привыкнуть друг к другу было отнюдь непросто: Наруто шокировала привычка Гаары хамить и называть вещи своими именами, а того, в свою очередь, выводили его нелепые хулиганские выходки и идеализированное представление мира. Прошло никак не меньше года, прежде чем два совершенно разных человека смогли стать настоящими друзьями.
Порыв случайного ветра взлохматил короткую тёмно-красную чёлку, и Гаара поднёс ко лбу руку, чтобы поправить её – кончики пальцев небрежно коснулись татуировки. Он не хотел вспоминать, изо всей силы отталкивал от себя воспоминания, но сегодня с ним было явно что-то не так, что-то внутри него дало слабину, и память раскрылась безобразным зевом, впуская сознание во тьму погребённого прошлого. Что бы ни говорили злобно настроенные горожане, татуировка вовсе не являлась самодурством, а выбор иероглифа никоим образом нельзя было назвать случайностью. Любовь… Любовь всегда была для Гаары сказочным зверем, о котором он постоянно слышал, но никогда не видел. Любви матери он был лишён с рождения, от отца он не получал ничего, кроме холодного презрения, брат и сестра… С ними было сложно. Ребёнком Гаара не задумывался над тем, отчего так невыносимо ноет в груди, если он абсолютно здоров, и не знал, чего ему не хватает, а когда тело созрело, он открыл для себя один способ хотя бы временно заглушать эту опостылевшую боль от внутренней пустоты – физическое удовольствие. Рецепт был до смешного прост: отдаться, забыться в чужих объятиях, чтобы хотя бы так, в искажённой форме почувствовать тепло другого человека, ощутить себя нужным, желанным. Любовный голод столкнул его на кривую тропу несерьёзных интрижек и случайных романов, и этот беспросветный период тянулся несколько лет, и каждый раз, когда разочарование вновь постигало его, он приходил туда, где чувствовал себя дома, - к единственному другу. Наруто в некоторой степени понимал горе от нелюбви, но масштабов раны себе представить не мог – зато он всегда был рядом в нужную минуту, и не обязательно было что-то говорить, порой как раз молчание в компании друг друга оказывало целебное воздействие.
С годами, вспоминал Гаара, одного физического тепла стало не хватать, чтобы заполнить проклятую пустоту, и появилась новая цель – найти того, кто захочет разделить с ним тепло ещё и душевное. Это оказалось гораздо больнее, чем блуждание по случайным партнёрам: судьба, будто издеваясь, настойчиво сводила его с людьми, после расставания с которыми на сердце оставался горький налёт разочарования. Наруто всегда был рядом, проявляя чудеса терпения, но однажды сорвался даже он. Произошло это прошлой весной, когда Гаара после очередного фиаско потянул его напиваться в один из своих любимых баров квартала голубых фонарей. «Как тебе это ещё не надоело? – обвиняюще вонзал палец ему в грудь позволивший себе в тот день куда больше нормы и оттого ведомый пьяной бравадой Наруто, пунцовый и развязный. – Как ты понять не можешь, что без взаимного чувства ничего не будет? Я знаю, что ты не притворяешься, что ты по-другому не умеешь, но, может, стоит хотя бы попробовать и сделать перерыв, подождать, пока возникнет что-нибудь настоящее? Или ты всю жизнь так собираешься от одного к другому бегать?». Отпираться не имело смысла – Наруто сказал абсолютную правду, и оставалось только согласиться. На волне обоюдного хмельного опьянения кто-то первый произнёс слово «клятва», в результате чего Гаарой было обещано следующее: он порвёт со своим старым образом жизни и будет искать особенного человека, с которым их будут связывать взаимные чувства. О том, что, в сущности, клятва мало чем отличалась от обета безбрачия, Гаара догадается только на следующий день, но в тот памятный вечер речь была воспринята на ура и повлекла за собой целую дискуссию на тему, какое материальное заверение справилось бы с задачей напоминать ему о данном слове каждодневно. Перебрав в голове кучу вариантов, друзья остановились на более или менее нейтральном и поехали в тату-салон. Флегматичный мастер не задавал вопросов и сделал, как было велено: спустя некоторое время на лбу у Гаары появился иероглиф, служащий одновременно и символом его жизненных поисков, и напоминанием о клятве, и, как друзья заметили позже, неплохим добавлением к его и без того эпатажной внешности.
Тату ему понравилось, однако же Сабаку Гаара не был бы собой, если бы не воспользовался случаем повредничать – он взялся уламывать друга поддержать затею и тоже украсить чем-нибудь лицо, просто так, для поддержания компании. Думали долго. Наконец мастер, которому попросту надоели пьяные мажоры, вмешался в разговор с деловым предложением: «У Вас, молодой человек, лиса на куртке изображена. Давайте я Вам что-нибудь под стиль ей сделаю. Усы там, например».
Гааре одновременно смешно и страшно было вспомнить лицо отца Наруто, когда тот впервые увидел своё чадо в исполосованном виде. Сам же Наруто наутро тоже ужаснулся и даже всерьёз планировал избавиться от усов, но друзья растопили его решимость массой комплиментов. Даже Шикамару не поленился отметить, что усы подходят его характеру. Гаара же не о татуировке жалел, а о данной клятве. Невероятно тяжело было привыкнуть к новому стилю жизни, однако страх потери доверия друга из-за нарушенного слова был слишком велик, и пришлось меняться. С тех пор прошло уже чуть больше года, за это время многое изменилось: меньше душевных переживаний и нервных срывов, больше свободного времени – но, с другой стороны, никаких перемен на личном фронте. Гаара, воспитанный строгой дисциплиной додзё, умел ждать покорно, когда была необходимость. Вот бы ему ещё кто-нибудь сообщил, сколько именно осталось ждать…
***
Тсунаде опустила едва начатую чашку на стол:
-Ну где они?
Светловолосый мужчина с моложавым лицом и живыми голубыми глазами виновато пожал плечами:
-Я сказал, чтобы торопились. Мне вообще-то это самому всё не вовремя, я должен на работу возвращаться.
Женщина неспешным движением расстегнула белый пиджак и швырнула его на диван рядом с собой, оставшись в открытой чёрной кофте. Гостиная была единственной комнатой в двухэтажной квартире Намикадзе-Узумаки, в которой, по задумке архитектора, отсутствовало перекрытие между этажами, поэтому из-за так называемого «двойного света» потолок в ней казался бесконечно высоким – совсем не то, что её кабинет. Должность декана английского факультета в лингвистическом университете Конохи, по всей видимости, являлась не такой уж престижной, если ей выделили столь неприветливый кабинетик с давящей атмосферой. Тсунаде нравилось гостить у Минато: жил он недалеко, всего двумя этажами выше, квартира, в отличие от её, всегда имела ухоженный вид и пахла уютом любящего дома, что со столь огромными помещениями случается нечасто. На первом этаже располагались её любимые комнаты, в которых оживали сотни радостных воспоминаний. Расположенная прямо под лестницей дверь раньше вела в комнату Кушины, где она складывала свои рукоделья и любимые книги. Минато долго упорствовал, не желая ничего менять в ней после гибели жены, но годы спустя им с Джирайей всё же удалось его убедить, и комната была превращена в библиотеку. Аквариум в другом конце гостиной, ближе к балкону, где блестел бутылками бар и замерла на деревянных ножках мягкая софа, напоминал Тсунаде о том, как мальчишкой Наруто имел привычку простаивать около него часами, глядя на рыб через голубой свет кулона, который она подарила ему в день его рождения – оторвать его от этого занятия было попросту невозможно - даже Минато, любимый родитель, не справлялся. Его кабинет, скрытый за дверью справа от лестницы, нравился Тсунаде меньше: когда она оказывалась там, всё время невольно вспоминала, сколько слёз пролила Кушина из-за погружённого в бизнес мужа, забывающего порой, ради чего они вдвоём когда-то приняли решение купить пропадающую фирму. С кухней, впрочем, у Тсунаде были связаны только положительные эпизоды из прошлого – при виде невероятно вытянувшегося за последние годы фикуса, едва не опускающего тяжёлые мясистые листья на стол, ей вспоминалось, что с ним любила возиться Кушина, и радовала сердце мысль, как та, верно, обрадовалась бы, увидев сейчас обожаемое растение.
Второй этаж Тсунаде не нравился. Не из-за абсурдно обустроенной спальни Наруто, дверь которой она могла увидеть, подняв взгляд со своего места на диване в гостиной, не из-за комнаты Минато, бывшей ранее супружеской спальней, в которой до сих пор оставалось так много от покойной женщины, – а из-за гостевой комнаты. Слишком хорошо Тсунаде помнила, как они с Кушиной засиживались до вечера в ожидании Минато и, коротая время за чашкой чая, обсуждали, мечтали, как малыш Наруто, верно, обрадуется младшему братику или сестричке, как пустующая комната в скором времени потребует превращения в детскую, как после рождения второго ребёнка им удастся, наконец, образумить трудоголика Намикадзе и убедить проводить больше времени с семьёй. Комната на втором этаже ныне выглядела как обыкновенная запасная спальня для гостей: не стоять в ней больше никогда колыбели, посмотреть на которую в магазине будущая мать потянула Тсунаде незадолго до своей гибели, не разноситься по ней радостным детским визгам, не взрослеть в ней младшему братику или сестричке Наруто…
Тсунаде незаметным движением достала из сумочки салфетку и высушила начавшуюся собираться в уголках глаз влагу – Минато, погружённый в чтение документов по работе, не заметил её слабости.
-Послушай, - позвала она, обретя над собой контроль. Мужчина поднял на неё затуманенный взгляд. – Ну ты же сам понимаешь, что здесь происходит.
-Вы о чём, тётя Тсунаде? – нахмурился Минато.
Массивная грудь Тсунаде приподнялась и опустилась в усталом вздохе.
-Я о твоём проекте с Вашингтонским университетом. Ты уже не одному десятку учебных заведений помог организовать обмен студентами, твоя фирма имеет прекрасную репутацию в сфере образования, поэтому я уверена, что американцы с радостью возьмут наших компьютерных лингвистов.
-Мне бы Вашу уверенность, - хмыкнул Намикадзе, - всё ведь ещё в проекте только…
-И тем не менее, я уверена, что дело выгорит, - властным тоном перебила его Тсунаде. – Специальность эта находится под моим началом, значит, я отвечаю за тех, кого посылать в США в следующем году.
Минато неуютно заёрзал на своём месте:
-Ну, тётя Тсунаде, чего Вы так вперёд забегаете?
-Естественно, от меня ожидаются студенты с лучшими оценками, - проигнорировала она реплику. – Лучшие оценки в группе среди третьекурсников у твоего сына и у Гаары. – Тень гордости прошлась по лицу Минато при этих словах, но Тсунаде подкреплять его радость не спешила. – Но если они в ближайшее время не возьмутся за ум и не прекратят своё ребячество, я лучше удавлюсь, чем пущу их учиться в США. Я лучше этого лентяя Шикамару отправлю, чем их, он хотя бы староста. Мне не нужно, чтобы они своими прогулами и несерьёзным отношением к учёбе запороли нашему университету репутацию. Это понятно, Минато?
Намикадзе вдумчиво кивнул:
-Я попробую с ними поговорить.
-Не попробуй, а поговори, - настаивала декан. – Они ведь уже почти взрослые люди, двадцать скоро. Объясни, что это не дело, когда один шарит в программировании, а второй в языках, и они друг за дружку задания делают. Так нельзя. И будь они хоть триста раз умными и сообразительными, пропускать занятия тоже не положено.
Минато взялся сочинять пояснения, но тут наконец-то позвонили в дверь, и он умчался открывать, едва не опрокинув свой чай. Тсунаде прислушивалась к приглушённому разговору в прихожей, не поворачивая головы.
-Проходите быстро, где вас носило?
-Я тоже рад Вас видеть, дядя Минато.
-Пап, что случилось?
-Идите в гостиную, там вас уже ждут, а мне на работу пора возвращаться.
-Кто ждёт? Да объяснишь ты нормально или нет?
-Идите-идите.
Тсунаде сделала неспешный глоток крепкого чая и в нужный момент повернулась к двум застывшим на пороге гостиной парням, за спинами которых маячил взволнованный Минато:
-Здравствуйте, прогульщики.
***
-Бабка Тсунаде сегодня была суперзла, - констатировал Наруто и, толкнув дверь своей спальни, зашёл внутрь.
Гаара положил сумку у входа и молча направился к своему Ложу – это пафосное название носил втиснутый между окном и кроватью Наруто диван, уже давно определённый как его спальное место. История с ним была связана следующая. Так как Гаара в доме Намикадзе-Узумаки был гостем частым, гостевая спальня одно время с лёгкой руки выдумщика Наруто именовалась Комнатой Имени Святого Сабаку («святого» было добавлено исключительно для красоты складывающейся аббревиатуры), однако после поступления на первый курс друзья начали засиживаться вместе допоздна и нередко случилось, что, не желая расставаться, случайно засыпали прямо на кровати Наруто, которая, к слову, любя именовалась хозяином Койкой. После проведения краткого совещания было принято оптимальное решение, в результате чего было произведено хищение бесхозного дивана из библиотеки на первом этаже. Совершив кое-какие перестановки, диванчик поселили перпендикулярно Койке, втиснув между ними тумбочку. Прознавший о подобном самоволии Минато, мнения которого никто спросить не подумал, долго бранился: «Испортили мне интерьер в библиотеке, да ещё и торжественно допоганили спальню!». Успокоился он только месяц спустя, когда с помощью имевшей отличный вкус помощницы Рин зияющее пустотой место в библиотеке заполнила новая софа и таким образом хотя бы одна комната была спасена.
С появлением в комнате Ложа, пухлые подушки которого особенно нравились Гааре изображёнными на них разукрашенными дядьками в египетском стиле, интерьер спальни Наруто не пострадал – собственно, слово это применять к нему было бы не совсем корректно, так как никакого художественного оформления в ней не наблюдалось. Цитируя Минато, давно махнувшего рукой на попытки привить сыну любовь к дизайну, комната представляла собой «банальное хрен разбери что» - иными словами, дичайшую смесь несочетающихся между собой вещей, каким-то магическим образом, тем не менее, составляющих весьма интересную атмосферу.
Тех, кто бывал в комнате Наруто впервые, больше всех поражал высоченный, до самого потолка книжный шкаф: часть была пожертвована под диски с фильмами и аниме, две полки радовали глаз любителя плотными цветными рядами с томиками манги, а на самом верху хранилась гордость хозяина – прекрасная коллекция иностранной литературы в оригинале. Второй впечатляющей достопримечательностью комнаты считалась так называемая Стена Почёта, сплошь увешанная плакатами любимых музыкальных групп, из-за которых самой стены видно не было – лишь у самого потолка скромно выглядывал отрезок лимонно-жёлтых обоев. Противоположная стенка со стороны компьютерного стола также была частично увешана, но – коллекцией фотографий, первую из которых, с Гаарой, Наруто повесил в четырнадцать лет. С тех пор стена обросла по меньшей мере десятью памятными снимками.
У друзей часто возникал один и тот же вопрос к хозяину комнаты: «Зачем тебе здесь холодильник?», на что Наруто преспокойно объяснял, что спускаться на первый этаж каждый раз, когда хочется выпить холодной воды, ему слишком лень, а небольшой «отмороженный друг» мало того что всегда под рукой, так ещё и может функционировать как столик, куда обычно сваливались учебники и конспекты. Ещё одним крайне нелогичным предметом в комнате являлся утащенный ещё лет пять назад из гостиной прямоугольный кофейный столик со столешницей из тонированного стекла, прельстивший Наруто своей мобильностью: столик-путешественник всё время кочевал по комнате, а последним его пристанищем оказался балкон – с начавшимся потеплением Наруто нравилось делать задания на приятно холодящем лёгкие воздухе, устроившись в одном из плетёных кресел и свалив перед собой на столике в кучу учебную литературу и ноутбук.
Несмотря на вопиющую безвкусицу, царившую в комнате, все, кто бывал здесь, отмечали с непременным удивлением в голосе, что им здесь нравится – погрязшая в хаосе обстановка донельзя чётко отображала характер её обитателя, и те, кто любил Наруто, не могли не полюбить его комнату.
Гаара приподнялся на своём диване, чтобы поправить подушку – взгляд его случайно упал на фотографию в рамочке, стоящую особняком на полке между их с Наруто кроватями. Он никогда не знал изображённую на снимке женщину, но отчего-то каждый раз при виде её спокойной мудрой улыбки внутри просыпалась смутная неловкость. Возможно, причина была сокрыта в том, что ему была непонятна любовь, с которой относился к покойной жене Минато, за шесть лет ставший дорогим ему человеком. «Моя половинка», - всегда обращался к Узумаки Кушине свято чтивший её память вдовец. Гааре, не бывшему частью этой семьи в те времена, не могло не казаться странным, что Наруто, в четыре года лишившийся матери, носил её девичью фамилию. «Папа сделал это, чтобы память о маме была со мной всегда», - как-то с серьёзным видом пояснил ему друг, и вспомнивший его слова сейчас Гаара невольно содрогнулся от прошедшего по спине холода: ему тоже однажды говорили нечто подобное, очень-очень давно…
Он взял в руки книгу и попытался сосредоточиться, но всё вдруг стало ему мешать: тихо сочащаяся из установленных в углах стерео-колонок музыка раздражала, шуршащие звуки от бегающих по клавиатуре пальцев Наруто превращались в удары молота по голове, даже биение собственного сердца отдавалось в ушах пугающим гулом. Совершенно незаметно, пройдя мимо его внимания, внутри открылся ещё один пузырь воспоминаний, запретный, и посыпались искрами перед внутренним взором забытые лица: мама, никогда не виденная любимая мамочка, так похожий на неё дядя, брезгливо отворачивающийся отец. Мысли зачем-то настойчиво возвращали его в Суну, в их старый дом, где всё и произошло, где происходило столько нехороших вещей, его сознание начало обволакивать пеленой, сотканной из прогнивших, пропитанных детскими страхами образов, и Гаара не мог воспрепятствовать этому процессу – оставалось только закрыть глаза и дать ему завершиться, вот только зачем? Что заставляло его весь день вспоминать?
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
@темы: viaorel, Шесть недель, Фанфикшн
-
-
19.09.2010 в 01:10Учиха Саске нажал на кнопку предварительного просмотра, подождал, пока перезагрузится страница, и критически оглянул результат своей работы – сделанную сегодня по дороге из полицейской академии фотографию и комментарий к ней, на написание и редакцию которого у него ушло никак не меньше часа.
Источник Двух Влюблённых ещё с детства нравился Саске – в большинстве своём из-за легенды, которую любила рассказывать мама. Давным-давно, когда на месте гор стояли океаны и никакой Конохи ещё не существовало, бедная сирота полюбила юношу из знатной семьи. Но сердце юноши одной страшной ночью унесли с собой злые духи леса, забрав также жизни всего его клана, оттого он был холоден и чёрств со всеми, помышляя только об одном: найти обидчиков и отомстить. Юноша стал воином, потому как прознал, что убить духов можно только мечом, и сирота пошла по той же тропе в безумной надежде отобрать у духов сердце любимого и вдохнуть в его душу жизнь. Однажды из глубокого подземелья выполз коварный змей и сказал юноше: «Ни один созданный человеческими руками меч не сможет победить древнюю магию. Если ты пойдёшь со мной, я научу тебя сражаться с врагами и помогу отомстить. Взамен ты, свершив месть, отдашь мне своё тело - моё слишком дряхло, я поселюсь в твоём». Узнав о сделке со змеем, сирота устремилась в погоню за юношей, и встретились они у водопада, и силы их были равны, но в решающий момент доброе сердце сироты подвело её, и бессердечный юноша всё-таки ушёл. Сирота поселилась рядом с водопадом, и каждый день проливала слёзы, и возводила очи горе в мольбе, чтобы её любимый вернулся. Однажды в её дом залетел орёл с раненым крылом, сердобольная сирота вылечила его, и в благодарность он поведал ей тайну: сердце юноши было вовсе не украдено, а запечатано внутри, и снять печать может только он сам. Когда пришло время, выученный змеем юноша отправился в заколдованный лес и уничтожил духов – но не почувствовал ничего от свершившейся мести, сердце его так и не вернулось. Хитрый змей знал о печати, но всё равно потребовал свою плату, и тогда юноша сразился со змеем и убил его, но тот перед смертью успел вонзить в него свои ядовитые клыки. Умирая, юноша бесцельно брёл по земле, ощущая близкую гибель, и, обессиленный, рухнул на колени перед домом сироты. Когда сирота принесла ему воды из водопада, наполненной собственными слезами, юноша испил из её рук, и тогда печать его исчезла, и юноша полюбил сироту всем своим вновь обретённым сердцем. С тех пор, рассказывала мама, прошло столько лет, что исчез и водопад, и горы – на их месте теперь стоял город Коноха, а вместо дома двух влюблённых из-под земли теперь бил источник.
Существовала и иная, более любимая молодёжью версия истории, которую Саске услышал от старших мальчиков в средней школе – что якобы сирота не была, а был. Лично ему это казалось более вероятным, потому как девушку-мечника в древние времена представить ему было сложно. Кроме того, интрига привлекала к источнику множество иностранных туристов, а это, в свою очередь, побуждало власти уделять больше внимания этому месту. К сожалению, конохская молодёжь достопримечательности не ценила: каменная кладка площади возле источника была сплошь усыпана окурками, бутылками, упаковками от конфет, жвачками… С тяжёлым сердцем Саске настраивал фотоаппарат, искал лучший ракурс, ждал нужного момента для нажатия на кнопку. Он очень любил Коноху и её людей, но когда видел, как эти люди поступают с замечательными местами вроде Источника Двух Влюблённых!..
Он в последний раз проглянул свою запись.
«Любимый город. Грязный город. Грязный любимый город. Что для меня важнее? Каждый раз, когда я посещаю подобные места, меня передёргивает от отвращения, но я не могу не замечать и не восхищаться красотой, которая прячется за вонючими грудами отходов цивилизации. Эта двойственность чувств ставит меня в тупик. Я знаю, нужно принять решение: любить или ненавидеть мой город, любить или презирать людей этого города.
Скоро я получу возможность стать настоящим служителем правопорядка на этих отвратительных – на этих самых родных в мире улицах, и мне так хочется изобрести какое-то средство, вывернуть человеческие души так, чтобы уничтожить засевших в них паразитов! Хватит ли у меня сил действительно внести разницу, когда придёт моё время? И захотят ли они перемен? Возможно, им нравится паразитировать, нравится грязь и низменность…
Я всё равно постараюсь изо всех сил. Потому что Коноха заслуживает лучшего. Да, я смогу, я очищу улицы Конохи, я очищу души её жителей. У меня получится».
Саске уже собирался опубликовывать сообщение, но содрогнулся от неожиданности, когда из кухни, перекрикивая даже орущую в наушники музыку, раздался мамин зов:
-Саске-е-е!
-М-м? – Он стянул наушники на шею и прислушался.
-Свяжись с Итачи, где он?
Саске устало вздохнул: для него всегда было загадкой, почему мама, имея собственный мобильный, непременно перебрасывала на него задачу выведать, где пропадает брат. Особое настроение, которое обычно овладевало им при выставлении чего-то очень личного на блоге, рассеялось, и он почти со злостью клацнул мышкой, отправляя готовое сообщение на публикацию, после чего потянулся за телефоном. На первом же гудке звонок сбросили, а никак не раньше чем через минуту в сети ICQ зелёным цветочком вышел в активный список Uchiha_It@chi.
Uchiha_It@chi (17:27):
Не могу говорить сейчас, на совещании, зашёл с мобильного. Давай быстро, что случилось?
U-s@suke (17:27):
Мама случилась. Перезвони ей потом.
Uchiha_It@chi (17:27):
Хорошо. Скажи, что я на работе, пообедать не забыл и всё в порядке. А ты часам к восьми подъезжай в участок, есть дело.
U-s@suke (17:28):
Так ты договорился?
Uchiha_It@chi (17:28):
Да. Ты только позвонить не забудь, как будешь близко, я постараюсь вырваться и встретить. И не опаздывай.
U-s@suke (17:28):
Хорошо, спасибо.
Итачи уже вышел из сети, а Саске всё продолжал глядеть на окно с их коротким диалогом, не до конца веря в происходящее. Он будет проходить практику в отделе работы с молодёжью – в том самом отделе, куда зелёных студентов вроде него брать напрочь отказывались! Саске только сейчас до конца осознал, как порой выгодно быть Учихой – все мужчины в их роду по традиции служили в полиции, и оттого с его фамилией было не только легче найти общий язык с преподавателями Национальной полицейской академии Конохи, но и, как оказалось, получить заветное место для прохождения практики. Саске всегда представлялось, что начинать менять порядок вещей в родном городе необходимо именно с молодёжи, поэтому он уже давно наводил справки о нужном отделе. Ему уже не терпелось начать работать, внутри невольно защекотали сладкие фантазии: вдруг за короткие две недели ему удастся хотя бы одного юношу или одну девушку уберечь от преступной тропы, вдруг он сможет обратить на себя внимание и его идеи выслушают?
Мечты прервала заглянувшая мама:
-Ну, что там?
Саске с кислым видом передал ей слова брата, а когда мама, отчего-то взволнованно заохав, вернулась на кухню, вспомнил о своём новом посте и обновил страницу. Как он и ожидал, троица любимых постоянных читателей уже успела оставить свои впечатления, а Карин с Суйгетсу, естественно, в очередной раз поссориться.
Karin:
Саске, это самый-самый-самый лучший твой пост! Я тебя люблю!
Suigetsu:
Дура, ты хоть поняла, о чём он писал?
Karin:
Конечно! Сам такой! Саске, извини, что не в тему пишу! Я тебя люблю!
Suigetsu:
Человек тут душу перед нами открывает, а ты лезешь со своей фанатской любовью! Вот знал бы я, где ты живёшь, - пришёл и в морду дал бы!
Jugo:
Саске, а не заметил ли ты случайно, что в последнее время говоришь о жителях Конохи так, будто сам к ним не относишься? Такое ощущение, будто ты не хочешь быть одним из них – из нас, точнее говоря.
Это, безусловно, хорошо, что ты поднимаешь в своём блоге животрепещущие вопросы, побольше бы такой сознательной молодёжи, но твои посты порой попахивают нездоровым идеализмом и даже в некотором роде фанатизмом. Я волнуюсь.
Suigetsu:
О, хоть один неспамер нашёлся! Джуго, +1! Саске, ты мне в последнее время не нравишься. Не осень вроде, а ты киснешь. Или это тебя посты Карин удручают? Так удаляй их к чёртовой матери!
Karin:
Я сейчас сама кого-то удалю!
Саске улыбнулся: за год электронного общения он успел привязаться к троице читателей и всегда с удовольствием пересматривал забавные переписки между Суйгетсу и Карин, самых первых и самых преданных обитателей его блога. Замечание сделать, однако, всё же требовалось – просто так, чтобы не расслаблялись, да и комментарий Джуго требовал ответа, посему пришлось потратить лишние десять минут на сочинение достойного ответа. Вышло следующее.
U-s@suke:
Karin, Suigetsu, не спамить.
Suigetsu, я не кисну. Сходи к Источнику Двух Влюблённых и убедись, насколько там всё в последнее время ужасно выглядит.
Jugo, ты имеешь в виду, что я искажённо, в идеализированной форме воспринимаю реальность? Признаю, порой мои цели даже мне кажутся недостижимыми, однако я сторонник утверждения, что истинная вера во что-то способна сворачивать горы, поэтому верю в собственные силы. А что ещё остаётся делать? По поводу же твоего вопроса… Не согласен. Возможно, так может показаться из-за моих постов, но я, безусловно, отношу себя к ряду коноховцев и имею желание оставаться в их числе до конца жизни.
-
-
19.09.2010 в 01:11Он прокрутил колесо мышки и ещё раз, вдумчиво прочёл обращение Джуго. Прилагательное «нездоровый» рядом с «идеализмом» затронуло в нём невидимые струны, и он понял, почему: этим словосочетанием Джуго в буквальном смысле цеплял на него ярлык потенциального самодержца наподобие персонажа нашумевшего аниме Ягами Лайта, заранее обречённого на провал из-за неумения сдержать аппетит к власти и любви к пафосным трюкам. Саске всерьёз задумался над свежей мыслью. Ещё с первых страниц манги, впоследствии ставшей любимой, он не мог не заметить подобия между ходом мысли главного героя и своим собственным; размышления Лайта были ему настолько близки, что, переворачивая страницы, Саске чувствовал, будто общается с близким другом и единомышленником. Одно время он даже разделял его радикальные взгляды насчёт преступников, однако по мере развития сюжета всё чаще ловил себя на мысли, что выбранный персонажем метод не подействует в реальной жизни – кроме того, маниакальное желание властвовать над идеальным миром не было ему ни в коей мере присуще.
Если Ягами Лайт, человек, который никогда не существовал, был определённо идеалистом, возможно ли, что он, реальный Учиха Саске, обвиняемый в идеализме посторонними, рискует подхватить его болезнь? Вопрос требовал серьёзного осмысления, но времени заниматься этим у него уже не оставалось – необходимо было начинать собираться. Саске не стал обновлять страницу своего блога, зная, что там наверняка появилось с десяток новых комментариев, на которые ему непременно захочется ответить, поэтому он просто выключил монитор и, поднявшись с кресла, направился к шкафу за давно уже его дожидающейся идеально выглаженной полицейской формой.
Увидев его, примеряющего фуражку перед зеркалом в прихожей, мама едва не выронила из рук полотенце.
-Ой, какой же ты в ней красивый! – всплеснула она руками. – Вылитый отец в юности!
От дальнейших восхищений и без того смутившегося парня спас телефонный звонок. Мама толкнула его спиной в сторону кухни, бросив коротко, что его там ждёт ужин, а сама умчала в прихожую брать трубку. Когда она вернулась, Саске, наспех запихнувший в себя содержимое тарелки, глотал, обжигая горло, горячий чай.
-Обито звонил. Сказал, до Итачи дозвониться не может, искал его дома. – Мама неодобрительно поджала губы. – Что ему от него нужно, интересно?
Саске знал, что было сокрыто за этим вопросом: не звонил ли он затем, чтобы предложить Итачи работу? К дяде Обито в роду Учиха относились по-особенному – иными словами, недолюбливали, а всё, как казалось Саске, из-за банальной зависти: дяде, единственному из всех мужчин клана, хватило смелости пойти против традиции и выбрать себе иную, не полицейскую карьеру. Насколько ему было известно, уже более десяти лет дядя Обито работал на одного бизнесмена, по делам фирмы частенько ездил в западные страны и хоть практически не имел свободного времени, зато, в отличие от всех родственников, зарабатывал очень приличные деньги – отсюда и их недовольство. Единственными Учихами старшего поколения, с кем у дяди сохранились хорошие отношения, были отец и мать Саске, а к ним с Итачи он вообще относился как к родным племянникам.
Мама в последнее время сильно переживала, что дядя, часто предлагавший Итачи всевозможные подработки, однажды всё-таки переманит его к себе и тем самым заставит уйти из полиции, но Саске не разделял её опасений: слишком хорошо ему были известны амбиции брата.
Бросив короткий взгляд на часы, он поспешно поднялся и, поблагодарив маму, помчался в прихожую натягивать ботинки – ведь Итачи попросил не опаздывать.
-
-
19.09.2010 в 01:12-Какой-то ты тихенький сегодня.
Гаара поднял на него непонимающий взгляд:
-Я что?
-Тихенький, - спокойно повторил Наруто. – Сидишь себе, задания делаешь. Прямо примерный студент.
Гаара отложил в сторону статью, изучением которой занимался ранее, откинулся на диван, закрыл глаза – и снова, как по волшебству, вернулись его сегодняшние спутники, нежеланные воспоминания. Пальцы левой руки самовольно потянулись к правому плечу и нащупали под тканью рубашки давний рубец – след от дядиной пули. Сколько лет он уже не вспоминал о нём? И что, чёрт побери, вынуждало его снова и снова возвращаться мыслями в недобрые времена?
Он словно стоял перед секретной дверью, не открывавшейся так давно, что ручка стала бледно-серой от покрывавшей её пыли, но чья-то ладонь нарушила толстый слой, отворила дверь, и он, маленький и беззащитный, вынужден был с замирающим от страха сердцем глядеть в образовавшуюся щель, за которой доселе спавшие воспоминания глядели на него в ответ лицами из прошлого. Знать бы, кто или что повернуло проклятую ручку.
Гаара резко поднялся на ноги: находиться на одном месте не было больше сил, необходимо было куда-то уйти, сменить обстановку, развеяться. Он пересёк комнату и рванул на себя дверцы одёжного шкафа.
-Я у тебя тут где-то костюм оставлял, - неразборчиво пояснил он в ответ на вопросительный оклик друга, - бордовый такой. Ага, вот он. Думаю, траур на сегодня можно прервать, задания тоже подождут. Пойдём лучше со мной выпьем.
-Да какой выпьем? – Наруто крутанулся в кресле так, чтобы говорить с ним лицом к лицу. – Куда ты намылился на ночь глядя?
Гаара не стал обращать внимания на цепкий взгляд, принявшийся блуждать по нему в поисках ответа, и потянулся к ремню. Наруто некоторое время неодобрительно хмурился, наблюдая, как он переоблачается в костюм, затем, похоже, смирился и, закрыв наполовину готовую презентацию для завтрашнего занятия, тоже взялся рыться в шкафу.
Уже в прихожей им встретился только что вернувшийся с работы Минато.
-Эй-эй, вы куда это вырядились? – Его пальцы сомкнулись на плече сына, сминая ткань серой футболки со стилизованной надписью «Коноха» на ней. – Куда, я вас спрашиваю?
-Да пап, мы ненадолго, - Наруто вывернулся из хватки и опустился на одно колено, чтобы зашнуровать тяжёлые ботинки. – Не переживай.
На лбу мужчины грозными волнами начали собираться преждевременные морщины:
-Нет, вы точно моей смерти хотите. Тсунаде вам что, мало лекций сегодня прочла? Так давайте я добавлю!
Застёгивающий у зеркала плащ Гаара лениво скосил в его сторону безразличный взгляд:
-Дядя Минато, идите отдыхайте, мы всё успеем.
-Успеют они, - Минато с шумом выдохнул воздух из ноздрей и пригрозил ему пальцем. – Смотри мне, не вляпайся ни в какую историю, а то я тебя знаю!
Наруто стянул с вешалки курточку, но не стал терять времени, чтобы её надеть, и направился с ней к двери.
-Не вляпается, я присмотрю, - пообещал он мимоходом, поворачивая ключ.
-
-
19.09.2010 в 01:12Саске вежливо постучал и, дождавшись позволения войти, отворил дверь с табличкой «Митараши Анко. Отдел работы с молодёжью». Молодая женщина с оживлённо бегающими глазами при его появлении тряхнула уложенными в необычную причёску волосами, пружинящим движением поднявшись из-за стола, подошла к нему и взяла за плечи – Саске обдало удушающим сочетанием запаха сигарет и каких-то духов.
-Дай-ка, дай-ка посмотрю на тебя! Ну и красавчик! Прямо как братец!
Саске почувствовал, как его одолевает смущение: Итачи предупреждал, что Анко чрезмерно фамильярна и в некоторой степени даже вульгарна, но он совсем не ожидал, что будущая начальница начнёт вести себя с ним так с первой же минуты знакомства. Он опустил взгляд в пол, спасаясь от неприлично выглядывающего из открытой кофты бюста, и кашлянул в кулак, прочищая горло:
-Благодарю, Митараши-сан.
-Не называй меня так, а то я себя старухой какой-то чувствую! – она с неженской силой хлопнула его по плечу и кивком указала на свободный стул, сама же, ловко крутанувшись на высокой шпильке, вернулась к своему столу. – Итак, - сладкоголосо и вкрадчиво протянула она, устремив на него вязкий взгляд, - что именно привело тебя в мой отдел, Саске-кун?
Саске растерянно уставился на неё, пытаясь понять, не шутит ли она: по его разумению, Итачи должен был разъяснить давней приятельнице его мотивы. Анко, словно поняв причины его заминки, подсказала:
-Мечтаешь по стопам брата пойти? В криминальный хочешь попасть?
Он молча покачал головой из стороны в сторону. В голове мешались, галопируя по сознанию, панические мысли. Где пропадает Итачи? Почему направил его сразу сюда, если очевидно, что заведующая не в курсе цели его прибытия? Как отвечать?
Тонкие губы женщины, щедро подведённые тёмной помадой, некрасиво изогнулись в подобии улыбки:
-А я ещё удивилась, когда Итачи, весь из себя деловой и замотанный, спустился с уголовных небес, оторвавшись от своего Хошигаке, и вспомнил про меня, земную. Думала, ну наконец-то, дождалась. – Анко запрокинула голову и хрипло отрывисто засмеялась. – А он, оказывается, братика хотел пристроить.
Саске стало окончательно не по себе. Неизвестно откуда появилась чёткая уверенность, что работу у этой женщины он не получит, а если и получит – то совсем не ту, что ожидал. Он набрал в грудь воздуха для произнесения заранее подготовленной речи, которая непременно должна была объяснить этой игольчато настроенной женщине его истинные цели, но тут в дверь постучали, и внутрь заглянул Итачи. Брат выглядел крайне вымотанным и чем-то явно недовольным.
Боковым зрением Саске отметил, как по лицу Анко разлилась мрачная весёлость. Распростёрши в театральном жесте руки в стороны, она трагично завыла, делая ударение на каждом слове:
-О, ясно солнышко департамента уголовных расследований! Что ты, светлейшее, делаешь в нашем клоповнике?
Итачи непонимающе моргнул, помедлил пару секунд, затем ступил внутрь, бесшумно прикрыв за собой дверь.
-Анко, что за номера? Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь.
-Знаю-знаю. – Она ловко обогнула стол и осторожно, будто ступающий на мягких лапах зверь, приблизилась к Итачи вплотную, её цепкий взгляд принялся изучать его каменные черты. – И что же нам с тобой делать, Итачи? – спросила она томным полушёпотом, кошачьим движением погладив его по груди. – Ты ведь хочешь пристроить своего милого братишку, не так ли?
Лицо Итачи оставалось непроницаемо:
-Я думал, мы с тобой договорились.
Она склонила голову набок и задумчиво протянула:
-Может, и договорились… А может, и нет. – Её пальцы вдруг сомкнулись на его галстуке и потянули вниз, и когда Итачи невольно пригнулся, она прильнула к нему всем телом и зашептала что-то на ухо, но Саске удалось расслышать каждое её слово. – Невозможно, чтобы ты просто так от меня бегал. Это правда, да? То, что говорят о тебе. О тебе и о…
-Анко! - прорычал Итачи, заглушая последнее слово, затем грубо вырвал из её рук галстук и распрямился. Непроницаемая маска разбилась, и теперь на лице брата читалось сразу несколько сильных эмоций: обида, злость и отчего-то стыд. Саске опустил взгляд.
-Ладно, Итачи, слушай меня внимательно, - голос Анко невероятно похолодел. – Работы для твоего брата сейчас нет, но через недельку, глядишь, и появится. Пускай пока в префектурном побудет, у них вечный дефицит патрульных, а потом приходите, разберёмся. Согласен?
-Это не у меня надо спрашивать, - Итачи повернулся в сторону брата.
Саске сглотнул: больше всего ему сейчас хотелось убраться подальше от этого кабинета, но соглашаться на неизвестно что желания у него не было, поэтому пришлось уточнить:
-А что мне нужно будет делать?
-Патрулировать улицы, приятель, - Анко сверкнула фальшиво-доброжелательной улыбкой. – Вот только надо бы тебе напарника опытного подобрать, а то сам можешь не справиться.
Итачи, которого разговор явно тяготил больше всех, сделал решительный шаг вперёд:
-Я поработаю с тобой. Пойдём, Саске.
Он поднялся, пожалуй, с большей охотой, чем приличествовало, поклонился женщине на прощание и последовал за братом, ощущая, как буравит спину её тяжёлый взгляд. Итачи молча вёл его по широким коридорам многоэтажного здания полиции Конохи, никогда не спящего, переполненного вечно спешащими людьми в форме, стоящих на страже порядка в мегаполисе. По дороге их дважды останавливали дальние родственники, приветственно жали руки, подбадривали Итачи, единственного представителя рода Учиха, выбившегося в престижный криминальный отдел, и желали удачи Саске. Наконец, когда им повезло проехать несколько этажей на лифте одним, Итачи прервал царившее между ними тягостное молчание:
-Прости, Саске. Я мог бы устроить тебя сразу, куда ты хотел, но…
-Всё в порядке, - поспешно прервал его Саске, желая избавить брата от неприятных объяснений. – Я понимаю.
На этаже префектурного отдела их подозвали к себе двое весьма экзотического вида. Представившийся Хагане Котетсу молодой парень поразил практичного от природы Саске загадочной повязкой, идущей горизонтально вдоль всего лица, а его улыбчивый напарник Камизуки Изумо зачем-то скрывал половину лица длинными волосами.
-Нам Анко уже позвонила. - Котетсу почесал аккуратно подстриженную бородку и зевнул, - Так ты, Итачи, решил братику помогать? Когда всё успевать планируешь?
-Успею, - Саске почувствовал на своём плече его успокаивающе тяжёлую ладонь.
Изумо, уже успевший изучить на компьютере карту города, всю испещрённую двигающимися пометками, подозвал их к себе и ткнул пальцем в экран:
-Вот в этом районе у нас мало людей, а местечко неспокойное, вечно там какой-то балаган происходит. Просто пройдитесь по улицам, посветите формой. Ладно?
Итачи окинул себя чуть встревоженным взглядом:
-Но у меня нет с собой формы.
Котетсу закатил глаза в напускной скуке:
-Ах, да, я забыл, что у вас, в криминальном, форму носить не надо. Простите, детектив-сан.
-Не придирайся, - бросил ему, как показалось Саске, более ответственный Изумо. – Прости, Итачи, он сегодня весь день не в духе.
Котетсу скорчил напарнику гримасу и, скрестив руки на груди, заносчиво фыркнул:
-Это потому, что кое-кто забыл купить нам нормального кофе в дом, и мне пришлось утром давиться растворимым. А у меня от него зубы болят, между прочим!
-А кто, интересно, мне не напомнил купить сей драгоценный напиток? – спокойно парировал Изумо.
-А у тебя что, своих мозгов нет, подумать не мог?
-Я не пью кофе, поэтому и забыл.
-Зато от твоего зелёного чая у нас полка ломится!
-Зелёный чай пить полезно, а вот кофе – нет.
-Прекрати со своими лекциями!
-А ты не ори, на нас уже люди смотрят.
Итачи сжал плечо Саске и склонился над его ухом:
-Пойдём, это надолго.
Покидая этаж префектурного отдела под музыкальное сопровождение набравшей обороты ссоры, Итачи не прекращал улыбаться.
-Я с этими двумя академию заканчивал, - пояснил он уже на улице. – Ещё тогда они частенько цапались, а теперь, когда вместе квартиру начали снимать, вообще беспрерывно грызутся. Забавные ребята.
Саске промычал невразумительное согласие, про себя пожелав, чтобы ему не довелось провести в компании этой шумной парочки больше пяти минут.
-
-
19.09.2010 в 01:13-Что? – переспросил Наруто, не веря собственным ушам.
Гаара не смотрел на него: его зелёные глаза с пляшущими в них хмельным блеском искрами были наполовину прикрыты выкрашенными в чёрный веками. Обрамлённый белым золотом изумруд на безымянном пальце сверкнул, искупавшись в пьяном безумии, когда правая рука слепо потянулась к стакану.
-А что тебя так удивляет? Я ведь сказал, он был сумасшедшим. Двинулся на почве гибели сестры, а тут я… - Он сделал большой глоток и поморщился. – Мне тогда было лет пять, не больше, и запомнились мне только отдельные моменты – запах, например. Едкий такой запах краски. И ванная вся красная. Он потом меня к зеркалу подвёл и сказал так: «Теперь ты никогда не забудешь о том, что сделал со своей матерью. Это поможет тебе помнить». А мне тогда так обидно за себя вдруг стало, я ведь совсем не хотел её убивать… И ещё страшно: подумалось, что на волосах настоящая мамина кровь.
Наруто вздрогнул и, зажмурившись, изо всей силы надавил на виски. Внутри кишел, набирая силу, ураган из обрывков мыслей, и всё разом попросту не укладывалось в голове – казалось, его восприятие разделилось, и теперь для него было два Гаары: один его лучший друг, родной, близкий, понятный, а второй – возникший только что незнакомый парень, мать которого умерла, рожая его, а её сумасшедший брат-близнец не выдумал ничего лучше, чем выкрасить убийце сестры волосы в цвет крови, чтобы мальчишка не забывал о своём преступлении. Невозможно было поверить, что Гаара – его Гаара все годы их дружбы скрывал от него эту леденящую душу историю, и если доселе он держал тайну в себе, почему вдруг решил поделиться ею сейчас? Чем этот день был особенный?
Он уже ничего не понимал, его с головой окунуло в себя замешательство – он не знал, как реагировать на подобную новость, какие слова подбирать, что спрашивать, да и стоит ли задавать вопросы? Его растерянные метания, по всей видимости, прошли мимо Гаары, потому что его низкий монотонный голос вновь разрезал царящую за их столиком тишину, неся в себе новые жестокие откровения.
-Канкуро дико бесился, когда меня таким увидел. Повёл меня отцу показывать, вопил долго, что дядя мне мозг промывает, будто я мать убил, а тот только посмотрел безразлично и сказал: «Убил, говоришь? Но разве это не правда?». Кажется, именно в тот момент я понял: отец меня тоже обвиняет, ему просто мозгов хватает не говорить об этом вслух.
В горле вдруг пересохло. Наруто слепым жестом подозвал официанта и попросил воды, а когда высокий стакан с холодной прозрачной жидкостью оказался у него в руках, он осушил его одним махом, не беспокоясь о парализовавшем внутренности ледяном холоде. Ему не хотелось больше этого слушать. Хотелось проснуться сейчас у себя дома, в своей кровати, и обрадоваться, что всё сон, всё приснилось – но безжалостный Гаара вновь заговорил, не видя его страданий, не зная, что с ним происходит.
-А ты когда-то спрашивал, откуда у меня шрам вот здесь, - он похлопал себя по правому плечу. – Это от пули. Дядя откуда-то взял пистолет и решил, что самое время мне заплатить за мамину преждевременную гибель… Первый раз он не попал, куда хотел, руки сильно тряслись, а потом на выстрел прибежал Канкуро. Если бы не он, не знаю, чем бы всё кончилось. Помню, как он прижимал меня к себе и повторял, как заведённый, что всё будет хорошо, а мне тогда даже больно не было – плечо онемело, только крови много было.
-Зачем?.. – Наруто осознал, что голос его не слушается, из уст раздаются только хрипящие звуки, и с силой прочистил горло. – Зачем ты до сих пор?.. – Не чувствуя в себе сил договорить, он провёл рукой по своим волосам.
Гаара, впервые взглянув на него, понимающе кивнул, его тонких губ коснулась грустная улыбка:
-Я потом как-нибудь расскажу. Прости, что тебе пришлось всё это выслушать, Наруто, мне просто… знаешь, просто нужно было это кому-то рассказать, а то я бы с ума сошёл. – Он закрыл лицо ладонями и устало простонал: - День сегодня какой-то безумный, вообще ничего понять не могу…
Наруто молча подлил им в стаканы ещё янтарной жидкости. Он и сам уже ничего не понимал.
-
-
19.09.2010 в 01:14Гаара прислушался к себе: отчасти из-за хмельной дымки, обволакивающей сознание, но в большинстве своём из-за разговора образы из прошлого отпускали его, нехотя блекли и уходили обратно в секретную дверь. "Надолго ли?" – подумалось ему со смутным страхом. Ведь замок уже был кем-то сломан.
Ему не хотелось думать об этом прямо сейчас. Призраки временно покинули его, и за это стоило быть благодарным. Он украдкой взглянул на Наруто: возможно, оптическую шутку сыграло с ним освещение, но ему показалось, лицо друга было мертвенно бледным. Усы выделялись на потерявших цвет щеках подобно чёрным рубцам, падающая на глаза беспорядочно топорщащаяся светлая чёлка бросала тень на глазах, превратив их в глубокие синие озёра, в которых плескалось, ища выхода, беспокойство. Гаара уже успел пожалеть, что высказал всё именно Наруто. Пускай бы лучше это был какой-нибудь неизвестный, с которым они никогда больше не встретятся – тогда ему было бы всё равно. Но если после всего Наруто изменит к нему своё отношение… А что будет, если когда-нибудь он узнает ещё и о Шукаку?
Он отбросил неприятно щекочущие опасения в сторону. Незачем гадать о том, чего ещё не произошло, самое главное – что прямо сейчас, в этот момент, он снова чувствует себя собой: старые тайны вернулись туда, где им и место, а рядом лучший друг, который ни за что и никуда не денется - их связывает слишком многое.
-Эй, разукрашенный!
Его рука замерла на полпути, так и не поднеся стакан к губам. Голос раздался прямо за его спиной. Гаара нарочито медленно развернулся, попутно отмечая, как напрягся сидящий напротив Наруто. Перед ним возвышались двое широкоплечих парня с одинаково угрюмыми лицами без намёка на интеллект, запакованных в невзрачную одежду. Один, стоящий ближе, скривил толстые губы в ухмылке:
-Что-то я тебя здесь раньше не видел. – Он порылся в оттянутом кармане джинсов и шлёпнул на стол измятую купюру. – На вот, хватит? Пойдём с нами, малышка, поработаешь немного ртом.
Гаара чуть повернул голову, чтобы за двумя широкими фигурами рассмотреть барную стойку. Одно время они с Наруто числились завсегдатаями этого заведения, и тогда, около двух лет назад, политика бара предупреждала любые ситуации, могущие нарушить отдых посетителей. Похоже, что многое переменилось за это время: незнакомые им официантки спокойно болтали с барменом, никто не спешил вмешиваться и как будто даже не замечал происходящего в нескольких метрах от них.
Возможно, не будь в его крови столько алкоголя, он бы попробовал отшутиться и разойтись с амбалами по-хорошему, без неизбежного окончания всех подобных ситуаций, в которых ему нередко приходилось бывать. Возможно, они бы даже выпили вместе и дружно посмеялись бы над ошибкой. После десятков похожих друг на друга драк Гааре надоело – не было никакой чести в том, чтобы показывать своё мастерство на недостойных, - и он научился уходить от конфликта, и если бы он сейчас постарался, у него наверняка вышло бы.
Вместо этого Гаара проигнорировал откровенный сигнал в глазах Наруто и, позволив губам разойтись в заносчивой улыбке, мелодично протянул:
-Господа явно в глаза не видели настоящих проституток. Я что, выгляжу настолько отчаявшимся, что готов продавать своё тело грязным уродам вроде вас?
Один из парней уронил брови на глаза и зарычал, захлёбываясь гневом:
-Ну-ка повтори!
Но второй ухватил его за руку и потянул на себя. Внимательно оглядев вначале Гаару, потом застывшего напротив Наруто, он хрипло пробасил:
-Одет хорошо. Стало быть, вы просто парочка педиков. – Он нарочито медленно согнулся, нависши над лицом Гаары и обдав его кислым дыханием. – Ну и этот блондинчик – твоя подстилочка? Или ты – его?
Гаара заглянул в мелкие широко расставленные глаза. Ему уже не раз приходилось бывать под подобным взглядом: в нём смешивалось желание доказать своё первенство и обида из-за его слов, но всё перекрывала грубая необузданная похоть. Внезапно в груди зародилась мрачная весёлость, и он не смог сдержать издевательского смешка. Парень не воспринял его на свой счёт, решив, что смеётся он над последним вопросом, и улыбнулся одними губами:
-Значит, он, да? – Он ещё раз оценивающе посмотрел на побледневшего Наруто. – Он типа мужик, да? Имеет тебя во все дыры, а ты его шлюшка: когда сказали, тогда и сосёшь, когда мало, тогда жопу свою сладкую подставляешь. И думаешь, небось, что у вас с ним больша-ая любовь.
Сдерживать хохот стало труднее. Гаара вовремя заметил, что Наруто собирается вмешаться, и подал ему знак молчать, затем вновь повернулся к задире, стиснув зубы, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Парню, похоже, казалось, что слова его разозлили.
-А ты думаешь, что вы как все, да? Что нормальные. – Он обменялся с приятелем насмешливыми взглядами. – Так я тебе, красавчик, тайну открою: вы не нормальные. Вас вообще не должно быть, вы в программе не предусмотрены. Есть мужчины, есть женщины, а есть ещё вы – чёрт вас пойми, что вы такое, но поверь мне, лучше б вас не было вообще. Единственное, для чего вы хороши, это чтобы вас пользовали.
На этом моменте Гаара не выдержал и прыснул.
-Если бы вы только знали, - пояснил он, прикрыв широкую улыбку ладонью, - сколько раз я слышал подобные великоразумные речи, почти слово в слово… А вот мне любопытно, знаете ли вы о шести стадиях формирования гомосексуальной идентичности?
Парень непонимающе дёрнулся, отступил на шаг, став в ряд с насупленным приятелем.
-Чего?
-А следовало бы поинтересоваться, вам обоим, кстати. – Гаара поднялся на ноги, заранее зная, к чему приведут его следующие слова. – Потому что вы находитесь сейчас на второй стадии – сравнения, которая часто приводит к такому распространённому ныне явлению, как гомофобия. Не бойтесь своих желаний, друзья, быть геем не так уж страшно, в некоторой степени даже очень приятно.
Провокация сработала – как и много раз до этого. Парень, недавно распинавшийся насчёт ненормальности гомосексуалов, издал неразборчивый набор звуков и всей своей массой бросился вперёд в слепом желании раздавить, придушить, заставить замолчать. Гааре было даже немного обидно за своё отточенное годами мастерство – приходилось использовать его на недостойных даже видеть его людях, однако не мог он и отрицать, что способность защитить себя, показать, что презираемые в обществе педики могут за себя постоять, доставляла ему немалое удовольствие. Первый бугай полетел через стол, едва не сшибив вовремя отпрыгнувшего Наруто, а второй, пойманный ловушкой, распластался теперь на полу животом вниз и кривил рот от боли – Гаара безжалостно выкручивал его правую руку.
-Пусти, сука-а! – заорал он, тяжело, со стоном переводя дыхание. – Пидор ёбаный, я тебе кишки твои сраные выпущу!
-Пидор, пидор, - успокаивающим тоном согласился Гаара, глядя не на него, а на второго, который, придя в себя, поднимался с той стороны перевёрнутого стола. – Узумаки, займёшься?
Наруто уже несколько лет как забросил ушу, но тело его основные и самые грозные захваты помнило отлично – враг не успел опомниться, как уже был обездвижен.
-Пусти, - расслышал Гаара невнятное шипение и склонился, чтобы лучше слышать. – Пусти, - повторил, давясь гордостью, поверженный.
Он повернул голову в сторону стойки: официантка, краснея от волнения, тараторила что-то в телефон, не сводя с него исполненного ужаса взгляда.
-Не вздумай шалить, - шепнул он неприятелю на ухо и резко поднялся на ноги, одновременно отпуская захват.
-
-
19.09.2010 в 01:15Саске жестом попросил Итачи придвинуться ближе и шепнул:
-Почему они так пялятся?
Итачи, не замедляя шага, осторожно огляделся и, догадавшись, о ком речь, спокойным тоном пояснил:
-Не все здесь жалуют полицейских. Кроме того, ты слишком молод, чтобы нести патрульную службу, это вызывает подозрение.
От его слов легче Саске не стало – было крайне неприятно ощущать буравящие спину недоброжелательные взгляды. Он вдруг пожалел, что позволил Итачи сопровождать себя: представителю отдела уголовного розыска, называемого для краткости просто криминальным, не только носить полицейскую форму, но и показываться в компании человека в столь приметной атрибутике служителя правопорядка было крайне нежелательно и даже опрометчиво. Он принял решение завтра же первым делом попросить себе у Изумо и Котетсу другого напарника, чтобы не подставлять брата перед начальством. Безусловно, убедить Итачи отказаться от данного обещания будет нелегко, и дело было даже не столько в принципе, сколько в воспитании: им с братом родители внушили ещё с детства, что у Учихи семья всегда должна стоять на первом месте, даже прежде работы. Саске вдруг припомнилось, как в младшей школе он сломал ногу во время игры в футбол с ребятами во дворе, а родители в те выходные как раз поехали навещать родственников в другой город, и именно Итачи, забыв про вступительные экзамены, на подготовку к которым тратил каждую свободную минуту, отвёз его в больницу и не отходил от него ни на шаг, даже когда гипс уже был наложен. Те два дня, что Итачи неустанно заботился о нём, Саске как никогда прежде чувствовал себя любимым младшим братом, у которого был всегда готовый поддержать и помочь брат старший. Уже позже, когда вернулись родители, когда обо всём узнали дядя и Кисаме-сан, Итачи незаметно отступил в сторону, давая близким проявить свою любовь, но Саске запомнилась не их суетливая возня вокруг себя, а проведённые наедине с братом дни – время, когда он действительно осознал глубину братских уз. Друзья приходят и уходят, а брат всегда останется рядом, на твоей стороне, не требуя ничего взамен.
Телефон во внутреннем кармане чёрного плаща Итачи призывно запел электронной трелью.
-Слушаю, - произнёс Итачи, привычным движением поднеся телефон к уху. Пока на том конце провода говорили, глаза его напряжённо сузились, взгляд бросился вначале в сторону Саске, затем принялся обшаривать улицу. – Трёх Ветров? Саске, ну-ка посмотри, что это за улица.
Саске, обрадованный, что пригодилось его знание города, отчеканил, указывая дорогу:
-До улицы Трёх Ветров нам минут пять идти – она идёт вот так, наперерез.
Итачи кивнул и снова сосредоточил внимание на голосе собеседника:
-Понял. Хорошо. – Он не глядя сунул телефон на место и хлопнул брата по плечу, призывая следовать за собой: – Вперёд.
Саске почувствовал, как внутри защекотало от нахлынувших разом эмоций: ему было и немного обидно от того, что Итачи не посвятил его в предмет разговора, а теперь шёл впереди с необычайно серьёзным видом, и интересно, какое приключение уготовила ему судьба в первый же день службы, но больше всего одолевал абсурдный страх перед неизвестностью. Он всё же не выдержал и спросил:
-А что там?
Итачи ответил, не поворачивая головы:
-Какая-то потасовка в баре. Лучше нам поторопиться.
Сердце предательски ёкнуло. Саске вспомнил, что в полицейской академии ему не раз приходилось слышать шёпотом передаваемые слухи о случайных смертях патрульных: не уберёг старший напарник, задели ножом во время драки, а то и попал под пулю. Юные парни гибли на своих первых заданиях, не успев даже как следует послужить своему народу, ведь одно дело – сидеть в комфортной аудитории и изучать, как справляться с той или иной опасной ситуацией, представляя себя в роли супергероя, которому исход драки известен на три дня вперёд, и совсем другое – оказаться в этой самой ситуации. Или, как он сейчас, мчать по тёмной улице, разрезая холодный воздух, и не знать, к чему готовиться.
Итачи свернул налево и повёл его по нужной улице, приказав отрывисто:
-Семнадцатый ищи.
Саске усилием воли отбросил в сторону тревожно прыгающие мысли – на это не оставалось времени.
-
-
19.09.2010 в 01:15Наруто перепробовал все хитрости, которыми можно было заманить Гаару домой, прочь из этого чёртового бара, где им явно были уже не рады, но тот слушать его не желал, и теперь он вынужден был пить кофе за опостылевшим ему столиком и делать вид, что не замечает неприязненных взглядов подобравшихся официанток. Прошло не больше пятнадцати минут с тех пор, как двое задир ушли, пытаясь удерживать важный вид и бросаясь напоследок пустыми угрозами, и волнение понемногу начало уходить, уступая место размышлениям над историей Гаары. Ему до сих пор тяжело было поверить, что друг столько лет держал ужас пережитого в себе, но больше занимал его иной вопрос: зачем он до сих пор красит волосы? От возникшей внезапно догадки стало невероятно жутко: что, если Гаара на каком-то уровне всё ещё верил в дядины выдумки?
Ему не удалось ответить на брошенный сознанием вызов, потому как дверь бара отворилась и явились ожидаемые им гости – двое, один из которых, молодой черноволосый парень с колючим бегающим взглядом, был одет в полицейскую форму.
Во втором, высоком молодом человеке с аккуратным хвостом чёрных волос и красивым, но чрезвычайно серьёзным лицом, также угадывался полицейский, а ещё – старший брат или близкий родственник того, что помладше.
-О, - обрадованно протянул Гаара, окинув взглядом новоприбывших, разговаривающих со звонившей по телефону официанткой, - явились-таки.
Наруто повернулся к нему, не веря собственным ушам:
-Так ты что же, знал, что полиция заявится? И специально тут торчал?
Гаара заговорщицки подмигнул, сверкнув улыбкой:
-Приключение.
Полицейские уже шли к их столику.
-Добрый вечер, - вежливо поздоровался старший. – Учиха Итачи и Учиха Саске, полиция.
Фамилия была Наруто донельзя знакомой, но он никак не мог вспомнить, откуда, поэтому ограничился кивком. Гаара вежливо поздоровался с парнем постарше, но когда взгляд его коснулся Учихи Саске, в зелёных глазах запрыгали искорки ироничной весёлости.
-Ой, какая мрачная аура у Вашего братишки. Прямо верх угрюмости.
Наруто подавился возмущением и, нащупав ботинком туфлю Гаары под столом, хорошенько на неё надавил – тот, однако, ловко извернулся и спрятал ноги под стул.
-Нам сообщили, что тут происходили какие-то беспорядки с вашим участием, - идеально спокойным тоном продолжил Учиха Итачи.
-Всё уже в порядке, - видя, что Гаара собирается отвечать, поспешно выпалил Наруто. – Никто не пострадал, мы скоро уходим, Учиха-сан.
-Это очень хорошо, - кивнул парень, - но во избежание эксцессов позвольте нам проводить вас домой. И ещё хотелось бы поговорить с вашими родителями, ведь, насколько я понимаю, вам обоим двадцати ещё нет.
Наруто с опаской покосился на Гаару, тот всё не спускал развесёлых глаз с младшего – Саске:
-Ещё и ухо всё обколотое. Сколько там, три серьги? Наверное, думает, что он суперкрут.
Старший Учиха чуть повернул голову в сторону брата – на бледном лице того играли желваки, крепко стиснутые зубы превратили губы в тонкую нить. Будь ситуация чуть иной, Наруто позволил бы себе улыбку – чересчур комично выглядели его усердные попытки сдержать гнев, однако, в отличие от друга, столкновение со стражами порядка он приключением не считал.
-Как там его, Саске? – всё не унимался Гаара, со змеящейся по губам улыбкой повернувшись к младшему полицейскому. – Да уж. А с этой причёской знаете на кого он у Вас похож, Итачи-кун? На ежа. Такого себе угрюмого готичного ёжика, который, дай ему пистолет в руки, возьмёт да перестреляет полквартала – просто так, от переизбытка гнева в организме.
-Сабаку, заткнись, - зашипел на него Наруто. – Просто замолчи.
Учиха Итачи, совершенно игнорируя выпады в сторону брата, достал из кармана плаща блокнот и карандаш:
-Назовите нам ваши имена и адреса, мы проводим вас.
От Наруто не ускользнула мелькнувшая на его лице тень удивления, когда Наруто представился, но в памяти у него этот эпизод не отпечатался, так как неизвестно отчего развеселившийся Гаара вновь принялся доставать чем-то не угодившего ему Саске – на этот раз касательно его «каменной морды».
-Так, знаешь что? – Он поднялся и, обойдя стол, склонился к его обрамлённому короткими красными прядями уху. – Тебе что, только сейчас алкоголь в голову ударил? Чего ты к человеку пристал?
Гаара ответил ему шаловливой усмешкой, а к записывающему что-то в блокноте Итачи обратился:
-Вы объясните своему брату, что не улыбаться вообще вредно для здоровья.
Наруто ухватил его за плечо и с силой поднял на ноги, а старшему Учихе шепнул:
-Это Сабаку Гаара. Он сегодня у меня ночевать будет, а с родителями… там сложно, так что давайте сразу ко мне поедем, у меня отец дома.
-Дома, значит? – Итачи отчего-то обрадовала эта новость. – Отлично, тогда давайте не будем терять времени.
Процесс ухода из проклятущего бара потребовал от Наруто немалой выдержки: пока расплачивались по счёту и заглаживали вину за скандал, ему пришлось по меньшей мере пять раз одёргивать Гаару, всё норовившего подковырнуть из последних сил державшего себя в руках Саске. Ему было действительно невдомёк, за что друг так взъелся на этого парня. Подумаешь, мрачный. Если Гаару всерьёз разозлить, вокруг него тоже распространялась такая убийственно тяжёлая аура, что оставалось только пожалеть его обидчиков. Причёска – да, действительно торчащими в художественном беспорядке прядями навевала сходство с иголками ежа, ну так что же? Лицо – каменная маска, и кому какое дело? Переводя изучающий взгляд с мертвенно бледного от подавляемого гнева Саске на развязно улыбающегося ему Гаару, Наруто с удивлением заметил некую любопытную вещь, давшую ему ключ к возможной разгадке: чем-то неуловимым, необъяснимым, но эти двое были похожи.
Всю дорогу в такси никто не произнёс и слова: сидевший справа от Наруто угрюмый полицейский остекленевшим взглядом смотрел прямо перед собой, а Гааре приходилось время от времени стучать кулаком по колену, чтобы отбить охоту отпустить очередную шпильку в его адрес.
Отворивший им дверь Минато при виде полицейских подавился зевком:
-Вот это сюрприз!
-Добрый вечер, Намикадзе-сан, - старший Учиха склонился в вежливом поклоне. – Позволите поговорить с Вами наедине?
Наруто непонимающе нахмурился в попытке вспомнить, упоминал ли он полицейскому, что у них с отцом разные фамилии, и внезапно память, всколыхнувшись, выдала ему ответ: ну конечно, Обито-сан! Учиха Обито, папин друг и заместитель на фирме! Вот откуда ему знакома эта фамилия!
-Да-да, конечно, - Минато посторонился и жестом пригласил гостей войти, а когда оба Учихи оказались в прихожей, с силой вцепился ладонями-клешнями в затылки сыну и Гааре: - Во что вы уже вляпались?! А я предупреждал? И чего вам дома не сиделось!
Итачи, уже разувшись и повесив плащ на вешалку, мягко позвал:
-Намикадзе-сан. Поговорить?
-Я помню, Итачи-кун, - отозвался Минато и в последний раз, прежде чем отпустить, хорошенько встряхнул обоих. – Ух, балбесы! Идите и ждите в гостиной, мне есть что вам обоим сказать! – Он уже открывал ведущую на кухню дверь, пропуская Итачи вперёд, когда его неожиданно потеплевший взгляд остановился на втором полицейском. Голос его вдруг переменился, стал почти медовым: - Ты тоже, Саске-кун, располагайся.
Наруто успел уловить мелькнувшую на бледном лице растерявшегося парня эмоцию – изумление, и догадался, что с его отцом они наверняка лично знакомы не были. Гаара, спокойно разматывающий шарф у зеркала, отметил, словно говоря сам с собой:
-Надо же, все друг с другом знакомы. Маленький город Коноха.
Наруто почувствовал себя несколько нелепо: с одной стороны, он как хозяин квартиры видел своей обязанностью как можно комфортнее устроить гостя, с другой – при одном только взгляде на Саске становилось ясно, что запас его терпения подходит к концу, и если он сейчас начнёт навешивать на него шаблонные вежливости, произойдёт непоправимое. Побившись над дилеммой, он выбрал более безопасный вариант и предоставил Учиху самому себе, последовав за Гаарой в гостиную, где они заняли привычные места: Гаара с удовольствием утонул в мягкости любимого кресла, а Наруто сел на диван напротив.
Саске остался стоять у входа, его неодобрительный взгляд блуждал по огромному пространству квартиры, заглядывал, казалось, в каждый уголок, отмечал каждую деталь. Наруто окончательно растерялся: его внезапно одолело недоброе чувство, будто цепкие глаза незваного гостя раздирают родное ему от рождения пространство прямо у него на виду. Подверженный алогичному раздражению, он попытался отвлечь взгляд палача на себя:
-Присаживайся, чего ты стоишь?
Но Саске, похоже, пропустил предложение мимо ушей – вместо этого глаза его намертво сцепились с зелёными, насмешливо прищуренными.
-Что, Учиха Саске-кун, завидно? – хмыкнул Гаара, воздушным жестом обведя пространство вокруг себя.
-Заткнись, Сабаку, - шикнул на него Наруто, вновь попытавшись перетянуть на себя внимание гостя: - Не обращай на него внимания, пожалуйста. Садись лучше.
Но тот не слышал.
-
-
19.09.2010 в 01:17Саске понимал, что сейчас потеряет над собой контроль. Не существовало больше рамок приличия, исчезла ответственность за выполняемую работу, растаял окружающий мир – и всё, всё вокруг заполонила слепая неуправляемая ярость. Он чувствовал её накалённый стержень, пронзающий сердце, чувствовал, как плавится от её горячих волн здравый смысл, как внутри рождается нечто уродливое, низменное, примитивное.
Никогда прежде он не испытывал такой силы ненависть к человеческому существу – но Сабаку Гааре с необъяснимой лёгкостью удалось разбудить в нём это колоссальное по своей разрушительной мощи чувство. Он ненавидел каждую частичку, каждую мелкую подробность, составляющую эту личность: его низкий, сочащийся цинизмом голос, его непомерно наглое обхождение, его костюм, его открытую шею, его короткие крашеные пряди, его красивые черты, иероглиф на лбу, издевательски блестящие в обрамлении чёрной краски глаза – как же он всё это ненавидел!
Вплоть до этого момента он прокручивал в мыслях одну и ту же мысль, напитывая её всё новыми и новыми соками, – мысль о том, с каким удовольствием он врезал бы этому ублюдку, встреться они при других обстоятельствах. О, ему бы мигом удалось стереть с его губ эту кривую бесстыдную усмешку, и ох как бы он пожалел, что посмел перейти дорогу Учихе Саске!..
Второй парень, имя которого ускользнуло от внимания Саске, не оставил у него ровным счётом никакого впечатления – таких бесполезных для общества мальчиков-мажоров он навидался достаточно и после недолгого изучения выбрал к ним нейтральное отношение: к чему раздражаться на людей-пустышек, если у них даже ума не найдётся понять, чем именно они бесполезны? Он считал сребролюбие и расточительность выедающим душу сочетанием, поэтому когда взглянул на квартиру, в которой жил этот светленький с «усами», всё моментально стало ясно – ему попался стандартный пример, грубо выражаясь, раковой клетки на теле социума. Ничего особенного.
Саске пожалел, что Итачи оставил его одного – когда брат был рядом, его держало в крепкой узде чувство ответственности, не позволяя выказывать гнев, но теперь словно чья-то рука, ослабев, выпустила удила, и он не мог больше сопротивляться разливающейся по телу ярости.
Озвучив первые слова, он понял, что остановиться уже не в силах.
-Слушай, ты, - загремел он разом опустившимся до рокочущего баса голосом, - если бы у тебя хотя бы мозги были, я бы, может, и попытался с тобой поговорить нормально, но такого тупого никчёмного паразита, как ты, убеждать в чём-то – напрасная трата времени. Чего скалишься? Ты же просто избалованный жизнью буржуй, которому настолько скучно от собственной ненужности, что от нечего делать цепляется к нормальным людям. Морду разрисовал свою смазливую и думаешь, что крут. Скажешь, я неправ?
Гаара улыбнулся ему почти нежно и зажмурился, будто слова легли бальзамом на его душу, и Саске несколько мгновений балансировал на грани нелепого отчаяния, что его обвинения останутся без ответа, но тут донельзя вовремя проявил себя его друг, доселе пытавшийся вести себя прилично.
Резким движением оказавшись на ногах, он в два гигантских шага сократил разделявшее их расстояние и – Саске не успел увернуться – смял в кулаках форму на его груди, подтянул к себе и, ощерившись, зарычал в лицо:
-Ну-ка забрал свои слова обратно! Как ты смеешь так о нём говорить? Что ты вообще знаешь о нём?
Саске взглянул в сверкающие из-под светлой чёлки голубые глаза, почти поглощённые ставшими вдруг огромными зрачками. Теперь он понял свою ошибку: этот парень вовсе не был глупым, если всерьёз оскорбился за друга – ведь и говорил Саске без преувеличений. Почему-то люди сильнее всего обижаются именно на правду, это ему было известно давно, но только сейчас он на собственном опыте убедился в истинности сего утверждения. Им вдруг овладела необузданная весёлость. Он склонился ближе к лицу пышущего гневом блондина и, не сумев отказать себе в удовольствии и подпустив в тон издевательских ноток, зашептал:
-А вы друг друга, похоже, стоите. Испорченные и инфантильные, купающиеся в незаслуженной роскоши, обласканные жизнью и оттого – пустые. Ты понял, что я имею в виду? Ты, может, и еле-еле, но твой приятель – вряд ли…
Договаривая последнее слово, Саске уже знал: сейчас его попытаются ударить. Словно в замедленной съёмке, он отстранённо наблюдал, как исказилось в гневе лицо блондина, как бешено заходил под тонкой кожей его кадык, как один из кулаков на ткани его формы разомкнулся и рука подалась назад, чтобы затем с бешеной скоростью понестись прямо в направлении его лица…
Уворачиваться не пришлось. Саске не сразу понял, что произошло, он зажмурился всего на миг, а когда вновь разжал веки, тело пробрала лёгкая дрожь от неожиданности: прямо перед ним маячили, заглядывали ему в лицо жадным блеском ненавистные зелёные глаза. Гаара, ниже его почти на голову, не сводил с него устремлённого снизу вверх взгляда и даже, казалось, не моргал, его отведённая в сторону ладонь с побелевшими костяшками пальцев сжимала перехваченный на полпути кулак блондина, не давая высвободиться.
-Наруто, успокойся, пожалуйста, - проговорил он чётко, изгибая губы на каждом слоге.
Саске перевёл взгляд на блондина: «Значит, Наруто». Тот посмотрел на него внимательно, задумчиво, затем расслабил мышцы и покорно опустил руку. Гаара продолжал изучать его недвижимым взглядом, и Саске вдруг отчего-то стало жутко: показалось, в зелёных глазах заплясали огоньки чего-то инородного и определённого безумного.
Донельзя вовремя дверь, отделяющая кухню-столовую от гостиной, отворилась, и вернулись Итачи с отцом Наруто.
Гаара приподнял уголки губ в презрительной ухмылке и отступил от него на шаг. Итачи, будто не заметивший абсолютно ничего странного, своим обычным тоном позвал:
-Пойдём, Саске. Намикадзе-сан, благодарю за сотрудничество. Спокойной ночи, Наруто-кун, Гаара-кун.
Блондин буркнул что-то нечленораздельное, зато Гаара ответил крайне учтиво и даже поклонился на прощание. Саске на автомате попрощался с хозяином квартиры и последовал за братом к выходу. Дождавшись, пока они покинут здание высотки, Итачи уже на улице притормозил его за плечо и настойчиво развернул к себе. Саске поджал губы, но отворачиваться не стал.
-Что произошло, пока мы с Намикадзе-саном разговаривали? – потребовал он сухо.
-Ничего не произошло, - отрывисто бросил он и нехотя прибавил: - Вы вовремя пришли.
Итачи некоторое время ждал продолжения разъяснений, затем разочарованно вздохнул и продолжил путь. Тишина казалась Саске мучительно неловкой, и около десяти минут он перебирал в уме возможные варианты фразы, могущей подойти для её нарушения, пока на ум наконец не пришёл действительно важный вопрос:
-Откуда ты этого Намикадзе-сана знаешь?
-На него дядя Обито работает, - спокойно объяснил Итачи.
-Точно, теперь и я вспомнил.
Разговор завял, всю дорогу до офиса никто не проронил и слова.
Префектурный отдел заметно опустел: всего у нескольких столов большого зала жёлтыми кругами света горели настольные лампы, сонные люди глотали кофе из бумажных пакетиков, зевали и поглядывали на часы.
-Всё нормально там? – улыбнулся им Изумо, прижимая плечом к уху телефон.
Итачи кивнул и кратко описал ситуацию, но Изумо, похоже, устный рапорт не особо слушал, так как прервал его жестом на середине:
-Идите, ребята, домой. Котетсу, вон, тоже свалил пораньше, оставив на меня всю работу. Скотина ленивая. – Похоже, трубку на другом конце наконец-то взяли, потому как парень тут же заорал, привлекая к себе внимание сонных сотрудников: - Алло, Котетсу! Ты знаешь, кто ты? Нет, не знаешь! Подожди, сейчас я тебе расскажу!
Братья поспешили деликатно удалиться. Уже у лифта телефон Итачи зазвонил, он отчего-то взволновался, увидев имя звонившего, и поспешил отойти в другой конец коридора, попросив Саске подождать. Когда он вернулся, на губах его играла непонятная полуулыбка.
-Саске, - сказал он, с силой надавив на кнопку лифта, - скажи маме, что я сегодня дома ночевать не буду, но убеди, что со мной всё в порядке, ладно?
Саске представил себе мамино лицо, встревоженное новостью, и хотел было возразить, но вовремя остановил себя. Устраивать выговор Итачи, где бы он ни пропадал и какие бы секреты ото всех ни хранил, он не имел никакого права, в особенности после того, сколько брат сделал для него сегодня. Пришлось проглотить возмущение и через силу кивнуть.
-
-
19.09.2010 в 01:18-Узумаки, что за кислая мина? – с порога заявил Гаара и, стянув с плеч полотенце, швырнул им в друга. – Взбодрись, где твоя Сила Юности, выражаясь словами нашего физрука?
Наруто запустил влажное полотенце обратно и сел на кровати:
-Я тут подумал.
-Ты умеешь думать? Ух ты. – Проходя мимо стола, Гаара цапнул лежащие на нём часы и присвистнул, увидев время. – Так, спать пора. Что-то задержал нас со своими поучительными лекциями дядя Минато.
Он сладко потянулся и, обогнув кровать друга, лёг на свой диван, укрывшись до пояса лёгким одеялом. Наруто не спешил выключать свет:
-Почему на младшего Учиху ты всё время наезжал, а со старшим был весь из себя сахарный?
Гаара обернулся к нему с лёгкой саркастической улыбкой на лице:
-А ты что же, сам не догадался?
Наруто отрицательно мотнул головой. Красноволосый хохотнул, улыбка его стала шире:
-Этот Итачи один из наших. Всё, Узумаки, я спать хочу. Вырубай.
-Нет-нет-нет, погоди! – затараторил Наруто поспешно и подполз на кровати ближе к другу. – Ты что, серьёзно? Ты уверен?
Вместо ответа Гаара отвернулся к стене и, подняв руку, указал пальцем на всё ещё работающую лампочку.
-Ну откуда ты знаешь? – не унимался с расспросами Наруто. – Он тебе что, глазки строил, пока я не видел? Или бумажку с номером в карман успел сунуть?
-Фу, Узумаки, ты пошлый, - прогудел Гаара, не оборачиваясь. – Он же при исполнении был. Глаз у меня просто намётан, непонятно, что ли?
-А почему ты на Саске так взъелся?
-Как раз поэтому, Узумаки. Свет.
-Не съезжай с темы.
-Уже съехал. Свет.
Наруто раздражённо вздохнул и, поднявшись, нажал на выключатель – комната мгновенно погрузилась во тьму. Этой ночью он ещё долго лежал в кровати без сна, прислушиваясь к мерному дыханию друга и позволяя диковинным образам крутиться перед внутренним взором: ему представлялся никогда не виденный им дядя Гаары с зажатым в руке пистолетом, затем всплывали лица двоих задир, образы их сменялись бледным лицом младшего Учихи, плюющегося обвинениями, потом вспомнился пустой взгляд Гаары, с пугающей монотонностью рассказывающего о страшных вещах, страшных – потому что правдивых…
Сознание его медленно затягивало в сон, и даже уже почти пересёкши границу реальности, он с тревогой размышлял, что могли означать все сегодняшние события. Образы и переживания, по всей видимости, перешли в сон вместе с ним, но приняли донельзя причудливую форму: в его странном сновидении маленький Гаара душил кого-то подчиняющимся ему песком и прижимал скрюченные пальчики к кровоточащему иероглифу на лбу, а они с Саске всё-таки подрались – только не у него дома, а у какого-то водопада, и не было никого рядом, кто мог бы их разнять. Проснувшись на следующее утро в холодном поту и отчего-то с острым сожалением, что ему так и не удалось остановить приснившегося Саске, Наруто решил никому не рассказывать о своём странном сне – слишком уж он казался реальным. Аж мурашки по коже.
-
-
19.09.2010 в 09:00Viaorel большое вас спасибо за столь чудесное начало))
-
-
19.09.2010 в 15:34Shairis, спасибо большое! Я действительно старалась, чтобы получилось хорошо.
-
-
19.09.2010 в 17:19-
-
19.09.2010 в 17:50-
-
19.09.2010 в 17:57Понравился и Гаара, который так лихо "наезжал" на Саске. Спасибо за интересный фик, очень буду ждать продолжения
-
-
19.09.2010 в 18:11Знаете, очень непривычно видеть нечто, лежавшее у меня в папочке около года, выложенным в Интернет и выставленным на всеобщее обозрение. Каждый новый читательский отзыв меня несказанно радует, должна признаться, поэтому всем, кто комментирует, - спасибо!
Продолжение через неделю ровно.
-
-
20.09.2010 в 17:09-
-
20.09.2010 в 17:23Теперь немного о порядке выкладывания. Насчёт первых трёх недель могу сказать следующее: одна глава в одну неделю (по воскресеньям, допустим), после окончания недели, то есть, через семь недель с начала выпуска первой главы, будет перерыв, во время которого планируется выпуск сайдстори, а также сюрприз для читателей, о котором пока умолчу. Должна предупредить, что фанфик находится в стадии написания (я сейчас на конце четвёртой недели), поэтому не знаю точно, как пойдёт дело после третьей недели. Надеюсь всё успевать, конечно, но время покажет.
-
-
20.09.2010 в 23:50-
-
21.09.2010 в 00:18-
-
02.10.2010 в 06:11-
-
02.10.2010 в 16:16-
-
25.10.2010 в 22:15что могу сказать, автор. мне, в общем-то, понравилось. только вот бы бету Вам. и еще, неоправдано огромная первая глава. ее бы на 2, ато и 3 главы разделить.
-
-
25.10.2010 в 23:01Спасибо также и за замечание, сейчас исправим.
По поводу размера главы могу лишь сказать, что Jedem das Seine. Буду весьма благодарна за список подмеченных ошибок, отправленных на U-mail.
-
-
06.11.2010 в 01:34-
-
06.11.2010 в 14:32-
-
09.01.2011 в 20:37-
-
09.01.2011 в 21:02-
-
09.01.2011 в 21:18-
-
09.01.2011 в 21:43